Игра в создателя

Я увеличил силу тока, чтобы придать процессу стабильности и нажал на кнопку. Аппарат заморгал лампочками, затрясся, заурчал, зафыркал и замер. Все это время я наблюдал через толстое оргстекло, как на кости шимпанзе, под воздействием, открытых мною, оживляющих волн, нарастает плоть. После завершающего удара током, сердце примата завелось, она резко вздохнула, открыла и через мгновения, закрыла глаза, погрузившись в долгий глубокий сон.

За последние полгода я успешно оживил более дюжины существ. Это были мыши, крысы, белки, кошки, собаки, енот, черепаха и уже третья обезьяна. Все животные после этого жили в клетках, пока я наблюдал за тем, как идёт их восстановление, насколько сохраняется тяга к жизни, восстанавливается интеллект, сознание и другие жизненные функции. Все шло безукоризненно. Машина работала, но я все еще оттягивал неизбежное, практикуясь на низших формах жизни и никак не решаясь сделать то, для чего её построил.

Я был младший ребёнок в семье. Меня растил отец. Он ушел из жизни когда мне было 40 лет, а ему 75. Мы жили душа в душу. Перед смертью он долго болел. Я заботился о нём, поэтому его уход не стал для меня неожиданностью. За все это время я успел проститься с ним.

Когда с мамой и двумя старшими братьями-близнецами случилось какая-то трагедия мне было около трех лет. Отец рассказывал только то, что они ушли все вместе, в один день, но никогда не вдавался в подробности. Я гостил у бабушки. Братья были с мамой. Папа возвращался из командировки и должен был сначала забрать их, а потом заехать за мной. Все что я знаю, что в тот день моя жизнь разделилась на до и после.

Братьям было 12 ил 13 лет. Я ещё толком не знал их. Отец говорил, что один из них очень любил возиться со мной, но память моя не сохранила воспоминаний об этих моментах. Второй брат был замкнутый. Больше любил бывать один и тянулся к отцу. Первый же любил всех и был всеобщим любимчиком. Он всегда всем помогал и был душой компании. Что случилось в тот день, я так и не узнал. Ну когда не стало отца, со временем, у меня появилась мысль, что я не взял всё возможное от общения с мамой и братьями. Что, в тот день, случилась какая-то чудовищная ошибка, и я могу её исправить. Могу вернуть всю семью снова жить вместе. Так началась работа над этим изобретением.

Первыми я разложил на аппарате кости одного из братьев. Затем второго и потом мамы. Больше всего я хотел, чтобы она увидела нас всех живыми и очень обрадовалась. После оживления все существа, независимо от вида и размера, спали беспробудным сном примерно сутки или больше, а потом еще несколько дней были слабыми и дезориентированными. Учились двигаться и жить заново. Я уложил своих родных на матрасы, купленные неделей раньше и зная, что у меня ещё много времени, вышел проветриться. На свежем воздухе меня накрыл сильный голод и я решил дойти до ближайшего кафе, чтобы скромно отметить это событие тарелкой вкусных спагетти и бокалом красного сухого. Большой праздник был ещё впереди. Я посмотрел на планшете изображение с камер, все было тихо. Датчики движения тоже хранили молчание, значит я могу спокойно удалиться. Впереди у меня ещё примерно 20 часов или больше.

Папа всегда говорил, что близнецы были вылитые копии мамы. Нас же с ним часто принимали за братьев, так мы были похожи. Фигурами, лицами, голосами. Даже манера двигаться и говорить была практически идентична. Я решил не оживлять его, так как в ходе экспериментов обнаружил, что особи ушедшие по болезни, а не в результате несчастного случая, воскресают в самый ее пик и быстро снова умирают. Любая терапия не приносила никаких результатов.

Часа через два я вернулся в лабораторию. Один из братьев, который был отчужденным и замкнутым, спал на своем матрасе с блаженной улыбкой. В окровавленной руке он сжимал один из моих скальпелей, лежащих неподалеку на хирургическом столике. Тела мамы и второго брата были изрезаны, исколоты и судя по следам, даже искусаны.

Картина того, что произошло в тот день, стала мне предельно ясна. Глядя на безмятежно спавшего брата, я взял со стола другой скальпель, приблизился к матрасу и тихо опустился на колени. Крепко сжав правый кулак, я всмотрелся последний раз в лицо того, кого считал своим братом. В этот самый момент он открыл глаза, повернул на меня голову и ещё сильнее улыбнувшись сказал - «Привет пап, теперь мы всегда будем вместе. Только ты и я». Не испытывая ни грамма жалости или злости я, прижал ему голову к подушке, вонзил скальпель в сонную артерию и сделал широкий надрез. За то короткое время, пока из него выходила жизнь, вместе с фонтаном крови, брат успел сказать только одну фразу: «Только не опять, папа!» И его глаза закрылись на веки вечные.

Я сидел, залитый липкой алой кровью, окруженный трупами, так и не воскресшей, семьи, тяжело дышал и смотрел в одну точку. В голове одна за другой, на скорости света, проносились разные мысли. Как это сложно, в один день, испытать весь спектр эмоций. От радости ожидания встречи с родными и любимыми, через ощущение собственного величия и всемогущества, до злости, отчаяния, гнева, сквозь бессилие и апатию к принятию ситуации такой, как она есть.

Сегодня я понял, что не надо вмешиваться в естественный ход вещей, как бы этого не хотелось. Ни нами он запущен и у того, кто это сделал, явно, все продумано намного лучше, чем мы можем представить. Главное, просто довериться этому. Я вышел из лаборатории, сел в автомобиль и поехал домой. Все клетки были открыты, животные отпущены на волю, а обезьян забрал местный зоопарк.

Когда я проехал около километра, позади раздался громкий взрыв. Вслед за ним, наружу вырвались черный дым и языки пламени. Это рванул аппарат со всеми его рабочими жидкостями и ингредиентами. Игра с Богом закончилась три ноль в его пользу. Не глядя в зеркало, я прибавил газу. Впереди меня ждала встреча с женой и детьми, которых я не видел уже более месяца. Чувствуя радость от одной только мысли об этом, я понял, что никогда не стоит смешивать иллюзии с реальной жизнью. Так как ценно только то, что у нас есть здесь и сейчас, а остальное тлен, прах и дым.