О советском лермонтоведении послесловие

О советском лермонтоведении (послесловие)


Данная статья является послесловием к статьям автора «О советском лермонтоведении (1920-60-е гг.)» и «О советском лермонтоведении (1970-80-е гг.)».

Почему автор чувствует, что тема нуждается в таком «послесловии», и что еще имеет сказать?

Прежде всего, потому, что полное раскрытие заявленной темы лежало за пределами его возможностей – написать «историю советского лермонтоведения» (сугубо теоретически, если бы такая задача была поставлена) мог бы только человек, сам являвшийся его частью на протяжении 20-30 лет, но никак не тот, кто занимается исследованием поэта не более 6-7 лет и никогда не принадлежал к традиции советской филологии, не мог принадлежать по возрасту. Одновременно с этим написание такой истории и не являлось самоцелью. Так что же тогда было целью?

Полагаю, если бы на рубеже 2018-2019 гг., когда автор под влиянием, скорее, случайных импульсов заинтересовалась лермонтовской темой, она без труда нашла бы две-три современные работы о поэте, которые могли бы ее удовлетворить, к тем или иным трудам советских лермонтоведов она просто никогда бы не обратилась. Она бы верила, как верят многие, что «все это» безнадежно устарело, и никакие размышления о несправедливости современных филологов к своим коллегам и предшественникам просто не пришли бы ей в голову.

Но что могло удовлетворить? Ответ на этот вопрос очевиден: глубина раскрытия тем, скрупулезность, добросовестность исследователя, правдивость, живая, эмоциональная манера подачи материала. Любовь и уважение автора к поэту, чье творчество или биографию исследователь взялся изучать. Ничего из перечисленного не удалось обнаружить ни в одной работе, от статей до объемных монографий, написанных современными лермонтоведами с начала XXI века.

Первоначально, как говорится, не верилось своим глазам – ситуация казалась противоестественной. В голове автора, поклонника Владимира Высоцкого, вдруг зазвучали строки:

«Казалось мне – кругом сплошная ночь,
Тем более, что так оно и было».

Со временем, конечно же, обнаружились люди, связанные с литературой, но при этом не являющиеся лермонтоведами, и их работы, удовлетворяющие исключительно последнему критерию в списке – они писали о поэте с любовью и уважением. Но и в их биографиях Лермонтова чувствовалась, к сожалению, усталость, неготовность к колоссальному труду, за который они брались, и в них, увы, не приходилось искать скрупулезности, глубины раскрытия тем и других достоинств, помимо того, что поэт для них – действительно часть того воздуха, которым они дышат. Такое впечатление производят биографии «Лермонтов: мистический гений» В. Бондаренко, «Лермонтов: один меж небом и землей» В. Михайлова и некоторые другие.   

Так автор обратилась к советскому лермонтоведению и, как ни предсказуемо прозвучат эти слова, нашла в нем практически все, что искала. Свое знакомство автор начала с трудов о биографии поэта. Первые прочитанные ею книги были «Судьба Лермонтова» Э. Герштейн, краткая биография В. Мануйлова «Лермонтов», том «Литературного наследства» о поэте 1941 года, где собраны статьи о «борьбе Пушкина и Лермонтова с придворной аристократией», о дуэлях поэта с Э. Барантом и Н. Мартыновым. Изначально запрограммированная, как всякий современный человек, на недоверие исследователям ушедшей эпохи, склонным во всем «видеть политику», автор довольно скоро начала понимать, что лжи и подтасовок в тех работах, которые она читает в данный момент, на самом деле ничуть не больше, а только меньше, чем в современных. Эти работы помогли снять ту пелену лжи, которую так стремятся навести на наши глаза современные филологи, - лжи, обеляющей в целом реакционную николаевскую эпоху, беззастенчиво отрицающей враждебность императора к Лермонтову, в любом случае роковую роль властей в судьбе поэта.      

Читая труды советских исследователей, автор пришла к довольно простому выводу, которым с удовольствием поделится с аудиторией: изучая сегодня советскую литературу о Лермонтове, нужно мысленно делать для себя 20-30% скидку на избыточную политизацию, в остальном же – наслаждаться результатами работы трудолюбивых, увлеченных, одаренных людей, умеющих раскрыть перед читателем контекст ушедшей эпохи, передать ее атмосферу, показать поэта не в вакууме, а на фоне своих современников, частью своего поколения людей 1830-1840-х гг., получая от них, на самом-то деле, преимущественно правдивую информацию о Лермонтове.

Не все в советском литературоведении делалось одинаково хорошо. Оно имело свои слабые места. Так, порой совсем не производили впечатления статьи о стихотворениях или поэмах Лермонтова, где авторы пытались предложить свои непосредственные интерпретации «того, что хотел сказать поэт». Эти неудачи, пожалуй, наводят на мысль, что слишком многое в творчестве Лермонтова – скорее повод для интимного общения поэта с читателем без посредника… Но при этом именно в советское время были уточнены тексты стихотворений и поэм, много и успешно изучались связи Лермонтова с современной ему русской и зарубежной литературами, также советское лермонтоведение достигло выдающихся результатов в изучении стихосложения поэта, языка и стиля его прозы.   

Автор взялась писать о советском лермонтоведении с рядом вполне понятных страхов: что ее недостаточное знание вопроса не позволит ей во всей полноте осветить проблему, что она начнет выделять одних филологов за счёт других, не менее талантливых, что личный вкус подменит в ее статьях объективную оценку вклада того или иного исследователя. В сущности, автор убеждена, что так в итоге и произошло… Но ею была поставлена перед собой понятная задача – выразить свое уважение и благодарность всем тем, кто на протяжении всего XX века нес своим трудом Знание и Любовь к наследию нашей великой литературы, к творчеству гениального поэта Лермонтова. И решено было выполнить эту задачу в меру своих скромных, даже и явно недостаточных, возможностей.   

Итак, когда было вполне определено, что полнота изложения информации и системный подход не стоят в приоритете, автор решила прежде всего акцентировать внимание на тех моментах, которые способны эмоционально привлечь непосвященных к трудам советских литературоведов. Поэтому она уже смело приводила обширные цитаты из книги С. Недумова, описывавшего последние дни Лермонтова в Пятигорске – времяпровождение молодежи с их прогулками, пикниками, балами и предчувствием катастрофы, витающим в воздухе… И уделила лишь пару небольших абзацев описанию вклада одного из ведущих лермонтоведов В. Мануйлова, «оправдывая» себя тем, что он, казалось, сам не стремился быть замеченным, и называя Виктора Андрониковича «серым кардиналом».

В другой статье «О советском лермонтоведении (1970-80-е гг.)» автор поступает таким же образом, с удовольствием обширно цитируя П. Антокольского – не лермонтоведа, а поэта, пишущего о поэте… При этом, многократно упоминая В. Вацуро, отдавая должное его огромному вкладу в создание Лермонтовской энциклопедии 1981 года, автор, тем не менее, ставит в упрек Вадиму Эразмовичу «впечатление некоторой тяжеловесности, переусложненности», которое порой способны производить его статьи.   

Из пяти параграфов, посвященных Э. Герштейн в статье «О советском лермонтоведении (1920-60-е гг.)» автор уделяет один, и очень объемный, описанию грубого выпада против нее другого исследователя, И. Щеблыкина, которого агрессивное неприятие любых намеков на «политику» в какой-то момент довело до смешного. Не лучше ли было вместо этого уделить чуть больше внимания описанию еще некоторых важных аспектов исследования самой Эммой Григорьевной биографии и творчества поэта? Но именно дать «ответ» нашей вульгарной современности показалось автору в данном случае важным, ведь, на самом деле, никакой труд не может считаться востребованным, если никоим образом не является откликом современной жизни.

Говоря о «вульгарной» современности, автор задумывалась над тем, стоит ли писать об «огульной дискредитации всего, что было до нас» и о «нашем хамском времени» в своих статьях, или все-таки следует подобрать другие выражения? И дала себе ответ: стоит, о грубых вещах нужно порой говорить грубыми словами. Мы живем не в такое время, когда бы именно стремление к стилистическому совершенству написанного (насколько это возможно при скромных способностях пишущего) можно было ставить на первый план. 

Наконец ответ на вопрос, как заполнить все оставленные в статьях лакуны, «нашелся», пусть и весьма условно.  И с т и н н ы м и  лермонтоведами являются те, кто был авторами лермонтовской Энциклопедии 1981 года, а также их предшественники. Список авторов содержится на одной из первых страниц этой Энциклопедии и включает свыше 200 имен. Список их предшественников – в конце Энциклопедии, в списке, озаглавленном «Основная литература о жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова». Никто из тех, кто не фигурирует в одном из этих двух списков, в действительности не является лермонтоведом и не внес после 1991 года в науку о поэте никакого вклада (кроме, разве что, отрицательного) …
 
В то же время, отыскивая для себя труды настоящих специалистов, совсем не обязательно ограничиваться при этом 1991 годом издания. Работы Вацуро и Э. Найдича, Л. Вольперт и Л. Аринштейна, а, возможно, и чьи-то еще выходили в 1990-е, 2000-е и даже еще в 2010-е гг. Определяющим фактором здесь является не год выхода книги, а наличие (или отсутствие) имени ее автора среди авторов Лермонтовской энциклопедии 1981 года.

В заключении остается предложить рекомендации для чтения. Рекомендованная литература условно разделена на три категории: в первую категорию входят книги, практически не устаревшие даже на текущий 2025 год, во вторую – частично устаревшие, требующие некоторых скидок «на идеологию» или же на непривычный современному читателю стиль изложения, в третью – те, которые на сегодняшний день действительно лучше было бы рекомендовать узкому кругу профессионалов, если бы таковые могли быть…   


Можно читать сегодня без всяких скидок «на идеологию» и стиль изложения:

Эйхенбаум Б. Лермонтов: опыт историко-литературной оценки. 1924.
Щеголев П. Книга о Лермонтове. 1929.
Дурылин С. Как писал Лермонтов. 1934.
Белинский В. М. Ю. Лермонтов: статьи и рецензии. 1941.
Лермонтов в русской критике. Сборник статей. 1955.
Антокольский П. Лермонтов (из цикла «Три демона»). 1971.
Андреев-Кривич С. Всеведение поэта. 1973.
Недумов С. Лермонтовский Пятигорск. 1974.
Лермонтов. Исследования и материалы. 1979.
Лермонтовская энциклопедия. 1981.
Лермонтовский сборник. Пушкинский дом. 1985.
Лермонтов. Pro et contra. Антология. Т. 1. 2002.
Вацуро В. О Лермонтове. Работы разных лет. 2008.
Вольперт Л. Лермонтов и французская литература. 2010.
Аринштейн Л. Убийства, которые потрясли Россию. Грибоедов, Пушкин, Лермонтов. С секундантами и без. 2015.


Нужна небольшая скидка «на идеологию», либо стиль изложения может показаться непривычным современному читателю:

Эйхенбаум Б. М. Ю. Лермонтов. 1936.
Гинзбург Л. Творческий путь Лермонтова. 1940.
Жизнь и творчество Лермонтова. Сб. 1. 1941.
Дурылин С. Лермонтов. 1944.
Литературное наследство. Лермонтов. Т. 2. 1948.
Эйхенбаум Б. Статьи о Лермонтове. 1961.
Андроников И. Лермонтов: исследования и находки. 1964. 
Творчество Лермонтова. Издательство Наука. 1964.
Федоров А. Лермонтов и литература его времени. 1967.
Найдич Э. Этюды о Лермонтове. 1994.


Рекомендуется специалистам:

Литературное наследство. Лермонтов. Т. 1. 1941
Бродский Н. М. Ю. Лермонтов. Биография. Т. 1 (1814-1832). 1945.
Мануйлов В. Лермонтов. 1955
Герштейн Э. Судьба Лермонтова. 1964.