В метели

Метель неистовствовала всю ночь и особенно разгулялась под утро. Это были зимы семидесятых, когда они ещё были зимами. Снег не просто шёл или летел. Могучая рука ветра горстями швыряла его прямо в лицо, не давая вдохнуть, не позволяя отвернуться, запрещая продвинуться вперёд хотя бы на шаг.

Часы показывали 7.15 утра.
Электричка на Тулу уходила в 8.05, надо было торопиться.
Автобус довёз до вокзала за двадцать минут. Я купила у полусонной кассирши билет, поправила рюкзачок, взвалила лыжи с палками на плечо и резвым шагом – благо, внутри вокзала ветра не было – направилась на платформу.

Через сорок минут одинокая лыжница под аккомпанемент полусонных полу-удивлённых взглядов попутчиков сошла в Думчино. До леса по заснеженному полю – минут двадцать. Снег по колено. Ветер срывается на крик от злости из-за того, что кто-то посмел его ослушаться и не остался дома.

Куда меня несло?
На что я надеялась?
Какие туристические навыки прокачивала?
Минус двадцать один на термометре.
Метель.
Сумасшедшая девочка сбежала из дома.

Не слишком-то лыжи скользили даже по накатанной соревнованиями лыжне, потому что метель меняла пространства, образы и направления. Жить внутри метели приходилось на грани «быть или не быть».

Под какой-то сосенкой на крохотной полянке, окружённой кустами, я умудрилась разжечь костёр. Он никого не согрел, но стал флагом присутствия. Я протягивала руки к огню и думала о том, что сейчас продолжается дома, как они там вдвоём беснуются похлеще метели у меня в лесу, как искажаются злобой лица, не уставшие за ночь, как булыжниками, друг в друга летят слова – нечеловеческий вой того, что они называют семьёй…

Остаться бы здесь, в метели.

Я загасила костерок, вскинула рюкзак на спину и заскользила по едва различимой лыжне к Чёрному лесу и Иордану – так туристы называют местную речушку.
Лыжня шла под уклон, и в какой-то момент по неизвестному наитию я вдруг остановилась и непонятно зачем села на лыжи.

Вовремя.
В полуметре от меня лыжню пересекала семья кабанов с пятью поросятами.
Несдобровать бы мне, продолжай я движение.

Да и так несдобровать.
Метель буйствует.
Холодно.
Что, это и есть жизнь?