Семейное увлечение

          После  переезда из Волжска в  лесное  Мочалище  мы  с Николаем Семёновичем продолжали заниматься  капами.  Работа  с  ними  была  ему    по  душе.  Добывали в лесу – их  лучше  всего  видно,  когда  начинает  подмерзать:  на  болоте  деревьев,  больных  такими наростами,  немало. Но капы  твёрдые,  волокна  перевиты,  пилить  их  с  дерева трудно,  пилку  то  и  дело  заедает,  зажимает…  Семёнович  старался  снимать  кору,  покуда  капы  сырые.  Вместе  решали,  что  из  какого  может  получиться.  Я,  как  повелось,  определяла и рисовала  карандашом  на  спиле  очертания  краёв  будущей  работы,  а  он  принимался  стамеской,  где-то  и  сверлом, выбирать внутреннюю  ёмкость.
          Много  интересного  было  нами  создано. К  изящной «Чаше»  добавился  уникальный  «Поднос»  в  форме  неглубокой створки    морской  раковины. Это  была  плоская  доска  с  распиленным  на  заводе  берёзовым  капом. Красиво  очерченные  края  подноса  подчёркивают  гладко  отшлифованную  текстуру  извилистых,  с  беломраморными  лучами  и  прожилками  слоёв  древесины,  которая  напоминает северное сияние.
          Были  сделаны  из  капов  и  оригинальные  пепельницы,  и  другие чаши,  а также   письменные  приборы. Один из них, «Даная», многие годы помогал мне писать стихи.  И  всё  это – ручная  тонкая  работа.  Многое  из  всего  этого  великолепия мы  раздарили  нашим  друзьям.  Остались  только  фотографии  в  альбоме – на  память…
       Но  постепенно  заготовки  капов  у  нас  кончились.  Больше  мы  уже  не   ходили  в  лес  добывать  их...   
       Далее  Николай  Семёнович увлёкся геометрической резьбой по дереву. Сделал красивые гардины для штор на окна, искусно изукрасил дверные косяки и многое другое. А потом занялся рельефной  резьбой: так у нас появилось блюдо «Гроздь винограда». Я нарисовала виноград, а он его вырезал на плоской берёзовой доске. Получилась красивая работа.
        А затем изредка помогал  мне  ровно  отпилить  берёзовые  стволики  для  вазочек,  сверлил дрелью  в  них  отверстия – для  сухих  цветов  или  веток.  Помогал  закреплять  на  подставках  некоторые  мои  скульптуры – помогал  там, где  я  сама  не  всегда  справлялась.
        Так  муж,  вначале  не  очень  жалующий  моё  увлечение  лесной  скульптурой,  стал  причастным  к  нему,  и оно  постепенно сделалось    семейным  занятием.  Надо  было  суметь  незаметно  увлечь  его,  поначалу  далёкого  от  всякого  «художества»… Мне  повезло.