Ледяной Крест

Лед уже не жжет кожу. Тактильных чувств уже нет, и тело словно онемело. Только морозный воздух все еще обжигает легкие. А закручивающееся спиралью кольцо ледяной бури все ниже. Скорей бы. И тут его охватывает сумасшедшая экстаз. Да, он хочет этого. Очень хочет. Язык почти не слушается, горло сдавили спазмы от холода, какая-то часть мозга шепчет «спаать!» но, все же, та часть мозга, или может сердца, в котором живет его «я» берет вверх.
- Возьми меня, о, Ледяной Эгус! Твой гонец я! Весь Твой! Твоя жертва! – полукричит-полу-шепчет он.
И ледяная буря обрушивается на него.

**********

В свете фонарей хрустящий под ногами снег казался россыпью драгоценных камней - криоалмазов и редчайших аллоидов. Сегодня Рики возвращался домой поздно. Пришлось работать дольше обычного, в лавке господина Мекиса было много народу. Недавно с Деи завезли новую партию пшеничной муки, и всем хотелось купить свежего белого хлеба. Хлеб из парниковых экзо-злаков всем порядком надоел. В рюкзачке Рики нес оплату за сверхурочные часы – два небольших кирпичика белого хлеба. Вот мама и сестренка обрадуются! А вот братишка Санни опять скажет, что лучше бы Рики работал не помощником пекаря, а на кондитерской фабрике. Но сам Рики предпочел бы работать на шахте, как отец, и добывать драгоценные камни. Вдруг, бы ему повезло найти редчайший маулит, и тогда, на премиальные, они могли бы отправить сестренку на лечение на более теплую Денору, определить Санни в инженерный лицей, а маму отослать на курорт, на саму Линдею. Только идти в шахтеры ему строго настрого запретила мать. Она сказала, что если подземные боги забрали у нее мужа, то сына она им уже ни за что не отдаст.

В темном небе среди, небольшой россыпи звезд, белым блюдцем висела Лигена, одна из двух лун Пагонии, или как еще ее назвали за глаза - ледяного ада. Скоро над горизонтов взойдет куда более редкий гость на небосклоне планеты – ее второй спутник, Ларуна, движущаяся по вокруг Пагонии по вытянутой эллиптической орбите. А это значит, что близился последний месяц года, он же, завершающий месяц четырехлетия. И жрецы снова выберут среди жителей Пагополиса очередного вестника к Ледяному Эгусу, и снова на главной площади пройдет церемония отправки выбранного гонца. Рики за свою жизнь лишь два раза побывал на этой церемонии. Дети младше двенадцати лет на нее не допускались. Вестников – гонцов выбирали только среди мужчин старше двадцати одного года, а Рики как раз в этом году исполнился двадцать один.

Когда на Пагонии рождался ребенок, его обязательно несли для благословения в храм Эгуса, при этом мальчиков всегда записывали в отдельную книгу. По истечении каждого года жрецы тщательно выписывали из регистрационных книг двадцатиоднолетней давности все имена, вкладывали их в маленькие конвертики, и бросали в большой стеклянный барабан, стоявший в центральном храме Эгуса. Когда приходило время для отправки гонца, в храм приводили мальчика, сына или внука одного из прошлых гонцов, ему завязывали глаза, и подводили к рукоятке для вращения барабана. Все ждали момента,  когда из щели в барабане выпадет одни конвертик. Затем главный жрец подбирал конвертик с именем, вскрывал его. Избранному самим (так считалось) Эгусом гонцу, отсылали уведомление о выпавшей ему чести. Избранник мог отказаться, так как считалось, что гонец должен быть добровольцем. Но, по сути, все знали, что отказавшийся становится парией. Отказавшийся от чести быть гонцом не мог найти даже самой грязной работы на Пагонии. Более того, тень его отказа падала на всю его семью, если таковая была. Поэтому, за всю историю Пагонии случаи отказа можно было пересчитать по пальцам одной руки. Один раз, владелец мастерской по производству ремонту аэросаней, снежных скутеров и ледоциклов, когда его сын получил уведомление гонца, продал все почти за бесценок, забрал семью и, ближайшим рейсом почтовика, улетел с Пагонии. В другой раз, слепой жребий выбрал уже не стоявшего на ногах и впавшего в беспамятство старика. В третий раз, избранный гонцом одинокий мужчина средних лет, за несколько дней до церемонии, поднялся на циклолете над холмом Эгуса, каким-то чудом выключил двигатель, и рухнул вниз, разбив вдребезги ледяной крест и помост, приготовленные для отправки гонца. В четвертый раз..., но, вот и дом.

Дом, милый дом. Рики открыл дверь и нырнул в тепло. Матери еще не было дома, она старалась, при возможности, оставаться на сверхурочные часы, благо работы в госпитале всегда хватало. Ирия, судя по ее возгласам, возилась со своими куклами, Санни бубнил, заучивая наизусть таблицу умножения. 

Услышав звук закрывшейся двери, сестренка выскочила в прихожею, и повисла на Рики.
- Рикочка пришел! А что ты мне принес?
- Не только тебе. Вот придет мама, увидишь.
Ирия мгновенно надулась.
- Ну, Рики! Ну, пожалуйста!
В уголках глаз девочки появились слезинки.
У Рики сжалось сердце. Он точно знал, что сестренка им нагло манипулирует, но поделать с собой ничего не мог. 
- Ладно, идем на кухню.
На кухне Рики достал из рюкзачка кирпичик еще теплого, пахнущего солнцем далеких миров, хлеба и, взяв, нож, осторожно отрезал горбушку.
- На. И поделись с Санни. Остальное я спрячу.
Сестренка схватила хлеб, и тут же запихала почти всю горбушку в рот.  И как она там только поместилась.
- Ирия! Как тебе не стыдно? Я же сказал, поделись с Санни!
- Э он шеано е удессь ие есь!
 Рики сокрушенно вздохнул. Ну, что с ней поделаешь. Он любил сестренку и старался ее баловать даже больше, чем младшего брата. Он завернул обе буханки в теплонепроницаемую ткань, и положил на верхнюю полку шкафчика, чтобы младшие не обкусали до прихода матери. Как никак, а лакомство. 

Есть не хотелось, в пекарне он поел, да и усталость брала свое. Рики плюхнулся на свой диванчик, выбрал в читалке «Приключения Эзры Гора, великолепные и необыкновенные». Надо бы лучше алгебру. Ведь он обещал матери подготовиться к вступлению в тех. колледж, и выучиться, хотя бы, на техника силовых установок. Но, это не сегодня, сегодня он сильно устал. Но и читать не хотелось. В голову лезли странные мысли. Интересно, а вот если бы его выбрали гонцом, он бы смог? Отдать себя ради спокойной жизни всей планеты на четыре года. Но мама... Как бы она это пережила... Хотя, ведь у нее есть Санни и Ирия. Санни бы автоматически исключили из списков возможных гонцов, Храм бы взял под опеку всю семью, маме не надо было бы работать в две, а то и три, смены, Ирию бы отправили на лечение, Санни определили в лицей... Только глупость все это, на Пагонии почти миллион двести тысяч взрослых мужчин, и, следовательно, его шанс менее одной миллионной. К тому же, эти жертвенные мысли глупость, надо жить. И Виана. Вечера по дороге на работу он встретил ее. И проводил до самого медицинского колледжа. Они шли, болтая, более получаса. Ах, как она задорно смеялась! Ах, как блестели ее глаза! Все, решено, с завтрашнего дня он берется за учебники, надо поступать, выучиться, и уже тогда он сделает Виане предложение. И купит ей кольцо с криоалмазом. Ведь механики силовых установок ходят на кораблях не только по всей системе Эриды, но и по близлежащим системам, и очень хорошо зарабатывают. Рики снова взялся за чтение, не прочел и полстраницы, как уснул. И снились ему странные сны... 

Когда утром Рики проснулся, дома уже никого не было. Мать, наверняка, пришла очень поздно и ушла спозаранку. Санни, по сложившейся традиции, отвел Ири в дет. сад, а потом сам пошел в школу. Рики быстро умылся, поел, оделся и выскочил из дому. Не успел он отойти и двух шагов от дома, как рядом, вздымая тучи снежной пыли, притормозили почтовые сани. 
Но Дэрри, почтальон, которого Рики знал казалось целую вечность не6 спешил выходить из саней. 
- Эй, Дэрри, ты чего там прячешься, замерз? Нам есть что-нибудь?
Дэрри неохотно вылез из кабинки.
- Сейчас разберу. Ты иди, я потом все как обычно положу.
- Да я и не спешу, ну чего там на пришло.
Дэрри как-то тяжело вздохнул и полез в кабинку. Минуты три он там шуршал, видимо перебирая корреспонденцию. Потом неохотно вылез из кабинки, и протянул Рики пачку писем.
- Вот. Счета и что-то еще. Очки где-то потерял, а без них не вижу.
- Спасибо, Дэрри!
Рики взял конверты, и пошел на работу.
Он не видел, как за его спиной Дэрри словно сгорбился.
- Мальчишка только начинает жить, - с грустью прошептал почтальон, - эх, судьба, судьба...

По дороге Рики перебирал конверты, счет за электричество, реклама утеплительных панелей Эриксона, и...  ярко-желтый конверт.

Их адрес, и:
Рикардо Делатти. Лично.

И обратный адрес – Храм Эгуса.

Сердце у Рики ухнуло куда-то вниз.  Где-то он когда-то читал – «Бойся своих желаний, они могут исполниться».

Он надорвал конверт. Матовая плотная бумага с ледяной молнией, символом Эгуса.

Рикардо Делатти,

Сообщаем Вам, что Вам выпала честь стать следующим гонцом к Великому Эгусу.
Вам надлежит прибыть в Храм Великого Эгуса 16 (шестнадцатого) арана сего года. 

Главный Жрец,
Эриус

«Послезавтра», мелькнула мысль, «а что он скажет маме? А Ирии? А работа.. Да что работа, а Виана? Как же...»

Буквы на белой бумаге были черны и беспощадны. 


Рики шел, сам не зная куда. Какая работа... К чему? Зачем? 
Прошел мимо медицинского колледжа. Виана... Интересно, а кто станет ее мужем? Жаль, он не успел, сделать ей хотя бы предложение. Тогда, по закону, Храм бы взял и ее под опеку, оплатил ей учебу на врача, как она и хотела...

Рики шел по городу, сам не понимая, куда идет. Ноги сами вынесли его на обзорную площадку. Вон там, справа, шагах в ста от Храма возвышается холм Эгуса. Там установях ледяной крест. Когда взойдет Ларуна, придет ледяная буря. Она всегда приходит в это время. И тогда он, Рики, нет, уже Рикардо, Рикардо Делатти отдаст себя в жертву Эгусу на ледяном кресте. Он станет гонцом от людей планеты, и войдет в чертоги ледяного бога с просьбой пощадить людей и сохранить жизнь на Пагонии. Имя Рики войдет в учебники. Его младшие брат и сестра будут им гордиться. Никто не посмеет... Правда, как бы Ирия и Санни не загордились потом слишком, и не запустили учебу, ведь учителя не посмеют ставить плохих отметок родным гонца... А мама... А Виана... Сердце сжалось в комок...  А потом Рики внезапно овладели ухарство и задор. Ирии и Санни он оставит письмо, накажет им в нем хорошо учиться. Они не осмелятся ослушаться избранника Эгуса. А Виана....Он должен ей все сказать лично.

Матери Рики так ничего и не сказал. Не нашел в себе силы. Он боялся ее слез, боялся, что она может сорваться с места, улететь в изгнание. Что прикажет ему следовать за ними, и он не посмеет ее ослушаться. Боялся, что не сможет ей сказать, что уже все решил, и что раз так, то пусть хоть братишка и сестренка, и сама мама получат шанс на лучшую жизнь. Мама бы его не стала слушать, в решающие моменты в ней появлялся стальной стержень, и Рики перед ней пасовал.

Все рассказал он только Виане.
Он встретил ее у колледжа, и предложил проводить.
 - Ты чего не на работе? – задорно спросила она.
- А мне уже все равно, меня выбрали гонцом, - как можно более беззаботным тоном сказал Рики.
- Дурачок, - засмеялась Виана, - такими вещами не шутят.
Рики молча вытянул из кармана конверт и протянул ей.
У Вианы округлились глаза, лицо побелело, а ее руки затряслись.
- Будешь мной гордиться? Вспоминать будешь? – спросил Рики, всеми силами стараясь унять дрожь в голосе.
Виана вцепилась в него, вжалась лицом в его термокуртку и заревела.
- Ты чего? Ну, ты чего? – Рики с трудом сдерживался, чтобы самому не заплакать.  – А если бы меня в шахте накрыло, как отца? Компания копейки страховки заплатила. А так, считай, повезло. Маму, Ирию, Санни возьмут под опеку... Вот если бы мы успели обручиться, тогда и тебе учебу... 
И тут Виана внезапно вскипела.
- Кретин несчастный! Идиот! Придурок! Дегенерат! Ты что, думаешь, я бы взяла их деньги замешанные на твоей крови?! Да чтоб их всех пожрал этот самый Эгус со всеми потрохами!

И тогда Рики просто прижал ее к себе и сделал то, что не решался сделать уже два года. Он поцеловал Виану прямо в губы.

Для матери Рики написал письмо на бумаге, затем записал три аудио письма для мамы, и одно почти часовое видео письмо общее для мамы, Ирии и Санни. Виана все это время была рядом, и только вечером он отвел ее домой.
 - Мы же не женаты, мама не поймет, и вообще... Потом все передашь ей, хорошо?
Виана только кусала губы и кивала. В ее глазах стояли слезы.


Утром, шестнадцатого арана, Рики вошел в храм Эгуса. Он протянул стоявшему у входа служителю письмо. Тот пробежал его взглядом и кивнул Рики:
- Следуйте за мной, гонец.
 Анфилада залов с высокими потолками. Где-то там, далеко вверху, плещется холодный, белый свет Эриды, но в залах освещение другое, с синевато-зелеными всполохами. 

Наконец они упираются в обычную дверь. Служитель открывает ее, и подталкивает Рики вперед.

За дверью небольшой кабинет. У сиены невиданная роскошь - полки бумажных книг. Посредине кабинета стол, слева панели головизора.  За столом невысокий седой человек в одеянии главного жреца.

- Господин Делатти?
Рики кивнул.
- Садитесь. Я, как Вы наверное догадались, Эриус. Главный жрец. А теперь давайте поговорим и обсудим все детали.
Рики сел в стоящее перед столом небольшое кожаное кресло.
- И так. Вы женаты? Дети есть?
Рики отрицательно помотал головой.
- Не я еще не успел, я думал...
- Жаль, – главный жрец то ли с сожалением, то ли с осуждением посмотрел на Рики. – Понимаете ли, господин Делатти, у гонцов обычно остаются дети. Сыновья потом могут стать, при желании, жрецами. А если у них остаются только дочери, тогда внуки гонцов... 
- И правнуки, - неожиданно для себя вставил Рики, и тут же осекся.
- Нет, - слегка улыбнулся жрец, - только дети и внуки. И действительно по желанию. Или пойти в политику. Вы знаете, что из всего нашего правительства, только Эулла Дней не имеет в предках гонцов? И то, потому, что ее пригласили на Пагонию как крупного специалиста по... Впрочем, Вам это не интересно.
Жрец снова пождал губы.
- Я дам вам сейчас альбом с голографиями, выберите три девушки, которые вам нравятся. Если проведете пальцем вот так, с голограмм удаляется одежда. Выбирайте, - и Эриус протянул Рики через стол альбом.

Рики, недоумевающе, смотрел то на альбом, то на главного жреца.
   
- Зачем все это? – с трудом выдавил он из себя.
- До церемонии еще более недели. А Вы должны оставить потомство. Чтобы не нарушать традиций. Не волнуйтесь это девушки из хороших семей, отдаленные потомки гонцов, и все ваши дети, любого пола, будут под полной опекой Храма.
- Но я так не могу... – замялся Рики, - и вообще, у меня есть, то есть была...
- Девушка? – перебил его Эриус, и привстал из-за стола. - И чего же вы молчали? Ее имя? Немедленно!


Их обвенчали в тот же день. Кольцо, которое Рики надел на палец Вианы, было, как он и мечтал с криоалмазом. Им отвели небольшую комнату со всеми удобствами тут же в храме.
- У вас есть неделя, чтобы зачать ребенка, - сказал главный жрец. – Не подведите нас. Вы должны успеть до дня церемонии.


Мороз обжигал кожу и легкие. Легкая набедренная повязка, и открытые сандалии с шипами на подошве, чтобы не поскользнуться, почти не заметные, даже с расстояния вытянутой руки, выпуклости противоснежных очков на глазах, и такой же малозаметный носовой фильтр, вот и все одеяние Рики. До помоста с ледяным крестом шагов двести. Сзади, чуть отстав, идут два жреца. Они закрепят Рики на кресте. Слева и справа толпы людей. Молчание. Только пар от дыхания. Эгус пообещал, что не матери и Вианы тут не будет. Как, и что Рики, не уточнял. Он шел, стараясь не поскользнутся, и вспоминал глаза Вианы. У них будет сын. У жрецов, как и у современной медицины, свои тайны, но свое дело они знают хорошо.   

Вот и крест. Рики повернулся к кресту спиной, вставил ноги в два отверстия у основания креста. Жрецы залили их водой. Рики прижался спиной к кресту, развел руки и положил их на выемки на поперечном ледяном брусе. И их жрецы залили водой. Вода замерзала, медленно сжимая ступни и кисти рук. И тут Рики понял, что еще сжимает в пальцах правой руки ту самую микрокапсулу. Ее дал ему у выхода из храма Эриус.
- Зачем это? – одними губами спросил Рики.
- Твоя жертвенность и готовность выполнить миссию гонца похвальны, - сказал Эриус, - но твое тело в решающий момент может взять вверх над разумом.
- Но я же буду прикован....
 - Это само собой, - кивнул Эриус, - хотя, в человеческом организме таятся такие скрытые возможности, что взломать лед такой толщины им иногда под силу. Но, главное, не это. Люди не должны видеть страха на твоем лице. Помни, ты уйдешь, а твои близкие останутся, и не всегда мы будем вольны заткнуть людям рот. Поэтому, возьми, - и он силой вложил микрокапсулу в правую ладонь Рики. – У креста незаметно вложишь ее в рот, и когда почувствуешь, что теряешь над собой контроль – раскуси ее. 
- Это яд?
- Зачем, - удивился Эриус, - это специальный состав, когда-то их называли... Впрочем, название тебе все равно ничего не скажет. Тебе только нужно знать, что этот состав даст власть разуму над телом в решающий момент.
Но Рики решил иначе. Он сам пройдет все до самого конца. Никто и не заметил, как серебристая микрокапсула выскользнула из его пальцев и упала в снег.

Над горизонтом показался краешек кроваво-красного диска Ларуны.
Жрецы отошли от ледяного креста и в пояс поклонились Рики.
- Проси за нас Великого Эгуса, гонец.

И, развернувшись, пошли вниз.
Над холмом Эгуса сгущались тучи. Начиналась ледяная буря. И тут же площадью замерцало силовое поле. Такие сумасшедшие энергетические расходы мог позволить себе только Храм, и то, только раз в четыре года на время церемонии отправки гонца.   

Круги бури были еще высоко над головой Рики, но ее ледяные крылья уже хлестали его тело. Мелкие ледяные иголки впивались в кожу, рассекали ее, тут же замораживая
выступившую кровь.   

Несмотря на боль и леденеющее тело, Рики чувствовал нарастающую эйфорию. Он здесь чтобы защитить их всех. Ему мало дело до большинства этих людей внизу на площади, и вообще на Пагонии, но среди них Виана, мама, Ирия и Санни. Эйфория нарастала лавинообразно. Онемело все тело, и Рики уже не ощущал ни жжения льда, ни уколов ледяных игл. Но он еще дышал, и через остатки фильтра морозный воздух рвал болью легкие.

Спиральные кольца ледяной бури спускались ниже. Заметно потемнело. Безумствующие потоки ледяных игл,  вращаясь с дикой скоростью, обвили его тело, сорвали набедренную повязку, разрывали в клочки кожу... «Я совсем голый, хорошо, что в таком мраке меня не видят», мелькнула мысль. «Да какая мне уже разница», догнала ее следующая мысль. «Скорей бы уже все закончилось». И тут же отругал себя: «Слабак, ты должен вытерпеть все. Ради Виана, ради Ири...  Ты ведь этого хотел сам».

Кольца бури уже охватывают вершину креста. Вот оно!

Им овладела энергия сумасшедшей самоотдачи, и Рики впал в экстатический транс.

Он этого очень хочет. Стать гонцом. Стать жертвой. Отдать себя ради своих любимых.
Нараставшее сонливое состояние почти мгновенно пропало. Полукрик – полушепот вырвался почти замершего горла:
- Возьми меня, о, Ледяной Эгус! Твой гонец я! Весь я Твой! Твоя я жертва!

И ледяная буря обрушилась на него всей своей мощью. Дикая боль смешалась с бешеным экстазом. А потом из темных небес, вдруг, ударила молния. Ледяной крест разлетелся на мельчайшие осколки, и столб пламени ударил в небо, поднявшись на сотни метров над холмом.

Возглас изумления и ужаса пронесся по толпе на площади. Никогда еще церемония отправки гонца не заканчивалась так.

Столб пламени опал. Остекленевшую вершину холма Эгуса еще закрывала тьма ледяной бури, но ее кольца начинали редеть. Красный глаз Ларуны опускался за горизонт.
Рики заворожено смотрел на холм и диск второго спутника Пагонии.

Смотрел??? Он смотрел?  Рики ясно видел укрытую мерцающим покрывалом силового поля площадь. Чуть сфокусировал взгляд, и площадь тут же приблизилась, словно увеличенная линзами бинокля. Вон их сосед Мариус, а вон и старик Дэрри...
 
Он видит, значит, он есть, но кто он теперь?
Холод больше не обжигал тело. Рики осмотрел себя. Вроде, такой, как и был, но...
Он сделал шаг, и понял, что скорее плывет над остекленевшей поверхностью холма.

И тут он все понял. В его мозгу (Ой, мозгу ли? Рики еще не знал, где и как теперь формировались его мысли) словно открылась плотина, рекой потекла информация. Нет, не так, она попросту свалилась снежным комом.

Первым делом надо разогнать остатки ледяной бури. Рики чувствовал, что она еще довольно сильна, и даже одного взмаха ледяного крыла будет достаточно, чтобы сорвать пленку защитного поля и превратить в ледяные статуи всех людей на площади. Затем, надо оправить тепло Виане и маме, он знает как, а через два года, когда Ларуна будет в апогее (и откуда он знает такие мудреные слова?), ей нужно будет дать лишь небольшой толчок, и она навсегда уйдет из их солнечной системы. И тогда ледяные бури Пагонии прекратятся раз и навсегда. А еще он знал (просто знал, и все тут), что стал последним гонцом. Других больше не будет. Даже если через четыре года Храм устроит отправку следующего гонца, у них ничего не выйдет. Он им даст об этом как-нибудь знать. Но это все потом, а пока у него хватит и других дел. 
 
Декабрь 2018