Der gute Mensch von Sesuan

Герда – постаревшая, сутулая, с двумя огромными хозяйственными кошёлками – пытается
втиснуться в тесно приотвотворённую переднюю дверку рейсового автобуса, из тех, что едет
с сумасшедшими рывками на полуавтомате (водитель же в этой адской механике не играет
никакой главенствующей человеческой роли, но лишь следит за тем, чтобы техника строго,
без сбоев,  двигалась в нужном направлении от остановки до остановки).

Пожилая девица Герда пытается ухватиться за никелированный поручень, отвечающий на её
суетные старания индифферентным морозным холодом… И тут же на её пути возникает некий
юный господин, препятствуя растерянной бедняжке Герде найти хоть какую-либо достойную
опору в шатком пространстве автосалона. На крутом вираже, – в тот самый момент, когда эта
долбанная ''колымага''  сворачивает за угол, – наша Герда роняет одну из сумок на пол (там,
кажется, отборные куриные яйца!!!)…

«Вам надо выйти?»,  – с ледяным спокойствием говорит она парню, из-за которого очень больно
ударилась указательным пальцем правой руки (а вдруг трещина в кости?! И ничего холодного под
рукой, дабы приложить к ушибу). «Я хотел помочь вам присесть!», – тоном, напоминающим вызов
на дуэль, провозглашает юнец, чем-то смахивающий на неудачливого актёришку из заштатной
театральной труппы «погорелого театра».

Герде-таки повезло удержаться на вираже, да ещё и приложить к считывающему устройству
при входе свою проездну карточку...«С какой бы это стати,  – раздосадованно мыслит она,  – мне
взбираться на этот дурацкий насест (два передних места на возвышении, где коленки упираются
в перегородку)!». Но тоном истинной леди ответствует: «О, я так благодана вам! Вы невероятно
любезны…». Стараясь не опрокинуть глупого джентльмена, горестная наша Герда направляется
к более комфортным свободным креслам автобуса…

Доехала! Некий ''возрастной'' Кай галантно поддержал её, когда она поскользнулась на ледяном
поребрике, которые в Питере в суровые зимы чистят из рук вон худо. Села на скамью остановки,
сняла перчатки и нагнулась дабы зачерпнуть пригоршню снега, – с тем, чтобы охладить ушиб.
Палец в среднем суставе опух и почти не сгибался. Сумку она тащила морщась и кряхтя от боли…
Дома, слава Богу, в аптечке остались целебные мази и обезболивающий крем, которыми она
минувшей осенью лечила ушибленную до черноты коленку… Печатать на ''компе'' приходится
средним вместо указательного. Втемяшилась в голову тема «Доброго человека из Сычуани»…

Как же этот недотёпа, видимо, горд был собою! Вместо того, чтобы помочь ей войти.., сумку, что
шмякнулась со скорлупным хрустом из её растерянных миниатюрных ручек, предупредительно
подхватить… Лже-Кай изображал из себя эдакого Der gute Mensch von Sezuan! Почти Брехтовского
«Доброго человека из Сычуани». Только не говорите мне, что вы не знаете сей пьесы-параболы
Бертольда Брехта, одного из самых ярких воплощений его теории «эпического театра». Брехт
посвятил «Доброго человека» своей жене –  актрисе Елене Вайгель.

Пожалуй, я всё донельзя усложнила. Впрочем, как и всегда. Это мне свойственно… Из ничего,
как из пальца, высасывать «тему». «Тема» ноет и болит. К тому же, я давно охладела к сказкам
Андерсена. А Брехт никогда не был моим кумиром. Это был какой-то неправильный юный Кай…
уже поцелованный Снежной Королевой, с заострённой ледышкой мизерного сердечка.