Розовый пингвин 65

Многие спрашивали у меня, почему мы назвали наш журнал именно так и выйдут ли другие выпуски. Отвечу с конца — нет, журнал вышел только одним выпуском и более не продолжится. А вот почему мы выбрали такое странное название «Розовый пингвин» и почему дали ему номер «65», что изрядно запутало многих читателей, следует рассказать.

Я познакомилась с многоуважаемыми авторами журнала, когда устроилась верстальщицей в небольшое издательство нашего милого провинциального городка. Конечно, не стоит раскрывать его название, поскольку это весьма некорректно и непрофессионально. Хотя от профессионального там только кофемашина в кабинете начальницы. К слову о начальнице — вот чье имя нельзя не упомянуть. Ее родителям, наверное, показалось забавным дать к фамилии Северная подходящее имя — Аврора. Жаль только, от рассвета в ней было мало, больше — от севера. Ужасные переработки, постоянное давление по срокам, задачи, которые не входили в наши обязанности — это только малая часть всего. Мы особо не жаловались, так ведь было у многих.

И то утро почти ничем не отличалось от остальных.

Аврора Сергеевна пришла даже в более приподнятом настроении. Обычно она опаздывала на полчаса, но сегодня только на пятнадцать, и даже не спросила у Ани — любимой ее подпевалы и, по совместительству, секретаря — не опоздал ли кто-нибудь хотя бы на несколько минут. Другим-то она любила выписывать штрафы, себе же, как не трудно догадаться, — никогда.

— Какое сегодня замечательное утро, — сказала она, проходя мимо стола секретаря, перед которым стояла я, чтобы договориться о перенесении сроков. Меня нагрузили задачей Марины Егоровны — нашего редактора на больничном, и при этом нужно было сделать несколько версток весьма немаленьких проектов. — Анечка, сделайте мне кофе, пожалуйста.

— Аврора Сергеевна, можно вас? — Я решила поговорить с ней напрямую, поскольку все равно секретарь предложила оставить записку. — Я никак не могу успеть закончить и верстку, и редактуру в срок. Можно с этим что-нибудь сделать?

— Можно, — улыбнулась она мне, уже наполовину скрываясь за дверью в свой кабинет, — можно сделать и верстку, и редактуру. Еще и в срок.

Дверь закрылась, а я еле сдерживалась, чтобы не стукнуть ее ногой.

— Ничего, все мы работаем за двоих, — проскрипела Аня, ни разу не задерживающаяся на рабочем месте после окончания рабочего дня.

— А ты у нас тоже кого-то замещаешь? Нерабочую видеокамеру в коридоре?

Недоуменное, протяжное «Что-о-о-о?» от нее я оставила без ответа. Вернулась в кабинет, громко хлопнула дверью, за что тут извинилась перед Светой. Та что-то напряженно набирала на компьютере и буквально подскочила на месте от громкого хлопка.

— Что, наша Снежная Королева не оттаяла? — Спросила она, возвращаясь к работе.

— Ну, на роль Герды я тоже не тяну. Вот Таисию Всеволодовну она бы послушала. Еще бы и лужицей растеклась, лишь бы под ее горячую руку не попасть.

Света была моей ровесницей, нам и двадцати пяти еще не было. Однако всех коллег она называла только по имени:

— Таська недавно знаешь, что ей сказала? Что если ей еще раз посмеют изменить что-то в оформлении и не поставить ее в известность, то она лично накрутит волосы нашей Снежной Королевы на ручную мясорубку.

Я прыснула прямо в кружку кофе. Заляпала несколько бумаг, что держала в руке, но даже не переживала об этом.

— Ну, она и права ведь. Таисия Всеволодовна — главный художник, она в ответе за все арт-содержание. А Аврора Сергеевна так часто меняет оформление и не ставит ее в известность, что это уже на свинство похоже.

— Смотри, как бы наша Мышка опять под дверью не стояла, — напомнила мне Света, и на всякий случай я проверила дверь. Ани за ней не оказалось, но все равно ощущение, будто кто-то мог подслушивать отдавалось какой-то горечью.

Я вернулась к редактированию. Честно старалась выполнить его, но текст был такой странный, что сон сам принялся закрывать глаза.

Проснулась я от легкого похлопывания по спине.

— Давай-давай, девочка, — голос Таисии Всеволодовны заставил меня подскочить. Она с улыбкой протянула мне кофе. — Что ж ты уснула прямо за компьютером?

— Щас бы увидела тебя наша Мышка, и тут же хозяйке побежала б докладывать, — подхватила Зоя Ивановна, ее лучшая подруга из бухгалтерии. Они присели на старый диванчик у столика для перекусов. На нем стоял только кулер, поскольку уже несколько недель мы со Светой стабильно пропускали обеденный перерыв. Даже сахара у нас там не было.

И все же сейчас место моей коллеги пустовало.

— А где Света?

— На обеде. Сказала нам по секрету, что ты спишь, — Зоя Ивановна достала пакетик с булочками. Аромат раздался на всю комнату.

— Так ведь нельзя. Сидите целыми днями и не едите, — беззлобно ругалась Таисия Всеволодовна. — Светку-то мы пинками погнали на обед. Ты тоже, смотрю, кожа да кости стала. Что у вас тут происходит?

Я широко зевнула.

— До трех утра редактировала этот опус непонятный.

— Опус? Что за опус? — Спросила Зоя Ивановна.

— Что значит «редактировала»? — Таисия Всеволодовна отломила кусочек булочки с повидлом. В животе неприятно заурчало, и я была вынуждена присоединится к перекусу.

— Ну, вы же знаете, Марина Егоровна на больничном, вот мне и дали ее то ли «Стрела и мечта», то ли «Любовь и стрела»… В общем, книжку какую-то, что она должна была сдать до следующей недели.

— Вот те на, верстальщику дали, — неодобрительно покачала головой Таисия Всеволодовна. — А я-то думаю, чего ты мне верстку не присылаешь, я ж тебе еще в прошлую пятницу все оформление прислала.

Я виновата пожала плечами.

— Я уже начала, просто этот текст нужно сдать до понедельника…

— Та я тебя и не виню. Вот уж кого стоить винить, как нашу ведьму-главнючку. У меня вот тоже с ней постоянно неразбериха какая-то. Отправила три дня назад ей уже готовый проект. Сегодня ко мне подходит Людочка и говорит — там все просят переделать. Когда? Куда? Светочка уже все отверсталила, но нет. Видите ли им не понравились завитки на страницах, хотят теперь точечки. Ходила, показывала, этой все нравилось. Но только все сделали — переделывайте. Вот как будто заняться человеку нечем!

— Так Тась, извини меня, — переняла слово Зоя Ивановна. — Эта книжка про клюв знаешь чья? Я вспомнила, мне Маринка еще до больничного рассказывала. Подружки ее эта книжка. Да, вот так.

— Той с собачкой еще мелкой такой?

— Да-да, той самой.

— Она нам под кулер написала, — пояснила мне Таисия Всеволодовна, — собака, я имела в виду. А эта фифа и заявила, мол, автор она теперь и убираться не намерена. Я взяла швабру и чуть по голове ей как не прописала… Да уборщица наша, тетя Зия, в сторонку отвела меня. Вот и как она терпит таких?

Тетя Зия работала здесь уже несколько лет. Недавно праздновали ее шестидесятипятилетний юбилей. Еще прошлый директор дал ей работу, поскольку знал ее лично. Говорили, что сын ее сидит в тюрьме, а невестке еле-еле хватает денег на детей. Вот она и помогает им, ведь другой работы без гражданства не найти. Впрочем, это лишь слухи.

Зое Ивановне, как и Таисии Всеволодовне, было где-то за сорок. Точного возраста они не называли, да и спрашивать было боязно. Но Аврора Сергеевна не упускала возможности вставить какой-нибудь укол временами: «Конечно, работа эта непростая, тем более в вашем-то возрасте, но при вашем профессионализме…». Это совсем уж выводило из себя.

— А ведь помните, рукопись присылала одна девочка, студентка еще вроде, — вспомнила Зоя Ивановна, задумчиво рассматривая люстру. — Прикольная такая книжка, даже я зачиталась. Сразу видно — писала с душой, да еще так талантливо! А грымза наша сразу отвергла. И вот теперь понятно, почему. Подружку свою опять издает. Хотя я-то знаю, что ее книжки на складах потом место занимают.

— Ее не проймешь, — цокнула Таисия Всеволодовна. — Хоть в мегафон на ухо ори.
— Это верно. На днях сын мне, после очередного моего потока жалоб, сказал бросать эту работу и перебираться к нему.

— И чего не пошла?

— Да молодой он, только-только девчонку нашел. Пусть и айтишник, но я что, сама себя не обеспечу? Нихай живут вместе, я еще вполне дееспособная. Ну, а с другой стороны, чтобы не расслаблялся, попросила на Новый год подарить новую швейную машинку.

— Вы шьете? — Спросила я. Тогда я знала их почти год, но эта деталь совершенно ускользнула от меня. Эти женщины первыми приняли меня в коллектив, очень многому научили. В том числе не обращать внимания на личностей, подобных Авроре Сергеевне. Стало очень обидно, что своим хобби со мной так долго не делились.

— Да, так. Для души занимаюсь. Кофточки, юбочки… — Зоя Ивановна тяжело вздохнула. — Правда когда-то хотела быть модельером. Даже успела поработать в одном модном журнале, да потом кризис бахнул, Антон родился, нужно было хоть как-то работать. А я как раз после школы на бухгалтера отучилась сначала. Вот и работаю до сих пор.

— Мы ведь вместе работать в том журнале начали, — дополнила Таисия Всеволодовна. — Мои рисунки даже попадали в выпуск.

— Ой, до сих пор вспоминаю то твое рюшевое платье, — Зоя Ивановна театрально схватилась за сердце. — Ну, такая красота, так хотелось его пошить! Да, че ж и не пошила? Забыла совсем, представляешь? Вот так вот все закрутилось… Мы даже свой журнальчик хотели сделать, помнишь? Но какой же у тебя талант был, я не могу! И куда ты его потратила…

— Сама такая же, дура старая.

Обе рассмеялись, а я совершенно серьезно спросила:

— А почему бы вам действительно не сделать собственный журнал?

Они грустно взглянули на свои пустые чашки.

— Милая, в нашем возрасте уже не до пустых мечтаний, — печально ответила Таисия Всеволодовна.

— Это мы сейчас уже знаем, сколько всего там нужно сделать, — добавила Зоя Ивановна, поправляя химическую завивку. — И редакторы, и верстальщики, и хорошая типография, и магазины, в которых нужно реализовываться. Нет, ну, правда. Столько всего надо.

— Ну, допустим, один верстальщик у вас уже есть…

Я очаровательно похлопала глазками. Таисия Всеволодовна с улыбкой махнула рукой.
 
— Пустое это, — сказала она, и на том мы разошлись.

Они изменили мнение уже на следующий день. Я тогда как раз жаловалась Свете на очередное описание тесных межличностных отношений между мужчиной и женщиной с крайне детальным описанием:

— Вот каждый раз — там даже сюжет не движется! Ей даже искупаться не дают спокойно! — Я вновь готовилась зачитывать продолжение сцены из редактируемого мною текста раскрасневшейся от смеха Свете, когда раздался ужасный хлопок дверью в коридоре.

— Я СКОЛЬКО РАЗ ГОВОРИЛА, ЧТО РОЗОВЫЙ ПИНГВИН В ДЕТСКОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИИ ЕРУНДА, НО ЧТО ТЫ МНЕ ОТВЕЧАЛА? — Раздался ужасающий крик Таисии Всеволодовны. Мы со Светой даже машинально прижались ближе к столам, хотя нас с яростной коллегой разделяла дверь. — ВОТ САМА И ЗВОНИ В ТИПОГРАФИЮ, РАЗ УМНАЯ ТАКАЯ! И НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ ЧТО-ТО МОЕЙ ДЕВОЧКЕ, ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ УВОЛИТЬ ЕЕ!

К нашему ужасу, яростные шаги, от которых продавливался пол, двигались в сторону нашей двери. К нам ворвалась не наша Таисия Всеволодовна, но прямо Мерил Стрип в образе Джулии Чайлд из знаменитого фильма. До этой минуты я даже не замечала их сходства.

— Знаешь что? Будешь нашим верстальщиком! — Сказала она мне, и, не дожидаясь ответа, раскрасневшаяся и взъерошенная, продолжила: — И назовем мы наш журнал «Розовый пингвин», чтобы эта стерва всегда помнила, какая она тупая!
 
Она ушла также резко, как и пришла. Со стены посыпалась штукатурка, когда дверь захлопнулась с ужасающей силой.

— Ты не знаешь, что случилось? — Спросила я, еще не придя в себя до конца.

— Говорят, девочка из арт-отдела покрасила пингвина в розовый, как было сказано в ТЗ лично автором. Она несколько раз говорила Таисии, а та Грымзе, но всех все устраивало. А теперь, когда тираж уже почти отпечатали, выяснилось, что это была ошибка. И Аврора-свет-наш-Сергеевна решила уволить девочку.

— Ну, тогда ее совсем не жаль, — признаюсь, вначале я ее действительно пожалела. Таисия Всеволодовна действительно умела показаться… убедительной.

— Ты лучше скажи, что за журнал такой у вас? — Улыбнулась Света.

К концу дня у нас уже было два верстальщика, три дизайнера, один талантливый копирайтер-редактор дядя Федор — на самом деле, Федор Иванович, но с подачи Таисии Всеволодовны все называли его именно так — и договор на словах с одной хорошей типографией, в которой знала директора Зоя Ивановна.

Следующие полгода работа кипела. Любой свободный от официальной работы момент мы посвящали маленькой мечте наших милых старших коллег. Нужно было подобрать аналоги, с которых мы могли взять пример. Мы со Светой просмотрели сотни журналов самых разных лет, только чтобы найти какой-нибудь подходящий стиль. В итоге, решили совместить разное. Таисия Всеволодовна очень хотела стиль советских журналов восьмидесятых, а Зое Ивановне были ближе современные журналы, вроде Vogue. Мы старались подобрать с дядей Федором подходящие шрифты, чтобы они не выбивались и подходили друг другу. Зоя Ивановна шила все новые и новые наряды по эскизам Таисии Всеволодовны.

О, про эти эскизы мы могли разговаривать часами! Дядя Федор брал меня с собой на эти интервью, чтобы научить этому искусству. На самом же деле большую часть времени мы смеялись с того, сколько разных каверзных ситуаций с этими эскизами успело произойти. Помните лиловую шелковую юбку на странице двадцать? В журнале мы указали, что Зоя Ивановна как-то пошила ее по эскизу подруги еще в бытность работы в модном журнале. Но мы не сказали, что в тот день, когда она готовилась показать ее главному редактору, Зою Ивановну стошнило прямо на нее, и Таисии Всеволодовне пришлось вырезать точную копию из картона, бантики сделать из гофрированной бумаги, а пуговицы она пожертвовала со своего пиджака.

А платье из зеленой тафты на странице шестнадцать? О, когда-то Зоя Ивановна подарила его Таисии Всеволодовне на день рождения, и в тот же день Игорь Дмитриевич сделал ей в нем предложение! Оно до сих пор сохранилось, и мы хотели поместить в журнал свежие фотографии Таисии Всеволодовны в нем, но она несколько… выросла из него. Чтобы не пропадать хорошим кадрам, в платье пришлось фотографировать Свету.

А рубашку из нежно-розового муслина на странице тридцать пять помните? Она осталась только на странице эскиза и на фотографии двадцатилетней давности. Антон, сын Зои Ивановны, как-то поставил на нее старую, чугунную кастрюлю со сбежавшим молоком. Спасти рубашку не удалось. Зоя Ивановна рассказала, что проплакала весь вечер — за муслином она отстояла огромную очередь и еще несколько лет не могла найти похожей ткани.

В общем, мы постарались вписать как можно больше интересных фактов о самой одежде, хотя во второй редакции, конечно, добавили как можно больше таких вот ситуаций. Зоя Ивановна шила и раздавала нам юбки, платья, брюки, рубашки, блузки из самой разной ткани. Мы же в свою очередь в них фотографировались. Фотограф нашелся у Светы — это был ее родной брат. За время нашего проекта мы довольно часто виделись, и он даже захотел помочь нам с оформлением. Впоследствии он признался мне, что хотел лишь больше времени провести со мной, но помогал он от души. Таисия Всеволодовна провожала меня на первое свидание и даже дала ее счастливый браслетик — с ним они впервые с мужем поцеловались.

Когда спустя почти год вышел первый тираж, мы собрались в кафе, где рассказали об этом грандиозном событии каждому официанту. Мы все были разного возраста, но такие похожие и такие счастливые. Тогда казалось, что те сто первых экземпляров — только начало. Великое начало. Нас обязательно заметят мастодонты и предложат стать их импринтом.

Но все изменил тот злополучный рейс.

Мне не хочется ничего о нем говорить, только скажу, что переживания насчет мужа Таисии Всеволодовны излишни. Игоря Дмитриевича пригласила к себе сестра, и он не остался один. Антон женился и свою первую дочь они с супругой назвали Зоей.

Да, именно поэтому мы оставили номер «65». Номер их рейса.

Первыми из издательства ушли мы со Светой. Затем старожил дядя Федор. Потом ушел почти весь арт-отдел, что было немалой виной Авроры Сергеевны. Без Таисии Всеволодовны и Зои Ивановны все развалилось так быстро, будто на них все и держалось. Нам говорили, что даже тетя Зия ушла. Через пару лет тягомотной текучки кадров, директор принял решение о закрытии.

Но мы не хотели, чтобы о наших дорогих коллегах забыли. Мы решили сделать новый тираж единственного вышедшего издания «Розового пингвина» и дополнить его историями из их жизней. Антон и Игорь Дмитриевич поделились фотографиями из семейных архивов, друзья и семья прислали трогательные письма, в которых рассказали о приятных воспоминаниях. Мы с дядей Федором заново прослушали интервью, на этот раз давясь слезами, а не смехом, и добавили деталей в истории эскизов.

Распространять было тяжело. Помню, я даже как-то раздавала их на улице за сущие копейки, а потом и вовсе бесплатно. Нам было важно не заработать, но рассказать о них людям. Это была их мечта, и только в наших руках оставалась возможность ее реализовать.

Потом уже мой муж договорился с отелями, и мы разместили экземпляры на стойках регистрации. Затем были супермаркеты и газетные прилавки. Вокзалы, приемные, комнаты отдыха, маркетплейсы, букинистические магазинчики — мы использовали все, до чего только могли достучаться.

И нам радостно, что мы сумели достучаться и до чьих-то сердец.

P.s. Этой историей я не хотела никого напугать. Не бойтесь летать на самолете. Не бойтесь начинать исполнять мечту даже в девяносто. Просто не бойтесь. Когда я задумываюсь о том, что мне страшно идти к своей цели, я вспоминаю чудесных женщин, которые проделали тяжелую работу, но все же хотя бы немного исполнили свою мечту.