30 лет спустя. Окончание

               

                * * *

         Мы вышли на палубу; вдоль берега в непроглядной мгле, вдали, светились мерцающими огоньками силуэты строений незнакомого городка, и только ближе к воде вырывалось светодиодным пламенем здание, у которого можно было различить припаркованные автомобили и фигуры людей. Город спал, и немногие могли видеть вначале двигавшийся луч по речной глади, а затем почти неожиданно выплывавший из тумана красавец, многопалубный белый теплоход. Полюбоваться им было некому или почти некому, он, покачивая боками, отправлял с шумом легкую волну-привет одиноким полуночникам и шел дальше. Увидеть, может быть, важное и не пропустить, сделать свой правильный выбор суждено не каждому, если ты один плывешь в людском море и только спустя годы понимаешь, от чего все могло измениться в любую сторону: кто ненароком тебе помог, или, наоборот, кто в твоей судьбе сыграл злую шутку.
       – Ты сейчас кормишь комаров в болоте, а где бы ты был, все зависело от тебя! – назидательно, как старший по возрасту, сказал я Егору, не ждавшему ответа на свой вопрос.
       – Да, прав, только от меня, и я мог сейчас кормить гнус в тундре на кума, а подфартило бы – на Бали нежился, но, конкретно, я довольствуюсь «малым», приглашаю тебя с супругой к себе в гости. Не бойся, не на болото, у меня квартира в Чите. Ты не был на Байкале?
      – Спасибо, не был, приглашаю и вас погостить у меня.
      – Благодарю, не получится.  Мы после прибытия сразу на поезд, билеты уже куплены. Не волнуйся, к нам летают и самолеты, но жена плохо переносит взлеты, посадки. Теперь, вот, четверо суток будем лицезреть Россию, наверное, в последний раз.
       – Почему? Уезжаете?
       – Нет, упаси Бог, мне здесь дел хватает. Слишком далеко.
          У меня на это лето была программа: обязательно съездить в родные края, не был там двадцать лет со времени похорон тетки и, чтобы заинтересовать жену, купил речной круиз.
       – Побывал?
       – Побывал. Взял авто в Москве, дорога классная, после поездки с тобой я ехал по ней впервые.  В деревне, где жила моя бабуля  Нина Васильевна, лопух в человеческий рост, крапива, лебеда и ни одного дома. Местами только яблони со сломанными ветками да вербы с березами указывали направление и ширину бывшей улицы. Могилу на кладбище найти не удалось, плохо помнил я ее, а спросить уже не у кого было. Деревня моей тетки Елизаветы в таком же состоянии. Похоронив её, я оставлял деньги на памятник. Все было сделано честно, по памятнику среди крапивы нашел ее могильный холмик. Времени было много, очистил его, подправил ограду и помянул символически. Все кругом заросло ещё побегами вишни, как в джунглях, и вдруг вижу чьи-то глаза, жующая мордочка, рога – козочка! Надо же, где-то люди живут. Выбрался на простор с другой стороны, откуда заходил. Домик – хатка покосившаяся на все четыре стороны, без слез на нее не посмотришь, стоит в бурьяне. Куры с петухом возле нее щиплют травку, кошка, увидев меня, метнулась в огород. Постучал, никто не отозвался. Вошел, над дверью висит липкая мухоловка, пахнул запах теплый, чисто деревенский и хорошо знакомый, за многие годы не улетучился; в доме – никого. В огороде нашел старушку, вязала веник. Было 12 июля, праздник. Поздоровались, поздравили друг друга. Она меня назвала Павлом и позвала в дом. Я улыбнулся находчивости старушки, был праздник Петра и Павла. Я попросил ее подождать у дома и принес из машины купленные в Москве на всякий случай угощения и мелкие подарки. Сели за стол. Живет она в деревне одна, раз в две недели завозит коммерсант продукты, заказанные заранее, привозят еще пенсию. Была уже конец пятнцы, а пенсию не везли, она посматривала в окно, чувствовалось, что сильно беспокоится. Когда я уже собрался уходить, она мне говорит: «Ночевать не будешь?». И тут как раз на мотоцикле прибыл почтальон с пенсией.   Пообщались с ним, он сказал мне, что хозяйка избушки забывается, потом отходит, она ждет сына Павла, которого почтальон, работая здесь восемь лет, ни разу у нее не видел. Пока я разговаривал с почтальоном старушка, перебрав мои гостинцы и разложив их на две части, спросила у меня, держа полученную пенсию в руке: «Сколько будут стоить платок и конфеты?». Я ей сказал, что это все передал Павел и еще деньги, починить крышу. Попрощался, мне уже была пора ехать. Старушка успела сунуть мне в дорогу целлофановый пакетик с малосольными огурцами. Вот такие дела. А ты как часто бываешь?
      – Редко, сейчас там война.
      – Тебя она не коснулась?
      – Нет, все было тихо.
      Мы стояли в курилке теплохода, держась за поручни, за нашей спиной уже появилась алая полоска – предвестник быстрого летнего рассвета. Егор, рассказывавший о вкуснейших северных рыбах, о несравненном удовольствии их ловли, неожиданно прервался, метнул окурок за борт и спросил:
        – О тебе я ничего не знаю, расскажи.
        – У меня короткая история, приеду – будет о чем поговорить. Идем спать.
       Мимо нас, покачиваясь на волнах, проплывала на спине уснувшая выдра, выросшая здесь, на реке, и отличавшая, не глядя, хорошее от плохого; ее сладкий сон мы не нарушили.
      05.02.2025.
 
          
       
      
 
 
      
   


            
          
    



 
 05.02.2025.