Звезды Российской Фемиды!

Вениамин Чернов (Чернов-Возрушин) 10-и кратный призер международных и всероссийских литературных премий и конкурсов: дважды «Лауреат Золотое перо Руси» – Москва, 2018 г. (участвовали более 30 000 представителей из 70 стран Мира) и Москва,2024 г. (участвовали 35000 представителей из 15 стран); Германского Международного конкурса «Лучшая книга года!» – Берлин, 2020 г… Кавалер наград за литературный труд: «Святой Благоверный Великий Князь Александр Невский» и медаль «Григорий Булатов» - «За заслуги в патриотическом воспитании молодежи!» и прочее.               
 Член Союзов писателей России: «Ассоциация Союзов писателей (СРП, СПР) и издателей России» и «Союза писателей 21 века» и международных: “Международный Творческий Союз им. Ф.М.Достоевского“… Образование: высшее филологическое, высшее медицинское (две военные кафедры: общевойсковая и медицинская), учился: в горном институте (вечернем), аспирантуре по современной антропологии, Высшие курсы начальствующего состава МВД. Офицер ВС и офицер МВД.                Член «Международной Полицейской Ассоциации» (номер жетона: “RU 43 – 0088”). Врач, офицер, писатель – триединство!..



ЗВЕЗДЫ РОССИЙСКОЙ Фемиды!
   
«… Правительства приходят и уходят, а полиция остается.» (Лев Троцкий)
               Алмаз не гниет в грязи, а лишь очищается: сверкает и                крепнет!..               


Милиция-Полиция – государственный орган, созданный для профилактики и предупреждения, выявлении и раскрытия правонарушений; чтобы приводить  в исполнение решений государственных законодательств и указов, бороться с наркоманией, патрулировать населенные пункты, оказывать помощь пострадавшим, расследовать преступления; регулировать движения на дорогах – не допускать  ДТП; в случае необходимости полиция проводит аресты и  задержания, она вправе применять методы принуждения, в рамках закона использовать огнестрельное и прочее оружие и специальные средства; следить-контролировать внутреннюю миграцию…               
 Пройдя соответствующий отбор, поступающий на службу в полицию, в торжественной обстановке, «пред друга своя», дает клятву-присягу «на верность Российской Федерации и ее народу!» Он клянется уважать и защищать права и свободы (если потребуется, и – жизнь!) человека и гражданина, свято соблюдать Конституцию и законы Российской федерации, быть мужественным, честным и бдительным, не щадить себя в борьбе с преступностью… и, проталкивая ком в горле, содрогаясь всем телом, мужественным и сильным голосом заканчивает: «… Служу России, служу Закону!» При нехватке кадров в МВД, трудностях в стране и Министерстве, храбры-полицейские: психо-физически отборные, умные, профессионально подготовленные и мужественные, преданные своему народу, людям, близким своим, перемогая себя, защищают страну от бандитов с ножами и с «калашами» в руках, от мошенников разных кланов и от чиновников-казнокрадов-взяточников (куда более опасных для страны!)… Люди с большим уважением и с благодарностью говорят о служителях Фемиды (правда, есть которые вспоминают их – так же, как и бога, – только тогда, когда попадают в беду и бросаются к полицейскому, вопленно прося помощи …) и скорбят по-геройски погибшим во время службы… К сожалению, у нас не помнят полицейских погибших вне службы!.. Недооценивают тех, кто сейчас находится на заслуженном отдыхе: ветеранов-полицейских, которых нужно награждать поощрять – лелеять (необразно!..) только за одно то, что они выжили-победили в службе- сражениях за наших людей, за Родину со злом и дожили до пенсии, благодаря мужеству и профессионализму, преодолев смерть в ежедневной борьбе!.. Так пусть эта книга о них будет им наградой!.. И пусть всегда эти драгоценные люди-алмазы, мужественные парни (в полиции нет гендерного различия): победители зла и нечисти, а сейчас стойко преодолевающие свои болезни и недостаточного внимания и недооценку их жизни-подвига, знают, что автор вместе с народом восхищается и гордится ими и молится за них тоже!..





Скажи-ка, дядя!..

-  Скажи-ка, дядя, а как ты стал полицейским?  -  Милиционером… Большую часть жизни я был милиционером – это уже перед пенсией… Дожил-дослужился, ушел на пенсию полицейским.                -  А что, есть какая-то разница между милицией и полицией? -  Есть. Милиция – условно, - это вооруженный дружинник, была создана сразу же после того, как царь Николай Второй передал свою власть своему брату Михаилу Александровичу Романову (Михаилу Второму)… Нет, наш Царь-Император не отрекался от власти!.. И Михаил Второй не отрекся, а отложил принятие Титула до Учредительного собрания… Буржуа, которая делала революцию, не дожидаясь решения Учредительного собрания, самозванно захватила власть: создала Временное правительство и начала разваливать Российскую империю… Дядя Алексей (мамин старший брат – майор милиции в отставке, приехал на родину впервые за три года после выхода на пенсию на лето, чтобы отдохнуть, повидать милых родных, а тут племянник десятиклассник – через год в выпускной одиннадцатый пойдет- упросил на рыбалку на Старицу-озеро сходить), сидя на корме, правил лодкой. Иван-племянник греб веслами. Пахучий утренний туман парил над водой. (Плыли на ту сторону озера - там под дикими зарослями ивы клевал окунь – здоровущий, с темными полосками.) - Уже потом, при Советах, милиция стала профессиональной… а полиция – это тоже самое, только более совершеннее и современнее…
- Я первый раз слышу: в школе нам всегда говорили, да и везде пишут, что коммунисты во главе с Лениным свергли Царя…
 - Ванька, так не значит, если ты не знаешь, то такого могло не быть. Читать, слушать и смотреть надо то, что нужно, а не то, что рекламщики день и ночь тарабанят… В феврале семнадцатого года еще не было коммунистов – были большевики, руководство которых во главе с Лениным кумилось с швейцарскими социал-демократами и о том, что революция произошла в России узнало из газет… Близко к берегу не будем подплывать, а то в камышах лески запутаем. Подай червя, и давай молча посидим в тишине, порыбалим – до восхода…


 Взошло огненное жаркое летнее солнце, предвещая знойный день.  Вмиг, поверхность воды «просохла», заиграла солнечными блесками. Подул приятный прохладный ветерок. Исчез комар и рыба перестала клевать.
- Поехали Ванек домой. Теперь до вечера, пока не спадет жара жора такого же не будет. Переплыли обратно озеро. Лодку Ваня привязал к старой иве, цепь сковал замком, ключ спрятал вместе с веслами. Рыбу (ах какой запах свежей рыбы!) сложили в большой старинный лыковый «пестерь». Пошли по дорожке – не на прямую, как шли сюда …
- Ну, рассказывай, Иван, о чем со мной хотел поговорить?.. Я же сразу понял, когда ты меня уговаривал на рыбалку сходить утречком… Ты же в полицию собираешься?.. Как откуда знаю? Все знают, а я не знай!.. - Хочу продолжить семейную традицию: старшие братья твои – дяди Николай и Виталий тоже служили – были милиционерами до пенсии…                - Почему были? – они и есть ими!.. Это уже на всю жизнь!.. - Скажи-ка, дядя, а из меня получится полицейский?.. Отец говорит, что все от тебя зависит… - Правильно говорит твой отец, но – это больше подходит для гражданских рабочих профессий, а тут служба… Разница!.. Как и военным стать, чтобы полицейским стать, надо иметь хорошие физические и психологические данные: близорукого и глухого, или психически неуравновешенного не возьмут, а это не от тебя зависит… - От кого же? - От мамки с папкой. - А папка у меня во-о-он какой: однажды застрявшую легковушку из грязи вытащил!.. - Это-то он может: сила есть – ума не надо… В полиции и сила нужна и ум! Сила и внешность у тебя есть, а вот насчет ума, вернее знаний?.. Ты же троешник!.. Год остался тебе в школе учиться: подтянись!.. - Постараюсь. Режим дня составлю, каждый день буду планировать свой день… Дядя, расскажи мне как ты стал милиционером, как служил, какие случаи были интересные – мне надо обязательно знать и приготовиться к службе в полиции, а то вы ничего никогда не говорите про милицию-полицию. Те дяди далеко и давно с ними не видимся, а ты-то ведь сейчас рядом, поделись практическим опытом – надо почувствовать эту службу…                - Вначале нужно, Ванек, сходить во солдаты – иначе в полицию не берут… Вот видишь ты об этом и забыл. В военкомате что сказали?..               
  -Сказали годен. Предлагали в артиллерийское военное училище, но тоже, как и ты, сказали, чтобы учебу подтянул – троешником не пройти… - Вот видишь, с такими габаритами у тебя ограничения в военнное - солдатом, понятно, хоть куда запихают, а вот офицер… В полицию – как раз ты по заказу, остается только привести учебу, самообразование в систему – так, нахрапом – по-крестьянски: весной-летом – пахать, сеять, косить, жать, а зимой на полатях бока отлеживать – не получится. На службе практически нет выходных: служба начинается с первых дней после принятия присяги и заканчивается с последней прощальной рюмки с товарищами при проводах на пенсию… Ну что ты: «Росскажи, да росскажи!..» О себе невозможно рассказать!.. Да нет таких слов, чтобы все выразить и сказать, и самовосхваливать - никто из пенсионеров – в какой бы степени деменции не был – на всю жизнь оставаясь милиционером - о службе нигде, ни с кем не говорит… О своих чувствах даже забываешь – всегда в напряженке, всегда на чеку!.. И о службе ни один писатель не напишет, как бы надо… Почему? Все потому, что тот, кто служил, ему было некогда отвлекаться и писюльками заниматься, а писатель (какой бы не был талантливый), который не был полицейским, напишет, далекую от жизни реалии – какой бы интересной, детективной не было бы повествование - все будет фантазерство, которое читаемое в засос только такими, как ты вьюношами и старыми девами… Да брось, Ванька, так-то рожу-то делать – напужал!.. Что рассердился?..  Не разговариваешь...  Ну, слушай, десять минут ходьбы есть у нас - только  я – кратко, лаконично, как привык…                Отслужив три года срочную, я поступил на службу в милицию в своем родном Подосиновском районе… Ваня, не служить мужчине в армии было позорно – за подло! – и «негодяя» (не годного к службе в армии) девки не то, что не любили, но и презирали и замуж не выходили за него, чтобы таких же ребенков-уродов-негодяев не рожать. Не перебивай… Год я конвоировал помещенных в изолятор временного содержания, осужденных возил в Пинюг, чтобы поместить в спецвагоны, на которых их увозили в исправительно-трудовые лагеря, в тюрьмы… Трудности?.. Трудность была в том, что я не мог привыкнуть к тому, что я есть конвоир. Были и те из бывших моих знакомых, которые при встрече свои морды отвертывали от меня… Спасибо замполиту и тем, кто помогли мне разобраться … В милиции очень сильно было товарищество - взаимопомощь и взаимоподдержка… Потом – подробно расскажу …Сам понимал, что конвоирование не мое, но из милиции не хотел уходить – я уже начал понимать и принимать свое назначение!.. Заочно закончил техникум, получил диплом техника-механика. Дисциплинированность и мое терпение возымелись: меня назначили госавтоинспектором! Я получил звание лейтенанта, - вздохнул, повеселел и служба уже пошла в радость… Семь лет пролетели. Возмужал. Стал уважаемым не только среди баранку крутящих, но и среди люда-народа, начальства районного… Назначили оперуполномоченным ОБХСС… Это отдел милиции был, созданный для борьбы с хищениями социалистической собственности в организациях и учреждениях государственной торговли, потребительской, промысловой и индивидуальной кооперации, заготовительных органах и сбербанках, для борьбы со спекулянтами… - В то время ведь был социализм!.. - Формально уже только был. Хрущев нанес удар по нашему социальному строю - разрушительный удар, хотя удар был еще не смертельный для СССР, но он успел неправдой оболгать Сталина и все сделал против его – а значит социализма – даже выпустил всех бандеровцев и Крым украл у России… Пошел развал страны… Посмотри вот только на наш Подосиновский район, который по территории не уступит иным областям и республикам, по населению – сотни полнокровных деревень и сел с русским населением, которое жило и питалось веками от земли, а Хрущев запретил иметь личным хозяйствам земли более 15 соток, пользоваться лугами – косить сено, держать коров, лес нельзя было рубить на дрова и строительство без особого разрешения, - практически это был запрет и на пользование лесом. И вот разъехались русские люди по окраинам страны строить в среднеазиатских республиках города, заводы, фабрики, - жителям которых помогали шагнуть от феодального, тележно-кочевого строя, сразу  -  в социализм… Трудно ли было в ОБХСС?.. Было трудно, но я получал огромное удовлетворение!.. Представляешь, сталинские порядки развалились, людям дали будто бы свободу – демократию – какая к черту демократия, когда все дозволенность – это анархия!.. Когда были запрещены, успешно работающие кооперативы при Сталине, и другие объединения, выпускающие потребительские товары, появился дефицит: качественных продуктов, товаров, одежды, мебели, электроники и т.д.. Стали импортировать, вместо того, чтобы у себя производить, но разве импортом насытишь такую страну!.. Появились спекулянты, организованные группы расхитителей государственной собственности, воры разных мастей и других подонков… Я был грозой спекулянтов и воров!.. Я был авторитет!.. Вань, запомни, подлецы и подонки с обменно-торгашескими душами, у которых цель жизни – накопительство, богатство – только не надо путать работяг-частников, которые день и ночь трудятся, чтобы росло и множилось, давая рабочие места и продукцию производство – это редкой и нужной породы личности! – уважают только силу: как физическую, так и правовую и не нужно с ними либеральничать, сюсюкаться!.. Дальше?.. Наводил такого страха спекулянтам и фарцовщикам!.. Был нежеланным, но любезно (очень любезно) принимаемым человеком в любом магазине, на складе или в предприятии… Самыми отвратительными были торговля и общепит, где был обман, обвес, замена продуктов. Сволочные работники продавали дефицитные товары «из-под полы». Крупные хищения были в пищевой промышленности, строительстве за что многих мы посажали – сам понимаешь, не в огороды. В образовании и медицине иногда встречалось взяточничество. У врачей, учителей и у нас вообще не должно быть такового! Учителя, мы и медики не могут быть с гнилой душонкой!.. На нас стоит страна, держится социальный строй. - Какой строй?.. У нас же капитализм!.. А-а! Значит у нас капиталистический строй и мы должны защищать капиталистов?               
 - Должен защищать народ российский – в том числе и капиталистов… Мы, полиция, служим своему народу и Отечеству, в состав народа входит и капиталист и наемный работник, без которого он просто «миникен». Капиталистическое производство дает стране жизнь и мощь не только промышленную, но и обеспечивает социальную жизнь в стране, безопасность и суверенитет страны!.. Какой бы национальности мы не были, к какой социальной группе не относились – мы должны быть едины: мы все граждане России!.. И никакого федеративного деления не должно быть – страна должна быть монолит  – как в старые великие времена при российских Царях-Императорах!.. Ну, я отвлекся: видимо, солнце напекает… О ОБХСС дорассказать… Над нами ехидили другие службисты: «Вы в белых перчатках работаете, братове.» Конечно, не в том значении, что елузим штанами в креслах в своих кабинетах. В то время в милиции работали две основные оперативно- розыскные структуры: уголовный розыск и мы, обехеэсэсники. Если у уголовного розыска процесс раскрытия шел от преступления к преступнику, то у нас – от преступника к преступлению.                - Фьи, какая разница! - Да большая. Хищения, взяточничество и тому подобное носят замаскированный характер и очень трудно определить, происходит ли на предприятии что-то криминальное. Бывает, знаешь руководителя еще со школьных беззаботно-веселых лет, здороваешься с ним за руку, считая его порядочным человеком, а он оказывается организатором преступной группы… Можно ли по лицу определить преступник ли он?.. Можно, но на практике сложно – почти невозможно… Ну вот ты и разработай такую методику определения преступника по выражению лица, а я такое не знаю… Ну, ну это из области фантастики говоришь, что по мере того, как человек, богатеет человеческое лицо превращается в жирную неприятную морду… - Я сам на основе фотографий олигархов… - Ты, смотри, об этом больше никому и никогда не вздумай говорить! И запомни, как и в уголовном мире, у нас недопустим базар!.. - А как узнать, что преступление совершается?
- Для этого существуют методики, комплекс оперативно-розыскных работ. Изучаешь оперативную обстановку, проводишь анализ информации. Затем ее обрабатываешь, подтверждаешь сведения, начинаешь добирать…Важнейшую роль в раскрытии преступлений играют люди. Умелое общение с людьми, внимание к деталям, необходимо в нашей работе. Наблюдательность… Так, наблюдая за мужчиной, который раскидывался деньгами, установили слежку и потом выявили огромные хищения. Много выявляли хищений в строительной сфере. Как одиночек, так и групповые: начиная от унитазов до бетонных смесей и строительного материала. Особо трудно было выявить теневую экономику, похищенное сырье, которое отправляли в магазины… Приходилось распутывать годами создаваемые преступные схемы, разобраться в них и доказать, что совершается преступление.
Сейчас приемником отдела БХСС стало Главное управление по борьбе с экономическими преступлениями и его подразделения на местах. Перед ним стоят как традиционные, так и новые задачи. На первое место выдвинулась борьба с коррупцией –  это первейшая задача в деле укрепления независимости и суверенитета России!.. Коррупционер-вор есть не просто преступник, а предатель-изменник Родины!.. - Вон уже церковь Рождества Пресвятой Богородицы… - Но ты же на пенсию ушел с должности заместителя начальника РОВД?         - Так точно…С должности замполита. - Знаю, знаю и какие награды у тебя есть. Ты бы хоть что-нибудь рассказал из каких интересных случаев… Ну таких: интересных - стрельба, погоня!.. - Мне вот это совсем не интересно!.. Служба в полиции – это каждый день случай! Это жизнь-подвиг!.. - До Боровой улицы еще не дошли… Ты говорил, что во время службы часто приходилось участвовать в оперативных группах захвата, патрулировании, а когда конвоировал арестантов, что побегов не было?..                - Я же тебе сказал, что каждый день что-нибудь… Днями и неделями – подвиги!.. И медали и ордена нам не давали в розницу, а давали оптом: за десять лет – бронзовую, за пятнадцать – серебряную и за двадцать - золотую медаль за «Отличную службу», да юбилейные прикрепляли на грудь в праздничные года… А случаи были, конечно, были!..                Произошло это в первый год моего конвоирования. Было конец лета – ягодное время и еще теплые ночи. Мы привезли в Пинюг осужденных. Вдруг меня вызывают к начальнику спецвагона и приказывают мне усилить группу захвата. У них сбежал зэк. По всем просчетам сбежал с предыдущей станции. Поехали мы: трое рядовых, два сержанта-кинолога с овчарками на дрезине во главе со старшиной. Та том месте, где предположительно выпрыгнул из вагона зэк, кинологи помахали вещами сбежавшего, дали понюхать собакам. Здоровущий, мордастый кобель ходил, ходил принюхиваясь вдоль шпал, а потом сел и завыл. Небольшая ладная сучка продолжала ходить, спустилась под откос и стала там обнюхивать и вдруг взвизгнула и потянула сержанта  за собой к лесополосе. Так мы побежали за ней по болотисто-луговой местности.  Второй кинолог следовал за первым, пытаясь заставить свою собаку взять след, но только к вечеру кобель смог взять след. Старшина, рассматривая карту местности, нахмурился: «Впереди озеро. Если он до нас успеет переплыть, то мы упустим его – на той стороне пойдут болота – они проходимы для него, а наши собаки не смогут брать след. Ребятки, надо догнать его!..» Мы поднажали. Трава осокистая, высокая, кое-где пошел камыш… Неожиданно кобель стал на задние лапы, весь ощетинился, - кинолог отпустил его с поводка, и он с грозным лаем бросился вперед: увидел преступника – и мы тоже теперь видели его: по лаю и по шевелению травы мы определяли направление догоняющего беглеца собаки. Вдруг все смолкло. Когда мы добежали, то оба уже были мертвы!.. - кобель опрокинул зэка, всцепился мертвой хваткой ему в горло, порвал, заодно задев и сонную артерию; молодой смертельно раненный мужчина  смог -  успел еще -  ударить ножом овчарку…  -  Жалко!.. А что из самого изолятора не сбегали?... - Сбегали.  Перед майскими праздниками ночью, перепилив решетку ножовочным полотном, сбежали четверо подследственных… - Интересно, кто же мог ножовку передать?.. - Потом выяснилось, что они напугали до смерти административно арестованного на 15 суток, которого выпускали из камеры для выполнения работ: помыть посуду, подмести и помыть полы, прибрать территорию на улице. Этот «указник» сознался на следствии, что он из-за боязни, что у него кое-что оторвут, когда выйдут из тюрьмы подследственные, если он не передаст им ножовочное полотно.
- Поймали, сбежавших? - У-у!.. Тут же, в тот  же день!.. Один, местный, оказался сознательным,  побежал домой к жене (в деревню – рядом - 2 км), переспал с ней, напился браги и сам обратно пришел в РОВД. Остальные, трое, добежали до Демьяново и рядом в сосновом бору, где они расположились отдыхать, их повалили и скрутили наши сотрудники: Курдюмов, Куковеров и Мальцев – все молодые, горячие парни! Их приказом начальника РОВД поощрили денежными премиями – за оперативное задержание.                - Какие молодцы!.. - Молодцы не они, а старушки веснянки-огородницы – они указали на сбежавших. Ты запомни, что лучшие наши помощники – это пенсионерки. Глядишь, иная будто и ходить не может – ногу волочет, глухая и слепая, но разговори ее сердечно, похвали, комплементы ей насыпь и она все расскажет что тебе надо: про соседа по квартире: кем и где он работает, с кем пьет и с кем гуляет… Укажи на окно дома напротив и спроси, кто там живут, - все расскажет и ведь все верно оказывается… А вот страшный случай!.. Произошло это в начале девяностых, в июне месяце. К нам из Велико-Устюжского района перебрался педофил-маньяк – многократно судимый с запоминающейся неприлично звучащей фамилией. Под благовидным предлогом заманил трех учащихся десятилетнего возраста в лесной массив около деревни Фурсово, где стал уговаривать-приставать к ребенкам. Видя, что они все поняли и ему не «договориться» с мальчишками, он достал большой нож из-за пазухи и заставил двоих под угрозой смерти привязать третьего парнишку (Кашина) к дереву. Затем он сам привязал еще одного к стволу дерева, и стал потехаться над третьим, когда закончил, начал резать-убивать его – и не просто резать, как режут поросенка или барана, а с издевательством, смакуя, глядя в каких муках умирает мальчик… Привязанный Кашин оказался то ли смекалистее, то ли его товарищи привязали его некрепко или же зубы были покрепче и острее, он перегрыз веревку и убежал. Родители его сразу же позвонили в РОВД. Сразу по тревоге был поднят весь личный состав. Мы были не просто злые!.. Нас охладил и приказал нам начальник – отец родной! – взять нелюдя живьем… Задержали, «взяли в «живьем», хотя каждый готов был растерзать эту нечисть!.. Убил он и второго. Закопал обоих, завалил хворостом…                - Расстрел дали? - Кабы, - просили все – не только родители убиенных - дать расстрел, но тогда еще у власти были либералы… - Сейчас ведь тоже расстрел отменен. - Не отменен, - мораторий… Сидят с множественными образованиями, но нет ума и воли государственного, чтобы понять, что, если бы  преступники знали, что их казнят-расстреляют за преступление, то 500 из тысячи не будут совершать смертоубийство: спасутся, останутся живыми 500 человек, а процент ошибки на суде намного меньше – жаль, но невинные тоже будут казнены, но, как бы не кощунственно звучало, погибнет в общем намного меньше, чем сейчас гибнет!.. - Со стрельбой, погоней случай?!. - Ваня, я уж говорил, что в полиции каждый день стрельба и погоня … - Вот и расскажи один – два случая… - Так вот, жил в Пинюге с очередной женщиной Митеев – убийца – много раз сидевший. Состоял под гласным административным надзором. Какое-то время – мирно. Но вот сожительница чем-то не угодила ему, обидела. Напился. У родственника, умершего, взял ружье, патроны и начал  стрелять по людям, к счастью или намеренно, в никого не попал. Пришел к 80-летнему старику, приказал принести ему все накопленные деньги. Пенсионер божился, клялся, что нет у него денег, кроме вчерашней пенсии. Обещал: «Как только они у меня появятся, Петруня, я сам к тебе принесу, а теперича возьми мою пенсию.» Не стал убивать Митеев доброго старика, но, чтобы утолить возгоревшуюся злость, выстрелил ему в ногу и ушел. Раненный смог сообщить в милицию. Старший оперуполномоченный уголовного розыска Быков, взяв с собой в помощь двух сотрудников, бросился в погоню за бандитом. Гонялись за ним, смогли не дать выйти из поселка и уйти во леса. Наконец, Митеев, поняв, что ему не уйти от погони, забежал на окраине Подосиновцев в баню и забаррикадировался. Откуда он надсадно заорал: «Не подходите, а-то стрельну!..» - и выставил ствол ружья. - Милиционеры, конечно, смело бросились на штурм и захватили его!.. - Эх, Ваня-Ванюша, так-то геройствуют в кино только. Всегда надо попытаться без крови разрешать вопросы, для этого есть много методологий психологического характера и прочие методы. Когда работаешь у себя в районе, то особенность: многих знаешь, с некоторыми еще с детства, потому и это нужно использовать. Вот так поступил и Быков. Он с начал вести переговоры с преступником, называл его Петром Васильевичем, в то же время, как бы невзначай, оговаривался: «Сопротивление бесполезно, ты окружен, нам дан приказ на применение оружия на поражение!..» Митеев выбросил ружье, сдался… - Жалко, что так быстро кончилось. Давай последний… Дядя Алексей, а девок берут в полицию? - Нет, Ванек, не берут. Ну, что встал? Девок не берут, но девушек и женщин образованных и психо-соматически здоровых и стресс устойчивых берут. - Хи-хи, что они могут: паспорта мигрантам выписывать, да за подростками гоняться – направлять их в подростковую колонию!.. - Племяш, Иван! С таким именем может быть и царь и дурак… не гоже тебе быть последним!..
…-Начальник паспортно-визовой службы майор милиции Мария Кузнецовская была записана в составе дежурного наряда. На танцевальной площадке около дома Культуры бесновалась веселая молодежь. Все было хорошо, все шло своим чередом, потому наряд разделился: оставили на танцплощадке  дежурить одну Кузнецовскую (была в форменной одежде, без оружия). Вдруг, - по времени между 20-ю и 23-х – появился нетрезвый молодой человек с охотничьим ружьем в руках. Он начал рыскать-искать кого-то. Визг, крики – паника!.. Она кинулась наперерез ему, преградила путь, остановила его, в тоне потребовала от него отдать ей ружье и, не дожидаясь ответа-реакции, выхватила-отобрала оружие и приказа немедленно покинуть танцевальную площадку, а завтра утром прибыть в РОВД… Как?!. Что?!. Но житель Демьянова, как запрограммированный исполнил все ее приказания!.. Еще не понятно, как бы справился весь наряд, а она справилась!.. В полиции нет различия на мужчин и женщин …       
 Ах, какие ребята служили!.. Служат!.. Орлы-богатыри!.. В 199…  Я уже замполитом был. Оправили Чеснокова Александра с уголовного розыска на областные соревнования в УВД по профессиональному мастерству среди работников уголовного розыска, так он все зачеты: по физической подготовке, самбо, стрельбе из табельного оружия, по юридической подготовке – знанию нормативных актов сдал на «отлично» и стал абсолютным Чемпионом области!.. Как Героя мы его встречали!.. Подошли к церкви. Алексей Андреевич перекрестился, глядя на искрящийся золотистым цветом в солнечных лучах крест на куполе.         - Господи! Упокой души погибших там Сергей Сергеича (Ильинского) и Владимира николаевича (Карандашова) – на фронте СВО! Простите меня, братья по службе, все не нахожу времени зайти в церкву и поставить свечи, помолиться за вас и за тех, кто там!.. Я бы тоже ушел по вашему примеру туда, да не берут нас – стары… Да какие мы старики!.. Чем молодым, семейным, там гибнуть, калечиться, нас надо туда – вон нас сколько!.. Там, наверху, нас жалеют, берегут! Для чего?! Чтобы мы умерли по-пиджаковски и хоронили нас милые нам женки и наши ребенки?.. Мы были и есть милиционеры и таковыми хотим уйти в Мир Иной, исполняя священный долг перед своим народом – Родиной!.. Россией!..
P.S..  Звезда Фемиды, майор Алексей Андреевич Петухов, также бодр и активен, продолжая служить Родине, но теперь уже на гражданском поприще!.. 


      


  Как я стала милиционером!


Осень. Пригородное садоводческое общество, рядом лес. Грибной год. Много грибов, но еще больше – грибников: в основном пенсионерки, некоторые с тростями, самые моднячие с лыжными палками «для скандинавской ходьбы». Изредка изобразится между стволов старых елей и берез седая борода откормленного старика-грибоеда. Вдруг пронзил лес истошный женский крик: … - Спасите-е-э! Помогите-е-э!.. У Людмилы Александровны напряглось лицо, вмиг ожила, выпрямилась. - На, -  Павловна, мою корзину… Около нашего пруда!.. Я – счас!.. - Хоть возьми мою трость… На берегу пруда каталась в истерическом безумстве, рвя траву женщина («старушка»). Людмила схватила ее, приподняла, посадила.   – Тихо! Перестань!.. Спокойно!.. А теперь кратко и быстро: что случилось?.. - Там!.. - затрясла рукой показывая, на плотик в воде метрах 50 от берега, - внук!.. Скинув обувь, сняв теплую осеннюю курточку, прыгнула в зеленую воду. У самого берега – вода по пояс. Ил проваливался, ногу кололи камни, острые сучья, осколки битого стекла от бутылок поранили пятку. («Ладно в шерстяных носках! Надо плыть – быстрее…») Поплыла. Шерстяная вязаная кофта впитала воду, но все равно спасала от холода… Знала, что сердце может… Не стала додумывать – главное ей нужно было найти и поднять мальчонку, чтобы он не успел надышаться водой – не утоп… Доплыла до плотика быстро (она была уже пятый год на пенсии, но навыки физической подготовки остались и – главное – психо-физиологическое состояние подполковника милиционера из внутри импульсировали в этот момент такую силу – при холодном ясном уме – что она смогла с первой попытки ныряния в глубине 3 метров, среди мусора, в иле найти тело мальчика  («внучище, а не внук – как у таких старушонок могут вырастать такие акселераты!?» - поневоле подумалось, когда она с напрягом, вытянув со дна утопленника за волосы, толкнула его вверх – на воздух). Одной рукой держа тело, вынырнула рядом, отдышалась. Голова подростка – безжизненна, на лице нет ни одной мимики. В области ушной раковины сделала болевой прием, чтобы привести в чувство. Сработало: он замычал, замотал головой и («Слава богу, успела!») закашлялся, изрыгая пенную воду из-за рта. Но, очнувшись, он схватился рукой за кофту (со спины), пытаясь приподняться-вылезти из воды, затопляя Людмилу в воду. («Сейчас схватится другой рукой и пойдем мы обои на дно!..») Но другая рука была занята: он что-то держал…  Она воспользовалась этим и развернувшись к берегу, рванула-поплыла, широко разгребая воду двумя руками, увлекая за собой вцепившегося в нее оживого парня… Когда ноги стали касаться дна, она просто побежала, несмотря на остроколющие  боли в стопах – в ногах … Боялась за свое сердце: от холода и перегрузки могло !.. Вытащила, положила его на невысокий дернистый берег. Повернула-развернула, чтобы было вниз лицом. Затрясла, ущипнула больно. Он замычал, закашливался. Вытянула язык у него и нажала на корень языка. Он начал рыгать. («Пошла вода из желудка и из легких!..») Людмила пристала, улыбнулась-сверкнула белыми зубами. - Будем жить!.. Походи на четвереньках и выкашливай воду из легких…А ты, бабушка, перестань реветь и вызови скорую: внучка твоего надо в больницу: в легких может остаться вода – отек может быть… Ну-ко, ну-ко, что у тебя  в руке?.. Смартфон! – значит он спас нам жизнь!..          
  Оживший внук бабушки заблестел глазищами и благодарно широко улыбнулся: - Спасибо тебе, тетенька, что телефон мой спасла!..  -  Ой, ой!.. Ноги все твои в крови!.. На одень свою куртку, а то простынешь… -  подошла Павловна. Людмила стянула с себя мокрую кофту, сорвала с тела прилипшее нижнее белье – на миг, осветив своим белым телом вокруг, одела свою куртку. (У внучище от увиденного и удивительного открытия ударил юношеский «гормон» в голову: «Вот это телка!»)           -  Павловна, бери свою трость и пошли к своим домикам – благо, что сады наши рядом, а то я что-то замерзаю и ноги надо обработать и перевязать… Ну, давай, беби-бой, не тони больше!..         - Из-за телефона это – я бы в воду не упал …                Пойдем зайдем ко мне, Людмила, я печку топила, да у меня вишневочка…  Зять очень любит и – между нами - только ради нее на дачу ко мне и ездит и знается…                . . .                После третьего стакана подогретой настоечки Людмила согрелась, порезы на ногах, обработанные йодом и перевязанные, перестали болеть, зудящее тело, протертое слабеньким расствором уксуса, успокоилось.                - Ты сама-то пей… Хороша вишневочка твоя, хороша!.. -  Да как ей не быть такой: от нее у меня жизнь зависит…Как не стало у меня мужа… Давай-ко еще по одной… -  Спасибо!  Хватит… Подбрось еще дровишек, а я еще немного полежу и пойду домой – подай мой телефон: домой позвоню…               
 -  Когда ты купила рядом со мной дачный домик и мои заклятые подруги-соседки говорили мне на ухо, что ты бывшая милисионер, до сегодняшнего дня не верила… Видишь ли (укладывая полешко в печь-буржуйку) я, честно говоря, их недолюбливала… Ты тоже меня не знаешь, а я хоть уже возрастная, но все еще – женщина и страсть какая любопытна – особо после вишневки… Ничего: приедет заберет отсюда твой муж – куда ты сейчас к себе в избу в нетопленную!.. Росскажи-ы как ты стала милиционером?.. - Вера Павловна, мне самой иногда хочется об этом не только рассказать, а даже написать –  не только после твоей наливочки…Бывает не спишь, переживаешь, думаешь. Начинают всплывать воспоминания  о тех годах, которые отдала службе в милиции. Они невольно переплетаются с периодами жизни, предворяющие мое поступление в органы…                -  Куда, куда?.. - В милицию. Не перебивай!.. Была, росла стабильной «хорошисткой», хотя могла легко быть отличницей, учебу в школе совмещала занятиями в музыкалке, участвовала активно в общественных мероприятиях, характер у меня не был покладистого и сговорчивого ребенка. С детства я заставляла с моим мнением считаться. Я могла позволить себе такие вольности, как погулять во дворе вечером или сходить в кино в воскресенье, но в тоже время я была дисциплинирована – особенно в школе, так как мать была учительницей и преподавала в той же школе, где я и мой брат учились. Была я заступница слабых. Страшная правдолюбка. Меня всегда выводила из себя несправедливость, неправда. Но я не шла на конфликты, а всегда старалась компромиссным – дипломатическим – путем решить их. Отец мой, будучи заместителем начальника локомотивного депо, был командиром ДНД  -  добровольной народной дружины. Мне запомнились его красная повязка, на которой золотистыми буквами было написано «Дружина», и журналы «Советская милиция». Журналы - в цветных глянцевых обложках! – не продавались, их выдавали только членам ДНД. Я каждый раз с нетерпением ждала прихода папы с работы, зная, что он может принести очередной номер. Я очень любила этот журнал. Прочитывала от корки до корки. Меня захватывали напечатанные там художественные рассказы и повести о милицейских буднях. С любопытством я прочитывала и статьи очень специфические - предназначенные для специалистов милицейской службы. Меня уже со школьного возраста увлекла милицейская тематика в книжках и кино. Моей первой прочитанной книгой была повесть «Дело пестрых». Эту книгу в потрепанных корочках я случайно выскребла из отцовского шкафа, где таились его книги по эксплуатации тепловозов и электровозов. А потом увидела кино, снятое по ней. Меня, девочку-подростка, очень привлекали хитросплетения работы инспекторов уголовного розыска и следователей. У меня дыханье перехватывало и сердце бешено трепетало от экранных погонь за бандитами. Сериал «Следствие ведут знатоки» до сих пор является любимым. Для меня милиционер был высочайшим авторитетом, эталоном и примером советского человека!.. Я определилась кем я буду и знала как осуществлю свою мечту (не зря столько читала про них)… После окончания школы, имея  пятерку по английскому языку, я подала документы в пединститут на факультет иностранных языков.
И студенческая жизнь понеслась!    Училась я хорошо. Была любимой  студенткой у преподавателя. Сессии сдавала в основном на четверки. У меня была очень важная и очень-очень интересная часть  моей студенческой жизни –   общественная работа.  Уже  на первом курсе  меня выбрали секретарем комсомольской организации курса. Потом было еще много всяких комсомольских поручений.  Я всегда была в гуще  институтских  событий.   Я все время что-то организовывала,  участвовала в  каких-то мероприятиях, но при этом у меня всегда внутри горело желание стать милиционером. Мне было 20 лет. Я не имела ни семьи, ни ребенка. Все мое существо было полно энтузиазма и огромного желания совершать подвиги. Вопроса о самопожертвования для меня не существовало. Всеми фибрами души рвалась на службу в органы. Подготовка к выпускным экзаменам и последнему звонку на время утихомирили во мне мысли о милицейском будущем. Но тут сработал закон диалектической закономерности через случайность: отмечая в ресторане «Последний институтский звонок» со своими сокурсниками, я познакомилась со своим мужем и через три месяца выскочила замуж. Этого не ожидал никто – ни родители, ни сама. Муж был офицер, военнослужащий, потому проблема с отработкой в деревне после окончания института решилась сама по себе: жены офицеров должны жить и работать по месту службы мужа … - Бог помог, а не Диалектика… - Моим местом работы стала городская средняя школа, а должность пионерская вожатая. Эта была моя первая ступень работы с подростками. Пионерское детство должно запомниться на всю жизнь, если он участвовал в этой поистине гениальной системе воспитания, обучения придуманной и созданной большевиками… Вспомнить хотя бы песни: «Взвейтесь кострами синие ночи!» или «Эх, картошка, тошка! Тошка! Пионеров идеал!Ал, ал!» Суть пионерской организации я познала изнутри. Пионерия воспитывала много коллективистских качеств детей, приучала к общественно-полезному труду. Каждая пионерская организация работала по указаниям и руководством горкомов и райкомов комсомола, а те, в свою очередь, под неусыпным руководством партийных комитетов. Через многочисленные мероприятия, в том числе смотры строевой песни, конкурсы на лучшую пионерскую дружину, я вывела свою дружину в правофланговые! Это было достигнуто тем, что я смогла убедить детей, что это интересно, что это нужно. Дети вначале прислушивались, а затем поверили. Помогал мне готовить дружину на смотры мой муж. Он учил знаменную группу всяким строевым премудростям – этакий семейный подряд!..
В начале 90-х все резко изменилось. Изменилось и отношение учителей к вопросам морального духа своих учеников. Рухнули все идеалы, существовавшие в советском обществе. В советское время каждого ученика поднимали на такой уровень, чтобы он мог стать пионером. Даже нерадивых подтягивали по учебе, давали поручения, чтобы вовлечь в общественную жизнь. До официальной отмены пионерской организации пионерское движение приняло формальный характер… А сын мой успел в пионеры вступить … Нет, Павловна, он сам очень хотел. Для него это был праздник – только вот пионерское детство сына окончилось очень быстро, не успев начаться и получить хотя бы какое-то развитие. Развал пионерского движения, на котором воспитывалось и сформировалось не одно поколение советского народа, привело к развалу всей системы советской школы, - теперь школа не учила и не воспитывала, а предоставляла услуги…
Меня в это время перевели на должность учителя и дали классное руководство самого «неуправляемого» (со слов директора) 9-го класса. Через год директор мне улыбалась: «Класс стал управляем!» Конечно, за год я много работала и мучалась, набирая педагогический опыт, завоевывая авторитет среди ребят класса и учителей школы. Мне стали поняты элементарные вещи: каждый ребенок индивидуален и имеет свой характер, свое мировоззрение, свое восприятие жизненной ситуации, свое семейное воспитание, свое… короче, каждый ученик – это отдельный мир! (Позднее, будучи инспектором по делам несовершеннолетних, работая со школами, я не увидела там того самого индивидуального подхода к каждому ученику. Учителям было удобным безропотное подчинение их требованиям. Я такого подхода к воспитанию детей не приемлила с самого начала своей педагогической работы…)                В мамином классе училась дочь начальника инспекции по делам несовершеннолетних одного из районов города. От нее случайно мама  узнала, что в инспекции появилась вакансия инспектора… Вон она – птица удачи! Сбылось!.. Я моментально написала заявление в милицейский отдел кадров. Прошла медкомиссию – годна! Прошла собеседования. А вот когда стали документы проверять (было это в кабинете начальника РОВД), то оказалось, что я не член партии… Меня то в холод, то в жар!.. – на  офицерскую должность в милицию брали только партийных. Поднялся начальник отдела кадров: поджарый, седоусый майор, заговорил густым басом: - Я ознакомился с ее личным делом и, судя по ее активной общественной работе, – особо в комсомольской – она давно должна была быть коммунисткой, членом КПСС!.. - Хорошо, мы попросим горком подправить товарищей из парткома школы…
В парткоме школы приняли мое заявление, быстренько собрали партийное собрание и единогласно проголосовали, чтобы принять меня в кандидаты в члены КПСС. (На собрании все утверждали, что по жизни и по делам, по морально-нравственным понятиям я давно уже достойна быть в рядах коммунистов…)  “To be or not to be?” В отличие от Гамлета у меня был   четкий ответ: «Быть!». Для меня открылся путь для моей карьеры, да  и будущей жизни в целом. Наконец-то моя мечта сбылась – я сотрудник органов внутренних дел!.. - Каких органов? - Внутренних!.. Смотри Павловна, еще раз пере… - Не-не! Самое интересное пошло у тебя … - Смотри-и, встану и уйду…  Так вот, - я участковый по делам несовершеннолетних!.. У меня не просто поменялось место работы, поменялся весь образ жизни, поменялся даже семейный уклад… Вот уж точно, если в доме появился милиционер, то служит вся семья. Прошло более 30 лет с того дня, когда я делала первые шаги в своей новой профессии, но те ощущения остались во мне до сих пор. Я будто оказалась в зазеркалье, как Алиса, но в отличие от сказки, я оказалась в жесткой реальной действительности, в которой все смешалось: и моральное уродство, и разгульное пьянство, и нищета вперемешку с полным материальным изобилием… - Разве может такое быть?.. Ой-ой – извини, молчу, язык прикусила!.. - Это было зазеркалье, которое называется неблагополучной, криминальной средой. Получив хорошее воспитание и образование, я столкнулась с такими жизненными реалиями, которые даже не могла представить. В первое время у меня  даже изменился взгляд, как физиологическое явление: стала видеть мир как-то особенно четко и ярко… Не фантазирую, это было действительно так. В зеркало я видела не себя, а какую-то другую женщину, с другим взглядом на жизнь. Мне становилось не по себе. Видимо, мой мозг, воспринимая для себя абсолютно новую информацию, проецировал все это на окружающий мир через глаза… Бесконечные хождения по квартирам, обходы участка, рейды по охране общественного порядка, ползания по подвалам и чердакам, кроме того различные дежурства и участия в оперативных группах… Часто делала свою работу в одиночку – приходилось  вечерами и в темноте… Страха?.. Нет, страха – нет. У милиционера во время служебных действий страха не бывает – потом может появиться – после, и то, если даже после, ему нужно уходить со службы!.. Тебе, обычной женщине «с гражданки» трудно понять. Я по-своему опыту знаю: меня все мое мужское и женское дружеское окружение, далекое от милицейской службы, воспринимает по-пиджаковски: по-своему. Они, счастливцы, не понимают какая жизнь у меня и у них… Они ходят, как под Богом под нашей защитой от неправды жизненной!.. Благодаря моим непомерным усилиям и работы над собой, жизнь приобрела нормальные очертания. Исчезло то зазеркалье, которое было в первые годы. Я научилась не просто понимать, а научилась чувствовать каждого из мальчишек и девчонок, волею судьбы оказавшимися у меня на учете. Подросток, будучи абсолютно беззащитным перед окружающим миром, уходит туда, где его понимают и воспринимают таким, какой он есть. Чаще всего это окружение из таких же, попавших в трудную ситуацию детей. И я прилагала – даже можно сказать, отдавала себя всю, - чтобы помочь им сойти с кривой жизненной тропы. Сколько детских душ прошли через мои руки и сердце!..  Мы, сотрудники ИДН, вывели для себя лозунг: «Нами движет любовь к детям и ненависть к их родителям». И сейчас, видя по телевизору криминальные сюжеты, связанные с подростками, я всегда задаю один и тот же вопрос: «Дайте мне посмотреть в глаза их родителей! Кто их воспитал? – ну, не могут дети сами по себе стать преступниками!..»  Да, да я пришла к этому убеждению за время своей службы. И пусть меня кто-то попробует обвинить в максимализме в этом вопросе! – жизнь меня неоднократно убеждала в моей правоте. Тем более я сама мать… И представь себе, находясь в таком положении и при такой служебной нагрузке, я сына воспитала и взрастила, как подобает. Вот ты спрашиваешь: где же подвиги? А это что не подвиг!?. Переделывания себя, воспитание – точнее, перевоспитание асоциальных – считай, потенциальных преступников - это намного труднее, чем просто воспитание – не подвиг?.. Вот ты сегодня высмотрела, как я вспомнила и провела обычный милицейский день. То, что я сделала, за это пиджака бы наградили, прописали его портреты в газетах, интернете, а для милиционера – это обычный служебный день. Да каждый день для них это подвиг!.. Особо, когда работаешь в оперативных мероприятиях. Я скажу тебе только об одном, когда мы участвовали в так называемом ловлей на живца. В какой-то момент в городе участились грабежи -  поздно вечером  грабители  с женщин срывали   золотые цепочки.     Перед   моими инспекторами была поставлена задача  надеть  на себя кучу золотых украшений и «прогуливаться» по определенному маршруту.  Конечно, все это должно  было происходить  под контролем розыскников, -    которые волновались страшно! Ведь если золото  преступник сдерет  и его  не поймают, то именно сотрудникам уголовного розыска придется расплачиваться за все сорванные цепочки.  А какого было  сотрудницам прохаживаться по темным закоулкам в ожидании нападения!? Я вдвойне переживала за своих  девчонок. ( Я была в то время начальником инспекции.)  Слава богу, грабителей все-таки   задержали и обошлось с нашей стороны без жертв. Ловля на живца, засады и прочие детективы – стрельба, погони с ликвидацией и без преступника… Бывали и курьезные случаи… Рассказу один, с моими девчонками,  принимавшими участие  в   подобных оперативных мероприятиях. Как-то в нашем районе участились случаи краж «дворников» с автомашин.  Всем сотрудникам милиции было поручено произвести поквартирный обход и разъяснить владельцам автомашин о необходимости снимать «дворники», дабы  не давать преступникам повода совершать подобные  преступления. Но ведь наши граждане не очень прислушиваются к советам правоохранительных органов!  «Дворники» оставались на лобовых стеклах, кражи совершались.  Решено было выставить засады в местах большого скопления автомашин.  Так как  сотрудников нужно было много,  то к этим мероприятиям были привлечены  и инспекторы ИДН.  Засады были  в машинах. Для выезда  к определенному  месту   группы рассаживались у райотдела в машины по 2 сотрудника.  Одна из моих инспекторов уже была   в машине и  ожидала  водителя - сотрудника. Как на грех, в тот момент, когда водитель садился в машину, а все были,  естественно,  в гражданской одежде и машины были без  милицейской окраски, к райотделу подошел  ее муж. Видимо, он решил встретить жену с работы. Увидев, что его жена сидит в машине, в которую садится мужчина, он  вытащил водителя и врезал  по физиономии. Ничего не понимающая жена, выскочила из машины и тоже получила от ревнивого мужа. Короче,  не успев выполнить  оперативное задание,  оба оказались  с  фингалами.  И смех, и грех!  Все это явилось разбирательством у руководства райотдела.  Но этот факт  не явилась препятствием для привлечения инспекторов-женщин  к участию в оперативных мероприятиях в дальнейшем.     Знал  на ком женился!
… Моя партийная работа?.. Так вот в времена Горбачова – «духа гласности и развала» - кончилась моя партийная карьера!.. Да, была я в тот момент секретарем парткома РОВД. Большинство членов моей партячейки были сотрудниками райотдела: бывшие – пенсионеры и действующие. Это были глубоко убежденные коммунисты: прошедшие войну и вернувшиеся победителями, воспитанные на учениях ученых-вождей Ленина и Сталина, потому они очень серьезно рассматривали все партийные документы и решения и было видно, как они были недовольны, но строгая выучка соблюдать Устав и дисциплину аттестованного сотрудника МВД, пока сдерживали их… Знали об этом и там на верху, разваливающие страну, потому они быстро провели эвтаназию КПСС и начали с силовых структур: прибыли представители горкома и изъяли у меня партийный билет - «на сохранение в архив горкома», а затем - и у остальных членов парткома. Так народ был обезглавлен и не смог постоять за решение своего референдума о сохранении СССР! Мне казалось тогда, что вместе с концом партии, искусственным развалом страны, наступил конец света в отдельно взятой части Земли. Разрушено было все, что можно было разрушить, а как жить, пока взамен будет создано что-то?.. Этот вопрос впрямую касался и нас, сотрудников подразделений по делам несовершеннолетних. Взрослые терялись и не находило ответ на вопрос, что говорить о подростках. Безработица, пустые прилавки привели некоторых родителей к отчаянию и, как следствие, к пьянству. Жизнь большинства людей того времени была подчинена одной цели - добыче: добыть работу, продукты питания, одежду, обувь и все остальное. Такая задача стояла в разваливаемой стране перед большей частью народа – честной и трудовой. Оппозиционеры, алчные, хищные – выродки, враги народа тоже занимались добычей, но это была преступная деятельность, направленная на ограбление народа.  В той погоне за остатками материальных благ  не было никому никакого дела до моральных устоев, общепринятых принципов человеческого гуманизма и порядочности.  Все  то  духовное, что было  создано  вековыми  традициями нашего народа,    в одночасье  было  разрушено.
Ужас от  того исторического времени    состоял  еще и  в том, что  в той неразберихе  вместе с водой выплеснули и ребенка. Ведь в том массовом сумасшествии,  духовном и экономическом разрушении  начисто было забыто о том, что в нашей стране продолжают жить дети и подростки, которых надо было кормить, воспитывать, учить. А учить все-таки надо было светлому и доброму.   Но вот это-то уже и не получалось!  В те годы никто ничего не понимал: не было ни законов, ни морали, ни экономики. Было сплошное беззаконие, а кой у кого – только «понятия» и вседозволенность под лозунгом демократии и базар вместо экономики.   Заседания госдумы мы смотрели по телевизору как цирковые представления… Вот так «весело‘»   жила страна! Мое становление, как руководителя, пришлось на этот сложный период нашей страны, когда советские законы не действовали, новых еще не было. Но мы служили, не смотря на то, что происходило. Жизнь преподносила много сюрпризов, которые заставляли нас искать и находить новые методы в работе. Абсолютно новым явлением в нашей работе стали семьи новых русских. Это были семьи с немыслимым на тот период материальным достатком.
Тип нового русского узнаваем по фильмам, повествующих о тех годах: малиновый пиджак, толстая золотая цепь на бычьей шее, огромный мобильник. Все так и было – беспредельщики и бандюганы. А для нас они были отцами, дети у которых воровали и даже спивались. И инспектору надо было суметь втолковать этим новым русским отцам, почему их ребенок вор при куче всего нужного и не нужного. А старший сын пьет потому, что не хватает элементарной родительской любви!..
 Все воспитание  таких горе-родителей  сводилось к одному  – накормить, одеть свое чадо и материально обеспечить. Что еще надо?.. А наш довод, что подобным образом содержат собак, обижались. В конце концов, мы предъявляли к ним законные требования по выполнению родительских обязанностей! Слава Богу, что век малиновых пиджаков был не долог. Однако, осталось о них не неприятное воспоминание: ни один «малиновый пиджак», живущий «по понятиям» не высказал реальной угрозы в наш адрес… - А почему-у?.. - А потому, что мы их охраняли, не давали многочисленным в то время бандам их разграбить, побить, - да и народ у нас не любить богатых… И они, «цветные пиджаки», под нашей защитой смогли вырасти в олигархи, которые нам строят заводы, предприятия – работу нам дают, - содержат государство!..        
 - Вот оказывается вы какие!?. - Да, мы служители Фемиды!.. Так вот, когда определенная часть взрослого населения начала передел собственности, начался свой передел и у подрастающих детей недорослевого возраста: вот уж поистине: дети – зеркало нашего общества!    Каждый город был поделен на районы группировками молодежи, в которых они устанавливали свои правила жизни и строго спрашивали за их соблюдение с «иностранцев». - Было такое и раньше… - Раньше была игра и масштабы были не те. Мы знали всех их лидеров и участников этих игр, и они были свои – родные, но это уже были не стычки небольших групп на кулачках, а массовые побоища с цепями, нунчаками и другим вооружением, которое признается холодным. Толпы дикой молодежи собирались по несколько сотен с той и другой стороны. По прошествии времени уже и не верится, что успокаивать этих вояк приходилось и нам, женщинам, инспекторам по делам несовершеннолетних. Мы бесстрашно шли прямо на толпу, зная, что каждую из нас могут посадить на перо – за нами смело шли мужчины-милиционеры. Один раз я выехала с сотрудниками патрульно-постовой службы, которые были со служебными собаками, по поступившему сообщению, что по улице движется агрессивно настроенная многочисленная толпа малолеток явно в поисках «приключений». Подъехав метров за 50 до остановившейся толпы, я вышла из машины, не сомневаясь, что ПэПээСники и их псы пойдут за мной. Пройдя почти уже все расстояние до пацанов, я поняла, что за мной никто не идет: не было слышно характерных звуков шагов, ни дыхания собак. Я оглянулась и увидела, что все сидят в машинах. Не побежишь же назад! Вступила в схватку с ними, готовыми и желающими «подвигов»!.. Два часа почти вела я «переговы-уговоры»! В тысячу раз легче разговаривать со взрослыми – отпетыми бандитами, чем с этими гонористыми до умопомрачения подростками – у которых ни знаний, ни опыта и … скажу тебе, ни простого человеческого страха!.. - И что?!. - Как видишь, жива. - Я бы опысалась!.. Что потом? - Потом вывозили их несколько часов в райотдел, беседовали, составляли протокола, развозили по домам… Скажу тебе, сейчас уже такого нет. А ведь бывало и подростки сами по себе вели себя как последняя шпана-бантюган. Особенно при доставке их в милицию принудительно, после того как на них получали сведения об их участии в том или ином деле. Был и такой случай: поехала я с водителем-милиционером за таким хулиганом к нему домой – почему-то он был дома один. Дверь входная -  открыта. Зашла и увидела подростка спавшего на диване, - но лежащего как-то неестественно, - подошла и наклонилась, чтобы разбудить и… рука, не успевшая опустить топор на мою голову, была профессионально перехвачена моим спасителем, - с тех пор «чувство локтя» для меня не пустой звук!..  Вот такая служба – не мед! Были особо тяжелые дни, когда выезжали на детские трупы или для изъятия детей из неблагополучных семей… - хлюпнула носом. – При том продолжала работу с личным составом, ходила в рейды, дежурила в отделе в качестве ответственного от руководства; разбиралась с документами, выступала на различных совещаниях и родительских собраниях, вела душеспасительные разговоры с подростками, которые вызывали наиболее беспокойство у нас инспекторов . При том продолжала дежурить по графику – выезжать по вызову на уличные драки, домашние потасовки, ночами в сильный мороз утюжить снег, ползать по чердакам и подвалам  в поисках «преследуемых», детей-«потеряшек»!.. Разве в это время думаешь о том, что тебя дома ждет маленький сын? Что он поел? Какие оценки получил в школе?  Главное в тот момент было – выполнить поставленную задачу. Вот это и есть самопожертвование, на которые идет женщина, решившаяся надеть погоны… Награды?.. Конечно, были, но и «оплеухи» были от многочисленного областного, городского и своего руководства… Да, переживала, расстраивалась, но был приобретенный опыт, который помогал, по крайней мере, преподносимые жизнью сюрпризы связанные с подростковыми проблемами уже не вызывали шока … Налейка Павловна еще по одной на дорожку, вспомнилось мне как в течение 5 лет я похоронила мужа, родителей… Горе, переживания были ужасными… Я не успевала оправиться от одних похорон, уже вторые, третьи… Все, что осталось мне – служба, да жизнь скрашивало - это сын и то, что мне в качестве поощрения присвоили звание подполковника! Таким образом был оценен мой труд! Я действительно службе отдавала всю себя целиком. Я даже и не служила, я жила службой… Не могу!.. – постоянно вспоминается: мои девочки-инспектора, как они помогли мне выжить-одолеть, когда горе меня волнами захлестывало… Я до сих пор испытываю к ним огромную благодарность за поддержку и понимание!.. Недавно встретила одну из моих милых девочек, так она назвала меня мамой Людой!.. Сама мать двоих сыновей!.. Ну, очень приятно!.. Помнят и те, за которых приходилось отдавать на службе не только время, но свою энергию, душу, чтобы помочь им выйти из сложившейся жизненной ситуации. При работе с детьми, будучи инспектором по делам несовершеннолетних, у меня сложилось свое понимание справедливости: я зачастую критически относилась к приговорам, вынесенных судами в отношении подростков. У нас уголовный кодекс один – для тех и других. Но ведь есть разница между кражей, совершенной 14-ти летним мальчиком и взрослым мужиком-алкоголиком?! По крайней мере, как ни крути, причины толкнувшие на преступление все равно разные. Ради спасения одной такой заблудшей души однажды я рискнула  пойти на нарушение закона. В тот момент я считала, что так будет справедливо… Каким образом? Да просто выкинула протокол, составленный на него за появление в пьяном виде.          
 Парень-подросток был отсрочником, т.е. исполнение решение суда ему было отсрочено на определенный срок. За составленный на него протокол следовала отмена этой самой отсрочки на реальный срок…Закончился срок отсрочки исполнения приговора. Его сняли с учета в милиции. Прошло несколько лет. И вот однажды в кабинет ко мне протиснулся с огромным букетом цветов симпатичный молодой человек. Я сразу и не узнала его, выросшего, вставшим взрослым. Оказывается, он собрался жениться и пришел пригласить меня на свадьбу. А цветы – это знак благодарности. За то, что я спасла его от «зоны».  Стоял он передо мной красивый и счастливый… (Но в тот момент мне казалось, что я счастливее его!)  Нет! За тот должностной проступок мне ни тогда, ни сейчас ничуточку не стыдно: он хоть и незаконный, но, моему убеждению, абсолютно справедливый! А за справедливость, за Правду мы жизни ложим!.. Это еще как посмотреть, что сложнее и труднее: сразу, совершив подвиг, отдать жизнь свою или каждый день преодолевая-побеждая подлость и несправедливость-беззаконие дожить до своей заслуженной пенсии!.. Пьяны мы уже с тобой, Павловна! – очень редко такое со мной... На последних годах моей службы произошло то, что называется служебным романом… Ты что вылупилась? И в жизни бывает – не только в кино. После смерти мужа, у меня и мысли не было  о  замужестве.  А  случился этот самый роман  с командиром батальона патрульно-постовой службы.   Сам командир к тому времени  был человек  разведенный, т.е. свободный. Так что  семью  не разрушала, греха на мне нет.   Все было просто и незатейливо. Я ездила в батальон для проведения занятий по служебной подготовке, на инструктажи с  ППСниками в плане  осуществления взаимодействия двух служб – доездилась!..  Уже более 10 лет  вместе живем.  Его  все  по отчеству зовут, выражая к нему особое уважение. Он  именно такой -  добрый, умный, с особенным чувством юмора.  Очень порядочный и справедливый.  Мы часто вспоминаем годы службы. К нам часто приезжают  в гости  наши  в сослуживцы.  Служба наша не закончилась - она  продолжается в наших воспоминаниях: мыслях, чувствах!..
Теперь ты знаешь как  я стала  милиционером. Для этого ничего особенного и не делала.  Я просто очень захотела стать тем, кем  мечтала и честно исполняла свой долг. А еще всегда старалась проявлять порядочность и справедливость ко всем людям, независимо от их статуса и положения в обществе.  Вот и все.  Все  очень просто. И еще: как кто,  а я от службы получила счастливо прожитые годы.  Я  живу с чувством  исполненного долга! Я убедилась  в  правильности кем-то высказанной фразы:  милиция - это не профессия,  это особая каста людей служащая своему народу, стране и готовая за народ, за Родину, за Правду  отдать жизни свои – разом или «врасстрочку»!.. -  Люся-а! Ты здесь?.. – сильный мужской голос (в самом звучании голоса была нежность и доброта и…одновременно тревога-забота).        
 -  Сейчас открою…- Павловна, как будто и не хромала и не болит нога, побежала открывать-встречать мужа Людмилы… - Здравствуй, Павловна! Люся звонила, сказала, что у тебя… сказала, что потом расскажет. Что случилось? Почему она у тебя?            - Да не волнуйся так, все путем: мы грелись с ней … - Что значит грелись?!. - У меня топлено и – настоечка… - Ничего не понимаю!.. Давай Павловна и мне тоже налей!..  – и, перешагнув через две сенные ступеньки, потянул дверную ручку садовой избенки…                . . .                P.S.  Родилась Российская Звезда Фемиды, подполковник  милиции Людмила Александровна Васильева в городе Кирове 8 июня 1957 г.. Служила в органах внутренних дел с 1984 года по 2002  в Ленинском РОВД города Кирова. Ушла на заслуженный отдых с должности начальника  отделения по делам несовершеннолетних. Муж, майор, служил в органах внутренних дел в должности командира батальона патрульно-постовой службы при УВД Кировской области. Сын  - тренер-преподаватель высшей квалификационной категории  спортивной школы олимпийского резерва по боксу.               




               







               




Вечный  зов!


Начало июля 1941 год. Город Невель.

Собрались дети на игры из рядом живущих домов. Авторитет детского двора, Леха [пятнадцатый год шел ему: уже старался вести себя по-взрослому, подражая деду, герою Первой мировой, Георгиевскому кавалеру и Гражданской  (орденоносец «Красного Знамени»)], - широкогрудый, длинные мощные ноги, рукастый, с большими мозолистыми ладонями, огляделся: посмотрел на ребят кучкой стоявшие рядом с ним, взглянул на сидящих подальше на зеленой скамейке девочек и ломающимся голосом  заговорил: – Мужики, давайте-ко мы тоже присядем вон на те бревна (привезены были для укрепления вырытой глубокой траншеи, где во время бомбежек должны были укрываться жители). Сел, – рядом уселись другие мальчики – умело скрутил цыгарку махорочную, закурил, выпуская дым из ноздрей, как заядлый курильщик. Улыбнулся и заговорил поучительно : – … Да, вредно курить!.. Я и то при матери и деде не курю, но, конечно, они знают и делают вид, что не знают – раз имям так лучче, то пусть… Мужики, мы сегодня, да вооще не будем играться: война вот-вот придет в наш город и нам нужно приготовиться… – вдруг прервал речь, оглянулся вокруг. – Девки – дуры – пусть бесятся в свои глупые игры: «прятки» – «… я иду искать!» – передразнил. Продолжил: – Мы больше не будет играться ни в «казаки-разбойники»,  ни в «вышибалы», ни в другие… Нам надо мотать отсюдова – евакуироваться или которым приготовиться… Вот тебе, Марат, с семьей вам надо как можно быстрее… Мать у тебя партийный работник, немсы вас в первую очередь расстреляют – не посмотрят, что у отца твоего немеская фамилия… Движутся на нас вековые враги наши … – показательно затянулся, выпуская дым, закашлялся. – Лишь бы не объединились они с нашими внутренними врагами, которые в тыща раз опаснее внешних: Россию можно одолеть только, когда с внутренними врагами не справимся мы… Но тут выступил вперед Очкарик (долгий, конопатый, в очках – известный спорщик, ябедник и обреченный отличник): – Найн, нет!.. Фамилие Эпштейн – это инглиш – английское… Неожиданно, как всегда, завыли сирены, предупреждающие о авианалете фашистов… – А ну!.. Все в укрытие… А вы чо, девоньки?.. Тоже марш за мной!.. Десятилетний Марат замешкался, поправляя свои сандалии, побежал вслед за друзьями к траншее, которые уже скрылись там (осталось метров двадцать пять), как в небе стали рваться зенитные снаряды пэвэо. Звуки взрывов были необычно громкие и он остановился, слушая, как «работают» зенитки, – несколько осколков от разорвавшихся снарядов в небе упали и  чиркнули землю прямо перед его коричневыми сандаликами и это очень сильно поразило его: «Мы же в траншеях – недостроенных, не защищены сверху не только от авиабомб, но и от осколков! Немецкому летчику хорошо видно сверху открытую траншею с людьми и ему легко прицельно сбросить бомбы!..» – и побежал от «убежища»… Добежав до ближайших кустов акации, упал в заросли… … Визжали бомбы, рвались снаряды, – от земли передавался гул и удары, как от гигантского молота, которые приближались и вдруг страшный удар, (как показалось) из-под земли, под ним!.. Тело даже подбросило: Марат потерял на какое-то время дар осознавать, воспринимать - впал в невменяемость … Очнулся от воя: выли по-зверинному, – а не кричали; он никогда такого не слыхал, но сразу же понял, что случилось очень-очень страшное!.. Выполз из кустов, стряхнул с себя песчано-глинистую землю, встал на  трясущиеся от слабости ноги и, протерев и проморгав туманную муть в глазах, увидел и от ужаса увиденного вновь закрыл: на месте рва-щели была огромная воронка от авиабомбы!.. На ватных ногах проковылял к стоящим людям (в основном – были пожилые жильцы из домов) наверху – у края воронки, – ближайшая женщина (он ее знал – но сейчас не мог вспомнить ее имя и кто такая) крепко схватила его за локоть, сама, прикрыв правой рукой лицо свое, беззвучно рыдала, временами сотрясаясь всем телом. Внизу на дне воронки бесновались, – пытаясь руками раскопать грунт, женщины-матери, чьи ребенки были разорваны-убиты бомбой и засыпаны. Временами они вдруг одновременно или поодиночке начинали жутко и страшно выть – от чего волосы вставали дыбом на головах стоящих и заставляли трястись от рыданий… Даже контуженный,  в полу сознании Марат понимал настолько реальность ужасна и  неправдоподобна!.. Из-за крайнего дома выскочила черная «эмка» (все узнали: «членовозка» – на ней ездили члены райкома) и помчалась прямо на место катастрофы и остановилась резко, звизгнув тормозами, пред толпой. Увидели рядом с водителем сидящего Первого (Сергея Ивановича Мусатова), смотрели на него, когда он вылезет, но раньше его выскочила с заднего сидения высокая стройная с коротко стриженными волосами пшеничного цвета молодая женщина, всмотрелась – все поняла! – добежала до края ямы-могилы и зашаталась и, если бы ее не подхватили, скатилась бы вниз… Ее перехватил подошедший Первый… – Мам, ты чего?!. – протянул тоненький голосок. Белая женщина, обернулась и вдруг обмякнув – потеряв сознание –вновь поползла, – и, если бы не держащие ее крепкие руки Сергея Ивановича теперь уж она точно упала на дно воронки. Он приподнял ее, затряс, она очнулась, шатаясь как пьяная, рыдая, бросилась навстречу голосу: «Сыночек, Маратушка!...»  Первый подождал пока мать и ее дитя не отревутся, не нарадуются, не наобнимаются и не нацелуются, потом подошел к ним широким шагом: «Завтра можешь рано не приходить – завтра мы решим ваш вопрос…»
. . .

Сергей Иванович не удивился и не спросил почему она рано пришла. – Садишь поближе… [Первые же часы начала войны был звонок и указания с обкома, чтобы они достали из сейфов секретные пакеты с планами действий на случай войны и распечатали … Срочно созвали закрытое бюро райкома Партии. Она, Подзолотина, секретарь райкома, отвечающая за комсомольскую работу, профсоюзные и общественные организации, агитацию и пропаганду, школы и политпросвет учреждения, согласно по штатному расписанию военного времени, вместе с Первым и Вторым секретарями и приданными товарищами из членов райкома должна была остаться на оккупированной территории для участия в организации подпольной работы. (Оставалась вместе с семьей. Ее мужу выдали «желтый» военный билет.)] – Сергей Иваныч!.. – Никаких Иванычей!.. Тебя заменит Татьяна, она достаточно опытная инструктор, да и молодая – семейством не обзавелась – и мы ее назначаем вместо тебя секретарем и оставляем… – А я, значит, – старая!.. – из синих глаз секретаря брызнули слезы. (Это были слезы женской обиды и радости матери одновременно.) – Ну что ты!.. – у тебя – ребенок и жизнь его дороже… Какой он у тебя стал: не по годам рослый и какой у него взгляд… Глаза… Умница!.. То наше партийное райкомовское ВКП (б) решение по поводу тебя и Левы было ошибочным… Все!.. Вот твой номер вагона-теплушки и сопроводительные документы: мы тебя эвакуируем в связи сложившимися обстоятельствами в тыл – в кировскую область – со своей  семьей… Вы должны 13-го июля, к вечеру успеть в Великие Луки (60 км от Невеля) на последний эшелон, который повезет беженцев – у вас полторы суток… Прости, машину не могу дать –  сама понимаешь!.. – впервые она увидела, как всегда строгие темные глаза Первого, вдруг «смягчились», зажглись нежным ласковым светом, – еще раз повторил: – Прости! – и наклонившись поцеловал в ее в щеку (хотел в губы)… –  Успей и удачи!..               
Эваковагон-теплушка

… Прошли-пробежали полпути. Жара. Песчаная дорога пошла через сосновый бор. Мать и отец нагружены по самые головы. На спине Марата рюкзак – вначале пути казавшийся легким – стал тяжелым («Как кирпичами набит!») и он с трудом уже волочился вслед за родителями. Они остановились, повернув свои потные, уставшие лица, смотрели на него… Все реже их обгоняли машины с переполненными грузами или людьми в кузовах, телеги на конной тяге. Кто-то из них кричал извинительно: «Ох, родненькие, не можем: местов нет!» – другие, прикусив нижнюю губу отворачивали морды, потому родители уже перестали проситься, чтобы подвезли – и даже перестали смотреть на обгоняющих. Стало слышно, как с права начало приближаться громыханье, отдельные звуки орудийных выстрелов… … Вдруг останавилась «эмка» – как райкомовская – только зеленого цвета. Марат бросился к машине. Открылась дверка и оттуда вытиснулся красный командир (судя по четырем шпалам – полковник). Высокий, моложавый, он оглядел всех и приказал громко: – Уйдите с дороги!.. В лес… Немцы, почти рядом, вы погибните, если не успеете уйти!.. – и сел, поехал… Несколько десятков метров Марат бежал во свою мочь, почти не отставая от машины. Командирская «эмка» остановилась. Подождала белорусова мальчика. Высунулась голова в военной фуражке. Выражение лица решительное мужественное: – Как зовут? – Марат, – с передыхом. – Имя твое значительное!.. Давайте садитесь, мне не совсем по дороге, но я вас подвезу до станции  – иначе погибнете!..
. . .
Нашли свой вагон по номеру. Два дежурных (гражданских, с повязками) проверили документы перед тем, как пропустить в вагон. Долго осматривали «желтый» билет отца. Один усмехнулся: – Желтобилетник мне! Столько на себя навьючил,  что и коняга бы не выдюжила… Ладно подымайтесь, занимайте места по согласованию с проводником… Видя, как смутился Марат, мать, отвлекая его, спокойно и наставительно сказала, не обращая внимания на ехиду-улыбку дежурного: – Запомни шестизначный номер нашего вагона и серию и номер моего удостоверения личности. Теплушка, рассчитанная на 40 солдат, была с нарами в два этажа, на которых лежали чистые соломенные матрацы. Центре железная печка-буржуйка, обложенная кирпичами, а возле положены дрова и уголь. Проводник (с военной выправкой) выдал три буханки хлеба (на каждого члена семьи по одной), сказал, чтобы печку пока не топили: жарко, а кипяток можно всегда взять у него. К вечеру (к отходу поезда) вагон набился людьми. Ехали старики, женщины, громкоголосые и едва сыпевшие зареванные дети, редко мужчины (да и те были инвалиды или же «желтобилетники»). Отцу было плохо: он задыхался и хватался за сердце, потому мать его уложила на нижнюю полку, дала настой валерианы, а сама с Маратом – на вторую. Он, устроившись по-малышовски под мамкой, уснул и проспал отход эшелона. Проснулся. Поезд стоял, где-то на обходных путях, пропуская обгоняющие эшелоны с эвакуируемыми заводами вместе с рабочими на восток страны. В вагоне стало прохладно – окна все на распашку. Темень везде и вокруг. Огни в вагоне не разрешили зажигать… Вдруг раздался гул вражеских самолетов (люди интуитивно – безошибочно определяли звуки чужих и своих!). Вот гулы-звуки заполнили вагон и началось!.. Марат уже не раз слышал эти ужасающие звуки падающих, а затем гром-грохот взрывающихся бомб, но все равно было невыносимо жутко – у него руки-ноги коченели … Прижавшись к материнским титькам, он вспомнил про своих друзей-ребенков, которые заживо были разорваны и закопаны в землю этими фашисткими нелюдями, и дал слово себе, если он выживет, то отомстит за все зло причиняемое людям!.. И впервые он услышал у себя – где-то в груди, как бы зов, требующий отомстить… У него утвердилось намерением посвятить свою жизнь этому… («Буду я командиром, как военный, который спас от немцев!.. Полковником!») О-о-о! Чудо!.. Их вагон остался цел!.. Их прицепили к другому эшелону и поехали… Дальше, как в нереальном сне… Он не запомнил ни остановки, ни время в пути – впал стрессовый ступор. Их еще не раз бомбили, пока не проехали Ярославль…               
Приезд на Вятку...

При въезде в Санчурский район Кировской области эвакуированных встретили конные телеги. Они пересели из грузовой «полуторки» (с брезентовым укрытием) в телегу. Возчик неопределенно возрастной, чуть сутуловатый, приветливо встретил Подзолотниковых-Эпштейнов и помог перетащить багаж в свою телегу. Марат растянулся на душистом, пахнущим летним зноем и цветами и медом сене. Рядом лег отец, он тоже улыбался. Впереди справа по-хозяйски уселся Митяй-возчик, слева села, ноги свесив, мать. Она тоже была довольна – скоро доедут до места назначения и окончатся ихние дорожные неудобства, а, главное, – они спаслись!.. (Ехали до этого в кузове машины почти сутки – с небольшими остановками «по нужде» – в полусогнутом сидячем положении.) «Ох какая благодать!..» – Марат такого удовольствия и прелести никогда еще не испытывал. Телега съехала на колейную тележную дорогу (идущую параллельно грунтово-гравийной) и мягко покатила… – По грунтовке стукотно и дребежно ехать, а тут видаете, как мягко, масляно катит, – и добро по-свойски улыбнулся Митяй. («Так может улыбаться только человек с очень чистой совестью и имеющего не замутненную душу спесивостью и чванством,  -  мать разглядывала возчика, - живущего по совести».) Три груженые телеги с беженцами поехали прямо. Митяй свернул направо. Он пояснил: – Оне в райцентр едут, а мы по прямой в Корляки… Можем и мы через Санчурск, но так будет вкруговую… Мать заговорила, стала расспрашивать Митяя, ожившего, повеселевшего… – Я-то?.. Да недалеко от села Корляк я живу, в колхозе «Рассвет»… Во колхоз!.. Гремит своими урожаями… Надо сказать для справедливости, что по всему Санчурскому краю земля у нас плодородна и много зерна рожает, картошки и других корнеплодов – сунь палку в землю – вздуется и корни пустит…Что-то, что-то?.. Вам повезло: не зря меня зовут в народе Митяй Все Знай, – я могу всю дорогу вам рассказывать, а знаю я много и не только от того, что читаю в запой, а еще потому, что служил я в фельдъегерях – кстати там и пристрастился к чтиве: доставлял особо важные, секретные документы по всей Российской империи… Конешно, не один, – со мной офицер был да  двое трое солдат… Нее не рядовым я был, а епрейтором…В основном уже ездили на поездах, в отдельных купе, а в конце приходилось и на комонях скакать… Ой, всяко бывало – рассказывать дак не поверите… Я и так многое не говорю, чтобы не смущать и не пужать людей… Лучче рассказать о Санчурске? Ладно… Только закурю. Скрутил огромную цыгару из газетной бумаги, насыпал крупнорезаный самосадный табак, слюнями склеил бумажные концы, закурил. (Отец зашевелился, сел, вытянув длинные ноги.) Предложил отцу: – Будешь?.. Ох, хорош табак: сам у себя в огороде сажаю. Магазинный не могу курить – не табак, а одни сушеные опилы, пропитанные ядом никотином: ни запаха, ни вида, ни крепости (отец никогда не курил и даже запах табачный не переносил, но тут делал вид, что понимает и разбирается в куреве – улыбался). Так вот я бросил курить те опилы: здоровья не стало… Стал настоящий табак выращивать, да еще винца своего из ягод голубики, брусники настоенных, самобродильных вечером с устатку по кружечке или по две смаковать… Все болезни мои ушли… Но обезательно надо в работе быть физической целый день. – У меня, к сожалению, всю жизнь сидячая работа была. – Во, то-то и оно: умственная работа самая вредная – от него голова пухнет, задница толстеет и никакое ягоднопользительное вино не поможет… Марат тоже сел. Отец ехал спиной вперед. На него оборачиваясь сбоку посматривал Митяй. Он видел, как у улыбающегося Левы, глаза строго-предупреждающе смотрели на своего сына. («Умной какой: я так шуточно-нарошно говорю, а он все понимат и еще сына своего строганит! – не зря  по виду иностранцем выглядит»). Строгий взгляд отца заставил Марата вспомнил его слова: «Не пей вина и не кури табачище – иначе вся  твоя жизнь будет туманна и нереальна!».. Нежаркое солнце («Два часа до полудня».) светило сквозь тонкую пелену белых клубистых облаков. Тепло, ветерок, пахнущий ржаным убранным полем, гладил лица. Митяй остановил телегу, слез, притушил цыгару слюнями, остатки несгоревшего табака ссыпал в кисет: Земля у нас чернозем-торф – загореться может, – снова сел, дернул за вожжи, громко, пронзительно свистнул, заложив два пальца в рот: – А ну давай, – рысью!..  А я расскажу, как обещал, про наш край Санчурский… (Кобыленка Жданка местной породы поплелась треньком, вихляя костлявым задом.) Так вот, земля наша Вятская древнерусская была основа новгородскими ушкуйниками в 1181 году. До этого была она кое-где реденько заселена племенами удмурскими от теперешних восточных границ Горьковской области до Пермской. С севера до юга: от Великоустюжских земель до Камы. Правда, с запада местами их вытеснили марийсы. (Более сильные воинственные охотничьи племена мари.) Потом в батыевы времена и после Вятка продолжала заселяться русскими, которые принесли на эту благодатную землю свой быт и свою культуру, бишь общемировую великую культуру и цивилизацию… Иван Грозный после взятия Казани в 1552 году прошелся по Санчурскому краю. В 1584 году построил город-крепость (заложил князь Григорий Осипович Засекин: к работам привлекались солдаты и местное население, которые за короткий срок возвели на берегу Большой Кокшаги кремль с зубчатыми деревянными стенами сооруженными из вековых дубов да корабельных сосен, коими славились здешние места, по углам стен возвышались башни с бойницами, – вокруг крепости, в глубине лесов и по берегам реки были построены сторожевые вышки и поставлены заставы) Царевосанчурск и окончательно завладел этими местами. Так до конца 18 века он был центром одноименного уезда, – с 1929 года – поселок Санчурск, - райцентр. Население района - за 64 800 человек… (Около 14 тысяч было призвано во время ВОВ, из них получило 7 Героев Советского Союза, один  полный кавалер Славы, главный маршал авиации Вершинин из района!..) Район расположен в юго-восточной части Кировской области на реке Большая Кокшага – притоки Волги. До областного центра совсем недалеко (270 км): на колхозной машине можно за один день доехать… – Мы смотрели карту и видели названия населенных пунктов – судя по названиям – марийские… – Дак я ж не дошел: местное население тут были марийсы и, когда на новые земли на берегах Большой Кокшаги переселились русские, то они оседали по соседству с марийскими небольшими деревеньками малодворками, которые до русских жили только промыслами: охота, рыбалка  и бортничеств … Часть их обрусели, часть, как только население у них подрастало, то сразу делились и уходили далее на восток – их вон сейчас на Урале, за Уралом сколько живет. А здесь, появились русские села, деревни и починки: Березовка, Соболево, Зимнячка, Заозерье, Красовка, Краснояр, Красногорье, Охоткино, Сосново, Любимовка, Великоречье…Многолюдно жили русские при царях, общинами: земли были общие, жили полюбовно и каждый член общины был свой – родной по крови и духу, не было чужих и потому не было ни зависти, ни злости и даже тех, кто был побогаче, уважали, а не злились на него, не вражиной считали, а все равно родным, так как он, богатый, делился своим богатством с вдовами с детьми, поддерживали стариков, которые уже не могли работать и себя обеспечивать!.. Колхоз?.. То,  да не то… Вроде бы тоже свое, но поди возьми… Конечно, благодаря ему мы сообща вон как живем: одна техника как облегчила труд крестьянский – как на тракторе спашешь, так на лошаденке не смочь… А сев, уборка: условия жизни стали легкими… У нас река-житница, Большая Кокшага, как в Древнем Египте Нил, большую жизнеутверждающую роль играет!.. Это не токо красавица неуписуема, милая сердцу каждому. Чистая. Пленительная река, магически петляя, текет издалека. Обходя леса и поля, через обширные клюквенные и голубичные болота и полноводные забитые рыбными ватаги многочисленные озера. Жизнь дает лугам с клубничными полянами, образует острова с зелеными рощами…  Дает плодородие почве-земле – это не только ил плодороднейший, но и черноземные поля, торфяные разработки… Места райские: скота держи – сена  много – не говоря о отавных покосах, рыбы… –  зимой лунку только пробей в озерце, как оттуда зубастые щучьи пасти высовываются… Ягоды, грибы возами заготавливают и солят … А соседи наши без улыбок не могут говорить: «Санчурята – веселые ребята, вятские да ярые!..» Я уж говорил. что во многих местах я бывал, кое-где и живал, но таких работящих, напористых, предпримчивых, с озорным веселым нравом, – а бывает и отчаянных – не видывал и не слыхивал … Проехали по деревянному мосту какую-то речку  (левый приток Большой Кокшаги).Сделали недолгую остановку около лесочка. Перекусили. Митяй угостил жирными линями горячего копчения. (Марату показалось, что он ничего вкуснее не едал…) … Теперь ехали по гравийно-грунтовой дороге. Телегу потряхивало (ехали «рысью» – все равно быстрее, чем пешком), – треск-хруст из-под стальных ободков колес. – Скоро уже Шуля Корлякского сельсовета… Нет, не доезжая Корляк – совсем рядом. Вам туда ведь предписано?..                . . . 
Прошло десять лет. (…Нет, они не пролетели! А прошли.) Марат помнил их. Особые были военные годы, когда у всех детей, как и у взрослых, было одно желание помочь Родине, Стране одолеть врага!.. И они, ребенки, надрывая свои детские сердца, души (не по годам повзрослевшие), голодные, невыспавшиеся делали то, что делали оставшиеся – не мобилизованные на фронта или на военные заводы – женщины и старики и мужчины-инвалиды, заменив отцов, мужей и молодежь призванных в армию боевую и трудовую!.. Никогда не забыть ему, как их встретил председатель Шулинского колхоза Сафронов, который поселил их в свой новый дом, только что построенный для себя (своей семьи), – еще извинялся, что матрасы и подушки из сена, нет новых простыней, наволочек – все отдано по сбору для фронта, – и, как лег на эту мягкую, необыкновенную душистую постель и… не мог сразу уснуть из-за непривычной просто «звенящей» тишины!.. Он был благодарен, этому краю спасшего его и его родных, сохранившему жизнь. Не сколько умом, а интуитивно он знал, что теперь сможет откликнуться-ответить зову, который у него возник с того ужасного дня, когда фашисты, убили его детских друзей, смешали с землей… Он вырастет, станет таким же русским офицером, который реально спас его от смерти и отомстит врагам, победит-искоренит зло на земле!..
… Все трудности тыловой жизни легли на плечи женщин, стариков и детей.  Сельские дети, зимой учились в школе, совмещая с работой, а начиная с ранней весны до поздней осени жили-дневали колхозе, трудясь от зари до зари. В период сева и уборки вставали в четыре утра, ложились в полночь: нужно было успеть обработать всю землю, которую раньше сеяли и убирали до войны с техникой и мужским участием. Выматывались так, что на свои топчаны и кровати заползали на корячках… Немало было тех, кто бросали занятия в школе. Тем, чье детство выпало на военное лихолетье пришлось действительно очень тяжело – зачастую они работали наравне со взрослыми, и спрос за результат труда был такой же. (Никто – в первую очередь сами дети – не соблюдали постановление Правительства в котором постановлялось, что «лица, не достигшие 16 лет, могут быть привлечены к обязательным сверхурочным работам продолжительностью не более двух часов».) Мобилизованы были не только людские ресурсы, но и техника (оттого тяжелого ручного труда стало больше), в колхозах забирали и добротных лошадей на войну. Сельские дети все лето работали на полях: поливали и пололи колхозные овощи, помогали на фермах, на пахоте и заготовке дров на зиму, косили и сушили сено на покосах, убирали хлеб: жали, сушили, молотили; перевозили грузы на лошадях. С утра до позднего вечера кипела дружная работа. Для подростков находилось дело везде. Марат брался за любую работу – он же ведь председатель пионерской дружины школы – показывал пример. Как и все работал, не жалея сил и здоровья. Полураздетые и голодные старались каждый день до конца отдавать свои силы, чтобы выполнять норму. Это были необыкновенные дети войны: с взаимовыручкой и с боевым духом, не уступающим своим отцам и дедам, сражающимся насмерть с врагами Советского Союза и социалистического общественного строя!..
Было голодно. Ели картошку, соленые грибы, молоко, рыбу, различную дичь, редко – яйца, но главное, очень не хватало хлеба. Да и картошку часто ели мороженную или полугнилую. Но летом не так голодали, так как питались зеленью – суп из крапивы, щавеля, и других съедобных трав, салат из лебеды; собирали ягоды, луговой лук, ели «кучку»; копали луковицы саранки и корни солодки. Муки было мало, потому пекли блины из подмороженной картошки. Выручала Кокшага: ловили рыбу сетями, бреднями, когда холодно (весной и осенью) сакали с берега – сидеть с удочками не было ни времени, ни сил. Матери кричали своим ребенкам, поглаживая их по золотоволосым головкам: «Оглашенные, больше пейте молока и меньше кусайте хлеб!..» По ночам в зимнее время вязали варежки и носки и другие теплые вещи – одна задача, одна забота: «Все для фронта, все для победы!» По вечерам в выходной день (некоторые, пошатываясь от усталости) шли в клуб, где слушали радиоприемник, откуда голос Левитана извещал-рокотал о последних событиях на фронтах, в стране, в мире. Одно только звучание парадно-торжественного жизнеутверждающего голоса советского диктора вызывало трепет, дрожь в теле и волнение в душах людей и непреклонную уверенность в победе Советского Союза в войне!.. Тогда не только дикторы, но и учителя, врачи отличались грамотностью и умением разговаривать, говорить – их учили преподаватели, которые сами были личностями с высочайшей русской дворянской культуры! (В высшие учебные заведения  Российской империи допускались к учебе только люди дворянского сословия.) Смотрели кино с приложением-киножурналом с последними новостями. Потом пляски под гармон. Младших школьников изгоняли домой, оставшиеся (средние), прижатые по углам, завидно («Как работать мы не малые, а как плясать мы –мелюзга!») и с  восторгом смотрели, как старший подростковый молодняк отплясывал вятскую топотуху (боевую грозную пляску первых русских из ушкуйников на вятской земле), сейчас забытую… Кое-кто, оставшись  дома, в утай молился Богу, веря и надеясь на Сталина, – на Вождя большевиков, Отца народов!.. Для Марата такая трудовая, героическая жизнь сельского школьника в годы войны была одновременно и борьбой против зла. Мать, в то время – председатель Корлякского сельского совета, часто и сама выходила в поле и наравне с другими работала сколько позволяло у ней (как у председателя) время. Никакой скидки не делала и своему сыну, и мужу-бухгалтеру. (Единственное она домой носила керосин для лампы, так как по ночам сын читал много.) Надо признать тот факт, что люди были пронизаны любовью к своей Родине, преданы власти народной и идеям строительства бесклассового, истинно демократического социального общественного строя, когда нет ни богатых, ни бедных – нет враждебных классов, потому не нужно было упрашивать никого работать… В районе выращивали лен (стратегический продукт!), за которым нужен был особый уход: если нужно было более прочное волокно, то надо было успеть убрать лен пока стебель не желтел до половины, а, чтобы получить большое количество полновесных семян богатых маслом и пригодных для посева, то нужно было выждать пока стебли и семенные коробочки не побуреют. И вот тут-то при аврале ребенки вновь выручали – без них просто не успевали… С начала учебы (с поздней осени), часто уроки прерывались командой: «Все в лес на заготовку дров!..» – или – «Лен мять-поплясать!..» [Мяли лен в холодное осеннее время, когда уже лежал снег. Мерзли руки, ноги, тело. «Давайте, ребенки, попляшем, попляшем, а потом снова мнем лен!» Дети-подростки (мальчики и девочки) звонко взвизгивали и весело пускались в пляс – баловство-шаловство – это они могли – тем более веселье – это не работа,  от этого они не уставали…] Про них (детей) тоже писали в районной газете. Про Машку Сафронову написали, что при вязке снопов она в полтора раза перевыполнила норму взрослого человека и при этом с хорошим качеством. Об их классе, что они за 8 часов вытеребили 3 гектара льна. Долго потом еще дивились ими взрослые – особо женщины: «Ох, бесенята каки: нам, бабам, и то такое не под силу!..» А уборка картофеля,  турнепса… Картошку тонко нарезали, сушили ее в печках и укладывали вместе с вязаными носками и варежками, шарфами в посылки и отправляли на фронт. Все лучшее уходило фронтовикам, хотя самим, ребенкам, надеть было нечего, потому матери своим детям шили из холщовых мешков рубашки и штаны. Летом на ноги приспосабливали самодельные ботинки, зимой умудрялись доставать шерсть и катать валенки. Солдатам на фронте нужна была махорка. Курили многие – исключение: не курили вообще мусульмане и – «махру» офицеры (особо старший офицерский состав, состоявший из бывших царских…). Недостаток хлеба табакур переносил легче, чем отсутствие табака – его (страдающего никотинизмом) трясло, был вял  – практически боец в таком состоянии не мог полноценно воевать… Потому, чтобы не было дефицита в куреве, каждой крестьянской семье выделяли участок плодороднейшей земли для выращивания табака. И снова дети помогали родителям. Бывало часто: ребятня, надышавшись – во время прополки – ядовитым запахом, падали на табачные грядки или, которые бежали к мамке жаловаться, что у них болит голова и они не могут работать. На свои руки – в «цыпках» – дети не обращали внимания. Все  это оттого, что работали на прополках полей, грядок без рукавиц. (Работали так, как современные садовые мотоблоки.) В те времена военные в сельских местностях был такой тяжелейший труд, что сейчас и представить невозможно! К тому же каждая семья обязана была сдавать продукцию с собственного подворья: молоко, мясо, яйца, свиные шкуры. (Вот почему в сельский крестьянин держал корову – коров, кур, свиней – на заработанные трудодни много не напокупаешься, чтобы оплатить натуральный налог– например, одного мяса надо было 46 кг в год отнесли государству!) Только к концу войны стало легчать: с фронта стали возвращаться призванные на войну, в МТС (машинно-технические станции), которые обслуживали колхозы, вновь стали поступать трактора, комбайны и другая сельхозтехника. Марату исполнилось 14 лет, когда появилась возможность поехать (бесплатно – в те социалистичекие времена все было бесплатно!) учиться на механизатора. Профессия была очень перспективная: – если перевести на современность, когда все оценивается прибыльностью, – «офигенно денежная». Перед сном, ночью был разговор с родителями. – Есть место одно от колхоза послать на учебу на тракториста-комбайнера… Вот бы в будущем пригодилась эта специальность мне … Отец Марата закашлялся: – В каком будущем? – Вы же знаете, что я хочу быть военным: поступить военно-летное – в истребительную авиацию… У матери синие глаза потемнели: – В правлении уже решили дать это место Васе Курочкину – у него отец погиб на войне, он за старшего в многодетной семье… Ты что так смотришь на меня?.. Да, я была на заседании правления – меня всегда приглашают, конечно, могла заранее переговорить и мне не отказали бы: дали бы тебе направление, – вдруг лицо у нее исказилось от гнева и она громко и строгим негодующим голосом: – Ну и кто же мы после такого были!?. Я вмиг потеряла бы уважение и авторитет!.. И сама к себе в первую очередь… А ты на всю жизнь запомнил это и закрепилось бы в тебе такое скверное поведение!.. Зарделся – дошло значит!.. Запомни: так поступают и ведут себя только глупые и некчемные,  сволотные, живущие скотоподобно: «Все собе, опять собе!» Отец непроницаемо уставился: – Все хочу сказать тебе, сынку,  ты уже вошел в дорослевой возраст и окончательно надо определиться в своей жизненной профессии… Во-первых, ты летчиком-истребителем по физиологии не можешь быть: сейчас пойдет авиация реактивная – скоростная, летчик должен быть физически здоров… Я имею ввиду не в крестьянском понимании, а в медицинском: как мной замечено, на левый глаз у тебя небольшая близорукость – вот как по ночам, в полутьме лежа читать! – и сейчас в кабинах истребителей с такими габаритами тебе будет тесно, да и нужна молниеносная реакция, – вот Васька – поджарый, быстрый, как раз и подойдет…Я думаю, что все в жизни зависит от хороших, умных законов в государстве!.. Подумай…


. . .


Победа!.. День Победы! Этот День не мог не наступить, если наравне со взрослыми за Победу дрались с врагами с оружием в руках и трудились в тылу, снабжая Армию оружием и боеприпасами, продуктами питания и амуницией советские дети, объединенные и воспитанные в большинстве в политических идеологических организациях: пионеры и комсомольцы!.. Победа Советского Союза в Великой отечественной войне является даже в современной России самым главным «объединяющим фактором», компенсируя в некоторой степени отсутствия общегосударственной идеологии! Благодаря тому, что последние два десятка лет стали доступны многие архивные документы и мы действительно получили возможность свободно их изучить, и потому стало абсолютно очевидно по поводу нашей победы в ВОВ: в смертельной схватке с мировым капитализмом в форме империализма с фашисткой идеологией научно-закономерно одержал победу – высший в цивилизационной лестнице – советский социалистический общественный строй, как более жизнеспособный, подлинно народный! Это была победа цивилизации над варварством! В сражении между двумя принципиально различными трактовками сущности человека победа должна была быть на стороне общества, не приемлющего зла, насилия и несправедливости! Но одной закономерности недостаточно: нужна была мощная держава с могучим научно-экономически-производственным потенциалом и люди (народ),  которые живут и трудятся, защищают эту страну, и, конечно, руководство-правительство, грамотное, ведущую страну по научно обоснованной идеологически скорректированной политической дороге. В СССР (до предательства страны и народа, выужившими во власть, психо-шизоидными, необразованными, безнравственными людишками – типа Микиты Хрущева) все это было и была партия с – опять-таки – научно обоснованной Программой построения развитого социализма в стране и был Сталин: последний ученый-марксист – теоретик и практик, – великая личность, который смог создать со своими верными соратниками СССР не только с мощнейшей индустриализованной промышленностью, но и воспитать (через школьного учителя) советского человека: идейно направленного и целеустремленного на цельность своего существования и деятельности; патриота своего Отечества; с сознанием своей неразрывной связи со всем советским народом, сознанием того, что общие интересы, интересы коллектива, стоят выше узко личных интересов; социалистического гуманиста; человека для кого труд является главным делом жизни, через чего он проявляется как личность, получает величайшую радость бытия; сознательного и ответственного перед Родиной и своей семьей; готового к преодолению трудностей ради достижения своих целей и благополучия своих родных; мужественного, готового биться с врагами своей Родины; инициативного; скромного – спесивость, зазнайство и паранойя (убивающая в человеке все человеческое!) к накопительству – это при на конечной, тупиковой лестнице человеческой цивилизации - капитализме; бодрого духом, оптимиста, радующегося успехам в стране, уверенного в правоте идеи, своего дела, что рождает уверенность и радость в жизни!.. Во Второй Великой Отечественной войне победил советский народ, благодаря мудрому и одновременно стальному вождизму генералиссимуса Иосифа Виссарионовича Сталина!
… Марат в этот солнечный, теплый весенний день вместе с выбранными парнями для работы с утра бегал с длинным багром в руках по берегу половодной извилистой, заросшей кустарником Большой Кокшары, сталкивая подальше в водную струю застрявшие бревна – во всю шел сплав леса по реке, – как с того береги послышался страшный, громкий ор и увидели Степана. Вопленно кричал ихний бригадир (калека по рождению, но мужик грамотный и горластый – карандашом по бумаге водить – не копна возить и не снопы скирдовать), кричал по-дурному, как будто испускал душ. Ребята струхнули  – а Санька Мохнач даже дернул в ближайший лесок, – насторожили уши и теперь услышали: «Ребенки! Бросай работу и бегите домой… Война кончилась!.. Победа!..» По селу бегали обезумевшие от радости люди, стучали в окна домов: «Эй! Победа!..» Плача и смеясь от счастья взрослые и дети кидались друг другу на шею, обнимались, целовались. Все побежали к Сельсовету, где на столбе висел репродуктор, чтобы еще и еще раз слушать сообщение. Начался митинг, где  взял слово и секретарь парткома (фронтовик – вначале войны получил ранение и, вернувшись к себе на родину, через не могу, преодолевая страдальческие боли, работал в колхозе – хотя по инвалидности мог не работать): – Дорогие, милые мои односельчане, земляки, сегодня день Победы и мы заслуженно радуемся и ликуем!.. – всхлипнул: – Давайте помянем наших павших товарищей!.. Нам выпала жизнь… Будем жить и трудиться ... Мы одолели врага очень сильного и не дали нас победить, уничтожить наш социалистический строй: самый передовой и гуманный в Мире. Нас, нашу страну, наш строй уважают и обожают люди планеты Земля, конечно, кроме тех, кто живет не по правде, не по-людски: наживой и ради наживы… Надо нам быть очень бдительными и, главное, активными – не сидеть вутай по своим углам… Быть всегда на чеку и смочь дать отпор нашим внутренним и внешним врагам: людям-уродам взросщенными и воспитанными  капиталистической идеологией!.. Выступил поп (добровольно и безвозмездно ведущий сельский приход). – Братья и сестры! Великому дню Победы предшествовал праздник праздников – Пасха Христова и пришелся на день памяти святого великомученика Георгия Победоносца, а сам день Победы на среду Светлой Пасхальной седмицы: пасхальная радость слилась с долгожданной радостью Победы в Великой Отечественной войне… Наш Вождь, Сталин, возродил Русскую Православную Церковь: благодаря ему избран Патриарх, заработали: Синод, Архиерейский Собор, епархиальные управления. Открылись в стране церкви, настоящее время у нас более 14 тысяч церквей и молебных мест; открылись семинары и академии, заработали церковные органы печати, журналы выходят.. Сегодня в православных храмах и в сердцах верующих пасхальное ликование соединилось с благодарственными молитвами Воскресшему Христу Спасителю за Победу!..               
        После митинга, объявили, что сегодня нерабочий день, тут же начался самостийный концерт, народ танцевал, ликовал (иногда слышались возгласы «Ура!»); продолжилось начатое гулянье и вечером… По всему селу слышались звонкие, трогающие душевные струны, голоса русских женщин… Пели и под гармон песни лирические и грустные… Плясали так что обувь не выдерживала – рвалась, отлетали каблуки… Кое- где на крышах домов и воротах появились самодельные красные флаги…

. . .

В старших классах Марат учился и закончил среднюю школу в Санчурске. [Мать перевели на работу («избрали» председателем) в Санчурский поселковый совет, отца по своей специальности, бухгалтером. Выделили квартиру.] Инициативный и воспитанный, интеллектуально развитый и одновременно шустрый с прекрасной внешностью он быстро влился в школьный коллектив и вскоре был принят в комсомол, а затем через короткое время избран секретарем комсомольской организации школы.
Комсомольцы после войны 1945 – 1950 годов, руководимые и направляемые Партией, продолжали вести активную пропагандистскую работу среди школьников-комсомольцев и учащихся, чтобы поддерживать сознательность и социальную активность подростковой молодежи. Он вел агитационную пропагандистскую работу, строящуюся на принципе единства воспитания на революционных традициях прошлого, героики настоящего и коммунистических идеалах будущего. Конечно, помогали учителя: Августа Владимировна Чернышова, Софья Дмитриевна Покутина, Зинаида Сергеевна Кузнецова и другие (при Сталине сельские учителя материально были хорошо оплачиваемыми, пользовались льготами и были очень уважаемыми!) и активисты-агитаторы, подготовленные из толковых ребят. Формы работы включали: беседы, собрания; оформляли выставки и стенды в «красных уголках», в доме культуры, в библиотеке; проводили линейки и митинги, посвященные вехам из личной жизни выдающихся людей (например, Ленина). Благодаря такой работы много сельских молодых ребят уехали на стройки по восстановлению городов и заводов, на строительство новых заводов, шахт, домен, электростанций…
            К началу 1948 года в сельской местности в стране насчитывалось более 200 тысяч комсомольских организаций, которые объединяли свыше 2 млн комсомольцев, т.е. больше чем до войны. (Рождаемость в СССР продолжала быть высокой!..) Сельский комсомол активно поддерживал все передовые начинания, занимая вместе с коммунистами авангардное место в труде за увеличение сельскохозяйственного производства. Только в 1946 – 1948 гг. около 500 молодых колхозников, тружеников МТС и совхозов удостоились звания Героев Социалистического Труда, свыше 6 тысяч сельских комсомольцев были награждены орденами и медалями!..

. . .

Было очень тяжело и грустно. Тоска и отчаяние – в глазах сына. – Ты почему не ешь?.. Расскажи, как проходил в военкомате комиссию (хотя и так было все ясно)? Сегодня ужинали поздно. – Не годен по зрению в ни одно военное училище!.. Левый глаз – ноль четыре… (Для того времени военный – именно военный! – являлся элитой общества!) – Что в армию не годен? – отец спокойным баритоном. – Почему, годен, но только солдатом… – Это не плохо: когда нужно будет, сможешь Родину защищать… – Ты, папа, верно говоришь, что главное – правильные законы…От них все зависит в нашей жизни. Вот я и решил стать законником: поступать в юридический… В районке я вычитал, что во исполнения постановления ЦК ВКП (б) от1946 года «О расширении и улучшении юридического образования», в стране создана четкая система подготовки юридических кадров. Увеличен прием в юридические ВУЗы…               
Учеба в Казани.

Для поступающих в Казанский юридический институт выделили один из лекционных залов, где многие сидели с утра, чтобы подать заявление и документы. Отдельно от всех с суровыми лицами, – кое-кого украшал шрам на лице – не старом, – по одному, группами сидели в темно-зеленых гимнастерках, увешанные медалями и орденами – их было немало ; были и те, кто пришел с родителями или с «хорошим» знакомым, который мог все сказать, согласовать, уговорить, а, если надо, то и пригрозить «звонком из обкома»…
Марат в черном костюме в белой рубахе без галстука прошел в глубь зала. Сел. Напротив его трое пиджаков-ребят (примерно его возраста) скалили зубы – смеялись, что-то рассказывая друг дружке.
– Эй! Ты кто, ты откуда?.. Не вятский?.. – А-а, из Санчурска… Больно баской и важен для санчуренка-то, но все равно вятской – иди к нам, все равно за нами будешь. Занял очередь?.. Нет. Так вот за нами будешь. Марат пересел к ним. – Сергей. Из Уржума: земляк Сергей Мироновича… – рука была теплая сухая. – Рифат Ахмедзянов – из Малмыжа. – Михаил – из-под Ижевска. Город у нас большой, промышленный, но кроме вечерней двухгодичной юридической школы, пока – ничего…А тут Казань на поезде – пути-то лишь несколько часов дремы, – очень удобно. Ты, Санчурский, что так на меня смотришь?.. Да, я считаю себя тоже вятским: Удмуртию из вятского края вылудили… Татарстан, маристан, удмуртия и другие автономиии – даже в пределах Советской Российской федерации дробят – рвут русский народ – лишь бы не было единения народа и все что получше и пожирнее задарма в союзные республики отсылают, а наши коренные земли Великой Руси усыхают и гибнут, народ перестает рожать, но зато там… тьма тьмущая… – Для Союза это добро!.. – До поры, до времени: без русского народа, государство образующего, СССР со временем рухнет и исчезнет с лика Земли!..                . . .               
Вступительный сдал на «пять» (как отличник сдавал один предмет по выбору): прошел конкурс в институт и обеспечил себя стипендией и местом в общежитие. Город Казань (коренные казанцы говорят «Казан») ему понравился: был весьма радушный и народ особый, состоящий из местных, многонациональный, приезжих; говорили на особом русском наречии с чуть интонационным национальным оттенком и звучало приятно и неповторимо красиво. Рифат поселился на квартире у родни. (Остальные «вятские» не поступили.) Попали в одну группу – где почти половина состояла из бывших фронтовиков, – блатников, которые поступили и учились с поблажками. Через полтора года вновь открылся Юридический факультет в Казанском университете. Их перевели туда. С малмыжанином Рифатом продолжали дружить и иногда даже в выходные дни вместе совершали ознакомительные экскурсии по зданиям самого университета и по городу, знакомясь с историческими и национальными достопримечательностями этого древнего русского города – считай, народ воспринимал его как третья столица Российской империи. Казанский государственный университет – один из старейших в стране (основанный в 1804 году), а юридический факультет был одним из четырех отделений, входящих в состав создаваемого университета. Юридическое образование в Казани получили, ставшие в последствие выдающимися государственными и общественными деятелями, учеными, практикующимися юристами такими как, например, А. Пионтковский, В. Лазарева, П. Ромашкина и многие другие. Юрфаке обучались люди, которые впоследствии, в условиях Октябрьской революции внесли вклад в жизнь советской России, в развитие ее правовой науки. (Я. Шейнкман – руководитель Казанской большевисткой партийной организации и Казанского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов в 1917 – 1918 годах; А. Нехотяева – первый  комиссар юстиции Казанской губернии, а затем – ТАССР; А. Мухитдинов – видный деятель советской юстиции в ТАССР и РСФСР; ученые-правоведы: А. Пионтковский-младший, Б. Черепахин, В. Ундревич, Д. Генкин, М. Агарков; выпускник Н. Федоров стал Президентом Чувашской республики.)

Организаторские способности, совмещенные с прекрасной внешностью и воспитанием, были быстро замечены и Марат был избран заместителем председателя комитета комсомола Казанского университета!.. Он проникся уважением к своему, ставшему родным, университету и к тем людям: ученым и исторически значимым, чьи имена были связаны с Alma Mater – это Лобачевский, Зинин, Бутлеров, Флавицкий, Завойский, Альтшулер, Лев Толстой, Аксаков, Джалиль… Основатель неэвклидовой геометрии Николай Лобачевский более 20 лет был ректором Казанского Императорского университета. Марата воодушевляло, что университет носил имя вождя мирового пролетариата В. И. Ульянова-Ленина. (Семнадцатилетний Володя Ульянов в год казни старшего брата Александра, покушавшегося на царя, был без экзаменов зачислен на первый курс юрфака.) Напротив главного здания был установлен памятник в окружении цветочной клумбы: молодой Ленин, забросив через плечо сюртук униформы КИУ, с книгой в руке идет на занятия. За памятником полукругом большая скамья. Это очень популярное место («Сковорода») среди студентов – место встреч, свиданий безумно влюбленных, сюда заворачивали свадебные кортежи   и молодые клали поклоны и рассыпали цветы под ноги «Вовику», давая клятву друг другу прожить жизнь так, как это сделал он, Володя Ульянов… Учился он легко. Быстро все схватывал и понимал суть предмета. От учебы испытывал восторг и кайф. Как и во всех ВУЗах СССР обязательно изучались: История КПСС («Это единственная партия в мире, которая не только теоретически обосновала свой путь и цели, но и практически осуществила. Это калька – образец для всех политических и даже не политических формирований, как работать и побеждать!..»), Марксистко-Ленинская философия – исторический и диалектический материализм (« Законы диамата везде и всегда нужны: кем бы ты не был – политику, ученому, врачу, конечно, юристу, – и даже, работая в огороде, должен знать, что количество переходить в качество и –наоборот… и тому подобное, без знания таких закономерностей ты есть неполноценный человек, не способный ничего в жизни добиться и создать!..»), Политическая экономика  («Без знаний политэкономии человек есть баран, который не в состоянии определиться в каком общественно-политическом строе жить: в социалистическом, когда научное и плановое ведение народного хозяйства – истинно народного! – и социально справедливое распределение общегосударственной прибыли каждому гражданину согласно заслугам, возможность работать «на себя», а не на того, кто живет не по совести, не по справедливости – в подлости и в воровстве живет!»),  Научный коммунизм («Хе-хе!.. А как не знать его, если он входит в государственный экзамен, без которого не допустят к защите диплома!.. Хотя знания научного коммунизма наделяют ви'дением будущего человеческой цивилизации, конечно, если он, человек, сам постарается, так как общественный строй движется вверх благодаря самому человеку (человекам), если пустить на самотек, то второй путь – это гибель: при капитализме нет другого – лишь выбор: умереть от ядерной войны или же выродиться в прямом смысле: озвереть!»). Свои, юридические предметы: теория государства и права, история государства и права, история политических и правовых учений, государственное право СССР (а также зарубежных стран), административное право, трудовое право, уголовное право, гражданское право, уголовный и гражданский процесс он изучал с удивительным интересом и желанием: «Вот что значит законы и юридические действа – все можно сделать благодаря им… Сделать человеческую жизнь благоразумной, цельной и истинно счастливой, создав государство с социально-общественным строем, как научно предопределено в марксистко-ленинско-сталинском  научных трудах ...» Изучая эти необычайно интереснейшие юридические предметы, он входил то в воображаемые судьи, то в вора – закон нарушителя… (Если раньше он только догадывался, то теперь ясно ему представилось, что даже казнокрадство можно перекрыть, приняв «правильный» закон, – но для этого надо, чтобы законодатели были с чистой душой и неинфицированной подлостью совестью.)


Студенческая пора – это не только учеба-зубрешка, сессии, практики, долгожданные и обожаемые каникулы, но и веселия, удивительные истории, походы и трудовая деятельность в стройотрядах и сельскохозяйственных работах на благо любимой социалистической Родины. Когда вчерашние абитуриенты, повизжав от восторга у доски объявлений, увидев свои фамилии в списках зачисленных в институт, тут же наткнувшись на скромное объявленьице, предписывающее «быть там-то во столько-то» для отправки в сельскую местность, затыкали рты, с удивлением и растерянностью прочитывая вновь и вновь, пытаясь понять смысл и логику написанного. Вслух никто не обсуждал правильность мер вышестоящих инстанций, не полагалось, да и надо было помогать стране собирать урожай, к тому же, если без уважительной причины не поедешь, то могли и исключить… Ехали на месяц, взяв с собой рюкзак с теплой и сменной одеждой и гитару. Личное участие каждого комсомольца в сельхозработах было святым патриотическим долгом!.. И некоторым нравилось ездить в колхозы: смена обстановки, бабье лето, парное молоко и не только… Конечно, приезд такого количества студентов для деревенских «жегетляр» было настоящим событием. Тут Марату, комсомольскому вожаку, приходилось (вместе с представителем ВУЗа) быть не только руководителем, но и быть примером – во всем! Ох как такое было непросто: в те времена коммунисты и их «сыновья» не отсиживались от трудностей, а всегда были впереди – в бою ли, труде ли. Ему приходилось выбирать правильную модель поведения во избежания конфликтов, которые всегда происходили между студентами и местными, если не смочь найти золотую середину. Ему не хотелось падать лицом в грязь перед ребятами – особо перед своими девчатами. Как правило, он заводил дружбу с местными авторитетами, которые водили молодежь – при этом никогда и ни где не показывал своего интеллектуального превосходства. Такая тактика работала достаточно эффективно: к студентам-законникам не было никаких претензий и до мордобоев, как в некоторых других вузовских группах, не доходило. Правда, во время дискотек в «Культура йорты» (дом культуры) приходилось ему обращаться к своим однокурсникам-парням, которые всегда находились рядом с ним (по уговору) и чуть что были тут как тут… Когда уставали от банальных «скачков» (танцев?!.), то вдруг откуда-то появлялась гармошка и Артамошка-гармонист наигрывал такие плясовые мелодии, девчонки скидывали туфельки и босоногие пускались в бешеный пляс, вокруг которых скакали в неудержимом экстазе одуревшие местные блатняги. Девчонки готовы были хоть каждый день ходить на такие танцульки. Марат с ними проводил беседы, стыдил: «Откуда у вас такое неистребимое желание ходить на эти деревенские дискотеки?.. Меня умиляет, как это вы успеваете и можете после такой тяжелой работы, очистится от облепленной жирной осенней грязи, подстирнуть свои замызганные куртешки и платочки, нарисовав глазки и с такими смиренными-смиренными, послушно-послушными личиками – прелесть – бежать на танцульки, а там беситесь?!. – пугал: – Смотрите такое ваше поведение закончится тем, что вас местные джигиты украдут и сделают своими тайными женами или же попадете в психиатрическую больницу в отделение, где лечат нимфоманок!..»

. . .

Марат учился на третьем курсе 6 марта 1953 года, когда в шесть утра по радио было сделано официальное заявление о смерти Сталина. В стране был объявлен траур, к которому присоединились страны Восточной Европы – члены социалистического блока. Все прогрессивное человечество скорбило… Для него, как и для всех советских людей (от Санчурска до Колымы) смерть «отца всех народов» Иосифа Виссарионовича Сталина была самым большим потрясением-горем. Люди плакали – мужчины сильные, волевые закрывали лица свои мускулистыми мозолистыми ладонями и рыдали, учителя (эталон-образ советского человека для своего ученика-школьника) плакали-рыдали…Скончался Иосиф Сталин!.. Это был настоящий шок и трагедия для большинства соотечественников. Всего прошло восемь лет с окончания Второй Великой Отечественной войны, нарастало противостояние с бывшими союзниками и недобитыми врагами СССР-России – опасались: «Как мы будем жить без него?!.» Раскидав-убрав из руководства страны чиновников-либералов, продолжающих и после смерти Ленина строить нэпповскую (мелкобуржуазную) страну, Сталин повел СССР по пути социализма. В окружении враждебных капиталистических стран, благодаря правильной научной организации общественного строя в стране, гениальный, стальной коммунистический Вождь восстановил страну после Первой Мировой и Гражданской войн: разрушительных, с многомиллионными жертвами-потерями: создал СССР и закрепил за ней статус сверхдержавы, обзавелся ядерным потенциалом, все подготовил, чтобы СССР первая вышла в Космос и стремительно развивалась, обгоняя страны капитала вечно падающими с постоянной периодичностью в обвальные кризисы, со своими рыночными дикими хаосами… День в стране начинался с именем Сталина и заканчивался им!.. И образование восточноевропейского блока социалистических стран и по всему миру распространение левых идей: народных, демократических и других «левых» государственных образований практически показало жизненность и научную правдивость марксистко-ленинско-сталинского учения!.. (Если бы не враги внутренние, которые разрушили-погубили Великую страну!) Большинство советских семей относились к нему, как к спасителю и безоговорочному лидеру. Факт, но даже мировые политики враждебных стран испытывали уважение к руководителю СССР. Так, например, экс-президент США Гарри Трумэн  называл Сталина честным и очень умным человеком. Уинстон Черчилль  считал, что России повезло, что во главе страны встал такой сильный лидер… «Сталин принял Россию с сохой и оставил ее с атомным вооружением!» Враги внутренние: люди недалекие, спесивые и вороватые, с психопатическими отклонениями, лишенные способностью объективно оценивать жизненную реальность, радовались, что теперь придут подобные им людишки и все разрушат и тогда в хаосе-либерализме можно жить по-скотски: «Чего хошь делай, как хошь живи». Внешние, которые поумнее наших, своих – сказанных, – прикусывали губы и, поневоле восхищаясь великой страной, задумывались: «СССР-то  Сталина остался!..» Проползли три траурных дня, – тягучих, вязких: муторно и мутно в голове и на душе, и на улице смогно – будто сама Природа в эти весенние дни плакала и скорбела. 9 марта день похорон Сталина. Марат, как и многие из комсостава комсомола, стоял в почетном карауле у портрета Сталина на траурном митинге по случаю его похорон. День прошел как в тумане. Занятий, конечно, не было. Многие, продолжали плакать: «Как мы будем жить дальше без Него?..» (В коридорах, кабинетах университета пахло валерьянкой.) Некоторые из руководства и партийного комитета ВУЗа поехали в Москву попрощаться со Сталиным. По их рассказам: прощание проходило с 6 марта в Колонном зале Дома Союзов, где в 16:00 часов на постаменте было выставлено забальзамированное тело Вождя, по 9 марта. Люди шли и шли, чтобы последний раз посмотреть и попрощаться навек с самим дорогим человеком, с великим и бесконечно родным им. Матери, проходя мимо гроба, высоко поднимали на руках своих детей, чтобы они увидели и на всю жизнь запомнили Его (лежал в повседневном военном мундире с набором колодок его наград, в пагонах генералиссимуса, пуговицы на кителе – золотые, на левой стороне груди приколоты две Золотые Звезды «Героя Советского Союза» и одна Золотая Звезда «Героя Социалистического Труда») и этот день, и этот миг. И дети запомнили и, мало того, они индуцировали часть величия и высокой человеческой порядочности от Него: все эти ребенки выросли в светлых прекрасных личностей. (Не было ни одного, чтобы кто-то из них вырос в урода: вора, казнокрада и мздоимца!.. Никто в жизни не опустился в низшую касту живущих паразитарно и в пустую – для себя!..) Рядом с гробом несли траурную вахту руководители Партии и Правительства: Лаврентий Берия, Георгий Маленков, Никита Хрущев, Вячеслав Молотов и другие. Прямая трансляция похорон шла по радио. В эфире рокотал голос Юрия Левитана. В 10:15 траурные вахтеры вынесли гроб, установили на артиллерийский лафет. На Красной площади состоялся многосотеннотысячный митинг. Ровно в полдень тело Сталина занесли а Мавзолей – двери в «склеп» закрылись. Прогремел артиллерийский салют, загудели-заревели заводы Москвы, по Красной площади прошли парадно-прощальным шагом войска последний раз отдавая честь Верховному-генералиссимусу, в небе проревели самолеты… Так прошла 9 марта 1953 года самая масштабная за всю историю Советского Союза траурная церемония!..                . . .                … «Просачивалось» – доходило до ушей студентов будущих «законников», что Сталина отравили… Конечно, не верили: «Наговор врагов наших!» Затем снова – шок: XX-ый Партийный съезд и «Разоблачение культа личности Сталина!..» Арест Лаврентия Берия и его скоропостижный расстрел без суда и следствия. (Берия мужественно принял смерть и в последнее мгновение успел сказать палачам, которые исполняли приказ Хрущева, негромко, но достаточно презрительно ясно и понятно: «Скоты!») Студенты всегда впереди политической жизни страны и еще не научились лгать и вихлять и потому революционны – особо организованная их часть: комсомольцы, потому среди них пошли роптания, и, чтобы их ввести на лоцманский курс, собрали комсомольцев в лекционном зале на закрытое комсомольское собрание. С ними вел беседу-работу секретарь вузовского партийного комитета. Студенты задавали вопросы, на которые отвечал секретарь парткома. Много вопросов было по XX-у съезду… – На Двадцатом съезде было сказано негативного и неприемлемого о товарище Сталине Никитой Сергеевичем Хрущевым. Например, мне, офицеру-фронтовику, доподлинно известно, что Иосиф Виссарионович не был трусом, который боялся фронта и никогда не приближался к нему. Сталин бывал на фронтах много раз, просто его поездки были засекречены… В сорок первом, в июле, когда фашисты рвались к Москве, Верховный лично прибыл посмотреть строительство линии обороны «Серпухов – Солнечногорск – Звенигород». После осмотра он с главами армий обсуждал и утвердил дислокацию войск на рубеже обороны. А в октябре, когда он проверял линию обороны в районе Волоколамск – Малоярославец, находясь почти на первой линии обороны, Сталин стал свидетелем воздушного боя между советскими и вражескими истребителями. На землю летели пули, раскаленные осколки самолетных пушечных снарядов. Рассказывали, что он вышел из машины и наблюдал за сражением и ни разу даже у него усы не вздрогнули… Однажды, это было в середине ноября, Верховный решил посмотреть на работу легендарных «Катюш» и выехал на фронт в район деревни Скирматово. Немецкая разведка каким-то образом узнала о поездке Сталина и выбросила туда же десант СС и начала охоту. На обратном пути машины Сталина застряли в глубоком снегу… Спасло его то, что появились наши танки, которые не только, взяв на буксир, вытащили и дотащили до шоссе, но и оборонили огнем и гусеницами от вражеского десанта… За годы войны он побывал во многих местах фронта: где возникали трудности – он там… Проверял даже фронтовые госпитали и, главное, после него наводился порядок и лад!.. Так что обвинения Хрущева в адрес Сталина в трусости и боязнь покидать Москву совершенно лживы и безосновательны!.. – Я с места добавлю (судя по внешности и поведению, тоже фронтовик-студент): Сталин сказал, что после его смерти на его могилу нанесут много мусора, однако ветер истории его развеет… После собрания остались десятка полтора комсомольцев, чтобы договорить между собой, высказать оставшееся на душе. Они спустились на нижние ряды лекционного зала (в форме амфитеатра), сели рядом близи друг от друга. Некоторые закурили. – … Почему мы такая страна: монолит с единой коммунистической идеологией, которую воспринимают как передовую и научную во всем мире,  у наших народов братские отношения, да потому, что нет у нас ни эксплуатации, ни унижения ни человека ни одной нации – при условии, что он трудяга и не небо коптитель-мошнин, не вор и не казнокрад  (последних во все времена и при любом строе не просто презирались, а им отрубали руки, головы, сажали гузнами на острый кол). Мы сильны экономически потому, что наша промышленность,  (в том числе и сельская), главное средства производства, принадлежат государству социалистическому, народу!.. Все благодаря гению Сталина!.. Вы же знаете какая у него феноменальная память, а какие знания!.. Без этого он смог так поднять промышленность страны?.. Нет! Он впереди вначале пишет-создает научные труды, а затем масштабная действенная пропаганда и еще раз: четкая ясная научная коммунистическая идеология переработанная для доступности и понимания любого трудового человека… Трудового!.. Кто живет только для себя это не человек - и такой – с животным пониманием жизни – не способен понять коммунистическую идеологию – пусть и имеет сотни высших образований!.. – Да, как известно, Сталин во время ВОВ помнил в лицо и знал по имени отчеству всех военных высших начальников, – и не только их, знал наизусть координаты всех войск (которые постоянно менялись!)… – Мог цитировать абзацы из книг, произносил многочасовые речи без записок!.. – Согласен, и говорил он отчетливо, и  ясно, чеканя каждый слог, слово, не мыкая, без всхлюпывания и не размазывая свою речь, с неповторимо приятным музыкально-грозным легким кавказским акцентом… - Он с детства был отличником в высшей степени. Получив основы богословского образования, он усвоил определенные схемы мышления, которые ему в дальнейшем помогали для выработки определенного стиля и аргументации его трудов… Он в ссылках продолжал, как и многие тогда большевики, свое образование. Изучал не только политику, но и техническую литературу, экономику и многое другое… У него так и осталась привычка в день прочитывать не менее 500 страниц – не просто прочитать, а изучить, продумать и запомнить! Читал русских, советских и зарубежных философов, ученых, писателей, перечитывал: «Государь» Маккиавелли и Прудона, владел свободно русским, грузинским, древнегреческим, церковно-славянским языками… Знал армянский, фарси, турецкий, английский, немецкий, понимал французский и некоторые другие… – Сталин на заседаниях все время что-то писал на бумаге, делая пометки, и потом рвал исписанные листочки на микроскопические кусочки … Все сохранял в памяти!.. – Само собой, если он не был бы таким, как мог создать за 30 лет такую великую державу с передовым цивилизационным строем, выиграть самую  большую мировую страшную войну – для нас Вторую Отечественную!.. [Через 33 года Марат Львович, как и все граждане России, пережившие предательство высшим руководством СССР своего народа и Советского государства, увидел, вышедший на свет полную версию доклада Н. Хрущева на 20-м съезде КПСС, и убедился, что доклад абсолютно лживый!.. («Госдепартамент США и газета Нью Йорк Таймс напечатали полный текст уже на сотый день!.. А где же были наши люди?!.») В своем докладе Хрущев применил прием Гитлера из книги «Майн Камф» «большая ложь»… Врал и говорил несусветную чушь и голимую ложь!.. В зале съезда сидели победители в ВОВ, ведущие экономисты страны, совершившие чудо и … молчали. Что это было с их стороны: трусость, непонимание или ?.. Было все и «или» – шок от воздействия «большой лжи»…
Народ не молчал, особо женщины, когда стали даже хлеб выдавать по талонам, в бешенстве при звоне посуды на кухнях ругали «Хруща». Были и многочисленные организованные выступления трудовых коллективов (так в Новочеркасске на заводе забастовали и потребовали ответить им, послав телеграмму Н. Хрущеву, почему пропали продукты питания на полках магазинов, возросли цены на все? – он им ответил: расправился с бастующими: приказал открыть огонь по толпе рабочих – более 100 человек погибли на месте и сотни раненых,  остальных, оставшихся в живых, арестовали и судили – дали большие срока, семерым дали вышку: смертную казнь…) и не только…(«Да за такое Хрущева надо было отправить на тюремные нары, а не на пенсию!..»)
 Мировая коммунистическая общественность выступила против него. Руководители многих социалистических стран выступили тоже против, Албания и Китай даже пытались воздействовать Н. Хрущева, но, поняв тщетность своих действий, они сделали заявления, в которых практически точно указали дату гибели СССР и распад его на национальные республики, которые станут сырьевыми придатками запада… («Лучше не скажешь, чем сказал Черчилль, люто ненавидящий Советскую власть:  “… Есть человек, который принес стране Советов вреда в тысячу раз больше, чем я. – Вспомнилось и, сказанное Черчиллем же - Хрущев единственный политик в истории человечества, который объявил войну покойному и умудрился ее проиграть.” Он бандеровцев выпустил, устраивал массовые расстрелы русских … Шутом Сталина был. Когда его Сталин вызвал и спросил почему вместо восстановления разрушенных сел и городов (после войны) на Украине он строит коммунистические городки, Хрущев не смог ничего разумного ответить… Безграмотный, с хохлятской психологией (по паспорту мы все русские!), хренов «разоблачитель» - да враг он, враг всего русского и социалистического! –  «кукурузник» – заставлял сеять ее и за полярным кругом (из-за чего перестало хватать не только хлеба, но мяса и молока), даритель Крыма хохлам без всяких на то юридических прав и оснований, единый монолит народ советский раздробил на национальные мирки, мало того оболгал, полив грязью Иосифа Виссарионовича Сталина (дважды Героя Советского Союза и Героя Труда, ученого-марксиста, Генералиссимуса), что привело к моральному унижению нашего народа, уничтожил Океанский флот, уволил из Советской Армии более 1 млн человек, колоссально подорвав обороноспособность СССР, закрыл все начинания и новостройки Сталина, ликвидировал военные базы в Адриатике, что лишило нас контроля Средиземного моря, настроил в насмешку хрущевок (маленьких, серых, убогих квартир – в сравнении со Сталинской архитектурой), вывел войска из Австрии, лишив нас дополнительных «козырей» в геополитике и еще многое чего пакостного сделал нам… На административные должности возвел шариковых, подобные людишки-какишки при Сталине близко не подпускались на службу в госучреждения …»]

. . .

– Мам! В честь чего сегодня такой ужин?.. Ответил отец, сидящий напротив: – Давай, сын, хоть за таким скромненьким столом отметим твое окончание университета. – Пока еще диплом не получил… – Получишь: осталось полгода на защиту диплома и ты – юрист! Марат взял еще горячий «пироженник» мясной и – в рот, глаза у него мясляно заблестели («Ой как вкусно: начинка… и тесто из дрожжевого теста!..») – А ты вон рыбник попробуй: из целого линя запекла. Удивляюсь и не могу понять: как отец твой поймал такую рыбину… – Давай сынок по рюмочке брусничной материнской наливочки выпьем для приличия: в честь успешной твоей учебы и успеха в будущем – последний раз приехал на каникулы!.. Водку и раньше я не пил и теперь совсем не прикасаюсь, а вот наливочки иногда прошу мать налить: особо осенью и зимой для сугрева и старость отогнать… Как наливочка?.. Вот то-то… А водку, коньяки или же гадость-виски, воняющий сивухой, не пей – отрава!.. – Да нынче молодежь лучше нашего разбираются в винах-то, отец!.. –Ладно, это-то… Ты мне скажи, сынку, когда ты женишься?.. Теперь уже можно и нужно об этом подумать! – орлиноглазое лицо отца засветилось желанно: – Хочу внуков застать, подержать в руках, понянчиться в радость!.. – Поди, Маратушка, есть на примете кто? (Марат про себя: «Мать по-вятски заговорила, глядишь, скоро и вянькать будет, как все местные…») – А вы знаете, как раз этим летом я и познакомился… – Кто такая? Студентка?.. – Студентка… – Поди, казанская, татарочка?.. – Да ладно, мать: пусть татарка, лишь бы человек была хороший!.. Марат раскрасневшийся, веселый, заулыбнулся: – Студентка-заочница финансово-экономического Казанского университета, но познакомились в Санчурске: она живет и работает здесь… Мать удивленно смотрела на сына. – А что там среди студентов не мог найти? Сам же рассказывал, что вокруг все заполонили одни девки… Марат намазал толсто кусок каравайного хлеба клубничным вареньем (из дикой луговой клубники), откусил, проглотил почти не прожевав, зажмурился («Ой какой кайф!..»)… – А ты знаешь, мам,  я сделал вывод, что женюсь на сельской девушке. Городские, намажутся, напудрятся, подведут брови, накрасятся, губки надуют, как у негритянки, и ходят задрав головы с крашенными волосьями, вообразив, что они красавицы, не понимая, что вовсе нет!.. Смешны до глупости, когда еще такие фифы пытаются изображать из себя великосветских дам, философствуют и умничают, неся бред… Насмотрелся я на них, когда на картошки ездил с ними… Такая жена в семье не будет ни хорошей матерью для детей, ни хозяйка по дому, ни жена мужу: у ней будут в голове карьерные дела, совмещенные с амурными – как они считают, без этого не добьешься успеха… – Ты, Маратушка, пьян что ли? Ты, поди, тоже городским стал, пьешь с друзьями иногда, по кафе похаживаешь? – Да что ты, мам, я – замсекретаря комсомола в университете. Даже на торжествах я не притрагиваюсь … – Добре сынку, ох добре!.. Пей при нас, – мать попросим, чтобы побольше ставила наливочки и разного: теперь будем двое… Слышь, мать!.. Через полгода уж приедешь. Тебе ведь сделали запрос?.. – Сделают, через область… – Так ты где проходил производственную практику, говоришь? – Нас по Татарии раскидали: меня в Кукморский район – в Кукморе. Мне было самому очень интересно посмотреть-поработать в суде: во Дворце Правосудия – Храме фемиды… – И как?.. – В общем: пришел я в районный суд и … Посадили шить дела!.. Через какое-то время сидел в зале судебных заседаний вел стенографические записи споры сторон, речь судьи, обвинителя, защитника и других – даже вскрики и вопли сидящих – но это было уже поинтереснее, чем скорошивательством заниматься, главное у меня исчезла наивность в работе судов – начали приоткрываться тайны отношений судебного состава к тем, кто попадал под жернова судебного правосудия… Ну, это у меня практика, а на работе будет все иначе… – А друг-то твой, земляк, там же проходил? – Рифат-то?.. Он справку взял через дядю своего, что будто бы прошел в Малмыжском районном суде практику… – Сыночек, ты договори уже, кто такая она? Как хоть зовут? – Зовут ее Ия, работает в госбанке у нас в районном, в кредитном отделе. Если уж по большому секрету, вам, как родителям, признаюсь, что я давно хотел встретить нормальную, а до этого всякое бывало: начинал дружить и вдруг выясняется, что она чуть ли не нацистка, то творческая личность: стихи пишет, то просто хочет встречаться, как с мужчиной, то с расшатанной нервной системой от непосильной зубрешки, которой по природе-физиологии заказан тяжелый физический труд, а не умственная интеллектуальная работа, которая удел умников с нервно с устойчивой психикой… Я искал большой и чистой любви и нашел… Я женюсь на ней и всю жизнь буду верен ей!.. В женщине главное: натуральность, естественность… Она пока живет одна, родители в Кирове живут. Они коренные городские вятчане, корни … – не рабоче-крестьянские, из уходящей от нас высочайшей русской культуры – дворянской культуры, благодаря которой мы и создали такую державу с передовой наукой, промышленностью и, главное, с такой идеологией!..  Она пригласила к себе и знаете, чем она поразила, чем взяла: (ты не обиться мама) очень вкусно накормила меня, сама все приготовив… Как же вкусно она готовит!.. – Ну уж, лучше нашей матери никто готовит!.. – Да что ты, мам, конечно, лучше тебя никто не готовит, – я это так, такую несуразицу сказал, прости, – лицо Марата пылало зарницей, он хотел наклонится поцеловать руку ей, но та отдернула: – Ну и когда надумал жениться?! – После получения диплома и после устройства на работу…                . . .                В 1955 году, после окончания с отличием Казанского юридического факультета Марат Львович получил направление для работы в судебные органы Кировской области – в Санчурск. Последний раз сидел в кабинете комитета ВЛКСМ и вел прием (обычно они чередовались с секретарем) Марат, заместитель секретаря комсомола университета. Заходили к нему в основном попрощаться с ним. Забежал Рифат. – Ты что сидишь? Айда кайтабыс на дневном. Вместе доедем до Вятских Полян, а там нас встретят и до Малмыж -га довезут. Поживешь, посмотришь и может останешься… Не понравиться довезут тебя до дому твоего, Санчурска. – Давай, дружище, как договаривались вечером, поедем – встретимся на вокзале – не хочу последним днем свою комсомольскую репутацию смутить… Зашли веселые, закрасневшиеся Анатолий Смирнов и Гайфулла Сагидуллин – бывшие фронтовики. Оба рослые: в ровен с Маратом, вставшему в приветствии и из-за уважения к однокурсникам, громко хохоча, похлопали Марата по спине (больно и гулко) … – Поздравь нас, вождь комсомольский, нас приняли на службу!.. Я – представлен на старшего лейтенанта милиции и Гайфулла будет лейтенантом милиции, хотя воинское звание имеет только старший сержант. Удивлен, что ему, не имеющему воинского офицерского звания, дают лейтенанта? Милицейское звание – это спецзвание и, когда человек отслужится хоть до генерала и уйдет на пенсию, то его поставят на воинский учет и снова он будет сержантом, как Сагид, – громко расхохотался. – А я вот все равно буду офицером – мне вернут воинское офицерское звание и еще учитывая службу прибавят несколько звездочек, – и снова: – Ха-ха-ха!.. В милиции так. Значит так: мы никуда не едем, а остаемся: я у себя в Казани, а он тоже у себя на родине в Елабуге. Давай тоже подай рапорт в милицию, как исключение, берут и без трехлетней отработки после вуза. (Марат, искренне удивленный, улыбался.) – Что удивляешься?.. Конечно, в милицию идти много желающих и берут не всех – конкурс большой… Требования большие: кроме личных качеств смотрят и на внешние данные и здоровье: в милицию берут буйволистых– это в КГБ берут неприметных внешне, но зато башковитых и с человеческими способностями выше среднего и обязательно образованных – не просто с высшим, а действительно интеллигентных, с высочайшей культурой и способностями… Гайфулла перебил Анатолия и – Марату: – Ты, когда приедешь в свой район и иди в РОВД, а там все подскажут, помогут. В милиции служба для настоящих мужиков, к тому же немалые льготы и услуги за ратный труд и пенсия ранняя и не пиджаковская… – Ты, Сагид, опять про деньги: ты сам говоришь, что ты казан татар, потому ты по корням волжский булгар, а не потомок монгольских завоевателей, у которых в жизни была одна цель – это нажива, потому и исчезли с лица земли они: Богу (а Он един!) не угодны такие люди!.. Еще долго балабонили подвыпившие сокурсники. Хотели угостить Марата «с горла» (Марат не дал стакан), чуть было не обиделись…                . . .                Марат Львович был огорчен, но не удивлен, то, что он не прошел медкомиссию в органы внутренних дел: знал, что левый глаз у него близорук: помнил еще с медкомиссии в военкомате после школы, когда не прошел в военное училище даже в общевойсковое из-за зрения (правда, и по росту – высокий – он не проходил в танковое и истребительную авиацию, и в подводники). Задело личностное, внутреннее «Я»!.. Решил: «Женюсь!..» В тот же вечер сделал предложение. Через неделю сыграли свадьбу. Люди (жители райцентра) потом долго рассказывали, что будто бы неделю пил, плясал и пел весь поселок – две гармони порвали, полторы пар обуви истоптали на свадьбе у Марата  Эпштейна – такого еще не бывало у санчурят…                Работа в судебных органах
                На первый свой рабочий день Марат Львович шел с легким приятным внутренним волнением: знал заранее работу секретаря судебного заседания. Встретила, приняла у себя в кабинете народный судья Яковлева Клавдия Николаевна. Говорили, что она жестка и требовательна. Но в реальности оказалось куда более строга. …– Знаете основные обязанности секретаря суда?.. Знаете … Знаете кто будет ответственен, если человек не явится на суд?.. Вот и нет, а Вы, секретарь, пославший повестку ему… Во время заседания в протоке все писать, что говорят участники… Даже кто чихнул, а вот матерные слова писать зашифровано… Не знаешь все матерные слова?.. Выучи!.. Главное, вовремя заполняй документы и веди отчетность... На службу являйся не позднее  8 утра, чтобы успевать готовить всю нужную документацию к заседанию!.. Процессы у нас начинаются в 9 часов. Бывает, что за день проходит один процесс, иногда больше. Когда появиться у тебя свободное время беги ко мне: я всегда найду чем тебя занять… Ты должен обладать, а если нет, – выработать: необходимые качества для работы в суде: целеустремленность, умение правильно организовать свой рабочий день, желание развиваться в выбранной профессии и более чем добросовестно относиться к своим должностным обязанностям… К сожалению, я не имею права до трех лет после окончания вуза увольнять, но!.. И посадила подшивать дела, делать опись. На заседаниях в зале суда было уже интересно: слушать споры сторон, как своеобразно судья ведет процесс… «По какой устаревшей программе учили нас!..» Дел в суде было много, (но одна мелочевка) работы хватало более, чем достаточно: кроме подшивки и опись дел, нужно было посылать извещения с заполнением реестров почтовых отправлений; направлять копии судебных актов (аудиопротоколов тогда не было); вести журналы движения дел; сдавать оконченные дела в канцелярию; выдавать дела на ознакомление; Выдавать судебные акты по делам, не сданным в канцелярию; ведение движений дел в системе и многое прочее … Не было дырокола и при подшивке дел листы бумаги приходилось прокалывать шилом. С непривычки протыкал и свои пальцы до крови. Пальцы болели по ночам и не давали спать.                Прошло более двух месяцев. Он начал привыкать к работе. В иной день у судьи бывало 5 – 6 заседаний, которые шли в полчаса. Приходил рано, сформировывал и вывешивал список судебных заседаний на день. Потом доставал из сейфа дела на этот день, раскладывал по времени и каждое в документы, чтобы судья в процессе рассмотрела вопрос об их приобщении к материалам дела. (Судья видела документы только на заседании, заранее с ними не знакомилась.) Как же он не любил эту часть канцелярской работы!.. Хотелось совсем другого… Начиналось заседание и далее было уже веселее, но зависело от сложности дела: мог никто не прийти, а могли ввалиться толпа и устроить склоку (тогда уже судебный процесс шел часа два- три). Пока шел процесс он ничем не мог заниматься, как вести протокол. Надо было успеть записать слова и вопросы всех участников заседания, потому «сырой» протокол, записанный им уже никто кроме его (потом) не мог перевести на обычное протокольное письмо. К обеду стопка дел «на обработку» – известить, подшить, описать, править вырастал. В обед быстро проглатывал еду, запивал крепким чаем и начинал работать. Повестки и конверты заполнял вручную. Взвешивал каждое письмо, заполнял реестр почтовых отправлений. В движении дел в системе отмечал: какие отложили, какие прекратили и какие рассмотрели. (Редко, но иногда новые процессы продолжались и после обеда.) Порой бывали такие скандальные дела, которые можно было решить дома, семейно, без судебных тяжб – как сегодня: пришла уже немолодая супружеская пара. Муж  (плюгавенький, лысый) ударил будто бы жену два раза по лицу кулачком – жена уверяет, что три раза ударил и просит суд посадить за мелкое хулиганство… Устроили концерт: мужичок горловым голосом визжит: – Ты чо Глашка?! Кода я тибя три раза ударял?.. Значит я врун!? Так получай третий раз! – и ударил по красному мордастому лицу свою супругу на глазах у судьи, которая в состоянии аффекта вскочила, бухнула кулачищем по столу и вскричала неприлично громким голосом: – А ну, пошли вон отсюда!.. И больше ко мне с такими своими семейными делами не приходите!..                Даже между процессами не бывает ни одной свободной минутки – бесконечные извещения, шитье и опись. А тут еще в дверь заглядывают: – Скоро позовут?.. Другой: – Можно с делом ознакомиться?.. Резкий пронзительный женский голос: – Я иск подавала, что с ним!?.                Как ни парадоксально, но местные, санчурские, ради которых собственно и работал суд, очень мешали работать этому суду!..                Пришел домой, как всегда, поздно. Молодая жена встретила его по обыкновению радостно – целовала в губы, но сразу приметил, что уж очень сильно она возбуждена и нетерпелива. Черт его знает какие дурные мысли обожгли-сверкнули у него в голове!..(Семья, жена у Марата Львовича были на первом месте в жизни!..) Спросил, стараясь быть спокойным: – Ну какая у тебя инфа?.. Ия сразу стала сама собой. – А вот угадай… Глаза у Марата округлились – он «офигел» – даже испугался. (Редко с ним такое-то бывает: не боялся практически никого и ничего, а тут затрепетал…) – Говори уж! – вдруг громко и жестко. – Ты чего!? Марат! – теперь испугалась и она. – Ты, что знаешь?.. – Что «знаешь»?! – Знаешь, что меня хотят на повышение… в Кировский областной банк на должность начальника кредитного отдела, – и скороговоркой договорила: – С предоставлением двухкомнатной квартиры в Кирове, конечно, если ты будешь не против. Вмиг лицо Марата Львовича просветлело, появилось выражение облегчения и даже некоторого лукавства. – Вот и добре! Я тоже буду просить перевода в областной суд, ссылаясь на перевод жены, – надеюсь, что там будет дырокол… Жена обрадовалась и удивилась: – Ой, как рада!.. Но только какой дырокол? При чем тут дырокол?! – и принужденно улыбнулась. – Значит такая шутка, да?..               
. . .


Принял Марата Львовича сам начальник управления юстиции Кировской области Копысов Василий Тимофеевич. Ему подал заявления.  Он предложил сесть напротив себя. Рассказал причину переезда и о желании «тут поработать». Сильное волевое лицо начальника было строгое. Воздев очки на лоб, коля острым взглядом серо-карих глаз, спросил: – Вы знаете, кто такой ревизор и его права и обязанности?.. Ну, примерно, так теоретически, но на практике, конечно, сложнее и скажу – и интереснее… – Глаза у него заблестели. – Мало знать законодательства, нормативные и иные правовые акты, регламентирующие финансово-хозяйственную деятельность ревизуемых организаций, но при работе с ними надо соблюдать права и интересы ревизуемых организаций, быть объективным и принципиальным при проведении ревизии, соблюдая при этом профессиональную этику. При нарушениях, содержащих признаки деяний, влекущих за собой уголовную ответственность, не должно быть никакого либеральничания – которое смерти подобно для государства – тут же вносить предложения о передаче материалов в правоохранительные органы!.. Еще раз прочитал заявление. Сверху справа листа текста наложил резолюцию: «Отдел кадров. Не возражаю!» и роспись поставил. Взгляд Василия Тимофеевича смягчился, в голосе появились доброжелательные повелительные командные нотки. – Иди к начальнику отдел кадров. Иван Сергеевич тоже побеседует с тобой. –Протянул заявление: – Пусть он после зайдет ко мне.                … – Тимофеевич!.. Просил зайти? – Ну, как?.. Принял? – Принял. Попробуй не принять… – Да ладно! Знаю тебя: все равно беседовал, все равно допросил с пристрастием… Все верно. Куда, на какой участок направишь?.. Согласен, парень грамотный и с большим опытом в комсомольско-партийной работе – мысли высказывает весьма здравые, главное, аргументировано выражает их и еще… мне по любу, когда с такою прекрасною внешностью… – Согласен: голова у него ясная, мысль четкая – будет он ревизором трагедийным, а не комическим. – Я удивлен как это такого не заметили и не прибрали к себе партийные органы – там такие очень нужны. Он бы показал, что такое интеллигентность, а то мода у нас появилась при свободе слова (при Хрущеве) у всех вести себя по рабоче-крестьянски и мат вошел в лексику у руководителей – даже в высших звеньях партийных… – Что поделаешь уходят настоящие большевики с великими русско-культурными ценностям из дворянских сословий, а взамен их садятся на руководяще-ведущие управленческие кресла, так называемая – точнее, самоназываемая – интеллигенция, которая взойдя из крестьянских корней и, поучив высшее образование, считает себя интеллигенцией … – Это про кого?.. А-а … Но пока у них идеология внутри сидит коммунистическая они никогда не переродятся в мошнокопителей и никогда не начнется разрушение всего нашего советского – великого, передового… А врагов у нас много: мало, что Запад нас ненавидит за то, что мы советские, русские, православные, у нас внутри нас есть враг, который – сам знаешь - во много раз сильнее и опаснее всех врагов вместе взятых… Нет, не то, хотя это тоже, но слабее и менее опаснее… Да необразованность наша!.. В большем понимании… Нужно всем нам объединиться и масштабно учиться, учиться и учиться!.. – Так ничего не получится: надо с титешьного возраста отделять ребенков от родителей – особенно от бабушек, – и воспитывать и воспитывать, и одновременно учить и учить их! – Только так мы сможем порвать этот замкнутый сатанинский Российский круг: «Дураки у власти и плохие дороги!»               

. . .               
Работая ревизором, Марат Львович ничего сверх естественного не делал, но работал с душой, желанием – он приблизился к тому, чего всегда хотел: бороться со злом, с подлостью – и непросто бороться, а уничтожать эту нечисть – стирать с лица земли!.. В масштабе области проверки и ревизии были не сопоставимы с районо, он честно и самоотверженно выполнял свою трудную и очень интересную работу, не считаясь, ни со временем, ни с косыми взглядами начальства (в конце своей работы ревизором), ни с конъюнктурными соображениями, ни с обыкновенной завистью коллег по работе. Особенно возросло напряжение и, как не парадоксально, чем больше пра'вил, наказывал, направлял особо неисправимых под карающий меч правосудия, тем больше он получал удовлетворение, тем более становился уважаемым и авторитетным – в первую очередь среди правоохранительных органов. Каким-то интуитивным сверхчеловеческим «чутьем» Марат Львович выходил на нечестных руководителей и работников, которые, находя лазейки и прорехи в основополагающих документах, извлекали для себя выгоду!.. Он неоднократно обращался в разные высокие инстанции с требованием устранить нарушения и недостатки в жизнедеятельности чиновничьего аппарата, вызывая одновременно восторг и раздражение у вышестоящих. Ох, как ревизор Эпштейн был страшен нахлебникам, несунам, мздоимцам и аферистам разного пошиба! Сам он был морально удовлетворен.                … На этот раз в состав его ревизионной комиссии был включен врач-эпидемиолог и инспектор (капитан) из военной прокуратуры. Согласно «вводным», в военной строительной части, которая проводила реконструкцию металлургического завода стратегического значения началась «вакханалия»: отцы-командиры пропивали, положенные по нормам питания солдатам-строителям: мясо, рыбу, рис, сливочное масло, сахар, белый хлеб. Правда, вдоволь было махорки разных сортов. Более полусотни «задриставших» солдатиков-мученников, с искаженными мордасами от боли и ужаса, что не добегут до отхожего места, выскакивали из спальных палаток и бежали, чтобы облегчиться, затем также бегом обратно в палатку, а потом, через какое-то время снова… так десятки раз в сутки… В гневе был Марат Эпштейн красив и страшен, и не терял голову. Больных по договоренности поместили в инфекционное отделение ЦРБ. (В гражданскую больницу из военного госпиталя были направлены врачи-инфекционисты и нужные медикаменты.) В воинской части восстановили полноценное питание и санитарно-гигиенические условия работы и быта, а командование рокировали – заменили, отцов-командиров, – пивнюков – под военный трибунал!.. (Об этом постарался ревизор.)                При ревизиях областных строительных  и ремонтных организациях выявил систему незаконных премирований работников по итогам работы, особенно в 1-м квартале нового года. Расчеты по премированию проводились без дифферинцированных переходящих остатков затрат на незаконченных объектах. Отсюда необоснованное списание строительных материалов, завышение объемов выполненных работ и т.п..
Был в области филиал «Союзмонтаж», который строил комбинат, где должно было быть смонтированы новейшие финские станки. На строящемся комбинате уже функционировала дирекция. Работники ИТР строительной организации и монтажники одновременно были оформлены приказами на работу и в комбинате, получая две зарплату за одну и ту же работу. Был скандал союзного значения. Возбуждено уголовное дело. (Директор строящегося комбината был членом президиума обкома КПСС!) Первый (Пчеляков Александр Павлович) захотел лично встретиться с Маратом Эпштейном и, сжимая крепко, руку Марата Львовича, произнес разработанным голосом партийного лидера, чеканя каждое слово и правильно делая ударения и интонационные паузы: – Мы удовлетворены вашей работой, коммунист Эпштейн! Нам нужны такие, как Вы, и ценны!..                Вскоре дали ему особо важное задание (на ухо шепнули тихо и строго: «… партийное – от самого Первого!») произвести проверку отделений и отделов областного УВД. Начал с районных отделов милиции. На первых порах с ним ездил представитель обкома. (Человек с большим жизненным и партийным опытом – из оставшихся еще кое-где в областных структурах «сталинцев» – там, «на верху», Хрущев вычистил кадры от таких.) Он просто «присутствовал» – и этого было достаточно, чтобы ревизионная группа во главе с Маратом Львовичем могла спокойно и уверенно работать – ни один начальник РОВД не высказал неудовлетворенность проверкой, ни один не смел на него косо взглянуть. Везде вскрывались факты нарушений приказов министра и других нормативных актов. Так, например, он выявил в некоторых РОВД содержание в штате «мертвых душ», которые якобы работали на вольнонаемных должностях, за них расписывались кто-то из сотрудников в ведомостях на выдачу зарплаты и получал эти деньги, а затем с частью полученных денег делился с бухгалтером или же с начальником… Ох, какие «веселые» скандалы бывали после этого!.. Шокированное и перепуганное такими выявленными нарушениями (помнились еще сталинские времена, потому не могли привыкнуть к хрущевским «свободам и демократиям» – которые своей вседозволенностью вели страну к гибели!) руководство ВД по Кировской области во главе полковника Носакова Никиты Васильевича, реагировали молниеносно: гасили скандал тут же, не давая распространиться и перейти на уголовку – дойти до суда… Другие нарушения в работе райотделов милиции имели место в исполнении приказов МВД в отношении приема, хранения и реализации вещественных доказательств и находок. Ответственными в данном вопросе, как правило, были старшины, должность которых соответствовала заместителю начальника по хозяйственной части и на такую должность назначались милиционеры предпенсионного возраста с солидной внешностью пузаны с мордатыми лицами и уже ленивых по положению и прожитых годков, хотя по услужливости и гостеприимства разных комиссий не было им равных. Встречая ревизионную группу Марата Эпштейна они бросались к нему (безошибочно угадывая ревизора-руководителя), чтобы пригласить их в отдельный приготовленный зальчик уставленный кушаньями и яствами «отдохнуть с дороги и откушать». Но ревизор Марат Львович решительно уводил своих моргающих, кашляющих и недовольно крякающих членов группы в общественные места приема пищи… И снова выявляли проверяющие: вещдоки и находки хранившиеся в приспособленных помещениях, навалом (куда бросили там и лежат): на полу, в лучшем случае на столах, подоконниках, а иногда (о, чудо!) в старых шкафах… Марата Львовича удивляло и возмущало: «Ладно – вещдоки и находки, но как содержалось необходимое по штату оборудование, инвентарь и даже оружие!» После такой ревизии спустя 2-3 месяца судьба старшины-завхоза заканчивалась прощальным ужином, где, он, отправляемый на пенсию, с сиплым от перепоя голосом рассказывал молодым бывшим коллегам о героических своих подвигах во время службы в милиции… Прошло какое-то время и он начал выезжать самостоятельно. (Как позднее узнал, отправили старого большевика на пенсию – он смел сказать-возмутиться тем, что ЦК КПСС приняло решение отменить сталинское решение не принимать в партию людей, отсидевших срок в местах, где отрабатывают свои грехи земные … Стали принимать в члены КПСС всех – в том числе   бывших убийц, воров, казнокрадов и других неполноценных. Кроме того, он очень резко высказался об освобождении из тюрем и лагерей власовцев, полицаев,  бандеровцев и разных прибалтийских лесных братьев Хрущевым. С трибуны областной партийной конференции он мужественно с гневными нотками сильным голосом произнес: «А амнистия немцев-фашистов перед приездом Аденауэра в Москву!.. Несуразица у Никиты и тут получается: освободил всех немцев, а наши, русские, тысячами сидят у них с двадцатилетними сроками!.. Вот пройдет немного времени и освобожденные бандеровцы и власовцы – наши  враги – отдохнут, винца попьют, жирок накопят и полезут в советские органы власти, – а теперь и в партию, и наделают нам коварного вредительства: падет советская власть, а вместе с ней и Наша Партия… Нет, нет – не перебивайте – другие партии с такими же названиями будут уже лже партиями, оболванивающие народ, приспособленцы … Проститутки?.. Ну, вы возвышаете!.. Лучше подходит им кликуха: «Хамы-льены»!.. Смеетесь, а плакать, рыдать надо: все это нутряная погань вместе развалять социалистическую державу нашу, отобрав у народа вместе страной все что принадлежало ему – не оставят даже недра нашей земли!.. Снова сделают рабами частного капитала, частника!..» – говорят больше не дали ему говорить: стащили с трибуны, вызвали психбригаду и увезли в психиатрическую областную больницу, где его месяц «лечили» – хорошо, что еще живы некоторые его друзья-товарищи, которые смогли отстоять его, старого большевика-сталинца …) Марат Львович уже определился с методологией и объемом своей работы. Со всей серьезностью к порученной работе продолжил работу. На этот раз, кроме бухгалтеров он взял медработника, так как ревизовал финансово-хозяйственную деятельность медицинского медвытрезвителя. [Марат Львович поискал и вычитал, что первый советский медвытрезвитель был торжественно открыт 14 ноября 1931 году в Ленинграде. Постепенно подобные заведения организовывали по всей стране. Восхваляли Советскую власть, что она додумалась впервые в мировой истории создать такое, гениальное, которое избавит народ советский от пьяниц и алкоголиков!.. (Красивая усмешка появилась на его лице:«Не зная пишут журналюги: еще задолго до большевиков в России боролись с пьяницами – Иван Грозный, решающий все государственные дела кардинально и без лишней говорильни, приказал ловить запойных пьяниц и сажать их голых в бочку со спиртным и держать их там пока они, вдоволь нахлебавшись вина не испускали дух – попутно зловоня под себя… А при сердобольном Алексее Михайловиче подбирали на улицах замерзающих в стужу пьяных и отвозили в специально устроенные для них места, где их отогревали, отпаивали травяными отварами. Петр Первый повелел наказывать владельцев питейных заведений кнутом и большим штрафом в пользу семей, опившихся в их заведениях до смерти. Великий – во всем велик!»  Вспомнилось из жизни страны при последнем Царе-Императоре Николае Втором, который очень своеобразно боролся с пьянством: во-первых, все спиртоводочное производство национализировал и госбюджет империи до 26 % пополнился этими сверх прибылями, которые отобрал у богатеев (это одна из причин за что Его свергли буржуины!) и сделал медицину и образование бесплатными в России; во-вторых, Он сбережением – по-христиански – относился к своему народу (при Его правлении население страны увеличилось на 68 – 80 млн человек! – где и когда – при каком царском правителе такое было?!), потому в 1902 году открыл «приюты для опьяневших» для сбережения и сохранения жизни каждого россиянина, где оказывали фельдшера медицинскую помощь подобранному и привезенному пьяному, где, его кормили, отпаивали капустным рассолом, – для поднятия настроения заводили граммофон, а пропившемуся до исподнего выдавали зимнюю одежду и обувь, и все это – бесплатно! («Все в духе православного Царя Николая Второго!»)] Сейчас, после решения Никиты Хрущева об усилении борьбы с пьянством, народ стал пить больше! («Все что делал этот малообразованный, бескультурный, бес, бессовестливый и безчестный человек выходит во вред народу и стране!») У медвытрезвителей прибавилось работы, у их «посетителей» – проблемы: штрафы, на работе лишали премий, дополнительных отпусков и льготных путевок в дома отдыха и санатории, отодвигали в очереди на получении квартиры… Да могли просто уволить! Человеку партийному (была в стране одна партия: руководящая и направляющая) ставился крест на его карьере или – хуже: отчленяли из партии!.. Были, впрочем, те, которых в медвытрезвители не доставляли: это пьяных депутатов («А как же, конечно, народные избранники – элита общества, к тому же страдающими профессиональным почетным заболеванием» – уже «второгодники»  с радостью сообщали, чванясь друг перед другом, что у них появился геморрой); военных – стражи порядка их бережно с комфортов отвозили в военные комендатуры («Вояки!..»); сотрудников МВД и КГБ – «по месту работы»; Героев Советского Союза и Соцтруда («Ерои!») – к женам… Перед входом в медвытрезвитель встретил начальник. Протянул руку: – Йыгнат Епимыч… Марат Львович пожал чуть тепленькую мясистую ладонь капитана – большого (ростом с него), толстого и до неприличия брюхатого. Глаза маленькие, мутные. Он казался очень уставшим, переутомленным, выглядел, как человек перенесший тяжелое заболевание. («Пьет! Сегодня трезв …» – знал, что такие в состоянии «легкого кайфа» лучше себя чувствуют, выглядят и работают.) В кабинете капитан милиции начал медленно и протяжно говорить о работе медвытрезвителя: сколько человек спасли – то есть поместили в «трезвитель» и оказали медицинскую помощь… В первое время ничего такого, что бы нарушало законодательство не находил М.Эпштейн, но все равно чувствовалось интуитивно, что не зря посетители этого заведения жаловались – и было как-то неприятно уже одно общение со штатным персоналом  медвытрезвителя. Но потом началось: прибежала врач проверяющая и округляя свои синие глаза, –  полушепотом  (с удивлением и испугом одновременно): «Марат Львович, у фельдшера как много спиртного – в боковой клетушке – склад!..» – Пойдемте, покажите… Ух!.. Откуда столько?!. Фельдшер, полненькая в очках пояснила, как спиртное накапливается: согласно положения о медвытрезвителях, спиртное, которое изымается у  «клиентов» нужно отдавать после того, как тот проспится, отрезвеет. Но начальник Игнат Ефимович приказал: «Склянки-банки и другую посуду со спиртным не отдавать пьянчугам, когда их выписываем, а то вновь напьются…» – Конечно, каждый раз бывает крик и ор – ругань: обычно люди после сильного опьянения ничего не помнят, а вот то, что не початая чекушка осталась помнили!.. Вот и копится, а потом спустя какое-то время все враз исчезает … И вот снова накопилось… При ревизии финансово-хозяйственной деятельности медицинского вытрезвителя, сверяя сплошным методом кассовые документы выявили, что бухгалтерский учет велся по простой системе, то есть делались записи только «приход» и «расход», установлена недостача квитанций на прием денег – банковской строгой отчетности.  При более тщательном изучении квитанции на прием денег были выявлены подчищения и исправления в графе «сумма» и «сумма прописью» нигде не отражалась… Ревизия смогла вскрыть и доказать еще одно должностное преступление: работники медвытрезвителя изымали деньги у своих веселых мало чего соображавших «клиентов» при досмотре, не внося их в протокол обыска… Итог - начальник вытрезвителя и бухгалтер-кассир были привлечены к уголовной и материальной ответственности. В руководстве области и в управлении внутренних дел совместно пришли к выводу: медвытрезвители нужно упразднить! – обуза местному бюджету и головная боль для УВД…                . . .                – Ну, чо бабоньки опять – в очередь?.. – Что же эдакое: при Сталине после войны такого не было – куда продукты-то деються?.. Скоро Новый год (1958 год), а я еще не заготовилась … – Да-а-а, каждый раз перед новым годом все дешевело и, как говорил наш дорогой Сталин: «Жизнь стала лучше – жить тало веселее!..» Во время войны отмечали новый год!..                [… Этого праздника ждали больше собственного дня рождения! Готовились заранее - как ни к какому. В собственных дворах (тогда еще Хрущевым не были ликвидированы подсобные придомовые участки земли с живностью (куры, гуси, утки, индюки, свиньи, овцы, коровы…), да и в магазинах после войны все появилось, потому на праздничных столах стояли, кроме возглавляющих стол бутылок вина, водки и Советского шампанского, запеченная курица (или гусь, индюк), колбасы («О-о-о! Запах-вкус: неповторимый и запоминающийся, изготовленные из натурально мяса и с соблюдением советских ГОСТов и технологий…»), красная и черная икры (ложкой «хлебай»), лососина и стерляжина, сыры, консервы (не консервные бульоны!), салат оливье, селедка под шубой, заливная рыба (тогда не качественная, не свежая рыба не допускалась в торговлю! – магазины были государственные – народные), нарезки, ассорти из солений, заготовленных на зиму (обязательно – грибочки с луком и растительным маслом!)… а какие пекли торты!... (Правда, редко кто из годастых мужчин доходил трезвый и вменяемый до новогодней - сказочно развеселой до умопомрачения - ночи.) Елки, пахнущие лесными ароматами (не из пластика, выделяющие: хлористый винил, ацетальдегидраты и т.д., которые являются сильнейшими канцерогенами), – плюс к этому - запах апельсин и мандарин – разряженные игрушками, были главными украшениями в новогоднюю ночь. По елочным игрушкам можно было проследить историю страны. Во время войны появились танки, самолеты, солдатики. После 1947 года - мирные сказочные герои, стеклянные фрукты и овощи. При Хрущеве обязательным украшением на елке стала кукурузная балясина-початка и – телевизор и танцы под «Голубой огонек». Принято было встречать Новый год в кругу семьи – близких и продолжали самый главный праздник в стране и после Новогодней ночи, чуть поспав и протрезвев, бегали в гости друг к другу, прихватив с собой колбасу, бутылку водки, женщины домашней настоечки из ягод (зависимости от места проживания: сливяночку, вишневую или клюквенную), были такие, которые несли четвертинки медовухи… Но пошла мода встречать и корпоративно (ну, а как же: «оттепель» – начало «таять» в том числе и государство): как правило, собирались общие собрания, где выслушивали длинный доклад-отчет о проделанной работе, отмечали достижения, поздравляли и под аплодисменты вручали в руки бумажные грамоты передовикам производства, отличившимся работникам, а после – садились за столы и поднимали тосты… Пили Советское шампанское (вначале из бокал по глоточку, а потом стакана'ми и до дна), переходили на вина и водку. Дети отмечали чаями с тортиками и другими сладостями. Новогодние праздники, продолжавшиеся каникулы, были сказочным раем для них. Они праздновали и отмечали-веселились в детсадах, в школах, а отличников учебы бесплатно возили в Москву на Кремлевскую Елку. Остальные пели, плясали, танцевали, нарядившиеся в одежды сказочных героев и зверей в областных елках, районных и домах культуры в селах. Получали при этом от Деда Мороза подарки: конфетные наборы с приданными апельсинами и мандаринами, и орехами. (Дед Мороз за просто так не давал подарки: надо было хорошо прочитать стихотворение.) Практически ребенки обеспечивали себя и свою семью сладостями к чаю на два месяца вперед!.. Катались с снежных горочек на санках, а которые просто на «пятой точке» – детская одежда тогда стоила очень дешево. Приползали домой ледяные, безумно счастливые. (Для мам у детей праздники начинались еще в декабре: они ночи напролет сидели за швейными машинками, создавая костюмы.)]               
… На собрание сотрудников областного суда, посвященное наступающему Новому (1958-у) году пришли все (даже те, кто сидел на «больничном», давно ушедшие на пенсию) в назначенное время. (Дисциплинированные и исполнительные люди работали в Областном Суде!) Уже почти два часа читал Колбин Николай Павлович (руководитель Кировского областного суда), написанный доклад о проделанной работе областного народного суда за истекающий год,  – при этом много говорил и об общих успехах и достижениях региона и страны в 1957 году,  – посвященный наступающему Новому, 1958-у, году … (Начал похрипывать.) … - Сегодня отмечая события кировского 1957 года, сразу же вспоминается 7 января, когда горожане массово побежали встречать олимпийцев на железнодорожный вокзал Киров – 1, заполонив все подъезды и ближайшие привокзальные улицы – своими приветственными возгласами и действиями,   сначала поезд с советскими спортсменами, а затем – с членами сборных Чехословакии, Албании… – докладчик вытащил белый плат из брючного кармана, снял очки, вытер пот со лба, высморкался и продолжил: – Но наши мужественные вятские журналисты преодолели-пробились сквозь безумно ликующую толпу и засняли киножурнал «Наш край» и советских олимпийских чемпионов (товарищи, наша сборная на XYI  летних Олимпийских играх – в прошлом году – стала победительница в командном зачете!): гимнастку Ларису Латынину, пятиборца Игоря Новикова, гимнаста Виктора Чукарина и чехословацкого легкоатлета Эмиля Затопека…В 1957 году учебно-консультативный пункт Всесоюзного заочного энергетического института при заводе имени Лепсе реорганизован в филиал Всесоюзного заочного энергетического института. Уже приступили к учебе 250 студентов. Он готовит инженеров энергетических специальностей – лучших в стране!.. Завершилось строительство Дома художников. Теперь есть место, где можно разместить живописцев, скульпторов, мастериц дымковской игрушки и других творческих товарищей… – Дармоедов! – стариковский голос с привизгом (с левой стороны зала, где обычно сидели пенсионеры и предпенсионеры; все узнали голос Ваньки Кучера – как помнили, он всегда был стариком-ветераном – когда-то еще до революции работал кучером в губернском суде, затем в областном – раньше его выгоняли с собраний, но потом не стали: пусть… надо же кому-то «правду» говорить – пусть хоть так шутовским способом). Большинство сидящих заулыбались, завеселели – захотели еще услышать. Нахмурились, насупились начальнички и партиные. Доклад на минуту прервался и снова продолжился. - Возвели восточное крыло центральной гостиницы – появились дополнительно 65 номеров на 125 человек. Для жителей в микрорайоне «Филейка» построено здание столовой на 340 мест… – Как будто дома не могут поесть! Да вместо такой едальни детский комбинат построили бы!.. – в голосе Ваньки Кучера послышались баба-ягинские интонации. – Завершено строительство кировской телевышки, и началась подготовка к регулярному вещанию. У нас на Вятке будет свое телевидение, товарищи!..  28 июля по 5 августа в прошел в Москве YI фестиваль молодежи и студентов, который объединил 131 страну - 34000 человек!.. И наши комсомольцы были - более 500... Перед иностранными делегациями выступили и отличились ансамбль песни и пляски общества "Трудовые резервы" и коллектив кировского машстройзавода... - Петь да плясать они могут - это не работать!.. - Мы все счастливы от сопричастности к величайшему научному прорыву: 4 октября СССР вывел в Космос впервые в Истории Человечества искусственный спутник...    - То-то все не спят по ночам - наблюдают за спутником... - А какой отличительный парад был в честь 40-го юбилея Октябрьской революции, патриотическая речь Нашего коммунистического лидера!.. С появлением таких ракетных систем наши враги навсегда лишились возможности угрожать нам, воевать!..                После награждений, праздничного стола, молодые люди пошли   танцевать под патефон. Остались, как зрители, постарше и возрастные девы, которые сели ближе к танцующим – так лучше разглядывать. Выделялся среди них Марат: высокий, статный с лицом древнегреческих богов; культурный, вежливый, разговорчивый. В товарищеском кругу не сильно усердствовал, но и прочь не уходил. - Будь я чуть моложе, познакомилась с Маратом – ох какой мужчина!.. Всю жизнь такого искала, ждала. - Не по нам, старым, упустивших свое время, девицам, да и он из таких редких мужчин, которые не только Родину не продадут, но и верны жене и детям – на таких мир-жизнь держится!.. А на работе какой… Скоро начальником отдела ревизоров будет. - Понятно теперь почему Семен Павлович ходит такой хмурной и внешне сильно подурнел. - Чудес не бывает: дело времени – заменит… Он сильный конкурент всем нашим начальникам!.. - Вон он засобирался уже домой… - О, везет же кому-то! Какая должно быть красавица, чтобы так под каблуками таково мужа держать… - Одной внешней красотой не смочь: надо еще внутреннюю, душевную красоту иметь и главное – умной быть… - Что-что!? Значит я не умна?! - Выходит так – не умны мы… - Ну, Наташка!.. Ну!.. Не прощу тебе такого никогда!..                . . .                После новогодних праздничных дней вызвал к себе Марата Львовича начальник ревизионного отделения. Вяло пожал руку, в глаза не смотрит. - … «Иди вместо меня на проверку в областной совет «Динамо», - я сам должен был … но некогда…» Не дошел до своего кабинета Марат Львович, а уже сообразил: «А ведь председателем общественной организации «Динамо» … - начальник УВД, а контроль за ее деятельностью должна осуществлять ревизионная комиссия Совета общества, членом которого является Семен Павлович!.. Но не хочет он ввязываться… Добре, а начну я с охотничьего хозяйства (в северном районе области), «закрепленного» за «Динамо».  -- Много был наслышан про его деятельность нехорошего…                Вновь у него «поднялось» праведное чувство справедливости и зов в сердце на победный бой со злом и подлостью человеческим и ему было нипочем какие-либо страхи, когда он шел сражаться за правое дело!..                Выехали рано утром. Доехали до охотхозяйства только к обеду – дороги – не асфальт, да и машины – не скороходы. Встретили их два сторожа-охотника вооруженные до зубов. Повели к начальству в административное здание. (Все строения деревянные, одноэтажные, но приличные и даже архитектурно интересные.) Внутри административного корпуса – просторно и светло. Мебель, ковры и прочая эпикировка – новье и современно. Зашли в кабинет-зал – пол-паркет, вдоль стен (изукрашенное деревом под лак), большие кожаные диваны. Встретил – вышел из-за огромного дубового стола начальник – мужик еще свежий, не мал, не толст -- достойной внешности   --  рядом красавица секретарша (больше похожая на официантку). Вежливо, с легким  поклоном подал руку: -- Георгий Петрович  --  по древне-гречески: Георгиос – землепашец – я же Гога, Гоша или же просто Жора…-- Лицо его светилось добро и ласково. Но, когда узнал, что приехали не гости из Москвы, а ревизоры из Кирова – местные --  на лице осталась только официальная мимика строгой вежливости. И было в этом, что-то сверхнеприятное: высокомерие и презрение… Короче, «наковырял» Марат Эпштейн «по самое не могу», «вывернул на изнанку» всю деятельность охотничьего хозяйства. Сник Гоша, заказал звонок по срочной с Носаковым Никитой Васильевичем начальником УВД, который попросил подойти к телефону Марата Львовича.                Душевно, человечно говорил с Маратом Эпштейном полковник Носаков. Обещал (дал слово офицера), что наведет порядок -  («без моего недогляда ведались такие дела…»): прекратятся кормиться за счет казны, «вывозимые» высокие чины из Москвы и прочие именитые гости, будет установлен учет и хранение и списание боеприпасов, оружия… -  С большевисткой прямотой скажу тебе, брату по партии, что я пришел к горькому выводу, что само МВД заражено болезнью коррупции советской модификации. И пока оно не охватило все этажи ведомства и не перешло в тяжелую форму с метастазами надо покончить с этим вирусом! Я приглашаю Вас приехать ко мне и у меня есть предложение …                . . .                Ровно, в назначенное время, принял его полковник Носаков - форма, погоны милицейские, а орденские колодки  -  военные… -  Пройдите, сядьте поближе…  Все выявленные нарушения Вами, устранены!.. Виновные понесут наказание: будут уволены и преданы суду… Такие «ценные кадры» уже никогда нельзя допускать к административной деятельности, переведя на другую должность!.. Либерализм по отношении к таким недопустимо!..   Согласно, Вашего личного дела, Вы изъявляли служить в органах внутренних дел: после окончания университета подавали заявление, но не прошли медкомиссию. Думаю, сейчас Вы пройдете медкомиссию. Что скажете на наше приглашение?..     Белое лицо Марата Львовича слегка порозовело, большие темно-синие глаза заблестели, ожили. Молодым сильным бархатистым басом:    - Я рад и согласен: положенные три года мною отработаны, мне нравилась работа, но в милиции, думаю, живое дело, где ведешь работу непосредственно с врагом – врагами, кто – что против нас, против нашей страны – нашего социального строя, где можно при нашем социалистическом строе, когда все для человека, все для страны, вести профилактическую работу, как это делается у нас в медицине, когда, чем меньше больных, тем лучше…     - О! – сказывается на Вас Ваша комсомольская жизнь… Я так и представлял Вас: с такой внешностью (не зря диалектическая наука говорит, что в норме форме соответствует содержанию!..) и с такой идеологически подкованностью Вы милиции незаменимы!.. Пишите рапорт на должность преподавателя учебного пункта первоначальной подготовки…                . . .
                Марат   был приятно удивлен, что в учебном пункте милиции, который воспринимался своего рода своеобразным    центром «ликбеза», вновь прибывших (принятых) сотрудников не только муштровали строевой подготовкой, учили боевым приемам борьбы, оказания первой медицинской помощи, стрельбе, учили праву, но и параллельно шло политическое воспитание. (Марат Эпштейн преподавал право.) Он очень волновался, --   внешне не проявляясь, – когда проводил первый урок, но, увидев, что они были спокойны, и даже какая-то беспечность была в ихнем поведении, успоился. Явно они пришли на его занятие отдохнуть, после таких как физподготовки, где, отдаваясь полностью, разминались, бегали, а потом отрабатывали приемы самозащиты или задержания преступника, шли на занятия на боевые приемы борьбы. Вот это им нужно будет – пригодится в службе простого милиционера. – да еще стрельбы… А право? – пусть его следователи изучают – ну, в крайнем случае, участковые… («Надо продумывать каждое занятия с ними!.. Убедить, заинтересовать в изучении «права» - продумать методологию преподавания, нужен личностный подход к каждому… Поближе познакомиться с каждым… Надо возглавить патрульные и охранные группы состоящих из курсантов для охраны правопорядка во время проведения футбольных матчей и игр в хоккей с мячом…»)
. . .
      
Стадион Динамо. Сегодня кировская футбольная команда «Динамо» играла с «Уралмашем» (Свердловск). Лейтенант Эпштейн прибыл за час до начала матча с ротой курсантов. Определил задачу каждому взводу по охране общественного порядка. Сам остался с резервным взводом в помещении рядом с центральным входом. Курсанты расселись на скамейках, а кое-то полулежал на чистом полу гимнастического зала. - Сань, а Сань, - полушепотом (напротив, не так далеко сидел Марат Львович и о чем-то беседовал с Тороповым) говорил курсант курсанту, - мне, кажись, начинает нравиться наш Правовед. - Хм, что он тебе дева красная?..      - Вот, ты всегда так… Помнишь первое занятие, когда мы его увидели и послушали, как он нам не очень понравился: статный, чистенький, культурно-вежливый в выглаженном новеньком офицерском кителе без единой мятой складочки, - как будто с фабрики только что сделанный, – грудь голая… -  Не совсем: справа синенький ромбик прицеплен был и ничего, что нет ни одной орденской планки или других знаков отличия - ты же знаешь, что раньше в армии обозначал ромбик и как этот университетский ромб получить?!.  Пять лет надо вкалывать и не как мы привыкли – ковалдой, лопатой или вилами, а головой! С такой что у тебя головкой такое не осилить… (Александр надул щеки, отвернул лицо.) И ты меня не впутывай – я не говорил тебе, что он не нравится, а говорил, что он слишком с видной воинской статью, чистенький, культурный и грамотный…Что таких качеств нам, милиционерам, и не хватает!.. Оставив резервный взвод во главе с командиром взвода, взяв с собой сержанта, Марат Львович ушел – начался матч. - Ох, какой ты хитрой!.. - Толковый и рассудительный я и любознательный. Мне все интересно, все мне нравиться… - А мне вот – нет! Как вот будешь утихомирять болельщиков, если они эабунтуются? -  Ты, что совсем охерел? С чего это они вдруг?.. - Все с того!.. У нас даже дубинок нет – пустые карманы‘… - Мы народная милиция, а не полиция, которая защищает буржуйов – власть ихнюю – потому - в отличие от их - на патрулирование ходим мы без оружия и даже дубинок … Засигналила рация у комвзвода. Он вскочил, схватил рацию. - Слушаю!.. – побледнел. – Есть!.. Взвод! Подъем! Первое отделение, -  вперед, остальные: за мной!..
Стадион штормило! Рев, крики. Все болельщики стояли на скамейках, прыгали, скакали и громко сканировали: «Судью на мыло!..» Милиция оцепила плотной цепью своих рядов выходы на поле футбольное, но несколько молодых болельщиков все-таки смогли прорваться и гоняли по стадиону, как зайца, перепуганного вусмерть уже немолодого толстого лысого судью. От страха у судьи появилась такая прыть, что он вытворял чудеса, увертываясь от охотников-болельщиков. На помощь им бросились десятка два курсантов, которые скрутили брыкающегося и уже ничего не соображающего судью и затащили в спортивный зал и загородили своими тела вход… В это время всех привлек внимание молодой офицер, который вышел на футбольное поле. Он своей необычной внешностью и голосом (говорил по рупору) успокоил часть болельщиков, которые сели, заговорили между собой, прекратив орать и махать руками… -  На немса похож: чисто немес… - Да похож, но только киношного. У нас ведь как: в кино показывают ох каких германцев, а наших ваньками - так – мужичками-полудурками. Я их, Ганцев, в живую видел – да, что видел, в штыковую смертно бился с ними и мы их всегда бивали даже, когда нас в меньшенстве бывало!.. 

 Красивый офицер говорил убедительно и уважительно, поражая правильностью речи («Смотри-ко – ни одного матерного, грубого слова!..») - … Вы видели, что мы судью арестовали!?. Так вот, пока апелляционный суд не признает его действия незаконными и не отменит его решение: «не засчитать гол Динамо», будет сидеть!.. В это время подъехали три с сине-красными мигалками легковых газика и, кинув туда судью, уехали в три разные направления. Хотевшие преследовать болельщики на машинах, растерялись (во-первых,  не знали в какую милицейскую машину посадили «мыльного» судью, во-вторых, упустили время и не поняли в каком направлении разъехались газики).
  . . .
   
На следующий день утром, по прибытия на работу, председатель облспорткомитета А. Протасов вызвал своего заместителя к себе: - Ленечка! Сходи, пожалуйста, вместо меня в горком: я что-то чувствую себя… Кашель, насморк – все суставчики поламывает…Послушай, что там будут говорить. Заодно поразомнешься, а то тебе, спортсмену-гиревику тяжело целый день с ручкой пописывать. Заместитель веселый и довольный, что ему такое доверие, ушел, посвистывая мелодию популярной песенки.

Бюро горкома проходило в зале заседаний горсовета. Уже по тому, как много было народа и какие представители, было ясно, что решалось очень важное. (Только теперь Ситников понял по какому поводу бюро  -  он вчера вечером слышал что «Динамо» проиграло «Уралмашу»… «По поводу бузы, значит, на стадионе… Но там не наша вина, а причина в подсуживании судьи и милиция… Но все ведь обошлось… Только почему меня заранее не предупредил и ничегошеньки не сказал…»)
- Вот и докладчик по данному вопросу пришел. Проходи и доложи нам о вчерашних беспорядках на футболе, - кстати, я хотел твоего начальника заслушать, и он должен был сделать отчет о происшедшем… Хорошо, слушаем!..-  через минуту первый секретарь В.Горчаков вновь прервал: - Что ты нам побасенки рассказываешь! Говори конкретно и, какие меры, чтобы  впредь такого не повторилось… Ситников, косая сажень в плечах, по молодости непомерно амбициозный и горделив, не мог больше терпеть такое: прервал Первого: - Милиция должна отвечать за соблюдение общественного порядка!.. - Милиция ответить тоже!..  Сядь: тебе и твоему начальнику выговоры в личное дело!.. :Предлагаю объявить выговор и председателю горспорткомитета Юрию Дащенко… Возражения есть?.. Нет. Тогда голосуем… Вдруг удивленный голос: - Как?! Дащенко – беспартийный… Теперь удивился-возмутился В.Горчаков. - Как начальник городского ранга может быть беспартийным?!. – снял очки, повел дальнезоркими глазами по рядам сидящих и остановился на Решитько (председатель горисполкома): - накажи его своим решением и доложи мне лично!.. И надо решить вопрос о партийности Дащенко. Юра хороший человек, заслуженный мастер спорта, чемпион СССР, но у нас каждый начальник, будь даже начальник общественных туалетов должен быть идейным верным партийцем – на том у нас и держится порядок и мощь страны!.. Исполнение всех законов и немедленная реакция на всякие чп – ввиде вчерашнего, научность нашего существования и плановая поступь вперед в общечеловеческий цивилизационный Рай. Исчезнет у человека идейность – оскотинится он: начнет – все собе и собе – нажива, деньги, развлечения и похоть заменять ему данное природой умственную психо-физиологическую способность, соответствующую высшим человеческим качествам, прожить долгую и счастливую жизнь!.. (В резолюции партийное бюро горкома отметило, что «нарушение общественного порядка  было допущено из-за ослабления внимания со стороны партийных, советских, профсоюзных, комсомольских, спортивных организаций, правоохранительных органов к проведению массовых спортивных мероприятий». Решение партийных органов исполнялось немедленно, потому в уже на следующий день в указанных организациях были проведены собрания и приняты меры к исполнению.)                . . .

На срочно собранном совещании полковник Никита Васильевич Носаков водил своим большим породистым носом по рядам сидящих офицеров, выискивая очередного ответчика. Остановил свой нос и взгляд холодных синих глаз на начальнике отдела наружной службы. - Почему по вашей службе были допущены недопустимые ошибки, которые, если бы не лейтенант Эпштейн, привели бы к катастрофическим последствиям?.. Что-о?!. Не Вы занимались обеспечением общественного порядка во время матча, а Ваш зам?..  Садитесь. -  Начальник отдела сел (он вначале покраснел по самый кадык, потом – резко начал бледнеть и на своего зама не глядел). – Я еще раз спрашиваю: - «Как же это так. Эпштейн у нас занимается с курсантами, еще не опытный, а сработал лучше, чем наружная служба? Почему у него получилось лучше, чем у вас!?» - Да растерялся капитан…- голос зама. - Вы были в тот день ответственным!.. «А я растерялась!» - это речь не мужа-офицера, а ответ каждый раз женщины-блудницы!.. Ах, полковник, Петр, Петр Петрович, дача, дача-огород по Вам скучает и ждет… Пишите рапорт на пенсию!.. Все надо делать вовремя…
. . .               
Когда Марата Львовича пригласили на разговор в кабинет начальника УВД, он догадывался: «Будут поощрять», но, предложение на должность на «живое» место, его смутило, и он - в ответ: - «Мне неудобно: там человек столько лет уже работает…» - Видите ли, человек, который теряется, уже не может и не должен служить в милиции!.. Он уходит на пенсию… Так Марат Львович оказался в штате аппарата УВД области.                . . .
Работа в комсомоле научила его работать системно и планово. Он привел в порядок всю документацию, изучил приказы и положения о наружной службе, а Устав о постовой службе изучил как «отче наш»… Огорчился и одновременно поразился, когда познакомился штатами… «Вранье!.. Такую работу при таких штатах личного состава не возможно выполнять…Нужно привлекать общественность!..» Начал с добровольных народных дружин. Но они только числились на бумаге. Кинулся к своему начальнику. Который его невежливо выпроводил: «Какая общественность? Какие еще дружины?.. Занимайтесь делом, старший лейтенант!..» Он не мог допустить, чтобы вся работа «висла» и Марат Львович занялся делом: обратился за поддержкой к начальнику УВД, который одобрил личную  инициативу старшего лейтенанта, введения новые формы охраны общественного порядка: при областном комитете  комсомола был создан комсомольский оперативный отряд,  начали работать пункты охраны порядка, передвижные милицейские группы, введено патрулирование сотрудников милиции и дружинников, куда активно стали привлекать население области к охране общественного порядка;  с помощью участковых уполномоченных начал организовывать на предприятиях и организациях народные дружины (на крупных заводах сам принимал активное участие – вспомнил студенчество и обратился в партийные и комсомольские организации ВУЗов и техникумов).   Молодые люди весело, с охотой шли в днд – все-таки – дополнительные дни к отпуску, а студенты и за так: лишь бы освобождали от занятий… Подготовил несколько проектов приказов по УВД за подписью Носакова: с учетом состояния преступности, интенсивности движения пешеходов и транспортных средств по областному городу Кирову и в райцентрах области были утверждены дислокации наружных постов милиции; деятельность подразделений (в том числе и днд), несших наружную службу, подчинились единому распорядку; за постами были закреплены сотрудники вэдэ; усилены ночные патрули за счет привлечения рядового и сержантского состава и засидевшими свои мускулюс глютеус офицерами из административного аппарата УВД, а также военнослужащих внутренних войск… В последствии ряд этих методов форм работ,  найденных Маратом Львовичем, стали применять по всей стране, прославляя и выдвигая по службе вверх высших начальников УВД Кировской области!..               
За все в ответе!

В 1967 году, пригожим летним вечером, в Кировской студии телевидения вышел первый номер телевизионного журнала «За все в ответе!» - правовая программа, - который сразу же обворожил, увлек, заинтересовал зрителей. Да, по-другому и не могло быть при таких как: Галине Анатольевне Корзноватых – редактор телепрограммы и телеведущая, и Марате Львовиче Эпштейне – старшего лейтенанта милиции – телеведущего. (Он был начальником отдела службы Управления охраны общественного порядка УВД. Последующем 25 лет, как один день, продолжал вести телепередачу, продолжая с отличием совмещать со службой:  заместитель начальника Управления уголовного розыска – 1975 – 1983 гг, начальник Информационного центра - с 1993 года, секретарь парткома УВД, заместитель отдела кадров УВД, начальник отдела воспитательной работы Управления кадров УВД – по 1992 г..)     Оба молоды, энергичны, одаренные, принципиальны и смелы, сливаясь в творческом симбиозе, создавали неповторимые проекты. Конечно, им помогало привлекать зрителей и их незабываемая обаятельная «киношная» внешность. А Марат Львович для пущего интереса в эфир выходил только в милицейской форме: форма, в то время уважаемая, заставляла обращать внимание, а кое-кого и пугала – человек задумывался о своей не безгрешной жизни. Практически это были первые криминальные сводки. Телеведущие без боязни, но с сожалением говорили о проблемах советского общества - зрители видели и чувствовали такое, сопереживая, поддерживали старания их. В тележурнале были сложены свои постоянные темы-рубрики: «Встать, суд идет!», «Разъясняем законы», «Пьянству бой!», «Руку, товарищ подросток!», «Патруль02», «Общественный пункт правопорядка — действует». Съемочная группа программы на «За все в ответе» мчалась по пыльным грунтовым (большей части) дорогам области, попутно выявляя «веселых» водителей и нарушителей ПДД. Пристав к дружинникам следили за правопорядком. Неожиданно появлялись в таких местах, где их никак не ожидали и вели съемки -  в том числе: рюмочных, где бывало случайно оказавшийся авторитетный уважаемый человек, отец троих уже взрослых детей, которые уже сами имели семьи и ребенков, трезвенник по жизни, лез под стол, прячась от телеобъектива, - лучше минутные неудобства, чем позор на всю жизнь и на всю область!.. Выявляли тунеядцев.
[Современникам образ тунеядца знаком по сатирическим образам советских фильмов. Показывали этакого рубаху-парня, бесшабашного, невредного, но ведущего праздную жизнь. По сюжету киноленты часто рядом с ним показывали отважного порядочного милиционера, который старается помочь ему образумиться и уйти с пути паразитического существования – отправляет тунеядца на исправительные работы. После чего за борзым парнем на всю жизнь прикреплялась кликуха-клеймо «тунеядец». Тунеядство с СССР стояло в одном ряду  с более серьезными проступками, как нарушение общественного порядка, злоупотребление алкоголем, нанесение легких физических травм. В 1961-1991 годах в законодательстве Советского Союза существовала четкая формулировка такого правонарушения, состав преступления находили в «длительном проживании совершеннолетнего трудоспособного лица на нетрудовые доходы с уклонением от общественно полезного труда». Начали с цыган: судили целыми таборами, ловили бродяг и попрошаек; потом добрались до людей ведущих асоциальный образ жизни – попадали и те, кто не успел за определенное время поступить в училище или устроиться на работу. По этой статье судили часто верующих и диссидентов, уклоняющихся от физического труда, получающих доход с приусадебных участков, представителей сект, которые отказывались работать по определенным убеждениям. Ожидало наказание, тех кто не имел определенного места работы в течение 4 месяцев в году. Народ с восторгом встречал ужесточение законов, направленных на борьбу с социальным паразитизмом: «Кто не работает – тот не ест!» Граждане СССР активно включались в борьбу с тунеядцами: создавали так называемые суды общественности – группы активистов, в число которых входили комсомольцы, дружинники, партийцы и примерные хозяйственники. Они брали на перевоспитание тунеядцев, а когда не справлялись, то отдавали милиции – на органы внутренних дел – на слуг народа, государством были возложены обязанности борьбы с тунеядством. Бдительные соседи и родственники тоже прилагали усилия к вычислению лентяев -  писали доносы на соседей и друзей семьи. Против тунеядства была развернута агитационная деятельность – практически война… Согласно закона о тунеядцах, «борзых» отправляли в ссылки на принудительные работы с сроками до 5-ти лет на севера, в дальние края. Среди них, осужденных, немало было людей известных – писатели, публицисты, актеры, поэты – все потому, что они не производили продукции, материальные ценности, а только изводили бумагу и чернила и говорильней отвлекали людей, занимающихся общественно полезным и значимым трудом.]                Бывало, телебригада усмиряла и дебоширов.                Главной задачей тележурнала – была профилактика правонарушений. Делали это создатели этих передач «красным словцом» и умелыми и таланливыми выпусками и показами. Рейтинг их был очень высок. Для многих правонарушителей не так был страшен приговор суда, как пугала возможность попасть на экран телевизоров и «прославиться» в столь неприглядном виде. А, когда с телевизионных экранов области звучал бархатный баритонный бас полковника милиции М.Л. Эпштейна (да, в конце передач он уже был полковником, продвигаясь стремительно по службе) пустели улицы городов и райцентров, сел, в деревнях разбредался по полям скот, брошенный пастухом – засмотревшимся и заслушавшимся передачу. Гениальность телепередач заключалась еще в том, они не делали из тех асоциальных правонарушителей героев; в отрицательном, пакостном виде показывали людей, хотящих иметь сверхбогатства: большие деньги, дорогие машины и квартиры – много квартир. Показывали хороших людей, молодежь высоконравственную, образованную, готовую на подвиги и защиту себя, родных и Родины. Никогда не показывали сотрудников милиции небрежно. Криминал показывали, но не было перебора и смакования… И без величайших профессионалов таких как оператор Ким Дмитриевич Худяев, режиссер Ираида Николаевна Арутюнян, а позднее режиссер Александр Васильевич Трушин программа не получила бы свое узнаваемое лицо в эфире, свой неповторимый особый стиль и оформление! Конечно, и без Галины Анатольевны не было бы такой передачи, прошедшей путь от корреспондента до главного редактора - приветливой, искренней - с обостренным чувством справедливости. Доверяли и любили ее все – открытую и добрую. Тележурнал «За все в ответе!» вошел в жизнь вятчан -  стал интерактивным. Люди не только смотрели его, но нередко обращались к нему за помощью: в редакцию приходили сотни писем с просьбой посоветовать или помочь решить проблемные дела. Маратом Эпштейном пугали даже начальников УВД и Главу области, грозясь, что «пожалуются Эпштейну». Рассказывали друг дружке по большому секрету, что будто бы полковнику Эпштейну хотели дважды дать генерала и назначить  начальником УВД области, но там, наверху, сказали, что работая в телевидение, он намного больше делает любого генерала, начальника УВД, и  методику профилактической работы через и с помощью  ТВ переняли и распространили по всей стране.                . . .
  Актовый зал ГПТУ города Кирова заполнен учащимися городского профессионального училища.  Смотрят под присмотром воспитателей-мастеров очередную телепередачу «За все в ответе!».  Настороженно-удивленные лица ребят устремлены на черно-белый экран телевизора. Слушается уголовное дело… На скамье подсудимых ихние товарищи – вместе учились; бесплатно государство всех их кормит, одевает, обувает –  готовит к честной, хорошей жизни, рабочего человека. Многие удивлены: «Почему и как они (их товарищи) оказались на скамье подсудимых?» А некоторые даже и не предполагали, что в таком возрасте могут вот так вот, как взрослых судить. Судили двух мальчишек за убийство пенсионера. Зачитал обвинение прокурор. Пожилой мужчина, фронтовик, инвалид был убит с такой жестокостью, что многим не воспринималось… Казалось такого не может быть… В зале суда и телезрители оцепенели в ожидании.  Судья зачитала приговор: 6 – 7 лет лишения свободы! Не успели погаснуть звуки последних  слов приговора, как судебный зал внезапно пронзил женский крик. Кричала мать одного из преступников: страшно, безумно, по-звериному и переходила на безутешное рыдание и через какое-то время – вновь звериный ор … Показали осужденных мальчишек как вдруг резко изменилось их поведение, лица побелели, как белое полотно, - только что они нагло ухмылялись («…во какие мы герои: ничего и никого не боимся и ничего нам, малолетним, не будет!»), - только теперь они поняли весь ужас того, что они натворили, они едва удерживались на ногах!.. Затем тележурнал долго и старательно анализировал, почему эти два подростка, имевших все, пошли на такое страшное преступление – подняли руки на беззащитного старика, стали убийцами, одновременно, знакомя и разъясняя  Уголовный кодекс. Воспитатели-мастера не узнавали своих учеников: это были уже вдруг повзрослевшие – в глазах разум, лица серьезные. Правда, вдогонку, кое-где еще девочки шмыгали носиками, вытирая слезы на раскрасневшихся личиках, но внимательно слушали, что говорили по телевизору. -  … Общее правило наступления уголовной ответственности с 16 лет, но до 18 лет нельзя судить как взрослых. Исключения составляют тяжелые преступления, по которым может быть осужден преступник, достигший на момент преступления 14-летнего возраста – такие как убийство, нанесение средней тяжести и тяжких телесных повреждений, изнасилование, грабеж, кража и другие… Было ясно, из тех, кто сегодня просмотрел и прослушал телепередачу о преступлении совершенных их бывшими одноклассниками, никто и никогда не повторит!.. . . .                - Надо зону показать, исправительно-трудовую колонию … - Согласна. Но такую, чтобы, посмотрев нашу передачу, у потенциальных преступников… да и не только, навсегда отпало желание попасть туда. -  Галина Анатольевна страстно посмотрела на Марата Львовича, который вспыхнул: - Чтобы вусмерть напугать?! Так я знаю такую колонию в Кировской области. - Особняк? - Нет. Строгач, - я там не бывал, но вот что мне рассказывали про нее… Оказалось, что на «рафике» не проехать туда… Водитель (он чувствовал себя сейчас главным, незаменимым – когда еще такое-то будет, потому и вел важно – да и все понимали, что дорога будет основное на этот раз: до райцентра даже не доехать, а там, до колонии тем более: на простой машинке не добраться – надо ехать на вездеходе). Как всегда, разрешивал вопросы Марат Львович. Он на миг взглянул на карту области. - До Кирса доедем на поезде, телеаппаратуру погрузим в вагон, а там нас встретят – я договорюсь с начальником колонии майором Мышкиным, чтобы послал нам вездеход или танк… Степа Водило вдруг покраснел, зашевелил усами (он понял, что решается его судьба, авторитетство – могут обойтись без него и обратился к Эпштейну): -Товарищ капитан, до Кирса все-таки я доеду – есть дороги, хотя песчаные, непреодолимые, но конец лета, да я водило с двадцатилетним стажем – другим не проехать, а я проеду. Запросите из колонии хотя бы 157-ю – пусть встретят: от Кирса мы прицепом доберемся до Лоевки – поддон я дополнительно защищу, чтобы пнем, камнем не пробить…    
Выехали рано. Поехали не на прямую, а через Белую Холуницу, Омутнинск. Ехали в леготу, как всегда, ведя деловые разговоры, обсуждая те или иные новости, обязательно политические разборки и, конечно, временами веселились -  так тележурналисты - ведущие, режиссер и оператор  отдыхали. До города Омутнинска доехали к обеду. В райцентр не стали заезжать. На окраине зашли в небольшую уютную чистенькую столовую в одноэтажном деревянном здании и, приняв трапезу, продолжили путь -  на Песковку, оттуда напрямую – в Кирс. Начались трудности: песчаная («Ладно еще песок, а была бы глина!?. Я бы не проехал…») дорога, пробуравленная сквозь столетний сосновый лес, была почти не проходима для «рафика» - в глубоких колеях. Машина села. Вода в радиаторе вскипела. Степан потный, красный открыл дверцу – спрыгнул. - Вот что,  если не хотите, остаться ночевать в темном лесе, давайте таскайте еловый лапник – вон уже ель начинает расти, вытеснять сосну – еще пару десятков лет и …А вы, Галина, ягоды собирайте – вон их сколько… Галина тихо ахнула, слегка присела: разглядев вдоль дороги во бору красную от ягод полосу – подбежала, нагнулась, схватила: «Брусника! Какая крупная и как ее много-то… А там в глубине в полянках – земляника!..» Степа выбуксовал на обочину дороги, въехал на лесной брусничный дерн и, проехав сколько-то, остановил машину. Теперь он знал, как ехать. Мужчины бросились снова в лес. - Вы куда робята?!. - Ты подожди, Степан: мы счас дособираем красноголовики… - Поехали!.. Хватит уже. Их за день не выберешь… Зачервивеют – на обратном пути наберем…- надрывно: «О, Господи!.. Какие люди!.. .Вятско‘й – ушкуйонный…» Пошел Степа Водило  каждого по отдельности уговаривать: - Ехать надо, до сумерек добраться хотя бы до Кирса, а то нас съедят живьем … - Кто!? – с придыхом, с испугом. - Комары!.. Рыжие, здоровенные, как местные мужики… - и, помогая тащить куль с грибами, зло усмехался, поводя растопыренными бурыми усами. –Я-то от них откурюсь, а вы же некуряги… А Галину Анатольевну вместе с ягодами в многочисленных пакетах, в сумках и сумочках выволокли втроем из лесу (до того устала!) и завели в машину… Мягко и комфортно доехали до Кирса (железнодорожного вокзала). Никто их не встречал. Вышли из машины, - поразмяться. - Ах, какой ты молодец, Степан! – как умеешь  - везде проедешь…- Галина Анатольевна была не в себе: ей еще грезились красные ягоды. Степа засиял от похвалы Галины, -  рот -  до ушей, -  обнажив крупные зубы цвета слоновой кости. - Это не наши едут?.. На привокзальную территорию въехал зеленый ЗИЛ – 131, наполовину загруженным кузовом и укрытым брезентом (как потом оказалось, поленьями дров) на котором сидели, судя по одежде и внешности, двое осужденных. Из кабины соскочили: прапорщик и сержант среднеазиатской внешности. Прапорщик в офицерских хромовых сапогах, прохрустев по песку, прошагал к Марату Львовичу и, приподняв кисть правой руки к виску, отрапортовал: - Товарищ капитан, оперативная группа в составе старшего прапорщика Залеских, сержанта Албеева и трех осужденных, на автомашине ЗИЛ-131 прибыли для встречи… Капитан Эпштейн, как старший, по званию протянул руку. - Марат Львович… - Просто – Аркадий… Мы сейчас выедем, чтобы успеть до ночной потемки проехать дамбу и мост через Вятку перед въездом в Лоевку. Поужинаем уже там на месте. Ехать недалеко – часа два-три, дорогу несколько дней утюжили бульдозерами, - правда, за четыре - пять км до моста успели уже распахать – в ближайшую подстанцию большой железной дороги лес возят … Приказал бесконвойникам прицепными ремнями взять на буксир «рафик». Сам сел вместе с телевизионщиками, не попросив разрешения у Марата Львовича, и это неприятно огорчило его. Галина Анатольевна сидела притихшая, изредка посматривая на прапорщика, в вечерних сумерках, пытаясь углядеть дорогу. Ее напугали своим страшноватым видом (в черной одежде, большие, костлявые – впалых глазницах потухшие глаза) осужденные - без вооруженной охраны. (Она, как загипнотизированная смотрела на «зыков» - впервые в жизни видела вживую бандитов – «Судя по внешности, наверное, убийцы!») Даже Марата Львовича эти осужденные смутили. («Говорили, чтобы взял с собой табельное оружие, зря не взял: случись что – ни у кого нет оружия: ни у конвоя, ни у меня!») Прапорщик Аркадий сидел, пытаясь не смотреть на расставленную посуду с грибами и напиханные сумки с брусникой, - и видно было, что он едва скрывает усмешку, которая пытается выскочить наружу. Все настороженно поглядывали на блондина-прапорщика («чуть с рыжынкой»), но молодой человек, вскоре заговорил (говорил грамотно, с правильной дикцией) – вмиг исчезла напряженность, всем стало легко. - Дорога проложена по болотистой местности, приподнята, песчаная, при заезде в колонию деревянный мост через Вятку – перед мостом и за мостом -  дорога идет по высокой дамбе с глубокой колеей – мы проложим колею поленьями дров и она будет проходима для вашей городской иноходки.
Как только выехали из Кирса, песчаная дорога пошла местами в колеях   (успели уже проехаться, - этот же ЗИЛ-131 оставил след-колею, которую без вспоможения ¬«рафику» было не одолеть), машина телевизионщиков сразу же осела в  песок и поволоклась, неприятно издавая скрипящие звуки трущимся днищем кузова об грунт дороги за зилом. Хотя было светло (северные летние ночи светлы) включили фары. Какое-то время ехали молча. В кузове было тесновато. Даже Марат Львович боялся (внешне, стараясь ничем не выдавать себя), когда машина ползла по краю дороги в полуметре от обрыва и его большое доброе сердце содрогалось: «Четыре-пять метров будет!..» … Машина чуть притормозила, а потом сильно дернуло – сидящие стукнулись головами об головы, об стенку кузова. - О, господи!.. - Потерпите, уже недолго осталось, - прапорщик весело улыбался. Капитан Эпштейн проглотил слюну и с усилием проговорил: «Заснять бы нам эту дорогу!..» - повернулся к Галине Анатольевне, но та в ответ только мигала большими синими глазищами. Прапорщик Аркадий громко и весело захохотал. Телеоператор и режиссер подхватили – гоготали невесело в след, не зная причину… - Успеете наснимать: много такого будет отчего вы своих телезрителей испужаете… А теперь все выходим, кроме водителя… Самый трудный и страшный участок пути прошли пешком вслед за буксируемым «рафиком». По дамбе и по мосту и снова по дамбе шли только по середке между колеями. Старались смотреть только под ноги. Прошли дамбу, сели в машину, дорога утвердилась и пошла полого в взгорку, въехали в обширный поселок, густо настроенными красивыми новыми золотистого оттенка деревянными домами, зданиями. Встретили их как самых дорогих гостей. Перед штабом и административными зданиями колонии был выстроен весь личный аттестованный состав исправительного учреждения во главе с начальником полковником Мышкиным (по внешности больше похожего на «медведника»). Не было только музыки из-за позднего времени. Завели в гостиницу для «высоких гостей». Угостили богатым ужином и даже шампанское было подано. Галина Анатольевна не притронулась ни к еде ни к питью, но зато другие из команды теле, пили-ели,   ели-пили – пришлось Марату Львовичу показать свой здоровенный кулак из-под стола мужчинам, когда увидел, как они осушают уже которую бутылку шампанского… (Они до того обиделись, что во сне кто -то из их кричал женским голосом.)                Утро в колонии началось с шума металлических замков, громких грозных криков дежурных, повторяющих, как эхо, хрипящие прокуренные голоса завхозов. Трудно, с трудом просыпалась-оживала колония строгого режима, преодолевая унижения, боль и страх, - как будто не хотела жизни, а хотела забытья и смерти… Утром в шесть ноль-ноль телеоператор снимал, как под звуки гимна Советского Союза построились осужденные (почти все полутора тысяч) на утреннюю проверку. Бегали вдоль ровных рядов и между счетчики-диспетчера (из осужденных), ведя счет. Вдруг один из них будто споткнулся, остановился, развернулся и вновь побежал, держа в одной руке досочку со списком отряда, - одного осужденного не было в строю. Подбежал к начальнику отряда, тот – к дежурному помощнику начальника колонии, стоящего в окружении оперативных групп конвойников-контролеров (своего рода спецназа). Дежурный только взглянул, как одна из групп  (прапорщик и два сержанта) побежали вслед за диспетчером-счетчиком в деревянный барак и уже через минуту, под смех («Эй, Кочерга, ты чо ночью делал?..» - «Понятно что!..») и под улюлюканье (но всем было понятно, что на самом деле это было возмущение против «ментовского произвола») соотрядников задержанного, подгоняя ударами резиновой дубинки, гнали «проспавшего» (скорее всего заболевшего) осужденного на утреннюю проверку в штрафной изолятор… - Это не снимай! – Галина Анатольевна была смущена. - Все снимай! – строгий голос капитана Эпштейна. – Потом выберем… Когда выходили из жилой зоны колонии, снимали шестиметровой высоты защитную ограду-полосу в несколько рядов с вышками, где стояли с автоматами солдаты-сторожа. Рядом - промзона, построенная рядом с лагерем  (цеха из железобетонных блоков, котельная-тэц топилась дровами-бревнами – снабжала теплом и мощными электрогенераторами давала ток для помещений и зданий жилой зоны в ИТК, производственных цехов и для лесоперерабатывающих заводов, расположенных в 3- 4 км от промзоны), также была за высоким забором окутанная колючей проволокой, - вышки, часовые. В сопровождении «гида» – старшего инструктора политчасти капитана Селезнева -  ходили по промзоне, где работали квалифицированные рабочие из числа осужденных; мастера, начальники цехов были из вольнонаемных. Директор промзоны и инженера – аттестованные. Ходили смотрели, но снимать разрешили только «вообщем» (производили продукцию «номерную») и отдельных-рабочих. Как оказалось, цеха промзоны были филиалами завода «Сельмаш». («Вот почему на первый взгляд, показалось, что я  попал в закрытые цеха Кировского «Сельмаша»!) Остановились у крайнего фрезерного станка. Оператор Ким в упор наставил объектив телекамеры на рабочего-осужденного. Голос капитана Эпштейна перекрыл шум-жужжание работающих станков: - Можно с Вами побеседовать?.. Взять интервью?.. – «Зек» как будто не слышал, не видел, не замечал!.. Марат Львович (удивленный, недовольный – про себя) обернулся на инструктора и взглянул на него строгим вопросительным взглядом… - Не может он без разрешения своего мастера... Вон он подходит к нам. Брали интервью в кабинете мастера. - Гражданин начальник, - обратился к капитану Селезневу, - осужденный Даровских, - и назвал статьи, начало срока, конец срока, - прибыл по вашему вызову. - Осужденный Даровских, надо дать телеинтервью капитану… Даровских взглянул на Марата Львовича как будто бы первый раз увидел: - Мы здесь уже не ваши, гражданин ме-е… милыцыонэр… У меня нет силов с ними разговаривать – вон той гражданке я могу … Галина Анатольевна впервые посмотрела и рассмотрела человека в осужденном, мужчину: «Таких редко встретишь на улицах города – все по колониям сидят такие-то!» Только теперь она поняла, что среди осужденных очень много – больше, чем в простой уличной толпе – мужчин с прекрасной внешностью и с лицами мужественными и выразительными. «Нет среди них женоподобных, как на воле!» Она оживилась, ожила. Взяла микрофон в руки, поднесла к фрезеровщику-осужденному Даровских: -  Ходят много мифов о зонах, например, многие (даже я ) уверены, что осужденные валят лес, копают каналы или прокладывают железные дороги, просто дороги… А тут Вы … На современнейшем станке работаете, где нужны глубокие знания и профессиональное мастерство. Где Вы выучились, стали таким специалистом?.. Сидящий напротив Даровских, приподнял голову, посмотрел на тележурналиста Галину Анатольевну своими загоревшимися большими карими глазами. (Галина Анатольевна вздрогнула – у ней что-то внутри йокнуло: «Как горячий шоколад у него глаза горят!») - Все тут… Все мне зона, точнее, зоны дали: среднюю школу окончил, обучился на заводских курсах – к нам закрепленные мастера, инженеры ездят… Я ведь с малолетки начал… Первая ходка была в 16 лет. Согласен с Вами, что люди больше мифы рассказывают про советские лагеря, что все лес валят, а осужденных кормят только хлеб, да вода… У нас в колониях есть школы, библиотеки – при желании можно заочно и институт закончить, современная медицина бесплатно… Но нет самого главного и ценного в жизни для человека: свободы – воли!.. Не случайно самая верная клятва у нас, когда мы говорим: «Век мне воли не видать!» Это такое же крепкое и верное слово, когда наши «гражданины начальники» говорят: «Слово офицера!»… - Все-таки расскажите о себе более подробно. Вмиг глаза потухли, затвердели у Даровских и продолжил уже другим, зачужелым голосом: -  Из своих 36 лет 12-ть – сижу за решеткой, за высоким забором с колючей проволкой!.. У каждого у нас лучше всего могут рассказать его татуировки… Гражданин начальник, можно? – и, не дожидаясь ответа от инструктора политчасти, снял пиджак черного профессионального рабочего костюма, майку. На чистой смугловатой коже ясно обозначались черные и цветные татуировки. Даже Марат Львович какое-то время рассматривал с удивлением и восторгом. Галина Анатольевна по-девичьи (забывшись на секунду) вспыхнула, а потом нарочито журналистким равнодушно-спокойным голосом спросила: - Чего ж они обозначают?    -  Татуировки – это своеобразная визитная карточка наша. Что хочешь не напишешь, потому у каждого свое обозначено. Вот у меня звезды на коленях – я уж показывать не буду – никогда не стану на колени перед администрацией. Две кандалы на ноге – более двух пятерок отсиженных лет. Кленовые листья – оторван от дома… Свеча горящая – было такое: воровство – сейчас уже не повторится, да и тогда тоже воровал больше не с целью наживы, а больше ради пропитания и наказания ненавистных любому достойному человеку так называемых барыг!.. Редко, но может быть среди богатых есть и достойные, хорошие люди, но в моем понимании даже «просто» богатый не может быть хорошим!.. Поделись с малоимушей многодетной семьей, помоги больным, а больше защищай родину – дай свои деньги для армии!.. Паук, как видите, на мне не ползает: наркотяги у меня нет и не было, хотя от хорошего винца да с корешами не откажусь…Нож!... Точнее, кинжал… Честно, как пред Богом, самозащита была!.. Суд вынес несправедливое решение – раз судим, значит: виновен… Много раз опротестовывал – на апелляцию подавал… Нет еще у нас справедливости!..  На пальцы смотрите?.. На перстаках еще нет, да и особо не вникал, да их нужно заработать, а потом у Вора получить добро… Конечно, тату на фалангах пальцев сразу помогут получить обширную информацию об их носителе: кличку, за что судим, сколько раз судим, статус заключенного и многое другое… Церковный купол?.. Трудно, скорее всего вообще не принять и понять Бога, живя на Воле в сытости и в неге – особо брюхатым, считающими себя мужчинами, человекам отличающимися от баб только тем, что носят висячую вареную колбасу… Только здесь понимаешь и убеждаешься, что Он есть!.. Если бы не Он я бы давно умер-погиб!.. Но я убедился и в том, что все 12 основных законов Кармы тоже действуют … Причем тут Бог?!. Они без Него работают очень даже четко и  верно… - Тюрьма, зона меняет?.. - Да!.. Меняет очень сильно и психика ломается очень сильно, но мне повезло… Знаете, как бы это не звучало, но я здесь нашел любимое дело и это мое... Научился ценить свободу и жизнь там… Теперь я знаю, чего хочу в жизни!..  Плохого тоже дала: я мало кому верю, ищу подвох в людях и не могу пока с этим справиться… Говорят и некоторые верят в то, что тюрьма, зона исправляет, но это ложь: она ломает человека!..                Подошел мастер. Галина Анатольевна вопросительно метнула взглядом на Марата Львовича. Тот кивнул: «Заканчивай».                Обедали в поселковой столовой. До этого Галина Анатольевна, чуть отведя в сторону Эпштейна, прошептала ему: «Не могу я даже в ихней штабной и гостиной столовой-кафе … Один этот запах меня!.. Марат, давай пойдем в простую, сельсую столовую и … Выедем  сегодня вечером, а то опять ночью не спать… - вдруг протянула голосом она. Марат Львович посмотрел с удивлением  и настороженностью [был запланирован поход на завтра за ягодами – их тут (брюсника, черника, земляника и малина на вырубках, голубика и клюква на болотах -  «В ягодном Раю живут местные!..» - не выбрать…)] не выбрать. - Добре, но съездим в лесопильный цех… Сидящая рядом Галина Анатольевна отложила ложку: - Съездите одни, а я что-то не могу!.. Пойду в гостиницу – полежу … Марал Львович чуть не подавился… Откашлялся. - Мы же хотели еще сюжет-интервью взять у матерого бандита о жизни в зоне, послушать его советы и правила поведения… - Я отдохну и подойду …
Не просто было найти, а еще труднее уговорить желающего дать интервью «ментам». Силком не заставишь, потому пришлось администрации колонии просить зоновского Вора помочь… Старый (47 летний!), авторитета небольшого (авторитетные, уважающие себя и звание зека не пойдут на такое) «бантюган» согласился (после приказа Вора), но поставил условия: «В этот день дать мне отдых от работы, освободить от всех построений и проверок… Жратвы в два стола, чай, сахар и табак - из кармана самого Авторитета!» Брали интервью в библиотеке ИТК. Он зашел, не поздоровавшись, сел за стол, где стоял стакан с крепким чаем, лежала пачка  сигарет в дорогой красивой упаковке. Не спеша распечал пачку, разглядывая и любуясь оформлением. Понюхал (морщинистое темно-бурого цвета лицо чуть налилось жизнью), закурил, блаженно закатив светлые ледяного цвета глаза, сухо улыбнулся, показывая ровный ряд протезных зубов. - Я готов… Но только – минут десять – пятнадцать – мне с вами не хочется долготняк тянуть – задавайте вопросы… А вот этого не нужно: не хочу светиться – это мне вподляк – в микрофон буду говорить!.. Ким, покрутя светлорусой лохматой головой, как будто ища чего-то или кого-то,  стал по-дикому смотреть на осужденного. Все растерялись, кроме Галины Анатольевны. - Хорошо!.. – улыбнулась – сняла напряжение. – Убери  аппарату… Как к Вам обращаться по имени? - Чекан. - Мы уже начали разбирать, что такие тюремные наколки… Расскажите, поясните нам более подробно значения тату. Чекан сделал глоток чая, закурил, заглотил дым, выпустил из черных ноздрей клубы уже серого осветленного дыма («вся чернота дыма осталась там, в легких») и спокойным сильным голосом попросил-приказал: - Служба… командиры, выйдите – оставьте нас одних: я для прессы буду говорить, – обратился к внутренней охране. Когда вышли контролеры: сержанты и прапорщик, кашлянул, показал зубы, изобразив улыбку, начал тихо с передыхом выговаривать. -  Татуировки такой же непреложный атрибут нашего уголовного мира, как и жаргон. Их можно разделить на несколько групп, по их принадлежности. Первая группа – это воры в законе… Нет, они не занимаются воровством, -  как некоторые начальнички, частнички до поры до времени, находясь на воле, думая, что их сума и тюрьма минует… Это элита, высший чин в нашем мире. Такое надо заработать всей своей жизнью и поведением: вначале надо заиметь авторитет у воров в законе и известных авторитетов, а потом в сходняке должен быть принят кандидатом, и потом только, пройдя испытания временем и поступками, став вором в законе, можно будет и накалывать татуировки вора… Нет, с дуру не может наколоть наколку сам себе любой… Во-первых, никто ему из накольщиков не сделает без разрешения воров или авторитетов…Да и, попав такой самозванец в тюрьму или в зону, будет «отрихтован» и заставят его в срок убрать неположенную наколку. Если не удалит, то его самого удалят… Самая многочисленная группа – это блатные – сами себя они называют: «арестанты», «братва», «путевые»… Они живут по понятиям – по тюремным законам. Администрация их не любит – обзывает « отрицаловом». Правда, в эту же группу начальство приписывает и тех, кто оказывает активное сопротивление режиму, отказывается от работы – видите ли, есть работы, которые могут выполнять только «опущенные»… Нет, нет! У блатных есть ограничения тоже: они не могут накалывать воровские наколки и, конечно, «опущенных» -  которые никто не «набьет», находясь в здравом уме… Часто ли сходят? Сходят и довольно часто, но всем известно, что многие «косят», чтобы из зоны уйти… На свободу дуриков не отпускают, а лечат в специальных дурдомах для осужденных… Какие группы-касты еще есть?.. Козлы, которые сотрудничают с администрацией лагеря… Александр Солженицын?.. Не был козлом, -  а на много хуже: он не жил и не пробовал лагерной жизни. Он был перевертышем-предателем не только Родины, но и звания нашего… Кроме петухов, есть опущенные «пидоры». Группе неприкасаемых изгоев  относятся и пассивные гомосексуалисты. Есть еще «черти», «чушки» -  они просто неприкасаемые – в виде педерастов даже их не используют… Ну-ко! Ты, Одуванчик, принеси мне кипятку для чая… -  обратился Чекан к Киму, протягивая пустой стакан. – Пройди к библиотекарю – у него всегда есть… Тишина. Оператор Ким в встал, вновь, как тогда,  заозирался, потом посмотрел-спросил взглядом у Марата Львовича: «Что мне делать?» (Марату Львовичу хватило несколько секунд, чтобы понять, что этого не должен делать Ким.) Капитан Эпштйн спокойно встал и командным голосом обратился к Чекану: -  Мы благодарим Вас за столь интересное интервью! Можете быть свободным…                Полковник Мышкин взревел, когда узнал о проступке Чекана. Пришлось Марату Львовичу упросить его, чтобы он не водворял Чекана в штрафной изолятор. Начальник колонии вызвал к себе заместителя по оперативной работе и приказал: -  Найди желающего рассказать о лагерной жизни осужденных… Разреши ему все говорить – так просят тележурналисты … И вот рассказ старого зэка, инвалида третьей группы (он не представился – не назвал свое «погоняло»). … - Живем мы семьями – большими и малыми, земляческими, тусуясь по мастям. В одиночку в зоне не прожить! Опасности – со всех сторон: везде ментовские и зэковские «прокладки», которые направлены на твое уничтожение, низведение тебя до скотского состояния. Вот пример с посылкой: ждешь ее год и больше. Ждешь, раздумываешь о ней… Ну вот получил. Теперь надо угостить завхоза, дневального, бугра, товарищей по работе. Остается совсем малость себе, но без семьи и этот остаток не увидишь: выкрадут или просто отберут!.. Не семейный в столовой не насытишься, на работу не определишься достойную и денежную, в бане шайку не дождешься, в ларек за продуктами пойдешь, могут обокрасть и  отобрать, купленные продукты. Все объединяются в семьи, даже черти и пидоры. Семья – это оплот, возможность выжить в зоне!.. В семьях отмечают дни рождения, помогают друг другу. Например, ты стар и норму, рассчитанную на молодого никак не выполнить. Вот тогда молодежь из семьи подбегают и помогают. Удивляются мастер, Кум приходит и смотрит: «Как это старик умудряется выполнять норму: тут одно из двух: или он прикидывается ста’риком или тут что-то не чисто?..»  Семейники, готовят волю для тех, у кого ни кола ни двора. Роднятся: кто-либо пишет домой и знакомит с сестрой или с соседкой. Завязываются переписка, отношения, доходит до расписки – брака. Зэку нужна женщина для жизни – порядочная, умственная, богобоязная и сердобольная, а такие бывают, как и положено, не из царевен-королевен, каковыми они самовозомнили из-за наличия родительских больших мошнов – спесивых, пустышек без души, безчестных… Да среди нас отношения более честнее, чем на Воле – в любом случае у нас в отношениях нет ни коррупции, ни подлости и ни нечестности, потому таковые у нас не выживают… - Что можете сказать про тюремно-лагерные заповеди: «Не верь, не бойся, не проси…» - Тю-у, то выдумки кинодельников, да писаков-дармоедов!.. Я токо что говорил, что большинство осужденных живут семьями. Как не доверять своим? Или иди скажи смотрящему или авторитету, что не веришь – за такое так спросят!.. «Не бойся» -  вообще, полная чушь… Вы встречали среди не сумашедших бесстрашных?.. Страх возникает быстрее, чем мысль и раздувается мгновенно и погасить его, ой как нелегко, потому остается одно: научиться не показывать страх. «Не проси» - опять творческий бред – придумка, чтобы умного честного читателя, заставить уйти в запойное чтение… В лагерной жизни, чем ты проще живешь, тем больше тебя уважают. У тебя попросили – ты поделился, ты попросил – и тебе не откажут. Взаимопомощь – основа лагерно-тюремной жизни!.. Упрекают ли нас зоной?.. Если человек из народа, то никогда!.. А паразитирующая сволота, пресыщенная, - вот уж кто преступная, сама в первую и большем разу заслуживающая зону, чем мы. Конечно, поглаживая жирное  позорное для мужика брюхо, базарит, за что, когда придет время, мы, а, если не поспеем, Бог накажет… - Следи за языком! У вас правила и у нас!.. – неожиданно из-за шкафов появился Кум («Рядом где-то был и вошел через потайную дверь».) – Забери свой табак и тренькай в дежурную часть, ДэПээНКа скажи, чтобы он посадил тебя на 15 суток в ШИЗО. Пошел!.. Я подойду…                . . .
Редакция тележурнала продолжала свою первопроходную, прямом смысле героическую работу по выявлению острых тем общества, которые мешали жизни людей и развитию советского общества: пьянство, преступность, кражи, взятки и другие действия людей, спускающие под откос, разваливающие СССР (может и не желая этого). Коллективная творческая программа была направлена на профилактику всех деяний, противоречащих социалистическому обществу. Показ исправительно-трудовых колоний, следственных изоляторов, где под вооруженной стражей содержались ужасные, как казалось некоторым, особо опасные преступники-не’люди, вводили со слабой психикой  телезрителей в полушоковое состояние, после чего такой человек не только уже никогда не воровал, не дрался ни с кем, не ругался, но даже громко говорить не мог или кому-то в чем-то перечить и в чем-то возразить – становился идеальным мужем или покладистой до самоотречения женкой. Съемочная группа продолжала носиться в сопровождения милиции по всем районам области. Сюжеты выходили острые, интересные и актуальные. Телепередачи учили, воспитывали. В городах, селах и деревнях области стало спокойно, чисто, меньше стало пьяниц и прогульщиков. В ресторанах и в других «пивнючьниках» подносоносчики перестали калечить-спаивать людей. У граждан появилось мужество кидаться на помощь пострадавшим от хулиганов, а когда нужно и скрутить передать бандюгана в милицию. Как уже было сказано, Марат Львович продолжал нести основную службу в милиции. Участвовал в оперативных операциях по задержанию преступников (не одну интереснейшую книгу можно было написать). Занимался организацией безопасности городских массовых мероприятий (не только праздничных). Так на всю жизнь ему запомнилось и осталось рубцами на его сердце «смертельный салют» на стадионе города Кирова в 1968 году.
. . .

25 мая 1968 года на стадионе «Трудовые резервы» города Кирова в шесть вечера в честь праздничного юбилея Советской армии должны были выступить артисты Московского театра массовых представлений «Пусть всегда будет солнце». Но зрители стали собираться раньше. Концерт должен был завершиться фейерверком. Для участия в массовке представления привлекли местных жителей – студентов вузов, учащихся школ, военнослужащих. Батальные сцены планировалось сопроводить пиротехническими эффектами. Майору Марату Львовичу было известно, что груз пиротехнических изделий, рассчитанный на несколько десятков последующих представлений в других городах  общим весом «дымного пороха» - около 200 кг, пиротехнических  «звездочек» - 900 кг складирован в деревянном двухэтажном административном корпусе стадиона. Его это исподволь тревожило. Успокаивал себя тем, что начальник военной пожарной охраны города Киров Новоселов Владимир (знал его лично) человек ответственный и разрешил пропустить и хранить так, после соответствующей проверки, и то, что за два дня до представления на стадионе была проведена рекогносцировка: каждому было рассказано, показано, что и как он должен делать  - в том числе при экстренных случаях – с точки зрения охраны общественного порядка все было сделано, как положено, каждая служба знала, чем должна заниматься. Майор Эпштейн за два часа до начала привел своих, снова провел строгий инструктаж и расставил всех на свои места. Было сделано сильное охранение внутри стадиона и снаружи. … За 30 минут до начала Марат Львович зашел в буфет, который был в здании администрации. Стоял гвалт-шум, гоготанье и бряканье стаканов и кружек: солдаты, сложив автоматы в уголок на полу, ели-чавкали конфеты, жадно запивая пенным квасом. - Почему в буфете? Не положено!.. Кто старший?.. Прикажите уйти всем на свои места!.. Вышел вслед. Увидел, как пиротехник один направляется к середине поля, где были установлены устройства для фейерверка.  («Почему он один – по технике безопасности вдвоем должны работать!») Вдруг он как будто споткнулся, затем развернулся и очень быстро побежал обратно, к деревянному зданию, где только что занимался подготовкой спецэффектов. Не успел добежать – взметнулся столб огня, прогремел взрыв. Марат Львович побежал … В него вцепился мужчина средних лет, тараща ополоумевшие глаза, ревел: - Ой-ой-ой! Там у меня жена двое сыновей!.. Здание вспыхнуло. Следом рухнул балкон стадиона, на котором находились зрители. В ту же секунду грохнул второй – более сильный взрыв!.. Погибли 39 человек: 11 школьников, 9 военнослужащих,  артисты (приглашенные артисты: народный артист СССР Ермак Серкебаев, народные артисты РСФСР: Марк Бернес, Сергей Мартинсон, Юрий Жданов, Даниил Сагал и Евгений Самойлов остались живы благодаря опозданию их самолета с прибытием в Киров!), 1 сотрудник милиции, 2 работника буфета, 2 рабочих стадиона; 11 человек получили тяжкие телесные повреждения, 21 – менее тяжкие, 40 – легкие повреждения. Возбужденное уголовное дело по факту гибели людей было сразу же засекречено. Выживших по счастливой случайности, представители закона застращали…обязали молчать!.. Жертв было бы намного больше, если бы не умелые действия милиции во главе с Маратом Львовичем! Работающая московская комиссия на месте взрыва во главе с заместителем министра внутренних дел это отметила, и учла пожелания М.Эпштейна: согласно Указа Президиума Верховного Совета РСФСР пороха и взрывчатые вещества были взяты под контроль МВД.                . . .
Благодаря телепередачам «За все в ответе!» авторитет кировской милиции был непомерно высок. Марат Львович первые провозгласил в работе милиции  открытость и гласность и ввел в свою практику. К работе подходил творчески. Переключил основное время работы на профилактику правонарушений.  Ежедневный спрос и контроль за деятельностью подчиненных, умение грамотно организовывать работу позволили ему добиться больших успехов. Благодаря связям с общественными организация повышалось качество работы. Он умел так поставить работу подчиненного аппарата, что в последующем они сами самоорганизовывались, не нуждаясь уже в постоянном слежении и управлении. Возглавив информационный центр, он сделал его инструментом оперативного и профессионального раскрытия преступлений. По-новому и в новом качестве заработал и вычислительный центр при его участии. Его перевели в отдел кадров УВД и поставили задачу: повысить образовательный уровень органов внутренних дел. Он за короткое время организовал поиск и нашел потенциальных абитуриентов для направления на учебу в учебные заведения МВД. Так милицейские подразделения области были обеспечены квалифицированными кадрами. Марат Львович занимал многие сложные должности и нигде у него не было проколов: везде успевал, все – на отлично!.. Когда в 1992 году 60-ти летний полковник милиции Эпштейн был назначен начальником отдела воспитательной работы Управления кадров УВД Кировской области, то у него вновь раскрылся широчайший неиссякаемый талант – талант воспитателя. Помогали в этом его большой жизненный опыт и энциклопедические знания, душевное богатство, принципиальность и активная жизненная позиция. Им была проведена большая работа по организации воспитательного процесса в подразделениях милиции области, по правовой и социальной защите личного состава, нравственному, укреплению морального климата в коллективах. Благодаря налаженной системе обучения руководителей, контролю за работой личным составом, повысился уровень профессиональной подготовки сотрудников. В каждом районе и подразделении знали его. Он всегда приходил на помощь в нужное время. Помогал в профессиональных вопросах и в том числе в решениях социальных и  правовых вопросах. Его неравнодушие к чужому горю, добросовестность притягивало людей к нему!
Население Кировской области высоко оценили его вклад в укреплении законности и правопорядка: на протяжении двух созывов избирали депутатом.
В 1996 году он возглавил ветеранскую организацию МВД области и внутренних войск и сделал их лучшими в стране! Его жизнь и труд оценены: за выдающиеся  заслуги в укреплении законности, защите прав и законных интересов граждан, значительный вклад в развитие ветеранского движения и патриотического воспитания молодежи Кировской области, он получил звание «Почетного гражданина Кировской области»; награжден орденом Почета, орденом «За заслуги перед Отечестом II степени», медалью «За отличие в службе по охране общественного порядка», является «Заслуженным работником МВД СССР», почетным с сотрудником МВД России, имеет многочисленные областные награды  - в том числе «За заслуги перед Кировской областью» и т.п…               
P.S.. Звезда Российской Фемиды полковника милиции Марата Львовича Эпштейна не превзойдена никем в России!.. Прослужил он в органах внутренних дел 57 лет – считай, всю жизнь отдал!.. Кроме основной, служебной, работы, 25 лет вел милицейский тележурнал «За все в ответе!» на кировском ТВ. Он грамотно и умело использовал эту всенародную трибуну для пропаганды правовых знаний, популяризации службы в органах внутренних дел, организации добровольных народных дружин и многих и многих общественных организаций правоохранительной деятельности, которые  вели огромную работу по предупреждению правонарушений и преступлений. Благодаря богатому опыту, эрудиции ведущего, тележурнал завоевал огромную популярность среди жителей области. Передачи были злободневными и острыми!.. Сам он, Марат Львович, стал легендой советской милиции!.. И сейчас, когда он свое председательство Кировской ветеранской организации МВД передал своему заместителю (и своему ученику)  Степанову Л. В., он еще остается в строю и надежда моя, что я доживу, когда мы все будет торжественно отмечать его столетний юбилей!





               

Кавказский кровник!

- … Вас плохо слышно! Что?.. Я передаю  связь дежурному врачу… Дежурный врач майор внутренней службы Андрей Бергштейн срочно вызвал к себе хирургическую медсестру. -  Таня, проверь наличие хирургического инструментария и крови, кровезаменителей – все что необходимо для операции в полевых условиях… В Шелковском районе группа чеченских боевиков напала на наших сотрудников. Связь очень плохая, ясно только то, что есть тяжело раненый, которому нужно оказать хирургическую помощь на месте – очень тяжелый… Нет, вертолет не может – куда на вечер – на ночь…
Ехали уже сорок минут по дороге на Шелковской. Водитель – сержант внутренней службы МВД – нервничал: с правой стороны по пути должен был бы быть светотражающий знак какой-либо, где медики должны остановиться – их ждут. Включил ближний свет. Медсестра (черноглазая, всегда веселая) сидела, уткнувшись подбородком в воротничок своего летнего плаща, изображала, что дремлет. Двое солдат охраны внутренних войск беспечно дремали. Сидящий справа от водителя «пожилой» (сорок второй год пошел) майор Бергштейн иногда левым боковым зрением поглядывал на них, позади сидящих с автоматами,  и у него возникали смутные тревожные чувства и мысли: «Зелень! Тоже мне вояки-охраняльщики!.. Только что из-под маминых титек едва их оторвали!..» - Красный треугольник блеснул…
Медицинский уазик начал притормаживать. Подъехал к аварийному знаку, установленному на правом краю грунтовой дороги и остановился – и в тот же миг – вспыхнул-взорвался свет и ударил по глазам – ослепил… За этот миг два бойца были обезоружены и уложены на заднее сидение … - Мэдсестру и доктора вмэсте медицинским чемоданом перенесыте к нам в машину!.. Их машину с  солдатами и шофера отпустить … Медиков мы сами потом привезем…
Андрей очнулся (болела голова – он хотел оказать сопротивление, потому получил удар по голове). -  А-а! - солидный, средних лет чеченец повернулся, показывая еще не старое безбородое лицо.
-  Ты, доктор, не обижайся на нас. Мы мирные люди …  Сделай операцию – спаси моего – нашего – друга и мы сразу отпустим… Не беспокойся, медсестра позади едет вместе мединструментарием. Мы тоже понятия имеем, что ты доктор без нее, как без рук…Мы с вами, людьми древнейшей мудрейшей профессии не воюем, мы беспощадны только к тем, кто на нашу Землю-Родину с оружием приходит!..
Делали операцию в сельском фельдшерском  пункте. Помогала им фельдшер – женщина средних лет. Раны, полученны 3-4 дня тому назад в области грудной клетки, справа, задели легкие -  спасло от пневмоторакса то, что раны были поверхностно зашиты, но шло внутреннее кровотечение … -  Андрей, у него давление падает!.. До нуля!.. Бергштейн резко повернулся к фельдшеру:    - Какая группа крови?.. - Вторая, резус положительная, я ему вливала физраствор – у меня нет ничего… - Кордиамин внутривенно!.. Возьми у нас ампулу со второй положительной и вводи!..  Таня, начинаем делать… Надо проникнуть и зашить!.. - А у вас ампула со второй разбита… - Что-о?!. – к фельдшеру: - Какая у тебя?.. - Не подходит!.. Позови бабая… - Какого бабая? - Командира вашего. Зашел глава администрации села. Доктор – к нему: - Какая группа крови? Резус фактор?.. Не то! Позови этих… Бородатых… - Я их отпустил… - Так!.. Выйдите… -  фельдшеру: - Делай прямое переливание от меня… Во время операции…  В перерывах делай… - Не могу: нам нельзя кровь неверных вливать… Без разрешения… - Мы его на том свете только можем спросить. Я сейчас – Бог – Аллах! – делай – иначе вот-вот душу отдаст!.. Операцию закончили. Кровотечение остановилось. Фельдшер перелила еще одну порцию крови доктора. Андрей встал, покачнулся – чуть не упал, и – негромко фельдшеру: - Позови бабая…   Глава администрации торопливо суетливо (фельдшер поморщилась – так не шло ему, главе села, авторитетнейшему человеку, такое поведение) подбежал-подошел к своему другу – боевому товарищу, наклонился определить дышит ли он. . - Да жывой я, – тихим, но слышимым голосом прошептал его друг – Позовы ко мне дока…- Было понятно, что больной только слышит, но не видит. – Ты – мой кровнык!.. – едва слышно и вновь потерял сознание.                . . .

Врача и медсестру довезли два молодых чеченца до окраины Ханкалы и безмолвно высадили. - Нас не туда привезли!.. - Все туда, только с другой стороны Ханкалы завезли… Пошли, а то холодно… Я теперь кровник!.. И кому кровник?.. И кому помогли?.. С их стороны вынужденные действия, но не противоправные, хотя очень грубо!.. - Андрюшенька! А что это было? - Вот и будем разбираться. Только думается мне, что нам предложат молчать, так что Танька ты никому не рассказывай – даже мамке своей!..
  P.S. Автор знает врача Андрея, полковника МВД, кандидата наук, «Заслуженного врача»,  который и сейчас, будучи пенсионером, продолжает работать-служить так, что редко кто из молодых умеет и может!.. На таких, Звездах, держится Россия!..




Участковый милиции!


Сержант милиции Анатолий Малыгин впервые увидел свою будущую жену в опорном пункте милиции куда она пришла вечером вместе с такими же молодыми улыбающимися и чему-то радующимися подружками получить красную повязку народного дружинника. Он отметил их, представителей Кировского машиностроительного завода имени XX-го партсъезда, дал наряд на дежурство и … не мог оторвать свои синие глаза от высокой, кареглазой статной брюнетки. Она была не просто обаятельной и привлекательной, а была той самой о какой он всегда подспудно мечтал!.. Она была не просто люба ему: она была его!.. («Женюсь!.. Она будет моей женой!..)                . . .               
Встреча и знакомство с Лилией все изменило в жизни у Анатолия! Изменился сам: он вдруг почувствовал-осознал, что теперь он нужен: ей, себе – появился смысл и цель в жизни, предназначение свое в мире, который стал, как бы взаправдашним, великолепным, интересным… Он страстно полюбил вместе с ней и весь мир – хотелось жить! Он был счастлив! Временами восторженное чувство растекалось по телу и таяли все его переживания и негативные ощущения – был в состоянии восторга… Иногда спохватывался: «За что мне такое счастье выпало?!.» И, боясь спугнуть, обращался к Богу – благодарил и просил Его (конечно, про себя – мысленно, он, как мы все,  - пока в здравом уме -  понимал, что люди созданы  Природой  и живут они по той программе, которая заложена у них опять-таки Им, - простонародно – Богом), чтобы не отнимал у него такую благодать… Задумался о жизни – не как раньше, а всерьез: «Кем быть?!» Сейчас он – милиционер ОБ ППС Кировской области. Живет в Кирове общежитии. Скоро женится. Нужна квартира – жилье, достойная профессия с зарплатой, которая позволяла не голодно жить…                . . .

Начал он службу в милиции в качестве инспектора разрешительной системы с января 1979 года. Затем - три месяца инспектором профилактики в Куменском РОВД, до марта 1980 г. – инспектор по делам несовершеннолетних.                К работе участкового он давно присматривался. Еще будучи школьником знал своего участкового в лицо, как и все. Капитан приезжал летом на мотоцикле с коляской. Он знал всех в деревне, общался с каждым, был в курсе всех проблем своих подопечных. Был добрым другом – чуть не родственником, уважаемым и авторитетным представителем власти, которому безгранично верили и доверялись. Хотелось подражать ему и быть таким же в жизни!..
Общаясь по службе с участковыми, он знал, что работа не из легких и не каждому по силам, но тем более было интереснее – он, сельский (не деревенский), не боится тяжелого труда и в то же время по интеллектуальному уровню познаний не уступает городскому. Зарплата участкового его устраивала, к тому же – соцпакет: бесплатное медицинское обслуживание его и членов его семьи, льготы на обучение детей (они у него родятся обязательно), страхования и другие  жизненно нужные «мелочевки».  «Не дай Бог что!.. дети будут обеспечены… Рано выйду на пенсию и она будет достойная – при том еще буду работать на гражданке и – вновь пенсия, но уже гражданская…  Надо соглашаться, пока предлагают перевод на должность участкового милиции Ленинского РОВД города Кирова, - многие начинали с участкового».  А детей хотел иметь: двоих – троих: «Как же мне без них?.. Кто я без них?!. Смысла нет жить бездетным – пустоцветом жить-быть!..»
. . .                За ним закрепили административный участок в границах улиц: Комсомольской, Октябрьского проспекта, Воровского и карла Маркса. На участке проживали самый разнообразный люд – в том числе: неблагополучные семьи, дебоширы, алкоголики и наркоманы, граждане, освободившиеся из мест не столь отдаленных, имеющие условный срок. Всех их необходимо было держать под вниманием, знать о роде их занятий, материального положения, источников дохода и многого другого.  Важность и  ответственность работы участкового понимали и внутренние органы – до самого верха - и советско-партийные руководители, потому всегда была поддержка и внимание с их стороны, если видят старание и умение участкового.                . . .
В первый же день его поразили бумажный завал и адская нагрузка… Оказалось, что он обслуживает почти два раза больше территорию, чем предусмотрено нормативами. Все равно был доволен: дали квартиру – правда коммуналку, но для начала «сойдет».  И зарплаты хватало, к тому же жена работала на заводе и получала не меньше его.                [«Эх, бают, что раньше, когда у участковых не было практически никакой бумажной работы, они целыми днями ходили по своему участку, пили чай с бабульками вприкуску с сахаром и бубликами, а с мужиками – водку, и все про всех знали и их знали - при встрече граждане первыми с ними здоровались, а некоторые (более услужливые) и с поклоном. А сейчас участковые завалены бумагами, которые нужно заполнять, отвечать, отчитываться – иначе ты не работаешь …»]
В первое время он многих своих жителей участка не знал и его не все знали – знали только те, кто обращался к нему. Были и такие, которые не зная его, считая его «как и все менты» (но опять-таки в начале своей службы), ругали своего участкового, что он только бумажки перебирает и штаны «протирает» в своем кабинете, но то были люди с «генетической мутацией» - вечно чем-то не довольные, но позднее даже они изменили «свои мнения» о нем. Анатолий Малыгин знал, что, работа участкового выкует из него «железного» - и, к тому же грамотнейшего – профессионала сотрудника милиции! Он не просто добросовестно выполнял свои служебные обязанности, а весь отдавался работе, не считаясь с личным временем, «дневал и ночевал» на своем участке иногда в прямом смысле: зачастую приходил домой, когда близкие уже спали, а уходил спозаранку – это был тоже подвиг, совершаемый ради людей. Его могли вызвать среди ночи из-за семейной ссоры, жалобу на «дискотеку» за стенкой или из-за того, что пьяный сосед выбрасывает стулья из окна прямо на их балкон. Да-а, должность участкового инспектора совмещала много обязанностей, - в отличие от других специализированных служб. Он должен был разбираться в тонкостях, входящей в компетенцию патрульно-постовой, паспортно-визовой, лицензионно-разрешительной служб, отделов по борьбе с незаконным оборотом оружия, наркотиков и т.д.. При этом, активно принимая участие в жизни граждан, - и это порой спасало их жизни! Понимал, что его профессия участкового открывала путь в большую дорогу по службе ВМД и, наоборот, если не будет справляться, то его могут выкинуть из органов, потому он очень старался, не смотря на ежедневный риск и постоянные вызова, напряжение. Он умел оперативно принимать решения, не боялся опасностей – хотя никогда не кидался  в дело без обдумывания и анализа своих действий, - а главное он любил людей и они это видели шли навстречу, помогали ему, и начальство и местное руководство начинало оценивать старания его, как участкового, - он награждался не только грамотами, почетными знаками, званиями, медалями, но избирался в местные депутатские органы власти и тому прочее. Конечно, день на день не приходился, иногда бывало, что обедать не поспеваешь, а когда вспомнишь – уже вечер. Во время отпусков коллег приходилось обслуживать и их участки, и везде надо было поспеть. Бытовые конфликты кажутся «мелочевкой», но, когда по вызову приходишь и начинаешь разбираться, то порой стороны ссоры, объединившись, бросаются в прямом смысле на участкового с угрозами в адрес милиционера (и, если не успеешь вызвать подкрепление или применить навыки боевых профессиональных приемов – нельзя применять табельное оружие в помещение, где люди – то может закончиться трагедией, как для  него, так и для тех, кто проявил агрессию по отношению участкового).  Служба участкового милиционера была одна из самых опасных – они находились на переднем крае борьбы с преступностью и одни из первых вставали на пути преступников. (В СССР ежегодно погибало более двух десятков участковых в год!) У него было много боевых схватов с бандитами, как один на один, так и групповых совместно с товарищами по службе, воспоминания от них почти забылись, кроме одного случая, когда из-за своего невнимания мог поплатиться жизнью. Со стороны все выглядело банально, как в кино: три милиционера гнались за двумя преступниками по улице К. Либкнехта. Вот бандюганы разделились и один из них забежал во двор дома 153 – за ним – старший участковый Малыгин… Начал догонять преступника, но тот на большой скорости бросился на забор из сетки рабица. «Решил он перепрыгнуть и тогда его уже не поймать: выбежит на улицу и скроется в толпе, в потоке машин!» - подумал Анатолий Михайлович и бросился за ним, чтобы схватить, но преступника, врезавшегося в сетку, как из катапульта бросило обратно навстречу к нему и участковый в последнее мгновение смог вывернуться от встречного удара и, собравшись в сотые доли секунды, невероятными усилиями дотянулся до встающего на ноги преследуемого и выбил ударом ноги нож… После не раз он переигрывал эту ситуацию. Как он мог не обратить снимания, на сетку рабица, которая была использована в смертельном единоборстве, - спасло его то, что он был в отличной физической форме, хорошо (до рефлексов) были отработаны приемы самбо и не было лишнего веса, а так расстался бы с жизнью. Табельное оружие он старался не применять даже тогда, когда можно было, - предупредительные выстрелы в воздух приходилось делать. Много времени уходило на помощь «следокам» в раскрытие преступлений на участке.                В советское время сердобольное было руководство как там наверху, так и на местах, заботясь о людях-пьяницах, чтобы не замерзли на улице, были созданы учреждения (по-народному – медвытрезвилки), куда доставляла милиция и, где пьянчуги отогревались, отпаивались – приводились в чувство и укладывались спать на чистых простынях. Но было это не бесплатно. (В СССР почти все было бесплатно, но вот «тута» - нет.) Утром будили протрезвевшего «артиста», выдавали все его вещи (в том числе и недопитую бутылку водки), счет-штраф за «ночлег», Кроме того, сообщалось по месту жительства и работы его. И тут начиналась у него (попавшего в медвытрезвитель) жизнь, что не каждому и в кошмарном сне не приснится: мало того, что жена на него зверем смотрит (трудно представить страшнее женского гнева!), у своих детей он вмиг потерял авторитет отца – хихикают над ним, так в профсоюзе его отчитывают, на заводе премии лишили, очередь на новую квартиру отодвинули (в советское время все получали бесплатные квартиры – не только продуктами питания рабочих отоваривали – по копеечным ценам), так по улицам ходить было не возможно: его портрет – «алкоголика» висел на доске антипочета и ребятня (самые вредные существа) показывали пальцами на него, как на отца его ребенков, с которыми учились вместе. Ну, конечно, участковый таких брал на учет, работал с ними по перевоспитанию, а которые противились, отправлял в ЛТП  на двухгодичное лечение и трудовое перевоспитания. 2 года семья жила спокойно и в радости: папка-алкоголик в – ЛТП, где он не только лечился, но и зарабатывал деньги, которые посылались семье. Придя из лечебно-трудовой профилактории, бывший алкоголик, минимум несколько лет не пил к радости жене и детей, пока зловредными усилиями друзей-товарищей вновь не начинал потихоньку – вначале по праздникам – пить спиртное ( по определению ВОЗ этиловый спирт является наркотическим веществом!) Но большинство состоящих на учете у него с заболеваниями по алкоголизму пополнялись за счет обращений в милицию гражданок и граждан и участковых наркологов, которые к тому же одни к ним не ходили во время диспансерного учета. Вместе с наркологом он оформлял их в ЛТП, психоневрологичесий или наркологический центр на принудительное лечение (через суд), пытаясь как-то снизить количество их на участке, но их с каждым годом становилось не меньше. Чуть ли не каждый день звонок и – взволнованный нервный вопленный голос просил срочно приехать и он сразу же понимал, что опять кто-то из братцев-алкоголиков вошел в «штопор» алкогольного запоя… Нередко не только члены семьи пивнюка, а и соседи буйного алкоголика обращались  нему. На суде приходилось ему быть вместо прокурора и доказывать, что у судимого достаточно правонарушений, совершенного под воздействием алкоголя, чтобы судья мог направить на принудительное лечение от алкоголизма. Конечно, на суде никто себя не признавал алкоголиком. - Какой я алкоголик?! – возмущался обвиняемый. – Я бутылку водки заглочу и, ежели с хорошей закуской, то, как будто сто грамм выпил, а алкоголик от ста граммов пьянеет и никакого похмелья у меня не быват – утром как стеклышко!.. - Это у Вас пока начальная стадия, похмелье разовьется уже в конце второй стадии, а толерантность снизится аж только в третьей стадии. – Судья уже научился определять алкогольные стадии. Со временем он тоже кое-чему научился: сходу – на глаз – определив, что у его клиента алкогольный делирий, психоз или суицидальное поведение, он вызывал скорую психиатрическую помощь и алкоголика помещали в специализированную клинику – считай, полдня рабочего времени у него освободилось на другие неотложные дела!..                Но не всегда было просто отправить человека (пусть и алкоголика) на принудительное лечение – были случаи, что суд не принимал решение ограничить свободу человека, а направлял на амбулаторное лечение. То ли это было воздействия родственников или «мохнатой» руки или банально – деньги … А скорее всего суд, действительно считал, что нарколог и участковый милиции слишком строги и неправы, и защищал права гражданина. Такие дела не просто выбивали из трудовой  колеи, а и досаждали сердце, портили начинающий набирать вес и силу его авторитет, как участкового инспектора.
. . .                Сегодня снова звонила мать алкоголика Егора: просила помочь. Дважды Егор проходил принудительное лечение. Второй раз в - ЛТП. Год не пил. Единственный у пожилых родителей – любимый. Трезвый прекрасный человек, даже заботливый сын. Но пьяный… Теряет способность оценивать окружающую реальность, агрессивен – может причинить вред себе и окружающим, совершить правонарушение… Как и все советские, получившие высшее образование и изучающие и знающие диалектический материализм, мыслил по-научному: «Не может быть, чтобы молодой мужчина с такой прекрасной внешностью мог быть плохим: форма должна соответствовать содержанию…» И действительно, при беседах «на трезвую голову» он был хорошим, добрым и умным парнем. Анатолию Михайловичу всегда нравились люди с типично русской внешностью («Жаль, но их все реже и реже можно встретить на улицах российских городов!») … Ему захотелось помочь – уделить больше внимания - этой коренной русской семье, этому русскому парню. Обычно подобных «подопечных» он навещал в вечернее время, но сегодня решил сделать это с утра, чтобы застать Егора еще трезвым – в любом случае не сильно пьяным.                В квартире устойчивый запах сигарет, чисто – прибрано. Запах хорошего табака. (Курил и пил в семье лишь один Егорик). Значит он еще не «на дне». По тому какой табак курит алкоголик можно было понять на какой ступеньке социальной стоит он в данный момент. И Егор был еще «трезв». Старики-родители его засуетились, забегали, хотели за стол усадить участкового – чаем напоить. Но он отказался, ссылаясь на занятость и «только что поел». ¬- Мне, Егор, надо побеседовать один на один. Прошли в его отдельную комнату. Кровать-диван, стол письменный и шкафы и - много книг. Это еще раз убеждало, что у Анатолия Михайловича есть шанс помочь парню. - Ну рассказывай, как живешь?.. Вижу, что с уборкой начал родителям помогать. Может опять по особым расценкам – за 150 грамм водочки?.. - Да, что Вы, не зверюга же я… - Вот что, Егор, с пьянством завяжи! - Я и завязал: только раз через день – два выпиваю с устатку с друзьями – не пьянствую больше. - Какими друзьями?! Я запретил им встречаться с тобой! - Нет, с теми, старыми, я уже не встречаюсь, а выпиваю после работы с новыми – они не алкоголики, а грузчики – я грузчиком договор подряда подписал… - Это, что на складах что ли?.. - На складах. - Тебе я говорил куда надо тебе устраиваться – ты же слесарь-ремонтник, иди, я разговаривал с начальником и он обещал взять, но сам знаешь с каким условием. Устройся… А то дыра у тебя в трудовом стаже более трех лет!.. А Надю – забудь!.. («Господи, какую силу имеют над нами Евины дочки!») Я и невесту тебе найду – все равно уж раз пошла такая… Глаза синие вспыхнули у Егора, он впился взглядом на участкового, пытаясь понять: что это шутка или взаправду?!. - Я серьезно!.. Брось пить!.. Алкоголизм не излечим, ты знаешь и никогда, какой бы дьявол – или дьяволица - не совращал, не поддайся и так – всю долгую счастливую жизнь!.. - Я прекращу завтра же пить и пойду на работу… - Сегодня прекратишь!. И сегодня пойдешь вместе со мной устраиваться на работу!.. Мы с тобой много беседовали, много говорено. От тебя были клятвенные обещания перестать дружить с Бахусом, а  теперь у тебя только две дороги: трезвая полноценная и полнокровная жизнь или ЛТП и зона!.. Собирайся, бери документы и поехали…

       [Прошло полгода. Егор втянулся в работу. Временами душа у него «горела», но он не поддавался: пил витаминно-минеральные комплексы, особо витамин PP, пикамилон вечером, на сон – глицин и … ожил, почувствовал вкус и запах жизни. Стал по утрам бегать на школьном стадионе. А тут познакомили его с девушкой (с Анной – «Анютой») коллеги участкового (молодые женщины-милиционерши). Егор всех их: участкового Анатолия Михайловича и милиционерш пригласил на свадьбу. На свадьбе так пели и плясали (потом и сам Анатолий Михайлович удивлялся себе: «Как можно было абсолютно трезвому так петь и плясать!?»), что соседи ниже этажом вызвали милицию.]                . . . Но не всегда и не всем домашним насильникам и правонарушителям помогали комплекс его профилактических мероприятий, трудоустройство неработающим и тогда он применял защитные предписания, обязывающее лицо совершившее домашнее насилие, покинуть жилое помещение или же даже возбуждал уголовное дел превентивной направленности!.. Как правило, это сильнейшее воздействие приводило «в чувство» и асоциальный человек менялся: начинал соблюдать требования законодательства, нравственно моральные правила социального общества и этикет, начинал уважать и любить себя и близких и родных, - а некоторые даже Коммунистическую партию Советского Союза…
        Большую помощь оказывала правоохранительным органам по охране общественного порядка добровольная народная дружина. Но она сама по себе не работала. ДНД нужно было руководить и очень умело. Одно только появление народной дружины уже упорядочивала жизнь на улицах и дворах города. Не было мелкой «шпаны» - она пряталась, не сильно пьяные – трезвели, опьяневших и громко говоривших отправляли в медвытрезвители. Во время рейдов по микрорайонам подбирали детей без сопровождения взрослых после 22 часов. Обходили подъезды, чердаки, подвалы. (Тогда не было бомжей – искали ребятишек-шалунов, убежавших из дома, чтобы до смерти попугать своих родителей и сделать их более сговорчивыми и послушными.) Работы – аж по самый кадык. К текущей, ежедневной вваливались еще: заседания товарищеских судов и общественных судов, где руководящим-ведущим, как правило, был он, участковый инспектор милиции. В работе принимали участие: учителя, шефствующие организации, депутаты. Цель и задачи общественности было воспитание подрастающего поколения, воздействие на семейных дебоширов, родителей, уклоняющихся от воспитания своих детей. Его радовало, что люди не замыкались, прислушивались к общественному мнению и к нему. Двери своих квартир во время проверок всегда открывали. При этом, при всей занятости, помогал женщинам в погонах, членам ДНД, ОКД, депутатам разных уровней и мастей, которые этим же отплачивали: относились к нему уважительно, помогали тоже, за что он им был очень благодарен. Работа его была на виду, работал для людей, на людей – воздействовал на них, но ему и самому приходилось меняться, работать над собой, иногда принимая критику. Напряженнейшая ежедневная работа в закрепленных микрорайонах оттачивала профессиональное умение, выковывала стальной характер. Кроме всего, оценка работы сотрудников строилась по принципу социалистического соревнования. Каждый месяц подводились итоги труда каждого. Лучшие поощрялись денежными премиями, грамотами и  благодарственными приказами. Это сильно стимулировало работать-служить и достойно и счастливо жить. Немалое время он уделал профилактической работе в школах, на заводах и предприятиях, где читал – рассказывал, а когда интересно беседовал. Часто его просили: «Еще, еще!.. О работе милиции расскажите нам, об остановке в городе»… Отвечал на вопросы. Лекции не читал он по бумажке, а все -  «в живую» - интересно и весело и – поучительно, запоминающе. Поставленная им задача предупредить преступление, более чем достигала своей цели: которые потеряли интерес к разгулам по пивнушкам, порвали отношения с товарищами-пивнюками, взяли привычку выходные проводить лежа на боку на диване, уставя оплывшее щекастое лицо, с помутневшим взглядом в цветной экран телевизора – на радость жене и ребенкам: «Ура! Отец с нами дома сидит, а не шляется где-то…»                . . .                - А где Овсянников?.. Катаргин, а Вас обоих вызвал, ты вместе с ним освободился… Где он? - Я такого вооще не знаю… Знаю только Геню Овса. - Так, где он? Почему не явился?.. - Откуда знаю, - снохатится, наверно, где-нибудь… - Вы должны раньше прийти ко мне и отметиться, чем придет извещение об вашем освобождении. Передай Овсу, что, если через два дня не придет ко мне, то на него будет заведено административное дело!.. Катарга, - так тебя по-вашему величают? - Гы-ы!.. - Так вот, неделя тебе дается, чтобы ты сходил в СМУ- 3 и устроился на работу. Я уже сделал туда запрос на тебя. - Гражданин начальник! Дайте отдохнуть хоть месячишько… Ведь пять лет в зоне курвился, от мирской жизни отвык, хоть свободой надышусь…                - Во-первых, я тебе не гражданин начальник, а, во-вторых, работать будешь и тебе в коллективе легче будет адаптироваться к человеческой жизни. Постарайся найти, пока еще не познали твою биографию, подругу верную, женись, отстрогай ей ребенков и все в твоей жизни изменится – главное, - сам изменишься: поверь мне, жена и дети делают из нас, мужиков, людей – без этого мы не полноценны и придурки в самом прямом смысле, если мы не вассерманы или не авицены…                . . .                На улице уже темнеет. Анатолий Михайлович включил свет. Очередь к участковому не уменьшается. Ворвался очередник – мужчина средних лет, очень упитанный, - не поздоровавшись, нервно провозгласил: - Дайте бумагу для страховщиков! - Садитесь. Его надо оформить. Дайте мне протокол с места происшествия – Вы ведь попали ДТП?.. - Какой ДТП! – дворовые дети-***лиганы исцарапали капот моей машины, машина застрахована. - Уважаемый, - как Вас зовут?.. А где Ваше заявление?..  - Какое еще заявление? - То, что Вы пострадавший… А как же без этого… - Давайте я его напишу вам. - Не мне, а в районное отделение Вам нужно ехать. Сейчас я позвоню – предупрежу их. (Участковый звонит.) Напишите заявление. Они пошлют гаишников, чтобы засвидетельствовать повреждение и выдадут соответствующую бумажку – протокол с места происшествия, а потом уже ко мне… вот тогда-то я выдам Вам бумажку для страховой компании… - Япономать! Какой бюрократизм!.. – посетитель багровый, потный выскочил из кабинета. Начала просовываться большая седая голова с бурыми («От курева!») усищами. Участковый встал и громко, чтобы слышала очередь и на улице: - Прием окончен: я срочно выезжаю на труп!..                . . .                Через неделю. Утро. На торце жилого дома вывеска: «Общественный пункт охраны порядка микрорайона …», под ней уже кружатся люди. Женщина за руку держит мальчика лет 10-ти (другая рука перевязана – покусала собака), мужик расхаживает – пришел за характеристикой. Теща пришла жаловаться на своего зятя… Все ждут, а участковый запаздывает. - Видать, опять его на планерке в райотделе задерживают, а у участкового дел невпроворот… - Начальство, как всегда себе работу выдумывает, не знает чем себя занять… - Пришли бы да помогали, чем в кабинетах у себя от работы прятаться…                Но вот пошла работа у участкового. Поток посетителей чуть поредел. Зашла с пятилетним ребенком и с дедом очередная посетительница. Жалуется на жизнь: живут в небольшой двуушке, на здоровье. Хочет отдать своего ребенка на воспитание государству. Ее отец и гражданский муж категорически против, хотя присмотреть за ребенком не могут (точнее, не хотят). Подсоединяется дед и приводит свои аргументы. Мальчик в это время весело носится по кабинету, натыкаясь на стулья, и громко смеется… Неисчерпаемое терпение у участкового: он вновь и вновь пытается убедить не сиротить ребенка, но все тщетно. Приходится заполнять бумаги – готовить материал и передать дело в отдел по делам несовершеннолетних…                . . .                Сегодня Анатолий Михайлович пришел обедать домой. (Воскресенье, потому жена дома.) Ох, как соскучился он по домашней еде: ел по привычке поспешно, едва жуя, стараясь громко не чмокать и не чавкать. Дома были одни – ребенки-погодки Владимир и Виталий (школьники: 5 и 6 классы) ушли по своим делам. - Толя, да поешь ты хоть спокойно, куда все спешишь! - Это у меня еще армейская привычка. Ты же знаешь, где я служил… - еще две ложки в рот, – в ракетных войсках стратегического назначения! А там строго, все по расписанию расписано, по минутам. Там нельзя не то, что на минуту, на секунду запаздывать: чуть зевнул и ракета вместо Америки летит в Австралию… - Молодец, и там ты тоже грамоты получал – недавно детям  показывала… Наказывала, чтобы они такими же были как их папка. О, Господи, нам с тобой их и воспитывать-то некогда: с утра до вечера я на работе с понедельника по пятницу, а ты дак вообще дневаешь и  ночуешь на своем участке… Ты знаешь, что я никогда не вмешивалась и не вмешиваюсь в твои дела, но ты помоги избавиться от старушонки, которая голубей кормит у себя из окна пятого этажа – ведь ко мне приходили женщины жаловаться: говорят все окна с пятого по первый этажи изгажены птичьим пометом. Чего ты ее защищаешь? Они хотели ее в психушку отправить – ты не дал. Говорят, что она у тебя в агентах ходит, оттого ты ее не наказываешь… - Лия! Вот это уже не твое и давай больше никогда не поднимай такие вопросы!.. По всем моим милицейским законам я ее не могу даже оштрафовать… - Ты, что уходишь?.. Хотел ведь часика два отдохнуть - на диванчике полежать, а то, поди, уже забыл, как это делается!.. - Надо мне сегодня с агентурой повстречаться… - Со старушонками?.. - И с бабушками-старушками тоже. Кстати, они самые надежные и верные и все делают бесплатно. - Поди, скажешь, что вся мощь милиции на них держится?.. - Можно и так сказать: на их патриотическом порыве…                . . .                Каждодневная работа участкового милиционера – это не только прием и выезды по жалобам, что составляет малую часть работы, но большую часть времени приходиться тратить на выполнение запросов из различных правоохранительных структур, на обслуживание праздников городских, массовых акций, охрану высокопоставленных гостей… И постоянно должен быть «начеку»: любое незначительное правонарушение может перерасти в тяжкое преступление, если вовремя не принять меры… Один только пункт приема стеклотары на его участке чего стоит: «Место сборища алкоголиков и хулиганья по совместительству!.. Каждый стеклотарной тусовки – это потенциальный преступник!..» Он иногда задумывался: «Каким стойким, психически уравновешенным должен быть участковый, ведь сколько через себя пропускаешь людской боли!.. Хорошо хоть я умею, когда нужно, отключаться, отстраняться, здраво мыслить в любой ситуации, умею понять и посочувствовать, но не уходить в эмоции  - иначе я бы профессионально “выгорел”…» Действительно он достиг в своей профессии высшей похвалы:  бывало приходили к нему не всегда даже просить помощи, а только выслушать и, когда он потом спрашивал: «Заявление будешь писать?» Человек отрицательно мотал головой: «Нет, я просто пришел поговорить, поискать понимания, сочувствия, посоветоваться…» Стал за собой замечать, что у него развилась потрясающая наблюдательность, - идет по улице, а у него само по себе запоминается, кто во что одет, как выглядит, как ведет себя. Каждого хулигана, пьяницу и дебошира со своего участка знал в лицо, и они, конечно, знали, потому уже издали, увидев своего участкового, старались не встречаться – отбегали в сторону: «Опять пристанет на час – на два – магазин закроют». Бывало, встретив при входе магазин выпивох, предупреждал: «Пока я хожу по магазину вы должны исчезнуть!» И горе им, если кто-то решил поиграть в героя. Выйдя на крыльцо магазина, участковый сурово качал головой и говорил: «Я же предупреждал, так теперь не обижайтесь!» Тут, как по-волшебству, появлялся «автозак» и увозил, вопленно моляших о снисхождении «друзей»… Патрулирование своего участка предпочитал пешком, хотя выделяли и автомобиль. В сопровождении брал с собой двух-трех членов ДНД (здоровенных, молодых), с толстой тяжелой папкой под мышкой (не кто не знал, что в черной кожаной папке лежал, завернутый в ткань, стальной лист, который в случае чего мог спасти от ножевого удара – случись и от пули, да и ударом такой папкой можно было успокоить любого буяна) и появлялся неожиданно там, где мало кто ожидал из любителей «вольной» и «веселой» жизни и составлял протоколы нарушения общественного порядка, распитие спиртных напитков. Потому пытались на него писать доносы, жалобы, как будто бы от жителей микрорайона. Но ничто «не брало» участкового: добрых нужных дел он делал много и не только жители его участка были довольны, но и начальство его, которое жаловало, поощряло наградами и не только бумажными грамотами, но часто денежными купюрами (которые, как не говори, мы все любим), бесплатными путевками в санатории, - которым он предпочитал работу в саду, поездку в районы Вятского края: Куменский  - на свою родину и – в Котельнический – родину своей жены, -  к любимой теще…                . . .                Сегодня был какой-то необычный день – точнее послеобеденный день.  Он впервые сидел у себя в кабинете в тишине: ни возгласов, ни  воплей, ни вскриков – ни одного посетителя, ни одного жалобщика и поневоле задумался. Не верилось, но он свой район – участок – теперь знал, как свои пять пальцев. Он знал всех и все знали его. Он считал, что это все-таки хорошо. Втянулся в работу, привык к бешеному водовороту бытовых дел и к бесчисленным жалобам, но никак не мог привыкнуть к чужим семейным ссорам и постоянным нашептываниям на добропорядочных граждан, выучился языку подростков, своеобразному говору пенсионеров, научился терпеливо выслушивать их благочинную речь с частыми повторениями и мелочными подробностями… - Можно? – в дверь шагнуло откормленное тело в черной кожанке, мордатое лицо, круглая стриженная голова, лунный взгляд. Вопрос был задан с легким пренебрежением, но приличия соблюдены.                - Войдите. Через нужный промежуток времени влез второй – также одет, такое же выражение («никакое») лица, но более отъет, пожирнее. Встал позади – в стороне. Анатолий Михайлович предложил сесть, но они «не услышали». - Мы к тебе от Ямшана, передаем приветствие и его покровительство, – голос однотонный без всяких интонаций, - и деловое предложение… - Слушаю. - Он хочет заключит с тобой договор. - Какой? - Ты про него, про нас, братву, все знаешь и  должен сам догадываться… (Второй молчал. Взгляд мертвой рыбы, - при этом сплошное достоинство на пустом месте.) - Не все, но знаю. - Ямшан предлагает дуумвират с разделением полномочий. Вот, тут написано … счас … Вот, тут написано … счас… Ты отвечаешь за порядок в своей сфере: кражи бытовые, драки, несовершеннолетная преступность, алкоголизм и прочее. Братва гарантирует порядок в своей сфере: торговля, коммерция, предпринимательство, проституция (подпольно и очень осторожно) и никаких наркотиков!,, По крайней мере на твоем участке торговать не будут. Мы вправе будем наказывать отступников и провинившихся граждан. Разыскная деятельность и собирание сведений по таким инцидентам будут «нашим делом». За соблюдение нейтралитета тебе будем оказывать помощь и поддержку во всех других сферах: сдавать заезжих гастролеров, посмевших нарушить спокойную жизнь вышедших на заслуженный отдых достойных граждан. («Значит, “лучшие люди” все-таки поселиться решили у меня на участке! – пусть: в своем логове они гадить не будут».) Сотрудничество твое будет оплачиваться… - Стоп!.. Вот это уже!.. - Честный, - сочувственно, с усмешкой… - Вы же первые меня будете презирать, хотя одобрите!.. Главное я сам не могу себе такое позволить!.. Во всяком случае, денег от вашей команды брать не хочу и не буду!.. (У обоих настороженные звериные морды!) - А насчет остального!?. - Почему бы нет, - кроме проституции, - если простым людям будет житься спокойно … . . .                На должности участкового инспектора милиции ленинского РОВД города Кирова Анатолий Малыгин достиг вершин своего профессионального мастерства. [Его портретами в офицерской милицейской форме с наградами и знаками отличия на груди были увешаны Доски почета в райотделе, в областном отделе УВД и на уличных Досках почета города. (Ему иногда  становилось даже неудобно перед своими товарищами по службе.)] Неприлично часто начали печатать о нем статьи в городских, в областных газетах. Теперь стало ясно и понятно и руководству УВД, что Малыгина надо поднимать по служебной тропе, чтобы он теперь сам руководил и обучал сотрудников милиции, и он на руководящих  должностях (старший участковый Ленинского РОВД, старший инспектор службы Ленинского РОВД, начальник ОРУИМ Первомайского РОВД города Кирова) этим справился тоже на отлично!..                . . .                Все (лучше сказать, кто хотел знать и не был врагом СССР)  знали какими семимильными шагами развивается Советская страна. [Каждый год промышленность росла на 14 – 16%  - в то время, как в странах со старым цивилизованным строем, где еще были эксплуататорские классы (феодализм и капитализм), которые были у власти, процент роста был в среднем не выше 2-х какой-то период (4-5 лет) и наступал кризис и вся страна снова падала вниз по своему экономическому развитию и так, пока страна не поднималась путем революции (не обязательно кровавой!) на более высокую цивилизационную лесенку – социализм…] Знали, такое развитие СССР, благодаря КПСС, которая руководствуется Марксистко-Ленинско-Сталинским научным учением, которое было создано ими благодаря научным  работам многих ученых мира к 20- веку, благодаря общегосударственной идеологии страны, в которой были воспитаны советские люди. Коммунисты занимали все руководящие посты – где было трудно, там, впереди шли они, люди высшей степени целеустремленные, пронизанные любовью к своему народу, стране, к трудовому высоконравственному человеку, готовые отдать все свое здоровье – жизнь своей Родине – народу – близким ему людям!.. Конечно, Анатолий Малыгин, офицер силовых структур, не мог не быть коммунистом! Все его воспитание (сын сельской учительницы и отца-фронтовика – моряка, 7 лет отслужившего на Черноморском флоте) было направлено на то, чтобы он был таким же – не хуже – чем сами они, и время показало, что он достойно выполнил свою земную миссию!.. Помогли в этом такие идеологические организации, как пионерия, комсомол и вершина – Коммунистическая партия Советского Союза!.. Он мог бы еще очень многое сделать: был в отличной физической форме, профессионально справится бы с любой руководящей должностью, но … СССР уже начало умертвлять высшее руководство страны во главе с Горбачевым, которое умело-подло разрушали в том числе и силовые структуры страны – Министерство внутренних дел перестали участковым милиции выплачивать зарплату!.. Анатолий Михайлович написал рапорт на увольнение с связи выходом на пенсию… Он ко всему был готов: к умоляющим просьбам высокого начальства остаться – продолжить службу, и,  когда в кадрах УВД, его начали уговаривать не уходить на пенсию, то он смог без колебаний, твердо отказаться… Но к тому как его проводили на пенсию: на обычной планерке зачитали приказ об увольнении в связи уходом на пенсию… он к этому не был готов и в душе у него обида зажглась, раны которого жгут до сих пор… Не простили ему такое: самовольный уход на отдых в самое тяжелое для Русской Фемиды время!.. (Если честно, то он согласен, что рановато ушел от дел, которому посвятил всю свою успешную жизнь, но он не мог позволить семье жить в впроголодь и в нищете – решил: «Буду получать пенсию и подрабатывать!»)   
        … Любом случае, он честен перед своим народом, Родиной: о многом сделанном говорят его награды, почетные грамоты (38), поощрительные записи в трудовой книжке. И, когда у него возникал вопрос к себе, правильно ли он выбрал свою жизненную земную профессию в молодости? Его личностное «Я» без колебания отвечало: «Да! Я помог стольник многим, оказавшимися в беде, в трудных жизненных ситуациях!.. Сколько преступников – самые вредоносные из них казнокрады и взяточники при должностях – получили заслуженное наказание!.. Даже сажая такого геномного урода, иногда помогаешь ему самому, в прямом смысле, дураку!.."

                P. S. «С 1998 года я  пенсионер  МВД. Оглядываясь на прошедшие годы ,думаю: если бы снова начать жизнь, то я бы прожил её  так же. Так же бы стал солдатом правопорядка. У меня два сына. Старший  Владимир работает на Кировском заводе ОЦМ. Младший Виталий — сотрудник полиции. Как и раньше у меня болит душа за всех сотрудников, несущих службу по охране порядка. У меня две снохи,  Кати. Трое внучек  Анастасия, Валерия и Василиса. Внук Степан. Жизнь прожита не зря».