Благовещенье

               
– Милый, вставай! Уже одиннадцать часов! Сколько можно спать? Смотри,   какое сегодня солнце! Весна пришла!
Он открыл глаза. Потянулся и улыбнулся.
– Доброе утро, дорогой! С праздником!
– C каким?
– Благовещенье!
– Блин... Точно. Седьмое. Благовещенье. А я и забыл. Немудрено! Забудешь тут, когда, то дезинфекция, то профилактика. Скоро уже и даты забудем, и цифры.
– Почему? – нахмурившись, спросила жена.
   - А чего их помнить? Считать то всё равно будет нечего. Кроме инфицированных. А их чего уже считать – тыщей больше, тыщей меньше ...
Жена явно напряглась. Он выдержал паузу и захохотал:
– Шучу я, родная! Шучу! С праздником! С Благовещеньем!
– Я уже и не понимаю, когда ты шутишь, а когда нет.
– Танюшь сделай кофе пожалуйста, и тост. Один! А то уже пора начинать экономить. Может, скоро будем сухарики сосать.
Жена одарила укоризненным взглядом, улыбнулась и пошла на кухню. Он опять откинулся на подушку.
– Благовещенье. Большой праздник. Можно сказать, краеугольный! Основа христианской религии. Беременная Мария... Непорочное зачатие... Архангел Гавриил… Что то ещё там было... Что то я упускаю... Не помню. Голова ещё не включилась.
– Милый, ты идёшь? Кофе готов! – прервал размышления голос с кухни. Он вскочил и потрусил умываться.
Сев за стол, он стал привычно намазывать масло на подрумянившийся кусок хлеба. Что-то бубнил телевизор. Очередной профессор, радостный от того, что и его вспомнили впервые за пятьдесят пять лет, рассказывал, как он будучи ещё студентом победил практически в одиночку холеру в Одессе, а потом ещё и оспу в далёком Мозамбике. Бегущая строка рассказывала, что дебиловатый премьер англосаксов попал в реанимацию и уже признал все ошибки и даже готов познакомиться с расчёской и обещает научиться мыть руки. Всё было буднично. Но что-то на задворках сознания тревожило и создавало диссонанс. Съев бутерброд и отпив кофе, он закурил. И тут это «что-то» его потревожило. Заставило замереть и прислушаться. Он напрягся. И точно! Этот самый звук! Звук царапанья когтями по карнизу. Он вскочил и рванулся к окну. За стеклом сидел его пернатый приятель. И причём не один! Рядом с ним, грациозно откинув голову и словно принимая солнечные ванны, примостилась голубка. С первого взгляда было видно, что она не из «простых помоечных». Весь ее вид, вся стать, от элегантной посадки головы и до курчавившихся пёрышек хвоста, говорили о том, что её предки были из знаменитых московских почтарей. И даже, возможно, с добавлением крови почти исчезнувших подмосковных горлиц... Её ухажер нетерпеливо расхаживал взад-вперед, цокая когтями по жестяному отливу.
– Прилетел... Прилетел мой голубь, Танюш! Кузьмич прилетел! Неделю не было! Я уж думал всё... А он вернулся! – Максим на секунду замер, словно что то осознав и растерянно продолжил: – Ё– моё... так это ж... Какой же я идиот!
Он бросил сигарету в пепельницу и рванулся в комнату. Ошарашенная жена проводила его взглядом и робко спросила:
– С тобой всё нормально?
– Нет, конечно! Не нормально! Я идиот!
– Угу. Если бы… – в её голосе слышалась явная нотка сожаления.
Он подскочил к шкафу и, что-то бубня себе под нос, стал доставать с полки книжки.
– Где? Где это... Тициан? Нет… Какой нафиг Тициан ?! Джорджоне? Нет… Вспоминай дебил! Веронезе? Да... По-моему да...  А! Вот точно! Веронезе! Всё-таки я гений!
– Идиот не может быть гением. Ты определись наконец, – саркастично произнесла жена.
– Нет, скорее всё-таки гений! Если я что-то когда-то запомнил или увидел, я этого никогда не забываю. Даже если это валяется на самой дальней полке мозга. - Он раскрыл альбом и улыбнулся: -  А ведь утром не хватило, как тем знатокам в «Что? Где? Когда?», всего одной минуты. Недокачал. Смотри сюда, любимая! Это художник Паоло Веронезе. Картина «Благовещенье». Это Дева Мария, это Архангел Гавриил, а это...
Жена перебила:
– Это не архангел. Какой же это архангел?! Совсем не похож! И без крыльев! Это кардинал Ришелье из трёх мушкетёров. Вылитый, как в кино!
– Согласен! – Максим рассмеялся. – Но подожди, дело не в Гаврииле. Точнее, сейчас не в нём. Смотри дальше. Что видишь? Это кто?
– Ну, как кто? Голубь.
– Вот! Умница! Голубь! Но не просто голубь! Это Святой дух! Так изображали Святой дух. В виде голубя. И он пропал, ты же знаешь! Его не было семь дней. И сегодня он прилетел! Представляешь?! Сегодня! А что у нас сегодня? Благовещенье! Он прилетел в Благовещенье! Это Святой дух сегодня сошёл. Так считалось испокон веков! Ты понимаешь, любимая? Значит, всё будет хорошо! Значит, кончится весь этот вирус, это ковид дурацкий, карантин, вообще вся эта хрень. Всё вернётся! Значит, будут и море, и лес, и горы, и всё, всё, всё будет. Значит, будем жить!
Глаза жены заблестели.
– Правда? Значит, всё будет хорошо? Я так переживаю за маму, за твою маму, за Серёжку, за Вячеслава Дмитрича. За всех переживаю. Вон сколько уже умерло и сколько знакомых болеет...
– Всё, милая, всё! Теперь всё будет хорошо!
Он вернулся на кухню и подошёл к окну. Картина на удивление не поменялась. Красотка так и сидела, закинув головку и что-то нежно воркуя, а её жених расхаживал по карнизу. Нахохлившийся и явно не в настроении.
– Ну, привет, дружище. И где же это мы пропадали? Я смотрю, ты не один?
Голубь остановился, присел и, опрокинув голову набок, искоса посмотрел ему в глаза, прищурился и надув зоб, недовольно пробурчал:
– Сколько вообще можно ждать? Уже битый час тут сидим. Ты же видишь, я не один. С невестой. Пригласил на обед. Сказал, что есть место клёвое, с хорошей кухней. Хотел официальное предложение ей сделать. И что? Прилетаем, а тут шаром покати, – и голубь снова стал расхаживать по старому маршруту туда-сюда по карнизу. Не в силах больше сдерживаться от переполнявших его чувств, Максим рассмеялся и, развязав кулёк, высыпал две большие горсти семечек в кормушку.
– На Кузьмич! Угощай невесту. И спасибо вам, ребята. С праздником вас!
Он курил и улыбаясь смотрел, как клюёт семечки пара голубей. На душе было очень тихо и спокойно. Хотелось просто вот так стоять вечно и курить.
– Дорогая, а не выпить ли нам шампанского? Праздник ведь!
– Во-первых, с утра шампанское сам знаешь кто пьёт. Во-вторых, у нас в доме из фруктов только солёные огурцы и чеснок.
– Милая, ну я же не «Агдама» предлагаю тяпнуть по стакану. А  лучшее в мире шампанское! «Пино Нуар Брют Розе» Золотой Балки. А его закуска только портит.
Жена на секунду задумалась и ответила:
– Ну вообще то я в семь встала, это ты дрых до одиннадцати. И для меня уже не совсем не утро.
– Ну вот и здорово! Бери бокалы, накинь куртку и пошли на балкон.
Струйки пузырьков ровными рядами, играя искорками в лучах солнца, струились упрямо вверх. Лопались и, вырвавшись наконец на свободу, наполняли всё пространство вокруг весной, радостью и надеждой.  Жена, закутавшись в шаль, смотрела куда-то вдаль, о чем-то думала и улыбалась. Максим поднял бокал:               
– С праздником, дорогая! С Благовещеньем! Всё будет хорошо!