Нас не надо жалеть, ведь и мы б...

Жадность и глупость наш рулевой

Когда в некотором царстве в некотором государстве появился мессия Михаил со звездой Давида на лбу, сразу оживились обездвиженные властью слои общества в самых зловонных его закоулках. Они, как магма, кипевшая в глубоких подземельях, вырвалась наружу вулканом и потекла по стране, пожирая все на своем пути, окутывая и умерщвляя все здоровое своими удушливыми газами- кооперативами и ООО, и с размножившимися на них кровососами, как блохи на грязном теле, ОПГ и блошиными рынками. Из недр народонаселения на поверхность повылазили всякие ловкачи- трюкачи, словоблуды и аферисты, этнические нацисты, рядившиеся в одежды приличных граждан, а вместе с ними бандиты и прочая публика, решившая на мутной воде Перестройки сделать себя царьками на любой ограниченной территории. Вся эта муть, поднявшаяся со дна государства, застелила глаза неопытным и недалеким, в большинстве своем глупым халявщикам, одурманенным антисоветской пропагандой людям, которые сами, своими руками, поддавшись сказкам Лени Голубкова о мгновенном обогащении и установкам Толи Кашпировского, проголосовали за собственную погибель. А когда оглянулись, увидели в какое место привез их этот демократический катафалк, куда, к какой яме они подошли, стали возмущаться бесцеремонностью и наглостью новых властей, было уже поздно- новые царьки со своими свитами для удержания захваченных ими высот не жалели ни патронов, ни людей, возмутившихся случившемся шулерством. А когда муть помаленьку стала оседать, заметили, что в народе не хватает 22 миллиона соотечественников, которых кто-то отцепил на перегоне из социализма в капитализм и оставил на съедение оголодавшей националистической гвардии в тех самых «ограниченных территориях». Заголосили в «ближнем зарубежье» русские, отрезанные от своей колыбели, застучали кулаками по трибуне депутаты ГД, набирая себе очки популярности. «Шумим, братец, шумим», но только вот въезд в Россию коренным русским из этого зарубежья сделали визовый. Чтобы проведать маму в своем доме, надо просить разрешения. Сделали это при Ельцине и продолжили при Путине. Ведь это был бы явно не их электорат. Потом стали типа приглашать на поселение с испытательным сроком на несколько лет на получение гражданства от которого человек никогда не отказывался. Как у шефов в США. Но и после этого не из всех «ближних зарубежий» стали возвращаться русские. Бежали оттуда, где нацики их резали и убивали. Ну, а там, где унижали, но не били, а жизнь была все же более качественная, чем в Росси, оттуда уезжать не спешили. Ведь многие русскоязычные приехали в эти более продвинутые уголки СССР как раз потому, что хотели иметь лучшие условия жизни, чем у себя в российской провинции. Таким соблазнительным регионом была Прибалтика. Ведь эти республики в основном сохранили тот уклад жизни, который был у них в довоенные времена, а создавался этот уклад на базе наиболее цивилизованных европейских культур. Но поскольку эти республики были включены в состав СССР относительно недавно и при этом пришлось долгое время испытывать вооруженное сопротивление этих народов отдельными террористическими группами «лесных братьев», то этим республикам делались некоторые послабления, дабы не возобновить возмущение этих регионов. Проявлялось это и в частном землепользовании, где крестьяне вели привычный для них быт, и в промышленности, которая поддерживалась на высоком уровне, и в обеспечении населения продуктами питания, промышленными товарами. Понимая, что этот регион привлекателен для жизни гражданам других менее развитых территорий, местные власти стремились создавать фильтры для сдерживания потока желающих сюда переселиться. Для этого прописку людей разрешалось получить только после рассмотрения кандидатуры нового переселенца специальной комиссией при Горисполкоме. Там оценивали потенциальные возможности кандидата на поселение, необходимость города в его профессии, а заодно и проверяли на законопослушание. Но препоны эти были больше символические и народ умудрялся их обходить. Делалось это лучше всего через строительные организации, которые вели обширные строительные работы по всей республике и больше всего были востребованы рабочие без специального образования. Вторым каналом был морфлот. Там на рыболовецких промыслах тоже нужны были люди без особых специальных образований, просто обрабатывать выловленную рыбу на промыслах. Человек, освоившись на стройке, скоро получал квартиру. Это было самое скорое место получить ее. А став владельцем квартиры, можно было пригласить и родственников. Таким образом скоро все семейство собиралось на новом месте. Когда в Москве создалась телепередача «Взгляд», покорившая всю страну своей оперативностью и актуальность освещаемых сюжетов, то точно такая же возникла и на Рижской телестудии. И называлась она «Добрый вечер». Здесь тоже два молодых журналиста не коренной национальности с еще большей оперативностью каждый вечер информировали население о событиях дня, которые обычно вызывали интерес у всех жителей. И вот в разгар Перестройки, когда республику готовили к выходу из СССР и создавали для этого нужную атмосферу, у них вышел небольшой фильм пропагандистского толка. В нем показано, как в тамбуре электрички, идущей в Юрмалу, стоит туповатый с виду парень, одетый в фуфайку и с фанерным чемоданом сороковых годов в руках. Он с любопытством рассматривает проплывающие за стеклом станции Дзинтари, Майори, Дубулты и далее до Слоки. Там он выходит и через какое-то время он уже показан на почте, где пишет телеграмму на родину- «Можете приезжать, квартиру я получил.» А поскольку коренное население работало на предприятиях, где квартиры так быстро не получали, и они жили в более худших условиях старых домов, то такое быстрое оквартированье приезжих вызывало озлобленность людей. Но вот пришла та самая пора, когда решался вопрос о выходе республик из СССР. Стали проводить референдумы. Тут уже национальная пропаганда на обещания не скупилась-обещали всем сестрам по серьгам, всем гражданство и с помощью Запада всем не только джинсы и жвачки, но и бутерброд с черной икрой. И тут русский переселенец купился, поверил в очередную халяву, и значительная часть русскоязычных поддержала националистов, проголосовав за отделение от СССР. Но вернув себе государственность, Латвия не спешила выполнять свои обещания и гражданство получили только те, которые жили в Латвии до входа ее в состав СССР. Остальным в паспортах написали «негр», негражданин. Прошло еще несколько лет и между Россией и Латвией появился договор о пенсионном обеспечении, по которому граждане другой стороны могли получать две пенсии-местную, по месту проживания, и пенсию другой страны. Т.е. если российский человек, живущий в Латвии и получающий латвийскую пенсию, станет гражданином России, то будет получать две пенсии. И тут шустрый пришлый народ снова не прозевал, стал брать российское гражданство, живя в Латвии. Но вскоре отношения между Россией и Латвией ухудшились и латвийские власти потребовали депортации граждан России, которые меняли свои гражданства, оставив без внимания тех, кто эти гражданства и негражданства не менял. Сделано это было не в открытой форме, но изощренно, с кучей трудновыполнимых требований. Тех же, кто изначально был гражданином РФ, это не касалось. Хотя все годы независимости Латвии можно было сдать экзамен по языку и стать гражданином Латвии. Но и без знаний государственного языка людей по языковой части в быту не ущемляли. Везде можно было общаться на русском и у латышей это не вызывало вопросов, они свободно переходили на русский. Надо отметить особую толерантность народа в этом вопросе, которая была всегда.