Мой шеф Иваненко и искусственный интеллект, быль

    Я недавно отмечал День рождения. Большой праздник не устраивал – просто за красиво накрытым, во всех отношениях, столом  собрал четверых своих друзей-пенсионеров с дамами, кого с женой, кого с подругой, а самый успешный из нас, Борис Шнейдер, явился с молодой красоткой, которой, по возрасту, в дедушки годится. Вы спросите: почему я назвал Бориса самым успешным из четверых? Отвечаю: Шнейдер – сильный математик с образованием из Гарварда, он сейчас на пенсии, но раньше, давным-давно,  был среди первых разработчиков Искусственного Интеллекта (ИИ) в Силиконовой долине, у него около двадцати авторских свидетельств на изобретения, его заработкам, в прошлом, стоит завидовать многим, он даже на пенсии не бросил любимое дело – целыми днями что-то варганит на своём дорогущем компе, он свободно общается на шести языках, включая русский, и, наконец, Борис – успешный ходок по дамскому полу. Когда приятели начинают прикалываться по поводу его мужской несостоятельности в сторону очередной молодой подружки, Шнейдер вздыхает и отвечает завистникам всегда одинаково: - Если я понимаю, что не сумел довести девушку до оргазма, то, бережно и нежно, довожу девушку до её дома и больше никогда с ней не встречаюсь...   

    Шнейдер – умница, но раньше, когда у него возникала необходимость поздравить коллегу или приятеля с важным событием жизни, он всё-таки, унижался и обращался ко мне, известному в нашем окружении рифмоплёту, с просьбой о стремительном изготовлении юморного, поздравительного стишка. Я, увы, не могу тягаться профессиональными талантами с Борисом, но в нехитром деле рифмоплётства на двух языках, русском и английском, равных мне нет – изготовление забавного, рифмованного опуса в пять куплетов занимает у меня полчаса. На моём празднике крутой товарищ неожиданно для всех поразил публику – тоже разразился поздравительным, не менее удивительным и не менее смешным стишком, да ещё в каждую строчку творения умудрился вплести название хотя бы одной из моих литературных работ, из числа выставленных на сайте «проза.ру». Убил маститого рифмоплёта прямо наповал. Судите сами:

Промеж болот, лесов, равнин
Живёт, творит мой друг Лапшин.
Хоть начинал он с перфокарт,
Теперь домина в пять карат...

«Картину» спёр из кладовой,
Чтоб типа «Быть самим собой»
«Вечерних платьев» два сносил,
И «Вирус Зика» раскусил...

    И так далее, в том же духе, целых двадцать куплетов нащёлкал... Мой друг немедленно стал придуриваться, что он якобы автор произведения, но меня, тоже крутого компьютерщика, да ещё рифмоплёта впридачу, не обманешь: во-первых, его русский язык далеко не совершенен, а во-вторых, он никогда раньше не писал вирши. Мне стало понятно, что Шнейдер сумел заставить одну из своих разработок ИИ мастерить стишата... Прижал я  лжеца своими доводами так крепко, что он был вынужден перестать строить из себя Зою Космодемянскую и признаться, в присутствии возлюбленной, в искусственном происхождении его «шедевра». Мне сразу полегчало – вывел я Шнейдера на «чистую воду», но через минуту потяжелело – из-за его чёртового ИИ робота я навсегда лишился щедрых подношений товарища – бутылки крепкого алкоголя за каждый тридцатиминутный стишок.

    Я, действительно, когда-то начинал свою карьеру с чтения кодов перфокарт... Лет пятьдесят тому назад, после окончания Рижского политеха, я получил назначение в Вычислительный центр (ВЦ) одного из Министерств Латвийской республики, расположенном в Старой Риге, в старинном, мрачном доме по улице Смилшу. Спустя пару месяцев мне приходилось, по службе, часто бывать в этом здании, так как там работали заказчики разработок нашего ВЦ. Каждый визит в мрачное место наводил меня на раздумья: почему высотник назвали «министерство»? На самом деле, кроме мини-стерв, там, в гораздо большем количестве, попадаются не менее стервозные, крупные особи. В свой первый день работы я, конечно, не занимался расчётами статистики распределения размеров одежды работниц мрачного дома. Я, окрылённый удачным распределением, в жарком августе, прибыл в Отдел кадров в своём единственном костюме шерстяной ткани, при импортном галстуке, выпрошенном у приятеля-фарцовщика и портфелем «Дипломат» в дрожащих руках. Я был готов немедленно начать разрабатывать программное обеспечение хоть для бухгалтерии, хоть для космических кораблей. Увы, начальница ОК немедленно охладила мой юношеский пыл: - Директор ВЦ, Владимир Иванович, для начала, решил приставить вас к лучшему специалисту, орденоносцу, Валерию Григорьевичу Иваненко. Я мысленно представил себе Валеру – молодой, красивый, самый умный в ВЦ и решил: - Я многому научусь у этого парня...

    Мы прошли по длинному коридору и отворили одну из дверей. В просторном помещении стояло шесть столов, за тремя из которых трудилось трое пожилых, облезлых мужиков интеллигентного типа в напрочь заношенных шмотках. Кадровица подвела меня к самому облезлому из всех, лысому, седому, в очках с невероятными диоптриями, внимательно рассматривающему какую-то тонкую картонку, щедро пробитую отверстиями и сказала: - Валерочка, оторвись на минутку, я тебе молодого специалиста привела. Ты ведь просил...
Очкарик на секунду поднял глаза от перфокарты, недовольно хмыкнул и заявил:      
      - Красавец! Тимофеевна, знай: симпатичные парни хорошими программистами не бывают! У них одни бабы на уме. Ты иди к себе, я тут с пионэром сам разберусь...
Затем он заявил, обращаясь ко мне: - Красавчик, я беру тебя с испытательным сроком – пока будешь моей палочкой-выручалочкой. У меня зрение резко упало – на ощупь перфокарты читаю. Байконур проклятый зрение погубил... Несколько месяцев побудешь моими глазами. Сегодня ты должен изучить код перфокарт ИБМ, завтра утром сдашь мне экзамен, неправильный ответ по любому знаку – вылет! Книгу по Ассемблеру возьмёшь в библиотеке, там коды есть.
     - Ты усёк пионэр?
     - Я усёк, Валерий Григорьевич!
    - Как твоё имя?
    - Аркадий...
    - Говно имя... А по батюшке, как?
    - Петрович...
    - Пётр – правильное имя!
    - Он у меня офицер, во время Отечественной войны, пилот штурмовика ИЛ-2...
    - Правильное имя – правильный человек!
    - Ты, Аркадий, явно не в него пошёл!
    - Таким уродился, Валерий Григорич... Извините, Валерий Григорич...

    Весь день, вечер и часть ночи я изучал чёртовы коды. Жена тяжело вздыхала в искренних сочувствиях. С цифрами было легко: пробивка в первой строке означала единицу, во второй двойку и так далее. Буквы разили наповал – каждая из них – комбинация из нескольких отверстий в разных колонках перфокарты. Следующим утром я сдавал экзамен Иваненко, ни разу не ошибся – пронесло! Очкастый мерзавец заставил меня читать перфокарты на ощупь и всё время тропил: - Давай, пионэр, за это время я, в твоём возрасте, двадцать перфокарт считывал...
  - Валерий Григорьевич, в наше время появились более современные носители информации, например можно набивать тексты на магнитную ленту. У нас в институте проводят эксперименты с записью программ прямо в память ЭВМ. Я могу договориться, чтобы вы посмотрели, - проблеял я дрожащим голосом...
    - Эй, Аркашка, ты мне кончай тут лодыря включать – в нашем деле надёжней перфокарты ничего не было и никогда не будет. Мы уйдём в лучшие миры, а перфокарты ещё миллион лет будут служить человечеству...

    Директор ВЦ, Владимир Иванович, оказался человеком весьма далёким от понимания задач нашей профессии. Он был поверхностно знаком с возможностями компьютеров и оказался полным дилетантом в области программирования. В ответ на мою попытку пожаловаться на произвол Иваненко, он заявил: - Молод ты ещё, Аркадий Петрович, обсуждать  колоссов... Иваненко – величайший профессионал, он даже работал на Байконуре... Ты у него всему научишься, со временем «кандидатскую» защитишь... Помяни моё слово – защитишь...

    Месяца четыре я работал только «глазами Иваненко» - проверял набитые на перфокартах тексты программ. Находил ошибки перфораторщиц, исправлял их шариковой ручкой прямо на перфокарте, а затем снова относил карточку в перфораторную для перебивки. Так продолжалось месяцами. Когда я разобрался подробней, то понял, что программа Иваненко всего лишь должна подсчитывать суммарное (в рублях) выполнение плана предприятиями Министерства за месяц, квартал, год и так далее. Мы оба были заняты полной хернёй - задачей на один день для отличника-пятиклассника, вооружённого конторскими счётами. Мы возились с идиотской программой шефа уже месяца четыре, а она не только неправильно считала, но была даже не в состоянии правильно расставить в выходной форме заголовки точно над соответствующими колонками. Мой начальник злился, рвал и метал, а затем нашёл выход из позорной ситуации – на планёрке у директора заявил, что подготовка бестолкового молодого специалиста отнимает у него слишком много времени, с пионэра никакого толка всё равно не будет, и вообще именно юный проходимец виноват в неготовности его изделия. 

    В финале, я зашёл в Политех, к своим однокашникам, оставшимся работать в институте, они набили на магнитную ленту злосчастную программу, я принёс уродца в ВЦ, прогнал пару раз, поправил ошибки и он, наконец, с грехом пополам, заработал правильно. Иваненко даже не похвалил проходимца за победу, но зато немедленно побежал к директору доложить об великом успехе его группы. Свою первую зарплату, по требованию Иваненко, мне пришлось полностью пропить в пивном ресторане, в его компании совместно с двумя прочими облезлыми козлами из группы пенсионеров. Несмотря на мою щедрость, шеф всё равно продолжал третировать «юное дарование». Он завидовал мне на успех с его уродцем, на мою молодость, на карьерные перспективы, на удачную семью и т.д. и т.п. Я мужественно терпел издевательства – в те времена было очень трудно найти работу по моей специальности, профессия разработчика программного обеспечения тогда только складывалась в СССР. 

    Года через полтора мы с женой решились на покупку первого, в совместной жизни, автомобиля. Дед моей супруги являлся инвалидом Отечественной войны. Для этой категории защитников советского народа «щедрое» государство предоставляло автомобили «Москвич» и «Запорожец» с ручным управлением, по льготным ценам. Денег на «Москвич» у молодой семьи не было, решили взять «Запорожец», который стоил всего полторы тысячи деревянных. Мы выложили свои кровные деньги дедушке, он получил машину, оформил на себя, а нам выдал доверенность. «Ушастик» пришёлся молодой семье весьма кстати и в нужный момент, когда моя жена тоже начала работать после окончания института и мне теперь приходилось по утрам отвозить доченьку в детский сад. Дребезжащий, часто неисправный «Жопорожец» с ручным управлением поднял уровень зависти Иваненко на совершенно не описываемые русским языком высоты, его скудное, нищенское воображение превратило моего ненадёжного «ушастика» в никогда невиданный им гоночный автомобиль «Ferrari». Потерпев пару дней он заявил, что я ему серьёзно обязан за уникальные знания, которые он, не щадя здоровья, передаёт пионэру. Поэтому я должен отвозить его домой после работы. Я отвёз мерзавца в его берлогу всего лишь один раз. Иваненко жил у чёрта на рогах, в коммуналке, внутри которой толпами бегали тараканы. На обеденном столе, покрытом газетой «Правда», устроились две недопитых бутылки водки, мутный стакан, огрызок черного хлеба, пара варёных картошек в мундирах, шмат сала и одна селёдка. Вонь, исходящая от неубранной, грязной и одинокой постели моего шефа, могла бы послужить химическим оружием против империалистов. Я понял, что возить грязнулю в «ушастике», в который позже усядутся мои любимые девчонки, жена и дочка, категорически невозможно! Следующим утром я подал директору ВЦ заявление на увольнение.

    Вопреки предсказаниям полуслепого алкаша Иваненко, толк из меня получился сразу в двух странах. Сначала, в Совке, я стал заведующим отделом в ВЦ другого Министерства, потом, в Москве, защитил «кандидатскую». Через десяток лет, в Штатах, я стал Лидером проектов во всемирно известной финансовой компании, а мои заработки превышали суммарный заработок трудовых коллективов обоих ВЦ, в которых я работал в моём советском периоде жизни. Свою фотографию за рулём моего любимого автомобиля тех времён, Мерса, ML – 350, я послал по почте Иваненко. Я надеюсь, что бедолагу, от злости и зависти, хватила «кондрашка». Если алкаш всё-таки выжил, то его точно убила информация о разработках в области Искусственного Интеллекта. Мой бывший шеф из-за алкогольного отравления мозга, конечно, не смог понять, что это за зверь такой, ИИ. Полное непонимание «темы» сквозь призму перфокарт обязательно должно было привести пьяницу к инсульту. 

    Моим дорогим коллегам, программистам, я посвящаю эту забавную (надеюсь) литературную работу. Благодаря нашему тяжкому и неблагодарному труду, бессонным ночам, профессионализму и безграничному терпению сегодня функционируют компьютерные системы банков, финансовых компаний и даже космических кораблей. Мне очень обидно сейчас, что, увы, не пришлось пенсионеру потрудиться на ниве разработок ИИ. Завидую тем из вас, белой завистью, которые уже успели или ещё успеют в будущем поучаствовать в святом деле развития Человечества. 

Наилучшие пожелания, коллеги!
Арк Лапшин, Майами, Февраль, 2025