Василий Перов Утопленница

На берегу реки лежит мёртвое тело молодой женщины. Я не могу смотреть на это изображение без содрогания. Здесь есть  что-то запретное для открытого показа всем, кто ни придёт в музей живописи. На грани приличия. За гранью. Нас насильно заставляют смотреть и рассматривать саму смерть. Без согласия той, кто принадлежит уже другому миру. Не миру живущих, пребывающих ещё в земной юдоли.

   Тело несчастной находится на берегу реки. Это Москва-река. Но том берегу в утренней дымке угадываются очертания Кремля. Слева столп Ивана Великого, Справа – купола храма Василия Блаженного. 

    Рядом с телом сидит не то городовой, не то жандарм. Сидит он здесь как блюститель порядка. Посадили его здесь до принятия решения того, что делать с телом и куда его везти. Возможно,  он просидел так всю ночь. Единственное развлечение - трубка во рту. Он, видимо, привык к подобного рода сценам. Без всякого волнения и потрясения он смотрит на несчастную. Ему скучно. Мы видим  противостояние живого и неживого. Противостояние двух миров. Кратковременного для нас всех времени пребывания на Земле и очертания тела, уже отошедшего в вечность.
 
                *****
     А кто же она, эта несчастная. Судя по лицу, она была ещё очень далеко до окончательного срока, отпущенного ей в жизни. Кто или что  подвигнуло её перешагнуть роковую черту. Самой наложить руки на себя. Чем же оказался так плох этот мир, чтобы предпочесть ему другой мир путем самоуничтожения.
 
    Кто виновен в этой безвременной смерти. Какое потрясение в душе послужило поводом к этому отчаянному смертельному шагу. Мы этого не знаем. Предположить можно, что угодно. Чужая душа – потемки. Случается это и сегодня. Во всем мире. Вспоминаю Толстого. Что толкнуло на ужасный бросок на рельсы под поезд Анну Каренину. А Катюша Маслова едва не повторила этот «подвиг» Анны, да только ребёнок, её ребёнок, завозившийся внутри неё, остановил несчастную в её желании уйти из жизни. Обе дамы происходили из совершенно разных слоёв общества. Но сошлись они в одном желании уйти из жизни.

    Не будем вдаваться в бесплодные поиски причин. Однажды в Третьяковке я присутствовал на экскурсии  по музею. Дама экскурсовод – искусствовед  перед картиной поведала нам причину. Это город, убил несчастную, очертания которого мы видим по ту сторону реки. Город – огромное скопище людской массы выдернул из этой массы одинокую душу. Без сочувствия и безжалостно.
 
   Это по одиночке мы можем проявить человеческие чувства сострадания, а общество совершенно равнодушно к чужой боли. Общество все наполненно гибельными страстями, грехами, развратом и продажей всего и вся,  все в звериной борьбе амбиций . Состояние, ставшее нормой.
                *****
     Итак, художник замыслил сюжет. И уже в воображении представлял сюжет с распростертым телом на земле. Да вот, где найти модель для картины. Художник не может без модели. Никакое воображение не поможет. Но когда мы говорим модель, мы имеем ввиду живое существо, да которому ещё нужно и заплатить. А здесь, где взять предмет для позирования.

  Есть только одно место, в котором можно найти такую «модель» Это морг. Только там он найдет достоверность сюжета. Он решил писать картину с настоящего мёртвого тела молодой женщины. И тут я вспоминаю моё глубокое детство. А детство моё прошло вблизи знаменитой психиатрической больницы Кащенко. Мне было лет десять. Рядом с больницей стоял кирпичный дом. Церковь бывшая, как я узнал позже. Церковь, превращённая в морг при больнице.  Окна дома были замазаны белой краской. Мне стало, любопытно посмотреть, а что там внутри. Я подставил деревянный ящик. И не без труда влез на него и нашёл пятнышко, не тронутое краской.

    То, что я увидел, меня потрясло до рвоты. На столе лежало обнажённое мужское тело. Тело было  вскрыто, взрезано  от подбородка до паха, с отвернутыми красно-жёлтыми краями плоти. Я упал с ящика и потом меня мутило весь день.
 
      С целью найти необходимую художнику достоверность  Перов   отправился в полицейское управление. Ему разрешили посетить морг. А теперь представьте себе, как художник входит внутрь этого мрачного заведения. В своих мемуарах он рассказывал, как жутко и холодно ему было в пустой мертвецкой, как роились вокруг мухи, как одолевал ужасный запах.
 
   Перед ним несколько десятков столов с лежащими на них телами неживых молодых женщин. Причины смертей были самыми разными. Болезни, несчастные случаи, самоубийства. А всего более поразило Перова то, что среди столов бегали , играя, дети служащих.
 
   За год до смерти он опубликовал рассказ «На натуре. Фанни под № 30» Это была история создания полотна. Вот так сам Перов описывал эту сцену: «Мы пошли в третью комнату. Это была не комната, а скорее пустой полутемный чердак. Оказалось, однако,  это был просто ледник, чтобы в летнее жаркое время трупы эти не скоро разлагались. Служащий  бесцеремонно начал сдергивать с них простыни, приговаривая: «Эво! Сколько у нас красавиц-то! Выбирайте, ваше благородие, которая вам более подходяща» Я указал на один труп.  Взяв в охапку, он взвалил, кряхтя, труп на плечо и пошел.  Служащий нес свою ношу, как мешок с овсом, и, остановясь, спросил: «Где прикажете положить?» Я указал. Он сбросил с плеча со всего размаха свою ношу на пол. Труп грузно шлепнулся о мягкий песчаный пол. Это был труп молодой исхудалой женщины. Длинная коса ее раскинулась по песку, грудь обнажилась, рубашка завернулась выше колен.
 
  Перед Перовым лежит небрежно брошенное работником ее мертвое тело. На груди вместо образа жестяная бирка с номером 30. Проститутки не имели ни настоящего имени, ни фамилии, только прозвища. Перов взглянул на нее и чуть не вскрикнул от изумления: «Боже мой, да это Фанни!..»»  Художник узнал эту женщину. Он знал её при её жизни. Это была проститутка по имени Фанни.

     Она должна была позировать его учителю  Васильеву для образа Девы Марии. Дело в том, что писать Богоматерь нужно было с обнаженной натуры. А в середине XIX века найти натурщиц в Москве было почти невозможно. Они с Перовым долго ломали голову, как поступить, в итоге решили идти в бордель. В публичном доме  они нашли модель. Её звали Фанни.  Договорились о цене и успешно прошло несколько сеансов.  Всё шло хорошо. В перерывах они пили чай и разговаривали. Так было, пока Фанни не спросила, для какого образа она служит моделью.
- Для Девы Марии, - ответил художник.
 
    Глаза её точно  выкатились  из орбит, рот открылся, и она смотрела в упор на Васильева, близко придвинув к нему помертвелое своё лицо. Несколько секунд длилась эта безмолвная сцена. Наконец, Фанни хрипло, точно с трудом выпуская звук за звуком, почти шепотом заговорила:

– С меня… С меня… матерь… Божию!!!.. Да вы с ума сошли, что ли?!..
Художник растерялся и молча смотрел на нее, а Фанни продолжала шептать:
– С меня… матерь… Божию. Да ведь вы знаете, кто я такая!!.. Ведь вы знаете, откуда вы меня взяли… И с меня, погибшей, презренной и развратной женщины, которой нет спасения!.. И с меня изображать лик пречистой девы Марии. Нет! Это невозможно!.. Ведь это безумно!!.. О! Я проклятая… проклятая!!! – простонала тоскливо Фанни, как лопнувшая, не в меру натянутая струна, и, закрыв лицо руками, всею своею тяжестью она упала на диван и горько-горько зарыдала.

     Потом, ни на кого не глядя, как была босая, в одной рубашке, пошла к двери. Ее хотели  удержать, но она грубо нас оттолкнула и, подойдя к тому месту, где лежало ее платье, порывисто начала одеваться. Руки ее дрожали: не скоро она могла застегнуть крючки и завязать тесемки. Чулки надела наизнанку, шляпу набок и, быстро подобрав под нее свои густые волосы, не говоря ни слова,  пошла к двери. Больше  художники её не видели.

       В действительности бедная Фанни умерла не от отчаянного броска в глубины Москва-реки. Она умерла не то от оспы, не то от чахотки. К тому времени она даже вышла замуж, о чем свидетельствует обручальное кольцо на правой руке. Ее пришли хоронить несколько девиц и хозяйка заведения.  Все очень ее жалели. У неё был кроткий и добрый характер.
                *****
      Печальная картина. Больно смотреть. Но картина имеет только музейную ценность. Поэтому мы увидим её только в Третьяковской галерее. Вы согласились бы с тем, чтобы повесить её репродукцию на стене вашей квартиры. Да ни за что на свете, в отличие от других картин того же художника Перова. Это как бы вы согласились на постоянное присутствия покойника в вашем жилище. Не надо нам напоминать о бренности нашего существования. Все мы жить хотим. Хотим радоваться жизни  и ждать чего-то светлого и  жизнеутверждающего. Не с руки нам любоваться трупами.

      Перов был известным художником-передвижником. Принимали в это сообщество художников далеко не всех. Замечательно уметь держать кисть в руке – это не всё, чтобы быть принятым в это сплочённое сообщество. Были свои неукоснительные принципы. Главный из них – критический реализм. Указывать людям на болезни и беды, существовавшие в недрах общества. В собрание людей.

     Вот  и здесь на этой картине мы видим жертву и город, который её убил. Не сумела молодая женщина встроиться в  систему правил и ценностей большого города, который  безжалостно отверг её. Лишил её жизни.

     Художники-передвижники  возможно пережали в своём стремлении утвердить свои принципы.  Сосредточились лишь на критике существующих порядков. Некоторые даже из них устали критиковать. Захотелось чего-то радостного и отрадного. Это слова художника Серова. Да, так и сказал. Отрадного. Один из его шедевров – « Девочка с персиками». Непосредственность и радость молодой жизни исходит от изображения на этом полотне. Это уже почти импрессионизм.  Со временем Серов все дальше уходил от принципов передвижников. Посмотрите на его портрет Иды Рубинштейн. Репин пришёл в ужас от этого  изображения. А ведь Репин был учителем для Серова.

  А жизнь идёт. И человек ждёт от жизни больше радостного. Счастья он ждёт.