8. Ввод РЛС 5Н79 Дарьял в состав СПРН

В начале восьмидесятых, когда я уже работал в отделе Меньшикова, на радиолокационном узле РО-30 в районе г. Печора завершалось создание самой мощной РЛС СПРН «Дарьял» (изделие 5Н79). Приближались  испытания  РЛС и ввод станции в состав СПРН.

Очевидно, Александру Владимировичу Меньшикову нужно было знать все нюансы информационного обмена с новой станцией ещё до начала испытаний.  Нужно было досконально знать, как формируются  сообщения обмена с новым средством. Тем более, что станция в Печоре была не единственной в своём роде. Следующая РЛС 5Н79 создавалась в Азербайджане, возле населённого пункта Куткашен (Габала).

В командировку я отправлялся не один, вместе со мной летели два опытных сотрудника отдела — Приезжий  Николай Иванович  и Закис Алексей Викторович. В отделе их звали «прикисы» или «грызуны». Приезжий и Закис были разработчиками  самого математически сложного алгоритма КБП КП СПРН — алгоритма идентификации  траекторных измерений (ИТИ). В этой командировке Алексей и Николай должны были уточнить дисциплину выдачи сообщений по элементам сложной баллистической  цели с учётом возможного  объединения на РЛС  измерений по отдельным траекториям. В Печору мы вылетели, когда закончились разбирательства с пожаром на передающем сооружении [1].

Во время подготовки к испытаниям и в ходе самих испытаний станции в составе системы мне не раз приходилось выезжать в командировку на печорский объект как представителю Главного конструктора СПРН. Времени  в таких командировках всегда не хватало. Очень пригодились поездки на «Даугаву» и весь опыт службы в 3-ей отдельной армии предупреждения. Приезжал на новую станцию и Владислав Георгиевич.

Тогда у меня была возможность наблюдать, как он работает. Спокойно, очень доброжелательно. Отношение к окружающим было  всегда приветливым и ровным, неважно — были это его коллеги, подчинённые или начальники. Не помню, чтобы при решении сложных технических вопросов, в данном случае, внедрении новой станции в систему, Владислав Георгиевич использовал бы свой статус начальника подразделения или Главного конструктора.

В любом обсуждении, на совещании любого уровня он исходил, прежде всего, из существа дела. Это не просто располагало к нему разработчиков. Взвешенный, аргументированный и продуманный до мелочей подход к проблеме всегда позволял Репину привлечь к делу необходимых специалистов, действительно, благодаря силе убеждения.

Как и раньше, авторитет Главного конструктора Репина на печорском объекте распространялся и на его представителей.
Когда в течение рабочего дня, чаще всего, в командировках, нам приходилось много времени проводить вместе, можно было говорить не только о работе, но и об увлечениях. Владислав Георгиевич довольно долго мог обсуждать свои «мастеровые» проекты, особенно столярные. По работе особых разговоров не было, была конкретная работа. Но никогда Владислав Георгиевич сам не затрагивал и другим не давал повода к разговорам на темы сугубо личные, которые касались только его самого и его близких. Какая-то непреодолимая и признаваемая всеми грань…

На станции «Дарьял» приходилось  общаться с разными  разработчиками. Постепенно определился круг тех специалистов, без которых нельзя было обойтись при решении сложных задач взаимодействия радиолокационного узла на базе РЛС «Дарьял» с КП СПРН. Соответственно, увеличилось число моих знакомых разработчиков РТИ.

В первую очередь, хочется назвать Иванцова Виктора Михайловича, главного конструктора  РЛС 5Н79 «Дарьял». Никогда не слышал, чтобы Виктор Михайлович  повышал голос на подчинённых и никогда не видел, чтобы он как-то использовал свой «административный ресурс». В этом они были похожи с Владиславом Георгиевичем Репиным — всегда сначала говорить о деле, причём говорить спокойно и доброжелательно.

Разработкой и сопровождением боевых программ заведовал Соловьёв Владимир Александрович, заместитель главного конструктора. Как-то я присутствовал при разговоре Владимира Александровича с одним из его сотрудников. На вопрос, почему того долго не было видно, сотрудник гордо отвечал, что был занят написанием программы — несколько листов получилось. Владимир Александрович  вздохнул: «Дурацкое дело нехитрое. Твою программу мог бы и кто-нибудь другой написать, а ты ТЗ (техническое задание) для программистов составил? За тебя эту работу никто не сделает».

С Ратынским Михаилом Владимировичем, который занимался аппаратурой и алгоритмами помехового канала станции, я уже был знаком  раньше.  На  Печоре  Михаил  Владимирович  приобщился к любителям  освещённой  лыжни,  и ничто  его не ограничивало в лыжных  пробежках.  Вообще, он очень придирчиво  относился к соблюдению «распорядка дня», говорил, что так, с распорядком, он больше успевает.

Болдырев Вадим Сергеевич был занят обработкой данных помехового канала, включая алгоритмы обработки информации о помехоносителях. Как-то он советовал мне тоном опытного командировочного: «Главное, обратно, в Москву спецрейсом не возвращаться. С самолёта могут снять. Лучше Аэрофлотом».  Я попытался  ответить ему в тон: «А сам бы полетел в Москву?» Вадим улыбнулся: «Да, если бы можно было… В чём есть, полетел бы».

С Олегом Константиновичем  Хвацким, который и здесь, на Печоре,  сопровождал  алгоритмы  обработки  траекторной  информации, мы познакомились на узле РО-1, когда велись работы по вводу в  состав СПРН выносной  приёмной  позиции  5У83 «Даугава». Олег Константинович  и на Печоре был спокоен и рассудителен, выглядел степенным, опытным разработчиком.

Даниленко Александр Александрович отвечал за алгоритмы первичной  и вторичной  обработки  информации  в «целевом» канале и был наиболее  интересным  собеседником,  поскольку  знал «изнутри» все тонкости  выделения  парциальных  трасс элементов сложной баллистической цели.

А тонкостей и нюансов было немало. Боевые возможности радиолокатора по определению траекторий элементов сложной баллистической цели (СБЦ) существенно зависели от качества алгоритмов обработки  измерений,  который  анализируют  полученный  в разных координатах «портрет» СБЦ и решают задачу сопровождения её элементов. Только потом, когда получены все необходимые параметры траекторий,  станция пытается ещё раз уточнить движение цели, отбрасывая недостоверные измерения.

Накануне нашего возвращения  в Москву появилось время проверить алгоритмы формирования параметров помеховой обстановки на станции. Не всё работало в соответствии  с протоколом обмена. Показал свои вопросы Соловьёву Владимиру Александровичу.

Он внимательно  посмотрел и ответил, что со временем, конечно, всё исправят. Учтут все мои замечания. Утром следующего дня Владимир Александрович предложил мне проверить алгоритмы ещё раз. Боевая программа работала правильно. Все вчерашние ошибки были устранены.