Глава 13. Последний вопрос

Камера предварительной коррекции была стерильна и тиха. Лев сидел в металлическом кресле, его запястья сдавлены ремнями. Кирилл, техник с пустыми глазами и тремором в пальцах, настраивал устройство на его голове. Запах озона висел в воздухе. 

— Процедура безболезненна, — голос Кирилла звучал как заезженная пластинка. — Вы даже не поймёте, что что-то изменилось. 

Лев напрягся, пытаясь поймать его взгляд: 
— Кирилл... Ты же помнишь, как сам боялся этой комнаты? Когда тебя стирали после того, как твоя Катя... 

Техник дёрнулся, уронив кабель. Его рука потянулась к шраму на шее — старому, почти скрытому воротником. 
— Не говори о ней. 

— Они стёрли ее, но не смогли стереть тебя, — Лев наклонился вперёд, насколько позволяли ремни. — Ты плакал, когда включали аппарат. Я видел записи. 

Кирилл резко захлопнул панель прибора, шипя: 
— Записи врут. Я... я лоялен. 

— Лоялен? — Лев усмехнулся. — Ты дрожишь. Твои руки помнят, как ты вырывал провода, чтобы остановить ее коррекцию. 

Техник замер, словно в него ударили током. Губы шевельнулись, выдавливая слова: 
— Я... не должен... 

— Ты не должен чувствовать? — Лев стиснул зубы. — А что, если они оставили тебе кусочек? Чтобы ты помнил, как это — бояться. 

Кирилл нажал кнопку, и экран над головой Льва загорелся: «Начало через 5… 4…».

— Соня... — прошептал Лев, не сводя глаз с техника.
— Она оставила послание. Для тебя. 

Счётчик завис на «3». Кирилл выдохнул, его палец замер над кнопкой отмены: 
— Что... что она сказала? 

— «Даже ноль, умноженный на боль, даёт бесконечность». 

Рука Кирилла дрогнула. На секунду в его глазах мелькнуло что-то живое — страх, ярость, надежда. Затем он резко дёрнул рычаг. 

— Процедура завершена. 

Экран погас. Лев обмяк в кресле, его взгляд стал стеклянным. Кирилл, собирая инструменты, не заметил, как с его щеки скатилась слеза. Она упала на панель прибора, оставив мокрое пятно на идеальной поверхности.