Савал 5гл. ред

Ранним утром в доме Наталья носилась, упрекала непутевого мужа застращивая бабьими и пересудами в хуторе. Голосно восклицала разные ругательства каждый раз крестилась у трех потемневших икон, что в красном углу дома. На злобные ругательства Натальи кузнец Савин не обращал внимания, насупив брови, он сидел на лавке успевая смахивать со лба испарину и курчавый чуб.  Забился у окна, молча готовил леса для рыбалки, а с буйной головы Иринка так и не выходит. Один только взгляд синих глаз хватило, чтобы прочувствовать всю ее боль, аж в сердце от переживаний закололо. Уж сорок годов со дня рождения кузнеца, ни разу так не маялось внутри как сейчас. Так же сетовала от ревности Наталья.
- Вся скотина чужого чует. Брыкается во все стороны. Глушка, бедная, не спит. Вон, слышишь как орет. Оглашенная!А завтра пахать, а кобыла не спавши вовсе!
- Демку разбудила? - спокойным голосом спросил кузнец Наталью.- Надо идти, хоронить людей.
- А чего его будить? С утра небось над этими кружится? То принеси, то подай, а сами что? Работы по дому сколько, а мы подле них хлопотаем.
- Наталья, не сетуй зазря! Они у нас пока не окрепнут, а опосля и уйдут, вот только куда? Дом, что дали совсем замшелый и земля илистая. Болотом стала. Хаврюги жили там и почившая Хвыська Огузкина --все померзли в два года назад. Изба уже давно пустеет, в землю совсем опустилась. Замшела.
Тут Савин и призадумался.
- Изба пустеет?- с горя заголосила Наталья.- А старшие деревни на что? Евдокия? Эти то власть в свои руки взяли, так пусть и мудруют, а нам по что такие трудности?
- Да что ты заладила!- Бросил Савин выскочил из дому бросил под ноги жинки леса.- Одну лютую бабу боитесь! Слово поперек ни разу не ставили. Я сам разберусь с этой бабой!
 -Агась, знамо как разберешься!Люди брехать не станут,- верещала Наталья в спину мужу.
 Шагая тяжелым шагом размахивая широкими плечами Савин резко остановился, сжимая кулаки, едва сдерживал себя от гнева. Тут вслед за Савиным выбежала  и Наталья. Располневшая за последние года, жинка кузнеца едва поспевала. Она выбежала из узкого проема сенцов силясь пролезть толстым пузом коротенькими округлыми ножками делала небольшие шажки, от чего ее грузное тело затряслось, казалось она вот-вот упадет и покатится. Что и сделалось. Больно ударяясь коленками она так жалобно прижалась опухлыми ручками сальным лицом к ногам мужа, громко голосила.
- Ой, не ходи ты туда, не ходи, прошу! Бес попутал, клянусь! Притащил чужичку в дом! Весь хутор смееться поди. На слуху одна я, никто и ничего не говорит, а только про меня! Наталья то, Наталья это...Чего мне только остается делать, повеситься теперь?
- Наталья! Ты мне это прекрати!-еще пуще обозлился кузнец.- Что за ерунду несешь?
- Ой, не ходи, прошу!
Голосила женщина утирая раздувшее красное лицо.
-Наталья, как соседи сбегутся!- одичал кузнец хватая жинку огромными ручищами поставил на ноги, потащил ее в сторону, подальше от сарая.- Ты мне брось это!
   Грозился Савин грубо толкая жену в захудаленький овин, хотел было закрыть ее там, пока та не угомонилась, как вдруг в углу показалось нечто длинноволосое, по сами пятки, серокожая мокрая сущность зловещий призрак утопленницы и не одной, а несколько, от чего в яме было полно воды.
Наталья как застыла на месте, так и не могла двигаться. И седеть уже седая и молиться уж поздно. Вот только как нагнулись оба, присмотрелись в яму полную воды,поднявшись из подземных вод, как вдруг сам Демьян показался на поверхности как неживой, бледный как труп, и давай медленно уходить на черное дно.
-Демьяша!- утробным воем завопила Наталья Савина повалилась на бок, потеряла сознание.
Не раздумывая кузнец бросился в мутняк. Как мог всей силою выбросил сына на поверхность едва доставая пальцами ног днища и сам что есть мочи вылез из ямы. Наглотавшись воды Демьян плохо дышал. Совсем не чуть. Кузнец не промедляя тут же спохватился откачивать сына, бил огромными ручищами по груди, зажал пальцами челюсть, открыл рот. Хватая воздух как рыба на поверхности воды, Демьян наконец пришел в себя. Схватился за раздувшиеся живот, перевернулся на бок, изрыгнул всю  темную муть и подводные паростки.
- Треклятые утопленницы, не видать вам моего сына! Ой, не видать!- как свирепый медведь на вес двор ревел Савин грозя сильным кулаком в овин. Поглаживая мокрые красновато-рыжие завитки Демьяна, притянул сына к себе, крепко- крепко обнял его.
Натерпелся же страху кузнец Савин за все двадцать-то лет. Сколько приемыш жил в хуторе, столько всякого было. Оттого многие мелили что-попало, крестясь, нарекая хутор бесноватым из-за Демьяна. Не крещенным рос Демьян. Не признал местный поп Ефим и открестился от кузнецовской семьи. Отказались и другие попы, с других хуторов. Побоялся люд верующий Демьяна, сторонились, а так как в хуторе одни бабы да дети и старики, бывшему служивому донскому козаку Савину никто ничего не предъявлял. Поговорили себе старые клуни и разошлись. Правда Наталья сильно переживала. Не ходила никуда чтобы зря людям в глаза не смотреть. А вот сам Демьяша натерпелся уж. То Полуденницей или Полуночницей напугают местные, а тот гаразд смелость свою испытывать. Уйдет за хутор и ищи ребенка два дня, пока в лесу не найдут.
Всяко-разное было, вот только хорошего от людей хутора не жди. Время было такое.
А вот лошади парня слушались. Как приведет на водопой кобылу Грушуню, сядет рядом на колоду, как начнет рассказывать скотине о наболевшем, а та ему головой кивает, мол, все понимает. А как у берега Демьян покажется,ноги поплескать в воде, так и русалки-утопленницы вокруг вьются, не показываются и не трогают. Песни про хозяина реки пели. Волосами кудренными любовались.