Самозванец

Я заметил – сколь часто сценаристы фильмов выбирают ключевым персонажем несостоявшегося литератора с амбициями гения. Это глубоко личное или выигрышный маркетинг – судить не возьмусь. Но факт: неудачливый коуч или айтишник мало кому интересны и в наш технократичный век. Писатель – вот кладезь для сюжетов.

Отчасти потому, что типаж соткан из конфликтов, раздирающих личность. «Я сделаю курс, который войдёт во все учебники психологии» или «я напишу программу, которая поможет всем сисадминам» – это не звучит. «Я напишу роман, о котором заговорят» – вот здесь гарантии внимания к сюжету фильма. Как в случае с «Идеальным мужчиной» (Франция, 2015 год).

Матьё Вассар (Пьер Нине) мечтает стать знаменитым писателем. В свои 26 лет он перебивается нерегулярными заработками и его подлинные мотивации к литераторству – избавиться от физического труда, комфортно жить в своём доме и спать с красивой женщиной.

Нормальные желания для молодого человека не старше 30-ти. Я не люблю лицемерие о духовности с отрочества: и битлы в начале 60-х нередко говорили друг другу – давайте сочиним дом, бассейн или новый авто. «Во всём мне хочется дойти до самой сути» – это уже чуть позже, и желательно – с первыми дивидендами от признания. Таковы люди, в законах больших чисел.

Трагедия Матьё в том, что талант писать с листа в нём отсутствует. Здесь начинается тот момент в фильме, которому я аплодировал: цитата Стивена Кинга над его компьютером «пиши 2.500 знаков в день!» или лекция искусствоведа Элис Фурсак (Анна Жирардо) «о влиянии запахов на память о произведении», или что-то вроде схожей прекрасной чуши. Всё это никак не поможет Матьё обрести свой голос в прозе – как и любые иные мастер-классы о литераторстве. Писатель – это путь. Наш Матьё Вассар его даже не начинал.

Здесь случается искушение, перевернувшее всю его жизнь – случайно найденный им дневник умершего ветерана боевых действий Франции в тогдашней колонии Алжире (вторая половина 50-х годов ХХ века). Он переносит написанное от руки в форме дневника в свой Word – без малейших правок или попытки сделать стилизацию под более художественный текст. Матьё попросту не способен к сотворчеству, только прямой «копипаст», безыскусно названный им «Чёрный песок».

Что ж, хотя бы здесь он трезво оценивает свои способности. Поскольку его оригинальный роман, изобилующий второсортно-неряшливыми клише, без тени сожалений ранее отвергнут парижским издательством.

«Чёрный песок» отлично разойдётся в читательской среде избалованной Западной Европы начала XXI века. Поскольку дневник написан участником тех событий, не лишённым дара хроникёра, всё выглядит достоверно и с леденящими подробностями – именно то, за что любит того же Сорокина скучающе-респектабельная публика сытых загородных домов, вводя книжный адреналин между спа и бассейном. («Сегодня я убил человека». Ух ты, почитаю! Джон, подай мой крем!).

Даже тот факт, что Матьё не придал «своей» книге литературную огранку, которой владеет любой выпускник журфака, критики объясняют «зрелым стилем повествования вне изысков графомании, с мужественной прямотой автора» (здесь я снова аплодировал).

И всё сбывается. Звонок из издательства («месье Вассар, вы больше никому не отправляли рукопись? Отлично! Когда вам удобно встретиться?»), презентация сенсационного романа с комплиментами литераторской богемы Парижа, и сам Матьё, предусмотрительно вызубривший ключевые вехи франко-алжирской войны и цитаты классиков, чтобы вставить их в беседу в подходящий момент.

Достаточно, чтобы преуспеть в сегодняшнем социуме – роман о крови и насилии с детализацией очевидца, тонкая хлестаковщина для создания впечатления и успешный пикап искусствоведа Элис – умной девушки из весьма обеспеченной семьи. Три года счастливой жизни и загородный дом Элис, чьи родители хранят в коллекции даже пистолеты Пушкина и примут в качестве жениха далеко не каждого – но успех открывает Матьё и эти респектабельные двери.

Из этой лжи ещё есть шанс выбраться, надеясь на то, что когда откроется плагиат, Элис простит мужа на дистанции лет – он действительно её любит, опасаясь, что её ответные чувства связаны с его успехом, а не иными достоинствами.

Элис простит и не разлюбит, при всей любви к литературе – она лучше, чем он о ней думал. Но к тому моменту их совместной жизни Матьё попадает в омут серии обстоятельств: шантаж сослуживца ветерана алжирской кампании, читавшего тот дневник, невозвратные кредиты на шикарную жизнь с музой Элис и главное – психика неумолимо разрушается от ежечасной необходимости изображать из себя того, кем не являешься. Так одна слабость в виде плагиата тянет за собой серию преступлений, достаточных для пожизненного заключения, в том числе два вынужденных убийства.

Издательство – три года спустя после бестселлера «Чёрный песок» – требует новый роман «молодого гения, ворвавшегося в литераторскую элиту Парижа». Но мы видим лишь пустые окна Word на экране ноутбука, а свой самиздатовский роман Матьё подсовывает Элис – якобы, как рукопись друга с просьбой отрецензировать. Она безжалостна: это слабый текст, издательства были правы в отказах.

Вот так наш герой, страшась потерять свой нынешний образ жизни и любимую женщину, попадает в патовую ситуацию. Свой подлинный первый роман «Самозванец» он начинает писать в реале, виртуозно решая вопросы, способные раздавить его самого. Разве что некоторая суетливость и взгляд выдают непрофессионала; но ум при этом работает как у гроссмейстера. В самой безнадёжной ситуации (вскоре всё выяснится через ДНК) он отыскивает выход и одновременно вершит свой приговор.

Приговор страшный и прижизненный. Я всегда чувствовал, что есть суды пострашнее присяжных и верховных судей в строгих мантиях. Суды без допросов, обвинений и даже вопросов. Без тюрем и кровавых драм.

Именно это случается с Матьё Вассаром. Насмешка судьбы в том, что он становится писателем – его оригинальный роман «Самозванец» успешен.

Что уже совершенно неважно. В обстоятельствах человека, вычеркнувшего себя из жизней близких людей. Лишь оттого, что однажды он взял не своё, от дневника до любимой девушки. Это порождает трагедии на фоне прекрасной природы у загородного дома родителей Элис и совершенно безжалостный финал – при том, что Матьё жив и избежал тюрьмы.

Разве что фильм уместней назвать «Самозванец». Но не исключено, что «Идеальный мужчина» – часть французского юмора, который я не понимаю.