Возьмите меня в балет... 2 глава

  И даже своего отдельного кабинета у тёти не было. Она делила маленькую комнату с цензором Лидией Григорьевной Устиновой (все фамилии в этих мемуарах изменены). Её напарница не всегда бывала на своём рабочем месте после пяти вечера и вот тут-то мне было раздолье. Устинова просто уходила домой, а тётя работала до шести часов вечера, "сидела в цензуре", как это у нас называлось. А рядом с ней по пятницам сидела я. Или скорее крутилась, в обычной детской манере. Любопытствовала, что где лежит в шкафах, не копаясь, конечно, в важных документах. Рассматривала плакаты и книги, которые приносили в цензуру на проверку. Вырезала из цветных листов бумаги какие-то фигурки. Гуляла по длинному коридору цензуры.
 А что собственно, я вообще делала в таком важном учреждении в столь юном возрасте? А ситуация была такая. Мы с матерью, отцом и братом жили уже на другой квартире, в Железнодорожном районе города. В очень неуютной, холодной и неудобной квартире...А в бабушкину квартиру я попадала только в гости по пятницам. И оставалась там с бабушкой и тёткой до вечера воскресенья. Но меня привозила туда не мама, меня забирала в пять вечера тётя Таня из детсада во дворе бабушкиного дома, в соседнем с цензурой дворе! Да-да, всё было так близко. В центре вообще всё было близко...
Но садик работал до пяти часов, а тётя работала до шести. И вот каждую пятницу, она забегала в наш садик, на улице с пафосным названием Диктатуры пролетариата, хватала меня и мы быстро шли к цензуре - отбыть ещё один час её работы, а уж потом идти к ним домой.
 Тётя по-быстрому давала мне кусок булки или бутерброд с колбасой и чашку чая, а сама садилась за свой стол дочитать какую-то работу. Я сидела на стульчике в уголке кабинета и мне было так уютно и так хорошо...
 В цензуре я научилась читать! Да-да, это судьбоносное событие случилось именно там. Буквы я уже знала по кубикам с картинками и детским книжкам. Считать до десяти научилась сама. Хотя, наверно, названия цифр мне показали бабушка или тётя. Но научилась читать я по плакатам в цензуре, сопоставляя количество букв в слове и то, на каких местах в слове они стоят. Первая прочитанная мной фраза была -"СССР - оплот мира!". "-А что такое оплот?" -спросила я у тётки, и она объяснила "основание, фундамент". "- А откуда ты это взяла, где ты это услышала?"- спросила она. "-Да вот же, прочитала!" - небрежно ответила я. И она была поражена тем, что я умею читать.
 И вот в этом самом кабинете моя тётя однажды сказала мне:
- Наташа, у нас открылся новый театр в городе. У меня есть удостоверение, по которому можно пройти в любой театр. И оно на два лица, то есть я могу прихватить с собой ещё кого-то. Давай прихвачу тебя? Сходим туда вместе?
- А детей пускают? - спросила я в ответ.
- Кажется, с шести лет...-ответила тётя. Но ведь ты выглядишь немного старше своего возраста...И ведёшь себя культурно. Да конечно пустят, ведь ты будешь со мной!
 И в шесть часов вечера того дня мы ушли домой. Я - заинтригованная предстоящим приключением. А тетя тоже- немного предвкушающая новую встречу с новым храмом искусств, немного скептичная - "да что там может быть интересного в этом провинциальном театрике, да ещё и недавно открытом".
 Кстати, оперная премьера в этом театре уже была и тётя на ней присутствовала. Все театры цензоры распределили между собой, чтобы на специальных цензорских местах не было толкотни и "переаншлага", чтобы никто не остался без места. Тётке, как страстной любительнице музыки, достался Театр оперы и балета. Иногда они кстати, договаривались между собой, накануне спектакля о том, что на конкретный спектакль в конкретном театре пойдёт не его обычный куратор, а другой цензор. То есть тётке могло надоесть в оперном театре, а Устиновой надоесть в Драматическом, или Пахомовой могло надоесть в Театре оперетты и они просто менялись местами, предварительно договорившись. И дело не страдало, и скуки не было. Всё было удобно и хитро устроено. Культура процветала под неусыпным контролем цензоров, а маленький ребёнок, Натулик, мог со своей любимой тётушкой изредка посещать спектакли и представления.
... Но это было ещё впереди. А пока я только шла домой, через дорогу, наискосок, к пятиэтажке на углу и в бодром морозном воздухе, наполненном смогом и шумом автомобилей, и огнями уличных фонарей витала какая-то интрига, какая-то тайна следующего дня. И не только следующего, но и того,  в котором мы пойдём вместе на балет. А что это такое - балет? А пока неизвестно...