ПУТЬ. Глава 15. Дела давние, окончание

Следующим утром, когда волхвы и их спутники уже совсем собрались, и готовы были к отъезду, к парадному выходу из их покоев слуги Халифа подвели восемь породистых арабских скакунов, с богатой упряжью и удобными седлами. Волхвам достались кони даже с виду столь же сильные и выносливые, сколь и грациозные. Именно про таких говорят: полцарства за коня!
К седлам были приторочены скатки походной одежды – теплой, непромокаемой – одним словом надежной и практичной. Каждому воину вручили сабли и кинжалы из дамасской стали. Бальдру, Нанне и Криве досталось оружие, украшенное золоченой росписью, вьющейся по клинку, и эфесами, усыпанными самоцветными камнями – сапфирами, рубинами и изумрудами.
Верблюды, на которых путешественники въехали в Дамаск, были тщательно вымыты, накормлены, напоены, и нагружены всяческой снедью, а так же водой – главной драгоценностью пустыни, и кормом для лошадей. Все это намного превосходило потребности маленького каравана, если исходить из расчета «до прибытия в Иерусалим».
Мельхиор правитель Дамаска преподнес отдельный подарок – роскошное бриллиантовое ожерелье, которое само по себе представляло целое состояние.
Да! Халиф Абу Али ибн Фатих не был беден, и как обещал, гости в этом убедились.
Они выехали через южные ворота Баб Кисан, построенные в эпоху римлян в честь Бога Сатурна.
Все участники похода пересели на верблюдов, коней вели в поводу, зацепив уздой за седла на «кораблях пустыни».
Первые сутки караван сопровождал Салмуд ибн Дауд с дюжиной вооруженных воинов. Когда на второй день солнце поднялось над горизонтом, он, деликатно выждав пробуждения волхвов, подъехал к ним и сказал:
– Дальше нам нет ходу. Абу Али ибн Фатих приказал охранять вас двадцать четыре часа, а потом повернуть назад. Лежащие впереди территории часто патрулируют отряды царя Ирода, а они относятся к воинам Дамаска с предубеждением, и нам не след встречаться с ними. Не из-за страха – только из не желания провоцировать не слишком дружественное нам племя. Прощайте, доблестные путешественники, и да будет ваша дорога легка, как дуновение весеннего ветра ранним утром. Халиф поручил передать вам, что в древнейшем городе вы всегда найдете кров, стол и радушный прием. Во всяком случае, пока он правит Дамаском.
Проводник склонил голову, потом резко дернул узду, развернул коня, и вскоре тринадцать всадников скрыла туча поднятой им пыли, а затем они и вовсе исчезли за горизонтом.   
– И как после всего этого не верить Халифу? – Бальтазар посмотрел сначала на Нанну, потом на Криве.
Последний пожал плечами.
– Я сразу сказал, что доверяю ему.
Мельхиор промолчала, но потрогала бриллиантовое ожерелье, надетое на шею сразу после того, как получила его в дар.
Пески, пески и снова пески… Как приелось однообразие пейзажа участникам похода. Давно известно: чем ближе цель, тем тяжелее шагать. Но не в этот раз – виной ли тому хорошее настроение путников после посещения древнего города, но путь от Дамаска до Иерусалима занял всего шесть дней, и пролетели они на удивление быстро.
Едва на горизонте показались стены города, как от ворот отделился конный отряд и поскакал навстречу каравану волхвов. После взаимных, весьма учтивых с обоих сторон приветствий, Бальдру и его спутникам было сообщено, что царь Ирод VIII, желает видеть делегацию северных земель поморских, и приглашает ее к себе во дворец.
Бальтазар поблагодарил посланника за предупредительность, и уверил его, что они сами хотели просить аудиенции великого царя, и с величайшим удовольствием принимают его приглашение. Про то, чтобы привести себя в порядок, говорить не стали – на этом участке пути никаких сложностей не возникло, а, учитывая то, что они узнали от Халифа Дамаска, волхвы понимали, с каким нетерпением царь ждет их появления. В спешке, даже подарков никаких не захватили.
Ирод VIII был молод и красив. Ему едва исполнилось тридцать лет – возраст, когда еще не чувствуешь себя слишком утомленным годами, но уже отдаешь себе отчет, что получил право судить о вершащихся делах не только по праву рождения, но и в соответствии с приобретенным опытом.
Он восседал на огромном троне, в парчовых одеждах и с золотой короной на голове, и внешний вид его был таков, что как-то абсолютно не верилось, что столь ослепительный властитель мог отдать нечеловеческий приказ на уничтожение младенцев.
– Рад, – он поднялся с трона и белозубо улыбаясь, подошел к волхвам, – очень рад, что наконец-то вижу перед собой царя Бальдра, его очаровательную супругу Нанну и Верховного жреца Криве Кривайтиса.
Стало заметно, что Ирод хорошо подготовился к встрече.
– И, конечно, – продолжил он, – хочу похвалить тех, кто охранил вас в нелегком пути – славных воинов-русичей во главе с непобедимым их начальником Финистом!
Такая осведомленность была в высшей степени приятна не только, понятное дело, начальнику охраны, но и самим волхвам. Что ни говори, а царь Иерусалима умел произвести благоприятное впечатление.
Он бесцеремонно, по-свойски обнял за плечи Бальтазара и Криве.
– Молва опередила героев, – сказал Ирод, – слухи о подвигах ваших бегут далеко впереди намерений, ради которых совершены они были.
– Что ж за подвиги такие? – Осторожно спросил Бальдр, – нам и самим неведомо.
– Ой, не скромничай, царь Балтов, – хитро прищурился властитель Иерусалима, – все знаю: и про то, как на море сражались, и на русях поморских; как шторм в Русском море чуть не погубил суда ваши; как банду Саида, выполнявшего приказы наместника Анкиры побили, а пленных Болгаробойцу отправили, и…
– Коль уж скоро, – не слишком вежливо перебил Бальтазар, – все так подробно известно достопочтенному царю, то позволено мне будет спросить, что с ними сталось?
– Отчего ж нет? – Усмехнулся Ирод, – император Василий II приказал отрубить им головы.
Бальдр тяжело вздохнул – ему было неприятно осознавать, что он послал людей на убой, но тут же взял себя в руки и, встретившись взглядом с царем Иудеи, сказал:
– Простите им Боги, – это были разбойники. А что с наместником Анкиры?
– Там все прошло веселее, – плотоядно улыбнулся владыка Иерусалима, – с него содрали кожу и повесили за ребро на главной площади города. Говорят, он умирал два дня.
Нанну передернуло. Да и у остальных положительное впечатление от царя Ирода резко снизилось.
Заметив то, он произнес самым естественным тоном:
– Сами спросили – а я всего лишь ответил, что знал. Если что и не так было, то не я вас обманываю, а возможно до меня неправильно донесли, но то вам проверять, если надобно. Сам же только правду говорю, какую ведаю. А честный человек всегда врагом кажется.
В словах Ирода VIII был свой резон, и Бальдр даже покраснел лицом, как стыдно ему стало.
– Ничего такого мы не думали, – попытался оправдаться он, – они получили по заслугам, и заслуги те не героические, а мерзостные. Благодарим тебя за новость хорошую.
– Это, конечно, да. И все же, вам услышать то неприятно было. Но оставим в покое мертвых, вернемся к живым.
Он снова занял свое место на троне.
– Надеюсь, – сказал, сменив тему разговора, – вы разделите со мной скромный ужин сегодня вечером?
Волхвы поклонились в знак согласия.
– Все, включая воинов?
Теперь поклонились не только волхвы, но и Финист со своими людьми – для них это была великая, неслыханная и невиданная до сели честь.
– Что ж, – подвел итог краткой беседы царь Иудеи, – вы, вероятно, устали с дороги. Сейчас вас проводят в покои, дадут все необходимое, и у вас будет несколько часов, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок.
Он хлопнул в ладоши. Вошли люди.
– Встретимся за ужином, – улыбнулся Ирод, – там и поговорим более подробно про ваш поход. А пока, я прощаюсь с вами.
Слуги царя отвели Бальдра и его людей в отведенные им помещения, и после того, как они приняли ванну и переоделись в чистые одежды, Бальтазар собрал большой совет. На нем присутствовали не только начальники похода, но и четверо воинов, подчиненных Финисту.
Доведя до всех ранее не посвященных слова Халифа Дамаска Абу Али ибн Фатиха о избиении младенцев, якобы задуманной правителем Иерусалима, и то, в связи с чем это затеяно, царь Балтов спросил:
– Что скажите, товарищи мои верные? И не стесняйтесь высказываться – сейчас мы все равны друга дружке, и нет меж нами царей, жрецов, охранников и слуг.
– Не заметил я в словах и поведении царя Ирода ничего, что указывало бы на его повышенный интерес к Спасителю, – сказал свое слово Финист.
– И на улицах города волнения не наблюдалось, – пожал плечами один из воинов, – я зорко смотрел. Народу мало – это так, но может люд в дома позагоняла жара полуденная.
– В последнем, – вставил Каспар, – надо бы убедиться точно.
Бальтазар кивнул и посмотрел на Финиста.
– Малюта, – обратился тот к своему сменщику, – сходи в город, пройдись по улицам, потолкись на базаре. Людей поспрашай, но не в лоб прямо, а словами хитрыми опутай, узнай, что думают, делают, чем живут, чем дышат…
Малюта поднялся.
– Все исполню, Финист, и вести, что узнаю, не позже времени царем Иродом на ужин назначенного, донесу лично до товарищей.
С тем и вышел во двор.
– Что еще думаете, други мои?
– Да, что тут думать, супруг мой, – Нанна положила руку на колено мужу, – до ужина и беседы подробной, ничего не прознаем. Пока же царь Ирод любезным хозяином кажется, и не предупреди нас правитель Дамаска, мы бы и внимание ни на что не обратили. Все, что услышали мы, что говорил он – вполне естественно для правителя страны, молодого и деятельного. Тем более той страны, где события все развернуться должны, и в веках откликнуться.
– Да уж, – Каспар покачал головой, – право, мне как-то даже обидно стало, что вообще никак о Спасители не спросил. Ни то, что прямым словом – намеком не обмолвился! Не ошибся ли почтенный Абу Али ибн Фатих?
Некоторое время все сидели молча. Наконец, Бальдр сказал:
– Все может статься, подождем сведений от Малюты и беседы за ужином. По ним и выводы сделаем. Нам к терпению не привыкать, а утро вечера мудренее.
Через два часа вернулся разведчик.
– На улицах города действительно мало народа, – докладывал он лично Бальтазару, но присутствовали и слышали это все, – но вызвано это не жарой. Складывается впечатление, что люди чем-то напуганы, но расспросы ни к чему не привели: они, похоже, сами не понимают, чего бояться. В воздухе висит какое-то напряжение… Это, как слишком перетянутая струна гуслей – одно неловкое движение, и она лопнет с металлическим дребезжанием, возможно порезав незадачливого игрока.
– Красивые метафоры – это здорово, но что можешь по делу реальному сказать.
– Так, нечего и говорить, мой царь, одно ясно – никаких младенцев никто не бьет.
– Что ж, – подвел итог совета Бальтазар, – в уме держать будем сказ твой про струну натянутую, но опираться станем на факты, что ничего страшного в городе не происходит. Однако же, всем быть внимательными, лишнего не болтать, и вообще, больше слушать, чем говорить – слово серебро, молчание – золото. Не может того быть, чтобы если худое замыслил царь Иудейский, не проговорился о сем, али мы того не заметили. Ухо в остро держите, товарищи мои боевые, а коли странности какие выведаете, по цепочке передайте.
В этот момент вошли слуги и возгласили, что столы к ужину накрыты, и гостей приглашают занять за ними места свои. Восемь русичей поднялись, и последовали за провожатыми.
Богаты угощения были за вечерней трапезой царя Ирода, и так много всего, что перечисляй здесь – не перечислишь, да и названия многих блюд ни русам, ни автору строк этих известны не были. Хоть и тревожно на душе было у волхвов, что аппетиту никак не способствовало, а такое изобилие узрев, слюнки сами потекли.
– Садитесь, гости дорогие, – вещал радушный хозяин, – сам я в обиходе скромен, но для вас приказал поварам расстараться. Не обидьте уж их усердие и прилежание, и откушать и отпить со мной извольте, чем, как говориться, Бог послал.
Расселись. Волхвы по левую руку от Ирода места заняли; по правую жена его села Израгиль, после нее царские министры да визири воссели. Воинам же во главе с Финистом указали на лавки с той же стороны, где Бальдр расположился, только подалее от стола царского.
Слуги разлили вино по кубкам.
– Ну, – поднял свой правитель Иерусалима, – за успех дела вашего праведного, чтобы довели до конца его, и что б на пути к нему ведущему, ни сучка не было, ни задоринки. Хоть и не полагается нам по вероисповеданию, за свершения такие до дна чашу осушу.
И он действительно выпил все до капли. Гостям ничего не оставалось, как примеру его последовать. Ароматное да крепкое вино оказалось, потеплело в груди у всех, в голову ударило. И все вокруг сразу милым казаться стало. А слуги опять кубки наполнили.
– За прекрасную и отважную царицу Балтов! – Ирод опять тост возгласил, – не всякий муж на такое путешествие отважиться, а Нанна великолепная за супругом своим, как ниточка за иголочкой.
Как за такое не выпить? И выпили, и опять до дна.
И понеслось веселье! Музыка громкая, танцы и пляски, номера акробатические, фокусы разные мудреные да загадочные.
Тосты уж не только царь иудейский говорил – все на перебой – и визири с министрами, и Финист, и Малюта, и опять Ирод, потом жена его, да и волхвы благодарность выразили за прием славный и слова приятные. Время летело незаметно. Правитель что-то вещал Нанне, за спину Бальдра перегнувшись; потом встал, к Криве подошел – ему тут же стул подставили. Долго он с Верховным жрецом разговаривал, но, судя потому, что содержание беседы до Бальтазара не дошло, ничего подозрительно в нем не было. Сам же царь Балтов в это время с Израгиль общался. О чем? Да, ни о чем – в голове приятно шумело, на душе спокойно и тепло. В такие минуты любая беседа кажется важной и умной, меж тем, как слова к ней легко подбираются и в красивые предложения складываются. Только вот вспомнить потом тему разговора бывает порой очень не просто, если вообще возможно.
И вдруг, как гром среди ясного неба, до Бальтазара вдруг смысл слов услышанных дошел. Не сразу, но внял он гласу царицы Иерусалима.
– Да, понял ли ты меня, – шептала она ему в ухо, – уразумел? Не верь мужу моему, не скажи ему, где младенец, что Мессией называется, спрятан. Погубит он его.
Она пристально смотрела в глаза Бальдру, и убеждалась, что произнесенное ею, наконец, дошло до него.
– И молчи про это, иначе и я погибну, и вы все.
– Про что это вы тут шепчетесь? – Ирод вернулся на свое место.
Он хоть и был изрядно пьян, но ясности мысли не терял.
– Первый из Ассов поведал мне часть истории пути их, что по пустыням пролегала, муж мой, – ответила царица иерусалимская.
– Что ж, теперь мой черед с Бальдром толковать, а ты другого собеседника себе сыщи.
После небольшой пустой прелюдии, Ирод перешел к главному.
– Как Спасителя отыщите, да дары свои ему поднесете, за труд не сочтите сообщить, где Младенец тот. – Сказал он, глядя мутным взором в глаза волхва.
– Зачем тебе? – Подозрительно спросил Бальтазар.
– Сам хочу чудо то видеть, сам дары ему богатые поднесу. Я – царь Иудеи, меня это наперво касается!
– А вот слышали мы… – Начал, было, Бальдр, но тут Нанна, внимательно слушавшая весь разговор двух царей, перебила мужа.
– Конечно, великий царь, – быстро сказала она, наступив под столом на ногу мужу, – как только найдем Мессию, сразу к тебе гонца отправим. Только…
– Только? – Переспросил обрадованный Ирод.
– Только дело это не простое. Да, наверняка и не скорое. Звезда ведь весьма приближенно место указала, а теперь ее вообще свет не видно.
– Может, дать вам провожатых, да охрану? – Царь выглядел озабоченным.
– Благодарствуем, – Бальдр понял игру, что вела жена его, – но сами справиться надеемся. Ты прикажи лучше нам в дорогу припасов да воды побольше собрать. А как найдем младенца и мать его – жди весточку.
Так и сладили.
Долго еще пирушка длилась, десятки раз блюда меняли, все новые и новые кувшины с вином взамен опустевших на стол водружали. Далеко за полночь слуги разнесли изрядно захмелевших хозяев и гостей по их покоям. Не всех, правда, – кого прямо за столом отсыпаться оставили.
А через день, когда маленький караван царя Балтов, груженый под завязку всяческой снедью, а так же водой колодезной в больших кувшинах к седлам верблюдов и коней притороченной вышел из ворот Иерусалима, призвал к себе царь Ирод VIII начальника стражи своей и сказал ему:
– Не слишком я гостям нашим доверяю, хоть на лжи их и не словил. Но ты возьми с собой два десятка воинов и сам лично проследи за ними. Да осторожен будь – не глазами следи за караваном – по следам иди, что б тебя и людей твоих видно не было.
– Все исполню, мой царь, – ответил страж, – но что должен я увидеть и делать что мне после этого?
– Как младенца отыщут волхвы – дай им дары поднести, а как уйдут – убей его, и всех вырежи, кто сопротивляться посмеет. А дары те, мне принеси – сдается, там не просто злато-серебро отдано будет, а кое-что позначимей.
Когда Бальдр со товарищи скрылся из виду за желтым горизонтом песков, из ворот города, за ними выехали вооруженные до зубов конные всадники числом двадцать и еще один. Охота началась.