Сломанная кукла

С ножом в сердце пишу роман,
Разделяя стихи на цитаты,
Вижу в них подлый обман.


Вышла из ванны, мое лицо было красное от слез.  Владимир лежал на кровати. На нем была портупея, пистолет лежал рядом с ним. У меня возникло чувство, что он готов в любую минуту  застрелиться.

Подошла к кофейному столику. Он стоял в углу комнаты. Налила  в чашку  кофе и, стараясь успокоиться, стала пить его мелкими глотками. Его пистолет постоянно притягивал  мой взгляд, потому что было понятно,  что Владимир может вместе с собой и меня унести на тот свет, выстрелив в упор,  как это делают психопаты.

Лицо Владимира было  напряжено, казалось, он хочет что- то сказать, но боится сказать лишнего.

Как можно спокойнее произнесла:

 - Вы понимаете Владимир, я сломала все ваши жалкие надежды  заработать легкие деньги. Но это жалкие деньги! Получив их, вы непременно радовались бы  такой легкой удаче. Нет ничего проще, открывать дверь спальни женщины, которая вам полностью доверяет!

Владимир, резко встал с кровати и произнес:

- Послушайте, миледи, вы все выдумываете! Не желаю слушать ваш бред! Вы напридумывали черт знает что, обвиняя меня во всех смертных  грехах! Я никогда не прикоснулся бы к вам, когда спите. Неважно с ожерельем или без. Я порвал его, потому что у меня контузия!  Хотел вам его поправить, оно висело на вашей шее не так красиво, как хотелось. Вместо этого, моя рука сильно дернулась и получилась такая нелепость!

Владимир был бледен.  Его глаза горели и в них блестели слезы.

От такой откровенной лжи у меня перехватило дыхание, и  не смогла сразу найти нужные слова. Они застряли у меня в горле.

-Простите, - наконец, выдавила нужные слова.- Пусть будет по – вашему.  Но ваша жалкая надежда умерла и сделка, которую вы совершили с теми, кто пожелал меня купить, полностью сорвалась.

-Да, не было никакой сделки, миледи,  в вашей голове полный кавардак! - сказал Владимир  и обиженно подошел к кофейному столику и тоже налил себе чашку горячего кофе.

-Кавардак!  -  крикнула  я, мстительно глядя ему в глаза.- Тогда вы должны знать, что те, кто заплатил вам,  должны будут получить  от вас взамен меня другую женщину.

-Какую, еще другую?- с ужасом выпалил Владимир.

-Любую, другую. Ту, которую сможете быстро и срочно  найти!

-У меня нет женщины, - криво и презрительно  улыбаясь, сказал Владимир,- я не женат.

- Мать есть? – спросила я, резко выплевывая изо рта, каждую букву этого слова.

- Конечно, есть. Как без матери?- ответил офицер, еле шевеля губами.

-Сестра есть?

- Есть,-  снова ответил и сильно покраснел.

- Эти женщины верят вам и любят  вас. Они полностью доверяют вам во всем и так, как я, никогда не будут на ночь закрывать на замок двери своей спальни!

- И что вы хотите этим сказать?  - ошарашено, спросил Владимир.

-А то, что те,  кто вам заплатил, будут требовать от вас любую другую ту,  какую  вы сможете им предоставить вместо меня!

- Владимир сильно покраснел и отвернулся.

-Понимаете, что это будет ваша сестра или мать?

Владимир презрительно посмотрел на меня и тихо  сказал:

-Я этого никому не позволю…

- Позволите!- мстительно ответила я . - Вам очень нужна сломанная кукла и вы ее в виде своей родной сестры или матери обязательно рано или поздно получите!
Вы подлец, мерзавец, жалкий негодяй! Ради денег вы готовы продавать всех, даже самых близких и родных,  мать, сестру! Хорошо, что у вас нет жены и дочери, иначе бы и им пришлось быть рядом с вами сломанными куклами. Я презираю вас!

- Ваша музыка продала  вас! – сказал Владимир, мстительно глядя мне в глаза.
 
Побледнев словно смерть, я произнесла, еле шевеля губами. Не может быть, его глаза  не могут врать, они полны любви!

- Какой любви?  Очнитесь, посмотрите внимательно, он смеется над вашими чувствами, над тем, что вы жалобно лепечете ему о своих горьких  несбывшихся надеждах. Вы слепы, миледи, наивны и просто дурочка, у которой голова набита соломой. Сами вы кукла с мертвыми глазами и хотите, чтобы вас кто-то любил и не продавал?!

Медленно шатаясь, словно пьяная, я снова пошла в ванну в очередной раз реветь над своими ошибками.

Продолжать писать этот подлый роман, с ножом в сердце, мне больше не хотелось...