Сладкий яд твоей души. Глава 56

Вечерний город кипел жизнью, но Валерии Чеховой было далеко не до посиделок в клубе. Время было ещё не позднее, и решив навестить Глеба после похорон его отца, задерживаться в этих местах она не собиралась.

Ей надо было всего лишь увидеться с ним, прежде чем… Прежде чем она решиться на очередную авантюру, выполняя требования Анкушева, и в то же время теряясь в догадках относительно финала этой интригующей истории.

Ей надо было во что бы то ни стало увидеться с Глебом, но почему это надо было делать именно сейчас, ответ на данный вопрос она не находила, чувствуя себя чужестранкой в месте, где в былые годы ей был знаком каждый угол.

Навязываться ему Лера не хотела, но сейчас у неё и правда не оставалось выбора. Гордеев был все-таки прав. Она должна была увидеться с Глебом и многое с ним обсудить, если, конечно, у того вообще осталось хоть какое-то желание с ней взамодейтвовать. Ведь во время недавней их встречи он сам признался, что охладел к ней.

Но так могли говорить только возрастные люди или совсем старики, уставшие от жизни. А Глеб был ещё слишком молод, чтобы испытывать что-то подобное.

Но даже если его слова были правдой, в чем сама Чехова сильно сомневалась, она не теряла надежды, что в его сердце когда-нибудь снова возгориться пламя любви и он станет таким, как прежде, что выглядело маловероятным на фоне пережитых недавно событий, но думать о другом у неё пока не получалось.

Тем более он сам говорил ей обращаться к нему, если ей понадобится помощь, но если в деньгах она пока не нуждалась, то что касается всего остального…

Для визита к нему у неё имелась весомая причина, и Глеб не мог ей отказать.

Так, по крайней мере, думала сама Лера, уверенная, что успела изучить его качества за отпущенное ей время. А это значило немало. А что предпримет он сам в отношении её, было уже на его совести, и она его ни в чем не обвиняла.

Если он откажется её принять и прогонит прочь, что ж, она была готова даже к такому повороту событий, несмотря ни на что… Было бы удивительно, если бы Глеб поступил иначе, узнав от неё всю правду о собственной матери.

Подходя к дому, где она провела первые годы юности, Лера немного удивилась царившему мраку на нижнему этаже, когда раньше в его окнах всегда горел свет, но прекрасно понимая, что здесь больше никого не ждали, возможно Глеб просто перестал включать лампу в гостиной, чтобы лишнй раз не привлекать внимание посторонних к этому жилищу.

В какой-то момент ей даже показалось, что его здесь тоже не было и он куда-то уехал, а она только зря сюда пришла, тратя свое свободное время невесть на что,  однако недолго простояв у двери, и готовая развернуться, чтобы уйти прочь, Чехова вдруг облегченно выдохнула, услышав в прихожей шаги.

Все заранее заготовленные фразы как-то разом вылетели у неё из головы и приготовившись к самому худшему варианту событий, она расправила плечи, впиваясь пальцами в лямку своей сумки. Наконец дверь открылась и на пороге появился сам Глеб.

Застыв на месте и не решаясь ступить дальше без его разрешения, Лера ждала от него дальнейших слов и приказов.

В этот раз он был в своей домашней рубашке и штанах, — обычная одежда, не предназначенная для встречи дорогих гостей.

Его вид был несколько уставшим, словно по ночам его тоже мучила бессонница, но не до такой степени как её саму, а в глазах читалась болезненная тоска от навалившихся на его плечи новых обязанностей как главы дома и новых проблем.

Кивком пригласив её в дом, он закрыл за ней дверь, не предприняв ни единой попытки обнять нежданную гостью, после чего пройдя через освещенную гостиную, где он все-таки соизволил включить свет, они вскоре очутились на кухне.

Подойдя к кухонному столу, Чехова села за него, а сам Глеб, став напротив неё, начал с особым пристрастием рассматривать ключицы из-под её полурастегнутой куртки, сосредотачивая все свое внимание на её шее под высоко заколотыми и убранными наверх волосами.

Время шло, а он так и не соизволил её поцеловать, словно подтверждая брошенные им накануне слова, отчего у Леры внезапно похолодело на душе. И все, что он продолжал это делать — смотреть на неё странным и долгим взглядом, будто пытаясь запомнить каждую черту её лица и сохранить этот образ в своей памяти на случай её повторного исчезновения. Глеб уже больше ни на что не надеялся.

— Зачем пришла? — внезапно отозвался он, решившись наконец прервать собственное молчание, и, отведя взгляд в сторону, неожиданно добавил, выбивая её из колеи своей фразой: — Насколько помню, я тебя сюда не приглашал.

Ошарашенно уставившись на него, Лера ответила не сразу. И чувствуя себя застигнутой врасплох, она выдала вслух следующее:

— Ты однажды сказал… Что в случае чего я всегда могу обратиться к тебе за помощью, и вот я подумала…

— … прийти сюда без приглашения, снова навязывая вое общество, когда тебя здесь не ждали, — холодно заключил он, огорошив её своим новым умозаключением.

Неопределенно пожав плечами, Чехова честно призналась:

— Я не понимая, почему ты так груб со мной, Глеб… Я тоже скучала по этому дому, хотя ты в это вряд ли поверишь… И потом… Олег Викторович был для меня не чужим человеком…

В следующий момент в комнате наступило продолжительное молчание. Погрузившись каждый в свои мысли, оба молчали, долго не решаясь нарушить установившуюся тишину звуком собственного голоса. 

— Мне наверное пора идти. — отозвалась внезапно Лера, так и не дождавшись от него какого-либо ответа. — Жалею, что вообще сюда заглянула. Я не должна была приходить. Извини.

Согласно кивнув, Глеб отпустил её, и тотчас поднявшись из-за со стола, она подалась прочь.  Медленно выдохнув, Глеб ринулся следом за ней и перехватив её почти у самых дверей, остановил, тут же поворачивая её к себе лицом, и подхватывая руками её локти.

Втайне Чехова этого и добивалась. Это было единственное, что имело сейчас для неё значение. А именно чувство долгожданной безопасности, которое могло подарить ей только присутствие этого человека.

— И как это понимать? — осведомилась она, делая вид, будто не понимает, что происходит.

— Мне, что, уже нельзя обнять тебя на прощание? — поинтересовался он, как-то странно ей улыбнувшись. — Говори настоящую причину своего визита… Какой именно помощи ты от меня ждешь? В чем конкретно я должен тебе помочь? Или ты пришла ко мне, потому что Гордеева тебе стало мало и ты решила добрать плотских утех со мной?

Закатив глаза в ответ на его замечание, Чехова недовольно изрекла:

— Между мной и Сашей ничего нет и быть не может. Хватит его уже в это впутывать!

— Но ведь я не настолько дурак, чтобы не замечать того, что между вами происходит, и как он все время смотрит на тебя, там, в больнице,— спокойно констатировал он. — Не нуждайся ты в его обществе, то не стала бы переезжать на эту старую дачу.

Успев давно отвыкнуть от того, что Глеб постоянно ревновал её к «светиле», Лера поймала себя на мысли, что никак не может смириться с тем, что сейчас он так спокойно говорил о её будущей измене.

Видимо, он окончательно её отпустил, раз не боялся больше говорить об этом в открытую. Принял то, что их отношения закончились и давно к ней остыл.

— Этот старый хрыч — не то, что тебе надо, — неожиданно отозвался Глеб, снова упоминая всуе имя гениального хирурга. — Он просто хочет тобой воспользоваться, ему нужно твое молодое телом, вот и все. Все лежит на поверхности и не надо изобретать третье колесо к велосипеду.

Переваривая в голове услышанное, Чехова была слишком поражена, чтобы как-то комментровать его подозрения. И почему, интересно, он вдруг решил, что она не соизволит купиться на этого «старого хрыча», как обозвал он только что самого Гордеева? Нервно взлохматив свои волосы, Лера все же рискнула осведомиться:

— За что ты так его ненавидишь?

— Он недостоин ненависти, — глухо отозвался Глеб, не желая больше говорить об этом человеке.

— Но если бы не Саша, мы бы с Денисом оказались на улице!

Подойдя к ней вплотную, он опустил свои ладони ей на плечи и крепко их сжал.

— Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Мы с отцом в любом случае не оставили бы вас одних. Вопрос в том, насколько ты была готова на тот момент принимать от нас помощь?!

Лера поняла его намек, но не значило ли это, что он снова был готов распахнуть перед ней двери этого дома, сделав все возможное, чтобы она вернулась? Ведь однажды ей все равно придется сюда перебраться, потому что Гордеев собирался уехать в Москву и больше не мог обеспечить ей защиту, которая и раньше давала сбой.

Поджав губы, Глеб смотрел куда-то в сторону, избегая её взгляда. И умудрившись в этот раз прочесть на его лице нечто большее, чем просто негодование, Чехова внезапно поникла, тихо пробормотав:

— Ненавижу тебя… И это место… Этот дом… 

— Прости, — отозвался внезапно он, прижимая её к себе. — Прости за то, что моя мать разрушила когда-то твою жизнь, загубив твоих родителей.

И это было самое душевное и одновременно горькое признание, что ей когда-либо приходилось от кого-то слышать.

Ей было больно видеть, как он буквально переступает через себя, через собственную гордость, пытаясь донести до её ведома собственные мысли. И не в состоянии больше смотреть в его светящиеся в полумраке кухни каким-то непривычным светом глаза, Лера уткнулась ему в грудь и разрыдалась.

Глеб лишь сильнее прижал её к себе, зарываясь носом в её волосы и не совсем однако понимая, чем именно были вызваны её слезы.

Так, не размыкая объятий, он осторожно вплел пальцы в её волосы, вынуждая поднять голову и посмотреть ему в глаза. На его губах застыла едва уловимая, спокойная улыбка. Не выдержав его взгляда, Чехова прикрыла глаза, крепко зажмурилась, слепо ища его губы. Он ответил на поцелуй. В этот раз.

Она приоткрыла рот, впуская его язык, втянула его в жадный, чересчур поспешный поцелуй, пытаясь приглушить этим охватившую её панику. Глеб откликнулся, вжал её в себя, плотно придвигая к себе и опуская ладонь ей на талию.

Их губы вновь встретились, и это было столь жадно, столь необходимо, что они буквально сталкивались зубами, царапали друг другу десны, переплетались языками и никак не могли… расслабиться и перестать терзать друг друга.

В следующий момент шумно выдохнув, Глеб подхватил её под бедра, и понес в свою комнату, а потом ни на мгновение не размыкая объятий, опустил её на кровать.

Невольно охнув, Лера обхватила руками его шею, оплетая его пояс ногами и скрещивая свои лодыжки на его пояснице, Он продолжал её обнимать, обжигая короткими, жадными поцелуями её шею. А потом его язык скользнул в её рот и, как когда-то, и медленно огладил небо, прежде чем переплестись с её языком.

Застонав ему в рот, Лера почувствовала, как его ладони осторожно скользят по её ногам, забираясь к ней под юбку, задирая ее. Поднимаются выше, замирая на тонкой ткани её нижнего белья, а она сама нетерпеливо сдирает с него рубашку, торопясь стащить ее ему через голову. Ткань затрещала, чуть треснув по швам, и губы этого парня почти до боли впились в её рот.

Этого оказалось достаточно, чтобы из её головы вылетели и их недавний разговор с Гордеевым и угрозы Анкушева, а также её беспокойство о том, что придется ей делать, когда «светило» уедет и она останется одна.

Теперь Чехова была полностью сосредоточена на ласках Глеба, позволяя себе отпустить все заботы, и впервые за все это время забываясь в его объятиях и нежных прикосновениях.

Глава 57

http://proza.ru/2025/02/18/543