У каждого своя осень

   Из них троих, ровесниц и соседок по подъезду, Анна с верхнего этажа единственная не нормированная дамочка. Да, вот так, напрочь не соответствует образу пенсионерки в элегантной осенней поре. К остальным нареканий нет. Посудите сами.

   Например, Надежда Александровна, одинокая собственница двушки с первого этажа, – классический образец педагога старой школы на заслуженном отдыхе. Любо-дорого глянуть: прямая спина, цепкий взгляд, грозный изгиб соболиных бровей. Иногда, правда, брови получаются предательски несимметричные. Это не дизайнерская находка, а означает, что рука с карандашом дрогнула. Однако, не принципиально, завтра сама-себе-визажист перерисует собольи бурави*, и они опять грозно устремятся к вискам. Надежду Александровну лишь не нормированная Анна могла безнаказанно звать Надюшей. Для остальных она остаётся педагогом из первой французской гимназии. Только так, а не иначе, с выразительным нажимом на слово французской. И не дай вам бог уточнить, что преподавала педагог Надежда Александровна и смотрит ли она в оригинале фильмы с Аленом Делоном? Грозный подпрыг собольих бурави даст понять неуместность вопроса и уразуметь нетактичность манер. Потому как французский язык она не знает, в свои школьные годы учила немецкий, а в гимназии вела уроки физкультуры в начальных классах. Шустрая бесстыжая малышня, её ученики, между собой называли физручку Бешеной Морковкой за громогласность и пристрастие к помаде ядовито-оранжевого цвета. Удивительно, где она умудряется находить сейчас такую помаду?

   Следующая из троицы, Елизавета Петровна, яркий представитель бабулечки-пенсионерки. Вечно цветущий ботанический сад на подоконнике, сериалы допоздна за вязанием неизменных носочков – всё как принято у бабушек. Кругленькая, уютная, с постоянно пухлыми карманами. В одном из них всегда припасены конфеты для внуков, внучек и их друзей, в другом хранится пачечка-другая кошачьего корма. Бабушку Лизу радостно приветствуют и детвора, и усатые-полосатые. У неё нескончаемые дела, домашние хлопоты, дача, рассада, цветы, кошки  и куча нежно любимых внучат. Не запутаться в именах и днях рождениях Елизаветиных внуков может только Анна, она их даже не путает, в отличие от педагога первой французской гимназии.

   А что Анна, та, которая не нормированная? Чем она не соответствует предписанным эталонам дамы осеннего возраста? По мнению Морковки, дерзко нарушает все нормы внешнего вида и поведения. Это же не Анна Сергеевна, даже не Аня, а Нюрка какая-то. Всё делает на эмоциях, по-своему и не как у нормальных людей. И советов не слушает. Почему бы, к примеру, не освежить хной волосы? Нет, Нюра, наоборот, коротко остригла их до седого ёжика и радуется практичности. Уму помраченье. А одежда? Сплошь безобразие: легкомысленные шарфики, сарафанчики как у Барби, летящие топики, непонятные юбки, драные шорты – срам один. Ей удобно, видите ли. Со спины не разобраться – то ли пионерка, то ли пенсионерка. Разве это нормально?

   К своему здоровью три леди относятся тоже по-разному.
У Морковки домашний лазарет соответствует среднестатистическому областному. Владелица сможет автономно существовать пару-тройку лет без дискомфорта. В арсенале госпиталя имеется тонометр с памятью, глюкометр, массажёр, аппликатор Кузнецова, ингалятор, увлажнитель, ионизатор воздуха и «Большая медицинская энциклопедия». И, разумеется, стратегический запас таблеток на все случаи жизни.

   У бабушки Лизы в аптечке немеряно зелёнки, бинтов, пластырей и разного детского. Из личного – только бальзам «Звёздочка», активированный уголь и беруши. Тоже легкомысленная особа. Но в случае ЧС три невестки мигом добывают новомодные лекарства и молодильные яблоки, чтобы вернуть к активности незаменимую бабулю. И бабушка Лиза всегда в строю, ей некогда болеть.

   А знаете, как лечит свою гипертонию Нюрка? Просто кошмарный кошмар и мракобесие с язычеством! Она с утра пораньше вшагивает в кроссовки, забрасывает за спину рюкзачок и вуаля, пошла-пошла подальше в лес. Говорит, ноги у неё железные, тренированные пятым этажом и только слегка ржавые. В лесу хворобушка прикладывается лбом к деревьям и стоит у каждого до тех пор, пока не полегчает. Говорит, особенно раскидистые сосны помогают. Вдобавок, диспансеризацию называет инвентаризацией и игнорирует который год.

   Это ещё не все прегрешения ребячливой соседки Нюрки. Есть куда более весомое окаянство. Например, беспечное отношение к жизни вообще и к ремонту в частности. Вздумалось ей поменять обои в квартире. Были вполне приличные обои, сын переклеил года три назад. Но нет, неугомонной авангардистке захотелось новенького и весёленького. Даже сына-моряка из рейса ждать не стала, сама купила обои, притащила увесистую вязанку на пятый этаж и достала стремянку. Заодно перестановку затеяла. В общем, выпала из поля зрения бдительного педагога с первого этажа.

   А через какое-то время, в начале сентября, бабушка Лиза сообщает соседке чумовую новость – Нюрка собралась замуж. Мыслимое ли дело – на седьмом десятке. Она давно живет вдвоем с взрослым сыном, ворошить старое не любит, с её-то характером запросто наворошить новое, но замуж?! Да и за кого? В их спальном микрорайоне все одинокие старички более-менее брачного возраста давно разобраны в добрые руки.

   Однако сногсшибательная новость оказалась правдой. Морковка неожиданно встретила Нюрку с худощавым кавалером. Оба под рюкзаками, оба улыбчивые, в похожих кроссовках, с одинаковыми стрижками под седых ёжиков.
– Надюша, познакомься. Это Ваня, мы вместе доделываем ремонт, – а сама сияет как майское утро.
– Здравствуйте, Надежда Александровна, я Иван Алексеевич, очень приятно познакомиться лично, Анюточка по-доброму рассказывает о славных соседях, надеюсь, мы тоже подружимся, – галантно расшаркался кавалер.

   Надежда Александровна не ожидала подобных реверансов. Нежное обращение «Анюточка» лишило речи, и громогласность впервые в жизни подвела. Даже присутствие экспертов на открытом уроке в школе так на неё не влияло и никогда не лишало речи. Она что-то пискнула в ответ и поспешила будто бы по срочным делам, унося в напрочь разбитом сердце безмолвный вопль: «Вот почему некоторым так везёт?!»

   А жаль, что поспешила. Или, наоборот, повезло не разрушить остатки хрупкого душевного мира? Анюточка без тени смущения, смеясь, рассказала бы, как буквально подобрала суженого у мусорных баков. Она, пока переклеивала обои, несколько раз подряд выносила мусор. Было жарко, железные ноги притомились, а тем более слегка ржавые. Мужчина с сумкой сидел в тенёчке у баков. Сначала он помог забросить в контейнер пузатый мешок, потом предложил принести остальное. Нюрка она и есть Нюрка, доверчивая и непутёвая до безобразия, беспечно согласилась.

   «Глаза у него особенные и грустные, да и воровать у меня нечего» – рассказала она потом соседке Лизе. За перетаскиванием строительного мусора познакомились. Услышала немудреную историю одинокого беженца из известных областей. У него нет правильных справок, это мешает укорениться на новом месте. Кормится халтурками на рынке, ночует на берегу моря. Летом это никого не удивляет. Анечка, отзывчивая душа, сразу поверила, даже слезинки с глаз смахнула и не засомневалась ни на минуточку. Пригласила домой, накормила и подрядила на ремонт в квартире. Мужик оказался работящий, непьющий, некурящий, скромный и благодарный – диво дивное, прямо-таки подарок с берега моря. Правда, немного не здоров, но раскидистых сосен в лесу много, да и документы с медицинским полисом вот-вот восстановят.

   Занятно, сынок Анны, когда вернулся из рейса, принял ситуацию как должную.  Яблоко, как говорится, от яблони… Чужой дядька в доме не встревожил и даже не смутил. Сын всецело одобрил кавалера с особенными и к тому времени не грустными глазами.

   Такая вот история о трёх пенсионерках, соседках из старой хрущёвки, и сюрпризах серебряного возраста.


*бурави – брови по-старославянски