1973/1974
XXVII Десятый класс
1. Вступление
Когда четыре года тому назад, 1 сентября 1969 года студент первого курса филологического факультета Ленинградского университета Олег Пилюгин призывал десятиклассников не расслабляться, он знал, что говорил.
Десятый класс это не класс отдыха, как это может показаться на первый поверхностный взгляд. Я, тогда шестиклассник, терялся в догадках, что он имел в виду. А когда я сам стал десятиклассником, всё стало ясно: в десятом классе не было экзаменов (хотя в воздухе носились слухи о том, что, по крайней мере, по математике может быть экзамен, но, к счастью, этого у нас не произошло).
Зато у нас была производственная практика. Конечно, её можно было пройти в течение года (стоило только лишние два часа в неделю позаниматься в мастерских). Но наши учащиеся проявили недальновидность, а потому весь июнь мы должны были её проходить.
Сама же учёба была интересной. В первом полугодии я оказался в классных лидерах. В начале второго полугодия я получил грамоту от Анатолия Владимировича. Но в дальнейшем я вышел из лидирующего положения и стал просто рядовым учащимся. Это не привело к каким-то серьёзным последствиям. Просто я перестал быть лидером.
Музыкальные занятия шли своим чередом. Именно в этом году я познакомился с молодым баянистом Александром Дмитриевым. Он мог бы сыграть в моей жизни определённую роль. Но этого не произошло, и в этом моя вина.
А если говорить о самих музыкальных занятиях, то в середине года у меня произошёл такой же срыв, какой был четыре года тому назад у Гали Носковой, но об этом далее.
К сожалению, в этом году в оперу мы не ходили, но побывали на нескольких концертах в Большом зале Ленинградской филармонии, в Капелле и в Выборгском дворце культуры. В этом году я впервые побывал в драматическом театре. Это был театр драмы имени А.С. Пушкина. Обогатилась моя коллекция пластинок с записями опер. Если в прошлом году была только одна опера, то теперь их стало восемь.
Появился первый магнитофон "Дайна". И хотя он предназначался для прослушивания "говорящих" книг, мы его использовали для записей музыки. Так у дяди Миши мы сделали несколько записей. Не так много, как я предполагал. Дядя Миша предлагал, чтобы мы присылали плёнку, и он запишет, что я и хотел бы, но этого не было сделано.
Конечно, большое внимание я уделял мемуарам. Мы трижды побывали в Москве. Но теперь того удовольствия, которое раньше испытывал от поездок в Москву, не было.
А ещё в этом году у меня произошло некое раздвоение личности: с одной стороны, я обычный человек, школьник, десятиклассник со всеми вытекающими отсюда последствиями, а, с другой, маленький ребёнок, даже младенец. Я воображал себе поведение этого ребёнка (младенца), каким, по моему разумению, оно могло бы быть. Об этом я тоже буду говорить.
По-прежнему я наблюдал за поведением Баськи. У неё появились первые котята, которые внесли нечто новое в этот детско-животный мир, в котором была своя особая жизнь. Этот мир, как оказалось, был для меня более интересен, чем мир взрослых. Я не мог войти в этот мир и взаимодействовать с кошкой и её котятами подобно тому, как это было раньше. Почему? Дело в том, что я по-прежнему боялся тактильного контакта с животными. А, по большому счёту, я, незрячий, так и не обрёл навыка и интереса к тактильному контакту с окружающим миром, предпочитая вербальный, то есть, словесный, воспринимаемый на слух. А кошка может царапнуть, может укусить (играя). А ещё в моей жизни был случай, когда остатки её испражнений оставались у меня на руке. Но, повторяю, мне было интересно слушать, что Баська и котята делают. Таковы были мои наблюдения. Из них я делаю кое-какие выводы.
Вот вкратце те события, о которых я намерен рассказать в этой главе. К рассказу о них, а также о многих других событиях мы и приступаем.
2. Начало
1 сентября надо было прийти раньше, встать раньше. Наша торжественная линейка проходила в 8.30. Анатолий Владимирович решил, что нашей школе не следует обособляться от других школ. Ведь во всех обычных массовых школах торжественная линейка, посвящённая началу учебного года, проводится во дворе школы, то есть, на улице. Сейчас такое впервые случилось и у нас. Но, видимо, тут Анатолий Владимирович просчитался: с одной стороны, на улице было холодно, шёл дождь, а, с другой, толком ничего не было слышно.
Позже я узнал, что некоторые наши линейки записывались на магнитофон (тоже ведь история), но теперь получалось, что об этом речи быть не могло. Наверное, как и раньше, поздравляли с началом учебного года, желали отличной учёбы.
После этого мы прошли в класс. Как же он изменился! В прошлом году трое наших учащихся выбыли. Это Дудкин, Шаров и Филиппов. Последний из них на переэкзаменовку не приехал. А Миша Губенок благополучно прошёл переэкзаменовку и перешёл в десятый класс. К нашему классу пытался примкнуть один второгодник. Звали его Сергей Кильганов (почему-то наши девочки звали его Баранов). Странный это был ученик: то он был в классе слабовидящих, то у нас. Но, видимо, сам-то он был из слабовидящих. На сей раз их было много 18 человек (правда, потом их разделили на два класса). Лишь один из них достоин упоминания. Это Николай Коровяк, который ещё учился на малом химфаке университета. Остальные же ничего особо выдающегося из себя не представляли. У Кильганова же, судя по всему, с учёбой было не блестяще. Вот он и кочевал из класса слабовидящих к нам и обратно, а месяц спустя он объявил, что нашёл работу. Так он покинул школу.
У нас поменялся классный руководитель. Им стала Александра Александровна. Она была нашим классным руководителем до конца нашего обучения в школе. Я думаю, что это был лучший вариант. Она больше вникала в жизнь класса, жила с ним одной жизнью.
Сентябрь в этом году был холодным и дождливым. Говорили даже, что в конце месяца снег пойдёт. Но если он и был, то мокрый и кратковременный.
В конце первой декады октября было небольшое наводнение. Оно сопровождалось сильным ветром. Мы с бабушкой шли в школу. А в это время от порыва ветра большой железный кусок крыши одного из зданий отвалился и с грохотом упал на землю. И этот грохот, и всё происшедшее устрашало.
На следующий день пошёл снег, была метель. Мы увидели кота. Он выставил вперёд свои передние лапки (ручки) и ловил ими снежинки. Наверно, он думал, что с ним играют.
А теперь о Баське. Вначале она вела себя относительно спокойно. Но в конце сентября у неё начался очередной период "пускания самолётиков". Но теперь она уже сама пыталась выбраться на улицу из окна. При этом она царапала стекло, производя когтями пищащий звук (чуть ли не сродни её состоянию, подобно тому, как ребёнок, ещё только знакомящийся с предметами и вообще не знающий, что с ними делать, сначала берёт их в рот и сосёт, затем берёт ручками и трёт, а уж потом начинает ими стучать).
Однажды папа услышал этот её звукоряд и поймал её. В другой раз Баська, временно оставив свои "самолётики", принялась играть. И вот она, играя, разбила отцовскую колбу. Отец её ударил. Тогда она сбежала. Потом он пытался её найти, даже повесил объявление. Нескольких чёрных кошек с белыми лапками нам приносили, но то не была Баська. Нашлась она только через месяц. Последствия этого её бегства проявились в январе 1974 года, о чём мы поговорим в дальнейшем.
3. На даче
Несмотря на холодную погоду, фактически весь сентябрь мы ездили на дачу. Прямо 1 сентября (в субботу) мы и поехали. И у нас случились некоторые приключения.
Итак, мы сели на рощинский поезд. Почему мы на нём поехали? Наверное, выборгский поезд шёл позже. А, может быть, мы на него опоздали. Доехали до Рощино. Но поезд остановился на второй платформе. А в тот момент выборгский поезд прибыл на первую платформу. И пришлось нам со всех ног бежать. Так мы добежали до первой платформы. Сели в поезд и благополучно доехали до станции Горьковское. С тех пор мы, как правило, не ездим до Рощино в качестве вынужденного пересадочного узла. В таких случаях пересаживаемся в Зеленогорске. Но всякое правило имеет исключение. В отдельных случаях приходилось пересаживаться и в Рощино.
Клавдия Иосифовна ещё находилась у нас на даче. К ней приезжала невестка Нина и её сын Саша. Саша уже перешёл в шестой класс. И голос его звучал, как у шестиклассника. Помню, что вместе с Димой и с Сашей мы играли в домино. А на следующей неделе Саша не приехал. Оказывается, он получил "двойку". Он говорил, что новая учительница выдвигает чрезмерные требования, и это было непонятно. Так вот мы пытаемся свалить на нового учителя свою плохую успеваемость. А ведь виноваты мы сами. Короче, на этот раз Саша не приехал. Больше я его и не видел, а с Клавдией Иосифовной мы встретимся летом 1974 года.
В то первое воскресенье я слушал радио спектакль по повести А.М. Горького "Фома Гордеев".
В следующую субботу мы снова поехали на дачу. Но теперь мы учли ошибку предыдущей поездки: теперь мы ехали на выборгской электричке. Мы провели на даче полтора дня, а затем возвратились домой. Любопытный эпизод произошёл на обратном пути, когда мы уже ехали с вокзала на трамвае. Среди пассажиров была семья: бабушка, мать и маленький ребёнок. Не знаю, мог ли он говорить. Но готов поклясться, что он напевал. И хотя мелодии не угадывалось, но отдельные ноты он явно выдерживал. Мать успокаивала, говоря ему, что когда они приедут домой, они поставят ему пластинки. А моя бабушка сказала: "Как знать, может быть будущий музыкант". Значит, он её потряс. Ну, а я тем более укрепился в том представлении, что младенчество это самый лучший возраст человека. Именно в период младенчества у ребёнка раскрываются все его таланты.
4. Болезнь в первой четверти
Эта болезнь имела свою предысторию. В субботу 8 сентября последним уроком была физкультура. Но дело не в физкультуре, а в том, что было велено протирать шкуркой "шведские стенки". Работа несложная, но потогонная. Но поскольку я ничего подобного ранее не делал, на первых порах эта работа показалась мне непривычной. Ведь даже от такой наилегчайшей работы тело может вспотеть. Но в таком случае это скажется на здоровье.
После этого урока мы поехали на дачу. Пребывание на даче прошло без каких-либо происшествий. Вечером 9 сентября вернулись в город. А с вокзала мы ехали на трамвае.
После приезда я слушал радио Ватикана на русском языке. В качестве позывных использовалась очень красивая мелодия. Позже я узнал, что эта мелодия звучит в опере Доницетти "Фаворитка". И вот я лёг. И тут я плохо себя почувствовал. Заболело горло, явно начался насморк и кашель. Значит, я простудился. Но о том, что я заболел, я узнал, когда я проснулся. А мама сказала, что совсем рядом с нашим домом появился лось. Папа ей об этом сообщил, и они с папой смотрели на это чудо природы.
О лосях я знаю ещё два интересных эпизода. В 1974 году говорилось о том, что в Костромской области есть единственный совхоз, в котором разводят лосей ради производства лосиного молока. Это молоко оказывается более ценным, чем даже коровье. Но лоси, попавшие в неволю, очень боязливы, а потому обслуживающему персоналу зоотехникам, дояркам приходится разговаривать с ними, как с совсем маленькими детьми. А только ли лоси требуют такого к себе отношения? Вот в конце 2008 года молодая женщина-зоотехник говорила о быках, существах весьма далёких от нежности. Но из её высказываний следовало, что они нуждаются в такой же ласке, как и маленькие дети человека.
А ещё в 1974 году я услышал, что однажды целая стая лосей оказалась на Красной площади в Москве. Что привлекло их туда, остаётся загадкой.
Итак, я заболел. У меня поднялась температура (чувствовался жар, кости ломило). Болело горло, был насморк и кашель. Вызвали врача. Он констатировал катар.
В этот же день приезжал Олег. Он сказал, что в Жлобине нас ждали, были также Лёня и Лиля. Мы поедем в Жлобин в 1974 год, но Лёни и Лили в Жлобине я не увижу, встречусь с Лёней только в 1976 году.
Сейчас же Олег привёз мёд. Свежий мёд очень вкусный. А ещё он привёз пластинку с записями Белорусской хоровой капеллы.
Как только мне стало получше, я стал заниматься некоторыми школьными предметами, в частности, физикой. Но всё же основное время я писал мемуары. В конце недели пошли к врачу. А врач меня не выписала, так как ещё было болезненное состояние. Было даже предложено поставить банки.
Напомню, что впервые мне ставили банки в 1963 году. Тогда эта операция прошла неудачно, потому что я, как это ни странно, был весьма подвижен, когда лежал в кровати, и это было весьма логично: если ребёнок не может двигаться обычным способом, то есть, перемещаться с помощью ног, то он движется в кровати, переворачиваясь с одного бока на другой. Он может также прыгать в положении лёжа. Именно так в детстве вёл себя я. Когда я много лет спустя рассказал об этом своей знакомой, она сказала: "Значит, ты не умел вставать!" Так я развлекался в дошкольный период. В дальнейшем эти желания у меня тоже проявлялись. Короче, я не мог долго лежать в одном положении, но я был ограничен в своих движениях, и вследствие чрезмерной моей подвижности банки просто отваливались.
Потом в 1972 году бабушка пыталась поставить мне банки, но, похоже, это тоже было неудачно. И вот теперь подобную процедуру проделали в поликлинике. Похоже, сейчас она получилась. После этого мы пошли домой.
Вторично мы ходили в поликлинику в четверг, и мне снова ставили банки. На этот раз всё прошло хорошо. Так эта часть лечения была закончена.
5. Вторая поездка папы в Киев
25 сентября папа снова поехал в командировку в Киев. Поездка была менее интересна для меня. Тем не менее, в дальнейшем он рассказал о некоторых событиях, связанных с ней. Например, он рассказывал о том, что в Киеве ему довелось есть шашлыки. Но случилось так, что жир от шашлыка капнул ему на брюки. А ещё не без смеха он рассказывал о том, как он улетал из Киева. Производственные дела у него уже закончились, а билет был только на следующий день. Но не было смысла ещё один день оставаться в Киеве. И вот он приехал в аэропорт Борисполь и сказал, что у него-де может произойти приступ малярии, и что если это случится, то он может у них остаться. И вот они куда-то идут. А через некоторое время он слышит, как они говорят: "Ну, где этот дядька с малярией? Давайте его в самолёт". Так посадили его в самолёт, и он улетел в Ленинград. Вот так и закончилась его поездка в Киев.
6. Поездка в Волховстрой
В этом году Надежда Николаевна объявила, что дополнительные занятия по литературе будут в субботу. Конечно, при некоторых обстоятельствах такое не улыбалось. Когда примерно за день до предполагаемой поездки я встретился в вестибюле с Ириной Васильевной, я спросил, пришла ли Надежда Николаевна, и Ирина Васильевна сказала, что Надежды Николаевны нет. А будет ли она в субботу? Скорее всего, не будет. Ирина Васильевна спросила: "Что, сочинения боишься?" А боюсь ли я сочинения? Теперь я вооружился более основательно. Кое-что у меня было подготовлено. Я отвечал: "Нет, это из-за дополнительного занятия по литературе. Я ведь приглашён в Волхов к Коле на день рождения". А что происходило с Надеждой Николаевной? Наиболее логичный ответ: она болела. Отчасти так и было. Она говорила, например, что болят зубы. Но у неё была больна дочь Маша, которую в очередной раз возили на лечение в Кисловодск. Ирина Васильевна сказала, что до конца недели Надежды Николаевны не будет. Так стало ясно, что я могу совершенно спокойно ехать в Волховстрой.
Я получил письмо от Коли. Ответил, что мы сможем приехать поездом, отправляющимся в 16.24. Но неожиданно за несколько дней до предполагаемого отъезда я простудился. Казалось, что всё пропало. Мама сказала: "Пока ты не поправишься, ты не сможешь ехать". А я ответил: "Но ведь в Москву же мы ездили, когда я был простужен". А мама сказала: "Это у своих, а то у чужих людей". В общем-то она права. Но что же надо делать? Мне так хотелось поехать в Волховстрой. И вот всё время я упорно лечился. При этом применялся димедрол. И вот я вылечился. Так мы смогли поехать в Волховстрой.
После уроков мы пошли домой. Поели. Затем поехали на Московский вокзал. Проходит некоторое время. Поезд подошёл. Мы сели и поехали. Путешествие в целом прошло без приключений.
На вокзале Волховстрой-1 нас встретил Коля. На автобусе мы поехали к ним домой. Коля по-прежнему пел дифирамбы в адрес школы. Но, оказывается, им некогда изучать литературу. Зато они её читают на уроках. В принципе это тоже полезно. Но, возможно, это хорошо для младших классов. Когда же речь идёт об изучении более серьёзных произведений, дело не должно ограничиваться только чтением. Но, может быть, для так называемой очно-заочной школы, это приемлемо? Ведь она даёт лишь самые элементарные представления о том, какие знания ученик должен получить о литературном произведении. Однако ясно, что в ВУЗ после такого обучения не попадёшь. А, может быть, именно так и нужно обучать читать и обсуждать? А всякие там сочинения и прочие письменные работы, вроде бы, и не нужны. В самом деле, когда мы говорим о школьных письменных работах, само слово "сочинение" представляется, мягко говоря, не вполне корректным. Ведь сочинение является плодом литературной деятельности автора. А то, что понимает ученик, должно иметь иное название: изложение, аннотация, а во время написания ученической письменной работы, например, вместо сочинения было бы лучше, если бы мы писали диктанты. Так мы, как будто, изучали драму А.Н. Островского "Гроза". Но это могло быть только во сне. Во всяком случае, у нас как были сочинения, так и остались. Да и, возможно, это и к лучшему. В самом деле, если бы сочинение было заменено диктантом, то ещё неизвестно, как у меня бы это получилось. Ведь хорошо известна история с диктантом, происшедшая в четвёртом классе: ведь многого я тогда недослышал. Более того, даже если бы диктант носил индивидуальный характер, это ещё не гарантировало бы его качество. Ведь диктанты пишутся в соответствии со стандартными правилами, которые не учитывают особенности восприятия отдельно взятого человека. Но именно в нашем случае эта специфика имеет определяющее значение. Так что хорошо ещё, что сочинения не ушли из нашей жизни. Впрочем, такие мысли появились у меня лишь теперь, в процессе редактирования этих строк.
Но вернёмся к рассказу о самом пребывании в Волхове. Конечно, был праздничный ужин. Как всегда, отличался он обильностью. Снова разные пирожки: с капустой, с грибами и с яйцами. Кстати говоря, Коля рассказывал о короткой поездке в Емцу. Там они ходили в лес за грибами. А грибы в том краю растут такие, про которые у нас можно прочитать лишь в литературном произведении: это рыжики. Обычно это соленья. Но вот сейчас в пирожках они были жареные. И это вкусно.
Потом пели песни. Я услышал впервые песню "Ой, мороз, мороз" (потом-то я услышу её не раз по радио, а вот сейчас это произошло впервые). Надежда Николаевна и Гранислава Павловна показали свой незаурядный певческий талант. Владимир Сергеевич аккомпанировал на баяне. А Коля вносил сумятицу (это, конечно, всё были шутки). Так в песню "Ой, мороз, мороз" он добавил слова: "Заморозь коня и мою жену". А в песне Октября Гришина "Восемнадцать лет" он заменил восемнадцать на девяносто. В общем, звучали эти его каверзы как шуточки. Судьбе было угодно, чтобы Надежда Николаевна прожила 93 года. Она умерла в 2020 году.
На следующий день мы разговаривали о более приземлённых вещах. Коля говорил о планах на последующий период. Предполагалось, что родители поедут во Владимир. Сам он с ними поехать не мог из-за учебных дел.
Но вот пришло время прощания. Провожали нас Владимир Сергеевич и Коля. Мы на автобусе доехали до вокзала. Вскоре подошёл поезд. Мы сели и поехали. Путешествие в целом прошло без приключений. В положенное время мы приехали в Ленинград. Так закончилась наша поездка.
7. Александр Дмитриев
Не знаю даже, с чего и начать этот рассказ. Скажем так: папа фотографировал музыкантов для фирмы "Мелодия". При этом он снимал выдающихся деятелей нашей отечественной музыкальной культуры, проживающих в Ленинграде. Надо сказать, что эти фотографии предназначались для оформления художественных конвертов для пластинок фирмы "Мелодия" или компакт-кассет. У него была целая серия фотографий выдающихся деятелей музыкальной культуры певцов как камерных, оперных, так и эстрадных, музыкантов-исполнителей на различных музыкальных инструментах.
Снимал он и дирижёров, всех выдающихся, кроме Мравинского, так как последний остался недоволен качеством записи на фирме "Мелодия", вследствие чего он решил вообще с этой фирмой не иметь никаких дел. Снимал мой папа и целые ансамбли в самых разных местах города: в театрах, концертных залах, а в некоторых случаях даже у нас дома.
Но были и съёмки, относящиеся непосредственно к событиям культурной жизни, происходившими в городе. Среди выдающихся деятелей нашей музыкальной культуры, чьи фотографии делал мой папа, были: пианист, ректор Ленинградской консерватории Павел Серебряков, виолончелисты Пергаменщиков и Угорский, вокалисты Кира Изотова, Ирина Богачёва, Галина Ковалёва, Надежда Вайнер, Валентина Козырева, Константин Плужников, Владимир Киняев, Борис Штокалов, композиторы Дмитрий Шостакович, Василий Соловьёв-Седой, Георгий Портнов, Леонид Балай.
Сейчас я хочу рассказать о баянисте Александре Дмитриеве. Его папа снимал у нас дома. Это молодой музыкант, который ещё в тот момент продолжал учёбу в консерватории. У него достаточно обширный репертуар, включающий в себя как классическую и народную музыку, так и произведения, специально написанные для баяна. Мне, тогда ещё школьнику, казалось, что мои "достижения" это совсем не то, чего достиг он. В то же время, общение с таким человеком было для меня интересным. Он пришёл к нам домой, и именно у нас дома состоялась съёмка.
А инструмент у него был самый замечательный. Это "Юпитер", выпускаемый в Москве исключительно на заказ. Этот инструмент имел большую клавиатуру, регистровый механизм, причём регистры переключались подбородком. Такой регистровый механизм позволяет добиться различных тембровых оттенков, так что могло создаться впечатление, что звучит орган. Именно это и позволяет исполнять столь обширный репертуар, о котором я говорил выше. Он исполнил несколько произведений из этого своего обширного репертуара. Припоминаю вальс Штрауса "Весенние голоса", "Полёт шмеля" из оперы Н.А. Римского-Корсакова, "Сказка о царе Салтане", каватину Фигаро из оперы Россини «Севильский цирюльник» (причём последнее это его, Дмитриева, собственное переложение).
Всё это произвело неизгладимое впечатление. На тот момент это был тот предел, к которому я должен был бы стремиться. Он показал мне сам инструмент и предложил понажимать на клавиши. Поскольку был включён соответствующий регистр, постольку, нажав на одну из клавиш клавиатуры правой руки, я услышал вместо характерной для баяна ноты звук совершенно необычный для баяна скорее всего, это был органный звук, довольно низкого тембра.
Для меня это было подлинным откровением. Но, конечно, тогда мне и в голову не приходило просить родителей приобрести такой баян. Стоил он 1500 рублей и предназначался для профессионалов в качестве концертного баяна. Как я уже говорил, он делался по индивидуальному заказу. А я ещё находился на этапе обучения (сколько бы он продолжался, если бы я всё-таки избрал путь музыканта в качестве своей профессии, трудно было даже себе представить). На этом баяне Дмитриев играет перед большой аудиторией. Репетирует он и дома. Правда, вскоре после этого я прочитал в сборнике "В мире музыки" статью известного баяниста Казакова, в которой он описывает, как он ухаживает за своим инструментом. У него их два: на одном он разучивает произведения, а на другом выступает. Безусловно, это правильно. Но для начинающего баяниста, каким по-прежнему являюсь я, это может рассматриваться как своего рода стратегическая цель, относительно которой неясно, когда и при каких условиях она будет достигнута. Я ещё ученик, и я это понимал. Но мне нужно было бы встречаться с такими людьми, учиться у них уму-разуму.
Дмитриев пригласил нас на концерт. Мы пойдём в Капеллу и будем слушать его выступление, по крайней мере, второе отделение этого концерта.
8. У Екатерины Ивановны
Кто такая Екатерина Ивановна? Екатерина Ивановна подруга бабушки. Долгое время они работали вместе. По профессии она химик. Я уже раньше с ней встречался. Бабушка говорила, что когда-то давно она с семьёй жила на улице Стахановцев, на Малой Охте. Туда надо было ехать на трамвае (а сейчас там кольцо троллейбусов №7 и №11). В настоящее время (то есть, в 1973 году) Екатерина Ивановна и её муж Анатолий Васильевич живут на Алтайской улице. Именно туда мы с бабушкой 31 октября и направились. Но прежде чем рассказывать о самом этом путешествии и пребывании у Екатерины Ивановны, я хотел бы напомнить свои впечатления о встречах с Анатолием Васильевичем, которые происходили ранее. Это очень интересный человек, обладатель довольно красивого зычного голоса, демонстрирующего его уверенность в себе. Это высококультурный человек, всё это как бы разрушает представление о человеке, работающем в сфере техники "технаре", которого можно было бы представить, как скучного, занудного, ограниченного человека ничего подобного не видно было у Анатолия Васильевича. Он неплохо разбирается в музыке. Когда я ещё учился в шестом классе, мы с ним довольно обстоятельно беседовали об органной музыке, обсуждали, в частности, достоинства интерпретации органной токкаты и фуги ре-минор И. С. Баха в исполнении оркестра под управлением Леопольда Стоковского. И здесь он проявил себя подлинным знатоком и сообщил мне много интересных подробностей, отчего я его ещё больше зауважал. Поэтому, когда бабушка объявила мне, что мы поедем на день рождения Екатерины Ивановны, я понял так, что доведётся беседовать и с Анатолием Васильевичем. И я был этому очень рад.
Итак, 31 октября был день рождения Екатерины Ивановны. Она пригласила нас к себе. Оказалось, что на этот день я уже сделал уроки, и мы поехали туда вместе.
Живут Екатерина Ивановна с Анатолием Васильевичем на Алтайской улице. Алтайская улица находится в Московском районе Ленинграда. Ехать туда от Малой Охты довольно далеко. Мы садимся на трамвай №16 и едем. Раньше на этом трамвае мы доезжали только до Московского вокзала. А теперь нам предстоит ехать значительно дальше. Вся дорога продолжается примерно час. Когда сидишь в трамвае на хорошем месте, нет ничего более прекрасного, чем такая поездка. В эти годы я любил трамвай. Я сравнивал его с поездом, потому что испытывал сходные ощущения. И чем более продолжительной была поездка, тем мне было интересней (конечно, если я сидел, а не стоял столбом, и при этом меня толкают, или меня качает и не удается чувствовать себя прочно стоящим на ногах, особенно в тех случаях, когда нет опоры в виде поручней). До конца нашего проживания в Ленинграде мы ездили на трамвае, и я не утратил удовольствия от путешествий на нём. В Москве нам почти не пришлось ездить на трамваях, всё больше на автобусах, троллейбусах, на метро. Метро мне стало нравиться больше, но не потому, что оно отличалось повышенной комфортностью, а ввиду его скорости и оперативности. К тому же в метро каждую остановку объявляют это непреложное правило, закон. В результате двух-трёх поездок по данной линии можно было легко выучить линии метро (вы могли в этом убедиться, и мы ещё в дальнейшем будем их приводить). А что такое трамвай с этой точки зрения? Колымага, плетущаяся "рысью как-нибудь", несмотря на то, что ходит на электротяге. Может создаться впечатление, что трамвай может остановиться через каждые пять секунд. Причин для этого бывает сколько угодно. И такая черепашья езда наводит тоску. Особенно если ты стоишь. А когда я вернулся в свой (да не совсем свой) город, обретший своё якобы историческое название (меня вот не спросили, а я бы точно этого не поддержал), из патриота трамваев я превратился в скрытого их противника. Я считаю, что вообще только один вид транспорта у нас сегодня достоин и имеет право на существование это метро. А землю надо целиком отдать пешеходам. Правда, это, наверно, утопия. Но, тем не менее, я считаю, что только такой могла бы быть разумная транспортная политика города. И только так мы спасём наши многочисленные исторические памятники, которые, увы, от времени ветшают, создавая соблазны для новоявленных капиталистов и капиталистиков, видящих в земле только источник их доходов и ничего святого в прошлом, в истории этих мест. Но я, видимо, размахнулся. Вернёмся к земным событиям, которые, впрочем, дали повод и для этой тирады.
Мы сели на трамвай №16 и поехали. Поездка продолжалась целый час. Трамвай доезжает почти до самого конца нашего пути. И вот мы вошли в дом. Случилось так, что в последний раз мы виделись с Екатериной Ивановной и Анатолием Васильевичем три года назад, в 1970 году. Как в дальнейшем говорила мне бабушка, среди гостей был также и один незрячий человек. Но так случилось, что с ним мы даже не поздоровались.
А разговаривал я с Анатолием Васильевичем. Он и сейчас поражал своими интересными суждениями. Сейчас мы говорили о музыке. Но если раньше речь у нас шла о классической музыке, то теперь предметом нашего обсуждения была так называемая поп-рок-музыка. Мы её слышали теперь едва ли не на каждом шагу. Даже у нас в школе стараниями Саши Вавилова с его сверхмощным приёмником "Рига-103" рок-музыка расцвела пышным цветом. По его словам, много её передаётся по зарубежным радиостанциям, типа "Радио Швеция". Я эту самую рок-музыку тогда не терпел, мне казалось, что эти звуки вызывают прямо-таки тошноту. Анатолий Васильевич судил не так прямолинейно. Он говорил, что если прислушаться внимательней, то можно услышать что-то интересное и в этой музыке. В частности, на днях он слушал такую музыку по радио "Голос Америки".
А сейчас нам нельзя было задерживаться, так как всё-таки мне кое-что ещё надо было доделать. Поэтому примерно через три часа мы покидали гостеприимный дом Екатерины Ивановны. Тем же самым трамваем №16 мы возвращались домой. Так и прошёл для нас этот праздник.
9. Родители в Таллинне
В тот же день, когда мы с бабушкой ездили на день рождения Екатерины Ивановны, мама и папа ездили в Таллинн. Это опять-таки была экскурсионная поездка. Мы помним их поездку в Таллинн в 1967 году. То было лето, и поездка оставила яркие впечатления, которые они старались передать и мне.
А сейчас эта их поездка была для меня совершенно непостижимой. К тому же мне надо было писать сочинение, надо было подготовить конспект по литературе. Возни было изрядно, а потому, если бы обсуждался вопрос о моей поездке, то вряд ли это было бы возможно. У меня сложилось впечатление, что и для мамы и папы эта поездка была не самой лучшей. Ведь она происходила в конце октября, в то время, когда явно намечался переход к зиме. Ощущение было такое, что зима окажется снежной и морозной. Но, может быть, она будет в меру снежной и в меру морозной (в этом мы сами сможем скоро убедиться). Пока погода была как бы переходной от осени к зиме. А всё-таки что же было там? А там был сильный ветер и дождь.
Ну, раз такая погода, то чего ради вообще куда-либо ехать? Но человеку свойственно желание новизны, а потому порой даже вопреки здравому смыслу, он совершает поступки, которые не поддаются разумному объяснению. Сейчас я сказал бы, что если бы был магнитофон, можно было бы где-то в тихом месте включить его и записывать на плёнку свои мысли (а в мыслях в любую поездку недостатка не будет). Но тогда, в те годы, ни о чём таком мы даже и подумать не могли. В ту пору всем нам было не до того. Да и сама поездка в таком случае могла восприниматься как развлечение. Это тем более становится понятным, ведь на улице был сильный ветер.
Вот такой была эта поездка. Разумно было бы спросить, нужно ли было предпринимать её в таких условиях? Ответ на этот вопрос заключается в том, о чём мы только что сказали: стремление человека вырваться хотя бы на непродолжительное время из обыденности, рутины, из дома, если более точно выражаться.
Ну, а мы вернёмся в нашу жизнь такую, какая она была в то время.
10. Успеваемость в первой четверти
С этого момента аттестация будет проходить у нас по полугодиям. Это может в какой-то степени рассматриваться как аналог студенческих вузовских семестров. Конечно, такая аналогия весьма условна. И это понятно, почему. Ведь по окончании семестра сдают экзамены. Мы же экзамены не сдаём.
В десятом и одиннадцатом классах мы изучали алгебру и элементарные функции. Складывается впечатление, что в этом разделе математики опровергаются некоторые прежние установки, которые казались незыблемыми, вечными истинами. Впрочем, до таких философских обобщений дело у меня ещё не доходило. Но, тем не менее, нарастало сомнение и даже недоверие к математике. Казалось, что то, что практически мы делаем сейчас, противоречит здравому смыслу. А это могло нести в себе серьёзную угрозу успеваемости. И если этого не произошло, то лишь потому, что Нина Андреевна с пониманием отнеслась к моим психологическим проблемам и сумела найти верный ход, позволивший если не полностью устранить их, то, по крайней мере, снизить степень их влияния. О том, как это получилось, разговор ещё предстоит.
Отличительная особенность нынешнего алгебраического курса заключалась в том, что из нашей алгебраической жизни исчезла задача в том виде, в каком она существовала до сих пор, то есть, некая ситуация, в рамках которой надо было сделать необходимые расчёты. Конечно, в этой связи возникает вопрос, стало ли легче жить. Пожалуй, нет. Появилось множество более сложных, непонятных, трудно поддающихся объяснению и пониманию вопросов, которые, повторяю, отпугивали и отталкивали от математики. Но приходилось скрепя сердце, заниматься их разрешением. Вот об этом мы и поговорим. Впрочем, начинали мы не с этого. В первые дни решали обычные алгебраические примеры. Точнее, сложные алгебраические дроби. Примеры в духе восьмого класса. Но вместе с тем изобилующие разными осложнениями в виде арифметических (обыкновенных) дробей, разными необычными вариантами расстановки скобок. На решение одного такого примера мог потратить весь вечер. И приходилось это делать. Но самая главная проблема первого полугодия это неравенство. Помимо чисто математических проблем, которые предстояло, прежде всего, понять, были и психологические. Ведь всё, что мы до сих пор делали по математике, основывалось на представлении о равенстве. Именно, что чему равно эта проблема любой арифметической и алгебраической задачи была преобладающей. А тут вдруг возникли какие-то неравенства: зачем они, для чего нужны, какое значение имеют для практики так бы я сформулировал эти проблемы сейчас. Но в том-то и дело, что надо было выполнять требования программы, а психологические проблемы какого-то ученика никто не собирался принимать в расчёт. Но ведь без этого невозможно приступить к решению реальных проблем. Более того, их число нарастало, как снежный ком.
Следующий вопрос: нам в отношении неравенств приходилось сталкиваться с двумя различными действиями: надо было доказывать неравенство, и надо было решать неравенство. Это не одно и то же, хотя, казалось бы, я доказываю неравенство, и его решаю, вроде бы, это одно и то же. Но до сих пор мы привыкли к тому, что обычно мы что-то доказываем в геометрии (теоремы). В алгебре до сих пор у нас была лишь одна теорема теорема Виета о корнях квадратных уравнений (я на практике её никогда не применял, предпочитая решение по известной формуле вычисления корней приведённого квадратного уравнения). Причём мы лишь формулировали эту теорему, но мы её не доказывали (как раз мы с папой попробовали её доказать, но очень скоро убедились в том, что проще доехать до Владивостока, чем доказать эту теорему). А тут получается, что доказательство в алгебре такая же привычная и даже рутинная операция, как и в геометрии доказательство теорем. Так в чём же разница между доказательством и решением неравенства? Быть может, математики меня осудят за нестрогость суждений, но попробую высказаться, как дилетант. Доказательство предполагает выдвижение ряда логических предположений, допущений, рабочих гипотез. А решение это выполнение действий, которые, конечно же, тоже подчинены логике, но сама эта логика очевидна для того, кто эти действия проделывает (во всяком случае, это идеал, к которому нужно стремиться) и не требует своего явного обнародования. А при доказательстве именно логика преобладает, она должна быть явно выражена и соответствовать той цели, которая поставлена перед тем, кто собирается доказывать данное математическое предложение.
Но проблема заключалась и в том, что я не мог рассчитывать на помощь и поддержку со стороны родителей. Как выяснилось, и у них тоже была эта проблема, так как этот раздел не был сильной стороной алгебраического курса. Вот почему мне пришлось рассчитывать только на собственные знания, приобретённые на уроке, а также на интуицию. В тот момент она меня не подвела. Итоговую контрольную я написал на 4. В качестве предварительной оценки я получил по алгебре 4.
Изменения ожидали нас и при изучении геометрии. Казалось бы, основным содержанием курса должна стать стереометрия. Именно к её изучению мы предпринимали подготовку, в ходе которой я немного ознакомился с пространственными чертежами. Но, как оказалось, стереометрия это только часть нашего курса. Когда я вернулся после болезни, обнаружил, что появилась ещё одна психологическая проблема. Речь шла о тригонометрических функциях. Ведь в прошлом году мы специально занимались темой "Тригонометрические функции острого угла в прямоугольном треугольнике". И тогда были установлены числовые значения этих функций для углов в 30, 45, 60, 90 градусов. Эти значения надо было запомнить, как таблицу умножения и практически применять их при решении задач. И вот после возвращения в школу после болезни я вдруг слышу о каких-то знаках синуса, косинуса, тангенса, котангенса. Что это значит? Появились дотоле не известные мне понятия: тригонометрический круг, подвижный радиус-вектор. Какое-то время потребовалось, чтобы я разобрался в этих понятиях. Должен сказать, что не полностью я в них разобрался. Но всё-таки признал, что они не только имеют право на существование, но и должны приниматься как само собой разумеющееся.
Следующая тема, которую мы рассматривали в этот период, называлась "Числовые последовательности". Казалось бы, при чём здесь геометрия? Оказывается, при том, что основные способы интерпретации предполагают использование некоторых геометрических понятий, например, понятия "окрестность" при определении предела.
А последней в этой четверти темой была "Арифметическая прогрессия". В дальнейшем мы не однажды будем касаться этого вопроса. Сейчас же в четверти я получил по геометрии 4.
В какой-то мере начало курса физики нашего десятого класса пересекается с курсом физики восьмого класса. То же самое было в самом начале – это раздел "Тепловые явления" (он получил научное название "Термодинамика"). Но теперь наши представления получили более углублённый характер. Прежде всего, мы изучали газовые законы (Бойля-Мариотта, Гей-Люссака, Шарля, Дальтона, Авогадро, Клапейрона-Менделеева уравнение состояния идеального газа). Тут уже были многочисленные формулы, содержательные задачи. Но в целом успеваемость была ровной. В четверти я получил по физике 4.
На уроках химии мы изучали теорию электролитической диссоциации. Здесь по-иному представляются известные нам химические формулы. Весьма серьёзное значение имеют ионные соединения (основания, кислоты, соли), ионные уравнения. На первый взгляд, может даже показаться, что они намного проще, чем те химические уравнения, которые мы рассматривали ранее. Но дело намного усложнялось, когда рассматривалась тема "Окислительно-восстановительные реакции". Здесь наибольшую сложность представляли уравнения этих реакций, точнее, расстановка коэффициентов в этих уравнениях. Тут надо было больше советоваться с Александрой Александровной. Со стороны Александры Александровны я ощущал моральную поддержку. И это помогло решить возникшую проблему. В четверти я получил по химии 4.
А теперь поговорим о литературе. Нам предстояло изучить довольно обширный материал:
40-е годы XIX века
В.Г. Белинский. Письмо к Н.В. Гоголю по поводу книги "Выбранные места из переписки с друзьями";
60-е годы
А.Н. Островский. Драма "Гроза" и статья А.Н. Добролюбова "Луч света в тёмном царстве";
И.С. Тургенев. Рассказы из "Записок охотника: "Хорь и Калиныч", "Касьян с Красивой Мечи", "Певцы"Хорь и Калиныч"; романы: "Рудин", "Дворянское гнездо", "Накануне, "Отцы и дети»; стихотворения в прозе: "Щи", "Как хороши, как свежи были розы"; "Русский язык", "Порог"; повести: "Первая любовь", "Песнь торжествующей любви";
М.Е. Салтыков-Щедрин. Сказки: "Дикий помещик", "Премудрый пескарь", "Как один мужик двух генералов прокормил?"; роман "Господа Головлёвы" (отдельные главы);
Н.Г. Чернышевский. Роман "Что делать?";
Н.А Некрасов. Стихотворения: "Вчерашний день, часу в шестом", "Поэт и Гражданин", "Памяти Добролюбова", "Элегия"; поэма "Кому на Руси жить хорошо?";
Л.Н. Толстой. Роман-эпопея "Война и мир";
Ф.М. Достоевский. Роман "Преступление и наказание";
А.П. Чехов. Рассказы: "Злоумышленник", "Маска", "Невеста", "Ионыч", "Палата номер шесть"; пьеса "Вишнёвый сад".
Вот такая программа, быть может, по количеству произведений меньше, чем в прошлом году, но более объёмная.
Всё началось буквально в первый же день учебного года, на первом уроке. Сам урок начался как бы издалека. Поговорили о погоде, Надежда Николаевна посетовала, что погода ожидается неблагоприятная, что уже в конце сентября может пойти снег (это она к тому, что в такую погоду особо не разгуляешься, стало быть, объяснять невыполнение задания погодой бессмысленно). У кое-кого все эти разговоры усыпили бдительность. Среди них оказался и я. Позже выяснилось, что в неявном виде Надежда Николаевна задала задание по "Письму к Н.В. Гоголю" В.Г. Белинского. Но я даже не читал его (кстати, по Брайлю его не было, и даже непонятно, по какому источнику надо было его читать). А надо было не только прочитать, но и законспектировать это письмо. К счастью, в тот момент до меня очередь не дошла, так что в самом начале большой беды удалось избежать.
А начали мы, как я уже говорил, с письма В.Г. Белинского к Н.В. Гоголю по поводу его книги "Выбранные места из переписки с друзьями". Но само изучение этого письма оставило странное впечатление. Разговора об этом письме, а, главное, хотя бы кратко о произведении Гоголя, ставшего поводом для его написания, не было. Велено законспектировать это письмо. Я переписал с конспекта одного из учащихся одиннадцатого класса. Но там был исключительно текст письма (очевидно, выписки из отмеченных Надеждой Николаевной мест) без какого-либо анализа (так называемый школярский конспект, состоящий из одних цитат). На том всё и закончилось.
Между тем, наши занятия продолжались. И начали мы с сороковых годов девятнадцатого века. Спрашивается, как это корреспондируется с последующим литературным материалом? Во всяком случае, у меня возникло представление о наличии такой связи. А, между тем, ближайшее произведение такую связь не обнаруживает. Вернее, я попытался её увидеть, но моё предположение оказалось ошибочным. И потом всё-таки в числе первых литературных произведений, которые мы должны были изучать, назван роман И.А. Гончарова "Обломов". И я знал, что и у папы были сочинения на эту тему. Более того, в недалёкие от нынешнего годы в передачах "Радио для урока литературы" этот роман рассматривался. Я взял по Брайлю начало этого романа и стал читать сам. И вот уже какие-то мысли появились: не такие детские, как те, что Коля высказал в 1970 году после просмотра по телевизору спектакля, а вполне соответствующие замыслу и содержанию романа. И вдруг оказывается, что именно с этого года "Обломов" исключён из школьной программы. Спрашивается, почему? Неужели кому-то пришло в голову, что этот роман у части нерадивых учеников породит представление о том, что раз Обломов, этот классический лентяй, сумел благополучно (да так ли уж благополучно) прожить, то и он, вот этот индивидуум, проживёт? Мне трудно в это поверить. Но я почувствовал разочарование, потому что меня лишили чего-то важного и интересного. Возможно, именно этим и обусловлены драматические события, разыгравшиеся в ближайший период, к рассказу о которых мы сейчас и приступим.
Мы начали изучать творчество Тургенева. На том последнем перед моей болезнью уроке предметом нашего рассмотрения был его роман "Рудин". Сам его так и не прочитал.
Примечателен был второй день, когда я шёл в школу после болезни. Дело в том, что в тот момент в нашем классе проходил практику Олег Пилюгин (теперь он не просто Олег, а Олег Николаевич). Мы встретились с ним на пути к школе. Вместе прошли до школы. Он поинтересовался моим здоровьем. Я сказал, что поправился, и что готов продолжать заниматься. Однако в тот день у нас его не было. Урок вела Надежда Николаевна.
Между тем, я знал, что класс изучает драму Н.А. Островского "Гроза" (тоже, между прочим, не вполне понятно, как такое могло произойти: вроде бы, начали изучать творчество Тургенева, всего один урок посвятили одному его роману, а потом перешли к творчеству Островского последовательности не чувствуется). Мама и бабушка прочитали мне текст "Грозы" (конечно, от такого чтения я получил меньше эмоционального впечатления, чем тогда, когда слушал сцены из спектакля МХАТ СССР имени А.М. Горького с участием Андровской, Добронравова и Ливанова). И вот я пришёл на урок и попал прямо на сочинение: оказывается, надо было писать сочинение на тему "Личность и трагедия Катерины". Но у меня в голове ещё не "уложилось" это произведение. Я ещё толком не понял, что там к чему. Но главное в том, что в сознании это произведение связалось с определённой эпохой (с сороковыми годами ХIX века). И сколько бы мама ни пыталась меня переубедить, но я никак не мог отрешиться от сложившегося представления и попытался реализовать его, связав с этой эпохой. Но такая попытка оказалась ошибочной, а исправить положение казалось невозможным ведь в этом случае смещались акценты и притом очень значительно, хотя с содержательной точки зрения улавливалось сходство с предшествующей эпохой. Но оказалось, что сама пьеса была написана позже, чем я думал. Таким образом, стало очевидным, что прежде чем приступать к написанию сочинения, надо изучить весь относящийся к произведению материал: прочитать (или прослушать) самоё произведение, доступные критические статьи, подготовить цитаты для иллюстрации отдельных положений. Надо обратить внимание на время написания произведения, наиболее важные общественно-политические проблемы того времени, а также на то, как они были отражены в данном произведении. Казалось бы, это элементарные вещи, но получилось так, что слабое понимание, возникшее ввиду неправильной ориентации, привело к искажению представления о самом произведении, о времени его написания, а также о поднимаемых в нём проблемах. Применительно к "Грозе" это была проблема положения женщины в России девятнадцатого века, её эмансипации. Если бы я указал на эту проблему, то моя работа была бы вполне приемлемой. А так как я проявил непонимание, то и результат мог быть неудовлетворительный. И если этого не произошло, то за это надо было благодарить Олега Николаевича. Но эта история послужила мне хорошим предметным уроком, благодаря которому я стал более ответственно готовиться к сочинению, а в некоторых случаях даже с опережением. Но сейчас всё начиналось как драматическая и даже трагическая ситуация.
А в это время была экскурсия на тему "Достоевский в Петербурге". Хотел уже отказаться. Позвонил домой маме, весь в слезах, в состоянии истерики. Но мама меня успокоила, сказала, что обязательно надо ехать, обещала прийти. Так и произошло. На самом деле, об этой экскурсии надо было бы рассказать подробно. Но, во-первых, это увело бы в сторону от темы, во-вторых, будучи поглощённым вопросом, как напишу сочинение по "Грозе", и думать об этом не мог. Но вот запомнился один эпизод. С нами ехал одиннадцатый класс. И был среди учащихся этого класса Юрий Лексютин. И вот, когда уже всё закончилось, одноклассники его стали уговаривать: "Юра, где твоя музыка?" Он достал гитару, и они запели что-то насчёт "водочки". Словом, к теме это никакого отношения не имело. Ирина Александровна, их классный руководитель, сопровождавшая их на экскурсию, возмущённо спросила: "Юра, это что же у тебя, по теме песня?" После этого "певцы" замолчали.
Но всё-таки главное моё дело сейчас написание сочинения. Всё-таки в субботу я его не писал. Писал конспект. Но, похоже, конспект ничего особенного мне не дал. На следующий день мама достала своё сочинение. Прочитала его мне. Впечатление было такое, что это прямо-таки шедевр мировой литературы, так складно и аккуратно всё было написано. И велик был соблазн переписать его, как в своё время мы сделали с "Горем от ума". Но совесть не позволяла: не мог забыть, как Надежда Николаевна почти на 99% уличила меня. А я тогда клялся и божился, что писал сам. Но всё-таки некоторые цитаты из маминого сочинения позаимствовал: Добролюбова, Гончарова, некоторые выдержки из самой драмы. И всё-таки с первым пунктом вышла накладка: ну никак не мог я в толк взять, что "Гроза" не является произведением 40-х годов девятнадцатого века. И сколько бы мама меня ни вразумляла, я упрямо, как осёл, стоял на своём. И что же, частично первый пункт вошёл по выкладкам Надежды Николаевны про сороковые годы. Всё дальнейшее было как обычно. В конце концов, сочинение было написано. Я его сдал. Но помимо сочинения надо было законспектировать статью Добролюбова "Луч света в тёмном царстве". Этот конспект предоставили учащиеся десятого "Б" (слабовидящие). Мы этот конспект переписали. Но отвечать по этой статье не пришлось. Тут как раз появился Олег Николаевич. Я ему сказал о своём просчёте. Тогда я зачеркнул упоминание о сороковых годах и написал "Шестидесятые годы", а дальше исправлять не стал. Возможно, если бы в нашем распоряжении были бы компьютеры с редактором, то можно было бы аккуратно, не затрагивая весь текст, зачеркнуть ошибочный текст, а вместо него написать правильный. Но исправлять при тех условиях это значит переписывать всё сочинение от начала до конца. Ведь по брайлевской рукописи невозможно ничего ни вставить, ни удалить словом, известная русская пословица "Что написано пером, того не вырубишь топором" это как раз про письмо по Брайлю.
Дня через три состоялся зачёт по "Грозе". Провёл его Олег Николаевич. Он задавал нестандартные вопросы. Например, кто, кроме Дикого и Кабанихи относился к "тёмному царству". В ту пору я ещё не приобрёл способности думать. В моём представлении, все, кроме Катерины и Бориса и ещё, может быть, Варвары и Вани-Кудряша относились к "тёмному царству". И я брякнул: "Кулигин". Тогда Олег Николаевич предложил мне: "Расскажи про Кулигина". Я с трудом стал вспоминать, что он механик-самоучка, часовых дел мастер, пытается изобрести "perpetum mobile ("вечный двигатель"), пытается уговорить Дикого ассигновать средства на громоотводы, а Дикой, как истый мракобес, отказывает под тем предлогом, что, мол, гроза это наказание господне, словом, Кулигин пытается принести городу благо. Какой же это "представитель тёмного царства"? Скорее, наоборот. Но кто же тогда? Были там эпизодические лица: странница Феклуша и барыня, про которую сказано, что она полусумасшедшая. Вот эти-то и относятся к "тёмному царству". А вообще надо внимательно читать произведение (возможно, этих слов он и не говорил, но смысл такой был). А потом он провёл разбор моего сочинения. Как оказалось, собственно, предметом разбора был этот пресловутый первый пункт. Он не ругал, не шпынял, но показывал, как нужно делать. И должен я сказать, что от этой его науки я как раз и стал в большей степени ответственно относиться к сочинениям.
После "Грозы" мы вернулись к изучению творчества Тургенева. Из "Записок охотника" надо было проанализировать некоторые рассказы. Мне достался рассказ "Касьян с Красивой Мечи". Много позже я узнал, что Красивая Меча это вполне реальная географическая точка. Она расположена на железнодорожной трассе Елец-Валуйки. Сравнительно недалеко от этого места находится железнодорожная станция с ещё более приметным названием Лев Толстой. Вполне возможно, что тем самым увековечили имя писателя, дав такое название станции Астапово, где он и закончил свою жизнь.
Итак, мне прочитали этот рассказ. Мы также нашли отзывы других писателей (в частности, В.Г. Короленко) об этом рассказе и о "Записках охотника" И.С. Тургенева в целом. И вот я с большей уверенностью написал анализ этого рассказа. Прочитал его на уроке. Был один досадный промах: я написал "Рассказ рассказывает". Олег Николаевич немедленно отреагировал: он высказал замечание-пожелание: "Избегай таких выражений типа "рассказ рассказывает", а то получается "масло масленое". В дальнейшем я стал более критично относиться к своим высказываниям и следить за тем, чтобы похожих "ляпсусов" не случалось.
Однако были у нас здесь и другие рассказы. Вспоминаются, по крайней мере, два: "Хорь и Калиныч" и "Певцы". К сожалению, прочитать их (прослушать) не было никакого времени. И вот Олег Николаевич вызвал меня, чтобы я пересказал хотя бы содержание рассказа "Певцы". А я не знал. Олег Николаевич осудил: "Это не дело". Анализ этого рассказа должен был подготовить Саша Кукушкин. Но его в тот момент не было в классе (потом он всё-таки вернулся). К сожалению, до конца школы Кукушкин так и не научился бегло читать. И если до этого доходило дело, то его работы читал кто-нибудь другой. Прочитал Саша Лебедев. В его прочтении это выглядело хорошо. Кукушкин написал достойную работу. А я впоследствии, конечно, не раз слушал рассказ "Певцы". Считаю, что это лучший рассказ Тургенева.
Дальше вернулись к его романам. Фактически за один урок без записи в конспект прошли его роман "Рудин". Бабушка начинала мне его читать во время болезни. Но мы так и не закончили это чтение.
Роман "Дворянское гнездо" мы не читали. Слушал радио спектакль ещё в 1972 году. Понравился. Однако тут оказалось, что эстетическое наслаждение от игры актёров наложилось на необходимость дать литературоведческую оценку произведения. Честно говоря, по этому роману вообще никто никого ничего не спрашивал.
Что же касается романа "Накануне", то его и вовсе мы не читали. По небольшим полунамёкам мы узнали, что главным героем является болгарский студент Инсаров, который поставил перед собой благородную цель освобождение родины. А его соратницей стала молодая русская девушка Елена, которая последовала за ним в Болгарию и участвовала в совершаемых им великих деяниях на пути к реализации этой цели.
Основное же внимание уделялось роману Тургенева "Отцы и дети". И вот пока класс лишь подходил к изучению этого романа, я уже был готов к написанию сочинения. Происходило это потому, что тут все резервы были задействованы: я читал хрестоматию (здесь, правда, роман был в сокращении), мама, папа и бабушка читали мне полный текст романа. Кроме того, я основательно проработал прошлогодний конспект. Конечно, я готов был больше рассуждать о главном герое романа Базарове. О Базарове я слышал, начиная с четвёртого класса. И было это преподнесено в таком виде, что папа за праздничным столом после некоторого возлияния рассказал о том, как он в молодости отравился трупным ядом (прямо, как Базаров). А по прошествии некоторого времени я спросил у дедушки, кто такой Базаров. А дедушка ответил: "Базаров был нигилистом". Что значит "нигилист" ученику четвёртого класса было неясно, но он виду не подавал, справедливо полагая, что со временем узнает. Сейчас можно было бы сказать, что уже тогда я был последователем древнегреческого философа Фалеса, говорившего: "Что мудрее всех на свете? Время. А почему время? Потому, что со временем всё становится известным". Но опять же, в четвёртом классе я ещё не мог знать Фалеса, но можно ведь не знать автора, но вполне можно следовать его философии. И вот я дожил до десятого класса. Читаю роман "Отцы и дети" и узнаю, что Базаров нигилист. Это значит, что он разделяет мнение тех, кто отрицает весь предшествующий общественный порядок. Так он революционер? Ну, скажем так: почти. Это меня устраивало. И я был уверен, что напишу о нём хорошее сочинение. Но, как оказалось, со своим видением сочинения я поспешил. На сей раз Надежда Николаевна нам велела анализировать в сочинении не одного героя, а двух. Поэтому было предложено две темы. Одна из них "Аркадий и Базаров", а другая "Павел Петрович и Евгений Базаров». Первую тему я сразу же отбросил. Почему? По моему представлению, Аркадий ничем особенным себя не проявил. Более того, мне подумалось, что общение и якобы дружба с Базаровым для него - нечто вроде детской игры взрослого человека. Иное дело Павел Петрович и Базаров это идейные противники, для которых принципы представляют наиважнейшие условия бытия. К тому же у них там даже до дуэли едва не дошло (вот уж это последнее кажется странным: едва ли такому принципиальному аристократу, каким почитал себя Павел Петрович, пришло бы в голову стреляться с человеком, принадлежавшим к иному сословию). Но такое едва не произошло. Впрочем, в сочинении этот эпизод какого-либо значения не имеет.
Короче, я выбрал вторую тему. А перед этим надо было ещё написать развёрнутый план "Личность Базарова". Развёрнутый план это тезисные характеристики героя и цитаты из произведения, которые должны эти тезисы подтвердить. Не поехал на очередную экскурсию об Александре Блоке (опять-таки неважно себя чувствовал), но написал этот план. Надежда Николаевна, посмотрев его, сказала, что этот план может быть взят за основу при подготовке к экзамену.
Завершающим этапом изучения романа "Отцы и дети" было знакомство со статьёй Д.А. Писарева "Базаров". Для этого надо было сделать обстоятельный конспект.
Наконец, кратко были рассмотрены стихотворения в прозе И.С. Тургенева "Щи", "Русский язык", "Порог", "Трезор", повести "Первая любовь" и "Песнь торжествующей любви". А попутно мы также познакомились с его романами "Новь" и "Вешние воды".
Мы продолжали изучать Новую историю. Предметом нашего рассмотрения был период от Парижской коммуны до Первой мировой войны: Франко-прусская война и Парижская коммуна, рабочее движение в странах Европы, Азии (Китай), Африки (англо-бурская война, война зулусов против англичан), Северной Америки (США), Южной Америки. Материал был очень интересен. Здесь помимо учебника я пользовался материалом, содержащимся в книге В.Г. Трухановского "Уинстон Черчилль. Политическая биография". Именно тогда был на подъёме. И даже сумел выйти в лидеры по успеваемости.
В десятом и одиннадцатом классах мы изучали общую биологию (дарвинизм). Надо сказать, что это был весьма сложный для восприятия и понимания материал. И тут оказывалось, что он не соответствует некоторым сформировавшимся ранее представлениям. Более того, даже стало казаться, что религиозные представления (хотя никто и не думал вникать в них) по данному вопросу более просты и понятны, чем научные, изложенные в учебнике Полянского и Брауна. Тем не менее, приходилось изучать именно научный материал. В этот период мы рассматривали эволюционные учения додарвинского периода: теорию Карла Линнея, получили первоначальные представления о теории Ламарка, и, наконец, основные положения теории Дарвина. Вот так выглядел перечень теорий, которые мы изучали на уроках. Этот процесс шёл трудно. Тем не менее, в четверти я получил 4.
Странные вещи происходили на уроках географии. Собственно, они начались ещё в прошлом году, но сейчас ещё больше усугубились. Формально мы должны были бы продолжать изучение экономической географии зарубежных стран. Точнее, Азии (Япония, Индия). Впрочем, эти страны мы, действительно, изучили. А дальше начался "бумажный" откат назад. Происходило это якобы для выравнивания с классом слабовидящих. А на самом деле, никакой географии у нас не было. Чем же занимались? Читали книги. Правда, теперь это имело некоторое оправдание: предстоял большой материал по литературе, а не все и не всё успели прочитать. И вот в какой-то мере это компенсировалось на уроках географии. Так, например, были прочитаны романы И.С.Тургенева "Дворянское гнездо", "Накануне", "Отцы и дети", а в порядке дополнения романы "Новь" и "Вешние воды". Но отрицательным было то, что Борис Иванович занимался откровенным подлогом: ставил оценки за несуществующие ответы. Любопытно, что все таким образом получали "пятёрки", а Марков, то есть, я, получал "четвёрки". Ну, конечно, "четвёрка" – это не "тройка", но слишком уж странно получалось: складывалось впечатление, что Борис Иванович ставит оценки пристрастно. К кому у него была симпатия, тот получал "пятёрки", а тот, кто его симпатией не пользовался, получал "четвёрки". К числу последних относили и меня. Спрашивается, почему? Потому, что я пытался бороться за объективность, что как раз и разрушало представление, исходившее от Варвары Алексеевны о том, что преподаватель всегда прав. И вот Борис Иванович не забыл мне этой попытки. И не простил. Но, как оказалось, доказать его предвзятое отношение было невозможно. В девятом классе он быстренько перестроил урок, когда мы с бабушкой попытались довести до сведения Людмилы Константиновны его художества и вывести его на чистую воду. Так в четверти я получил 4.
Уроки немецкого языка в самом начале четверти вела Анастасия Георгиевна. Она собиралась перейти на новую программу, предполагавшую приближение к экзаменационным темам. Но новый учебник ещё не выпустили по Брайлю. Мы же были не готовы к тому, чтобы воспринимать иностранный язык со слуха или писать тексты под диктовку (в будущем мне придётся столкнуться с этим в университете). А сейчас попробовали воспринимать на уроке её чтение. Я, сидевший за первым столом, толком ничего не понимал. Когда бабушка попыталась прочитать мне дома текст по этому учебнику, у нас тоже мало, что получилось (смеясь, бабушка рассказывала Мише Губенку и Саше Кукушкину, что читает по-немецки, как по-итальянски), то есть, побуквенно. Короче, кончилось тем, что взяли старый учебник Гёз, Мартенс и Штегеман издания 1968 года и по нему занимались. И тут, по крайней мере, занятия проходили реально, и всё было более-менее понятно. Из текстов наиболее запомнившимися были: "Der produktionсtag" ("Производственная практика"). А ещё запомнился текст о Бетховене (Beethoven), а также текст для перевода со словарём "Arбer malеrei" (Наследие живописи").
В конце четверти к нам вернулась Вера Николаевна. И теперь до конца нашего обучения в школе она вела у нас немецкий язык. В четверти я получил 4.
Изменения ожидали нас на уроках труда. Во-первых, теперь их стало четыре в один день. Во-вторых, в нашем классе Валентин Зиновьевич уже не вёл занятия. Полностью уроки монополизировал Геннадий Иосифович. Основные занятия у нас были на электросборке. Теперь здесь появилась сборка пакетного выключателя. Работа сложная, при их производстве происходило пооперационное разбиение всей технологической цепочки. Это значит, что каждый работал на данном уроке на определённой операции. Для меня представляла сложность уже самая первая операция - надевание изоляционных чулочков. Это значит, что на основание накладывалась пластиковая втулка, наподобие той, которая была в маминой работе, когда она в 1961-1963 годах трудилась на третьем УПП (только противного запаха манной каши, как тогда, теперь не обнаружил). А дальше на эту втулку надевали верхний изолятор пластмассовое колёсико. С надеванием этого самого колёсика была наибольшая сложность, так как оказывалось непонятным, какой конец куда должен "смотреть". Дважды с грехом пополам я работал на этой операции. А потом Геннадий Иосифович пересадил меня с пакетного выключателя. Теперь моя задача заключалась в том, чтобы "наживлять" контакты КСА (коммутирующее устройство), с которым я более подробно познакомлюсь в Волоколамске в 1985 году. Сейчас я лишь "наживлял" контакты для этих устройств. Чем-то это напоминало планки, но здесь винт был всё-таки один. Полноценного закручивания этих контактов не происходило.
В четверти я получил 4. Такова картина моей успеваемости в этот период.
11. Музыка и теория музыки в первой четверти
Мои музыкальные занятия начались в начале четверти. Оказалось, что при разучивании прелюдии ля-мажор Ф. Шопена обнаружились неточности, которые пришлось устранять на ходу. Сейчас их удалось преодолеть. Следующим номером должна была быть русская народная песня с вариациями. Выбор пал на русскую народную песню "Вдоль да по речке" в обработке Белова. В своё время мы к ней уже обращались. Это было в шестом классе. Но тогда я с ней не справился, были трудности: двухголосие на часть такта, понять какая часть такта двухголосная, а какая одноголосная, долгое время было для меня сложно. Сейчас это оказалось намного легче, что в очередной раз подтверждает правоту старика Фалеса. Итак, данное переложение содержит четыре части. Первая и вторая части - изложение темы, гармоническое построение двойные аккорды (преимущественно, терции), третья часть классическая вариация, гармоническое построение одиночные ноты, метроритмическое построение - шестнадцатые, четвёртая часть тоже вариационная: первая половина как бы повторение начала второй части, аккордово-двухголосное изложение темы, вторая половина переход к соло басов в партии левой руки, а окончание появляются тридцать вторые ноты.
Сейчас это осваивалось без излишних усилий. В основном, разучивание происходило как раз в этот период.
В курсе теории музыки главное внимание уделялось теме "Характерные интервалы гармонического мажора и минора". Разница, по сравнению с привычным построением интервалов, заключалась в том, что если раньше они строились от нот, то теперь это происходит в тональностях. Последнее составляло большую сложность. Тут я однажды сделал 6 ошибок. Евгений Петрович констатировал: "Чистая "двоечка" (а примеров было 80). И хотя после такого результата Евгений Петрович пожаловался моей бабушке: "Он меня довёл", но всё равно общаться с Евгением Петровичем было интересно и приятно. Так и происходили наши занятия.
12. Культурная жизнь на осенних каникулах
Мы начинаем рассказ о каникулах. И начнём его с событий культурной жизни.
Когда мы встречались с Дмитриевым, он пригласил нас на свой концерт. Этот концерт состоялся 3 ноября в капелле. Вместе с Дмитриевым выступил другой молодой музыкант Мамайков из города Горького. В его исполнении особенно впечатляюще прозвучала "Итальянская полька" в гармонизации С.В. Рахманинова. Но подлинным героем этого концерта был Дмитриев. Среди произведений, которые произвели на меня особенно сильное впечатление, были следующие: Н. Паганини, "Кампанеллла"; русская народная песня "Ай, утушка луговая"; Н.А. Римский-Корсаков, "Полёт шмеля" из оперы "Сказка о царе Салтане"; И. Штраус, вальс "Весенние голоса"; Россини, каватина Фигаро из оперы "Севильский цирюльник".
Среди слушателей было много детей. Это создавало своеобразный колорит на протяжении всего концерта. Некоторые из них играли со своими номерками, и это как-то дополняло чисто музыкальное впечатление. Подобного я ещё никогда не слышал. Но я думаю, что тем самым они в большей степени выражают свой восторг, чем только хлопая в ладоши.
После концерта мы смогли подойти к Дмитриеву и высказать слова благодарности. Мы были довольны. В дальнейшем мы встретимся с ним, но уже при других обстоятельствах. Он же нас поблагодарил за то, что мы пришли. А о дальнейших наших контактах речь впереди.
13. Начало каникул
И вот начались осенние каникулы. Основную их часть мы будем проводить в Москве (об этом я ещё расскажу). А сейчас хотел бы сказать о тех событиях, которые произошли в самом начале каникул.
Каникулы для школьника это всегда свободное время. А чем я занимался в свободное время? Писал мемуары. Да и в Москве я тоже писал мемуары.
В один из этих дней по третьей программе радио передавали оперу Моцарта "Свадьба Фигаро". Вспоминаю, с каким удовольствием слушал эту оперу в прошлом году в Москве. Тогда это была старая запись с участием Георгия Абрамова. Я думал, что услышу эту же запись. Но нет, на сей раз это была запись с Зальцбургского фестиваля. Увы, я ещё был далёк от того, чтобы понять и оценить эту музыку. Музыку Моцарта я воспринимал как музыку композитора, являющегося автором инструментальных и симфонических музыкальных произведений. И, тем более, о его операх я знал мало. Да, я, конечно, слышал, о них. Но сейчас я мог бы представить свои тогдашние впечатления следующим образом: мне казалось, что черты инструменталиста и симфониста проступают в его музыке и здесь. Казалось, вокалисту тут очень мало простора. Да, но в тот момент я обратил внимание даже не столько на вокал, сколько на то, на каком языке пели исполнители. Я думал, что раз Моцарт по национальности австриец (наверное, всё же такой национальности нет, есть гражданин или, как во времена Моцарта, подданный австрийской или австро-венгерской империи, а национальность, скорее, австрийский немец), то и петь будут на немецком языке (кстати говоря, ряд достаточно известных опер Моцарта, таких, как "Похищение из Сераля", "Волшебная флейта", действительно, исполняется на немецком языке). Однако здесь ничто не свидетельствовало о том, что поют по-немецки. Оказалось, что поют на итальянском языке. Но мне казалось, что такого не может быть. Так я узнал, что наиболее значительные оперы Моцарта исполняются на итальянском языке, А на немецком языке тоже исполняются выдающиеся оперы, хотя это, скорее, народные оперы. Но такие премудрости до меня дошли позже.
В это же время я читал новую книгу. Я читал её первый том брайлевского издания. Но об этой книге я расскажу в разделе "Моё чтение".
И вот теперь мы можем приступить к рассказу о поездке в Москву. Именно ей мы уделим внимание в самое ближайшее время.
Я включил приёмник. А по радио передавали фрагменты из опер. И вспоминаю, что среди них был дуэт Розины и Фигаро из оперы Россини "Севильский цирюльник". Пели Вера Фирсова и Иван Бурлак (в дальнейшем я услышу эту оперу в данном исполнении целиком). Кроме всего прочего, я узнаю, что в комических операх при исполнении речитативов может использоваться клавесин (чембало), а в нашем случае - фортепиано. Вот такие открытия я сделал в то время.
14. Поездка в Москву на осенних каникулах
И вот, наконец, настал день нашего отъезда в Москву 5 ноября. Мы поехали на вокзал на трамвае. Бабушка нас провожала. Мама к нам присоединилась уже на вокзале (она приехала на вокзал прямо с работы). В поезде мы начали читать роман М.Е. Салтыкова-Щедрина "Господа Головлёвы». Прочитали большую часть первой главы.
Итак, мы ехали скорым поездом №9. На вокзале нас никто не встречал. Но мы, хоть и не без труда, на метро доехали до станции "Проспект Вернадского", а оттуда на автобусе. Поездка в этот раз была более спокойной. А встреча более сдержанной. На то были свои причины.
У дедушки был юбилей - 70 лет со дня рождения. В Академии наук его чествовали, был доклад (дедушка сказал об этом предельно просто: "…делал доклад про меня, я сидел и слушал"). Были подарки, среди которых магнитофон "Астра".
Но одновременно мы узнали историю о том, как Софья Васильевна себя скомпрометировала. Она пыталась достать из холодильника мясо, которое примёрзло. используя нож. В результате испортила холодильник (так, по крайней мере, говорили, хотя бабушка полагала, что этот холодильник уже и так был подержанный). Потом его пытались отремонтировать, да, видно, полностью решить эту проблему не удалось. После этого Софья Васильевна исчезла, а появилась лишь однажды, тогда отец с ней так "объяснился", что она навеки забыла дорогу в этот дом.
9 ноября мы с мамой уезжали. На этот раз уезжали скорым поездом №4 "Красная стрела". В целом путешествие прошло хорошо.
Итак, мы прибыли в 8.30. Хоть это был учебный день, но, выходит, я его прогулял.
15. Седьмое ноября
В этот день отмечалась 56-я годовщина Великой октябрьской социалистической революции. На Красной площади был парад. В тот день папа мне рассказал, что в параде участвует и военная техника. Я его спросил: "А самолётики?". Папа сказал: "Нет, самолётиков не будет. Будут танки и артиллерия". После парада была праздничная демонстрация трудящихся.
Потом каждый занялся своими делами. Я писал мемуары (впервые взял их с собой в Москву). А вечером праздник был у нас. Приходила Вера Ивановна. Оказывается, я видел её в последний раз. В 1979 году я узнал, что она вернулась в Сибирь, в город Ангарск.
16. У тёти Зины во время пребывания в Москве на осенних каникулах
8 ноября отмечали день рождения Ивана Тимофеевича. По этому поводу у тёти Зины состоялось торжество.
Выяснилось, что тётя Света уже уехала. Теперь она живёт в Италии. Во время нашего пребывания у тёти Зины состоялся телефонный разговор с Римом. Но подробности этого разговора мне не известны.
А сам праздник прошёл хорошо. Было угощение, была беседа. Словом, приятные чувства он вдохнул.
17. Мы и дядя Миша во время пребывания в Москве на осенних каникулах
Мы начинаем историю московской трагедии. Впрочем, ещё в ноябре 1973 года казалось, что ничего опасного не происходит. Но в свете последующих событий можно предположить, что корни их находятся именно здесь. Я представляю их так, как сам воспринял.
Как я уже говорил, дедушке подарили магнитофон "Астра", но сам он им фактически не пользовался, пользовался им дядя Миша. В первый же день, прямо после нашего приезда, он продемонстрировал запись, в которой Лена рассказывает о своих детсадовских делах. Но время, видимо, для неё было уже позднее, а потому ей надо было ложиться спать. Она, конечно, не хотела. Тогда дядя Миша всю эту сцену с рёвом записал на магнитофон. И эту часть записи мы слушали. Потом он уже при нас записывал своё пение. Это были неаполитанские песни, а также арии из опер романс Надира "Искатели жемчуга". Был ли он трезвым, или же уже где-то подвыпил, не знаю. Но то, как он пел, это, к сожалению, уже была бледная тень того, как это было в 1962 году. Он просил меня выступать в роли музыкального критика. Но я не знал, что здесь и сказать. Было ясно, что с ним происходит что-то нехорошее. Но сказать это прямо не решался (ведь неизвестно, какая реакция последует). Поэтому предпочитал молчать и слушать. Не знаю даже сейчас, правильно ли я тогда поступил. Может быть, скажи я тогда хоть слово, тех печальных событий удалось бы избежать? А, может быть, если бы я что-то начал говорить, вызвал бы бурю. Ведь, как оказалось, характер у него был вспыльчивый. На себе я этого не ощущал, но слышал, например, как он сказал бабушке (своей матери): "Отстань ты от меня". Это говорило о том, что разногласия зашли слишком далеко. И многого я ещё не понимал. Поэтому и молчал.
Мы слушали четвёртый акт оперы Бизе "Кармен" с участием Ирины Архиповой и Марио дель Монако. Эту оперу мы целиком прослушивали вместе с ним в 1967 году. А сейчас мы узнали, что эта опера в данном исполнении выпущена на пластинках. К ней мы ещё вернёмся.
Потом они с папой общались. Он записывал на магнитофон своё пение. Пел он песню "Te Woglio ben asaye", точно в конце переврал мотив. Теперь даже трудно было понять, какого тембра у него голос: первоначально он позиционировал себя как тенор, а сейчас его голос был похож на не вполне отчётливый баритон или даже бас. И обнаружилось, что, с одной стороны, дядя Миша ещё пытается петь, а, с другой, его голос претерпевает изменения, причём не в лучшую сторону.
А на следующий день мы начали слушать оперу Россини "Севильский цирюльник" (об этой опере я расскажу в следующем разделе).
Вечером того же дня, когда мы возвращались от тёти Зины, мы стали свидетелями жуткой сцены. Дядя Миша был пьян. В этом состоянии он не был на себя похож: беспорядочно кричал, бил ногами в дверь, хлопал дверями. В пылу безумия (правда, я позже слышал это от папы) он, будто бы, сказал: "Мы этих гастролёров тут не потерпим". Это надо было понимать так: вот мы ездим (в смысле имеем возможность приехать в Москву), а потому мы богачи, а другие (то есть, он) наоборот.
И вот остался последний день. Мы дослушали до конца оперу "Севильский цирюльник". Он спросил меня, нравится ли мне это исполнение. Я сказал, что нравится. И тогда он подарил мне эту запись оперы в данном исполнении. И казалось, что мирные отношения были восстановлены.
Ну, а после "Севильского цирюльника" мы слушали записи неаполитанских песен в исполнении разных певцов. И общая атмосфера, казалось, на этом была восстановлена. Так ли это, увидим в дальнейшем. А сейчас продолжим наш рассказ.
18. Из моей коллекции опера "Севильский цирюльник" (номер 2)
Об этой опере я впервые услышал ещё в раннем детстве. По радио во время трансляции многочисленных объявлений доводилось слышать о том, что эта опера идёт в Малом театре оперы и балета. Первый фрагмент из этой оперы, который я слышал, была ария Розины из первого акта. Не могу сказать, понравилась ли мне эта ария, в чьём исполнении я её слышал, на каком языке. Большее впечатление произвела на меня каватина Фигаро. И первым, в чьём исполнении я её услышал, был Муслим Магомаев. У него была актёрская игра. А потом я вспоминаю исполнение Титта Руффо, Этторе Бастианини и некоторыми другими певцами. В 1969 году опера "Севильский цирюльник" была включена в абонемент в Малый театр оперы и балета, но ввиду какого-то недоразумения мы её не послушали. В начале 1970 года дядя Миша дал мне послушать начало записи этой оперы. Помнится, однако, что тогда мы не прослушали даже первую сторону.
Между тем, в 1971 году мама и папа слушали эту оперу в Малом театре оперы и балета. В той постановке партию графа Альмавива пел болгарский певец Никола Николов. Могу только предполагать, насколько он был хорош в этой опере (позже слушал по радио оперу Верди "Аида" в болгарском исполнении с участием этого певца, который пел партию Радамеса, и это было очень сильно).
И вот в 1973 году я получил возможность услышать её целиком. И должен сказать, что впечатление было неоднозначное. Нет, конечно, оно положительное от начала до конца. Но уже это прослушивание показывает, что нельзя судить о сложном музыкальном и сценическом произведении на основании отдельных фрагментов. Нужно прослушать его целиком, причём сразу и без перерыва и уже на этом основании что-то говорить о нём.
Итак, опера начинается с увертюры (конечно, в процессе развития жанра от этого правила стали отходить уже во второй половине девятнадцатого века). Но классическая опера следует этой традиции всегда. Как правило, в увертюре фрагментами звучат темы основных героев оперы. В "Севильском цирюльнике" Россини эти темы звучат лишь намёками. В то же время, саму увертюру можно воспринимать как самостоятельное симфоническое произведение. Затем начало оперы. Эпизод, в котором участвует граф Альмавива, его слуги и только под самый конец вступает Фигаро. Кажется, что ничего особенного, но это начало действия. Можно подумать, что между драматическим произведением и музыкальным произведением, которое представляет собой опера, не так уж и много различий. Пожалуй, сходства больше. И вот, наконец, появляется Фигаро, сначала как бы издали поющий отдельные минимальные эпизоды из своей каватины. А потом он, наконец, появляется во всей своей красе. Звучит каватина. Но поначалу может показаться, что голос исполнителя (Сесто Брускантини) звучит слабее, чем у Магомаева (возможно, такое впечатление следствие либо специфики записи, а, может быть, проигрывателя). Но нам следует запомнить этого певца. Его амплуа комический баритон, и голос весьма своеобразен. Актёрская игра у него преобладает. И потом нельзя судить об исполнении по одной арии, надо дослушать всю роль до конца, а уж потом судить о достоинствах исполнения, о трактовке певцом данного образа. Как раз в рассматриваемом случае мы имеем именно такой пример. В самом деле, после исполнения каватины Фигаро на сцене до конца, и всеми своими действиями (в данном случае своими вокальными репликами) он показывает, что именно он является главным героем. А что граф Альмавива? Вот я слышал оперу Моцарта "Свадьба Фигаро". Там партию графа Альмавивы пел баритон или даже бас, что свидетельствовало о том, что это уже достаточно много поживший бывалый человек. А в "Севильском цирюльнике" Россини партию графа Альмавивы поёт тенор, причём в чистом виде лирический. Значит, здесь он ещё молодой. Да и в самом драматическом произведении (а, значит, и в опере) его роль не велика по значимости: без Фигаро он не смог бы придумать, в какой последовательности проводить действия.
Сейчас у меня нет полного списка исполнителей (увы, незадолго перед нашим переездом в Санкт-Петербург я его выбросил). Поэтому некоторых из них я назову по памяти и этим ограничусь. В данной записи принимали участие: Луиджи Альба, Сесто Брускантини, Виктория Де Лос-Анджелес, Карло Кава, Жан Лален. Оркестр под управлением Викторио Буи.
19. Начало второй четверти
Итак, 10 ноября мы вернулись из Москвы. Именно в этот день, по всем писаным правилам, начиналась вторая четверть. Во-первых, дело было в воскресенье (если в течение четверти, то, скрепя сердце, поплёлся бы в школу, но начало четверти это уж, пожалуйста, увольте). Во-вторых, поезд прибывал в 8.30 (а занятия начинались в 9 часов). Короче, в тот день я, примерный ученик, в школу не пошёл. Как оказалось, прогуляли все. Ведь к тому времени не все смогли приехать. А на следующий день все приступили к занятиям. Мы все оказались в школе. Вера Николаевна, помимо того, что вела немецкий язык, составляла общее расписание, а также работала в качестве воспитателя в классе слабовидящих.
А я чем занимался? Я повторно прослушал уже дома оперу "Севильский цирюльник". А вечером по телевидению показывали фильм "Подкидыш" с участием Рины Зелёной и Фаины Раневской. Впрочем, об участии этих великих актрис в этом фильме я узнал позже.
Сейчас же я понял, что главной героиней была маленькая девочка-дошкольница, которая уже успела побывать в детском доме. Сейчас же её новая жизнь не до конца наладилась, а потому то и дело случались разные эпизоды, которые у нас могли бы, возможно, вызвать улыбку.
Итак, четверть началась. В этот период у меня была очередная болезнь. В этот же период мы совершали походы в гости к Сергею Ананьевичу, Ирине Валентиновне, и появился маленький Серёжа.
А ещё мы побывали на концерте греческого ансамбля "Бузуки". По радио я слушал начало первой части тетрологии Рихарда Вагнера "Кольцо нибелунга" оперу "Золото Рейна". А на следующий день слушал оперу Чайковского "Пиковая дама" с участием Никандра Ханаева, Валерии Барсовой, Пантелеймона Марцова, дирижёр Самуил Самосуд, запись 1937 года. Об этой опере я упоминаю сейчас, потому что в моей коллекции её нет.
В процессе учёбы у меня были некоторые достижения. В моей коллекции появилась следующая опера. Я продолжил писать мемуары. Обо всём этом мы и будем говорить.
В ноябре температура опускалась до -12, а в декабре уже до -27. В один из дней декабря было наводнение. И с тех пор наводнения разной интенсивности стали происходить более часто. То наводнение было с максимальным уровнем воды в Неве 168 см выше ординара. Мы с бабушкой как раз шли в школу, а в это время от сильного порыва ветра отлетел довольно большой кусок металла с крыши, к счастью, он нас не задел (только слышен был звук от его падения).
И снова о Баське. Я уже говорил, что после того как папа её ударил, она сбежала. Почти месяц он её искал. В конце концов, он её нашёл. Баська вернулась на место. С этого момента она играла, как это у неё обычно происходит в подобных ситуациях. Но потом она снова стала проявлять беспокойство. И снова попыталась сбежать. Но на этот раз попытка побега была пресечена.
Итак, Баська была водворена на место. Но было ясно, что попыток бегства она не оставит. К чему это может привести, мы увидим в дальнейшем. Сам я в ту пору её не слышал. Но, конечно, о том, что происходило дальше, мы обязательно расскажем. А сейчас продолжим рассказ о событиях во второй четверти десятого класса.
20. Болезнь во второй четверти
Я уже говорил, что ноябрь начался с морозной погоды. И эти морозы переносились особенно болезненно. В первую субботу было очередное занятие по литературе. Потом мы пришли домой. Как я тогда себя чувствовал, не помню. Зато могу сказать, что в воскресенье в очередной раз слушал оперу Верди "Травиата". Потом родители куда-то ушли. А я лежал, потому что было как-то не по себе. Как-то стало знобить. А я лежу, и постепенно стало ясно, что заболело горло, появился насморк и кашель.
На следующий день вызвали врача. Был определён катар. Назначили лечение. Под влиянием этого лечения состояние улучшалось. Поэтому вскоре я получил возможность вставать. Но основное дело, которым я занялся, касалось моей школьной жизни. Во-первых, ещё перед болезнью я написал небольшую работу по литературе (правда, эта работа так и не получила никаких оценок). Впрочем, это относится не только ко мне лично, но и ко всем.
А сейчас хотел бы рассказать о своих "детских" экспериментах. Мне в рамках лечения приходилось полоскать горло. Наливать я тогда (да и сейчас тоже) не умел. Но когда я заканчивал полоскание, я не уносил чашечку сразу на кухню, а пытался её ополоснуть. В момент ополаскивания я обнаружил, что чашка снова наполняется водой. И мне подумалось, что в таком случае вода наливается. Почему бы это полезное свойство не использовать? Но нет, говорят, что вода из-под крана не полезна. А ведь как бы это упростило дело! Но в результате оно только усложнилось. В целом так и было. Я так и не смог овладеть теми способами выполнения навыков по наливанию воды из чайника в чашку и наоборот. В дальнейшем, когда я стану взрослым, мы всё же попытались одолеть этот навык, но заменили чайник, и всё стало выполняться труднее. В результате этот навык так и остался неосвоенным.
Между тем, старался я заниматься и учёбой: учил физику, химию, биологию те предметы, которые мог читать сам или те, которые тогда мог учить сам. Не забывал я и слушать радио. И тут во время морозов оказалось, что многие радиостанции, которые до тех пор мне не удавалось "поймать", я стал "ловить" по приёмнику. Так я "поймал" Минск. Как раз на длинных волнах, как это было в конце лета. По крайней мере, некоторые минские передачи (главным образом, информационные выпуски) я получил возможность слушать. Кроме Минска я "поймал" и Киев. Сами по себе киевские передачи на украинском языке меня не особенно интересовали. Но представляла интерес информация для газет. Примерно с 12 до 17 часов по киевскому радио передавали информацию агентства "Ратаи" для газет сначала на русском, а затем на украинском языке. До некоторой степени даже забавно было слушать, как диктор-женщина, сама не очень-то приятная, но в момент диктовки она должна была говорить именно таким голосом. Интерес представляли также украинские названия знаков препинания: крапка, кома, ведит. В общем всё это было интересно.
Но, конечно, слушал я и наши российские передачи. Тут совпало как раз с тем, что заменили батарейки в приёмнике (между прочим, в те благословенные времена батарейки в приёмнике работали до четырёх-пяти месяцев, а однажды мы довели срок эксплуатации батареек до семи месяцев). Кстати, последний раз это были батарейки "Сатурн", которые в то время считались наиболее оптимальными, больше мы их не видели. Был "Марс", а также "Орион", а потом появились вообще батарейки индийского и даже японского производства (последнее, впрочем, произойдёт нескоро). Я слушал записи ансамбля "Граммофон" (мелодию Джона Леннона из репертуара ансамбля "Beatles").
В это же время возродились передачи ленинградского коллекционера Максима Малькова (в 1967-1969 годах на Ленинградской молодёжной радиостанции "Невская волна" был целый его цикл "Неаполитанская песня и её мастера" от Энрико Карузо до Франко Корелли). Теперь же появилась передача "Из коллекции редких записей", в частности, русская вокальная музыка в исполнении выдающихся зарубежных певцов. В ту субботу, которая предшествовала моей болезни, была передача, посвящённая творчеству австралийской певицы Джоан Сазерленд (Suserland). А в воскресенье я впервые слышал оперу Шарля Гуно "Фауст" с участием Джоан Сазерленд, Франко Корелли, Николая Гяурова, дирижёр Ричард Боннидж.
А в следующую субботу я слушал окончание оперы Верди "Дон Карлос" с участием Зураба Анджапаридзе, Тамары Милашкиной, Ирины Архиповой, Ивана Петрова. Меня удивило, почему эта опера закончилась трагически. А папа мне сказал: "У Верди большая часть опер заканчивается смертью главного героя". Вскоре я и сам в этом убедился. "Дон Карлос" в их числе.
В свободное время я писал мемуары, а сразу же после того, как болезнь закончилась, вернулся в школу.
21. Весёлая жизнь
Не могу вспомнить, по какой причине мы совершили первую поездку к Сергею Ананьевичу. Собственно, глобальная причина обнаружилась ещё в июле: у Сергея Ананьевича и Ирины Валентиновны родился сын Сергей Сергеевич Скалозуб, как шутливо сказал Сергей Ананьевич. В декабре ему исполнилось пять месяцев. По классификации английского детского врача Пенелопы Лич, это ещё младенец (до шести месяцев младенец, с шести месяцев – ребёнок; с шести месяцев до двух с половиной лет преддошкольный период, с двух с половиной лет и до пяти, по английской классификации дошкольник). Но, видимо, он уже подходил к следующему этапу своего развития преддошкольному. И притом достаточно активно.
Я во второй раз попал к Сергею Ананьевичу. Напомню, что в последний раз побывал у Сергея Ананьевича и Ирины Валентиновны в 1970 году. Но тогда в центре моего внимания была музыка, и я думал, например, о записях произведений для клавесина, о которых тогда говорила Ирина Валентиновна (то ли не оказалось, то ли в тот момент не нашли). Но я впервые услышал записи Высоцкого (до этого доводилось слышать только словесные высказывания о нём, да и то далеко не от сведущих людей, например, от Дудкина, а тут впервые магнитофонные записи). По наивности подумал, что они сохраняются по многу лет, как и пластинки. Но я тогда не представлял себе, что магнитофонную запись можно стереть, а на освободившуюся плёнку записать что-то другое. А то прямо записать это "что-то другое", а при этом это "что-то другое" сотрёт предыдущую запись подобное тогда не приходило мне в голову.
Сейчас мы ехали трамваем №16 до Новокаменного моста, а далее пошли пешком до улицы Константина Заслонова. Именно здесь находится квартира Сергея Ананьевича и Ирины Валентиновны. Как и в первый раз, в центре внимания была музыка. У Сергея Ананьевича появился новый стереопроигрыватель. Замечательным было то, что он работал от стерео колонок рижского производства, а также от двух приёмников "Рига" (не та "Рига-103", которая была у Вавилова, а ламповая) и "Фестиваль", который ещё с 60-х годов считается самым лучшим советским ламповым приёмником. Мы слушали разную музыку. Это был американский джаз, а также советский. И были здесь записи Высоцкого. При этом слушали прямо-таки полные концертные записи. Конечно, они были любительскими (так сказать, подпольными). Профессиональные записи, если и производились, то в широкую публику не давались, поскольку власть довольно косо смотрела на его выступления. Мне довелось смотреть только один фильм с участием Высоцкого "Хозяин тайги". А самым знаменитым был фильм "Вертикаль", и единственная его песня, которая передавалась в большом эфире, хотя и "приглаженная", "облагороженная", это "Песня о друге". Обычно, скажем, по радио её передавали в другом исполнении. Но когда я узнал, что автором этой песни является Высоцкий, я был немало удивлён. А сейчас услышал в буквальном смысле прямо-таки панораму его песен. И тематика была разная: и путешествия, причём в такие места нашей страны, куда и не мечтал попасть. И спорт, в том числе, шахматы. Ещё свеж в памяти был матч с чемпионом мира по шахматам между нашим Борисом Спасским и американцем Робертом Фишером, в котором Фишер выиграл, а Спасский, таким образом, утратил звание чемпиона мира. И вот события вокруг этого матча нашли своё отражение в песнях Высоцкого, разумеется, в вольной интерпретации. Он, конечно, не излагал с хронометрической точностью ход матча (это ведь произведение искусства, а не литературная хроника). Но забавно было слышать, как он перекраивал фамилию американского гроссмейстера Фишер у него превратился в Шифера. Или такой пассаж: (прошу извинения: передаю не дословно, а в пересказе) "Он предпринял староиндийскую защиту, а это напомнило мне индо-пакистанский инцидент". Или призыв к учёным больше заниматься реальной жизнью, а не просто изучать, как "разлагаются молекулы на атомы и корни извлекаются". Как-то при этом забываешь, что это далёкое от классического пение, хрипловатый голос (про Армстронга при этом не думается), но вот содержание завораживает. И вот всё это мы сегодня и слушали.
Но были у них пластинки и с записью классической музыки, в частности, симфонической. А именно, мы слушали "Вальпургиеву ночь" из оперы Гуно "Фауст", а также фрагменты из оперы П.И. Чайковского "Пиковая дама" с участием Владимира Атлантова и Тамары Милашкиной (как впоследствии оказалось, именно эту запись чаще всего передавали по радио).
И только после всего этого вспомнили про Серёжу. Но он был ещё в таком возрасте, в котором не мог прийти к нам. Значит, для того чтобы увидеть его, надо было самим прийти к нему. Я в ту пору побаивался прямого контакта с маленькими детьми. Спрашивается, почему? Ведь человеческие младенцы не кусаются и не царапаются и даже не прыгают на колени (по крайней мере, до определённого возраста). И, казалось бы, самое время для тактильного контакта с ребёнком, благодаря которому только и возможно по-настоящему наблюдать за его развитием. Но маленький ребёнок ещё не контролирует некоторые свои действия. Он может "сделать свои дела" на человеке, на коленях у которого он сидит. Конечно, тому, кто за ним ухаживает, его воспитывает и занимается с ним, приходится хотя бы на ограниченное время это учесть. Но человек посторонний, который всё ещё сам нуждается в некоторой опеке, не может выступать в качестве воспитателя-педагога (вот тут я сам себе противоречу: впоследствии я везде и всюду говорил о том, что одно от другого не зависит, а сейчас я фактически повторил то, что говорили мои оппоненты). Но одно дело воспитательные педагогические действия тут я, действительно, не могу их выполнить, сам нуждаясь в некоторых из них, и совсем другое независимое наблюдение, имеющее целью получить некоторое представление о развитии младенца и маленького ребёнка. Для себя я нашёл другой способ наблюдения через слух, через наблюдения за его голосовыми, а также шумовыми игровыми действиями. Но это произойдёт позже. Сейчас же я оставался в комнате, где находился проигрыватель. Но я слышал то, что происходило в комнате, где находился Серёжа. И уже то, что я слышал, существенно расширило мои представления о звуковом мире маленького ребёнка. До сих пор я думал, что маленький ребёнок может только плакать.
Оказалось, что такой ребёнок уже в возрасте четырёх-пяти месяцев в состоянии выражать своё чувство посредством голоса. А плач свидетельствует о том, что у него уже есть определённое чувство неудовлетворённости. Так вот плача у Серёжи мы не слышали (более того, мы ни разу не видели его плачущим). Однако слышали своеобразный звук его голоса. Мой папа даже сказал: "Да у него уже бас". Но, конечно, это было преувеличением. Впрочем, история знает факт зарождения голоса как баса именно в младенческом возрасте. Это грузинский певец Паата Бурчуладзе. Конечно, в младенчестве это был ещё не настоящий бас (настоящий появляется только у взрослого человека), но более низкий, чем у обычных младенцев.. Серёжа, конечно, не мог метить так высоко, к тому же об этом певце тогда ещё было известно очень мало. Тем не менее, голос для младенца довольно-таки низкий. Однако в дальнейшем оказалось, что голос небольшой, и совсем не басового, а, скорее, тенорового характера. Но до этого ещё пройдёт много лет.
Про его игры мы ничего не знаем (я, во всяком случае, скорее всего, и не узнаю). А о движениях? Ну, у всех детей это рано или поздно возникает, даже у тех, кто в силу заболеваний или вовсе не может двигаться, либо их движения ограничены. На движения в кроватке я пока ещё внимания не обращал. Но, скорее всего, они были. Во всяком случае, в положенное время он начал ходить. А другие голосовые звуки? У большинства младенцев имеет место писк. Возможно, был он и у Серёжи. Ну, мы можем говорить об этом с наибольшей долей вероятности.
Глубокой ночью возвращались мы домой. Было три часа. Городской транспорт уже не ходит. Пришлось вызывать такси.
Так мы возвращались домой на такси. Я впервые слышал, как шофёры и диспетчеры обмениваются информацией по радио. И я узнал, что во многих такси устанавливаются радиостанции. Эти радиостанции работают в диапазоне "УКВ". По приёмнику их "поймать", скорее всего, нельзя. Да и качество приёма оставляет желать лучшего. Но их такое качество устраивает. Сам же этот приём воспринимается так, как если бы разговаривали по телефону.
А тем временем мы благополучно добрались домой.
Через две недели мы снова побывали у Сергея Ананьевича. Первоначально мы приехали вдвоём с мамой, папа же присоединился к нам позже. Слушали музыку. Прежде всего, классические записи. В частности, на учебной стереопластинке среди фрагментов из различных музыкальных произведений было записано начало арии Радамеса из оперы Верди "Аида". Кто пел точно, по голосу узнать было невозможно. Быть может, это был Франко Корелли?
Затем слушали первый концерт П.И. Чайковского для фортепиано с оркестром с участием Вана Клиберна. Сейчас это было другое исполнение, не то, что было у нас. На сей раз передавалась трансляционная запись: при такой записи прослушивается не только музыка, но и некоторые посторонние звуки, например кашель. Объясняется это тем, что при репортажной записи невозможно приглушить эти звуки запись с микрофона этого не позволяет. Но всё же такая запись выглядит более живой. Что ж, в этом случае можно представить себе, как живёт музыка в конкретном регионе и в конкретное время. Но тогда казалось, что это мешает тем впечатлениям, которые могли бы быть при прослушивании музыкального произведения, если бы оно передавалось как в студийной записи. Но одновременно очень скоро я убедился в том, что именно трансляционная запись более жизненна, а произведение живёт, дышит, развивается, тогда как при студийной записи оно предстаёт как застывшее, статичное, как бы остановившееся во времени. Сам же я слышал его в концертном зале в 2009 году, то есть, через 36 лет после того как произошло нынешнее событие.
Слушали мы и другую музыку, например, записи Тома Джонса.
В этот раз мы тоже вернулись поздно. Было 4 часа утра. На такси мы приехали домой. Таким образом, мы хорошо повеселились у Сергея Ананьевича.
А теперь вернёмся к делам учебным.
22. Успеваемость во второй четверти
На уроках алгебры продолжали заниматься неравенствами. Увы, симпатии к этому виду алгебраических выражений у меня не было. Приходится только удивляться тому, что при таком наплевательском отношении серьёзных проблем у меня не было, так что, казалось бы, и особых оснований для беспокойства не было. Примечательным было дополнительное занятие, на котором присутствовали некоторые учащиеся из параллельного класса. Как раз тогда я проделал одно из сложнейших доказательств неравенства. Но всё-таки главный вопрос, для чего нужны неравенства, остался мною неразрешённым. Думаю, что именно этим и объясняются все последующие трудности, которые относятся как к этому, так и к другим вопросам. Тем не менее, учёба моя держалась на достаточно высоком уровне. В четверти я получил по алгебре 4.
В начале четверти на уроках геометрии мы продолжали изучать тему "Числовые последовательности". Ввели понятие предела числовой последовательности. А после моего возвращения приступили к изучению стереометрии. О стереометрии говорили много. Мне предрекали, что я погибну, что я не пойму стереометрию. При этом утверждали, что раз я не умею чертить, мне ни за что на свете её не понять. Правда, к десятому классу эти разговоры заметно поутихли. С одной стороны, сами эти разговоры свидетельствовали о том, что у тех, кто их вёл, было весьма поверхностное представление о стереометрии. Во-первых, мне доводилось слышать мнение несведущих учеников о том, что геометрия это одно, а стереометрия это совсем другое. Несмотря на очевидную ошибочность подобного взгляда, научно и аргументировано я не мог это опровергнуть. Между тем, нужно было просто напомнить: то, что мы до сих пор изучали, имеет название "Планиметрия". Этот раздел изучает плоские фигуры. А стереометрия изучает реальное пространство, а потому она так и называется (Стерео в переводе с греческого и есть пространство). Но это не особая наука, отличающаяся от геометрии, а является частью последней.
Во-вторых, те же несведущие (в какой-то мере и я тоже) считали, что стереометрия имеет дело, главным образом, с объёмными фигурами. Но оказалось, что это определение является неполным. Объёмными фигурами мы займёмся только на следующий год. Сейчас же рассматривали более общие вопросы. Какие именно, об этом и разговор. Мы занимались темой "Прямые и плоскости". В тот период это был теоретический материал. Пользуясь этим, я попытался применить ту свою находку, которую обнаружил в девятом классе: я стал выписывать теоремы из учебника Киселёва. Но, оказалось, что различных теорем там было ещё больше, чем в планиметрии. Казалось также, что сейчас не было такой жёсткой "привязки" к учебнику, которая имела место при изучении планиметрии. Что же касается решения задач, то в ту пору я их даже не припомню. Вообще казалось, что само изучение шло в форме непринуждённого обсуждения тех проблем, которые рассматривались на уроках. А отвечать доводилось, в основном, теорию. В четверти я получил 4.
На уроках физики в начале четверти мы продолжали изучать термодинамику. Но если раньше предметом нашего внимания были, главным образом, тепловые явления, то теперь главный акцент делался на молекулярно-кинетической теории. Собственно говоря, и при изучении тепловых явлений, мы так или иначе касались этих вопросов. Если в первой четверти мы говорили о газах (газовые законы), то теперь главное внимание было уделено твёрдому и жидкому агрегатным состояниям вещества. При этом мы рассмотрели примерно следующий круг вопросов: кристаллические и аморфные тела, поверхностное натяжение жидкостей, влажность воздуха и её измерение (гидрометр, психрометр).
У нас была контрольная работа. На этой работе надо было решить три задачи. Я с этой работой справился. Получил 4.
Далее мы приступили к изучению электричества раздел "Электродинамика". Во многом материал, который мы сейчас изучали на уроках, пересекался с тем, который был предметом нашего изучения в восьмом классе, но, как можно было понять, освоение было более детальным и строгим. Так, если в восьмом классе мы говорили об электрическом поле, то теперь наше представление должно было быть более точным мы говорим об электростатическом поле. Рассмотрели закон Кулона (до этого мы пользовались единицей измерения величины заряда кулон, даже не задумываясь о том, что тем самым обессмертили одного из величайших физиков прошлого). Кроме того, были и новые величины, например, электродвижущая сила (ЭДС) и другие. В четверти я получил 4.
На уроках химии продолжали рассматривать теорию электролитической диссоциации. Фактически завершили этот раздел. Здесь была практическая работа. Интересно, что, не прибегая непосредственно к работе, я сумел дать её описание, причём такое, как если бы выполнял, указал даже цвет раствора. Эту работу я написал на 5, на что даже и не рассчитывал.
Следующей большой темой, которую мы изучали на уроках, была тема "Минеральные удобрения". Это были калийные, фосфорные, азотные удобрения. Впервые я узнал про сильвинит, про чилийскую и норвежскую селитру, про аммиак, про соли аммония. А почему соли, я так этого и не понял. Ведь соли это соединения металла и кислотного остатка. А тут ведь нет никакого металла. Причём же тут соль? Оказывается, при том, что это ионные соединения: ведь NH4+ это катион, а потому и соединение является солью. Как раз этот материал учили во время моей ноябрьской болезни. Его я читал и изучал самостоятельно. Всё получалось. Но, видимо, переоценил я свои возможности. Была особая тема "Производство аммиака". Читаю учебник и ничего не понимаю ("смотришь в книгу, а видишь фигу").
Самое правильное было бы попросить помощи у родителей, у бабушки. Но в тот день я получил подарок очередную оперу. И вот как раз слушал её. А на следующий день был урок. И вызвали меня. А я, как говорится, "ни бэ, ни мэ, ни кукареку". Значит, верная "двойка". Но ведь я вообще-то "химик", я ни разу в жизни "двоек" по химии не получал. Так как же быть? Иду на отчаянный шаг: слезно умоляю Александру Александровну не ставить мне "двойку", что, мол, я к следующему уроку хорошо подготовлюсь. Александра Александровна пошла мне навстречу. На следующем уроке я ответил. Получил 4. В четверти тоже получил 4.
Уроки литературы начались с изучения творчества Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. На первых уроках Надежды Николаевны не было наверное, снова отправляла свою Машу в Кисловодск. Уроки вела Тамара Александровна. На этих уроках рассматривалась биография Салтыкова-Щедрина. И вот тут у меня возникла путаница в датах, обусловленная тем, что я недослышал: пятьдесят, шестьдесят, семьдесят? Вообще пришёл к странному выводу: разница в звучании этих числительных прослеживается лишь тогда, когда сам их произносишь. В одном случае ощущается вибрация одних мышц, в другом вторых, а в третьем третьих.
В основном, говорили о его романе "Господа Головлёвы". Но вначале я хотел бы рассказать, как происходил мой вход в это произведение. Впервые я услышал о нём, а точнее, о его главном герое, ещё будучи учеником четвёртого класса. Произошло это во время нашего возвращения с дня рождения Ивана Матвеевича. Между мамой и папой возник спор. При этом они обменивались "любезностями" в том духе, что приводили как параллель друг другу героев произведений русской классической литературы. Было это не слишком-то приятно слышать, потому что герои-то были, в основном, отрицательные. Хотя в тот период я ещё не читал этих произведений, о которых шла речь, но интуитивно я чувствовал, что говорят о героях, отнюдь не положительных. Так вот папа сказал маме, что она похожа на Собакевича (на что он намекал, непонятно). Но мама отпарировала, сказав: "А ты похож на Иудушку Головлёва". Вот так я узнал о двух героях двух литературных произведений. Собакевич из поэмы Н.В. Гоголя "Мёртвые души", а Иудушка Головлёв из романа М.Е. Салтыкова-Щедрина "Господа Головлёвы".
Уже последнее должно было бы навести на мысль, что перед нами не просто отрицательный герой, ведь Порфирий Владимирович Головлёв не только не вызывает симпатии, а вызывает одно лишь омерзение. Правда, позже я услышал в передаче "В стране литературных героев", что такое деление литературных героев на положительные и отрицательные является примитивно-упрощённым, но ведь зачастую эти качества видны, что называется, невооружённым глазом. Мы изучали не весь роман. Для рассмотрения были взяты три главы: "Семейный суд", "Выморочный" и "Расчёт". Было ознакомление, была беседа и короткая запись в конспекте. Сочинения по этому роману не было.
Ещё более кратким было изучение его "Истории одного города" (города Глупова: конечно, такого города нет на географической карте России, как нет на ней и города Калинова, места действия пьес А.Н. Островского "Гроза" и "Горячее сердце", как нет на ней города Лыкова, места действия некоторых романов Даниила Гранина). Тут ограничились сжатым обзорным рассмотрением, причём Надежда Николаевна много зачитывала фрагментов из самого произведения (причём складывалось впечатление, что она не по книге читала, а декламировала их наизусть: такой способностью, как истинный специалист по литературе, она явно обладала). Затем была краткая запись в конспекте. В хрестоматии фактически помещены две главы "Органчик" и "Угрюм-Бурчеев". Я прочитал их в первый же день по возвращении из Москвы. Уже эти главы повергали в мрачное настроение. Чтение и комментарии Надежды Николаевны несколько его развеяли. И всё же до конца это произведение я не прочитал, хотя впоследствии была даже взята магнитофонная запись этой книги (о магнитофонных записях книг мы впоследствии тоже будем говорить).
Я прочитал "Сказки" М.Е. Салтыкова- Щедрина "для детей изрядного возраста". Сейчас уже не вполне понятно, что вызвало затруднения при работе над "Сказками". Во всяком случае, Надежда Николаевна прочитала нам на уроке сочинение по сказке "О том, как один мужик двух генералов прокормил". По этой причине сочинение по данной сказке в нашем классе было отменено. Стало быть, надо было писать сочинения по одной из оставшихся сказок. Я выбрал сказку "Дикий помещик". При этом я пытался воспользоваться некоторыми выкладками, которые услышал из предыдущих сочинений и перенести их на своё сочинение. Не знаю, каков результат моих трудов, да и остальных тоже (как раз в это время я и заболел).
Надо было изучать роман Николая Гавриловича Чернышевского "Что делать?" Для класса начали читать этот роман ещё в конце первой четверти. Я частично тоже его слушал. Но основной материал читал по хрестоматии. Кроме того, с санкции Надежды Николаевны переписали прошлогодний конспект по этому роману. Когда же я вернулся, класс активно изучал роман "Что делать?" Много говорилось о "снах" Веры Павловны, особенно о четвёртом (там рассматривались различные нравственные пороги), которые представляли особую сложность для понимания десятиклассниками (последние в таком случае как бы даже превращались в дошкольников доводилось в передаче "Радио няня" слышать высказывания о том, что Вера Павловна постоянно спит, потому что ей всё время снятся сны). Но самое главное испытание ожидало нас в субботу 8 декабря. Именно в этот день мы в классе писали сочинение на тему "Роман "Что делать?" как гражданское завещание". Для меня в тот момент проблема заключалась лишь в том, что не было тетради. Сшивать тетради я по-прежнему не умел. Но было несколько листов бумаги. На них я и писал. Остальные пытались устроить митинг, что, мол, суббота, и что это несправедливо. Но Надежда Николаевна была неумолима. И пока остальные митинговали, я начал писать. Так вот и написал всю работу. Результат этой работы был 4, 5.
Затем мы приступили к изучению творчества Николая Алексеевича Некрасова. Начали мы с его стихотворений: "Вчерашний день, часу в шестом", "Размышления у парадного подъезда", "Памяти Добролюбова". Первое и последнее надо было выучить наизусть. Помню, что со скрипом я всё-таки выучил эти два стихотворения.
Несколько особняком здесь стояло стихотворение "Поэт и Гражданин". Его учить было не надо (да это, скорее, и невозможно, так как оно очень длинное, сродни поэме). Важно было его понять. Это произведение политического характера, в котором автор изложил свою программу революционно-демократического движения. Но особенно врезались в память следующие слова из этого стихотворения: "Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан". Конечно, это нужно понимать только так: не имеет значения, кто ты по профессии, но ты обязан иметь чёткую гражданскую позицию по ключевым политическим вопросам, волнующим страну. Много позже доводилось слышать и вольное "переложение" этих слов: "Учёным можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан". Конечно, это не имело ничего общего с мыслями Некрасова. Ну а для нас разбор этого стихотворения был примером того, как ещё можно работать с литературным произведением.
Последним из стихотворений Некрасова, ставших предметом нашего обсуждения, была элегия ("Пускай нам говорит изменчивая мода"). Думаю, что именно такие стихи открыли перед нами мир поэзии Некрасова. И подумалось мне, что именно гражданская поэзия, а не чистая лирика способна установить понимание поэзии для подростка, молодого человека, совершенно далёкого от высокой поэзии, решающего свои земные проблемы.
Но, конечно, в центре нашего внимания была поэма Некрасова "Кому на Руси жить хорошо?". Должен сказать, что мой путь к ней был долгим. Помню, что бабушка начинала мне читать эту поэму ещё тогда, когда я перешёл в пятый класс. Однако наше чтение ограничилось лишь прологом и началом первой главы "Поп". Какой след отставила эта часть его поэмы в моей душе? Я усвоил себе стиль, который про себя назвал "некрасовским". Чем он отличается, с точки зрения литературоведения, каким поэтическим стилем написано произведение, трудно было объяснить, но интуитивно можно почувствовать, что такие стихи написал именно Некрасов:
В каком году рассчитывай,
В какой земле – угадывай,
На столбовой дороженьке сошлись семь мужиков.
Позже я, не имевший какого-либо поэтического дара, тем не менее, трансформировал эти строки применительно к своим видениям. Но об этом в своё время.
Что же касается непосредственно изучения самой поэмы, то мы получили прошлогодний конспект, который на сей раз представлял собой в полном смысле подлинное литературоведческое исследование. Краткие поэтические характеристики ряда эпизодических героев, например, Якима Нагого и Ермила Гирина надо было выучить наизусть. На сей раз я этим пренебрёг (впрочем, ключевые слова этих характеристик я помнил, так что при написании сочинения я их использовал).
Полного брайлевского текста поэмы у нас не было (во всяком случае, я его не видел). В хрестоматии были разрозненные части (собственно говоря, эту поэму Некрасов писал в течение пятнадцати лет, с 1863 по 1878 год и не закончил). Видимо, это и давало возможность составителям учебников включать разрозненные части. Поэтому частично мне читала бабушка (главы "Последыш", "Крестьянка"). Двум героям поэмы, Савелию, Богатырю Святорусскому, и Матрёне Тимофеевне Корчагиной, мы уделили особенно большое внимание. Им были посвящены развёрнутые цитатные планы. Именно здесь Надежда Николаевна обратила наше особое внимание на то, что есть разница между портретом и обликом героя. Однако должен сказать, что я этой разницы не улавливаю. Во всяком случае, мною были написаны две таких работы. Обе они были оценены одинаково на 4. Специально на уроке говорили о Грише Добросклонове. Потом большое внимание уделялось "Песням" из четвёртой части поэмы "Пир на весь мир". Это песня "Про холопа примерного Якова Верного", "Песня о двух великих грешниках" (впоследствии я услышу песню неизвестного композитора, в которой частично использован этот некрасовский текст, которая нынешними специалистами оценивается как народный апокриф "Песня о Кудеяре", которую исполняли певцы от Фёдора Шаляпина до Ивана Реброва), а также две песни Гриши Добросклонова "Средь мира дольнего для сердца вольного есть два пути" и знаменитая песня "Ты и всесильная, матушка Русь". Две последние надо было выучить наизусть. Но я, как и раньше, пренебрёг этим.
Наконец, нам было задано сочинение на тему "Народные судьбы и героические характеры в поэме Некрасова "Кому на Руси жить хорошо?". Это сочинение я писал на каникулах. Об этом мы в дальнейшем скажем.
Коротко об успеваемости. В целом она была ровной. В четверти я получил по литературе 4.
Мы продолжали изучать вторую часть Новой истории. В этот период особое внимание уделялось Первой мировой войне. В этот период мы изучали некоторые Ленинские работы. Это, прежде всего, работа "Исторические судьбы учения Маркса и Энгельса", его книгу "Империализм как высшая стадия капитализма". Эту работу надо было конспектировать. В учебнике Галкина были приведены извлечения из этих работ.
В конце ноября мы перешли к изучению истории СССР периода империализма. Речь шла о начале двадцатого века до периода первой русской революции 1905-1907 годов. Кончили мы тем, что под руководством Нины Фёдоровны конспектировали работу Ленина "Уроки московского восстания" (на последнем уроке мы только начали это действие, а закончили уже в начале третьей четверти).
Коротко об успеваемости. В целом она держалась ровно. В четверти я получил по истории 5.
На уроках биологии в центре нашего внимания была эволюционная теория Чарльза Дарвина. Схематически мы её разбирали. Вершиной всего нашего изучения биологии была письменная работа на тему "Материалистическое объяснение явления приспособленности". Здесь давались два объекта (преимущественно, животных). Надо было их определить. А дальше по логике рассмотрения наиболее характерных приспособительных признаков сделать вывод о том, что под влиянием внешних факторов у этих животных появились эти признаки. Для меня проблемой проблем было определить, с каким объектом я работаю (ведь я так и не научился определять их по чучелам), поэтому в порядке исключения Валентина Петровна подсказала мне, кого она мне дала. Это были черепаха и крыса. Всё остальное я мог написать самостоятельно на основе тех знаний, которые мною были получены на нынешних и предшествующих уроках. Эту работу я написал на 5. В четверти я получил по биологии 4.
Уроки географии проходили, в основном, так же, как и в предыдущей четверти. Борис Иванович нам читал различные книги, которые имели к географии весьма отдалённое отношение. Конечно, это была классическая русская литература Тургенев и Чернышевский. Однако продолжалась практика фиктивных оценок за не существующие ответы. И вот что характерно: все или большая часть моих одноклассников получали оценки 5, а я получал "четвёрки". Мы с бабушкой пытались восстановить справедливость, но наталкивались на яростное сопротивление моих одноклассников. С Борисом Ивановичем я, наученный горьким опытом периода обучения в восьмом классе, уже не спорил. Однокласснички ставили мне на вид, что я плохо знаю карту. Ну что тут скажешь? Говорить о том, что никакой географии у нас в данный момент нет, увы, не приходится. Так я получил по географии 4.
Уроки немецкого языка проходили без каких-либо затруднений. Мирно читали тексты. Вера Николаевна только сокрушалась по поводу того, что класс слабовидящих демонстрирует полнейшее незнание немецкого языка и полнейшее нежелание учить его. Из текстов особенно запомнился рассказ о Бетховене (Bеethoven). В четверти я получил по немецкому языку 4.
На уроках труда продолжали осваивать сборку пакетного выключателя. Совсем немного я работал на "пакетнике". В дальнейшем работал с контактами КСА. В четверти я получил 4.
Такова картина моей успеваемости в этот период.
23. Культурная жизнь во второй четверти
На музыкальных занятиях я продолжал разучивать русскую народную песню "Вдоль да по речке" в обработке Белова. Завершил третью и разучил четвёртую часть. В дальнейшем занимался их отработкой.
В середине декабря состоялся зачёт. На зачёте исполнил следующие произведения: В. Моцарт, "Турецкий марш" (рондо в турецком стиле из фортепианной сонаты ля-мажор); Ф Шопен, прелюдия ля-мажор; русская народная песня "Вдоль да по речке" в обработке Белова. Всё прошло хорошо. Зачёт я сдал на 5.
На занятиях по теории музыки мы продолжали изучать тему "Характерные интервалы гармонического мажора и минора". Здесь были некоторые трудности. Но по мере возможностей они преодолевались. Зачёт по теории музыки состоялся в тот же день. Я сдал его на 4.
В середине ноября в Ленинград приезжал греческий эстрадный ансамбль "Бузуки". Раньше этим ансамблем руководил известный греческий композитор-демократ Микис Теодоракис. Среди солистов наиболее выдающимися были Антонис Колоянис и Мария Фарандури. В таком составе они приезжали на гастроли в Советский Союз в 1966 году, ещё до переворота. В 1967 году в результате переворота к власти в Греции пришёл фашистский режим "чёрных полковников" во главе с Папандопулусом (военная хунта "чёрных полковников"). Начались преследования, аресты демократически мыслящих деятелей Греции. Был арестован и Микис Теодоракис. В результате широкого по всему миру движения протеста в 1968 году удалось добиться его освобождения. Его ансамблю, как сказал недавно ведущий программы "Встреча с песней" Виктор Татарский, удалось вырваться из Греции и перемещаться по Европе. В 1967 году ансамбль "Бузуки" приезжал на гастроли в Советский Союз. В начале декабря предполагалось, что состоится их концерт в Ленинграде, в концертном зале у Финляндского вокзала. Но из-за болезни Марии Фарандури концерт тогда не состоялся.
Между тем, обстановка в Греции не улучшалась. Фашистский режим свирепствовал. Теодоракиса снова арестовали и бросили в концлагерь. И снова поднялось мировое протестное движение. В 1970 году его освободили и депортировали из Греции во Францию в Париж. Затем он часто менял место жительства. Подвергался изменениям и состав ансамбля. То, что они приехали сейчас, было связано с обострением политической обстановки в Греции. Как раз в это время происходила забастовка студентов Афинского политехнического института. Она была жестоко подавлена. Вскоре произошёл новый переворот, и к власти пришёл генерал Андрепопулус. Однако новый режим оказался ещё более жестоким, чем предыдущий.
Отголоски всех этих событий проявились и во время концерта, состоявшегося в Ленинграде, в Выборгском дворце культуры. Основной репертуар составляли песни Микиса Тедоракиса, а также греческий фольклор. Оказалось, что эти песни очень мелодичны. В целом мы получили большое удовольствие от прослушивания этого концерта.
24. Из моей коллекции опера "Паяцы"
Об опере Руджеро Леонкавалло "Паяцы" я впервые услышал в конце 1963 года. Как раз тогда дедушка приезжал в Ленинград, и к нам приходил Николай Александрович Шанин, по телевидению показывали спектакль по этой опере. Возможно, это был спектакль Большого театра союза СССР с участием Марио Дель Монако 1959 года. Позже я неоднократно слушал в исполнении этого великого певца знаменитое ариозо Канио "Смейся, паяц". Несомненно, эта ария самая выигрышная часть всей оперы. На меня особое впечатление произвела концовка, где певец продемонстрировал вокальное рыдание (Лаури-Вольпи в книге "Вокальные параллели", говоря о Джильи, критически относился к такому приёму). Но мне представляется, что именно такое вокальное рыдание характеризует драматическое искусство, сопереживание герою. Однако, когда мы с папой слушали в исполнении Марио Дель Монако ариозо Канио, папа сказал, что Монако в концовке переигрывает. Но мне всё-таки кажется, что именно так он и должен был петь. Несколько лет спустя у нас появилась пластинка с записью этой оперы с участием Марио Дель Монако, но он пел без этого эмоционального окончания. Оно у него едва намечалось. А в 1959 году, когда певец приезжал в Советский союз и пел в этой опере на сцене Кремлёвского дворца съездов, он собирался использовать свои мизансцены, в том числе, и характерный для него плач в вокальной партии, этому воспротивился Алексей Иванов, исполнитель партии Тонио. И он все-таки настоял на том, чтобы эти мизансцены были исключены. А при записи пластинки с фрагментами из опер они прозвучали в сольном номере. Любопытно также, что Монако на этой пластинке пел и "Пролог", который обычно исполняет баритон (чаще всего исполнитель партии Тонио). У Монако получилось вполне. Но об этом мы ещё поговорим.
Летом 1973 года я слушал второе действие оперы Леонкавалло "Паяцы" с участием болгарского певца Димитра Узунова. В этой части мы слышим в исполнении певца чистый вокал без каких-либо элементов драматической игры. И вот теперь у нас появилась уникальная возможность фирма "Мелодия" выпустила пластинку с записью оперы Руджеро Леонкавалло "Паяцы". Исполнителями оперы являются: Беньямино Джильи, Марио Базиола, Ива Паччетти, Дж. Несси, Леоно Паччи, хор и оркестр театра "La scala" (Милан), дирижёр Эд. Гионе.
По свидетельству Джильи, это была первая полная запись оперы на пластинке. Несомненно, он был бесспорным лидером. В его трактовке драматизм проявлялся постепенно. Наибольшего накала он достигает в финальной арии первого акта. У Джильи завершающий драматизм при сохранении эмоциональной выразительности всё-таки проявляется в большей степени сдержанно. Когда ария заканчивается, он демонстрирует подобие плача. Но здесь это только намёк. В дальнейшем драматизм нарастал.
Сама по себе опера "Паяцы" небольшая. На пластинках она звучит на трёх сторонах. На четвёртой стороне звучат арии из опер с участием Беньямино Джильи. Здесь прозвучали: Джордано, ария Лориса, "Федора"; Доницетти, ария Ниморино, "Любовный напиток"; Верди, ария Альваро, "Сила судьбы"; Чилеа, плач Федерико, "Арлезианка"; Пуччини, два фрагмента: ария Де Грие, сцена на корабле, "Манон Леско".
25. Моё чтение во второй четверти
Ещё во время осенних каникул я получил книгу А. Харобицына "Хуан Маркадо мститель из Техаса". Эта книга возвращает нас к временам борьбы за Техас между Мексикой и США. Ведь и Техас и Калифорния входили в состав Мексики. Однако правительство США претворяло в жизнь доктрину Монро "Америка для американцев", то есть, захвата земель у коренных жителей Америки индейцев. А Мексика разве мало было колонизации страны со стороны Испании? В 30-е годы девятнадцатого века страна, наконец-то, обрела независимость от Испании. Однако в стране существовало плантационное рабство (мы знаем о том, каким оно выглядело на юге США читали роман Гарриет Бичер-Стоу "Хижина дяди Тома"). Но не менее сложным было положение и в Техасе, который ещё находился в составе Мексики. Но если в США рабами были темнокожие африканцы, то в Техасе местные жители, мексиканцы. Но после присоединения Техаса к США в положении мексиканцев ничего не изменилось.
В центре повествования судьба двух братьев, волей обстоятельств разлучённых чуть ли не с самого рождения. Один из них, Рикардо, живёт в семье полковника Агостино Агирре, считавшего себя обойдённым генералом Антонио Лопесом де Санта-Анна. Второй Хуан, выросший в семье пеона. Рикардо оказывается в близком окружении Санта-Анна. Идёт война, но генерал-президент (по существу, диктатор), делает всё для того, чтобы Мексика проиграла эту войну петушиные бои вместо боевой подготовки солдат. Американцы сильны лишь в борьбе с одинокими безоружными людьми (Сан-Хасинто, где вооружённое до зубов американское войско сражается с человеком, искавшим свою лошадь), а генерал Хьюстон больше известен своим пристрастием к алкоголю (его прозвали "Большим пьяницей"), нежели своим полководческим талантом, тем не менее, после поражения мексиканских войск под Сан-Хасинто этот город был переименован в Хьюстон. Генерал Санта-Анна приказывает Рикардо подавить выступление крестьян у своего знакомца, ранчеро Бартоломео Прадо. Когда же Рикардо видит, что привязанный к дверям сарая человека, который открыл ему, его брат Хуан Маркадо, Рикардо решает порвать с генералом. Рикардо освобождает Хуана, вместе они создают партизанский отряд, который ведёт борьбу с американцами. К сожалению, отряд потерпел поражение, но он надолго нагнал страху на американцев. Увы, и сегодня американцы ведут фактически захватническую политику едва ли не во всём мире. На территории США проживает, по данным на момент выхода этой книги, 15 миллионов граждан мексиканского происхождения ("Чиканос"). А по состоянию на 2018 год их уже 37 миллионов, более 11% населения США. И они продолжают бороться за свои права.
В этот же период я прочитал некоторые литературные произведения, помещённые в хрестоматии по зарубежной литературе. Прежде всего, это трагедия Вильяма Шекспира "Гамлет". Думаю, нет смысла пересказывать содержание трагедию надо читать и смотреть в театре. Здесь я хотел бы обратить внимание на существование разных вариантов перевода этой трагедии на русский язык. В "Хрестоматии" помещён перевод Пастернака (этот перевод назван классическим). Существует также перевод Лозинского. Разница между ними наиболее отчётливо прослеживается на примере одного фрагмента знаменитого монолога Гамлета. У Лозинского начальные строки звучат "Существовать или не существовать?" У Пастернака он начинается "Быть иль не быть?". Мне кажется, что у Пастернака это звучит более естественно, а у Лозинского как-то машинно-роботизировано.
Здесь также помещена комедия Мольера "Скупой". В ней высмеивается скупость, доведённая до абсурда (например, про героя, господина Гарпагона, говорят, что он подал в суд на кошку за то, что она съела кусок испорченного мяса). С другой стороны, его дети едва не оказались жертвами его сумасбродных планов относительно новой женитьбы и изменения семейного положения. И только случайное стечение обстоятельств позволило избежать крупных неприятностей и разрешить семейную коллизию естественным для его детей путём.
С комедией Мольера "Мещанин во дворянстве" мы уже знакомы читали, слушали спектакль. Главный вывод: не пытайтесь изменить своё положение путём неравного для обеих сторон брака.
В журнале "Литературные чтения" №№11- 2 за 1973 год был помещён роман Артура Хейли "Окончательный диагноз". Местом действия романа была больница. Основной литературный сюжет строится вокруг болезни молодой медсестры Вивьен Лоубартон, у которой оказалась костная саркома. Одновременно здесь обнаруживаются непорядки, имевшие место в самой больнице. Они связаны с эксплуатацией некачественных посудомоечных машин, старыми и новыми методами работы патологоанатомов, возникающие на этой почве конфликты. Но когда есть непосредственная угроза человеческой жизни, в том числе, и жизни новорожденного ребёнка, все конфликты и противоречия как бы забываются, а врачи разных профилей объединяются в единый коллектив. И все мобилизуются на решение возникшей проблемы. Думаю, что так должна строиться работа любого коллектива, занятого решением важной для всего человечества проблемы.
26. День рождения мамы
Наступили зимние каникулы. Основную их часть мы собирались провести в Москве. Но самое первое событие, которое при этом произошло, это день рождения мамы. Это всегда радостное событие. Приходили гости. Среди них особенно заметными были Сергей Ананьевич, Ирина Валентиновна, а также Людмила Николаевна. Все они поздравили мою маму с днём рождения. Была вкусная еда. Словом, мы веселились и испытывали удовольствие. Так начались мои зимние каникулы.
27. Поездка в Москву на зимних каникулах
Как я уже сказал, основную часть зимних каникул мы проводили в Москве. Мы выехали в Москву 29 декабря. На трамвае №13 мы поехали на вокзал. Мама присоединилась к нам уже на вокзале. Мы с ней встретились прямо в поезде. Само же путешествие прошло без приключений.
И вот мы прибыли в Москву. На Ленинградском вокзале нас встретил дядя Миша. В каком-то смысле это было даже неожиданным. Возникло предположение о том, что тем самым лёд растопится. Но, как оказалось, это было преждевременным предположением. Как мы увидим в дальнейшем, случится история, которая станет началом конца жизни наших москвичей. Сейчас же на метро мы доехали до станции "Проспект Вернадского", а оттуда на автобусе до своей остановки.
Встреча была сдержанной. Это и понятно: жизнь их изрядно потрепала, да и оснований для восторгов не было. Только дедушка сказал про Ивана Реброва. О нём я расскажу в дальнейшем.
Замечательным событием было чтение дедушкой трагедии Шекспира "Король Лир". Это напомнило мне о прежних годах, когда дедушка читал разные интересные книги. К сожалению, это было почти последним произведением, которое дедушка мне прочитал.
Другим замечательным событием был визит к тёте Зине. Мы побывали на её юбилее.
4 января мы возвратились в Ленинград. На сей раз нас никто не провожал, но мы сами на метро доехали до вокзала. Так закончилось наше пребывание в Москве. Но расскажем о нём более подробно.
28. У тёти Зины
1 января был юбилей тёти Зины ей исполнилось 50 лет. Мы были приглашены на этот праздник. Наше путешествие прошло без приключений. На метро мы благополучно доехали до станции "Новокузнецкая". Пришли к тёте Зине. Поздравили её с юбилеем, пожелали ей здоровья. Конечно, была вкусная праздничная еда. Всё это наводило на мысль об изобилии и достатке.
А мне интересна была встреча с Севой. Сева это сын Люси. В то время ему исполнилось семь месяцев. Это уже не совсем младенец. Говорить ещё не мог, только пищал. Были ли у него какие-нибудь игрушки, этого я не знаю. Его развлекали, да и сам он служил своего рода развлечением для остальных.
Среди гостей были знакомые тёти Зины, возможно, проживавшие на Украине. Во всяком случае, мужчина называл станцию Хутор Михайловский, расположенную на трассе Москва-Киев, неподалёку от Бахмача.
Возвращались мы вместе с ними. Они повезли нас совершенно необычным путём. От "Новокузнецкой" мы поехали не в сторону "Площади Свердлова", а в противоположную сторону. Метро дистанция выглядела следующим образом: "Новокузнецкая", "Площадь Ногина", "Тургеневская" (переход на станцию "Кировская"), "Дзержинская", "Проспект Маркса", "Библиотека имени Ленина", "Кропоткинская", "Парк Культуры", "Фрунзенская", "Спортивная", "Ленинские горы", "Университет", "Проспект Вернадского". А от метро мы впервые пошли пешком. На удивление было тепло, так что мы с удовольствием прошли этот путь.
29. Мы и дядя Миша в период пребывания в Москве на зимних каникулах
Нынешнее пребывание в Москве было во многом драматическим из-за ситуации, сложившейся в личной и семейной жизни дяди Миши. К сожалению, она усугублялась, и это оказывало негативное влияние на характер отношений с людьми. На этой почве усиливалось пьянство. А когда дядя Миша был пьян, он был невозможен.
Здесь и музыка под соответствующее настроение появилась. Показательно, что именно в это время дядя Миша стал проявлять интерес к творчеству певца Ивана Реброва. Но кто же он такой? Он русский по происхождению, но жил в ФРГ, пел в опере. Большую известность он получил как исполнитель русских народных песен и романсов. Его отличало раскованное пение. Диапазон его голоса простирался от баса профундо до колоратурного сопрано, то есть, это означало, что у него совершенный фальцет. Пел он либо на русском языке с сильным германским акцентом, либо на немецком языке. Можно говорить об адекватности переводов. Показательна в этом отношении песня, которую мы знаем в нашей стране, как "Над полями, да над чистыми". В немецком переводе начальная строка звучит: "Mit den Freunden in die grosse Stadt" ("С друзьями в большой город"). Музыкальное сопровождение никак не выражает дух русской песни, а получается что-то вроде рока. А концовка и вовсе была странной: мелодия в этом месте была совершенно искажена. Сама же песня превратилась в разухабистый рок-романс.
В ту пору я считал, что немецкий язык вообще не может быть использован для исполнения музыкальных произведений. А относительно русских народных песен я полагал, что Ребров их уродует, а папа со мной согласился.
Кроме Реброва в тот же день мы слушали частично пластинку греческого певца Микаэла Теодора. В частности, он пел русские народные песни. В тот день я услышал в его исполнении русскую песню на стихи Некрасова "Коробейники". О Теодоре я в дальнейшем скажу.
В это же время мы слушали кантату Карла Орфа "Кармина Бурана" в чешском исполнении, которую я не слышал после 1970 года.
На следующий день мы начали слушать оперу Пуччини "Турандот" И вот едва ли не каждую фразу он переводил мне с итальянского языка на русский. Кто был исполнителем, я не помню. Поначалу это было равномерное прослушивание. Но оно не было завершено. Мы прослушали четыре части.
Это было 31 декабря. Поначалу в поведении дяди Миши не проявлялось каких-либо отрицательных черт. А дальше к вечеру произошло то, что могло испортить всю нашу поездку. Вновь он поставил Реброва. Я уже получил представление о том, кто такой этот Ребров, но всё-таки не стал ничего говорить. Но было непостижимо, как такой тонкий знаток искусства, поклонник Шаляпина, Карузо, Джильи вдруг дошёл до Реброва. Не укрылось от меня и то, что он во время этого прослушивания пил. И надо было его остановить, но как? Я сидел, как парализованный, Всё это было дико: и пьянство, и этот Ребров. И тут что-то случилось. Он стал бить то ли ногами, то ли руками в дверь. Потом говорил что-то про пять килограммов мяса. А потом сказал, что скоро здесь будут люди, и они всю ночь будут слушать музыку (итальянцев). Казалось, что Новый год сорван, а заодно кое-что ещё. И всё не давал покоя вопрос: как могло случиться, что такой добрый и мягкий по натуре человек превратился бог знает во что? На все эти вопросы ответа никак не находилось. Да и непостижимо это всё было.
Потом он ушёл. И воцарилось зловещее молчание. И впервые было произнесено слово о том, что надо покинуть этот дом, нам на оставшееся время перебраться куда-нибудь, например, ко второму дедушке. Бабушка была огорчена. А мама, всегда помогавшая бабушке во время наших поездок, сказала, что в свете происшедшего не может продолжать это делать. Уже дедушка собирался под руководством бабушки жарить курицу. Но, похоже, до этого дело не дошло. И никто никуда не уехал. Возможно, именно это и привело к тому, что мы по-прежнему ездили в Москву, останавливались у бабушки с дедушкой и, в конечном счёте, к тому, что мы всё-таки переехали в Москву, в эту квартиру и прожили в ней двадцать лет.
А тогда через некоторое время дядя Миша снова появился. На этот раз не один. С ним пришёл уже небезызвестный Андрей Глебович Роммельмей-Верещагин. У них происходили довольно неприятные разговоры. Он, между прочим, говорил, что они побывали в Кремле (непонятно только, когда именно, было похоже, что чуть ли не оттуда они сейчас приехали, и будто бы дядя Миша сказал: "Как я всё это ненавижу!" Впрочем, мне и раньше иногда доводилось слышать от дяди Миши высказывания, которые мне казались странными.
Снова он заводил пластинку Реброва. Но чем чаще заводил эту пластинку, тем становилось более жутко. А когда дедушка призвал "прекратить это безобразие", дядя Миша с угрозой сказал: "Вот мы с Андреем придём и будем слушать итальянцев". И всё это продолжалось в том же духе. Это было жутко. И он ушёл, хлопнув дверью.
Казалось, что встреча Нового года может быть сорвана. Дядя Миша пришёл вместе с Андреем Глебовичем. Но он уже не пил. Тем не менее, он сказал страшные слова: "Как я вас всех ненавижу!" Это прозвучало как нечто совершенно дикое. Правда, через какое-то время он сказал моим родителям, что против меня ничего не имеет. Но это передал мне папа. А потом он меня спросил, хочу ли я слушать музыку. Я не знал, как вообще себя вести. С одной стороны, я понимал, что всем сейчас не до музыки. С другой стороны, трудно сказать, что будет, если бы я сказал: "Нет". Я сказал: "Да". Тогда он спросил, кого бы я хотел послушать (назвал Монако, Ди Стефано, кого-то ещё. Собственно, Ди Стефано уже звучал. Но потом он внезапно выключил проигрыватель прямо на середине песни. Я попросил Монако. Он поставил пластинку с неаполитанскими песнями. Была среди них песня Де Куртиса "Ты не плачь", любимая песня певца. А дядя Миша сказал: "Давно так свободно этого не слушал". Но что же это за свобода такая: ведь он же пьян? Почему-то мне такая свобода не нравилась. А когда такое происходит, даже самая любимая и прекрасная музыка уже не так прекрасна. Но, разумеется, я и этого не сказал. Однако дедушка напомнил, что сейчас Новый год, и надо готовиться к праздничному вечеру. И тогда дядя Миша сказал: "Эти жалкие люди не дают нам слушать музыку". Потом он попытался разбить эту пластинку. Папа насилу вырвал её у него из рук. Так эта пластинка благополучно дожила до наших дней. Уже в 1986 году мы её слушали. А тогда дядя Миша заснул, сидя на стуле.
А на следующий день, первого января, впечатление было такое, как будто, вчерашнего кошмара не было. Слушали другую музыку. На сей раз это были записи произведений Мартини, Корелли, Фрескобальди. А ещё дядя Миша прочитал сведения о квадрафонических пластинках и о соответствующей аппаратуре производства японской фирмы "Sony" (одна такая пластинка как раз 1973 года у него была, а мы в дальнейшем слушали её на стереоаппаратуре). А в самом конце пребывания в Москве дядя Миша подарил нам книгу Беньямино Джильи "Воспоминания".
30. Дома
3 января мы вернулись в Ленинград. Ещё оставалось некоторое время до начала третьей четверти. Самым значимым событием было написание сочинения на тему "Народные судьбы и героические характеры в поэме Н.А. Некрасова "Кому на Руси жить хорошо?" Оказалось, что этой темой мы занимались в течение большей части каникул. Но прежде чем писать сочинение, надо было написать конспект. Конспект мы получили ещё в конце второй четверти. Я писал его сам, но ввиду нехватки времени значительную часть пришлось продиктовать родителям и бабушке. А теперь, когда были каникулы, как раз и появилось время для того чтобы дописать конспект (бабушка мне эту часть продиктовала), после чего я приступил к написанию сочинения. В нём надо было охарактеризовать основных героев: Якима Нагого и Ермилу Гирина, Кудеяра, Савелия, богатыря Святорусского, Матрёну Тимофеевну Корчагину, Гришу Добросклонова. Это сочинение я написал в течение двух дней.
По радиостанции "Ленинград" довелось услышать оперу Верди "Бал-маскарад" с участием Беньямино Джильи и Джино Бекки. Но об этой опере, о данном исполнении и о тех впечатлениях, которые оно породило, я расскажу в дальнейшем. Конечно, занимался я и мемуарами.
31. Встреча с Колей
Но самым замечательным событием этого периода была встреча с Колей. Она планировалась, и мы встретились. Я написал ему письмо, в котором пригласил его к нам. И вот он приехал. Встреча была радостной. Мой папа его встречал на вокзале, но, в принципе, Коля уже хорошо изучил дорогу, так что добрался бы самостоятельно на улицу Громова.
Конечно, по такому поводу был приготовлен вкусный праздничный обед. А за обедом была оживлённая беседа. Коля рассказал некоторые последние новости из жизни семьи. Одной из них была поездка во Владимир. Теперь и Коля там побывал. Он по-прежнему обращал внимание на железнодорожные впечатления. Оказывается, теперь через Владимир по праздникам ходит прямой поезд из Ленинграда. С 1972 года ходит поезд Ленинград-Горький через Москву. Этим поездом они и ездили.
Самым замечательным событием во время пребывания Коли был концерт баяниста Вострякова в концертном зале Академической капеллы имени М.И. Глинки. У нас было только два билета. Поэтому мама подумала, что доведёт нас до капеллы, посадит на места и оставит нас в зале до конца концерта. И, к счастью, всё обошлось благополучно.
Дома мы продолжали начатый разговор. Коля рассказывал о школе. Он по-прежнему её хвалил. И, как будто, был доволен. Так вот и прошла наша встреча.
На следующий день Коля уезжал. Мы с папой провожали его на Московском вокзале. По ходу посмотрели расписание. Как раз увидели в расписании поезд Ленинград-Горький через Москву. Этим поездом удобно было бы ехать и в Москву, так как он прибывал в семь часов вечера. Ни один известный нам московский поезд не приходил так рано. Но после 1974 года я больше ничего не слышал про этот поезд. За всю нашу железнодорожную жизнь нам доводилось ездить из Ленинграда в Москву разными поездами (даже кисловодским и белгородским), но ни разу мы не ездили поездом Ленинград-Москва-Горький. Мы также ни разу не ездили поездом "Москва-Бутырская". Мы справлялись на Московском вокзале о поездах, относящихся к 1974 году.
32. Приобретаем магнитофон "Дайна"
Как я уже говорил, у нас были только редкие случаи, когда нам доводилось иметь дело с магнитофонами. Папа время от времени брал на работе магнитофон "Мелодия" и переписывал на него лучшие джазовые композиции. Эти переписи продолжались до 1962 года, после чего подобного рода действия были прекращены. Последний раз отец брал магнитофон в 1964 году. Но никаких новых записей он не делал. Мы же слушали те записи в последний раз в новогоднюю ночь 1965 года, когда были у тёти Ксени.
В том же 1965 году папа, когда брал в библиотеке для слепых книги для меня, узнал, что книги выпускаются не только по Брайлю, но и в записи на плёнку. Это и была так называемая "говорящая" книга. Но тогда эти книги можно было слушать только в библиотеке, так как они записывались на скорости 19 см/сек. В то же время говорили о портативных магнитофонах. Впервые такой магнитофон я увидел в начале 1968 года. Это произошло как раз в день рождения тёти Зины 1 января 1968 года. Такой магнитофон был у Руслана. Это был магнитофон "Романтика". Именно в тот день был записан мой голос я пел на итальянском языке песню "О моё солнце". Но, по-видимому, и сама запись, да и магнитофон были слишком слабы.
. И всё же мечта о магнитофоне была. И рисовалась такая картинка: когда мне бы было невмоготу, когда бы все и всё надоели, взял бы я магнитофон, спрятался бы в кладовку (тогда это было единственное место в квартире, где можно было уединиться) и слушал бы любимую музыку. А то ещё, думалось, чтобы ранее при встречах с Колей записывать на магнитофон все наши разговоры, а потом дома, в таком же укромном местечке в кладовке слушать их и как бы заново переживать: вот они были сделаны, скажем, в апреле 1968 года, а я бы их слушал в октябре 1968 года и, как будто, воскрешал в памяти тогдашние события. Между прочим, это было бы весьма полезно: в самом деле, в этом случае можно было бы обрабатывать эти записи, и это существенно обогатило бы мои мемуары. Но до этого дело не дошло.
Изредка в журнале "Советский школьник" или "Призыв" доводилось читать информацию о том, что некоторые магнитофоны продаются в магазине "Рассвет". Стоили они порядка 200 рублей. Это были магнитофоны "Астра-4", "Комета-201". По тем временам, 200 рублей это достаточно большие деньги. Но в 1969 году Тамара Михайловна сказала, что скоро появится новый магнитофон, который будет стоить 140 рублей, а незрячим он будет продаваться за полцены, то есть, за 70 рублей. Нам казалось, что за такую цену купить магнитофон вполне возможно. Дядя Миша тогда сказал: "Запишем всего Карузо".
Но уже в начале 1970 года Тамара Михайловна сказала, что первая партия магнитофонов оказалась неудачной. Поэтому в ЦП ВОС было принято решение о том, чтобы эти магнитофоны выдавать только работающим, а неработающим не выдавать. Следовательно, я под эту статью не подходил, так как в то время я был неработающим.
И всё же было неясно, что это за магнитофон такой "Дайна" производства Вильнюсского завода "Эльфа". Впервые мы его увидели, точнее, услышали у Коли в октябре 1971 года. Именно мы слушали начало книги "Пилоты в пижамах". А потом Коля записал мой голос. Всё это происходило в 1971 и 1973 годах. И вот в конце 1973 года Ирина Александровна Кортамышева, учительница математики в одиннадцатом классе, сказала, что Лариса Михайлова получила магнитофон "Дайна". Мы написали заявление на имя секретаря первичной организации ВОС Марии Владимировны Суворовой.
10 января мы с бабушкой пошли в Ленинградское правление ВОС на Ораниенбаумской улице, 5. Поехали на троллейбусе №1. В дальнейшем к нам присоединился отец. Мы купили магнитофон за полцены, то есть, за 73 рубля. Что же он собой представляет? "Дайна" катушечный магнитофон. Это означает, что здесь используется катушка (рулон) с плёнкой и пустая катушка размером 250 м или 350 м, на которую эта плёнка наматывается в процессе воспроизведения или записи. Имеются два подкассетника. На один устанавливается кассета с плёнкой, а на второй пустая кассета. Начало и конец дорожки помечены ракордом, (кусочками плёнки без магнитного слоя), который нужно вставить в щель подкассетника. Для этого надо вручную промотать кассету пустую до уровня кассеты с плёнкой. Затем взять ракорд в руку и вставить его в щель на подкассетнике. Это оказывается самой сложной работой. Далеко не все незрячие из числа моих знакомых смогли уверенно её выполнять. О себе я точно могу сказать: не одолел я её. Но, во всяком случае, прослушал первые книги. А потом на долгое время отказался от прослушивания книг, всюду говоря, что надо читать самим по Брайлю. И я читал. Так продолжалось до 1985 года, то есть, до тех пор, пока не появился кассетный магнитофон для прослушивания "говорящей" книги. А "Дайну" использовали для музыки самых разных типов. Кроме того, на "Дайну" мы записывали мемуары. Обо всём этом речь ещё предстоит.
33. Культурная жизнь на зимних каникулах
Как раз в тот момент, когда приезжал Коля, мы ходили в концертный зал Академической капеллы имени М.И. Глинки. Здесь состоялся концерт баяниста Вострякова. Репертуар у него был, в основном, тот же, что и у Дмитриева, то есть, русские народные песни, обработки классических произведений, музыка современных композиторов. Тем не менее, что-то особенное здесь было. Трудно сказать, что именно. Иногда это кажется неуловимым, едва заметное движение души. Что-то похожее было здесь. Всё то же, да не то же. Но так или иначе концерт мне понравился.
34. Начало третьей четверти
11 января началась третья четверть учебного года. Нужно сказать, что она проходила в трудной погодной атмосфере. Начало четверти было отмечено морозной погодой. Температура воздуха была почти такая же, как и в декабре 1973 года. Около недели продолжалась такая погода. Затем температура постепенно стала повышаться. А февраль вообще всех удивил: складывалось впечатление, что зима всю энергию отдала в январе. А начиная с февраля появилась тенденция к потеплению. Такого тёплого февраля, как тогда, не было, как говорят, с 1914 года. Но в начале марта зима словно спохватилась: небольшие морозцы всё-таки появлялись. Тем не менее, общая тенденция к переходу на весну явно обозначилась.
Первым событием этой четверти было появление у Баськи первых котят (этому мы посвятим следующий раздел).
Именно в это время я болел. Причём долгое время не удавалось установить точный диагноз. Было подозрение на скарлатину (всё детство прошло без этого, а вот в десятом классе возникло такое подозрение кошмар, да и только). Но оказалось, что это всё-таки не скарлатина, а очень сильная ангина.
В этот период мы совершили поездку в Пушкин для прогулки. А в период празднования международного женского дня 8 марта мы побывали в Петропавловской крепости.
Если говорить об успеваемости, то после подъёма, которым было отмечено первое полугодие, наметился некоторый спад. Но основания для беспокойства, как будто, не было.
Мы побывали в концертном зале Академической капеллы имени М.И. Глинки на концерте органиста Михаила Дайча. Значительно обогатилась моя коллекция. В ней появились сразу три оперы. По-прежнему я активно писал мемуары.
О Баське и её котятах я расскажу в следующем разделе.
35. Первые котята
А теперь поговорим о Баське. После её бегства в конце октября 1973 года папа ее нашёл. Теперь она утихомирилась. "Самолётики" прекратились. Поначалу, как будто, прекратились и её игровые действия. Впрочем, тогда я особенно и не присматривался к её действиям: видимо, дела учебные тут сыграли свою роль, так что было не до наблюдений за поведением кошки. Но она не могла исчезнуть из поля моего зрения, просто интерес лишь чуть притупился, но не исчез полностью.
Однако в декабре произошло изменение в её поведении. Она стала как бы более спокойна. Теперь её чаще можно было видеть лежащей на столе, очевидно, ей уже нужен был некий простор. Это означало, что она беременна. Когда я писал этот раздел в черновиках на стационарном компьютере, я сокрушался по поводу того, что вот про женщину говорят, что она может быть беременной, а почему такое нельзя сказать про животное? И вот через несколько дней прочитал в одном литературном произведении: "Спала беременная кошка". Так вот Баська была беременна. Помимо того, что она лежала на столе, она стучала передней лапой по поверхности стола (сам-то я этого не слышал, но помню, как папа в один из таких дней сказал про неё: "А она всё лапкой стучит по столу хлоп-хлоп-хлоп"). Лично у меня все такого рода действия всё-таки связываются с игровой деятельностью (и это происходит даже сейчас, когда она находится в состоянии беременности и служат для успокоения, как средство отвлечения от возникающих болевых ощущений). Но сейчас, видимо, это было попыткой психотерапевтического действия. Как долго может продолжаться это состояние? Честно говоря, не задавался этим вопросом. Но, наверно, никак не меньше двух-трёх недель при том, что это действие продолжается едва ли не 24 часа в день ведь такая психологическая подпитка ей нужна постоянно.
И вот наступило 12 января. Вечером этого дня бабушка сказала мне, что у Баськи родились четыре котёнка. Поначалу они практически никак себя не проявляли. Помещались они в коробке. Баська за ними ухаживала. Очевидно, они питались материнским молоком (а интересно, оно такое же неприятное, как и коровье?). Впрочем, эта мысль появилась лишь сейчас, когда я пишу этот раздел. А тогда об этом не было и мыслей.
Но вот недели через две они стали понемногу проявлять активность. Пока они ещё не ходили, а, скорее, ползали ("ползунковый период"). Поэтому, если они оказывались на полу, то это было для них небезопасно. К тому же я тогда по глупости пинал их, что никак не делает мне чести.
Но вот однажды бабушка стала рассказывать мне о них кое-что интересное. Именно бабушка рассказывала мне, что эти котята находятся в коробке и лижут друг у друга хвостики. Должен сказать, что подобное мне представлялось и позже. И тут я вспомнил, как вела себя Баська в своём первом нежном возрасте: она сосала лапу. Я спросил бабушку, делают ли эти котята что-либо подобное. Бабушка это подтвердила.
Но пик их активности приходился на 23 февраля. Дело было во время нашего праздника, в котором приняли участие также Сергей Ананьевич и Ирина Валентиновна. Это случилось уже в тот момент, когда я ушёл к себе и собирался ложиться спать. Я и не заметил, как весь этот "коллектив" явился ко мне в комнату. Вообще-то от подобных визитов я был не в восторге, так как опасался, что они оставят на полу свои "подарочки". Но сейчас я, по крайней мере, сделал вид, что не заметил их вторжения. И оказалось, что это было мне даже интересно. Ещё раньше я заметил, что Баська общается с ними посредством голоса. При этом она издаёт звук, отдалённо напоминающий её "самолётики". Но ритм при этом несколько иной. Не заметил я при этом, что она производила бы при этом свой "балет". А вот сейчас я услышал нечто необычное: помимо голосовых звуков Баськи, я услышал равномерное царапанье пола. Складывалось впечатление, что они как бы пилят его. При этом в их действии не было намёков на случайность. Всё делалось вполне обдуманно, если, конечно, такое представление допустить, имея в виду котят-младенцев. Мне всё это представлялось так: Баська проводила с ними свою педагогическую работу, то есть, вела предметный урок, учила играть при отсутствии каких-либо предметов. Мне, во всяком случае, это было интересно. И я надолго сохранил это воспоминание в памяти. Оно легло в основу одного из моих видений.
Котята находились у нас неполных два месяца. Постепенно их стали раздавать. Когда последний котёнок покинул наш дом, Баська стала проявлять нервозность. Но что за этим последовало, об этом мы поговорим в дальнейшем.
36. Болезнь в третьей четверти
Итак, начало четверти было отмечено холодной морозной погодой. Иногда температура опускалась до -20. Такая погода держалась в течение недели. Уж не потому ли со мной приключилась болезнь?
Утром 18 января я проснулся с сильной болью в горле. Температура была высокая. Голос почти пропал. Тем не менее, перед тем, как мама пошла на работу, мы обменялись некоторыми впечатлениями по поводу романа-эпопеи Л.Н. Толстого "Война и мир", в частности, об Элен Курагиной. Накануне мы с бабушкой рассуждали об этом. Бабушка сказала, что у Толстого есть в его романах две женщины, находившиеся в сходных ситуациях, когда речь шла об их уходе из семьи. Это Элен Курагина и Анна Каренина. В случае с Анной Карениной петербургский высший свет осудил ее. Но уход Элен Курагиной расценивался как само собой разумеющееся, ибо в высшем свете Пьера Безухова недолюбливали и считали, что это именно он заставил Элен насильно выйти за него замуж (про то, что князь Василий, прежде всего, ради своих корыстных целей женил его на Элен, высший свет молчал), а сама Элен рассматривалась чуть ли не как жертва. Однако здесь преобладали наши эмоции, но они не соответствовали фактам. Пьер Безухов вынужден был разойтись с Элен, так как обнаружил открытую супружескую неверность. У Анны Карениной муж симпатии не вызывал, у неё была любовь, но её новый возлюбленный не сумел оценить ту жертву, на которую она пошла. Однако роман "Анна Каренина" я прослушаю только в 1987 году, то есть, только через 14 лет после изучения мною "Войны и мира". Когда я всё это сказал маме, она посоветовала не торопиться, тем более, что "Анну Каренину" я не читал. На том этот вопрос был закрыт.
Уже бабушка вызвала врача. Врач пришла. Она поначалу признала у меня скарлатину. Всё моё детство прошло, а я знал про скарлатину лишь понаслышке, да ещё по стихотворению Эдуарда Багрицкого "Смерть пионерки". Но вот совсем недавно узнал, что такая, казалось бы, чисто детская болезнь, может появиться даже у взрослого человека. Одним из них была Евфалия Ивановна. Толком я ничего не знал. Но вот узнал, что одним из характерных признаков скарлатины у неё являлась сыпь. При этом она то проступала в явном виде, то пряталась. Впрочем, было и то, и другое.
Температура долго не спадала. Сильно болело горло. Врач, периодически появлявшаяся у нас, констатировала: "Огненно-красное скарлатинозное горло". Тем не менее, нужны были дополнительные исследования. Нужен был укол. И вот бабушка вызвала медсестру. Эта медсестра разговаривала со мной, как с маленьким ребёнком. И мне это нравилось, и я, действительно, чувствовал себя ребёнком. Мне то и дело подставлялась моя маленькая детская никелированная кроватка, в которой я спал до первого класса.
Укол был сделан. Надо было подождать ещё несколько дней, чтобы определить, действительно ли это была скарлатина или что-то ещё. Но вот прошли эти несколько дней. Ничего не изменилось. Был сделан второй укол. Но и он ничего интересного не выдал. Во всяком случае, выяснилось, что скарлатины у меня не было. Но что же тогда? Скорее всего, это была ангина.
Во время болезни я не только лежал и развлекался, воображая себя ребёнком, но и делал некоторые уроки. Читал учебник литературы. Мы взяли по Брайлю учебник Зерчанинова и Райхина. Это позволило написать первую письменную работу.
В этот период мы начали читать "Воспоминания" Беньямино Джильи. И вот тут у меня появились совершенно особые представления. Вот, например, мы читали о его дебюте в опере Понкьелли "Джоконда". А мне представлялось, что я присутствую на этом спектакле, подбадриваю его аплодисментами, а на сцену тихонько падают его пластинки. Голос певца звучал в душе. Большую часть книги мы прочитали именно в это время.
Эта болезнь была продолжительной. Я заболел 18 января, а вернулся к активным занятиям 1 февраля.
37. В Пушкине и в Петропавловской крепости
Казалось бы, четверть проходила уныло и однообразно. Но вот наступило 23 февраля, день советской армии. Возможно, он ещё даже не был признан нерабочим днём, либо нерабочим был только один день. Но доподлинно известно одно: утром то ли этого дня, то ли дня накануне мы позавтракали, после чего мама и бабушка объявили мне, что мы едем в Пушкин. Я помнил, что в последний раз мы были в Пушкине у Елизаветы Самойловны в 1967 году. Больше на моей памяти встреч у нас не было. И я не слышал о том, что такая встреча намечается теперь.
Итак, мы вышли из дома. Пришли на остановку "Таллинская". Вскоре подошёл троллейбус №11. Мы сели и поехали на Витебский вокзал. Не доводилось бывать на Витебском вокзале с того момента, как мы с папой туда ездили, когда он собирался в Киев. А ехать с Витебского вокзала доводилось и того раньше: в декабре 1971 года, когда мы ездили в Жлобин, а в январе 1972 года возвращались в Ленинград и, естественно, поезд прибывал на Витебский вокзал. И вот теперь мы снова туда поехали. Но, в отличие от всех последних путешествий, мы ехали не на поезде дальнего следования, а на электричке. Но сейчас нынешнее путешествие мало, чем отличалось от такого же путешествия в Горьковское. К счастью, мы сидели. Из этого путешествия я вынес то, что до какой-то степени поменялась железнодорожная дистанция. Были остановки, о которых раньше не знал. Так теперь в Купчино две остановки: Проспект Славы и Купчино станция метро (последнее появилось в 1972 году, а теперь эта станция на железной дороге называлась Купчинская). А после Шушар следующей остановкой был Пост 16-й км. Само же путешествие проходило как обычно.
И вот мы прибыли на станцию Детское Село. Вышли из электрички. Однако направились мы не к Вокзальной улице, где жила Елизавета Самойловна. Должен сказать, что шли мы довольно долго и пришли в парк.
Здесь был чудесный воздух. Не верилось, что дело происходит в феврале. Но нынешний февраль отличался более тёплой погодой. Это в какой-то мере повлияло на общую атмосферу. Гуляли мы довольно долго, не спешили. Разговаривали о самых обычных делах. Одним словом, это был настоящий отдых. Сколько времени так прошло, сказать трудно: то ли два, то ли три, а то и все четыре часа.
Но вот мы двинулись в сторону вокзала. Пришли на платформу. А теперь картина значительно изменилась: кажется, и народу стало больше. И вот подошла электричка. Не без труда мы в неё влезли. Оказывается, эта электричка шла с Посёлка. Но, к счастью, нам удалось разместиться. Так благополучно мы совершили обратный путь.
Накануне восьмого марта мужская половина нашего класса устроила нечто вроде подпольной сходки. На ней мы решили, что будем отдыхать на этом празднике, как все (к школьникам опять-таки применялась дискриминационная мера). Не знаю, как насчёт остальных, но лично я решения этой нашей сходки поддержал. И оно было мною выполнено.
А в преддверие восьмого марта произошло следующее событие: мы побывали в Петропавловской крепости. Столько раз о ней слышал, но дотоле ни разу там не побывал (а вот Емельянов в четвёртом классе побывал, потому что его мать Ольга Ивановна совершила-таки эту поездку, и он, довольный и гордый собой, перед всеми хвастался). А почему же я, коренной ленинградец, не попросил родителей, чтобы они меня туда свозили? И тут мы сталкиваемся с одной общей проблемой: местные жители, ленинградцы, по крайней мере, некоторые, не знают свой город. Спрашивается, почему? Парадокс заключается в том, что иногородние, "понаехавшие" знают Ленинград лучше, чем иные ленинградцы. Так почему же? А всё очень просто объясняется: иногородний может приехать лишь один раз. Особенно если он приехал в составе туристической группы, и у них определённая программа. Разумеется, входит в эту программу и Петропавловская крепость (ведь это один из главных символов Санкт-Петербурга или Ленинграда в то время). А местные жители не спешат. Возможно, они думают, что раз они здесь живут, то у них ещё всё впереди. И не посещают многих примечательных мест, в том числе, и Петропавловскую крепость.
А что я могу сказать о себе? Увы, я никогда не проявлял инициативу, когда речь заходила о каких-либо экскурсиях или об иных мероприятиях подобного рода. Я не любил шума, беготни, даже простого выхода за привычные рамки (позже я даже скажу: "Мой отдых это лежание"). Поэтому когда речь заходила об экскурсиях или о чём-либо подобном, я большого энтузиазма не проявлял. Я мог и не сопротивляться, но инициатором, как правило, не был.
Но сейчас мы поехали в Петропавловскую крепость.
Март это, вроде бы, уже весна. Но весна, так сказать, с зимними оттенками. И пребывание на территории Петропавловской крепости как раз об этом свидетельствует. Нет, снега мы там не увидели. Но были большие наледи. Передвигаться по ним нужно было очень осторожно. Вот такой передо мной предстала Петропавловская крепость. Потом будут и другие впечатления.
А сейчас, когда мы вернулись домой, я слушал по радио первую передачу по книге Беньямино Джильи "Воспоминания". Я с удовольствием слушал его записи. Многие из них были мне не известны. Однако мы ещё будем иметь возможность поговорить о его "Воспоминаниях" и тех радиопередачах, которые нам довелось услышать в дальнейшем.
38. У Буниных
После восьмого марта мы побывали у Буниных. Они пригласили нас к себе. Ехать надо было на Светлановский проспект. Как мы тогда добирались туда от Малой Охты, даже трудно себе представить. Возможно, на трамвае №23 мы ехали до Финляндского вокзала, а оттуда добирались другим транспортным средством.
И вот приехали. Квартира находится на первом этаже. Небольшая, но достаточно уютная. Возможно, это зависит от хозяев, от их умения обустраивать квартиру и жить в ней.
Пока готовится еда, мы развлекаемся радиотехникой. Дело в том, что у Ирины Петровны и Евгения Львовича есть радиола "Кантата". И вот, пока готовился обед, мы с папой и Евгением Львовичем слушали на коротких волнах зарубежные радиостанции Северную Корею (Центральное корейское радио из Пхеньяна) и Париж (УРТФ). Последнее было весьма интересным. Здесь, помимо чисто политической информации, кстати, подаваемой весьма лояльно по отношению к Советскому Союзу (разница между тем, как эта информация преподносилась в Москве и Париже заключалась только в том, что в Париже всех государственных деятелей величали господами, например, говорили: "Господин Брежнев").
Много внимания на этом радио уделялось музыке. Причём это были не отдельные произведения, а большие музыкальные программы, составленные, разумеется, из произведений французской эстрады. Всё это было очень интересно.
Нас пригласили за стол. И тут мы имели возможность отдать должное кулинарным талантам Ирины Петровны. После обеда прослушивания были продолжены. Но если перед обедом слушали приёмник, то теперь ставили пластинки. Это были, например, записи Муслима Магомаева (последние на тот момент его записи, например, песни Тихона Хренникова из кинофильма "Гусарская баллада"). Оказывается, были у них и детские пластинки (ведь Настя была ещё маленькой). Но, как сказала Ирина Петровна, при гостях они эти пластинки не включают, потому что Настя готова была слушать их часами. Но всё-таки что-то детское завели, и это создало некий дополнительный колорит. Словом, вечер прошёл очень хорошо.
Ну, а теперь поговорим об успеваемости.
39. Успеваемость в третьей четверти
На уроках алгебры мы продолжали изучать тему "Линейные уравнения и неравенства". Решали много примеров на неравенства. Каждый пример, каждая задачка давались с трудом. Ну, а если честно, с некоторых пор я стал их просто игнорировать. Примерно в середине февраля начали изучать тему "Квадратные уравнения и неравенства". Начало этой темы особых проблем не вызывало. Материал в целом был знакомый. Несколько сложнее было с квадратными неравенствами. Но на сей раз неравенств было меньше.
В марте приступили к изучению темы "Степенная функция". Здесь новым было введение отрицательных и дробных показателей степени. Но особенно много на этих вопросах не задерживались. Было несколько проверочных и контрольных работ. В четверти я получил по алгебре 4.
На уроках геометрии продолжалось изучение стереометрии, точнее, темы "Прямые и плоскости". Здесь было множество теорем. Но постепенно они превращались в обычное дело. В четверти я получил по геометрии 4.
На уроках физики продолжали изучать электродинамику. Поначалу рассмотрели теорию близкодействия и действия на расстоянии. Потом изучали типичный физический материал: сила тока, напряжение, сопротивление. Здесь изучили закон Ома.
Затем рассмотрели более частные вопросы: электродвижущая сила (ЭДС), зарядка аккумулятора, электромагнитные явления, магнитное поле прямого, кругового тока и катушки с током, двухэлектродная электронная лампа (диод), трёхэлектродная электронная лампа (триод) и связанные с этим вопросы. В четверти я получил по физике 4.
На уроках химии продолжали изучать тему "Минеральные удобрения". Кроме того, были также дополнительные вопросы, которые расширяют наши представления о химических явлениях. Здесь наибольшую сложность составляли электронные, а также структурные формулы. Для их составления нужно было иметь хорошее представление о расположении электронов (спаренные или не спаренные). Эта часть материала давалась мне с большим трудом. Зато гораздо легче было решать задачи. Вообще-то значительная часть химических задач, которые мы решали, была одного типа, а само решение задач сводилось к решению пропорций. В целом мои ответы были достаточно успешные. В четверти я получил по химии 4.
А теперь поговорим о литературе, где и разворачивались основные события. Фактически всю четверть мы изучали творчество Льва Николаевича Толстого. Очень кратко была рассмотрена его биография (далеко не так, как обычно изучались биографии поэтов и писателей), лишь отдельные ее эпизоды. Хронологически она была рассмотрена только до момента написания им "Севастопольских рассказов". Коснулись мы и самих "Севастопольских рассказов".
Главное же внимание было уделено изучению его романа-эпопеи "Война и мир". С самого начала надо было написать ряд письменных работ. Моя первая работа "Светское общество в романе "Война и мир". Эту работу я написал ещё во время болезни. А выступил с докладом в начале февраля. Но когда я вернулся сразу после болезни, меня ожидало суровое испытание. Надежда Николаевна прочитала описание Бородинской битвы. Мне было велено пересказать его на основании прослушанного. И тут оказалось, что я не в состоянии этого сделать. Словом, я был близок к "двойке". Но то, что я её избежал, достойно всяческого удивления. Трудно предположить, что Надежда Николаевна пожалела на неё это не похоже. Обычно она настолько строга, что не прощает никакой фальши, и, тем более, не прощает незнания учеником материала или неготовности ответить этот материал. Вместе с тем вскрылась сложнейшая проблема: оказывается, различного рода батальные сцены воспринимаются мною с трудом. Точнее, о них интересно читать, а когда дело доходит хотя бы даже до простого пересказа, я испытываю затруднения. Интересно, с чем это связано? То ли это следствие недостатка слухового восприятия, то ли отсутствие привычных образов, (а таковые, напомним, являются либо кулинарные, либо детские компоненты ни того, ни другого здесь нет), которые позволяли бы сознанию "зацепиться" при осмыслении такого рода сцен. Кстати говоря, с подобной проблемой я столкнусь и при изучении истории.
Следующая работа была "Личность Наполеона". Обе работы были оценены на 4.
Третья работа находилась в рамках характеристики Наташи Ростовой. Должен сказать, что она героиня "не моего романа", и я не могу ясно сформулировать причину такого моего к ней отношения. Просто нет симпатии, и всё. Нет, не совсем так. Поступки Наташи Ростовой свидетельствуют о том, что на протяжении большей части романа она подросток и не только по возрасту, но и по характеру: известная инфантильность, безответственность (в самом деле, дала обещание одному человеку князю Андрею, а Анатоль Курагин сумел-таки её соблазнить, и она поддалась). Можно ли иметь положительные чувства к такому литературному герою? Сомневаюсь. По крайней мере, мне более симпатична была княжна Марья Болконская. Тема моего доклада была "Наташа Ростова и её детство". Казалось бы, тема наилегчайшая и моя любимая. Ведь в первом томе есть самые яркие события, которые связаны с её детством. Достаточно было просто их перечитать (напомним, что мы работаем фактически без брайлевского варианта). Но читать можно летом. В разгар учебного года, когда нужно писать письменные работы к определённому сроку, читать некогда. Поэтому приходится обращаться к учебникам. Я снова воспользовался учебником Зерчанинова. Автор этого учебника исповедует ту теорию, что Толстой, создавая образ Наташи Ростовой, противопоставляет её Вере Павловне из романа Н.Г. Чернышевского "Что делать?" Надежда Николаевна считает такой взгляд упрощённым, филистерским, согласно которому идеальной женщиной является только та, которая исповедует три ценности: "haus, kinder, kuchen" "дом, дети, кухня", но она такую трактовку не одобряет. Тем не менее, я взял за основу именно эти выкладки, а дальше говорил о детстве Наташи Ростовой. В целом моя работа была оценена на 4.
Дальше надо было писать работу о князе Андрее Болконском. Мне досталась работа "Смерть князя Андрея". А четвёртый том романа мы не прочитали. Но именно там об этом событии и рассказывалось. Честно говоря, я был не доволен тем, что именно эту работу приходится писать. Вообще-то понимаю, что такая постановка вопроса была бы не уместна: учитель задал задание, нам же надо его выполнять. Тем не менее, я попытался воссоединить разные этапы жизненного пути князя Андрея и постепенно подвести к последним предсмертным мыслям. Но всё это получилось скомканным. На этот раз мою работу на уроке читала сама Надежда Николаевна. Мало того, что все мои переколы и недоколы она имела возможность увидеть (это тем более оказалось очевидным, что нам попалась партия тонкой бумаги, имевшей к тому же неприятный запах чего-то несвежего). На этой бумаге было легче писать. Но следы оставались от малейшего прикосновения к ней грифеля. А у меня ощупывающие движения грифелем по бумаге всё ещё сохранялись, а потому мои работы мог прочитать только я сам. Так вот Надежда Николаевна прочитала мою работу на уроке. Она уже не говорила про мои переколы-недоколы. Но речь шла о литературной стороне моего труда. Моя главная ошибка заключалась в том, что я отступил от заданной темы и попытался толковать её более широко. Надо же было следовать обозначенной теме. Человеческая оценка выразилась словами "Несерьёзно". Цифровая оценка была 3.
Наконец, остался Пьер Безухов. Так случилось, что мне не досталось работы о нём. И тогда я выбрал её сам "Пьер Безухов в финале романа". Но эта моя работа даже не обсуждалась. Но могу сказать одно: в процессе написания этой работы я учёл ошибки прошлого и не пытался выйти за рамки темы.
Следующий этап устные рассказы о главных героях романа. Собственно, речь шла не об исторических персонажах, а о литературных героях. Здесь не было распределения ролей. Надо было быть готовым к любому ходу событий. Этот урок происходил после праздника восьмого марта. Поскольку был праздник, многие не приготовили этот урок. И вот Надежда Николаевна вызывает одного, другого. Никто не готов. Надежда Николаевна беспощадно ставит "двойки". И вот дошли до меня. Я тоже не приготовил урок. Но признаться в этом не мог. Кое-что о Наташе Ростовой я мог сказать непосредственно по самому роману. Кое-что помнил по учебнику Зерчанинова. И вот я начал говорить. Но, насколько я помню, говорил я не слишком уверенно, "агонизировал", по выражению Надежды Николаевны. Но, может быть, это слишком громко сказано? Сейчас бы я оценил характер своей речи как речь ребёнка, только что научившегося связно говорить. У меня слова и группы слов следовали после продолжительных пауз. Но поскольку сам материал я знал, постольку отвечал в общем по делу. Мой устный рассказ был оценен на 4.
Следующий этап письменные работы экзаменационного типа. Были представлены так называемые билеты. В каждом из них были два, а то и три вопроса. Мой билет включал следующие вопросы:
1) Значительность человеческой личности (роль личности в истории);
2) Семья как нравственное и духовное единство;
3) Личность Каратаева.
Эти работы надо было писать в классе. Поскольку урок литературы был последним, (думаю, что в этом была большая ошибка, поскольку всё-таки к последнему уроку наступает усталость, что, в частности, отражается на восприятии материала) было опасение, что до конца урока работа не будет написана. А Надежда Николаевна сказала: "Пока не напишете, на обед не пойдёте" (тоже нарушение всех мыслимых правил: учитель не имел права так ставить вопрос. Следовало просто задать эту работу в качестве домашнего здания). Сейчас же последнее прозвучало как угроза. А ведь мне после урока надо было идти на баян. Правда, потом Надежда Николаевна несколько смягчилась: можно было продолжать писать эти работы на самоподготовке (спрашивается, какой смысл было делать это в классе?) После возвращения домой я закончил эту работу.
Наконец, последний этап написание сочинения. Но по "Войне и миру" каждому давали персональную тему для сочинения. Однако мы с Сашей Кукушкиным были освобождены от сочинения, так как наши предыдущие работы были признаны приемлемыми. В четверти я получил по литературе 4.
На уроках истории продолжили изучение периода империализма относительно нашей страны. Изучили годы реакции (столыпинская аграрная реформа), революционный подъём (1910-1914), Первая мировая война, Февральская революция 1917 года. И вот тут я хотел бы отметить трудность изучения исторического материала. Раньше, когда доводилось слышать, насколько трудна история, я был готов только посмеяться. В самом деле, читаешь о далёких событиях, а ощущение такое, будто читаешь хорошее добротное литературное произведение, а то и хороший детективный роман. Но это до тех пор, пока читаешь. Можно также поспорить о том, какие разделы из учебного курса истории являются более лёгкими для восприятия и запоминания, а какие более трудными. До сих пор к последним я относил те, которые касаются экономики. Но в чём здесь дело, затрудняюсь сказать. Когда я читаю нечто об экономике, мне становится просто скучно: нет той живости, которая присутствует, когда читаешь о политической или даже военной истории, где даже на поверхности видны живые люди. Возможно, это связано с тем представлением детства, которое ещё не изжито: интерес к любой литературе странным и непонятным образом связан с кулинарными пристрастиями притом, что гурманом я себя не считаю. Но так вот получалось, что когда я читал о быте в замке феодала периода Раннего Средневековья, мне непременно представлялось жареное мясо типа эскалопа, а, читая повесть А.С. Пушкина "Дубровский", я почему-то думал, что Кирила Петрович Троекуров на завтрак ел блины. А, читая или слушая о Древних Афинах, и о классическом периоде истории Древней Греции, я явственно ощущал запах и вкус жареной рыбы. Экономика никаких пищевых ассоциаций не порождала. Точнее, вообще никаких ассоциаций не было. Всё, что читал о промышленности, а также об экономических теориях, не подкреплённых никаким моим чувственным опытом, никак не укладывалось в систему моих представлений и знаний. Политике в этом отношении повезло в большей степени. Но именно тот материал, когда мы изучали февральскую революцию 1917 года в России, плохо поддавался запоминанию. И дело тут было в хронологии событий. Так оказалось, что прежде чем говорить о самой революции, надо сказать о том, какие события предшествовали политическому перевороту, начиная с определённого дня, скажем, что происходило 23, 24, 25, 26 февраля. Но именно это было трудно запомнить. Вот именно тут-то и обнаружилась пагубность системы школьного обучения, основанной на пересказе того, что написано в учебнике. Ведь количество материала возрастало, как снежный ком, так что было просто немыслимо представить себе, как это можно запомнить. Ну, а что бы я предложил? Наверное, следовало бы прекратить практику опросов на уроке и заменить их зачётами. Причём, зачёты принимать в письменном виде ведь на бумаге "слова-паразиты" почему-то не появляются, напротив, письменная речь является точной и однозначной, хотя в иных трудах доводилось даже читать "так сказать". Но происходило это преднамеренно, потому что автор явно полагал, что с применением этих слов его суждение будет выглядеть более убедительно и более весомо. Обычно же в письменных работах ничего подобного не бывало. Нина Фёдоровна предлагала нам почти такой вариант, но мы, недальновидные, это разумное предложение отвергли вот и расплачиваемся за свою недальновидность. Но, как это ни странно, меня сея чаша миновала (то есть, меня не спрашивали с пристрастием хронологию событий, предшествовавших Февральской революции). Во всяком случае, я не пострадал от плохого знания хронологии событий.
Итак, мы изучили Февральскую революцию 1917 года. На этом закончили период империализма, а, значит, и учебник под редакцией Федосова. И теперь приступили к эпохе социализма. Соответственно теперь мы занимались по учебнику под редакцией академика Берхина.
Однажды Нина Фёдоровна заболела, так что урок вёл Михаил Николаевич (он ведь по образованию историк). Так вот он провёл урок ничуть не хуже. Тогда непонятно, почему же он был таким плохим воспитателем? Возможно, потому, что это было не его дело воспитательская работа. Но в то время в школе был другой историк Анатолий Федорович Соловьёв, специалист высочайшей квалификации, а потому, возможно, посчитали, что приоритет в данном случае был отдан более опытному специалисту, к тому же незрячий (тогда, видимо, ещё не было того печально знаменитого постановления, которое фактически поставило под запрет педагогическую деятельность незрячих).
Итак, мы рассмотрели период после февральской революции: возвращение Ленина в Россию, седьмую Всероссийскую конференцию большевиков и "Апрельские тезисы ", "О задачах пролетариата в данной революции" В.И. Ленина, июльскую демонстрацию, провал корниловского мятежа, подготовку к вооружённому восстанию, штурм Зимнего дворца, триумфальное шествие революции, Гражданскую войну, восстановление народного хозяйства.
В основном, весь этот материал интересно было учить. В четверти я получил по истории 5.
На уроках биологии продолжали изучать теорию Дарвина. О том, какие именно вопросы мы рассматривали, я уже сейчас сказать не могу. Но материал давался трудно. И вновь невольно подумал, что религиозные представления были бы проще и понятней. Но, к счастью, до подобных мыслей, которые я высказывал бабушке во второй четверти, сейчас дело не доходило. В четверти я получил 4.
Уроки географии в самом начале проходили в том же духе, что и раньше: Борис Иванович читал нам книги, прямого отношения к географии не имевшие. Но в какой-то мере тогда это было оправдано: в спешном порядке читали "Войну и мир". Между прочим, в библиотеке "Войны и мира" в записи на плёнку не было. Посоветовали напрямую обратиться в школу. В кабинете русского языка (оказывается, был у нас и такой) эта запись была. Несколько раз я слышал фрагменты записи (в кабинете физики Андрей Алексеевич проверял на ней работу магнитофона "Днепр"). Как оказалось, запись была сделана на скорости 19,06 см/сек. Магнитофон "Дайна" такой скоростью не обладал.
Но в середине четверти, наконец-то, взялись за географию. Теперь изучали экономическую географию ряда стран. Тут-то и выяснилось, что по Брайлю был выпущен учебник Арсеньева, по которому мы занимались в соответствии с новой программой.
Итак, мы рассмотрели экономическую географию стран Азии (Япония, Индия), Африки (ЮАР, Египет, Алжир), Северной Америки (США). В этот период широкое распространение получила практика распределения ролей. Каждому назначался определённый материал, который он отвечал на уроке. Конечно, при таком подходе велик был соблазн ограничиться чтением только того материала, который предстояло отвечать. Приходилось преодолевать этот соблазн. В то же время, вновь был взят на вооружение метод штурмовщины. Так, например, на изучение США было предусмотрено шесть часов, а мы его прошли за два. Мне довелось отвечать несколько раз. Помню ответ по теме "Хозяйство США". Так случилось, что урок географии был не первым. А перед этим был свободный урок (я был освобождён от физкультуры после болезни). Так появилась возможность вторично прочитать этот материал по учебнику. На следующем уроке я ответил этот материал. Борис Иванович сказал мне: "Молодец" (не помню, чтобы хоть один учитель сказал ученику что-либо подобное). Нечего и говорить, что этот ответ был оценен на 5. В четверти я тоже получил 5.
На уроках немецкого языка читали самые различные тексты. Из них особенно запомнился "Berlin" (Берлин). В четверти я получил 5.
На уроках труда в первой половине четверти работал с контактами КСА. Это было наживление, что для моей статистики представляло мало интереса.
В то же время, предпринимались попытки отойти от монотонного рутинного характера нашего труда. Ещё два года тому назад, вскоре после прихода в мастерские Геннадия Иосифовича, была предпринята попытка организовать в мастерских радиоузел. Но тогда эта попытка провалилась: наверное, магнитофон или какой-то другой комплекс дал сбой. В механической мастерской был довольно мощный приёмник (скорее всего, ламповый). И вот сейчас в мастерской появилась радиола "Кантата" точь-в-точь, как. у Буниных. Несмотря на то, что она монофоническая, звук всё же кажется объёмным. Здесь мы слушали "Маяк", какие-то зарубежные радиостанции на коротких волнах (не русскоязычные, но там было много музыки). Изредка Саша Вавилов приносил свою "Ригу".
В этот период вернулись к работе с пакетными выключателями. Я получил представление о том, как закручиваются контакты для них. Чем-то они напоминают планки для клеммных блоков (если, конечно, допустить планку с одним винтом). А в остальном технология похожа: на винт насаживаются две шайбы шайба-гровер и шайба плоская. Но закручивать приходилось открытой отвёрткой, что даже небезопасно. Честно говоря, настоящего классического закручивания у меня не получалось. Как я впоследствии узнал, для многих это составляло проблему: разбирая пакетные выключатели, я неоднократно находил плохо закрученные контакты, которые было легко открутить вручную. Но для количества я мог закрутить до 130 контактов, то есть, повторялась ситуация шестого класса.
Такова картина моей успеваемости в этот период.
40. Культурная жизнь в третьей четверти
На занятиях по баяну я разучивал пассакалию соль-минор Г.Ф. Генделя. Пассакалия это особый жанр музыкального (инструментального) произведения, в котором присутствует мелодически и ритмически однородная тема, и эта тема в процессе исполнения произведения развёртывается в виде различных вариаций. Но их объединяет то, что тема всегда одна. В ходе исполнения этого произведения нельзя выйти за пределы тональности. Такова, например, первая часть двухчастного произведения для органа И. С. Баха "Пассакалия и фуга до-минор". Здесь пассакалия является первой частью произведения. В рассматриваемом нами случае она является самостоятельным произведением. В нём 12 частей. Гармоническое построение смешанное: одиночные ноты, двойные и тройные аккорды, в партии левой руки соло басов и аккорды с последующей передачей темы от левой руки к правой и возврат к прежнему состоянию. Если говорить о гармоническом построении, то следует отметить, что здесь я имел дело с ранее не встречавшейся в других произведениях трелью, а также с триолями в партии левой руки. Триоли это одна из групп особого деления, каждая из которых состоит из трёх нот, составляющих единое целое, при этом они как бы "накладываются" на одну долю такта. Всё это было довольно сложно разучивать. И однажды произошло то, что за четыре года до этого случилось у Гали Носковой: у меня произошёл срыв, и я тоже наговорил грубостей преподавателю, но уже на следующий день извинился, и мирные отношения восстановились. В тот день кончилось тем, что Надежда Семёновна сказала мне: "Пошёл вон". Я ушёл. Но почти сразу же до меня дошло, что я был не прав. И уже на следующем уроке я попытался загладить свою вину. Таким образом, начавшийся было конфликт был погашен в самом начале. Дальше разучивание шло своим чередом.
На занятиях по теории музыки мы завершили тему "Характерные интервалы гармонического мажора и минора". Начали тему "Доминант-септаккорд и его обращения". А затем приступили к теме "Мажорное и минорное трезвучие и его обращения". Здесь было несколько легче. А, может быть, так казалось потому, что уже прошёл более сложные темы?
Приходится говорить ещё об одном малоприятном происшествии, которое относится к этому периоду. Однажды вскоре после занятия Евгений Петрович вызвал мою бабушку. Между ними состоялся разговор. Позже бабушка передала мне суть этого разговора. Оказывается, кто-то намекнул Евгению Петровичу, что, будто бы, мы не слишком хорошо относимся к нему, будто бы считаем его плохим педагогом. Это кажется чудовищным, тем более, что ни у кого из нас ничего подобного даже в мыслях не было. Вопрос в том, кто занимался распространением подобных слухов? Доподлинно нам это неизвестно, но предположение есть. Однако мы не будем высказывать то, что не подкреплено реальными фактами.
В середине марта в концертном зале Академической Капеллы имени М.И. Глинки мы слушали концерт органиста Михаила Дайча. Однажды его выступление мы уже слушали (он тогда выступал с Ниной Оксентян и Анастасией Браудо). Теперь же был его сольный концерт. Прозвучали произведения Баха, Франка и современные произведения, причём не только западных композиторов, но и восточных (фантазия на узбекские темы). Всё это говорит о том, сколь велик орган. Этому инструменту подвластно всё. И нет такой музыки, которую нельзя было бы исполнить на нём. И это замечательно.
41. Из моей коллекции (оперы "Норма", "Аида", "Кармен").
В этом разделе мы будем говорить сразу о трёх операх. О них дядя Миша сказал, что они были выпущены на пластинках фирмы "Мелодия".
Об опере Винченцо Беллини "Норма" я никогда раньше не слышал. Вернее, слышал косвенные намёки. Вспомним, например, комедию Н.В. Гоголя "Ревизор": Хлестаков, не получавший за неплатёж питание, в задумчивости насвистывает арии из "Нормы", из "Роберта" (оперы Мейербера "Роберт-дьявол").
А ещё я прочитал об опере "Норма" в заметке "Музыкального календаря" сборника "В мире музыки" 1973 года, посвящённой жизни и творчеству итальянской певицы девятнадцатого века Джудиты Паста. Она была первой исполнительницей этой партии. Конечно, как звучал её голос, можно только догадываться звукозапись тогда ещё не изобрели (напомним, что фонограф Томаса Эдисона появился в 1877 году). Но в середине двадцатого века возможности уже иные. И теперь мы имеем возможность слышать, в том числе, и эту оперу. Сама она представляется музыкальным произведением высокого уровня. В этом мы можем убедиться, слушая увертюру. Лично я усмотрел, особенно в начальных её тактах, бетховенскую интонацию (что-то близкое с основной частью третьей ("Героической" симфонией Бетховена). Отдельно в увертюре выписаны темы Нормы и Поллиона.
Исполнителями оперы на наших пластинках являются: Мария Каллас, Николо Росси-Лемени, Марио Филипески, Эда Стиньяни, хор и оркестр театра "La Scala" (Милан), дирижёр Туллио Серафим.
Безусловно, центральной здесь была партия главной героини. Особенно отчётливо её талант проявился в каватине из первого акта. Но и на протяжении всей оперы мы ощущаем её величие.
Несколько разочаровал Марио Филипески, хотя теноровая партия здесь весьма значительна. В дальнейшем мы в этом убедимся, когда будем слушать других исполнителей. Всё же в финале его голос звучит достаточно сильно.
Об опере Джузеппе Верди "Аида" я впервые услышал ещё в раннем детстве. В 1961 году вышел фильм по этой опере. Очевидно, показывали его и по телевидению (ведь именно тогда родители смотрели этот фильм по телевидению). Но, конечно, в тот момент я вряд ли принимал участие в его просмотре. Однако я помню, что уже тогда довольно часто передавали триумфальный марш из второго акта этой оперы. Позже говорили, что это была любимая музыка Сталина и Хрущёва. Более того, "Аида" была их любимой оперой. Но всё это лишь домыслы.
А что можно сказать о музыке оперы? Думаю, что она вобрала в себя лучшие достижения музыки Запада и Востока. Такое впечатление у меня сохранялось до 1970 года. Именно зимой 1970 года я услышал у дяди Миши сцены из оперы "Аида" с участием Беньямино Джильи (позже в моей коллекции появится полная опера "Аида" с участием Джильи). Сейчас же мы слышали лишь отдельные сцены. Но содержания оперы я не знал, о чём и сказал дяде Мише. Однако его тогдашняя реакция казалась мне странной. Он сказал: "Ты что, с ума сошёл?" Что я ответил, я не помню. А потом он стал переводить мне на русский язык отдельные реплики исполнителей и хора (например, "О Боже, спаси Египет!" Так я понял, что действие происходит в Древнем Египте, Аида дочь эфиопского царя Амонасро. Египтяне выиграли войну с эфиопами. Молодой полководец Радамес с триумфом возвращается в Египет. Амнерис, дочь фараона, влюблена в Радамеса. Но Радамес полюбил Аиду. Аида тоже отвечает на его любовь взаимностью. Радамес во время войны взял в плен её отца, Амонасро, а после возвращения армии в Египет он его освобождает. Однако Амонасро жаждет реванша. Вначале он пытался убить Амнерис. Но Радамес вовремя подоспел и не дал совершиться этому злодеянию. Но Амонасро настаивает на том, чтобы Аида выведала у Радамеса сведения о пути, по которому египтяне собираются вторгнуться в Эфиопию. Радамес рассказывает Аиде этот путь. Но этот разговор услышал Рамфис, верховный жрец. Таким образом, открылось предательство Радамеса (точнее, его любовь к Аиду). Его должны казнить, этому предшествует судилище. Мы слышим возгласы Рамфиса, а также хора жрецов и судей, обвиняющих Радамеса в предательстве. Амнерис пытается спасти его, потому что она всё ещё любит его. Но Радамес молчит. Тогда его заточают в подземелье. Туда же приходит и Аида. И они умирают со словами вечной любви. Мы слушали эту оперу несколько раз. Я с удовольствием слушал арию Радамеса. Я слушал её в исполнении Беньямино Джильи, Марио Дель Монако, Георгия Нэлеппа. В 1973 году папа сказал, что пластинки с записью оперы "Аида" продаются. А дядя Миша сказал, что это советские пластинки. В конце января 1974 года мама и папа купили мне оперу "Аида" (вместе с "Нормой"). Исполнителями её были: Денис Харбур, Ева Густавсон, Эрва Нелли, Ричард Таккер, Джузеппе Вальденго, Норман Скотт, Вирджинио Ассандри, Тереза Штих-Рендау, хор и оркестр "NBC", дирижёр Артуро Тосканини.
Едва я услышал первые такты арии Радамеса в исполнении американского певца Ричарда Таккера, я испытал разочарование: казалось, что ему совсем недостаёт красоты всех голосов итальянских певцов вместе взятых. Но именно эта ария в данном случае была самым ярким фрагментом, который определял всё исполнение. Я был настолько огорчен, что в одной из предыдущих редакций мемуаров прямо написал: "Американцы вообще не способны понимать красоту "Бельканто". Это, конечно, излишне эмоциональный и поспешный вывод. По мере развёртывания и голос его становится живее, и драматическое начало проявлялось. В дальнейшем мы услышали того же Таккера в компании с другими выдающимися исполнителями, и это произвело совсем другое впечатление.
А теперь поговорим об опере Жоржа Бизе "Кармен". Об этой опере я слышал ещё в раннем детстве. Но узнал тогда о ней не из музыки, а из вольного пересказа одной из ключевых её сцен. Валентина Александровна Шермушенко декламировала передо мной эту сцену. В её исполнении это выглядело так: "Кармен, любишь ли ты меня?" "Нет" "Ну, так умри, Кармен".
Конечно, вряд ли четырёхлетнему ребенку будет понятно, если пытаться пересказывать сюжет. Но в таком вольном пересказе можно было понять, что человек, который любил Кармен, вынужден был её убить, потому что она его не любила, а он не допускал того, что Кармен достанется другому. Вспоминается лето 1964 года. Тогда в передаче "Музыкальная шкатулка", выполняя заявку одной школьницы, передали арию Хозе, того человека, который любил Кармен, а она его не любила. Кто именно пел, я точно не знаю. Но большая доля вероятности того, что это был Марио Дель Монако.
В 1967 году мы с дядей Мишей слушали её. Нам повезло: мы попали на передачу записи с участием Ирины Архиповой и Марио Дель Монако. Причём дядя Миша по первым же вокальным фрагментам определил это (так случилось, что нам сразу не удалось настроиться на волну Москвы, а Ленинград тогда её не передавал).
Итак, главные партии исполняли: Ирина Архипова, Марио Дель Монако, Павел Лисициан, хор и оркестр Большого театра Союза ССР (Москва), дирижёр Александр Мелик-Пашаев. Запись по трансляции из Большого театра Союза ССР 13 июня 1959 года.
Об этом исполнении можно говорить много. Приезд Марио Дель Монако в Москву в то время, в разгар "холодной войны", в пору "железного занавеса", несомненно, был событием мирового значения. Казалось, что два мира встретились и готовы заключить друг друга в дружеские объятия. Предполагалось, что Марио Дель Монако будет петь в "Аиде" (подтверждалось, что "Аида" любимая опера Хрущёва). Но случилось иначе. Заболела Вера Фирсова, исполнительница партии Аиды. И поэтому пришлось изменить программу. На спектакле присутствовал сам Хрущёв. Пение Марио Дель Монако ему так понравилось, что он вручил ему орден Ленина. После спектакля Хрущёв посетовал, что у нас таких исполнителей нет. Не потому ли в последующие годы наши молодые исполнители стали проходить стажировку в Италии, в частности, в Миланском театре "La Scala"? Да, Монако был хорошо принят в нашей стране. Сам он рассказывает об этом в своей книге "Моя жизнь, мои победы" (некоторые страницы этой книги передавались по радио в 1997 году). В частности, он пишет, что пока он ехал в Москву (а ехал он поездом в то время между Москвой и Римом ходил поезд с Киевского вокзала). Так вот пока он ехал, по радио достаточно часто передавали его записи. Это позволяло нашим слушателям подготовиться к восприятию его голоса. Он необычен. Я читал в сборнике "В мире музыки" 1975 года в заметке, посвящённой 60-летию со дня его рождения, где голос певца назвали "трубным". Это особенно впечатляет. Во всяком случае, ему это облегчает поиск драматических эффектов. Другая особенность его голоса его плач. Мы его услышим и в партии Хозе. Когда мы слышали арию Хозе, было похоже, что это была как раз трансляция из Большого театра. Но одновременно казалось, что находишься в Париже на премьере 3 марта 1875 года (правда, сейчас говорят, что в ту пору опера выглядела не так, как она представляется сейчас, но это не меняет существа дела).
В третьем акте действие переносится в дикую горную местность. Хозе понимает, что Кармен ему изменяет. Случайная встреча с тореадором Эскамильо убеждает его в том, что час развязки близок. Но Микаэла (её нет в новелле Мериме, но в оперу она введена для контраста) сообщает ему о том, что его мать умирает, и хотела бы с ним проститься. И он вместе с Микаэлой уходит, но клянётся отомстить Кармен за измену. В четвёртом акте всё становится на свои места. Кармен бросает ему вызов: "Убей скорей или дорогу дай". Хозе плачет. Вот этот знаменитый монаковский плач звучит (правда, в 1995 году я слышал в передаче Малькова, посвящённой Аурелиано Пертилле, финал оперы "Кармен" там звучат точно такие же интонации). И всё же мы говорим: такой вокал и такой драматический талант невозможно забыть. Кармен неумолима. А когда она бросает ему кольцо, которое он ей подарил, все сомнения уходят. Он закалывает её кинжалом. Последние его слова: "Арестуйте меня, перед вами её убийца". Казалось бы, это всё. Но Монако продолжает играть. Он плачет на фоне заключительных тактов, и это тоже невозможно забыть это величайшая актёрская игра и непревзойдённый вокал. Ни один современный исполнитель в этой роли не повторил и не превзошёл великого Монако.
42. Моё чтение в третьей четверти
Вновь вернёмся к хрестоматии по зарубежной литературе. Среди произведений, помещённых в эту хрестоматию, была трагедия Иоганна Вольфганга Гёте "Фауст" (часть первая). Я уже слышал оперу Шарля Гуно "Фауст", так что некоторое представление о сюжете у меня было. Но оно не вполне совпадало с тем, что я сейчас читал. Сейчас при чтении я испытывал ощущение чего-то тяжеловесного. Складывалось впечатление, что не Фауст является здесь главным героем, а Мефистофель. Он не просто представитель Преисподней, а философ, видящий пороки людей, обличающий их, но и глубоко презирающий. Здесь много высоких сентенций, которые вряд ли будут понятны подростку, но и профессиональный философ здесь не всегда в состоянии их оценить. Интересно и другое: если говорить о стихотворном построении трагедии, то не покидает ощущение, что отдельные стихи уже читал или слышал. Такова знаменитая "Блоха", которую мастерски исполнял Шаляпин. Оказывается, она не что иное, как одно из речений Мефистофеля. Есть и другие интересные моменты. Одним словом, надо читать Гёте, обращать внимание на его стихи, слушать музыкальные осмысления этой трагедии, и тогда составишь о ней для себя более полное представление. Но, конечно, ученику десятого класса школы слепых детей это может быть не всегда понятно. Но к этому надо стремиться. Только в этом случае искомое знание будет получено.
А сейчас мы продолжим рассказ о том, что происходило в этот период в моей жизни.
43. Начало весенних каникул
Мы решили проводить большую часть этих каникул на даче. Правда, погода в этот период была не такой тёплой, как в прошлом году. И всё же это была весна. Во всяком случае, снега не было, так что вполне можно было выходить на улицу.
На этот раз с нами были Надежда Степановна и её четырёхлетний внук Антоша. О них я расскажу в следующем разделе.
Баську на этот раз на дачу не брали, так как не был решён вопрос с её котятами. Впрочем, в дальнейшем оказывалось, что и с котятами она вполне могла находиться на даче.
Мы очень хорошо проводили время. Приёмник был с нами, так что можно было слушать различные радиопередачи. Например, была передача об опере современного композитора Жуковского "Один шаг до любви". По "Маяку" передавали музыку народов СССР, в частности, молдавскую, а также балетную музыку из оперы Верди "Аида". В общем, жить на даче было хорошо. К тому же я продолжал писать мемуары.
44. Семья Чернояровых, Антоша
С Надеждой Степановной, бабушкиной подругой, я был знаком давно. Вспоминается наша встреча, например, в октябре 1966 года. Родители мои тогда куда-то уезжали, а мы вместе с бабушкой и Надеждой Степановной хорошо провели время. У неё очень приятный звучный голос. Сам не знаю, почему, но я думал, что так говорят итальянки, а потому я называл её голос итальянским, хотя сама она говорила по-русски, и ни одного иностранного слова не доводилось услышать из её уст.
А ещё в то время я в буквальном смысле бредил французским и испанским языками (не предпринимая никаких усилий к их изучению, а просто слушать их речь было приятно). А Надеждой Степановной мои дифирамбы не слишком одобрила и сказала про испанский язык: "Да это же цыганский язык". Возможно, намекала на то, что в Испании живёт много цыган. Но спорить с этим я не стал. Тогда же я узнал, что её дочь (долгое время я не знал, как её на самом деле зовут, потому что всегда при мне её называли странным именем Ляля) учила испанский язык в школе, что и в то время казалось подлинной экзотикой. Правда, потом оказалось, что она всё забыла. Впрочем, это нисколько не уронило её авторитет в моих глазах. И, каким бы ни был её языковой запас, темперамент у неё точно испанский.
В 1968 году довелось встретиться с ней и с её братом. Они пришли тогда к нам. Я воспринял его как весёлого жизнерадостного человека. Узнал, что он тоже учил испанский язык. А потом он как-то вдруг исчез. В 1976 году оказалось, что он находится на Алтае. В то время Надежда Степановна поехала туда к нему. В конце концов, она вывезла его вместе с женой-зоотехником в Ленинградскую область. Так они и жили в Волосовском районе, в местечке Клопица. В 1997 году он умер. А с мужем дочери Надежды Степановны, Борисом Павловичем Чернояровым, мне ещё доведётся встретиться и не раз.
А сейчас я познакомился с их маленьким сыном. Вслед за его родителями, у нас все звали его Антошкой. Я повторял это за всеми. Но сейчас я думаю, что когда при ребёнке так говорят, то тем самым проявляют некоторое пренебрежение. Но каждый ребёнок с самого рождения это личность, причём личность уникальная. И тогда можно ожидать, разумеется, при условии активной деятельности как самого ребёнка, так и всего его окружения, что он может достичь успехов в той сфере, в которой он в будущем будет трудиться. Но что важно понять: ребёнок, хоть ещё не встал на ножки, но всё-таки уже имеет свой внутренний мир. Так, например, он может стремиться к тому, чтобы познать и те предметы, до которых он ещё даже не может достать. Кроме того, есть проблема понимания того, что ему говорят родители и выполнения предписываемых ими действий.
Про Антошу моя бабушка говорила, что он дичок. Это значит, что боится людей, по крайней мере, то, что он не присоединяется к тем действиям, которые производят взрослые, предпочитая заниматься исключительно своими делами. Не следует, однако, спешить с выводами. Будем говорить о фактах.
Факты на тот момент были таковы: он был тихим ребёнком. Не было от него слышно почти ни звука. У него были игрушки, и он пользовался ими, как обычный ребёнок. Он ими стучал, он их перемещал, короче, манипулировал. Я в ту пору ещё не пришёл к тем представлениям, которые есть сейчас. А мог бы понять, что стучит он не просто так. Впрочем, между отдельными фазами стука были паузы, во время которых он что-то обдумывал, что-то планировал.
Но один стимул, по крайней мере, у него был. Он играл… в кота. Причём даже приговаривал: "Я кот". Но это были не только слова, но и попытки выполнения действий, которые выполняет кот. Он в качестве партнёра в этой своей игре использовал бабушку. Он её царапал или как бы даже прикусывал. Надежда Степановна была этим не довольна. Сейчас же представляется, что Антоша просто играл. Но, видимо, не всякая детская игра сопровождается криком и беготнёй. Вероятно, эти действия у Антоши сформировались именно сейчас, в четырёхлетнем возрасте. Возможно, рано или поздно они уйдут. Возможно, это не совсем то, что он хотел бы включить в свою игру. И вот теперь он уже не совсем дичок, ему нужен партнёр для его игры, но пока он ещё не вполне адекватно с ним взаимодействует. И на этом мы остановимся.
45. Наше времяпрепровождение
А чем же занимались мы? У нас было чтение. К счастью, ничего школьного мы не читали. Ещё с того момента, как у меня появилась опера Россини "Севильский цирюльник", возникло желание познакомиться с первоисточником, то есть, с комедией Бомарше. Бабушка взяла из библиотеки, где она работала по партийной линии, мемуары Бомарше, а также том его драматических произведений. В предисловии то и дело мелькало имя Сталина. Но, прочитав немного, решили эту книгу отложить, а сразу приступить к произведениям. Но начали не с "Севильского цирюльника", а с драмы "Евгения". Ни разу не слышал, чтобы какой-нибудь наш театр её ставил. Думаю, дело тут в сложности сюжета, в тяжести самого произведения. Прочитав "Евгению", мы взялись сразу за третью часть трилогии "Преступная мать или второй Тартюф". Но её читать мы только начали, и не закончили. А "Севильский цирюльник, или последняя предосторожность" мы читали летом.
Мы также продолжили читать "Воспоминания" Беньямино Джильи. Рассматривался последний период его творческой деятельности 40-е- начало 50-х годов. И тут автор делает ряд громких заявлений. Он, например, пишет, что встречался с Гитлером (наверное, об этом особо распространяться не следовало бы). Далее он говорил, что был бы готов петь и при большевиках. В то же время, в другом месте он говорит, что опасался, как его встретят в ГДР, опасался, что ему припомнят, как он пел при фашизме. Но опасения его оказались напрасны: немцы, в том числе, и восточные, встретили его так же хорошо, как и раньше.
Затем он высказывался о некоторых операх, в том числе, и об их сюжетах. Его суждение по поводу оперы Верди "Бал-маскарад" мы приведём позже.
По поводу трактовки партии Радамеса в опере Верди "Аида" он говорит как не о самой удачной. Это суждение можно оценить как его самокритику.
Пишет он и о певцах, с которыми выступает как раз в эти годы, в частности о Марии Камилья, своём многолетнем партнёре (они вместе записали, по крайней мере, три оперы: "Андре Шенье" Джордано, "Бал-маскарад" и "Аиду" Верди). Джильи вспоминает, что при записи оперы Пуччини "Тоска", производившейся в театре (в те годы практиковалось и такое: записывали в театре, но не с представления), певице стало плохо, и она потеряла сознание. А было записано уже примерно треть оперы. В связи со случившимся врачи рекомендовали певице передохнуть в течение нескольких дней. А Джильи настоял на том, чтобы запись была продолжена, а исполнитель был другой. Как это характеризует Джильи? Да, мы все восхищаемся его голосом. Но по отношению к человеку он поступил неблагородно. Впрочем, это вполне в духе капиталистической действительности, где деньги и жёсткое соблюдение сроков определяют всё.
Но о Джино Бекки он лишь упоминает. Однако, они тоже записали совместно четыре оперы вот как раз те, о которых только что я говорил: "Андре Шенье", "Бал-маскарад, "Аида", а ещё раньше оперу Масканьи "Сельская честь" (к сожалению, в коллекции дяди Миши её не было, а потому мы лишены возможности услышать, как они совместно пели в этой опере). В интернете есть сведения об этом.
. А ещё была запись оперы Бизе "Кармен" трансляционная запись на итальянском языке, из которой я слышал лишь отдельные фрагменты в передачах Малькова и по российскому радио (к сожалению, не довелось послушать эту оперу целиком).
Критический потенциал он перенёс на Тоти Даль Монте. А что случилось? Досталось ей за то, что она дебютировала не в своей роли (в партии Лолы в опере Масканьи "Сельская честь", предназначенной для меццо-сопрано, тогда как у неё лёгкое сопрано). А дальше он говорит, что все 30 лет своей творческой жизни она пела не свои партии. Но это слишком тяжкое для артиста обвинение. Как было на самом деле, в этом может разобраться только специалист или же сам автор, ставший невольным объектом такого обвинения. Одним из источников, позволяющих приоткрыть завесу тайны, могла бы быть книга Тоти Даль Монте "Голос над миром". Эту книгу мы начали читать ещё в 1969 году. Дядя Миша давал нам её почитать. Но тогда мы до конца её так и не дочитали. То же самое произошло и сейчас, когда бабушка взяла её из библиотеки. Но всё же сейчас мы прочитали значительно больше.
Тоти Даль Монте более положительно относится к своим товарищам по искусству. Во всяком случае, таких резких замечаний, как Джильи, она себе не позволяет. В нашей коллекции есть опера Пуччини "Чио-Чио-Сан", в которой участвовали оба этих великих мастера. В дальнейшем мы о ней поговорим.
Так проходили мои каникулы.
46. Приезд Чернояровых
Несомненно, замечательным событием, относящимся к этому периоду, был приезд Чернояровых Бориса Павловича и его жены. С ней я уже один раз встречался. А с ним я встретился лишь теперь. Он производил впечатление интеллигентного человека. Такого интеллигентного, какого я не видел до сих пор.
Говорили мы о том, что в ту пору представляло для меня особый интерес о приёмниках. Борис Павлович говорил, что в Японии приступили к производству приёмников размером со спичечный коробок. Но качество звучания такое, как если бы это был обычный приёмник. Мне такое представить было трудно. Моё первое соприкосновение с японской аппаратурой произошло уже тогда, когда я стал учиться в университете. Но оно было не с приёмником, а с магнитофоном. Этот магнитофон имел достаточно внушительные размеры. Но всё это будет потом.
Сейчас же заключительным воспоминанием об этой встрече была игра в домино, причём играли втроём и даже вчетвером, как и положено. Это значит, что "базара" нет, и если нет подходящих по игре фишек, то приходилось пропускать ходы. К тому же мой папа и Борис Павлович изображали из себя "профессионалов", так что мы с женой Бориса Павловича чувствовали себя пигмеями в этом деле. Так закончилась эта игра. В дальнейшем у нас с Борисом Павловичем будут более интересные интеллектуальные встречи.
47. В последующие дни дома
Наше пребывание на даче закончилось. После этого мы вернулись домой. До конца каникул оставалось всего два дня. Эти два дня я провёл довольно спокойно. Мы с бабушкой продолжали наше чтение. Мы читали книгу Тоти Даль Монте "Голос над миром". Но как я уже сказал, и на этот раз не дочитали её до конца.
А любопытно было наблюдать за поведением Баськи. Ведь на этот раз на дачу её не взяли, так как при ней ещё находились котята. Но вот котят раздали. И что же? Много раз доводилось слышать о том, как грустят кошки, когда раздают их котят, как проявляют нервозность, даже своего рода кошачьи истерики. Это вполне понятно: ведь для кошки котята выступают в двух качествах: с одной стороны, как дети, которых она воспитывает, а, с другой, как ещё одна разновидность игрушек (ведь получается, что кошка, как, впрочем, и большинство других домашних животных, фактически на всю жизнь остаётся ребёнком, и для неё потеря котят равносильна потере любимых игрушек). Так же происходит у животных, во всяком случае, у домашних. Мне и раньше доводилось наблюдать подобного рода поведение. Как раз особенно заметно это было у Баськи. Когда на короткое время мама приезжала на дачу, она рассказывала мне, что Баська всё время играет со своей "мышкой".
И вот, вернувшись в город, я сам смог в этом убедиться. В самом деле, всё это выглядело очень интересно. Можно было предположить, что Баська, убедившись в том, что котята больше не вернутся, успокоилась и решила, с одной стороны, для разрядки вспомнить своё детство (которое, напомним, для кошки никогда не заканчивается), а, с другой, представить, как она будет воспитывать и обучать своих будущих котят, вернулась к своей игровой деятельности вот с этой сделанной моими родителями для неё игрушкой "мышкой". И вот она носилась с ней по всей квартире, хватала её когтями и зубами, подбрасывала (всё это тогда я ещё мог слышать). Но появилось ещё и нечто новое, чего я никогда ранее не наблюдал у животных: на этот раз она сопровождала свои игровые действия звуками, отличающимися от обычного кошачьего мяуканья: как и всякий ребёнок, она сопровождала свои действия целым звукорядом, который даже до некоторой степени напоминал лепет младенца человека. Да, именно так. Ну, а свои действия с этой "мышкой", наверно, производила если не 24 часа, то, по крайней мере, активную часть дня. Всё это было так интересно, что я был готов бросить все свои дела и только тихо сидеть и слушать, затаив дыхание, чем она занимается. Но этот её игровой цикл был непродолжительным. Пока я ещё могу наблюдать. И то, что я слышу, мне интересно. Но всё-таки возникает риторический вопрос, почему это она играет, как маленькая? Ведь она взрослая, у неё уже появились первые дети? Я думаю, что здесь есть несколько причин. С одной стороны, ведь это кажется совершенно естественным: после того как у неё появились котята, она совершала работу по уходу за ними, воспитанию и обучению. В то же время, ей скучно, а потому она играет, в какой-то степени, если угодно, впадает в детство (ей это можно, и это естественно).
Но её детство продолжается столько времени, сколько и вся её жизнь. Игра одновременно и её работа, в ходе которой она планирует свою деятельность по воспитанию и обучению своих будущих детей. А мне это интересно ещё и потому, что я и сам не прочь уйти в состояние детства. Но, к сожалению, только мысленно, теоретически, лишь в воображении. Далее мы будем говорить о некотором раздвоении личности, которое, как я надеюсь, однако, не привело к помехам в моей основной деятельности на разных этапах моей жизни, но сообщит им дополнительное интересное состояние, которое, как мне представляется, сделает жизнь менее унылой, однообразной, скучной.
Но вернёмся к событиям моей современной жизни.
48. Начало четвёртой четверти
Итак, 1 апреля началась четвёртая четверть. Заканчивается десятый класс. Именно в это время произошли все самые интересные события.
Приезжала Тамара со своей подругой Зиной.
В это время умер Василий Михайлович Чубуков, заместитель директора школы.
Я предпринял попытку приобщить своих одноклассников к высокому искусству. С этой целью был подготовлен монтаж оперы Бизе "Кармен".
Побывали у Сергея Ананьевича и Ирины Валентиновны.
У меня была непродолжительная микроболезнь.
Мы совершили поездку в Москву. В целом она была достаточно приятной.
В этот период была по-настоящему летняя погода. Я пошёл в лёгкой одежде.
Произошли интересные события культурной жизни: первое посещение драматического театра и концерта в Большом зале Ленинградской филармонии.
Я прочитал интересную книгу, продолжал писать мемуары, обогатилась моя коллекция.
Произошли события, связанные с раздвоением моего мира. Я вдруг обнаружил, что взрослая жизнь мне не интересна, что предметом моего интереса является по-прежнему мир раннего детства. Конечно, я понимал, что практически вернуться к состоянию раннего детства невозможно. Если бы такая попытка была бы предпринята на практике, то это было бы равносильно помешательству. Было приятно воспринимать себя ребёнком. Но реальных контактов с детьми тогда не было. Поэтому были фантомы. Это были, в основном, незрячие и слабовидящие (могли быть и слепоглухие) дети. Им были даны имена реально существовавших детей. С этими реальными детьми я когда-то встречался, и что-то в их поведении привлекло моё внимание. Так появился мой новый мир, мир моих видений, и я даже думал, что описание этого мира должно быть предметом моих мемуаров. Но обо всём этом речь пойдёт впереди.
А что же Баська? Пик её игровой деятельности продолжался недолго. Примерно через неделю она её прекратила, снова стала проситься на улицу, "пускать самолётики". В конце концов, она сбежала на улицу. Но на этот раз её отсутствие продолжалось недолго. На следующий день папа её нашёл. Но и одного дня было достаточно, чтобы примерно через месяц она родила пятерых котят. Здесь каких-либо особых событий не было. А ещё через месяц всю компанию во главе с Баськой привезли на дачу. В последующий период все они были розданы. Одну из кошечек взяли в 46-й дом. Там бабушка была биологом, так что была даже согласна взять кошку (не кота). А один из котят уехал в Белоруссию, в Бобруйск. Вот такой любопытной была жизнь этой кошачьей компании.
49. Дни рождения
В этом году бабушке исполнилось 57 лет, а мне 18. Но эти праздники падали на будние дни. Поэтому было решено проводить их в воскресенье 21 апреля.
20 апреля приехал Коля. Я был рад его приезду. Он по-прежнему с восторгом отзывался о школе, но с меньшим восторгом о работе. Его, видите ли, не устраивает то, что его главная и основная функция заключается в том, чтобы вставить деталь в станок. Я с таким представлением не согласен. Лично для меня это была бы самая интересная работа (были бы тогда компьютеры, быть может, я и согласился бы с Колей, но компьютеров в ту пору не было, так что спорить было не о чем).
Но что вызывало его восторг по поводу школы? Для него по-прежнему главное было в том, что он дома.
А сейчас продолжим наш рассказ. Безусловно, для меня самым интересным событием было прослушивание монтажа оперы Бизе "Кармен". Я прочитал ранее написанное краткое содержание оперы "Кармен", мы переписали наиболее важные фрагменты на магнитофон.
А на следующий день был наш семейный праздник. Решили совместить бабушкин и мой праздники. Пришли гости: Екатерина Андреевна, Елизавета Самойловна и Люда. Елизавета Самойловна пригласила нас к себе в Пушкин. Сказала, что у неё тоже есть проигрыватель "Аккорд". Есть у неё пластинки Шаляпина. К 100-летию со дня рождения певца был выпущен восьми пластиночный альбом "Искусство Шаляпина". Мне тогда хотелось его переписать. К разговору об этом мы ещё вернёмся.
А сейчас мне вручили подарки. Всё это были пластинки: две оперы, пластинка Беньямино Джильи (неаполитанские песни), пластинка с записями пародиста Виктора Чистякова, пластинка "Звёзды эстрады". Здесь, в частности, были записи английского певца Хампердинга, а также испанского певца Рафаэля Мартоса Санчеса. Эту последнюю подарили Елизавета Самойловна и Люда. А Олег и Люда (его несостоявшаяся жена) подарили мне пластинку с записями лютневой музыки. На самом деле, это был ансамбль старинных музыкальных инструментов: были здесь арфа, клавесин и орган. В записи этой пластинки участвовала также певица Надежда Вайнер. Она исполнила "Ave Maria" Качини.
Мне также подарили ораторию И.С. Баха "Страсти по Иоанну" в исполнении мюнхенского баховского хора и оркестра с участием баритона Германа Фрея и тенора Эрнста Хефлигера. Но до такой музыки надо созреть, очень хорошо знать источник Евангелие, в данном случае, от Иоанна, сопоставить музыку Баха и немецкий текст с источником только в этом случае всё будет понятно.
А потом было хорошее угощение, но Коле надо было ехать. Похоже, он сам доехал до Московского вокзала.
А у нас праздник продолжался до конца дня. И хотя завтра будний день, но всё равно праздничное настроение ещё сохраняло своё значение. И всё же продолжались занятия в школе. Учителя поздравляли меня с праздником. Удивлялись, что мне уже 18 лет. Они ещё помнили меня маленьким ребёнком и были немало удивлены тем, что я превратился в восемнадцатилетнего юношу. Что же их удивило? Но, может быть, детские черты: телосложение, характер, стремления наталкивали их, тифлопедагогов, на какие-то мысли, которые ставили под вопрос самоё возможность моего физического выживания и достижения этого возраста? Но мне было лестно то, что в день рождения обо мне так много говорят. И я был им за это благодарен.
50. Василий Михайлович
Когда я пришёл в школу утром в понедельник 22 апреля, я узнал, что Василий Михайлович умер.
Он родился в 1916 году. В школу пришёл в 1936 году. Лишь на следующий год после его смерти я узнал, что он преподавал математику, да и то во вспомогательном классе. Я же знал его в качестве ночного воспитателя, второго после Бориса Ивановича. Однажды случилось так, что ему пришлось выполнять функции ночной няни. Всё это говорило о том, что был он по натуре человеком добрым и мягким. Не припоминаю ни одного случая, чтобы он на кого-либо повышал голос. Всегда с пониманием относился к ребёнку, оказавшемуся в сложной ситуации, старался, по возможности, его утешить. Мне его голос напоминал голос Николая Александровича Саватеева, брата Александры Александровны Ершовой и тембр такой же, и по характеру они были похожи.
В 1967 году он стал заместителем директора по учебно-воспитательной работе. Он пытался ввести в школе такие методы, которые отвечали бы современным веяниям. Одним из таких методов был метод самоуправления. Но, к сожалению, эта его идея не нашла поддержки ни со стороны учителей, ни со стороны учащихся. Столь же незамеченной прошла его идея, высказанная на торжественной линейке в 1968 году о том, что наша школа должна стать лучшей среди школ слепых детей Советского Союза. То, что эта его идея не была реализована, явилось следствием многих причин. Но я всё же считаю, что его вины в этом нет.
Мы знали, что он долго болел, у него были тяжёлые сердечные приступы. Но он находил в себе силы поправиться и снова возвращался на работу. На протяжении шести лет он встречал нас на торжественной линейке, посвящённой началу учебного года.
И вот его не стало. Вся наша школа погрузилась в траур. Самые непоседливые и хулиганистые ученики точно присмирели. Но один случай как бы выпадает из этой общей картины. Алёша Несмелов, который по-прежнему оставался "проблемным ребёнком", и в этой обстановке не мог вести себя иначе. Ему было запрещено выходить из класса, а он ослушался. А когда Ирина Васильевна попеняла ему за это, он сказал: "Ну, прости, меня, пожалуйста!" Он так и не понял, что учителю надо говорить "Вы".
В среду 24 апреля были похороны. Я не был на похоронах. Позже мне рассказали, что один из наших комсомольских активистов, Иван Коробко, сказал слова прощания. Завершая свою речь, он сказал: "До свидания, Василий Михайлович!" После этой фразы ещё раз: "До свидания, Василий Михайлович!" а затем окончательно: "Прощайте, Василий Михайлович!"
В дальнейшем заместителем директора стала Лилия Алексеевна. Но её я в этом качестве фактически не помню. Лишь во время одного эпизода мы встретились. Но об этом разговор особый.
51. Монтаж оперы "Кармен"
У меня есть одна проблема: я не достаточно активен. Вообще-то говорили, что с приходящего тут не такой спрос, как с проживающего в интернате. И, действительно, многие мероприятия политического характера устраивались после ужина. Мы не могли находиться в школе так долго. Вот однажды, ещё в период подготовки к вступлению в комсомол, мне велели прийти на политинформацию к 8 часам вечера, сказав, что во время этой политинформации я смогу ответить и по уставу (я тогда в буквальном смысле лихорадочно его читал). И что же? Мы пришли. А мероприятие не состоялось. Но, конечно, такой подход ничего не оправдывает. Во всяком случае, с точки зрения Анатолия Владимировича.
На тематическом собрании меня спросили, почему я не выступаю на комсомольских собраниях. Не припоминаю, что я ответил. Но в том году все переутомились.
В этом году мне было поручено выступить на групповом собрании с характеристикой внешнеполитической обстановки к началу 1974 года. С помощью бабушки, использовавшей для этой цели "Блокнот агитатора", я такое сообщение написал, а на собрании прочитал своё выступление.
А потом я предложил выступить в той сфере, в которой я чувствовал свою силу в музыке. Вначале я предлагал побеседовать об опере Верди "Травиата", а, может быть, прослушать её целиком. Но потом мы от этого отказались, так как не знали, как содержание этой оперы будет воспринято нашими учащимися. Тогда мы подумали об опере "Кармен". Мы подумали, что как раз эта опера и удачна для первого знакомства. Да и запись с участием Марио Дель Монако способствовала первому знакомству с оперой вообще. Но полностью прослушать оперу едва ли удастся. Решили, что надо сделать монтаж, для чего переписать ключевые фрагменты на магнитофон. Специально для этого купили кассету емкостью 350 м. При переписи обнаружилось, что звук с пластинки не прослушивается, так что переписываемый фрагмент можно обнаружить только с помощью секундомера, а также светового индикатора, который работает на магнитофоне во время записи. Были переписаны следующие фрагменты:
Увертюра, Хабанера, Сигедилья (первый акт);
Антракт, "Цыганская песня", Куплеты Эскамильё, Сцена Кармен
и Хозе (второй акт);
Антракт, "Сцена гадания" (третий акт);
Антракт, четвёртый акт (за исключением третьей и четвёртой балетных вставок).
Я знал, что классная "Дайна" в ремонте. Помог Андрей Алексеевич, предоставивший "Дайну" во временное пользование.
Прослушивание состоялось 26 апреля. В целом оно прошло хорошо. Но Саша Вавилов принёс магнитофон, а затем ушёл. Вернулся только к концу прослушивания. И сразу же поставил свою плёнку какие-то эстрадные записи. Значит, ему опера была не интересна. Девочки, напротив, отнеслись к ней хорошо.
У меня была попытка провести прослушивание записей Джильи. Но этого не произошло.
52. У Сергея Ананьевича и Ирины Валентиновны
Это произошло 27 апреля.
Конечно, было угощение. В какой-то мере это было продолжением празднования моего дня рождения. Даже привезли наш магнитофон. Папа также хотел восстановить свои записи, сделанные в 60-е годы на магнитофоне "Мелодия". Он пытался воспроизводить на "Дайне" одну из этих записей. Но плёнка крутилась медленней, так что звук "плавал". Папа думал, что это были записи Джонни Мэтьюза, но когда эту плёнку поставили на магнитофон Сергея Ананьевича, оказалось, что это были записи Дорис Дей. Я вспомнил, что это была последняя запись, которую отец сделал в 1962 году после того как дядя Миша моими слезными просьбами и мольбами отдал нам свой проигрыватель "Эльфа-6". А теперь эту запись собирались реставрировать. Кроме того, Сергей Ананьевич предложил переписать югославскую пластинку записи по трансляции концерта джазовой музыки. Эту пластинку тоже решили переписать.
Мы также слушали сценическую кантату Карла Орфа "Триумф Афродиты". Музыка близка по стилю к кантатам "Кармина Бурана" и "Катулли Кармина", но исполняется на древнегреческом языке (тексты Сапфо).
Не помню, как в течение всего этого времени вёл себя Серёжа. Складывалось впечатление, что его там не было. Может быть, он был у бабушки, матери Ирины Валентиновны? Этого я сказать не могу.
Зато я хорошо помню, как мы возвращались домой. А возвращались мы глубокой ночью. Доехали на такси до моста Александра Невского, но оказалось, что он разведён. По этой причине проехать по мосту нельзя. Но ехать-то всё равно нужно. Тогда мы вышли из машины и стали ждать, когда пройдёт корабль. К счастью, он был только один. Когда мост свели, мы пошли пешком. Так мы дошли до дома.
53. Микроболезнь в четвёртой четверти
Это произошло как-то совершенно внезапно и в самое неподходящее время. Мы были в театре. В самый разгар спектакля у меня вдруг потёк нос, да так активно, как никогда. Папа рассердился и даже хотел посередине спектакля везти меня домой. Но я его уговорил не делать этого. Всё дальнейшее прошло хорошо.
Всё-таки дышать носом было трудно. Значит, надо лечить насморк. А через день мы собирались в Москву. Вот почему всё оставшееся время надо было лечиться. Так я впервые узнал о прополисе. Это пчелиное молочко. В лечебных целях оно используется особенно часто. Прополис имеет запах, который можно почувствовать, когда подносишь к носу карандаш. Эффект в зависимости от того, что мы лечим. Мне этим раствором смазывали нос. Это меня и вылечило. А еще мне давали димедрол. В результате я успокоился и быстро заснул. Это способствовало моему выздоровлению. Произошло чудо: я поправился. Так поездка в Москву стала возможной.
54. Приезд Тамары и Зины
Для нас это событие произошло неожиданно. Но прежде я должен рассказать о судьбе Тамары. Как-то так получилось, что в своём повествовании я уделял ей мало внимания. А ведь она весь шестой класс оказывала мне поддержку. Не равнодушна она была к моей учёбе. Я ей обо всём рассказывал. И в то время случалось, что под её руководством я делал свои уроки. Так я показывал, как я решаю арифметические примеры. Однажды она забирала меня из школы. А Анжелика Каранатовна жаловалась на отсутствие у меня успехов по черчению и домоводству.
А что у самой Тамары? Она поступила на режиссёрский факультет института культуры. Выбор был сделан ею совершенно сознательно. Вскоре обнаружилось, что успехи её были столь впечатляющи, что ей советовали поступать в театральный институт. Она прошла два тура. Но тут нависла угроза потери общежития. Поэтому от идеи поступления в театральный институт пришлось отказаться.
Учёба у неё прошла успешно. Во время летних студенческих каникул она работала с детьми, была вожатой.
В 1973 году она закончила свою учёбу. И вот встал вопрос о месте её будущей работы. Тогда иногородние выпускники вузов могли попасть в самые отдалённые, глухие и малообжитые уголки страны. По словам Тамары, у неё были две возможности: либо ехать в Новгород, либо в Красноярск. Она нам бодро говорила, что она, мол, натура романтическая и непременно хочет в Красноярск. "Будем покорять Сибирь", говорила она нам, но, на самом деле, не было у неё других вариантов.
К месту своей работы она ехала поездом через Москву, Рязань, Рузаевку, Куйбышев, Уфу, Челябинск, Курган, Петропавловск, Омск, Новосибирск.
Поначалу она устроилась в гостинице. В первую же ночь ее ограбили. Как ей удалось восстановить все документы, остаётся только догадываться.
Работа её была, быть может, не такой уж и творческой, скорее, рутинно-бюрократической. Это была работа в методическом кабинете краевого Управления культуры. Но ей не только на месте приходилось работать, но и ездить по краю, в том числе, летать на самолёте-"кукурузнике" (У-2) в тайгу. А ведь любое дело важно. Всё это не могло не сказаться на её здоровье. По этой причине её подруга Зина отвезла её домой. И Тамара, и Зина покинули Красноярск. Надо было искать другую работу поспокойней.
Всё произошло как-то спонтанно. Сокурсник пригласил их в Латвию, сначала в гости. Они поехали. А этот их сокурсник был директором дома культуры, что и решило их судьбу в тот момент. Он и взял их на работу. Так они уехали в латвийский город Резекне. Но ещё до их отъезда мы общались. Они помогли мне с конспектированием ленинских работ по истории.
55. Поездка в Москву на майские праздники
Успешное лечение моей микроболезни позволило нам поехать в Москву. Мы ехали 30 апреля скорым поездом №9. Путешествие в целом прошло без приключений. На вокзале нас никто не встречал, но мы без особых проблем на метро доехали до станции "Проспект Вернадского", а далее автобусом до дома.
Встреча была сдержанной, но достаточно дружелюбной. Словом, жизнь наших москвичей продолжалась. К счастью, на этот раз обошлось без бурных сцен. Но было ясно, что это не более, чем затишье перед бурей. Последствия этой бури мы испытаем через три года. Сейчас же казалось, что всё ещё можно поправить.
4 мая мы с мамой отправились в Ленинград. Папа прилетел на следующий день самолётом.
56. 1 мая
В начале мая в Москве было по-летнему тепло. 1 мая температура поднялась до +24. В этот день мы с папой и с дедушкой пошли в лес. Гуляли по лесу. Обсуждали события из их и нашей жизни. В частности, я рассказал о нашем монтаже оперы "Кармен". Эту плёнку мы привезли с собой, думая, что сможем на ней сделать другие записи. Но дедушка сказал, что у "Симфонии" вышла из строя иголка, поэтому слушать пластинки нельзя. Потом иголку дал Руслан, и проблема была решена, так что все записи состоялись.
Что же касается оперы "Кармен", то дедушка сказал, что они с дядей Мишей были на том достопамятном спектакле с участием Марио Дель Монако.
57. У тёти Зины
2 мая мы ходили к тёте Зине. По случаю майских праздников было угощение. Но у меня оказалось неотложное дело: я писал сочинение по литературе. Все основные материалы я взял с собой в Москву. Лишь 1 мая я позволил себе отдых, а с утра 2 мая я вернулся к написанию сочинения. И даже в гости взял с собой все необходимые для этой работы материалы.
Впрочем, в начале праздника я был вместе со всеми. А потом меня отправили в ту комнату, в которой я четыре года тому назад лежал на кровати, воображая себя младенцем. Сейчас же именно здесь, конечно, уже за столом, я писал своё сочинение. Мне туда приносили "Наполеон" с чаем.
Когда же я закончил, Руслан повёл меня к себе. У него был его приятель, и мы вместе слушали приёмник "ВЭФ-201", разговаривали и слушали "Голос Америки". А Руслан сказал, что ничего предосудительного не передают, антисоветчину прикрывают.
Говорили мы также о музыке. И тут оказалось, что эти молодые люди интересуются не только рок-музыкой. Они знают о различных операх. Так оперу Беллини "Норма" они знают не только по названию, но и некоторые мелодии напевали, например, каватину Нормы.
Потом говорили о приёмниках. Вот этот приёмник "ВЭФ" представлялся менее мощным, нежели "Океан". Но, конечно, вслух я этого не сказал (хватило ума). Потом Руслан переключился на третью программу. Слушали начало оперетты Кальмана "Фиалка Монмартра". Это было первое представление этой записи.
Так я проводил время у тёти Зины.
58. На Казанском вокзале
До нашего отъезда в Ленинград оставался всего один день. Но так случилось, что вовремя купить билет не удалось. Казалось, что шансов уже не оставалось. Поэтому рассчитывали сделать это в Москве наудалую.
3 мая мы поехали на Ленинградский вокзал. Как оказалось, без каких-либо проблем купили билеты на завтрашний день на скорый поезд №10. И тогда на радостях я предложил сходить на Казанский вокзал, чтобы посмотреть расписание. И мы так и сделали.
Но мы не стали смотреть всё расписание. Увидели два поезда дальнего следования: Москва-Андижан и Москва-Барнаул. После этого отправились в обратный путь.
59. Мы и дядя Миша в период нашего пребывания в Москве на майских праздниках
Я уже говорил, что никаких сцен, наподобие тех, которые происходили в ноябре-декабре 1973 года, сейчас не было. Но, как мы узнали, с самим дядей Мишей происходило нечто нехорошее.
Сергей Ананьевич рассказывал, что когда он был в командировке в Москве, он встречался и с дядей Мишей. Они слушали записи Реброва (товарища Реброва, как сказал Сергей Ананьевич). Сергей Ананьевич отзывался о нём более спокойно, у нас тогда Ребров был под негласным запретом. Таможня не пропускала его пластинки. А те из них, которые к нам всё-таки попадали (обычно это могло произойти в том случае, если их привозили частные лица), расценивались, как контрабанда. Тем не менее, Сергей Ананьевич, повторяю, отнёсся к нему спокойно. Да и среди коллекционеров его записи пользовались популярностью. В 1988 году Ребров приезжал в СССР. С этого момента запрет был снят. К тому же оказалось, что пел он и в опере. Но почему-то оперные фонограммы или вовсе не существовали, а если существовали, то почему-то не передавались. А по радио "Свобода" говорили уже в конце 90-х годов, что выпущен компакт-диск с записями русских блатных песен в исполнении Ивана Реброва, Бориса Рубашкина и других русских певцов-эмигрантов. Он, в частности, спел песню "Цыплёнок жареный, цыплёнок пареный пошёл по Невскому гулять". С детских лет слышал эту песню (конечно же, не на концертной эстраде и даже не на пластинке), но вот только сейчас дошло, насколько она странная. Вот эти первые слова вызывают недоумение: как можно было дойти до такого абсурда? Ведь "жареный, пареный" это значит мёртвый. А как мёртвый мог пойти "По Невскому гулять"? Или это иносказание, говорящее о его внешнем виде? И какой такой у цыплёнка может быть паспорт? Словом, чушь какая-то. Но почему-то многим это нравится. Но неужели такой репертуар может привлекать? Как-то обидно за самого певца, скатившегося до подобных низин. Постичь такое невозможно.
В феврале 2008 года стало известно, что Ребров умер. И тут мы узнали, что его педагог непосредственно занималась под руководством Шаляпина, и, конечно, многое Ребров взял от своего великого предшественника.
Но мне кажется, что у них были разные пути. Шаляпина мы его знаем, прежде всего, как оперного певца, но не чуждого и русскому и зарубежному романсу, русской народной песне. А Ребров вот мы слышали, что он пел в опере, но ни одной оперной арии в его исполнении мы так и не услышали. А русские песни, вернее, их обработки через пластинки оказались в большей степени доступны для широкой публики. Поэтому, мне представляется, сравнивать их дело неблагодарное.
И всё же речь, конечно же, не о Реброве, а о дяде Мише. Непростой разговор был у него с моим папой. А когда папа позвонил, дядя Миша сказал: "Вас слушают". А через некоторое время: "Нажмите кнопку на своей голове". О чём это говорит? Это говорит о том, что с ним что-то происходит. Это "что-то" необязательно связано с пьянством. Но это говорит о каких-то глубинных процессах, смысл которых может быть понят только квалифицированным медицинским специалистом. Но теперь это навсегда останется тайной.
Незадолго до нашего нынешнего приезда он в очередной раз уходил. По словам Ольги Георгиевны, домой он пришёл поздно и без ботинок. И всё это было ужасно. На фоне всех этих событий возникал вопрос об их разводе. Но как на самом деле произошло, сказать трудно. Во всяком случае, сейчас мы ничего подобного не испытали.
2 мая он привёл меня к себе, и мы слушали пластинки на граммофоне. В основном, это были пластинки фирмы "Патэ". Их особенность заключается в том, что они ставятся не от края к центру, как обычно, а наоборот, от центра к краю. Другая их особенность заключалась в том, что на этих пластинках мы слышим не только вокал, но и натуральный голос певца он объявлял, что он будет петь. Так мы слушали записи Карузо: Пуччини, ария Каварадосси, "Тоска"; Аделины Патти: каватина Нормы из оперы Беллини "Норма".
Слушали пластинки с записями испанской народной музыки сардана. Это инструментальная или вокальная миниатюра, обычно начинающаяся вступлением, чем-то напоминающим пастуший наигрыш.
Руслан дал иголку, так что в дальнейшем можно было слушать и по "Симфонии". Так мы слушали записи Титта Руффо (не только арии из опер, но и монолог Гамлета на французском языке фрагмент из оперы Тома "Гамлет"; Джино Бекки неаполитанские песни.
С помощью дяди Миши мы сделали первые магнитофонные записи Джильи и кое-что ещё. Об этих записях мы поговорим в разделе "Из моей коллекции".
Несколько пластинок, как нам казалось, он подарил. До сих пор он именно их дарил. Но теперь моим родителям пришлось за них платить. Сам я об этом узнал тогда, когда мы вернулись в Ленинград. Какие же это были пластинки? Это одна из величайших опер Верди. А также записи ряда вокалистов:
Беньямино Джильи: Верди, ария Радамеса, "Аида"; Пуччини, ария Рудольфа, дуэт Рудольфа и Мими, "Богема"; Гуно, каватина Фауста, "Фауст"; Масканьи, дуэт Сантуццы и Туридду, "Сельская честь"; Пуччини, ария Каварадосси, "Тоска";
Аурелиано Пертеле: Верди, дуэт Аиды и Радамеса, "Аида"; ария Рудольфа, "Луиза Миллер";
Марио Дель Монако: Леонкавалло, пролог, Ариозо Канио, "Паяцы"; Пуччини, ария Каварадосси, первый акт, "Тоска"; Верди, монолог, смерть, "Отелло"; Пуччини, ария Пинкерттона, "Чио-чио-сан".
Были ещё пластинки Маттиа Баттистини и Энрико Карузо. Была ещё опера Верди "Отелло". О ней я расскажу в разделе "Из моей коллекции".
60. Дома
Итак, 4 мая мы вернулись в Ленинград. Здесь на Московском вокзале нас встретила бабушка. Однако я не на шутку огорчился, когда увидел, какая погода там была. Из Москвы я уезжал почти летом, а вернулся то ли в позднюю зиму, то ли в раннюю весну. На улице шёл снег. После +24 градусов это казалось просто ужасом и жутью. Впрочем, такое чувство было связано с тем, что этот майский снег я видел впервые. Как оказалось, в дальнейшем, такие резкие изменения погоды в наших краях, да и в Москве, были не редкостью.
Эту неприглядную картину несколько скрасило то, что по радио на следующий день передали сцены из оперы Верди "Аида". Участвовали: Галина Вишневская (Аида); Зураб Анджапаридзе (Радамес); Ирина Архипова (Амнерис); хор и оркестр Большого театра союза ССР, дирижёр Олимпей Димитриади.
Надо заметить, что исполнялась опера по-русски. Следует понимать, что работники ленинградского радио совершали геройский подвиг, передавая запись Вишневской. Ведь Вишневская и Ростропович выступили против высылки Солженицына из СССР. Как оказалось, в последний раз (до периода восстановления их гражданства) я слышу её голос. Но в тот момент более важным казалось не это. Они пели на русском языке. Особое впечатление произвела сцена судилища, когда Рамфис троекратно выкликает: "Радамес, Радамес, Ра-да-мес" Эффект усиливается хором, который довершает обвинение словами "Изменил", тоже пропетыми и произнесёнными троекратно. И ещё когда Амнерис пропела: "Палачи, проклинаю!" Всё это, думаю, никого не может оставить равнодушным.
Таким был финал моего пребывания в Москве и начало следующей ленинградской эпопеи.
61. Мой придуманный мир
Приступая к этому разделу, я нахожусь в состоянии общего трепета. Никогда ранее я об этом не писал. К тому же мне казалось, что на то были объективные причины. Одна из них опасение прослыть психически ненормальным человеком. Возможно, я не отдавал себе в том отчёта, но именно такими были мои мысли, что это могло бы отрицательно повлиять на мою жизнь. Но сейчас я пытаюсь воспроизвести свой психологический портрет, как в настоящее время принято говорить, мало мобильного и мало приспособленного незрячего человека (в дальнейшем окажется, что этот незрячий человек стал слабослышащим, что неожиданно для него самого и для его ближайшего окружения привело его к слепоглухим). А потому я считаю необходимым обратить внимание и на те проблемы, которые проявляются внутри самого человека и как бы выходят за общепризнанные рамки. Но при этом произошло как бы раздвоение личности: с одной стороны, я тот, кто я есть на самом деле (в данном случае ученик десятого класса), а, с другой, нечто иное. Что это такое? Я и сам не могу это до конца понять.
Начнём с некоторых событий прошлого. Так в 1960 году, находясь в деревне Горьковское, я во время нашей совместной прогулки в лес с мамой, Клавдией Николаевной и Игорем наблюдал за поведением собаки Дружка. Дружка привязали за поводок к дереву, а мне дали трёхколёсный велосипед Игоря. Кататься на нём я не умел, а потому тряс его за руль, а Дружок лаял в такт моим движениям, сопровождая этот звук носовым придыханием. А через год, находясь Москве, уже ложась в постель, явственно представил себе эту ситуацию. И мне казалось, что я эту ситуацию слышу. Это было ещё не во сне.
Были у меня встречи и с другими животными. Они производили некоторые действия. Что же касается встреч с детьми младенческого возраста, то в ту пору их было не так много. Но вот, в 1971 году я познакомился с Лолой. В 1972 году в школе появились Вера Степанова и Алёша Несмелов. Чем поразило меня поведение этих детей? То, что у них имеются отклонения в поведении, которые, скорее всего, связаны с психическими нарушениями. Они, эти отклонения, выходили за пределы тех привычных проявлений поведения, характерных для детей, обучающихся в нашей школе. Но, как оказалось, именно такое их отклоняющееся поведение вызывало особый интерес.
Вот Вера Степанова. Правда, в нашей школе она была только один год, училась в первом классе. Она приходящая. Любопытно, что как раз в тот год мне однажды довелось побеседовать с одним из учащихся этого класса. Он (или она) в ответ на моё высказывание о том, что я приходящий, заметил: "Как Вера". Тогда я не придал этому значения, но теперь понимаю, что в сознании этого ученика быть приходящим это какое-то отклонение, и Вера как раз свидетельствует об этом.
Вот типичная ситуация: она сидит в вестибюле на диване, ожидая свою мать. И вот её мать приходит. Замечаю, что голос у неё не такой, как, скажем, у моей мамы. Ну, допустим, это ещё полдела: ведь одинаковых голосов не бывает, в противном случае люди путали бы друг друга по голосам. Но я замечаю, что этот голос не может принадлежать чьей-либо матери, если, конечно, не допустить, что она много старше обычной по возрасту матери семилетнего ребёнка. Это, в лучшем случае, голос воспитательницы, причём почти отчаявшейся, не ожидающей адекватной реакции со стороны дочери. В дальнейшем я узнал аналог: это было похоже на голос воспитательницы подготовительного класса Нины Дмитриевны.
Она говорит Вере: "Одевайся!" А Вера в очках, немного видит, а потому замечает рядом другую девочку. Она до неё дотрагивается руками, трогает её. Ей говорят: "Одевайся", а она, словно игнорируя это замечание, продолжает трогать соседку. Чем заканчивается эта сцена, можно только догадываться. Но ясно одно: Вера или вовсе не понимает, когда к ней обращаются с конкретным повелением или понимает после каких-то дополнительных разъяснений или даже действий.
А вот другая картинка: Вера тоже находится в вестибюле, сидит на диване. Внешне она спокойна. Вроде бы, ничего не делает. Вдруг ни с того, ни с сего хватает меня за волосы. Руки липкие, цепкие. Я ей что-то говорю, типа "Нельзя". А она убирает руки, зовёт меня дядей (для шестнадцатилетнего подростка это, конечно, очень лестно, но я ей говорю, что я не дядя, но когда-нибудь буду им). После этого как бы утрачивает ко мне всякий интерес, начинает что-то бормотать себе под нос, сопровождая это действие ритмичными постукиваниями по дивану (подозреваю, под собой, не по спинке, а по тому месту, на котором сидит).
И вот ещё одна картинка: Вера сидит всё в том же вестибюле. Сидит тихо. Но в какой-то момент чуть слышно повизгивает. А то берёт свой портфель и слегка его подбрасывает. Это я наблюдал в реальной жизни. Всё остальное, о чём я дальше буду говорить, это плод моего воображения.
Это началось 5 мая 1974 года. Шёл урок истории. Нина Фёдоровна рассказывала о венгерской революции 1919 года. Материал интересный, многих подробностей не было в учебнике (не был там упомянут даже тогдашний венгерский премьер-министр Тисса). Но в какой-то момент со мной произошло буквально следующее: я, как говорится, вполуха слышу рассказ Нины Фёдоровны. Между тем, перед моим мысленным взором появляется Вера Степанова. Она по-прежнему сидит в вестибюле на диване. Время от времени что-то шепчет. Потом она стучит ручкой по поверхности дивана. Этот диван оказывается в её полном распоряжении. Теперь она ложится на этот диван то на бок, то на живот, то на спину. А то катается по дивану, произнося звуки типа "уи-уи". Мне хорошо. Так вот она лежит на диване. Мать приходит за ней. Отвозит её домой. Там Вера ложится в свою кроватку. В кроватке и над кроваткой у неё есть маленькие игрушки. Она будет стучать ручками по кроватке, и ничего ей больше не надо. Конечно, никаких уроков она делать не будет, а будет лежать в своей кроватке и играть. Но в школу её всё-таки будут возить, потому что её мать работает. В школе она тоже будет лежать, но не в вестибюле, а в предклассной комнате. Там у неё будет кроватка. К ней периодически приходила учительница. Она с ней общается. Приносит ей новые игрушки и интересные предметы, которые Вера может разглядывать или ощупывать, или брать в рот и сосать. Вера слышит человеческую речь, но сама почти не говорит. Находится только в кроватке. Но потом воспитатели перемещают её в спальню. Там она может лежать всё время и производить звуки любой громкости (в предклассной комнате, где она лежала до сих пор, всё-таки было ограничение: она не должна мешать другим, почему учительница к ней и приходила. Ей разрешили не делать уроки. Дома она всё время находится только в своей кроватке. Так она попадает в специальный институт детства, в котором за ней постоянно наблюдают, фиксируют все её действия и записывают на магнитофон все произносимые ею звуки.
Ловлю себя на мысли, что то, о чём я сейчас рассказал, мне более интересно, чем то, что происходило в реальной жизни. Но ни один человек, в особенности если он находится на этапе обучения, не может полностью отойти от этой реальной жизни.
Так что я и продолжу рассказ о том, что происходило в жизни. А это значит, мы будем говорить о наших поездках, о событиях в школе, о культурной жизни, о моей коллекции, о чтении книг словом, обо всём том, чем наполнена моя жизнь. А что касается этого второго мира, то и он найдёт своё место в моих воспоминаниях. Ведь без этого и вся моя жизнь была бы неполной.
А сейчас возвращаемся в мир реальных событий.
62. На даче
Наш дачный сезон начался в конце первой декады мая. Этому сопутствовало волнение. Мы выехали утром 9 мая.
Самым замечательным событием был поход в деревню Байково. Мы ходили туда и раньше. Но тогда наши походы преследовали определённую цель, например, покупку картофеля. Так было в 1968 году. Теперь же мы с папой пошли туда в связи с празднованием Дня Победы. Мы кое-что слышали раньше, что и здесь были бои, а названия близлежащих населённых пунктов увековечили память о подвигах героев- лейтенантов Байкова и Семашко. В Байково есть памятный знак, свидетельствующий об этом. Мы подошли к этому месту. Надо было бы положить цветы. Но цветов у нас не было. Мы постояли, мысленно поблагодарили их за подвиг, за то, что и их усилия привели к тому, что вот сейчас мы живём под мирным небом. Они, эти воины, ценой своей жизни отстояли нашу свободу. Мы благодарны им за то, что можем жить мирной жизнью. Так мы размышляли.
А потом мы пошли домой. А дома был хоть и скромный, но всё же праздник. Остальное же время я, в основном, писал мемуары.
На следующий день мы вернулись в город.
63. Успеваемость в четвёртой четверти
На уроках алгебры мы закончили тему "Степенная функция": получили общее представление о степенных уравнениях, в том числе, о квадратных. Затем перешли к изучению темы одиннадцатого класса тригонометрии. Раньше она изучалась как самостоятельный раздел школьного курса математики. У нас дома был даже учебник тригонометрии. Но в последнее время эта часть вошла в алгебру, так как цели и задачи этих курсов, в основном, совпадают. Но одновременно этот раздел находится на стыке алгебры и геометрии. Поэтому Нина Андреевна нам и говорила, что математика едина, это только для удобства изучения в школе происходит разделение на арифметику, алгебру и геометрию. Но при всём моём уважении к Нине Андреевне, я должен заметить, что такое представление является не вполне точным. И в математике есть свои специалисты, которые занимаются своей отраслью математической науки. Конечно, они сведущи и в других разделах, но основные их достижения относятся к тем разделам, в которых они работают. Я, например, знаю двух геометров Виктора Абрамовича Залгаллера и Юрия Дмитриевича Бураго. Но нас связывают не профессиональные интересы, а человеческие отношения. Но то, что они являются специалистами именно в своей отрасли математики, это бесспорный факт.
Но вернёмся к тригонометрии. Здесь многое идёт от алгебры, а также от геометрии. Что преобладает, это несущественный вопрос. Надо просто уметь решать уравнения (а в будущем мы будем специально говорить и о тригонометрических уравнениях), неравенства, функции и пр. Слух и тут меня подводил. Нередко ошибки в решении задач были связаны с неточным пониманием условий, а, если ещё более точно, с непониманием того, что не понимаю условия задач.
Итак, мы рассмотрели синус суммы, синус разности, косинус суммы, косинус разности, тангенс суммы, тангенс разности, котангенс суммы, котангенс разности. В четверти я получил 4.
На уроках геометрии мы продолжали изучать тему "Прямые и плоскости". По-прежнему было много теорем. А задач было немного. Короче, я продолжал штудировать учебник. Но некоторые вопросы мы пропускали. В четверти я получил 4.
На уроках физики продолжали изучать электродинамику. Особое внимание обращалось на явление электромагнитной индукции. Но к выводу формул (довольно сложные математические операции) надо было подходить творчески, путём рассуждений, а не механического заучивания (да в данном случае оно было просто-напросто невозможным уж слишком сложным был этот материал). С такими же проблемами мы столкнулись и при изучении темы "Энергия магнитного поля". В четверти я получил 4.
На уроках химии особое внимание уделяли теме "Металлы". Ещё раз говорили о щелочных металлах. Но особое внимание уделялось тому, что традиционно связывалось с представлениями о металлах: производство чугуна и стали, сплавы, производство цветных металлов (алюминий). Было некоторое количество задач. В четверти я получил 4.
Самое интересное происходило на уроках литературы. Стало очевидным, что слух меня подводит, а потому Надежда Николаевна стала сажать меня за учительский стол. В какой-то мере это позволяло более успешно писать конспекты. Но так происходило не всегда, так что трудности с написанием конспектов всё же были.
Весь апрель мы изучали творчество Ф.М. Достоевского. Надо заметить, что Достоевский был включён в школьный курс литературы совсем недавно. Достаточно сказать, что в учебнике Зерчанинова-Райхина (издан по Брайлю в 1965 году) о Достоевском даже не упоминается. Очевидно, происходило это потому, что Достоевский сам в молодые годы участвовал в революционном движении, которое в России не переросло в революцию, но было жестоко подавлено царским режимом. И сам Достоевский пережил момент почти казни, и только в последние минуты смертный приговор был заменён ссылкой (в иных случаях ещё подумаешь, а что лучше). Фёдора Достоевского пережитое изменило навсегда: он разочаровался в эффективности самого этого движения, а потому не признавал революцию как средство разрешения социальных проблем. Но слишком велико было влияние писателя Достоевского на мировую литературу, а потому с 1969/70 учебного года произведения Достоевского были включены в курс русской литературы в девятом (у нас в десятом) классе. Но вопрос в том, куда включить изучение произведений Достоевского. В обычной массовой школе их изучают во второй четверти, после Чернышевского и Некрасова. Надо сказать, что своя логика в этом есть (например, роман Чернышевского "Что делать?" и роман Достоевского "Преступление и наказание" написаны примерно в одно время, поэтому творчество второго следовало бы изучать после первого). Но Надежда Николаевна посчитала иначе. После Некрасова мы изучили Толстого, а уж потом Достоевского. Чем она руководствовалась? Быть может, сложностью понимания и вследствие этого желанием наиболее сложное оставить на конец? Увы, об этом можно только догадываться.
Фактически единственным произведением Достоевского, вошедшим в школьный курс литературы, был роман "Преступление и наказание". Увы, мне до сих пор не удалось прочитать его полностью. То, что я читал в хрестоматии, это были жалкие ошмётки. В таком виде он не воспринимался как роман. Вроде бы, всё "крутилось" вокруг главного героя Родиона Романовича Раскольникова, но он в результате такого чтения не воспринимался ни как реальный человек, ни как литературный герой, а, скорее, как голая схема или как искусственно созданный в лабораторных условиях и вполне предсказуемый продукт. Только при полном чтении, либо при просмотре-прослушивании спектакля кое-что человеческое здесь угадывалось. Но, как всегда у нас бывает, когда речь идёт об изучении в школе какого-либо литературного произведения, всегда не хватает времени и сил, как со стороны ученика, так и со стороны учителя, а потому "школьный" вариант произведения был и остаётся схемой, а подлинное изучение и понимание произведения ученик, чаще всего уже взрослый человек, должен постичь самостоятельно.
В начале изучения говорили о вкладе Достоевского в русскую и мировую литературу. А потом сосредоточились на романе "Преступление и наказание". Но только в 2010 году мне довелось его полностью прослушать в записи на кассетах. Но тут техническая сторона преобладала: слишком большое количество кассет. И это неслучайно: запись романа сделана петербургской библиотекой для слепых и слабовидящих, которая в тот момент исповедовала идеологию интеграции путём отказа от использования при записи книг дополнительной скорости 2,38 см/сек. Это было совершенно неоправданно, поскольку стандартная скорость 4.76 см/сек. не предназначена для записи речи, а предназначена для записи музыки. Если уж приходится записывать речь на этой скорости, то, скорее, вследствие острой необходимости. Так что здесь возникала проблема места хранения кассет (тип коробки). Словом, осмысление собственно литературного произведения при таком обилии привходящих обстоятельств едва ли возможно. Более предпочтителен был театральный вариант романа "Преступление и наказание". В этом варианте чтение до поры, до времени шло без приключений. 27 апреля у нас состоялся открытый урок. На этом уроке присутствовали студенты кафедры тифлопедагогики дефектологического факультета педагогического института имени А.И. Герцена. Внешне урок шёл как обычно. Был опрос, во время которого говорили об основных героях и, прежде всего, о Раскольникове. Потом Надежда Николаевна прямо тут же предложила написать план "Личность Раскольникова". И тут оказалось, что ребята пытались всё обратить в шутку. Однако Надежда Николаевна сказала: "Топ-топ-топ-топ, кол-кол-кол-кол". Но это уже не шутка. И тогда стали пытаться писать план. Но я не знаю, что получилось бы, если бы это была серьёзная классная работа. Не знаю я и того, как была оценена моя работа.
В довершение Надежда Николаевна устроила нам дополнительное занятие по литературе, на котором нужно было изучать трагедию И. В. Гёте "Фауст". Но тут уж класс взбунтовался не на шутку. А Надежда Николаевна сказала, что помимо Гёте есть ещё Стендаль и Бальзак. Эти занятия будут происходить в начале лета, во время нашей производственной практики.
А на следующем уроке 29 апреля мы получили сочинение "Родион Романович Раскольников". И сроки были назначены до 5 мая. Я начал писать это сочинение 30 апреля, закончил 2 мая в Москве. Обсуждались пункты: история создания романа; Петербург Достоевского; основные противоречия Раскольникова; философия личности; роль Свидригайлова, Порфирия Петровича и Сони Мармеладовой в судьбе Раскольникова. Результат моей работы был 4, 5.
В мае мы изучали творчество А.П. Чехова. Начали с его рассказов и повестей. По ним нужно было писать работы. Мне был дан рассказ "Маска". Мне его прочитали. Оказывается, я уже его слышал в передаче "Литературные вечера" в 1969 году. Рассказ мне не понравился потому, что интеллигенты лебезили перед пьяным миллионером, явившимся в библиотеку. Я, конечно, далёк был от того, чтобы сделать Чехова почётным членом политбюро ЦК КПСС, но обличение и критика капитализма, а также революционные выводы из этой критики напрашивались сами собой. Именно это я и попытался показать в своей работе.
Но Надежда Николаевна была этим не довольна. К тому же я писал на бумаге из последней партии, так что все мои недоколы и переколы с рваными точками проступали здесь во всей своей неприглядности. За эту работу я получил 3.
Далее мы изучали более крупные произведения Чехова. В хрестоматии был только "Ионыч". Но почему-то я не понимал это произведение. Был достаточно объёмный конспект. Я его написал. Но готовиться отвечать по нему не было ни сил, ни времени. Вообще-то такая постановка вопроса является в корне неправильной, ибо речь идёт об обучении в школе. Но именно это и произошло. Похожий результат был и у других, а потому требовался разбор "от" и "до".
Ещё более тяжёлым для восприятия был рассказ "Палата номер шесть". Я даже не смог его найти. Но в любом случае надо было не просто иметь представление о нём, но делать выводы, как и с любым литературным произведением. Бабушка читала его сама (мне она не могла прочитать) и как могла, кратко пересказала мне его. Из этого пересказа я понял только то, что врач и пациент, в конечном счёте, оказались в одной палате в качестве пациентов. Но это никак не настраивало на позитивную волну. Мне то и дело мерещилось, что я тоже могу сойти с ума. А это подпитывало мои мысли о несовершенстве мира реальности и о совершенстве и желательности мира грёз и сновидений. В моём случае это должно означать желание вернуться в детство.
После этого приступили к пьесе Чехова "Вишнёвый сад". Спектакль МХАТ СССР имени А.М. Горького я слушал в 1970 году. Тогда передали запись 1954 года с участием О.Л. Книппер-Чеховой в роли Любови Андреевны Раневской и Эльвиры Кнебель в роли Шарлотты Ивановны. Потом уже слушал его в записи на плёнку (одна из немногих "говорящих" книг, которые я прослушал сразу же после приобретения магнитофона "Дайна"). Изучение велось по системе докладов. К счастью, текст был и в хрестоматии (я его читал вслух и пытался копировать голоса актёров, которые принимали участие в той записи). А что касается докладов, то у меня это были две работы: "Ермолай Лопахин" и "Петя Трофимов".
Передо мной со всей остротой встала задача: как мне преодолеть свои ошибки, то есть, переколы и недоколы. С этой целью пришлось вернуться к брайлевской машинописи. Однако подаренная машинка работала плохо. В некоторых случаях при нажатии букв буквоводитель срабатывал таким образом, что пробивалась слишком большая последовательность точек, которая прорывала бумагу. При этом приходилось нажимать клавиши со всей силой, после чего на какое-то время работоспособность машинки восстанавливалась, но через непродолжительное время происходило повторение этого брака. Приходилось печатать на отдельных листах, а потом их сшивали. Но в дальнейшем этот метод не получил продолжения, так как дефект машинки становился всё очевидней, так что её надо было бы ремонтировать, а где? Виктор Семёнович уже не работал в мастерских. Короче, пришлось вернуться к доброму старому письму по Брайлю на бумаге с использованием брайлевского прибора. Что же касается тех двух работ, то они были оценены на 5. В четверти я тоже получил 5.
На уроках истории в начале четверти мы продолжали изучать эпоху социализма. Рассмотрели: ленинский план построения социализма в СССР, курс на индустриализацию, курс на коллективизацию сельского хозяйства.
Затем стали изучать первую часть новейшей истории 1917-1939. В рамках этой части курса рассмотрели: венгерскую революцию 1919 года, социально-экономическое развитие стран Западной Европы: Германия, Великобритания, Франция, Италия, Испания; Азии: Япония, Китай, Северной Америки: США.
Затем мы вернёмся к истории СССР, которую доведём до начала 70-х годов. Всё это был интересный материал. В четверти я получил 5.
На уроках биологии рассматривали тему "Развитие жизни на Земле". Однако при её изучении снова испытал психологические трудности. Но по мере возможностей они преодолевались.
Далее мы начали изучать тему "Происхождение человека". Это значит, как человекообразная обезьяна стала человеком. И тут снова начались колебания и недоразумения. Не мог никак взять в толк, как это человек произошёл от обезьяны. А от кого мы должны были произойти? А я и не задавался таким вопросом, я существую, а откуда взялся далёкий предок, меня не сильно беспокоило. И я не понимал, чего ради происходила эта шумиха вокруг проблемы происхождения человека, и, тем более, почему мы должны были быть вовлечены в обсуждение этой проблемы. Но так далеко я, конечно, не заходил, но всё же было непонимание. У нас были домашние дебаты с бабушкой, во время которых я договаривался до того, что религиозная трактовка ближе. Думал ли я так на самом деле? Вряд ли. Просто мне не хотелось учить уже изрядно набивший оскомину материал. Но всё-таки ничего не оставалось делать, как продолжать заниматься. Это и позволило мне получить 4.
Мы завершали изучение экономической географии зарубежных стран. Рассмотрели Северную Америку (США, Канаду), Южную Америку (Аргентину, Бразилию), Австралию, важнейшие отрасли мирового хозяйства. Конечно, весь этот материал требовал более продолжительного изучения. Но ввиду того, что в течение большей части года, что бы там ни говорили, географией мы не занимались (я это утверждаю), сейчас, дабы подвести баланс, прибегли к штурмовщине. Слава Богу, материал был несложный, но интересный.
В четверти я получил по географии 5. И на этом закончилось изучение школьного курса географии.
Не припоминаю, что происходило на уроках немецкого языка. Возможно, были различные тексты. В четверти я получил 5.
На уроках труда поначалу не происходило ничего необычного. Я, как и в предыдущей четверти, продолжал закручивать контакты для пакетных выключателей. Видимо, существенного прогресса не происходило. Так продолжалось до конца апреля. С этого момента я стал разбирать пакетные выключатели. Для этого использовалась механическая отвёртка. С помощью этой отвёртки отвинчивались две гайки, после чего вытащить остальные детали не составляло особого труда. Тут-то я и увидел, что во многих случаях контакты были закручены не до конца. Более того, они могли быть легко откручены вручную. Всё это говорит о том, что на самом деле эта работа была не проста для наших учащихся, а потому они испытывали затруднения при закручивании контактов. В четверти я получил 4.
На уроках физкультуры наметился некоторый прогресс. Это, в частности, выразилось в том, что я более активно включался в выполнение упражнений разминочного характера: в обход по залу (тут, однако, требуется сопровождение, и на это пошли: лично сам Сергей Васильевич меня и сопровождал), упражнения у "Шведской стенки". В четверти я получил 4.
Такова картина моей успеваемости в этот период.
64. Культурная жизнь в четвёртой четверти
Музыкальные занятия начались в самом начале четверти. После того инцидента, который имел место в конце третьей четверти, отношения с Надеждой Семеновной были восстановлены. Занятия возобновились в прежнем режиме. Я завершил работу над пассакалией соль-минор Г.-Ф. Генделя. Всё это происходило успешно. Но встал вопрос о том, что делать дальше. Получилось, что у меня готово только одно произведение. Конечно, это сложное и важное произведение. Но всё же это было как-то несолидно. И тогда Надежда Семёновна дала мне произведение, которое отвечало потребностям сегодняшнего дня: с одной стороны, небольшое по объёму, а, с другой, соответствовало нынешнему уровню моего музыкального развития. Это пьеса Ф. Шуберта "Листок из альбома". Две части. Гармоническое построение аккорды. Партия левой руки соло басов, причём в первой части исполнялась только одна нота "соль" (так называемый органный фон). Во второй части она была более разнообразной. В целом получалась довольно красивая мелодия. Таким образом, к зачёту я подготовил два произведения: Г.-Ф. Гендель, пассакалия соль-минор; Ф. Шуберт, "Листок из альбома". Зачёт был сдан на 4.
На занятиях по теории музыки продолжали изучать тему "Доминант-септаккорд и его обращения". Было довольно много упражнений.
В то время, как я сдавал зачёт по музыке, я одновременно сдавал зачёт и по теории музыки. Его я сдал на 4.
А теперь поговорим о другой стороне культурной жизни. 28 апреля состоялся мой первый поход в драматический театр. Мы побывали в Театре драмы имени А.С. Пушкина (ныне Александринский). Был спектакль по пьесе А.М. Горького "На дне". В нём участвовал ведущий артист театра, народный артист СССР Бруно Артурович Фрейндлих. Он исполнял роль Барона. Конечно, я и до сих пор удивляюсь: ведь это эпизодическая роль. Я слышал Бруно Фрейндлиха, по крайней мере, с 1963 года. Он читал на радио сказку Перро "Золушка". Тогда у него был бодрый молодой голос. Наверное, таким он и вошёл в мою жизнь. А здесь? Это был мой первый поход в драматический театр, но он уже обнажил большие проблемы. Я уже не говорю о том досадном насморке, который едва не погубил мой первый поход в театр. Самая главная проблема у меня со слухом. Поэтому главное условие: произведение, по которому поставлен спектакль, должно быть мне уже знакомо. Тем самым компенсируется недостаток слухового восприятия. Пьесу "На дне" я уже читал, а потому представлял себе, о чём идёт речь. Но самое глубокое впечатление произвела на меня сцена, в которой Сатин говорит свою знаменитую фразу: "Человек - это звучит… гордо".
8 мая я слушал в Большом зале Филармонии концерт семейного квартета Лисицианов: народного артиста СССР Павла Герасимовича Лисициана и его детей: Рузанны, Карины, Рубена Лисицианов. По голосам они распределялись следующим образом: Павел Лисициан баритон; Рузанна меццо-сопрано; Карина сопрано; Рубен тенор. Репертуар камерный: произведения И. С. Баха, В. Моцарта, Ф. Шуберта, Л. Бетховена и других австро-германских композиторов. Но всё же дети заметно "забивали" отца. В целом же концерт мне понравился.
65. Из моей коллекции: оперы "Трубадур" (запись №2), "Бал-маскарад" (запись №2), "Отелло" (запись №2), сценические кантаты "Кармина Бурана", "Катулли Кармина", записи Беньямино Джильи
Об опере Верди "Трубадур" я впервые узнал в 1966 году. Когда в феврале того года дядя Миша приезжал в Ленинград, в один из первых дней по радио как раз и передавали фрагменты из этой оперы. Он назвал её "Трубадур". В 1967 году дядя Миша очень кратко рассказал мне содержание оперы. Тогда меня интересовало, в какой стране происходит действие. Так я узнал, что действие оперы "Травиата" происходит во Франции, а действие оперы "Трубадур" в Испании. Это история двух братьев, старший, граф Ди Луна, а младший Манрико, воспитанный цыганкой Азученой. Они оба влюблены в герцогиню Элеонору. Но она больше симпатизирует Манрико. О том, что они братья, они не знают. Между ними происходит борьба с применением военной силы. В эту борьбу включается Азучена, которую арестовали. Манрико пытается освободить её. Но войска графа Ди Луна разгромили отряд Манрико, а его взяли в плен. Азучену и Манрико должны казнить. Элеонора готова выйти замуж за графа, лишь бы Манрико был спасён. Но яд уже принят, и Элеонора умирает. Но это значит, что обещание графа отменяется. Казнь состоялась. Граф сказал об этом Азучене. А она ему сказала: "Ты убил родного брата". Так заканчивается эта опера.
Опера очень мелодичная. Наиболее популярные фрагменты: каватина и ария Элеоноры, три арии Манрико, две арии Азучены, ария графа Ди Луна, дуэт графа и Элеоноры, дуэт Азучены и Манрико.
Было много постановок. В 70-е годы эта опера была поставлена в Ленинградском театре оперы и балета имени С.М. Кирова. Только в 2015 году мне довелось послушать её в театре. В Москве я слушал по радио "Орфей" ленинградскую запись этой оперы с Прончевым. Исполнителями оперы на наших пластинках были: Зинка Миланова, Юсси Бьёрлинг, Леонард Уоррен, Джордж Чехановски, Николо Маскона, Натаниэль Глитенна, хор Роберта Еоу и оркестр "Rca Victor", дирижёр Ренато Чиллини. Запись 1952 года.
То, что в этой записи принял участие выдающийся шведский певец Юхаан (Юсси) Бьёрлинг, позволяет говорить о единстве северной сдержанности и суровости с итальянским темпераментом. В опере он поёт партию Манрико. Как и всякий Трубадур, он начинает с того, что поёт под окном своей возлюбленной, и это у него очень хорошо получается. На таком же подъёме он провёл всю партию. Это и обеспечило успех данной записи.
Оперу Верди "Бал-маскарад" я слушал в январе 1974 года. Действие происходит в Северной Америке. Джильи в своих "Воспоминаниях" иронически замечает, что оно могло бы происходить где угодно, хоть на Луне. Почему он так написал? Дело в том, что опера "Бал-маскарад" написана по драме Эжена Скриба. Эта драма основывается на реальном историческом материале: убийстве шведского короля Густава во время бала-маскарада. Австрийская империя, в которую входила тогда и часть Италии, очень ревностно относилась ко всякого рода проявлениям вольнодумства, в особенности в вопросах, касающихся всего того, что связано с монархией. Малейший намёк на убийство короля (пусть даже в другой стране) расценивался как выражение протеста против правящего режима, чего этот режим никак допустить не мог. Вот почему полицейский цензор "подправил" либретто. Так действие было перенесено в Северную Америку, в Бостон, а шведский король превратился в графа Ричарда (Рикардо). Потому-то Джильи так и написал. Любопытно, однако, что в последнее время уже у нас в России, в Санкт-Петербурге, в Михайловском театре, предпринята была попытка восстановить историческую справедливость. Это было несложно: теперь Рикардо превратился в Густаво. Выиграла ли от этого опера, сказать не берусь. Но такая попытка имела место. Мне довелось в 2010 году лично послушать эту постановку в Михайловском театре, о чём в своё время мы поговорим. А теперь вернёмся в год 1974.
Итак, гадалка Уильрика предсказывает графу, что он погибнет во время бала-маскарада от руки лучшего друга, своего секретаря Ренато, мужа Амелии, к которой граф питает любовь. Амелия боится этой любви и просит Уильрику дать ей зелье, которое способно разрушить чары этой любви. В то же время, и граф решает прекратить эти отношения. Он собирается назначить Ренато послом в Англию. Но перед этим должен состояться бал-маскарад. Между тем, против графа организуется заговор. К заговору его вдохновители, Том и Самюэл, привлекают и Ренато. С помощью мальчика Оскара Ренато узнаёт, в какой маске будет граф. Заговорщики убивают графа как раз в момент последнего свидания с Амелией. Граф, умирая, прощает своих убийц и просит проявить милость к Амелии.
Исполнителями оперы на наших пластинках являются: Жан Пирс, Эрва Нелли, Роберт Мэрилл, Кларанет Арне, Вирджиния Харт, Джордж Чехановски, Николо Маскона, Норман Скотт, хор Роберта Шоу, оркестр "NBC", дирижёр Артуро Тосканини. Запись 1954 года.
Выше я говорил, что слышал эту оперу в январе 1974 года. В той записи пел Джильи. После Джильи Пирс смотрелся слабее. Могло показаться, что ему не хватает голоса. Даже в сцене смеха (первый акт) мы слышим чистый вокал, но не более того. Это огорчало.
По трагедии Шекспира "Отелло" было написано несколько опер. Об одной из них мы ещё будем говорить. Сейчас мы поговорим об опере Верди. Музыка этой оперы очень своеобразна. Во всяком случае, она отличается от мелодичной и легко запоминающейся музыки некоторых прежних опер Верди. Здесь много музыки в восточном стиле (возможно, это потому, что главный герой мавр), и это каким-то образом отражается на музыкальном и драматическом разрешении конфликта. С одной стороны, это семейная драма Отелло и Дездемоны. Но, с другой стороны, к этому имеет отношение Яго, придворный, который завидует Отелло и, в конце концов, разоблачает себя. В припадке безумия Отелло убивает Дездемону, а затем и себя. Исполнителями оперы на наших пластинках являются: Рамон Винай, Эрва Нелли, Лесли Чебей, Артур Ньюмен, Николо Маскона, Нэн Мэрринен, хор и оркестр "NBC", дирижёр Артуро Тосканини. Запись 1947 года.
Можно считать величайшим курьёзом то, что чилийский певец Рамон Винай (баритон) поёт партию Отелло (теноровую). Джакомо Лаури-Вольпи в книге "Вокальные параллели" утверждал, что Тосканини сам выбрал его на эту роль, и что, будто бы, это было величайшей ошибкой. Ведь Винай пел, преимущественно, вагнеровский репертуар. А мне кажется, что это как раз понятно. Музыка этой оперы написана не без влияния некоторых мотивов музыки Вагнера. И здесь нет таких явно выраженных вокальных номеров, которые представляются для нас более привычными в операх раннего, да и зрелого Верди. В данном же случае имеет большее значение даже не столько вокал, сколько драматическое искусство, а в некоторых сценах, например в дуэте с Яго, они как бы сливаются, и только в результате специального анализа можно определить, кто есть кто. И Винай здесь смотрится особенно выразительно, но не за счёт вокала, а за счёт актёрской игры, особенно в монологе (третий акт) и сцене смерти (четвёртый акт).
О сценических кантатах Карла Орфа "Кармина Бурана" и "Катулли Кармина" я уже говорил. Скажу только, что чехословацкого исполнения кантаты "Кармина Бурана", на которое я рассчитывал, в тот момент не было (в дальнейшем, через много лет, оказалось, что эта запись всё-таки была). Сейчас же записали американское исполнение. Оно было более плотно записано, так что даже дорожки кассеты в 350 м не хватило. А "Катулли Кармина" была в чехословацком исполнении, и полностью записалась на второй дорожке этой же кассеты.
А теперь поговорим о записях Беньямино Джильи. Имя этого певца я узнал ещё до школы, когда мне было шесть лет. Тогда я был очень удивлён тому, насколько не похож его голос на голоса, скажем, Козловского или Лемешева, которых часто передавали по радио. В самом деле, Козловский и Лемешев, как мне тогда казалось, только поют, а у Джильи было нечто такое, чему я тогда не находил названия он пел, как бы рыдая. Много позже я узнал, что это своеобразный актёрский приём, призванный показать его сопереживание изображаемому герою. Другая особенность его голоса становилась понятной после вопросов, которые порой задавал мне дядя Миша. Он спрашивал меня: "А это кто поёт?" А я слушал, и мне казалось, что это Карузо. Я и говорил: "Карузо". А дядя Миша говорил: "Неверно". Джильи настолько в совершенстве владел фальцетом, что ни один из его героев не был одинаково изображён. Это как раз и говорило о высоком мастерстве вокалиста и драматического актёра. Его записи многочисленны, но выполнены они, в основном, на граммофонных (записанных как акустическим, так и электрическим способом) пластинках. Лишь в последние годы его творческой жизни появились долгоиграющие пластинки. Мне думается, что все его необычные приёмы исполнительства призваны дать слушателю представление о том, как бы он мог петь в опере. То же самое можно сказать, когда мы слушаем в его исполнении неаполитанские песни. Неаполитанская песня в его исполнении это тоже маленький спектакль о море, о солнце, о любви, о ребёнке словом, жизни человека и природы, какой она есть во всех её проявлениях.
Мы сделали записи на магнитофон, в основном, с пластинок, звучащих на скорости 78 оборотов в минуту, а также с некоторых долгоиграющих: Пуччини, две арии Кавародосси, "Тоска"; Массне, грёзы Де Грие, "Манон"; Масканьи, два фрагмента: застольная, ария Туридду, "Сельская честь"; Понкиелли, романс Энцо, "Джиоконда"; Леонкавалло, серенада Арлекина, "Паяцы"; Доницетти, ария Эдгара, "Лючия Ди Ламмермур"; Верди, ария Альфреда, дуэт Альфреда и Виолетты" (с Марией Камильё), "Травиата"; Трио, "Ломбардцы"; квартет, "Аттила"; квартет, "Риголетто"; Доницетти, секстет, финал, "Лючия Ди Ламмермур"; романс Ниморино, "Любовный напиток"; Страделла, "Beta Signore"; Верди, соло тенора, "Реквием".
66. Моё чтение в четвёртой четверти
В этом разделе я расскажу о книге Титта Руффо "Парабола моей жизни". О ней я узнал ещё в 1969 году. Дядя Миша обещал дать нам почитать эту книгу. Но по какой-то причине этого не произошло. В 1970 году я узнал, что эта книга выпущена по Брайлю. А в 1974 году я узнал, что она есть в нашей школьной библиотеке. Конечно же, я с удовольствием взял её и стал читать. О чём же эта книга? Певец рассказывает о себе. Его сценическая и человеческая жизнь это величайшая драма. Ведь, казалось бы, обстановка в семье никак не способствовала расцвету вокального мастерства будущего певца. Но ясно одно: жизнь это борьба, борьба за существование в этом мире, за искусство, за своё место в искусстве. Не всегда в такой борьбе может быть одержана победа. Иногда человек теряется, ошибается. И тут нужно упрочение духа, способность переломить трудную ситуацию. Не менее важное значение имеет его способность прийти на помощь другим. Такой была жизнь Титта Руффо, одного из величайших итальянских оперных певцов конца ХIХ-первой половины ХХ века.
Часть первая. Детство и школьные годы 22
© Copyright: Андрей Андреевич Марков, 2025
Свидетельство о публикации №225021700770
Свидетельство о публикации №225021700770
Рецензии