Без грима Глава 18 Язык у человека мал, а сколько

               
              Над городом стоял грозовой фронт, нельзя туда лететь, так еще и сам аэродром закрыт. Полосу разобрали на ремонт, летчики перелетели  Щучин. А он у Вячеслава, как запасной. Топлива мало, деваться некуда пошел Щучин. Все-таки дотянул, правда, на пробеге встал один двигатель, зарулил он на одном. Только когда самолет остановился, Вячеслав ощутил неописуемую радость и облегчение. Прилетел!

Со своего аэродрома в Кобрине Вячеслав должен был летать с летчиками длинные полеты, по полтора часа длиною, с четырьмя подвесными баками в составе пар. Летчикам не хватало налета до получения второго класса. Ведомым ему определили, летчика – «отличника», «схватывающего» все на лету. Пройти надо три раза по маршруту. На втором проходе, летчик уже должен был доложить, что выработались все подвесные баки, а он молчит.

 Вячеслав запрашивает, и по ответу понимает, что топливо у него вырабатывается уже из расходных баков самолета, а подвесные баки и крыльевые, не выработались. При лучшем раскладе, топлива у него осталось, минут на восемь – десять. Вячеслав приказал: - идем на точку, но через зону катапультирования (двадцать километров от аэродрома). Тут у летчика загорается аварийный остаток (шестьсот литров), а перед зоной останавливается левый двигатель, а над зоной катапультирования правый.

Летчика ели уговорили с РП катапультироваться, он, видите ли, на «пузо» собрался садиться. А под ним сплошные болота. Вячеслав развернулся, контролирует сзади. Все сработало штатно, летчик катапультировался.

Когда увидел бегающего вокруг его горящего самолета и размахивающего руками, успокоился, значит у него все в порядке, доложил РП и сообщил координаты вертолетчикам ПСС (поисково - спасательной службы). Причину выяснили сразу, почему отказали двигатели, отказал автомат выработки топлива, (это в самолете слабое место). Позже летчик Вячеславу сознался, что не заметил не правильной выработки топлива, поэтому и не смог сразу ему доложить, а когда заметил, хотел сам разобраться в причине.

 На разборе аварии присутствовали два инспектора, приехали из Управления Армии и, выясняют, кто крайний и виновный. Командир авиаполка и один из инспекторов на стороне Вячеслава, второй, разъяренный, категорически против его оправдания, и он старший, ведет разбор.

 Задает Вячеславу коварный вопрос: «А, расскажите-ка, майор, мне порядок выработки топлива на спарке Су – 25 уб». За спиной инспектора, на стене два стенда: порядком выработки топлива и на спарке на боевом, Вячеслав у него спрашивает: - Мне, как, по памяти рассказать или со стенда прочитать. Вот это пошутил! В ответ все услышали, вперемешку с трехэтажными, с пристройкой его слова: - Ему подполковника и комэску, только через мой труп. И оказался предвестником своих слов, покоиться на погосте. А Вячеславу так подполковника и не дали.

С летчиком, из-за которого Вячеслава не повысили в звании, пришлось столкнулся  на спарке ночью. Перед расформированием авиаполка, начали готовить своих летчиков уже на первый класс. Шли ночные полеты, остался еще один контрольный полет в конце смены со старшим лейтенантом Юдиным.  Вячеслав у него спрашивает: « Самолет осмотрел?».
- Осмотрел, - отвечает.
- Тогда садись в кабину, - говорит он ему, - я тоже обегу (положено и традиция). Запускают двигатели, порулили на взлет. Перед ВПП, Вячеслав говорит старшему лейтенанту: - Управление берешь на себя, я только на контроле. Взлетают, и только убрал летчик шасси и закрылки, как справа появилось пламя из воздухазаборника и, хлопок в двигателе. Встал правый двигатель. Вячеслав летчику:

- Выключай правый двигатель, беру управление на себя. Придерживает РУД (Рычаг управления двигателем) левого двигателя, чтобы его не выключил. На всякий случай включили систему пожаротушения правого двигателя. Дальше выполнили все действия, при отказе правого двигателя. Зашли на посадку и благополучно, без приключений, сели с одним двигателем. Специалистами системы опознания было  выяснено: не был полностью закрыт и зафиксирован эксплуатационный лючок, от вибрации его сорвало и засосало в правый двигатель.

Шел второй год обучения и боевой подготовки летчиков, уже после сформировавшегося штурмового полка. Костяк составляла первая авиационная эскадрилья, личный состав которой пришел с Афганистана, а кто-то и дважды там побывал. Их конечно, бомбами удивить нельзя, насмотрелись. Вот и Вячеславу, исполнявшему обязанности командира эскадрильи, предстояло самому научиться и обучить боевому применению молодой летный состав второй А Э. Руководя полетами на полигоне, он знал, что второй А Э еще далеко до первой.  Но уже все-таки пристрелялись и оценки стали улучшаться.

 С бомбами была проблема . Вешали малые П – 50 – 75, учебного варианта, вес от пятидесяти до семидесяти килограмм. Автоматика вооружения рассчитана на применение от ста килограмм и больше. А приближалось учение, зачетное для  эскадрильи. Вячеслав попросил дать им нормальные боевые бомбы потренироваться.

 Командир АП дал «добро». И вот собрал первую шестерку пошли на полигон. У Вячеслава,  двести пятьдесят килограмм (ОФАБ-250) бомба. У ведомых, по «сотке» (ФАБ-100), но еще НАРы (Не управляемые ракеты) и, по пятьдесят – снарядов к пушкам.

 Атаку бомбами запланировали сходу с ГП (горизонтального полета) с высоты двести метров. Погода была, как под заказ, полигон с мишенями  виден за двадцать - тридцать километров. Рассчитал работу по кругу для бомбометаний стандарт , диаметром сто метров. И вдруг слышит: «вам разрешили работу по «двадцать первой мишени», это колонна танков (натуральных) на марше. Вячеслав берет в прицел центральный, ведомым справа, слева от него распределил так же и цели.

Прицеливается и командует «Сброс по команде!». Выдержав параметры прицеливания, командует «сброс!», «Роспуск на первом, работаем дальше одиночно!». Разворачивается на третий разворот.  Но внизу какая-то тишина, а где подтверждения сбросов? И здесь, как гром среди ясного неба: «какого черта, ты… натворил? У меня завтра комиссия!» Вячеслав узнает голос начальника полигона. Проходит на траверзе этой самой танковой колонны и наблюдает, что центральный, танк подбит им и дымит, лежит кверху гусеницами на башне.

Руководитель полетов: «Ладно, заканчивайте задание и домой». Привычно зашли на мишенное поле по одному, отстрелялись, собрались в группу на догоне и пошли «домой».

Оказалось, что начальник полигона, узнав, что это зачетные полеты эскадрильи и «Это те, которые все время мажут?!» Для РП: «Ну дай им реальную цель, хотя бы танки, все равно промажут!». Так потом рассказал им руководитель полетов на полигоне, на разборке полетов, на аэродроме.

Через день привозят Вячеслава вертолетчики руководить полетами на том же полигоне. Руководитель полетов все пытается заглянуть в плановую таблицу, читая фамилии летчиков. Так это же те, что и позавчера?» - спрашивает. «Нет, это эскадрилья та же, работает оставшееся третье звено». А сам рукою прикрывает свою фамилию, внизу плановой таблицы, где ее подписывал. Да тут и прошлый раз, какой-то майор с длинной фамилией, сразу и не выговоришь, мне бомбой танк перевернуть умудрился! И ведь сам же разрешил. Нельзя же было по руководству. Думал, мазанут».

Смотрю на мишени, а там вместо среднего танка ровная поляна еще и песочком посыпана. Показывает кивком, а где танк??
- А что делать, ждали комиссию, а тут такое позорище. К нему не подобраться тяжелой техникой, чтобы перевернуть, послали «ГАЗон» ночью, полный взрывчатки и, убрал с глаз долой!

 Наши отработали нормально, все остались довольны, Вячеслав конечно был щедр на оценки полигонщикам. И здесь начальник увидел его фамилию, над отличными оценками. Когда несколько успокоился, попросил рассказать как это получилось, ведь с горизонтального полета так точно, никогда не бомбили. Не смог он доказать, что это чистая случайность, что бомба угодила прямо между гусениц. Когда начальник полигона узнал, что Вячеслав остается с ночевкой (завтра снова руководить), появилась возможность и помириться, а позже и подружиться.  Кстати полковник ветеран вооруженных сил, заслуженный «дедушка».

В одна тысяча девятьсот девяносто втором году полетов практически уже не было, слетали по пару полетов, чтобы год не терять и, все остальное. Радовало только одно, успели молодежь обучить боевым действиям по назначенным целям, поднять классность. Поучаствовать в нескольких не больших учениях с полетами на большой полигон напротив Чернобыля и днем и, ночью, с посадкой на аэродроме Луненец. Там же пускали высокоточные ракеты по НЦ.

Техников и летчиков на аэродроме было предостаточно, а вот топлива на полеты не хватало, шло оно с России, пошли перебои в доставке.
Но этому предшествовали события, начавшиеся в далеких семидесятых, а в восьмидесятые в СССР уже полным ходом шли процессы, приведшие в итоге к распаду Великой страны.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ