Афганец Чет

Идет себе человек по улице, ничего не подозревает, и тут – бац! Кирпич на голову. Или незнакомка с отвратительными желтыми цветами, но тоже – бац! Жизнь перевернулась, и вот уже не ты ею управляешь, а совершенно другие силы, и все последующее ты воспринимаешь со страхом и восторгом. Потому что ничего поделать не можешь, это рок, или судьба, или фатум, или карма. Как не назови, но ты уже ничего в своей жизни не контролируешь, ничего!

Вот так на залитой солнцем рижской улочке, с иностранными вывесками маленьких магазинчиков и кафе, потому что тут только что снимали какую-то очередную заграницу для очередного фильма про шпионов, или про разведчиков, что совершенно не важно, потому что не существенно, а лишь подсказывает нам, что огромная страна еще существует, и Рига казалась, да и была, большей заграницей, чем Болгария, они и встретились. Еще молодая, очень стильная, и вполне благополучная женщина и ни на что не похожая собака.
Мужчина с собакой вышел из переулка в двух-трех метрах от нее, и спокойно пошел по улице. А женщина замерла, буквально не могла сдвинуться с места, прохожие обходила ее, недоумевая, а она смотрела, как невероятная собака, нелепо вскидывая длинные ноги и вся переливаясь золотыми волнами своей невесомой длиннющей шубы, уходила от нее, удалялась, и чужие спины уже загораживали ее.

И словно что-то натянулось между женщиной и собакой, может нить судьбы, а может что-то другое, но тоже непостижимое, и женщина пошла за ними, и шла, как привязанная, не осознавая, куда и долго ли они идут. Опомнилась она только тогда, когда человек с собакой вошел в арку двора, направляясь к входным дверям жилого дома. Сейчас они войдут внутрь, и это невероятное чудо исчезнет из ее жизни!

-   Простите! Не уходите, пожалуйста! Я хочу вас спросить!

Мужчина остановился, и обернулся. Собака тоже повернула голову в ее сторону, и они оба вопросительно посмотрели на нее. Мужчина проявил гораздо большую заинтересованность, увидев молодую, привлекательную женщину, чем его пес. Легкий ветерок шевелил шерсть на шелковых длинных ушах, и сдвигал в сторону челку, открывая очень темные глаза на узкой мордочке. Взгляд этих глаз был совершенно равнодушен, лапы нетерпеливо переступали. Собака отвернулась, она хотела домой.

-   Скажите, кто это?
-   Собака? Это афганская борзая.
-   Я никогда не видела таких собак!
-   Что не удивительно! Их и в стране пока немного, а в Риге только три.
-   А где берут такое чудо?
-   Я купил щенка в Москве. Могу дать телефон нашей заводчицы, она вам подскажет.
-   Спасибо! Огромное вам спасибо!
-   Да не за что!

Мужчина открыл дверь, чудо природы, даже не оглянувшись, удалилось, а она осталась с бумажкой в руках, не в силах двинуться с места, разглядывая заветные цифры. Она позвонит, и у нее будет такая собака! Афганская борзая!

Позвонила она в тот же вечер, с огромным трудом дождавшись времени, когда люди обычно уже вернулись с работы и поужинали. Работали, так или иначе, тогда все, статью о тунеядстве еще никто не отменял. Думать и говорить она могла только о собаке. Муж слегка насторожился, что это за блажь на нее нашла, может, пройдет, нужно только выждать немного. Но наваждение продолжалось.

Он очень любил свою жену, очень! Так бывает, хоть и не часто. Он любил ее так сильно, что даже детей не хотел, не мог представить, что придется делить ее внимание и любовь с кем-то еще. А тут не ребенок, а какая-то собака! К тому же в телефонном разговоре выяснилось, что щенки есть, и через три недели одного можно забрать, но стоит он пятьсот рублей. У него машина за полторы тысячи! И кооператив за три с половиной! Это же немыслимые деньги! И еще в Москву за ним ехать, а кто поедет?

-   Скажи, мы подумаем!
-   Ну, пожалуйста, я прошу тебя! Я больше никогда ничего не попрошу! Купи мне эту собаку, пожалуйста!

Она смотрела на него такими глазами, что он понимал, ей и правда втемяшилось, что в этом щенке вся ее радость. Сам он никогда не купил бы щенка за такие деньги, но она так все повернула, что он должен подарить эту собаку ей. А это меняло дело! Женщины гонялиь за французскими духами, а ей он сам надарил десять бутылок, разных. Джинсы у фарцовщика? Да хоть три пары!

-   Хорошо, я куплю тебе этого щенка. Но привезут пусть сами!

Оказалось, что привезут, без проблем. Забрать на вокзале, с поезда. И день доставки назвали! Она была так счастлива, что он смирился. Пусть будет щенок, но заниматься собакой он не будет, сама-сама! Конечно, конечно, все сама!

Они были очень красивой, и очень странной парой, почти идеальной. Он был главой семьи, а она той шеей, которая эту главу контролировала, той мягкой силой, на которой все и держалось. Он латыш, родился за Уралом в небольшом городке в семье сосланных после войны, называл отца батей, и провел там типичное пацанское детство. Она русская, родилась в Москве у довольно известного актера и околотеатральной мамы, которые женаты, как водится, не были, и, во избежание крупных неприятностей, папа нашел маме новую работу в музыкальном театре в Риге.

Там они и встретились, пошли в одну школу, и уже никогда не расставались.
Она проследила, чтобы он не только поступил в институт, но и закончил его вполне прилично, и где именно работать, она тоже выбрала за него, и в партию заставила вступить, чтобы его карьера была стремительной. Национальный кадр, из семьи невинно репрессированных, образование высшее, член партии, в общем, конкурентов у него было мало.

Сама же, между делом, получила диплом по редкой, но все более востребованной, специальности вычислительная техника, стала уникальным профессионалом, и работала пол дня, потому что все успевала, и была так надежна и нужна, что ей это позволяли.

У них было все, кроме детей, в этом он оказался упертым. Но теперь у нее будет вожделенный щенок! И она принялась готовиться к встрече. Об афганских борзых было найдено и изучено все, что было доступно. Были активированы все связи и все фарцовщики, чтобы достать для щенка все, что могло понадобиться, причем самое лучшее. Роскошная лежанка, миски, щетки, ошейники и поводки, даже игрушки и витамины дожидались его приезда. Радостное нетерпение и предвкушение встречи нарастало, она могла думать и говорить только о щенке. К огромному облегчению окружающих, этот день наступил!

Щенок оказался еще очаровательнее, чем она думала, он вызывал умиление, люди на перроне останавливались, чтобы рассмотреть это чудо, она была счастлива! Правда, щенок отказался идти рядом, неуловимым ловким движением узкой головы вывернулся из ошейника, но не убежал, слава богу, а просто сел, поглядывая на них умными раскосыми глазами. До машины она несла его на руках, прижимая к себе тонкие, словно птичьи, косточки, и поглаживая пальцами длинную шелковую шерстку. Раздраженный муж помогать отказался, сказано сама, значит сама!

Дома щенок без особого любопытства огляделся, понюхал свои миски, есть не стал, но воды попил, лежанку проигнорировал, сразу прошел в комнату. Он двигался с некой грацией, но как-то непривычно, не по щенячьи, а словно длинноногий жеребенок. Одним легким движением, без подготовки или видимого усилия, он поднялся в воздух и сложился в изящную статуэтку на хозяйском кресле.

-   Э, нет, это мое место! Мое! У тебя свое есть!

Щенок не сопротивлялся, не огрызался, не лаял, не рычал, он просто смотрел из-под челки умным, но совершенно непроницаемым взглядом, даже не пытаясь понять, что от него требовали. Его невозможно было сдвинуть с места, словно он вдруг стал весом в тонну, невозможно поднять, он словно стекал с рук расслабленной кучей шерсти. Хозяин все же смог его отнести на собачью лежанку, но, стоило на секунду отвернуться, как щенок опять лежал в выбранном им кресле. После третьей попытки выдворить его с хозяйского кресла, люди смирились, а невозмутимый щенок, невероятным образом сложившись в компактную кучку золотого руна, сладко заснул.

-   Пойдем, пусть спит, разберемся!

Он вызывал умиление, от его красоты захватывало дух, он казался беззащитным, и при этом царственным. Щенок спал, а люди пошли на кухню пить шампанское.

-   И как же зовут это чудо в перьях?

Счастливая хозяйка вожделенного щенка принесла родословную, и они принялись изучать генеалогическое древо нового члена семьи. Имя у щенка было сложносочиненным и многоступенчатым, как, собственно, и положено принцу восточных кровей, но совершенно неудобоваримым. Из всего перечисленного выбрали самое короткое слово, и афганская борзая, кобель, окрас рыжий, обрел домашнее имя Чет.

Через два дня образ жизни всей семьи определялся режимом дня Чета, через неделю было решено сменить мягкую мебель в гостиной. Старая, на самом деле почти новая, мебель уехала в комиссионку, у хозяина появилось новое кресло, а у Чета личный диванчик. Все были довольны.

В целом, Чет вел себя дома прекрасно. Он не лез на стол, когда люди ели, он не ходил в хозяйскую спальню, на него спокойно надевали шлейку, он даже скоро научился сам прыгать в ванну, чтобы ему вымыли лапы и живот, которые жутко пачкались в дождливую погоду, он позволял себя гладить и даже обнимать. Чет был очень умным, очень. Только как-то по-своему.

Он, например, с двух раз понял, что, когда его просят дать лапку, то и возьмут за эту лапку. На третий раз, услышав просьбу, он эту самую лапу мягко убрал под себя, глядя при этом прямо в лицо хозяйке умными непроницаемыми глазами.

Чет любил гулять, утром и вечером с ним гуляли долго, и еще два раза в день выводили просто пописать. Но он мог спокойно сделать лужу в коридоре, стоя уже в шлейке перед дверью. Ругать его было бесполезно, он только смотрел, терпеливо ожидая, когда же откроют дверь.  Попытка его наказать тоже потерпела неудачу, Чет просто уклонялся от свернутой в трубку газеты, не видя никакой связи между лужей и приступом помешательства у человека.

Но время шло, Чет рос, стал на прогулке задирать мохнатую лапу и метить территорию, и все как-то притерлось. Крупные собаки взрослеют медленнее мелких, и годовалый Чет выглядел, как взрослый, но оставался дурашливым щенком. Он научился более или менее прилично ходить на поводке рядом, но шлейку давно заменили на плетеную кожаную петлю-удавку, потому что дернуть он мог в любой момент, из простого ошейника выскальзывал одним движением головы, а петля худо-бедно сдерживала бурный темперамент пса.

Просто ходить Чету было не интересно, Чет любил бегать. Все собаки любят побегать, погоняться друг за другом, а борзые собаки фанаты бега. Но афганские не фанаты, они маньяки бега! Когда Чет бежал, складываясь и распрямляясь, словно стелясь над землей, его невесомая шелковая шуба обтекала его тело, словно он бежал навстречу сильнейшему ветру или потоку воды. Это зрелище завораживало своим природным совершенством и красотой. Все в этом существе было создано природой и отобрано человеком для бега, для скорости, для простора.

Но однажды Чет на всем лету врезался в забор. Скорость была так велика, что удар его не остановил, а отбросил назад. Чет лежал на боку, глаза закрыты, а его тело продолжало складываться и распрямляться, складываться и распрямляться. Он бежал! И ей стало страшно. Она сидела рядом с ним на земле, гладила его, говорила ему что-то успокаивающее, слезы капали на его узкую мордочку, и постепенно Чет затих, перестал бежать, открыл глаза и сел.

Тут же нашлись знающие люди с множеством историй про то, как борзые так увлекались бегом, что не могли свернуть и врезались не только в заборы и автомобили, но даже в отдельно стоящие деревья и людей. Она слушала и не слышала. Она смотрела, как ее любимый, несравненный Чет приходит в себя и встает, переступая лапами, как жеребенок, словно ничего и не было. Весь его вид, вздернутая голова и невозмутимый взгляд, выражали нежелание понимать, отчего все переполошились. Ну, влетел в забор, и что? Бежал и не смотрел, подумаешь. Зато как бежал, как я бежал!

Так они и жили. Чет бегал на пустыре, но подальше от забора, ел, что хотел, и валялся на своем диване, сменяя одну грациозную позу на другую. Время шло, Чет вырос и стал еще красивее, хотя, казалось, красивее уже некуда, но сухое тело теперь облегали окрепшие мышцы, длиннющая золотистая шерсть распадалась на отдельные локоны, и Чет сиял на солнце как золотая статуэтка.

Однажды на прогулке Чет пропал. Только что мчался по широкой дуге, огибая группу людей с собаками, и вот его не видно. Она даже не сразу поняла, что произошло, и поэтому даже не испугалась. Но Чет не появлялся в поле зрения, он исчез, испарился. И вот она уже бегает, зовет свою собаку, своего любимого непослушного Чета, до других людей с собаками доходит, что случилось, и искать Чета начинают все.

Выдвигаются различные версии от побежал за течной сукой до его украли. От этих предположений ей становилось совсем плохо и страшно. Но вот кто-то предположил, что Чет просто чего-то испугался и убежал домой. Она сразу ухватилась за эту простую мысль, которая возвращала ее в нормальную, привычную реальность. Конечно, Чет ждет ее у дома! И она побежала домой.

У дома собаки не было. Пытаясь сохранять самообладание, и способность мыслить здраво, она позвонила на работу, сказать, что не придет, потому что потерялась ее собака, позвонила мужу, уже не совсем в состоянии говорить связно. Потом какое-то время сидела у телефона, чувствуя, как темная волна беды накрывает ее с головой. Потом опять бегала по двору, звала Чета. Там ее, уже практически без голоса, нашел муж и отвел домой.

-   Он придет, вот увидишь, или мы его найдем! А ты выпей валерьянки и успокойся, хватит себя накручивать!

После рабочего дня приехали все, и до темноты искали, но не нашли и вернулись к ним домой ни с чем. Всю ночь никто не спал, все теснились на кухне, пили какой-то польский яичный ликер, бесконечно варили кофе. По двое или трое выходили посменно искать, решили утром распечатать на работе фотографию Чета, она долго выбирала лучшую трясущимися руками. Рано утром пошла провожать друзей на первый автобус, всем же на работу надо, и еще раз пройти по району. Возвращалась, еле ноги волоча, не в силах даже дышать от усталости.

Чет стоял на крыльце, нетерпеливо переступая ногами. Это она бросилась к нему, обнимала, умываясь слезами, и целовала любимую морду. Афганец вошел первым и сразу направился к любимому дивану. Еда его не интересовала, он даже пить не стал. Она безвольно сидела рядом прямо на полу, гладила его лапы. Только когда он уснул, она смогла встать, умыться и позвонить мужу на работу.

Первое время после пережитого ужаса она так боялась потерять Чета, что не спускала его с поводка. Но постепенно жизнь вошла в привычную колею, страх отдалился, а Чету нужно было побегать. Она опять стала его отпускать на знакомом пустыре. Когда он пропал во второй раз, панику она уже не поднимала, сама искала его по всему району, но страх утраты был каким-то другим, не как разразившаяся катастрофа, а как тупая боль, как ожидание беды.

Чет вернулся только вечером следующего дня. Она увидела его перед окнами, он просто стоял и ждал, когда его впустят. Она бросилась открывать двери, чтобы скорее вернулась домой ее радость, чтобы в ее жизнь вернулась радость! Она прижимала к себе свое сокровище, она была так счастлива, что не сразу поняла, что она видит, отказываясь понимать. Но вот же он, перед ней. Чужой ошейник на ее собаке! Не специальная плетеная, жутко дорогая, кожаная петля, а обычный незатейливый, совершенно не подходящий борзым кожаный ремешок. Но он вернулся домой! Чет, Четик мой!

После второго исчезновения Чета она еще верила в некие злые внешние силы, которые хотят отнять у нее ее собаку. Но случился и третий раз, и четвертый. Именно в этот, четвертый, раз она их и встретила. Ее Чет на поводке у какой-то совершенно посторонней невзрачной молодой женщины. Идут по улице. У нее так перехватило горло, что она едва могла позвать свою собаку.

-   Чет! Чет!

Афганец остановился, не спеша повернул к ней узкую морду, но узнал ее, и даже хвостом повилял.

-   Это моя собака! Вы ее украли! Отпустите ее немедленно! Я милицию вызову!

От неожиданности женщина действительно выпустила поводок, и Чет не спеша подошел к своей настоящей хозяйке.

-   Я его купила, я его вырастила, а вы…
-   Он сам пришел! И он возвращается! Значит, ему у вас плохо!
-   Это. Моя. Собака. И ему хорошо!

Чет опять вернулся домой, на любимый диван. Диван-то любимый, а она? Позвонив мужу, чтобы сообщить о том, что собака дома, она впервые произнесла эти роковые слова.
-   Чет мне изменяет!

Сказанное быстро стало реальностью, потому что следующий раз Чет даже не пытался улучить момент, чтобы уйти. Он побегал на пустыре, и направился к дороге, прямо у нее на глазах. Она звала его, он даже оглянулся на нее с обочины, но осторожно перешел дорогу, и направился к дальним домам. Что ей оставалось делать? Она пошла домой, переоделась, поехала на работу, вечером готовила ужин, ожидая мужа. Чета она не ждала, сегодня точно. Может, завтра вернется. Или послезавтра. Господи, больно-то как!

Человек даже к боли может привыкнуть, но обида, ощущение дикой несправедливости сжигало ее, лишало ее жизнь красок и вкуса. Чет возвращался, но радость жизни нет. Она вынужденно смирялась с тем, с чем смириться невозможно, можно только терпеть. Но и терпеть уже сил не было, потому что Чет опять уходил.

Однажды, когда Чета не было уже второй день, на крыльце ее ждала соперница, без Чета. Глядя на измученное лицо и покрасневшие глаза этой уже не совсем чужой женщины, она не нашла в себе никакой злости, и даже обиды. Женщина заговорила первой.

-   Он пропал! Я следила за вами, издали, вы извините, не могла ничего с собой поделать, хотела его увидеть. Вы уже два дня не гуляли на пустыре. Но и ко мне он не пришел! Значит, он пропал!

Женщина уже почти рыдала.

-   Так, домой я вас не приглашаю, пойдем вон на лавочке посидим, покурим. Вы все и расскажете.

Они сидели, курили, и она слушала еще одну историю любви человека к собаке. Любви с первого взгляда. К ее собаке.

-   Я шла домой, а он стоит в моем дворе, совершенно нереальный, я таких никогда не видела, я глаз не могла отвести, долго не решалась подойти ближе, боялась спугнуть.
-   Но подошла же… И ошейник поменяла…
-   Да, да! Я поверить не могла, я была как околдована, а он пошел со мной!

Обе не заметили, как перестали выкать. Слезы лились по щекам, она их не вытирала, но выражение ее лица изменилось, потому что даже говорить о нем, было для нее счастьем.

-   У тебя выпить нет? Давай выпьем, может, легче будет!
-   Сиди, сейчас принесу!

Она принесла бутылку и два стакана, и шоколадку не забыла.

-   Не приходил?
-   Нет! Он еще кого-то нашел!
-   Да, мне изменил, и тебе изменил! И хватит реветь! Наливай, давай!
-   А расскажи, как ты его увидела в первый раз!
-   Не его, а афганскую борзую, другую, но тоже впервые в жизни…

Они сидели во дворе, пили чилийскую кислятину, закусывали горьким шоколадом и говорили о собаке, афганской борзой, каждая о своей.

И правда, сука любовь! Хоть и кобель.
А Чет вернулся на следующий день, к вечеру, она увидела его у входной двери. Он терпеливо ждал, переступая лохматыми лапами, и она пошла открывать дверь.