Раз в году

Вишня хлопала ресничками тычинок, кокетничая перед шмелями, что и так, сами, без побуждения  или явного, запросто выказанного желания нравиться, деликатно хлопотали подле ея кружевных зонтиков, собранных в букеты. Шмели обходились с вИшневыми цветами нежно, щепетильно. Подбираясь к сути, не касались зазря измятых тугим пеленанием почек и ветром лепестков, а коли и приходилось взбираться по ним, то не требовали для себя ничего, никаких поблажек, кроме прощения:
- Прошу снизойти к моей неловкости. - со всех сторон предупредительно басили шмели, и лишь обождав, покуда ветка кивнёт в ответ, осмеливались продолжить свои занятия.

Вообще же, каждое из деревьев теперь было похоже на облако, что спустившись, как можно ниже, роняло на землю лепестки, как снежные хлопья и кипело при этом, ровно пенка на вишнёвом варенье.

Словно возмутившись подлогу, небо напустило на себя суровости, и со всею возможной укоризной принялось месить подошедшее кстати тесто туч. Неудивительно, что следом дал о себе знать и дождь. Он то приходил, то, сдерживаемый ветром, отступал назад, из-за чего поверхность пруда то вздрагивала и покрывалась гусиною кожей в ответ дождю, то успокаивалась.

Сонная с зимы лягушка подвернулась некстати под безразличное ко всему колесо телеги, и сделалась похожа на засушенный, примятый промеж страниц книги листок.

Летучая мышь, не дожидаясь сумерек, состригала небо с очертаний леса, и казалась точь в точь такой, каковыми их изображают умельцы, вырезывая на берёзовых косых спилах: с ладным коротким телом и кожаном плаще нараспашку.

Вишня кокетничала перед шмелями.... Ну, так и что ж! Ей можно. Раз-то всего в году...