Женихи-невесты глава 34

Женя сидела за столом на кухне, напротив Гоши, и с рассеянным вниманием наблюдала за тем, с каким аппетитом парень ест кукурузные хлопья, смешанные с молоком. Еда отвлекла его и успокоила, и сейчас, позабыв все свои стра****хи и волнения, Гошка спешил съесть всё, что ему было предложено.

- Не спеши, Гоша. – Сделала мягким тоном голоса замечание Женя, и парень, кинув в этот момент на неё свой счастливый взгляд и, одновременно отправляя полную ложку молока с хлопьями в рот, улыбнулся ей. По его подбородку потекло молоко.

- На. Вытри бороду. – Женя передала Гошке салфетку.

Взрослый ребёнок старательно потёр салфеткой губы, щеки и подбородок, и продолжил есть, а Женя вновь задумалась, вспоминая встречу с незнакомой женщиной в гостиной несколько минут тому назад.

*****

Яркая, моложавая, с женственными формами и удивлённым взглядом глаз чайного цвета, эта Наталья Андреевна сообщила им, что является родной матерью Гоши. При этом на родного сына она смотрела таким взглядом, как будто вместо него, за плечами Виктора в этот момент прятался совсем не испуганный её появлением в доме Гоша, а настоящий медведь гризли.

Ну, если учесть, что Наталья Андреевна видела своего ребёнка последний раз в двухлетнем возрасте, то понять её удивление, конечно, можно: Гошка вырос за два десятка прошедших лет, и превратился в крепкого парня, глядя на которого любому сразу становится ясно, что сила в его теле есть, и не малая.

Чтобы успокоить Гошу, Женя сразу же увела его за собой на кухню, а в гостиной продолжился разговор между гостьей, Василием Степановичем и Виктором.

Жене очень любопытно узнать причину появления здесь, в доме Виктора, этой женщины, но из-за плотно закрытых дверей на кухню из гостиной не доносится ни звука. Но это не повод для расстройства. После того, как эта Наталья Андреевна покинет дом, Виктор обязательно ей всё расскажет.

*******

В это же время. Разговор в кабинете.

Как только Женя увела Гошку на кухню и закрыла за ними дверь, отец, предложив гостье ещё немного посидеть на диванчике, позвал его переговорить наедине пару минут.

Виктор удивился такой просьбе, но отказывать отцу не стал. И вот они уже на втором этаже, стоят друг напротив друга, и отец, с глазами, полными сочувствия и доброты к той женщине, что сейчас сидела в гостиной, рассказывает о свалившихся на её голову жизненных бедах.

Уже позади рассказ о жестоком муже, выгнавшем бедняжку не только из квартиры но ещё и из своей жизни, оставив нищей, и рассказ о трудных молодых годах Натальи Андреевны, о её безвыходном положении и вынужденном решении отдать сына на воспитание родной матери. И рассказ о тайне материнства, которую много лет хранила эта несчастная женщина, чтобы уберечь отношения в браке, тоже позади. И после всех этих подробностей о печальной и тяжёлой судьбе Натальи Андреевны, отец вдруг спросил, хмуря брови:

- Гошкин дом – это же и её дом, верно?

Виктор отрицательно качнул головой:

- Нет. Это дом Гоши.

Василий Степанович удивлённо приподнял брови:

- Почему это? Она же дочь той бабки и мать пацана!

Виктор, мельком посмотрев на экран своего телефона, чтобы узнать точное время, спросил, не поднимая глаз:

- Отец. К чему весь этот разговор?

Василий Степанович, видя недовольство сына и его какое-то равнодушие к столь важному делу, надул щёки, затем выпустил воздух через сложенные «уточкой» губы, и ответил, пожав плечами:

- Ну… Ты же слышал: Наталье Андреевне жить теперь негде. Она приехала в дом к матери.

Дождавшись, когда Виктор поднимет голову, он посмотрел внимательным, прищуренным взглядом в его глаза, и спросил:

- Ты ключ ей дашь? Пустишь в дом Гошки?

Виктор смотрел на отца, пока не совсем понимая: почему это он так об этой Наталье печётся?

- Хорошо. Дам. Пусть поживёт. Только составим договор, определим сроки. – Произнёс спокойным, уверенным голосом Виктор.

И в этот момент отец выдал:

- Слушай, Витя! У меня идея! А давай мы её здесь поселим, в этом доме? Комнаты свободные есть, и тогда не надо будет Наталью в тот дом впускать? Да и холодный он. Там же печное отопление?

Виктор очень удивился «идее» отца, и решил выяснить истинную причину такой его сердобольности:

- Отец. Или ты мне сейчас всё рассказываешь без утайки, или эта дамочка через пять минут покинет мой дом без всяких ключей и жалости к ней.

Я тебя слушаю.

В глазах Василия Степановича отразились сначала внутренне его возмущение, затем раздражение и, в конце концов, вынужденное согласие. И вот он, зачем-то понизив голос до шепота, продолжил свои объяснения:

- Ладно. Слушай. Дело такое. Я хотел, конечно, немного позже тебе обо всем рассказать… Ну, раз уж ты такой нетерпеливый… Короче.

Наталья хочет отсудить у родного папашки твоего Гошки, который недавно «сыграл в ящик», его долю наследства! Мужик этот был состоятельный, и сумма там будет не малая! Он же ж на пенсионерах да на всех болезных сколотил свой капитал! На аптеках. Так вот… Наталья хочет отсудить эту долю у его семьи, и разделить деньги пополам: половину нам, а половину ей, так сказать, за хлопоты, и на жизнь.

Виктор слушал отца и понимал, что эти двое, Наталья и отец, видимо, с первых минут знакомства нашли общий язык. И чтобы узнать больше об этой вспыхнувшей ярким пламенем жадности «дружбе», он продолжал стоять, сохраняя молчание, и слушать планы этих двух беспринципных хитрецов.

- … Но для осуществления этого плана надо сначала сделать тест ДНК, чтобы доказать кровное родство Гошки с этим толстосумом, а потом надо будет тебе, как его опекуну, на суде сказать своё слово. Мол, так и так, мать в жизни ребёнка присутствовала, помогала, но тайну материнства скрывала, чтобы муж не узнал. И всЁ! И деньги, считай, у нас в кармане!

- А «у нас» - это у кого? – Виктор задал свой вопрос, при этом внимательно следя за сменой эмоций на лице отца.

Понимая, что случайно сказал лишнего, Василий Степанович перестал улыбаться, а азартный огонёк в его глазах немного затух.

И вот он уже спасает ситуацию, как может:

- Ну… У Гошки, и у нас с тобой. А чё ты на меня так смотришь, сын? Я тоже долю свою хочу! Наталья не против! Ты-то в любой момент можешь Гошкиным имуществом и деньгами воспользоваться! Тебя ж никто не упрекнёт в этом. Пацан ду*****рак, зачем ему деньги? А мне тоже жить как-то надо. Что те сто тыЩ, что я у тебя заработаю за этот месяц? Дом на них не купишь, машину тоже. Всю жизнь вот так работаешь, работаешь, как ишак, и никакого толку! А Гошке безмозглому и одно наследство, и другое! Да если он со мной, так сказать, денежкой папашкиной поделится, я ему, честное слово, целый трактор дров куплю! Пусть радуется! Мне ж не жалко!

Виктор выслушал и этот эмоциональный монолог отца, но уже более напряженно, с трудом сдерживая своё возмущение.

- Ну так что? Пусть это Наталья останется здесь? Даёшь своё «добро»? Где-то до июня она тут поживёт, я думаю. Пока то, да сё, пока суд. Пусть с Гошкой общается. Мать же ж!... Да?

Василий Степанович замер, ожидая ответа сына, и глядя ему в глаза пристально и с надеждой. Судя по блеску в его взгляде, он уверен, что Виктору всё, что он ему только что рассказал, понравилось и заинтересовало его.

- Нет.

Услышав такой короткий ответ от сына, Василий Степанович нервно дернул шеей и переспросил:

- Что значит твоё «нет»?

- То и значит: нет. – Повторил свой ответ Виктор.

- ПОЧЕМУ? – У Василия Степановича лицо вытянулось после второго твёрдого «нет» сына, и он беспомощно развёл руки в стороны, как бы еще и этим жестом показывая: «Я ничего не понимаю, но очень возмущён!».

- Потому что НЕТ, отец. Никаких «поживёт здесь», никаких «анализов ДНК», никаких судов, и материальной выгоды за счёт Гошки не будет. А ты прав лишь в одном: Гоше деньги не нужны. Ни большие, ни маленькие. Поэтому тема с наследством его отца закрыта за ненадобностью.

- За какой ещё ненадобностью?! Витя! Как так? Ты в своём уме, сынок? Нельзя же быть таким простофилей! Я … Я не понимаю! (от волнения Василий Степанович стал даже заикаться) Ну, тебе лично не надо этой выгоды, а мне-то НАДО! Отцу родному хотя бы помоги! Что от твоего Гошки убудет что ли, если ему ногти подстричь и кусок волос позаимствовать? Что ты как…

- Нет, отец! Я не позволю. И на этом точка. Этой Наталье сам Гоша безразличен. Она приехала ни к нему, как мать к сыну, а лишь затем, чтобы разбогатеть за его счёт! Я это прекрасно понял, поэтому сейчас иду вниз и выпроваживаю эту дамочку из своего дома на все четыре стороны.

- Сына!..Погоди!

- Отец! Ещё слово, и я, честное слово, и тебя смогу вместе с ней проводить!

Высказавшись, Виктор развернулся, чтобы уйти, давая понять, что разговор окончен, но Василий Степанович успел ухватить его за рукав рубашки и остановил:

- Витя! Стой! Ты что такой категоричный-то? Ну ладно, ты не хочешь помогать с получением наследства. Я ещё могу это как-то понять. Но как ты можешь выгнать женщину из дома, зная, что ей идти больше некуда?! Это же правда! Муж её выгнал! Не хочешь здесь приютить, так хоть пусти женщину в дом её матери! Что ж ты как Кощей себя ведёшь!

И отец сейчас всем своим видом старался дать понять, что совершенно не ожидал от него, Виктора, такого равнодушия и даже жесто****кости по отношению к бедной Наталье Андреевне!

Виктор поджал губы, вздохнул и выдохнул с раздражением, а затем направился в свою комнату. Выйдя из неё уже через минуту, он прошел мимо отца и спустился по лестнице на первый этаж.

Василий Степанович поспешил следом за сыном, заметив что в пальцах Виктора зажат ключ.

********

Когда они спустились вниз и зашли в гостиную, Наталья Андреевна поднялась с дивана, и встретила их стоя.

На её лице волнение, а в глазах отражается ожидание и надежда.

А Виктор, на ходу окинув взглядом гостью, произнёс, подойдя к столу, стукнув ключом о столешницу и оставив его лежать там, на видном месте:

- Вот ключ. Отец мне рассказал всю вашу историю. Я, так и быть, разрешу вам пожить в доме Гоши. Сроки проживания устанавливать пока не буду. Но знайте, если вы хоть как-то начнёте двигаться в сторону получения наследства от семьи отца Гоши, я лично приду и выселю вас за пять минут из дома. И ещё. Если вы считаете и уверены, что являетесь хозяйкой дома Гоши, то хочу вас сразу предупредить: я не позволю вам ЛИШИТЬ парня этого скромного наследства, доставшегося ему от его дорогой бабушки. Другого наследства Гоше не надо, но этот дом – это ЕГО имущество. И имейте ввиду: если вдруг вы захотите заявить на дом свои права, знайте, что я буду защищать интересы вашего сына как опекун, и в суде я расскажу о том, что вы не появлялись в поселке последние двадцать лет, и даже умудрились пропустить уход из жизни родной матери. Ни мать, ни больной сын вам были не нужны все эти годы. Это факт. Свидетелей этому у меня целый посёлок наберётся. И я уверен: суд учтёт все эти моменты.

Наталья Андреевна, выслушав Виктора, кинула осуждающий и разочарованный взгляд на притихшего и хмурого Василия Степановича, и, взяв со стола ключ, произнесла всего несколько слов:

- Мне дом матери в собственность не нужен. Я поживу в нём, может быть, месяц или два, а потом верну вам ключи и уеду из посёлка. Жаль, что мы не нашли с вами общий язык, Виктор. Уверена, наше сотрудничество было бы полезным для всех. Борис оставил после себя очень хорошее состояние, и его родственники не обеднели бы, если бы хоть что-то досталось Гоше, его сыну.

Виктор, выслушав гостью, и уже наблюдая за тем, как она прячет ключ к себе в сумочку, поправил её, произнеся со сталью в голосе и холодной улыбкой на лице:

- Вы хотели сказать «ВАМ» достанется, а по ошибке произнесли «Гоше». Ничего, бывает. И, кстати, Наталья Андреевна, я оставляю за собой право наведываться в дом Гоши в любое время. Прошу соблюдать чистоту и порядок. Дровами из сарая можете пользоваться. Дымоход у печи чищен осенью. Если будете соблюдать меры предосторожности, возникновения пожара можете не опасаться.

И ещё одно, последнее предупреждение: о встречах с Гошей. Если вы будете, вдруг, на них настаивать, они будут происходить только в моём присутствии, и на моей территории. Это я так, на всякий случай сказал. И никаких тестов ДНК! Я, как опекун, выражаю свой полный запрет на эти действия. Тем более, что доказывать родство вы хотите не между сыном и собой, а между человеком, которого уже даже в живых нет. Вы меня услышали, Наталья Андреевна?

Виктор сверлил своим взглядом спину женщины, которая в этот момент остановилась, и слушала его, не поворачивая головы.

- Да. Мне всё предельно ясно. – Ответила женщина с малиновыми волосами так и не обернувшись, и направилась в прихожую. Там она надела на себя белую шубу, и, не наматывая на голову платок, и не застёгиваясь, выпорхнула за двери, на мороз.

- Ну ты и хам. – Услышал Виктор после того, как дверь за женщиной закрылась, у себя за спиной.

Это его отец так выразил своё недовольство.

После этих слов Василий Степанович начал подниматься по лестнице на второй этаж, весь в расстроенных чувствах и кипя от возмущения, а Виктор произнёс в ответ тихо, не повышая голоса, и не стремясь чтобы отец его услышал:

- Этим я в тебя уродился, отец.

******

После ухода Василия Степановича на второй этаж в гостиной стало тихо, и Виктор, вздохнув устало, качнул головой, удивляясь всему, что только что произошло в его доме, а затем поспешил на кухню, к Жене и Гошке.

Его любимая девушка пока ещё ничего не знает, и Виктор уверен, что когда он расскажет ей о цели визита Натальи Андреевны, Женька будет очень удивлена. Да и не только удивлена, скорее всего… Она будет в гневе!

Ведь безобидного Гошку Женя успела полюбить всей душой, если и не как сына (она ещё не испытывала чувства материнства), то как младшего брата точно.

*******

Дом Романа. Вечер этого же дня.

Рома вернулся домой сегодня раньше обычного. Не переодеваясь, он вывел на прогулку Мэни, которого, казалось, в любой момент могло разорвать на кусочки от счастья.

Пёсику сложно теперь целыми днями сидеть одному в доме. Нет рядом с ним ни мамы Романа, ни Лёли. И поэтому вечерами, когда возвращаются домой Рома и Маргарита Сергеевна, Мэни буквально хрипнет от восторженного лая, крутится волчком у их ног до упаду, и даже иногда оставляет на полу «счастливые лужицы».

Но сегодня долгий день в одиночестве не стал слишком уж долгим, и Мэни, успокоившись, теперь лежал возле ног Романа, пока тот был занят на кухне приготовлением жареной картошки на ужин.

*****

По кухне уже витали в воздухе ароматы готовящейся еды, когда Рома услышал позади себя голос мамы.

- Добрый вечер. Ты уже дома, сынок? Так рано?

- Привет, мамуль! Да, пораньше освободился. Заказчик перенёс встречу на завтра. Картошку жареную будешь на ужин? И салат из свежих огурцов и помидоров, со сметаной?

- Буду, Спасибо. – Ответила мать, но по голосу родного человека Рома сразу понял, что мама чем-то расстроена. И это очень странно, ведь все несколько прошедших дней после отъезда Лёли она просто порхала и излучала счастье, нежность и любовь.

Мать постоянно пыталась обнять Романа все эти дни и вечера. Она говорила ему при этом, что сильно скучает, радовалась ужинам «вдвоём», и ела с большим аппетитом. При этом глаза матери блестели, а губы постоянно складывались в улыбку.

Два дня тому назад Рома не выдержал и спросил напрямую:

- Мама, ты такая счастливая от того, что Лёля уехала и я теперь снова один?

На что мать, вдруг как-то внутренне напрягшись и став серьёзнее, ответила ему:

- Не буду скрывать, сынок, мне стало легче. В одном доме с Лёлей мне было тесно. Но у меня для счастья есть и другая причина: за мной начал ухаживать один очень хороший человек. Он врач-стоматолог. Борис Глебович. Наш роман развивается с какой-то реактивной скоростью. Меня, конечно, это немного пугает, но не останавливает. Мы оба не хотим тратить время впустую, и стремимся быть рядом каждую минуту. И я… Я счастлива чувствовать себя влюблённой женщиной.

В тот день Роман очень сильно удивился. Хоть его мама и очень красивая, но романов у неё не случалось никогда. Во всяком случае, Роме о них было ничего не известно. И поэтому эта новость его повергла в ш*****ок.

******

И поэтому сегодня такая поникшая мама вызвала у Романа беспокойство.

- Мама? Что-то случилось? Вы поссорились с Борисом Глебовичем?

Маргарита, прежде чем ответить, взяла на руки подбежавшего к ней Мэни, поцеловала его между ушей, и только после этого ответила:

- Нет, у нас всё хорошо с Борисом, сынок. Я просто нервничаю. Он меня на завтра пригласил на семейный ужин в его семью.

- Мм… Как интересно! И с кем же он живёт, твой рыцарь?

Маргарита Сергеевна нервно передёрнула плечами и ответила, ещё крепче прижав к груди Мэни:

- Он живёт со своей мамой, которой уже восемьдесят лет исполнилось, и дочерью Вероникой.

- А «дочери Веронике» сколько?

Маргарита Сергеевна нахмурила брови и ответила:

- Ей пятнадцать.

Роман, в удивлении, аж присвистнул:

- Ого! Так твой Борис Глебович ещё и молодой отец! И что? Из-за чего ты переживаешь?

Маргарита вздохнула и ответила своему взрослому сыну:

- Не знаю. Но отчего-то сердце у меня не на месте. Всё думаю... А вдруг его женщины, мать и дочь, будут против наших отношений с Борисом? А он, между прочим, мне уже даже предложение сделал…

Роман, услышав такой неожиданный ответ, растерянно моргнул и замер с лопаткой в руках.

Удивительно, но очень многое в этой ситуации было для него хорошо знакомо.

Невеста… Мама жениха… Предложение…

Ничего не ответив маме, он поспешил отвернуться к плите, чтобы она не могла увидеть его эмоций, и принялся помешивать жарящийся картофель на сковороде…

Но Маргарита, видимо, всё же почувствовала перемены в настроении сына, и спросила:

- Ты почему молчишь, сынок? Ты не рад за меня?

И Роман, стукнув о сковороду лопаткой, чтобы избавиться от налипших пластиков картошки, ответил ей, не поворачиваясь:

- Почему же. Я рад, мама. Правда, очень рад. Ты имеешь право на своё личное счастье...
Автор Пятовская Лариса Наивная сказочница https://dzen.ru/a/Z7SGsWmOeFuFcWKV