Николай Павлович Лазарев проветривал свой кабинет, строго смотрел на часы и не понимал, почему сегодня вечером его помощник майор Рузаев так долго где-то задерживается. Он нужен был ему здесь, а тот не сказавшись, уехал после обеда в городскую больницу. За окном было начало октября, все отчёты конца прошлого месяца были сданы, намечались совместные действия с военным оперштабом, патрулирование порта, занятия на стрельбище, инспекция воинского полигона, вполне мирные и нужные мероприятия. Ничего особенного не происходило, а Рузаев ищет приключений на ровном месте.
- Вот приедет, я ему устрою выволочку! - прошептал себе под нос Лазарев. Он не любил, когда уезжали без доклада, а его потом ставили перед свершившимся фактом. Полковнику хотелось всегда быть в курсе всех текущих дел.
Вот на лестнице загремели гулкие шаги. Полковник недовольно взглянул на вошедшего в кабинет майора.
- Куда ты после планёрки улетел, как угорелый? - накинулся на Рузаева полковник. - У меня работы целый стол, там и по твоей части много чего... Сам же взялся помогать с формированием новых городских отделений. Где был?
Рузаев прошёл к подоконнику, взял графин с водой, плеснул в свой стакан. По его озадаченному лицу было видно, что не ради собственного удовольствия он прокатился на городскую окраину. Лазарев ждал пока майор утолит жажду.
- Ко мне из третьего отдела промышленно-финансового сегодня обратились, чтобы я материалы оформил для проверки по несчастному случаю на производстве. Проверку всей деятельности заводов и фабрик они ведут, но если речь касается таких случаев, то...
- Направляется всё во второй отдел к их следокам. Ты тут причём? - возразил ему полковник. - Каждый должен работать по своему сектору.
- Верно, но... травмы очень тяжелы. Проверка на фабрике уже идёт, туда сотрудники и второго отдела и третьего уже выезжали на той ещё неделе, но... Вы посмотрите, кто эта пострадавшая женщина... Я как только увидел сегодня её фамилию в отчёте, сразу сам туда поехал,
- И кто же она? - Лазарев поднял очки на лоб.
- Надежда Терещенко, по мужу Иваницкая.
- Это что же, сестра нашего молодого героя? - вскочил со стула полковник. - И что там, криминал?
- Нет, типично несчастный случай на производстве, но теперь будут таскать и мастера цеха и директора... Женщина до сих пор в тяжёлом состоянии. Я долго был в больнице, опрашивал докторов, с ней говорил, правда совсем немного, но меня пустили к ней. Потому и задержался...
- Александру сообщили, не знаешь?
- Не знаю, кто-то должен был ему позвонить с Надиной работы, но его не отпустят... Самое начало учебного года в школе, а у них очень строгий начальник. Сам сталкивался с этим Фишером, - ответил Рузаев.
- Да, Родион Григорьевич имеет весьма не сладкий характер, - подтвердил Лазарев. - И что там на месте выяснить удалось?
- Ничего хорошего. 28 сентября в понедельник привезли новое оборудование и установили его пока в одном цехе. Оставшиеся ящики разгрузили в подсобку, которая битком забита всякими катушками и другими производственными вещами. В конце вечерней смены на другой день 29 числа бригадир попросил Надежду принесли коробку пустых шпулей на ткацкий станок. Она уже кончила работу, собиралась идти домой, и прямо из раздевалки пошла выполнять это поручение. Вошла в подсобку, прошла в самый дальний и тёмный её угол, сняла коробку с верхней полки, а тут неожиданно на неё поехал стеллаж, на который поставили перед этим новое оборудование. Он завалился и все стоящие рядом штабеля с катушками. Всё это погребло Надежду под завалом. А там в основном, была металлическая тара. Хорошо что наладчики услышали шум и кинулись в подсобку. Они Надежду и вытаскивали оттуда. Женщина стонала от боли, вызвали скорую помощь, увезли в больницу, - Рузаев на минуту замолчал переводя дыхание. - Но самое плохое, что женщина в положении... Пять месяцев беременности было.
- Ты сказал... было? - побледнел полковник.
- Да, именно так... Сохранить беременность не удалось. Но я по порядку,- Рузаев тяжело опустился на стул. - Когда её привезли в больницу, сняли шок и попытались сохранить детишек... Там двойня была! На третий день открылось кровотечение, сделали рентген. Он показал, что у одного плода сплющена головка, и второй мёртвый. Тогда стали вызывать роды искусственно. Женщина промучилась больше суток под препаратами, но плоды самостоятельно так и не вышли. В результате сделали операцию... Теперь она в тяжелом состоянии. Там медики что-то с самого начала упустили. Не хотят врачи удалять ей детородные органы, ведь она молодая совсем, а ситуация очень сложная.
- Ужас! - Лазарев схватил сигарету, полез в карман за зажигалкой. - Ты был на этой фабрике? Говорил с рабочими? Как такое вообще могло случиться?
- Был, говорил... Потому провозился целый день, - Рузаев провёл по лицу ладонью, снимая напряжение. - Все свидетели утверждают, что эта клеть с ящиками поехала сама. Не было там никого. На момент вхождения Надежды в это хранилище, рядом только рабочие возились, наладчики, которые сразу кинулись её вытаскивать из завала. Можно сказать, что у них на глазах всё и произошло. Кстати, на этой фабрике работает её муж, он технолог по оборудованию, который составил целый акт, написал уже кучу всяких отписок для комиссии. Проверки ещё идут... А ведь она всего на четыре года Сашку постарше будет. Ему двадцать исполнилось в июне, а ей, значит, двадцать четыре. Очень жаль!.. Я был у неё в палате, она подтверждает заводскую версию о несчастном случае. Говорит, что сама виновата, не доглядела.
- Вот что, - Лазарев поднял трубку телефона, стоявшего на столе. - Буду дозваниваться до ростовской школы милиции, до Фишера... Не по-людски это... Пусть отпустит парня к сестре, тем более, что она тяжёлая больная. Не сообщили, небось, ему... Там такие родственники по мужу, что не приведи Господь! - полковник стал накручивать диск аппарата.
Сашка бежал в белом халате по больничному коридору. Медсестра ему указала куда надо войти, парень толкнул стеклянную дверь. Надя лежала в самом центре палаты, рядом были ещё койки на троих человек. Все женщины были ходячие, они сейчас ушли на обед, а Надя не могла подниматься. Сашка прошёл к ней, встал рядом, потом присел на стул у койки. Она подняла на него полные слёз глаза, протянула руку, схватила крепко его ладонь.
- Саша, - тихим шёпотом произнесла Надежда. - Когда прощались на вокзале, ты говорил, что племянники будут... Не будет никого теперь, рано радовались мы с тобой. Не понимаю, как это со мной могло случиться?! Именно со мной? Почему? Что я плохого сделала, кому? - она захлебнулась от рыданий.
Сашка пересел к ней на кровать, горячими руками обхватил её голову. Было больно, обидно, в груди сильно жгло, горело огнём его неуёмное горе. Он сам сейчас готов был разрыдаться, но надо было наоборот успокоить Надежду, как-то унять душившие её слёзы. Сашка склонил голову к сестре, коснулся мягкими губами её волос, стал целовать лицо, щёки, лоб... Он чувствовал её солёные слезинки, касался пальцами мокрых дорожек от глаз до подбородка, успокаивающе говорил:
- Наденька, ты молодая ещё... будут у тебя детки, не печалься. Только выздоравливай, милая, только живи... - он всхлипнул, окунулся лицом в её грудь. - Не покидай меня, держись, моя родная, а я буду рядом с тобой... Я никуда не уеду. Мне сообщил начальник нашей школы во время перемены о происшествии с тобой, сказал, что даёт целую неделю по такому случаю. А если и этого не хватит, то я должен сообщить ему о моей просьбе продлить по объективным причинам пребывание в Приморске. Ему сам Лазарев позвонил, попросил за меня... Вот, а твои - даже не сообщили, - произнёс Сашка с обидой. - Что они за нелюди такие? Прости, но это так!.. Чёрные люди, настоящее зверьё! - он почувствовал, как дрогнула сестра в его объятиях.
- Не надо так говорить, у каждого своё понимание о семье, - тихо проговорила она. - А вот перед тобой, я виновата. Каждую ночь мне мама снится, всё говорит со мной, всё о тебе спрашивает. А мне ей и ответить-то нечего...
Женщина закатила глаза, отвернулась, и ещё крепче ухватила руку брата.
Ему не разрешили сидеть у палаты, выгнали из больничного корпуса, спровадили со двора. Было не положено там находиться ночью.
- Куда же я пойду? - в растерянности спрашивал он дежурного. - Моё место в общаге уже занято, оно теперь в Ростове закреплено. Куда мне на ночь-то?
- Не знаю, парень... Но тут на территории нельзя, ты же знаешь наши порядки. Иди на турбазу. Деньги-то есть?
Деньги у него были, ему выплатили денежное довольствие на неделю вместе с ценой на билет. Он потратил половину на фрукты для сестры. На единственной турбазе возле нового района Отрадное, где только начали возводить свежие корпуса ему отказали, в связи с большим наплывом отдыхающих. Мест свободных не было, в начале октября в самый разгар бархатного сезона, туристов было много. В гостиницу было далеко и дорого. Сашке стало не до таких мелочей. Он медленно брёл по берегу моря в сторону своих родных мест, где бегал ещё с Первомайской купаться рядом с большими валунами на каменистом пляже. Вот эти места, ивушка пушистая низко опустила свои ветки-метёлки, рядом с детского пляжа прибежали малыши строить сказочные замки в мокром песке. Сашка прижался к стволу этого доброго дерева, погладил его рукой, сел под ним на корточки, а потом опустился на прогретый за день песок. Вот хорошо, он нашёл для себя место ночлега...
Наташа сидела за столом, возила ложкой в тарелке с супом. Под ногами тёрся Томик. Только что ушла подружка Эльмирка к себе в комнату, вместе с Наташей они делали уроки днём потом гуляли на пляже, теперь долго о чём-то весело шептались. Томик не пошёл домой, остался у Егоровых. Он часто так делал, уходил только к ночи, а сегодня крепкий дух шёл со стороны коридора, там на примусе Светлана готовила капустные пирожки, круто сдобренные сливочным маслом, щенок ждал своей порции. Он лежал под столом, уткнувшись Наташке в коленки. Из сарая пришли отец с Евгением, после работы они сегодня взялись разгребать старый хлам, выбрасывать лишнее, чтобы освободить место рабочей зоны. Вместе с Афанасием Ивановичем они взялись по выходным перебирать стрый мотор для лодки, до которой у соседа всё никак руки не доходили. Они вошли немного уставшие но довольные, плюхнулись за стол.
- Ну, что ты всё ковыряешь ложкой?! - гаркнул Егоров на дочь. - Вот сидит, ковыряется!.. Уже вроде без лука суп, а она теперь за морковкой по всей тарелке гоняется. Едок-хренок!
Султанов рассмеялся. Наташка отодвинула тарелку, взялась за второе.
- А здесь что выискиваешь? - ругался Алексей. - Какой изъян в жареной картошке обнаружила? Не хочешь есть, марш из-за стола!..
- Ну, что ты сегодня такой злой, папка?! Устал? - с участием спросила Натулька. - А мы с Элькой и Томиком на пляже гуляли... А знаете кого там видели? - спросила она, оборачиваясь к Султанову. - Дядь Сашу!..
- Это какого ещё, Сашу? - не понял Евгений.
- А того, кто со мной в кино ходил, а потом нас с Элькой водил в зоопарк...
- Как это?! - поднял на дочь удивлённые глаза Егоров.
- Да, не может быть?! Он же в Ростов уехал учиться, - удивился и Султанов. - Как же он тут-то оказался? Это вы что-то выдумываете с Элькой!..
- И ничего не выдумываем, - обиделась Наташка. - Он сказал, что к сестре в больницу приехал, она заболела, а его сюда позвали.
Евгений и Алексей переглянулись.
- Вот, те раз! Когда же он приехал? - спросил Султанов.
- Не знаю... - пожала плечами Наташа.
- Где он сейчас? Где вы его забыли? - продолжал Евгений.
- Там остался, на пляже.
- И, что он там делает?
- Он там спать собирается...
- Что-о? Что собирается делать?! - Султанов уставился на девочку.
- Спать!.. Он там под нашей ивой устроился.
Егоров поперхнулся чаем, услышав такой ответ. Он повернул голову в сторону входившей из коридора жены.
- Свет, ты прикинь что делается? Сашка приехал, чтобы сестру навестить в больнице, значит серьёзное что-то, если его с учёбы отпустили, а с ночлегом опять облом. Видно, домой его обратно не пускают, - произнёс Алексей.
Светлана поставила на стол миску с пирогами:
- Где он? - спросила она.
- Вон, Наташка говорит, что на пляже спать собрался... под ивой нашей! - был ответ мужа.
- Господи! - всплеснула руками Светлана. - Идите, приведите его сюда!.. К нам. Что сидите? Наташа!.. Бегите с Эльмиркой обратно, ведите его сюда!..
- Не пойдёт ведь! - прошипел Алексей. - Он упрямый, как не знаю кто!.. Ладно, попробуйте!.. Наташа!
Султанов вылез из-за стола:
- Может быть просто один побыть хочет, - тихо произнёс он. - Лазарев на меня сегодня как-то странно поглядел после планёрки... Мы с тобой, Алёша, чего-то не знаем? И Рузаев вчера в больнице задержался...
Алексей нервно покусывал кончик вилки, глядя на дверь, за которой скрылась его дочка.
Две девчушки вприпрыжку добежали до большой, раскидистой ивы, что росла с левой стороны от пирса. Поднялся сильный ветер, он дул с моря холодными порывами, подбрасывая к небу разлапистую крону. Девчонки остановились возле дерева. Сашка, положив под голову брезентовый рюкзак с вещами, лежал на левом боку, скатавшись в комок и поджав под себя ноги. Наташа присела на корточки, чуть коснулась тонкими пальчиками его плеча:
- Дядь Саш, ты чего это?! К нам пошли, мамка зовёт... и папка разозлился.
Сашка вздрогнул от прикосновения, повернул голову к девчатам:
- Никуда не пойду... Уходите!
- А мы не можем уйти, - громко начала Эльмирка. - Нас родители заругают, если одни придём... Тогда и мы тут спасть с тобой будем, вот ляжем рядом, и всё! - она демонстративно уселась на остывший песок рядом с Сашкой, хлопнув его по бёдрам. - И никуда нас не прогонишь!..
Терещенко медленно развернувшись, лёг на спину:
- Вот ещё, тоже мне, выдумали!.. Замёрзните, простудитесь, а я отвечай за вас?! Да уйдите же, ну!
- Дядь Саш, а тут правда спать собрался? - Наташка на него с любопытством смотрела во все глаза, наклонив головку.
- Ну, я же вам уже сказал, да!.. Вот лягу тут и всё!.. Уходите, а то ветер поднимается, замёрзните!.. Ну же! - он готов был вскочить и прогнать их силой.
Наташка после его слов, тоже опустилась рядом с ним, как подружка Эльмирка. Она подобрала под себя платье, поплотнее застегнула кофточку. Сашка как-то сразу обмяк, отвернулся к стволу ивы, обхватил голову руками, уткнувшись носом в ракушечник. Крупные песчинки щекотали лицо, заползали за ворот форменки, ему было сейчас очень горько, больно на душе. Он сжимался плотнее под порывами ветра, слушал шум морской волны, которая накатывала на берег мощным пенным валом и хотел только одного... поскорее забыться! Сегодня он впервые узнал, как болит взволнованное сердце, как оно стучит в висках, тянет под лопаткой. И эти ещё тут, две маленькие забияки!.. Вот зачем они пришли, взволновали ещё больше?! Не пойдёт он никуда, пусть все оставят его в покое. А то начнутся всякие расспросы... Не может он сейчас никому отвечать, не может выносить любопытных взглядов, говорить о своём горе.
На тропинке у спуска к пирсам зашуршал песок, девчонки повернули туда свои головки. Широким шагом к ним направлялся Евгений Петрович, в расстёгнутой на верхние пуговицы белой рубашке и чёрных брюках. Он быстро приближался, завидев своих малышек, махнул им издали рукой. Вскоре он уже стоял под деревом над неподвижно лежавшим Терещенко. Он окинул взглядом этот импровизированный лагерь, сходу понял всё, не пускаясь в излишнюю дипломатию и нудные уговоры, отодвинул девчонок от Сашки, склонился над ним, ухватил за плечи и рывком поднял с влажного песка.
Александр старался на Султанова не смотреть. Он упрямо отодвинулся от него, упёрся руками в ствол дерева. Евгений решительно подошёл к валявшемуся рюкзаку, поднял его за одну лямку, спросил у девчонок:
- Это его вещи?
Они кивнули в ответ. Султанов снова подошёл к Терещенко, крепко хватая его за руку, как провинившегося школьника:
- Пошли! - приказал он грозным, повелительным тоном, против которого Сашка был бессилен.
Терещенко, опустив голову вниз, в сопровождении девчат, последовал за Султановым, который широко вышагивал вверх по тропинке, тянув его за руку.
Уже подходя к Почтовой улице на углу жилого барака, выходившего торцом на детский садик, Сашка затормозил, вырвал руку, остановился. Султанов повернулся к нему, отослав вперёд девчонок.
- Что ещё за новости?! - посмотрел он на упрямо вставшего перед ним Терещенко. - Стесняешься к Егоровым идти? - понял он. - Хорошо, к ним не пойдёшь... В торце барака самая дальняя комната освободилась. Один пожилой товарищ к детям переехал, а вещи ещё свои не забрал. Всё хочу их оттуда вынести, да некогда... Живу пока у Алёшки, а тебя... в ту комнату определим. Там два дивана стоят, выспишься один, никто тебя беспокоить не станет расспросами. Вижу, что ты не в себе... Захочешь, сам расскажешь что стряслось, и почему ты приехал. Пошли! - он снова ухватил Терещенко за руку и потянул за собой во двор к бараку.
Они шли по тёмному коридору, наступая на скрипучие половицы. Из соседних комнат с любопытством глазели соседи, провожая Султанова и Сашку долгими взглядами, пока они не скрылись в дальней десятиметровой комнате.
- Ну, пришли, - произнёс Евгений, закинув Сашкин рюкзак на захламлённый разным тряпьём диван. - Сейчас принесу тебе постельное бельё. Воды согреть?
Сашка молчал. Он тяжело опустился на краешек дивана, отодвинув в сторону картонную коробку со старыми хозяйскими башмаками.
Султанов осторожно вышел, скрипнув дверью, прикрывая её за собой.
Он вошёл в комнату к Егоровым. За столом рядом с отцом сидела Наташка, молча смотрела на Султанова, ожидая взрослого разговора. Светлана подняла глаза на Евгения:
- Привёл? - спросила она, завязывая фартук.
- Да, отвёл его в дальнюю комнату... Пусть там побудет, он совсем никакой!
- Что говорит? - низким голосом, спросил Алексей.
- Ничего, молчит!.. Но, думается мне, что-то серьёзное у парня... Ничего, оттает потихоньку. Не надо к нему сейчас лезть, ни к чему это... Эмоции внутри, сам внешне холодный, а боль в глазах такая, что не передать!..
- Может быть, поест чего? - заботливо спросила Света. - Небось голодный?!
- Поди, предложи! - попросил Алексей.
- Стесняется он, ребята, не трогайте его, - буркнул Евгений.
- Наташа, - обратилась к дочери Светлана, выводя её из-за стола. - Отнеси Саше горячего чаю и пирожков, я сегодня вкусненьких напекла, пусть пожуёт... Неси!
Наташка осторожно приоткрыла дверь в дальнюю комнатушку, заглянула туда.
- Дядь Саш, к тебе можно? - робко от порога спросила она.
Не дождавшись ответа прошла внутрь к дивану, с сидящим на нём неподвижно Александром. Он отвернулся от неё к окну. Девочка прошла к подоконнику, заставленному горшками с засохшими геранями, выдвинула табурет ногой, так как руки были заняты, на середину, подвинула его к Сашке поближе, водрузив на неё миску с пирогами и большую кружку с горячим чаем.
- Мама сказала, чтобы ты покушал... Ты голодный! - она взяла тёплый пирожок, протянула его Сашке, присев рядышком.
Он забрался с ногами на диван, прижался к его жёсткой, высокой спинке, и тряхнув головой, порывисто схватился руками за лицо, крепко закрываясь ладонями от девочки, так заботливо к нему обращавшейся. Вся боль, копившаяся в нём, теперь выходила наружу, он задрожал, и ещё больше вжался в кожаный диван, прижимая ладони к лицу. Наташка подвинулась ближе, коснулась его плеча, погладила:
- Дядь Саш, ну чего ты?! Не надо, а то я тоже сейчас заплачу... Ну, не надо!
Она продолжала гладить его по плечам, спине, касаясь нежно и осторожно.
Скрипнула дверь, Светлана не выдержала, пришла, встала у порога. Вслед за ней в дверь заглянули Алексей с соседкой Зинаидой Зайцевой. Наташка, повернувшись к ним, улыбнулась, прижимаясь к Сашкиному плечу.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
Море шумело и пенилось, ночной дождь пролился холодной свежестью на землю. Егоров быстрым шагом шёл по нижней набережной, одетый по форме, в сторону фабричных корпусов. Он свернул у подъёма в густые заросли шелковицы, пробежался по центральному скверу, перешёл дорогу. Вот впереди замаячили ворота швейной фабрики, Алексей не останавливаясь, достал удостоверение из кармана и вошёл в проходную.
Директор фабрики в присутствии главного технолога выкладывал на стол отчётные материалы:
- Ваши товарищи уже тут работали несколько дней подряд, - недовольно бурчал он себе под нос, - ничего не нашли существенного. Нет, если хотите ещё расспросить, то я уже послал за нашими свидетелями... Они сейчас придут. можете у меня в кабинете побеседовать. Но, что они могут добавить?
Спустя минут пять в кабинет не смело вошли два наладчика, нашедшие сестру Терещенко под завалами в тот злополучный вечер. Они уставились на хмурого Алексея, сидевшего молча за столом с раскрытым блокнотом.
Вчера поздно ночью когда всё же удалось разговорить Александра на предмет его неутешного горя, они с Евгением приняли решение с утра заняться этой странной проблемой, тем более, был веский повод: по словам Терещенко, его сестра очень боялась сообщать мужу о своей беременности.
- Присядьте, - попросил Алексей двоих пришедших. - У меня к вам есть вопросы, на которые я хотел бы незамедлительно получить исчерпывающие ответы. Меня не устраивают ваши показания, в них нет самого главного...
- Но, мы всё уже рассказали на предварительном следствии, нечего добавить, - произнёс коренастый, низенький росточком мужичок в надвинутой на самые глаза кепке. - Ой, извините... - опомнился он и эту кепку снял. Взмокшие русые волосы в беспорядке упали на его лоб и виски. - Суржиков я, Иннокентий...
- Власюк Кузьма, - представился второй.
Беседа началась с прошлых показаний. Они оба, как под копирку повторили всё, что было уже известно, в том числе Рузаеву, который провёл свою проверку после получения материалов о происшествии из промышленного отдела. Егорова не устраивал такой расклад:
- Так, - грозно произнёс он, - а теперь вспоминайте всё последовательно и неторопливо, всё - шаг за шагом. Что происходило в тот вечер до происшествия? Где вы находились, кого видели в подсобке и рядом с ней?
- В девять закончили работу в цехе по пошиву детской одежды, - начал Суржиков. - Потом на летучку всех позвали, но мы остались во дворе коробки разгружать. Прибыло новое оборудование... Возимся, тележки откатываем, а потом... крик, такой придавленный ещё!.. Мы туда, а там...
- Это я уже слышал, - начал терять терпение Алексей. - Когда вбежали, кроме Надежды под завалами кого ещё видели?
- Не было никого больше... Я же говорю, что на летучку все собрались, и цеховые мастера там были. Тут везде пусто было, бригадир попросил Надю коробку со шпулями принести, вот она и полезла...
- Вы что видели, товарищ Власюк? - спросил Егоров, повернувшись к неопрятного вида заросшему многодневной щетиной пучеглазому брюнету.
- Я вот щас вспоминаю, а припомнить точно не могу... Показалось мне тогда, или как?.. Это когда мы туда вбегали, свет в дальнем углу не горел... Темно было. Стонал кто-то под штабелем, упавшие ящики заслонили проход в дальний коридорчик, который выходит на запасной выход... И вот там тень мелькнула, и я вот думаю, наша это тень, или чья? Могла она отразиться, когда мы вошли с Кешей, на фоне света с улицы?
- С этого момента подробнее, - заинтересовался Алексей.
- Тень мелькнула по стене, - повторил Кузьма. - А чья, не пойму... Темно было, света в том коридоре дальнем не было. Только чёрным силуэтом промелькнуло что-то и всё!... А кто это был, мужчина или женщина, не ведомо... Мы, как Надежду обнаружили, не до того уже стало... Ящики по одному с неё снимали, а она стонала и кричала от боли. Знамо дело, в положении была!..
- Кто об этом знал ещё, что в положении? - спросил Егоров.
- Но это видно было по ней-то, - ответил Суржиков. - Она раздобрела, осторожная стала, но никому не сказывала о том, мы уж после всего узнали, а так... я догадывался, и ещё многие. К цеховому врачу она часто заходила, но знал ли Фёдор об этом? Нас уже спрашивали про то, но мы ничем не можем тут помочь... Потому, как не знаем всех этих семейных дел, - таинственно и осторожно подтвердил свои прежние показания Суржиков.
- Фёдор Иваницкий сейчас где? Я могу с ним поговорить? - спросил Алексей у сидевших перед ним свидетелей.
- Он на рабочем месте был, в мастерской... Пригласить? - вскочил с места Кузьма и ринулся к дверям.
- Пригласите, - попросил Алексей твёрдым голосом.
Сейчас, наконец-то, он увидит причину всех Сашкиных несчастий, оценит со стороны этого типажа, может быть поймёт причину его такого негативного отношения к брату жены. Но когда тот вошёл в кабинет с великодушной улыбкой в пол лица, резких вопросов задавать этому Фёдору не захотелось. Егоров решил сперва прощупать этого "супчика". По разговору выходило, что этот Иваницкий был очень правильный человек со своими принципами и внутренними убеждениями, со своим семейным уставом, только ему одному понятным. Он очень складно рассуждал на тему техники безопасности на производстве, приводил нужные аргументы в защиту местных инспекторов, которые принимают каждый месяц отчёт о прохождении лекций среди рабочих.
- Все журналы мы содержим в надлежащем порядке, - говорил Фёдор, - до работы сотрудники, не прошедшие инструктаж с обучением, не допускаются. У нас с этим очень строго. Надежда нарушила эти правила, полезла в стеллажи без страховки, одна без сопровождения. Ей уже были нарекания подобного рода. Я виноват, не уследил за женой... Но её вздорный характер знают многие.
- Если характер вздорный, как тут уследишь? - улыбнулся Егоров. - А вот у меня сведения совершенно противоположные.
- Я догадываюсь, откуда идут эти кривотолки, - удручённо кивнул головой Фёдор. - Её братец рассказывает вам сказки-небылицы про злого родственника и его несносных родителей. Так?
- Угадали... Поэтому у меня нехорошие предположения родились, относительно вашей персоны, - Егоров внимательно изучал своего собеседника. - Не будем обмениваться вежливостями, приступим сразу к делу. Нам стало известно, не только от Александра, что ваша жена боялась вам рассказать о своей беременности. Это так?
- Да, отрицать не буду, что был против... Но, когда узнал, что она в положении, то переменил своё решение. Мы с Надей очень хорошо, мирно поговорили накануне. Кстати узнал я не от неё, от цехового врача... Я зашёл к ней в конце сентября, меня обеспокоило, что жена к ней зачастила, и врачиха призналась, что Надя ждёт ребёнка... Потом выяснилось, там двойня была, - Фёдор помрачнел. - Что же вы думаете, я мог убить собственных детей, толкнув на жену эти проклятые стеллажи? Мне уже намекали на такие подозрения. Была двойня, говорят, мальчики... Ужасно всё! - он прикоснулся ко лбу пальцами, изображая скорбь. - Знаю, откуда дует ветер!..
В этот момент Егоров взглянул на Фёдора повнимательнее, на его лице отпечаталась брезгливость, но лишь на несколько мгновений, потом оно снова приобрело благообразный вид и неспешность эмоций.
- Значит, вы во всех своих бедах обвиняете брата жены, я правильно понял? Почему? - Егоров сквозь хитрую улыбку пытался расположить собеседника на откровенность. - И как понять то, что вы его лишили родного дома?
- Это Надя так решила, - явно врал Фёдор, потому что опустил голову в этот момент, спрятав глаза. - У нас с ней состоялся накануне свадьбы откровенный разговор, я не хотел бы оглашать его подробности, это не моя тайна...
- А если это надо для следствия? - глаза Егорова блеснули лихорадочным огоньком. - Вы вкратце, самую суть...
- Понимаете, - покраснел Фёдор, - Надя очень сильный человек, она могла справиться с любой ситуацией, но тут... Александр ревновал её ко всем знакомым мужчинам, не давал ей до конца раскрыть в себе женщину... Именно, как любовник ревновал, а не как брат, понимаете? Они жили одни без родителей, Надя была для него и матерью и отцом... А тут, её надо было с кем-то поделить, на что он оказался неспособен. Он по мужски был в неё влюблён, и это оказалось слишком заметно в последнее время.
- Это вам жена так сама рассказала? - удивился Егоров.
- Да, сама... Но не только она... Можете спросить у кого угодно, у соседей, друзей, коллег по работе - все вам ответят одно и тоже! Александр совершенно неадекватен, если речь касается женщин... И вот моя мать во время в нём заметила эту особенность, он очень ревнив и агрессивен, поэтому Надя решила прекратить с ним всякие отношения, когда вышла за меня замуж. Можно сказать, что она бежала из этого братского плена, а вы хотите, чтобы я его ещё и выгораживал перед вами, - Фёдор снова потёр пальцами лоб от досады.
Он много ещё рассуждал на эту деликатную тему, откровенно втаптывая Сашку в грязь, рассказывал даже подробности, о которых может знать лишь Надежда, и вряд ли, будь это правдой, женщина стала бы делиться ими даже с мужем.
Егоров понял этот небрежный ход противника. Он шёл к себе в отдел, размышляя над сегодняшним разговором, думал, сопоставлял, оглядывался по сторонам, будто искал там в просветах кипарисов и тополей главные ответы на свои вопросы. Но одно уже было неизменно в его решении, он точно понимал кому было выгодно и удобно такое положение дел, чтобы Надя лишилась своих детей. И уж конечно, это был не Сашка Терещенко...
- Разговор у нас с Иваницким состоялся фантастически интересный, - говорил Егоров у себя в отделе Рузаеву и Султанову. - Теперь у меня нет сомнений, кто распространяет про Сашку неприличные слухи по всему городу, кому выгодно такое навязчивое превосходство своего мнения... Понятное дело, Иваницкий с виду производит очень хорошее впечатление, Надя ему потакает во всём, доверяет, боится слово поперёк сказать, чтобы не потерять такое сокровище, которого все любят и уважают... Если даже будет точно знать, что это муж на неё стеллажи с железными ящиками опрокинул, всё равно выгородит его, не станет заводить дело... Это уже ясно, как день! Она сейчас под гипнозом находится, её не просто будет переубедить в обратном... Любит, доверяет, хоть он её и покалечил. Я уверен, что она сама догадывается об истинном положении вещей, но боится себе самой в этом признаться. Все проверки показали, что она сама не надлежащим образом соблюдала технику безопасности, ей же ещё и выговор впаяют, после возвращения домой... Это мне понятно, но... а как же быть теперь с Сашкой? О своих выводах я ему врать не буду, - Егоров раскраснелся, даже верхнюю пуговицу форменки расстегнул. - Нельзя ему врать!.. Он узнает правду, а дело возбудить нельзя против Фёдора. Как быть?
- Так и рассказать, всё как есть! - ответил на это Рузаев. - Парень неглупый, знает характер своей сестры... Так, что же всё-таки Иваницкий рассказал про их семейные отношения? Поделишься!
Егоров в ответ покраснел ещё больше.
- Но, можешь не отвечать, мы уже догадались, - оборвал Рузаева Евгений. - Однако, какой этот Иваницкий, подлец!.. И не подкопаешься теперь, со всех сторон прикрыт авторитетом.
- И показания свидетелей не пришьёшь к делу, нет там никаких против Фёдора улик, лишь мои догадки и выводы, - мрачно произнёс Алексей.
- Дай почитать! - попросил Евгений, протягивая руку через стол к блокноту. - Протоколом тоже не оформишь, дело неофициальное. Все сколько-нибудь существенные документы оформил второй отдел по несчастному случаю на производстве. Если только Зайцева попросить ещё немного тут покопаться, но... если ты говоришь, что Надя сама мужа выгораживает перед всеми, то это будет дохлый номер... Сашка с утра убежал к ней в больничку, сидеть теперь там будет до посинения. Ужас, жалко парня! - Женька с досады покачал головой. - Придёт сегодня домой, нет ли?.. Опять его по берегу ловить?
Сестре было сегодня полегче, Сашка шёл назад несколько успокоенный. Он до вечера бродил по Центральному парку, успокаивал свои нервы, потом вспомнил, что ничего с утра во рту не держал, свернул к будке с мороженым, взял фруктовый щербет, сел под кроны старой разлапистой шелковицы на главной парковой аллее. Куда идти, опять на Почтовую? Что спросят там у него, что скажут? Он знал, что Егоров сегодня пойдёт к Наде на фабрику. С утра Алексей не на шутку распалился, ведь на твёрдый вопрос Султанова: "Что у тебя всё таки случилось? Можешь сказать?", пришлось ответить... Сашка всё выложил вместе со своими подозрениями. А теперь? Что ответит ему Егоров? Как-то страшно было являться на Почтовой... Но и не прийти было нельзя, это уже получится по-свински. Взрослые люди о нём позаботились, приютили его. Вон, даже маленькие девчонки, и те сыграли свою заметную роль во вчерашнем спектакле... Ласковая, однако, у Егорова дочка мелькнула светлая мысль. Взгляд этой малышки был таким добрым и внимательным, что все горести и печали стали казаться уже не столь значительными, когда она села вчера рядом на диван протягивая ему тёплый пирог, поглаживая его по плечам своими тонкими пальчиками. Он сразу ощутил тепло домашнего очага, которого лишён был с детства. Которого они были лишены вместе с сестрой... Атмосфера домашнего уюта сквозила в отношении к нему, казалось бы посторонних людей, и как хорошо было ощутить себя дома, среди своих... Именно своих, несмотря на некоторые разногласия и противоречивые характеры. Он посмотрел на мороженое в своей руке и побежал обратно к палатке...
Сашка пришёл на Почтовую, когда уже смеркалось. Светлана понесла в прачечную дом быта постельное бельё. Сломалась керосинка, а на плитке лишний раз не прокипятишь, нагревная спираль работала еле-еле. В тазу можно было постирать лишь мелкие Наташкины шмотки, с остальным надо было возиться долго и упорно, а на это бало очень мало времени, проверка тетрадок, подготовка к урокам в школе занимала много времени. Терещенко вошёл в комнату Егоровых, когда Наташка сидела за столом в своём закуте, готовила уроки. Султанов вошёл вслед за ним, повесил на вешалку у двери свой форменный китель, сел за стол к понуро сидевшему Алексею.
- Ты из порта приехал? Что-то рано сегодня, - произнёс он.
- Они там не стали канитель разводить, пригласили на проверку сотрудников из первого отделения. Они теперь будут искать на складу эти пропавшие ящики, я лишь подсказал, как это могло получиться, - ответил Егоров. - Такое уже было в прошлом году, когда перепутали нумерацию. В описи одно, а в почтовых отправлениях стояли совсем другие знаки. Разберутся, тем более, что по количеству всё совпало. В цифрах неточности, - уверенно ответил Алексей.
Сашка стоял молча у двери, не смея начать нужный разговор, Султанов начал первым:
- Садись, что стоишь, как неродной?!
- Вот, - произнёс он и выложил на стол пять стаканчиков с мороженым. - Тут на всех... А девчонок можно угостить? - робко спросил он.
- Можно... А это нам-сладкоежкам? - Султанов улыбнулся.
- Да, и Светлане... тоже, как придёт, - Сашка опустил глаза.
- Сядь-ка, поговорим! - предложил Султанов, указывая на стул.
Сашка колебался, он посмотрел на них обоих, и попытался уйти к себе в комнату. Уже сделал шаг к двери, но Евгений его остановил.
- Понимаешь, что непросто объяснить тому, у кого на глазах одеты розовые очки, что над ним зависли чёрные тучи, - начал он неопределённо. - Это к твоей сестре относится... Ты всё правильно понял, про её мужа... и мы всё поняли. Теперь твоя задача, разбить этот гранитный капкан, донести до Нади, что пребывание в таком неведении для неё будет опасным. Ведь кроме мужа, больше никому не нужен был этот несчастный случай... Судя по всему, она тянула до последнего, а потом врачиха цеховая проболталась этому... Фёдору. И он тут же стал действовать. Ведь не прошло и недели с того момента, как он всё узнал... Мне даже страшно подумать, что он предпримет в следующий раз!
- Следующего раза не будет, - упавшим тихим голосом произёс Терещенко. - Врачи сказали, что не будет у Нади больше детей...
В этот момент ноги у Сашки подкосились, он не удержался, плюхнулся на табурет у стола. Как вчера, закрыл лицо ладонями, подбросив кверху свою взъерошенную чёлку. Он бы так ещё долго сидел, если бы из своего закутка не вышла Наташка. Она окинула глазами комнату и заныла:
- Ну, па-а!.. Ну не получаются, примеры не выходят... Ну, па-а!
- Я же тебе сказал, что лучше думать надо, сама давай решай... Я же объяснил тебе всё! - повысил голос Егоров.
Она тут же обернулась к Терещенко:
- Ну, дядь Са-аш... Ну, помоги-и-и!
Сашка убрал ладони с лица, посмотрел на девочку.
- Ладно уж, помоги ей! - растаял Алексей под ухмылку Евгения. - Только сперва объясни как следует, и пусть сама решает, не делай за неё уроки... Ещё чего?!
Сашка поднялся, взял со стола стаканчик с мороженым, протянул его девочке, и ушёл вместе с Наташкой в её закуток, а капитаны продолжили свой разговор про рабочие дела. Через пару минут прислушались, за занавеской раздавался вполне мирный разговор, видно было, что Терещенко и Натулька успокоились, вместе решая уравнение с неизвестными иксами.
- Тут за этим крестиком прячется цифра, которую мы должны с тобой найти, - спокойно объяснял примеры Александр. - Первая цифра десять, дальше минус икс, а равняется пример пяти... Какая в итоге должна тут стоять цифра, если из десяти вычесть пять? Тебя этот икс смущает... Ну, а если подумать?
- Пять и будет, - уверенно ответила Наташка. - Эти уравнения с неизвестными, нам толком не объяснили... Правда-правда!.. А дальше, где две циферки стоят?
Евгений и Алексей улыбнулись и тихими голосами, чтобы не помешать учебному процессу за занавеской, продолжили свою беседу.
Светлана вошла с улицы, когда на плитке во всю кипел чайник, а в закутке у дочери раздавались весёлые голоса.
- Быстро они с задачек перешли на морской бой! - смеялся Евгений.
Светлана заглянула за занавеску... Наташка, откинув тетрадки, забралась на колени к Терещенко. У неё получились примеры с его помощью, и она была ему очень благодарна, в знак своей признательности, обняла его за шею:
- Дядь Саш, я тебя люблю! - прошептала она над его ухом, а потом нежно поцеловала в кончик носа.
Сашка растаял окончательно, он ласково погладил девочку по голове:
- И я тебя... тоже люблю!
- Очень-очень?! - её глазёнки ярко сияли.
- Ага, очень! - подтвердил он, покачивая головой.
Светлана рассмеялась: - Хватит любезничать, чай давайте пить, вон сейчас чайник убежит от вас!
Ночь была беспокойная с грозой. Непрерывная далёкая канонада не умолкала до утра. Вдруг в чёрном непроглядном небе за час до рассвета возникли ярко-оранжевые всполохи. Вся портовая окраина Приморска озарилась дрожащим светом. Зарево расползалось всё дальше, коснулось нового района Отрадное, зависло над Почтовой улицей.
В коридоре задребезжал телефон. Султанов не мог никак попасть в свои тапки с просонок... Он выскочил из комнаты, снял трубку с висячего аппарата.
- Говорит дежурный по городу Москалёв, мне срочно приказано оповестить всех сотрудников УВД, - раздался зычный голос в трубке. - В порту пожар, уже выехали сотрудники первого отделения, пожарная команда вместе с оперативниками из воинской части. Вы там ближе всех находитесь, майор Рузаев вас тоже просил прибыть на место. Пожар четвёртой сложности... Всех собирают! - отчеканил дежурный.
- Вот, чёрт!.. - Евгений заскочил в комнату, растолкал спящего на диване рядом с женой Егорова. - Алёша, давай... собирайся!.. В порту пожар, дежурный по городу звонил... Всех туда собирают, все экстренные службы, и военные уже там!
Вадим Пискунов бегал между контейнерами, расталкивая всех на своём пути:
- Не мудрено, если от молнии загорелись эти штабеля с сушняком, - орал он. - Это надо же умудриться, ящики с канцелярией рядом с бумажными рулонами разместить! Да ещё под открытым небом... Что в тюках было, которые сразу вспыхнули? - он указывал на пожарище, всполохи от которого озаряли весь порт и соседние улицы.
- Мануфактура для швейной фабрики, - ответили ему из толпы.
- Ужас, кошмар! - орал он, размахивая руками. - Баржи с дизельным топливом причалили, аккурат под вечер... Надо отогнать от пирсов подальше в море... Что стоите, рты раззявили?! - толкал он пинками растерявшихся сотрудников порта. - Давай, отгоняй!.. Всех своих пересчитали, все целы? Все сотрудники на месте?!
- Где тут сообразишь-то? - отвечал ему начальник охраны порта. - Оно гремело без дождя, а потом, как полыхнуло!.. Молния ударила сперва по крыше ангара, а потом в солому, что в закатках стоит у портовых ниш на платформах, для зоопарка прислали. Система пожаротушения сработала не сразу, потому как не рассчитана на открытое место. В ангарах всё сплошь водой залито, а толку что? В порту имеется достаточно пенообразователя, сейчас наши службы приступают вместе с прибывшими пожарными.
- Приступают?! А всё полыхает ещё сильнее!.. - Пискунов увидел подъехавших сотрудников УВД, кинулся к ним на встречу, спотыкаясь на бегу.
- Что случилось? - Рузаев выскочил из машины первым.
- Говорят, молния ударила, - ответил Вадим, - но сомневаюсь я, не похоже... Слишком сильно занялось с двух сторон. И как раз накануне проверки, когда нескольких ящиков не досчитались... Ваши тут вчера были, что-то прикидывали, потом дали объяснения этому факту неправильными номерами в описи прибывших грузов... А вот и они приехали, сейчас спросим, - он увидел подошедших Егорова с Султановым, метнулся к ним через толпу...
Рассвет занимался сурово и медленно в этот раз. После громких сборов отца и Евгения, Наташка проснувшись в своём закутке, больше уже не заснула. Она перебралась к маме на постель, со страхом прижалась к ней, вздрагивая при каждом грозовом разряде. Светлана знала, что дочка боится грозы, старалась её успокоить, поглаживая по голове, рассказывая разные смешные сказки.
- Не бойся, роднулька моя!.. Она сейчас отгремит за окном с дождиком поиграет и затихнет, - с улыбкой говорила мама. - У нас громоотвод, ты же умница, должна понимать такие вещи... Гроза к нам домой не прилетит, она только над крышей может плясать и молниями кидаться. Вот уже и уходит она... Гляди, небо синеет, рассвет скоро.
- А папа там, где пожар? Это опасно? - Наташка прижалась к маме посильнее.
- У него вообще работа опасная, - вздохнула Светлана. - Не бойся за него, он у нас смелый, осторожный к тому же, не один там... Всё будет хорошо!.. Поспи немного, тебе ещё вставать не скоро в школу.
- Мам, а Сашина сестричка заболела, потому что детки не получились? - почти шёпотом, будто их мог кто-то услышать посторонний в пустой комнате, спросила Наташка. - Я слышала, как дядя Женя про это говорил...
- Поменьше слушай, что взрослые говорят, - удивилась её вопросу Светлана.
- Мам, а дети от первого поцелуя получаются? - ещё тише спросила Наташа.
- Это кто тебе сказал?
- Девочки!..
- Ах, девочки! - улыбнулась мама. - Вот ты во второй класс пошла... Неужели тебя интересуют такие практические вопросы? И когда они стали тебя так интересовать? Неужели же после мексиканского кино? Ну, Сашка!..
Наташа спрятала голову под одеяло от стыда, громко хихикнув, даже в темноте было видно, что она залилась малиновой краской. Светлана не стала больше читать мораль, она вспомнила недавний разговор с Женей: это случилось в последних числах сентября. К ним во двор зашли залётные барыги по ремонту велосипедов. Местная ребятня выстроилась в очередь, мужики за свой труд брали немного. Колёса, камеры, велосипедные цепи, всё шло в ход под их умелыми руками. Кто-то угостил их обоих наливкой напоследок и они, немного захмелевшие, уселись закусывать прямо во дворе у детской песочницы на низкую лавочку. Рядом играли малыши, только что со школы пришли Наташа с Эльмиркой. Закинув свои портфели домой, девчонки присоединились к малышам, с любопытством разглядывая незнакомых дяденек, прикативших во двор на новеньких великах.
- А можно потрогать велосипед? - спросила бойкая Эльмирка у одного из мужиков, подойдя к железному коню.
- Конечно! - радостно отозвался тот. - Какая ты, однако, пухляшка!.. Хочешь, я тебя на нём прокачу? Но сперва давай знакомиться... Садись ко мне на коленки!
Он наклонился, подхватил девочку на руки, сгрёб её в свои объятия, усадил на коленки, покачиваясь в разные стороны. Мужик стал щупать девочку со всех сторон, щекотать, лезть к ней под юбку. Она громко хохотала, не понимая всего происходящего. Наташка, которую хотел притянуть к себе второй мужик, быстро от него отстранилась, стоя в сторонке наблюдала за фокусами со спичками, что он показывал, привлекая её внимание, пытаясь и её усадить к себе, чтобы потискать. Он вытаскивал спички по одной из коробка, потом умело и ловко прятал их в кулаке, когда раскрывал ладонь, то на ней ничего не было. Девчонки изумились, открыли рты... Первый мужик уже подошёл с Элькой на руках к своему велосипеду:
- Сейчас мы с тобой прокатимся... к морю, а потом вернёмся.
Второй уже почти поймал Наташку, пытаясь водрузить к себе на колени, но тут... Со смены шла домой соседка Зайцева, она увидела странную картину во дворе и подошла ближе к детской песочнице.
- Что это у вас тут? - громко спросила она. - Вы кто? Откуда в нашем дворе? - она злыми глазами разглядывала поддатых незнакомых мужиков.
- Мы вашим ребятишкам велики ремонтировали... С заводской окраины мы!
- Вот и идите туда, откудова пришли!.. Что это вы? Куда это вы наших девок усадили? Что это тискаете?.. А ну-ка, геть отсюдова! - Зинаида замахнулась на обоих хозяйственной сумкой.
Оба, оставив малышек в покое, быстренько схватили свои велосипеды и были таковы. Зинаида Зайцева перевела свой грозный взгляд на девчушек:
- А вы что же, милашки мои? - уперев руки в бока, начала она свою проповедь. - Вам, что же, мамы ничего не говорили, про посторонних дяденек? Как опасно куда-то уходить с незнакомыми? Я вижу, что этот мужлан тебя на велосипед посадил, - обратилась она к Эльке. - Хотел покатать?
- Да, дяденька сказал, что покатает нас до моря, - ответила та.
- Батеньки! - всплеснула руками Зайцева. - Ну, я вашим мамкам задам сегодня перцу!.. Ведь вы уже большие девки соображать должны, что нельзя с чужими никуда ехать, что они могут вас... Одним словом, с мамками вашими поговорю сегодня. И это плохо, что вы ещё ничего не знаете, как дурочки маленькие себя ведёте!.. Нельзя так!
Она поговорила вечером с пришедшими с работы домой соседями Егоровыми и Рахматуллиными в присутствии Евгения, который в свою очередь, серьёзно восприняв услышанное, говорил потом после ужина Светлане, выйдя с ней в коридор, чтобы Наташка не слышала:
- Да, это нехорошо, что девчонка ещё на уровне детского садика в житейских вопросах. С одной стороны, она ещё мала для серьёзных разговоров, а с другой, этот случай во дворе сегодня, может повториться, и что тогда? Она хотя бы должна сознавать всю опасность, знать самые азы... Света, ты учитель постарайся Наташе объяснить всё спокойно, не травмируя психику. Вот они усадили девчонок на коленки, и неизвестно чем бы всё закончилось в итоге, не приди во время Зинаида во двор. А если бы девочки имели хоть малейшие представления о той опасности, которую скрывают всякого рода добренькие дяденьки за своими милыми улыбочками, они бы так легко не согласились бы прокатиться к морю с чужаками, пусть даже и на дорогих великах.
Да, они что-то упустили в её воспитании, размышляла сейчас Светлана, лёжа рядом с дочкой. Ради её же безопасности надо объяснить самое необходимое, чтобы больше не повторился тот инцидент. Но как? Они у себя в учительской уже не раз обсуждали подобное и пришли к выводу, что всему своё время. Вот подрастут, переведутся в средние классы, станут проходить ботанику и зоологию... Что за бред?! Когда это ещё будет? Светлана злилась на себя, но не могла переступить этого порога в общении, за которым её Наташка уже не будет прежней. Но вопросами рождения детей девочка уже интересуется. Как же быть? Надо посоветоваться с мужем. А вот Евгений настаивает на полной ясности. Но, что скажет на это Алексей? Или уж лучше ему провести доверительный разговор с дочкой и просветительскую беседу на тему полов? Светлана повернула голову к окну. Ну вот рассвело совсем, а Наташка уснула крепким сном после того, как гроза затихла. Будить в школу теперь жалко!..
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
Утром небо ещё грохотало. Море у берегов покрылось густой, белой пеной. На горизонте оно приобрело иссиня-изумрудный оттенок. Туча своей чёрной каймой, сливалась с этой густой синью, касаясь верхними краями размытых макушек ватного тумана, нависшего над волнами.
- Не понятно, - приложив руку козырьком к глазам, говорила Зинаида Зайцева, выходившая из дома вместе со Светланой Егоровой, - это туча такая чёрная, или дым ещё не рассеялся над портом? По моему, то и другое...
Она смотрела поверх низких крыш Почтовой улицы в сторону сквера Моряков, за которым находился спуск к портовым постройкам.
- Женя звонил, сказал, что почти потушили, - ответила на это Егорова. - Последние очаги проливают... Плохо то, что есть без вести пропавшие. Сейчас они там работают по этому направлению, ищут этих людей, чтобы исключить возможность трагедии.
- От чего загорелось-то? - продолжая смотреть в сторону порта, спросила Зайцева.
- Говорят, гроза попала в штабель с сеном... А там, кто знает! - Егорова взяла за руку вышедшую к ней Наташу, чтобы отвести её попутно в школу. - Теперь наших мужчин с работы сегодня рано ждать не стоит.
- Вон, Сашка за всех тут взамен останется, - с ухмылкой произнесла Зайцева - Сколь он ещё тут гостить собирается?
- Всё зависит от Надежды, как поправится...
Светлана вместе с соседкой неспешно вышла со двора, пройдя по улице до поворота на Первомайскую площадь, она потянула Наташку через спортивную площадку в сторону четвёртой школы, где та училась.
Время подходило к полудню, медленно двигались по светлому полю механических часов стрелки циферблата. За окном было мрачно, накрапывал мелкий дождик. Анечка сегодня дежурила в регистратуре центральной городской поликлиники, в которую пришла работать сразу после школы. Она поглядывала на улицу, поплотнее закрывая занавеску. От тёмной погоды, настроение было тоже невесёлым. Скрипнула входная дверь на металлических пружинах, в коридор ввалилась когорта молодых людей. Они, напирая друг на дружку, лезли в окно регистратуры.
- Девушка, - раздавалось из толпы, - нас на медкомиссию направили от военного завода, мы после дембеля, трудоустраиваемся!
Раздался хохот, сквозь толпу к окошку регистратуры подобрался парень, увидев которого, Анечка вскрикнула, напугав свою напарницу Лидию Степановну.
- Лерик! - громко завопила она, выскакивая в коридор.
Аннушка с разбега, не стесняясь свидетелей, подскочила к парню, повиснув у него на шее. Она старалась как можно ближе разглядеть лицо любимого.
- Ну, будет, Анюта!.. Будет! - отстранился он, снимая её руки со своих плеч. - Куда нам подойти, в какой кабинет за направлением на медосмотр? - равнодушно спросил он, будто и не было этих трёх лет разлуки.
- А ты когда пришёл? - спросила Анна, поправив белый халат.
- На той неделе ещё...
- Почему же ты не позвонил, как вернулся домой? - подняла она на парня удивлённые глаза. - Я ведь ждала, все три года тебя честно ждала...
- Закрутился!..
- Как же так?! Ну, ты мог бы хоть позвонить и сказать что уже приехал!..
- Не напирай!.. Я сказал, что некогда было, - он не смотрел в её глаза, повернулся ко второй регистраторше, протянул ей в окошко ходовой лист, с которым их всех направили в поликлинику из заводоуправления, и встал вместе с ребятами в общую очередь.
Анна ничего не понимала, смотрела на своего Валерку удивлёнными глазами, ища на его лице хоть чуточку интереса к их встрече. Вместе со всеми он проследовал по коридору в самый конец к главному врачу за направлением, Анечка побежала вслед за ним. Она взяв его за рукав, отвела в сторонку:
- Валерка, в чём дело? Ты ли это? Мы с тобой так хорошо поговорили ещё месяц назад по телефону, когда ты мне на работу позвонил из части... Что за это время произошло? - она ухватилась за отвороты его пиджака.
- Ничего... Всё нормалёк, Анюта! - он вальяжно притянул девушку к себе. - Три года прошло, что ты за это время хотела сохранить? Свою невинность?
- И ты не сгорел сейчас от бесстыдства, чтобы такое сказать?! - лицо Анны зарделось красным пламенем.
- Знаешь, Анюта, чтобы сейчас мне кидать упрёки, надо знать, как тяжело было получать письма из дома моим товарищам по службе, вот от таких, как ты... молоденьких жданчиков. И письма эти приходили не в розовых завитушках!.. Это были предательские письма!
- Но я то здесь, причём? В чём ты меня-то коришь? - она смотрела на парня во все глаза. - Я тебя честно ждала, мне себя не в чем упрекнуть... Я понимаю, ты насмотрелся на дела своих товарищей за три года, тебе неприятно было но... Мы же с тобой, совсем другая история! Валера?!
- Не знаю ещё... Я не разобрался! - он наконец-то поднял на неё глаза. - Давай я сегодня тебя встречу после работы и мы спокойно обо всём поговорим. Во сколько ты заканчиваешь смену?
- В девять часов, - поникшим голосом ответила Анечка.
- Хорошо.... я буду тут в девять часов. А сейчас мне пора...
Он нехотя обернулся к ней на последок, кивнул головой и прошёл в кабинет главного врача за направлением вместе с остальными ребятами. Анна в недоумении смотрела ему вслед, пытаясь понять то, что между ними сейчас произошло. Она пыталась определить своё состояние, похожее на страшный сон, искала ответа на свои многочисленные вопросы, и не находила их.
Они встретились у поликлиники. Аннушка вышла на высокое крыльцо. Валера уже стоял, поджидая девушку на тротуаре. Они молча прошли мимо кипарисовой аллеи, спустились от верхней площадки летнего кафе к Сиреневой улице, потом направились в Центральный парк. Оба были потухшие. Под негромкие звуки мелодичных песен, доносившихся из динамиков от танцплощадки, они сели в резную деревянную беседку.
- Анюта, прости за мой резкий тон сегодня утром, - начал Валера. - Сам не знаю, как так вышло... Всё навалилось как-то разом. Дембель, устройство на работу... Я ведь после своей учёбы, так и не успел применить навыки на производстве, сразу забрили после отсрочки... Теперь надо навёрстывать упущенное. Отец мною недоволен, я позволял себе много вольностей раньше, а теперь... всё изменилось. Мать хочет, чтобы я побыстрее женился, не болтался... Я тоже хочу, Анюта, - он обнял девушку, но почувствовал её холодность. - Ты обиделась? Не надо... Женитьба, это вообще очень трудный шаг, можно сказать, в бездну!..
- Так говорят эгоисты, которые любят только себя, - тихо проговорила Аннушка. - Но ты же не такой? Я знала тебя другим... Тот парень, с кем я переписывалась три года, исчез бесследно. Перед собой я вижу другого сейчас, лишь тень от него осталась, тёмная, мрачная тень.
- Как пафосно и упруго... А жизнь, она не пафос, Анечка! - Валерий быстро достал сигарету из кармана, чиркнул спичкой, закурил, нервно подёргивая плечом. - Как-то за эти годы всё перегорело... Ещё с месяц назад казалось, что у нас с тобой много общего.
- Но, что же изменилось? - Анна смотрела во все глаза на парня, она чувствовала, что любила его по-прежнему, но не могла понять, в чём провинилась перед ним. - Тебя что-то разочаровало во мне, скажи? Ты мне больше не веришь?
- Брось эти детские игры, - грубо произнёс он. - Вон, твои одноклассники-призывники, сидят, жуют пирожки, пьют пиво, играют на гитарах, - он указал на деревянные скамейки вокруг эстрады. - Красивые ребята!..
- Ты думаешь... а, я поняла! - Анна готова была расплакаться от обиды. - Ты полагаешь, что я тут гуляла на право и на лево, как подружки твоих товарищей по службе, которых обманули девушки? Кажется на это ты утром мне намекал?
- Я не намекал, а говорил определённо, что уже снял свои розовые очки и забыл их... где-то на дне моей юности, - он был хмур, глаза нехорошо блестели.
- Но я тебя, повторяю, честно ждала! Меня упрекнуть будет не в чем...
- Честно?! А мы это сейчас проверим...
Валерка грубо схватил Аннушку за талию, полез рукой в кофточку, расстёгивая верхние пуговицы. Девушка уперлась в него ладонями, такого бесстыдства она не ожидала от своего парня.
- Ты что, Валера?! Ты что? - кричала она.
- Ну, неудобно здесь... давай уединимся, пойдём ко мне домой, сейчас там пусто!.. Вот и проверим твою честность! - он больно схватил девушку за грудь.
Анна громко закричала, так, что у танцплощадки услышали её звонкий голос. Двое парней, отложив свои гитары, поднялись со скамейки, подошли к резной беседке, заглядывая внутрь.
- Анька, ты что ли?! - спросил Ибрагим, одноклассник Зайцевой. - Что это у вас тут?! Парень, ты чей?
- Да, это же Валерка Дымов, - добавил подошедший следом ещё один приятель по фамилии Шугаев. - Дым-дымыч пришёл из армии... Вон что? Только явился, а уже с девками воюешь? - ухмыльнулся он, разглядывая свою одноклассницу.
Девушка краснея, стала на ходу застёгивать кофточку, так грубо потрёпанную неласковой рукой Дымова. Глядя на её испуганный вид, ребята поняли всё!..
- Ты берега-то знай, понятия не путай! - произнёс Ибрагим, стоя над Дымовым.
- Отчаливаю, ребята от этого берега! - он откинул сигарету в урну, бросил на девушку беглый взгляд, резко поднялся на ноги и был таков.
Зайцева долго смотрела ему в след, пока он не скрылся за облетевшими осенними липами на повороте к парковым воротам. И тут она дала волю своим чувствам в присутствии знакомых ребят. Она зажала лицо ладонями, заметно подрагивая плечами. Подошли ещё двое, обступили беседку.
- Ань, ты чего? - спросил Ибрагим. - Вы поругались? Так бывает.
Анна убрала руки с лица. Всё, что произошло сейчас, было нелепо, чудовищно, совершенно не понятно, а потому она не принимала за данность это невозможное событие. Что-то произошло, что-то случилось... Он не мог так поступить прежде, а сейчас что-то его подтолкнуло. Но что? Почему он не рассказал, почему не раскрылся перед ней? Она бы поняла и простила... Надо с кем-то поделиться своим горем, побыстрее пойти куда-то к старшим сёстрам, потому что для мамы это будет больно узнать.... Полина, да старшая Полина сейчас должна уже прийти со смены домой. Она работает на стройке, приходит уставшая, ей во всём помогает свекровь, очень мудрая, серьёзная женщина. Вот к ним она теперь и пойдёт... Но, что это, ноги не идут совершенно? Анечка поднялась со скамейки, и снова плюхнулась обратно.
- Ань, ну что ты? Прямо вся не своя! - подсел Ибрагим, который испытывал очень нежные чувства к Зайцевой. - Мы можем чем-то помочь?
Она подняла на него глаза и отрицательно покачала головой.
Она сидела в беседке с опущенными вниз плечами, старалась не смотреть на знакомых ребят, отвернувшись от них, но всё ещё испытывая потребность в разговоре. А вот ноги не шли, ещё чуть-чуть посидит, придёт в себя, а потом... к сестре за помощью. И всё же, надо что-то им ответить:
- Он мне не верит, - начала она почти шёпотом. - Вернулся из армии совсем чужой, и взгляды на жизнь переменились... Я не знаю, может быть ему кто-то про меня натрепал нелепостей... Но почему он тогда со мной не поделился? Я бы поняла, не стала его винить. Почему он так... грубо?
- И даже толком не объяснился? - спросил Шугаев.
- Нет! - она повернулась к ребятам. - А вы... а вас будут ждать из армии? А вы своим девчонкам верите?
- Не всем можно верить, - ответил Ибрагим. - Тебе бы я верил, ты не можешь предать. Это видно по твоему лицу, по глазам... Прости, если что-то сказал не то!
Парень от своих слов смутился.
- Ты всегда был ко мне добрый, Изя! - Аннушка повернулась к парню. - Но сердцу не прикажешь, оно выбрало Валерку уже давно, ещё в школе...
- Я помню, - быстро произнёс он, опустив глаза. - Вот и непонятно ничего... Его выбрала такая славная девушка, а он... Неотёсанный болван!
Анна вдруг незаметно для себя стала рассказывать ребятам, как провожала Дымова в армию, как отвечала на его письма, как в первый год его службы писала ему каждый день. Она о нём с восторгом говорила, не отдавая себе отчёта в том, что до сих пор любит и жалеет этого грубияна, каковым он в итоге оказался. Она понимала, уже что-то сломалось в их отношениях, но не хотела это принимать сердцем, хоть разум говорил ей обратное. Надежда жила в душе, что всё наладится, что это лишь страшный кошмар, приходящий к усердно ждущим и надеявшимся на любовь! А к ней дорога всегда была нелегка, взять хотя бы классиков!
- Я смогу... я пойму его всегда! - говорила она. - Ведь он таким не был! Это всё морок, это всё пройдёт, он опомнится... Правда же?!
Что могли ответить ей товарищи, у которых тоже были свои девчонки, но не все хотели их из армии ждать? Не у всех были такие привязанности, не у всех случилась такая вот жаркая любовь! Было слишком мало подобного опыта.
Сестра Полина выслушала внимательно. Она, уставшая, пришла со смены, собиралась уже ложиться в постель, как её надежду на спокойный сон прервал звонок в дверь и приход младшенькой Анечки.
- Значит, он строит из себя обиженного? - ровным голосом спросила Поля. - Это значит, что он манипулирует тобой, глупышка!.. Хочет тебя подчинить и обезоружить. Ты упрекаешь себя в итоге, ищешь, в чём перед ним виновата, а ему только этого и надо от тебя... Гнилой характер не исправишь.
- Но он таким не был, - возразила Анна, ища оправдания своему парню.
- Значит был!.. Перед тобой сперва скрывал свои гнилушки, а теперь раскрылся. Ты пойми одно, что когда любят, то не делают больно любимому, ни-ког-да! - произнесла она по слогам последнее слово, сделав на него ударение. - А ему всё-равно, как ты отреагируешь, как после у тебя будет на душе - гадко или противно... И не мучай себя! Выкинь из головы этого Валеру и забудь о нём напрочь!.. Тем более, мать наша переживает из-за вашей связи. Мы с ней на той неделе разговаривали, она рассказала, что отец этого парня даже не захотел с нашим папой встретиться, обсудить все вопросы вашей совместной жизни. Ведь ты уже о свадьбе мечтала, так?!
Анна закивала утвердительно.
- Вот и хорошо, что он теперь раскрылся, что до ЗАГСа с ним не прогулялись. Не успела ты хомут на шею одеть, да залететь... Я не права, разве? - Полина повернулась к сестре обняла её за плечи, прижала к себе. - И что мы, девки, дуры, так замуж спешим? От чего хотим освободиться? Всё в романтику играем! А что в ней хорошего-то, что? Любовь, скажешь!.. Да, она самая, только любовь - это большая ответственность прежде всего. Посмотри на наших родителей, много у них романтики в жизни было? Всю жизнь ишачила на тяжёлых работах, нас детей поднимали, войну ломали, а жили всегда радостно, достойно... Не без обид, не без ругани, это ясно, семья никогда без этого не обходится, но... Когда доходило до рукопашной, кто был пострадавшей стороной? - Полина глянула на Анечку с улыбкой. - Конечно наш папаша!.. Это маманя на него нападала первой, а он никогда на неё, женщину-мать, руку не поднимал. Так, отмахнётся ради шутки полотенцем, любовно потом к себе маму прижмёт, успокоит... Никогда ей нервничать не давал, потому что по-настоящему имел ответственность и знал, что такое любовь: к нам, детям, к матери, к родственникам... Вон, брат когда его сгорел по пьяни, дочерей его принял, выучил и определил на работу, а потом и замуж отдал. И это всё называется - любовью! Ну и где она тут, романтика?! - сестра положила голову Аннушки на своё плечо. - А ты молоденькая ещё, это лишь твой первый опыт, первые шаги. Сколько будет таких парней у тебя ещё, а разочарований сколько?!
Сёстры долго говорили о многом, во всяком случае, Анна поняла главное - её всегда поддержат и поймут дома, в семье, никто не осудит, никто не будет спрашивать лишнего, ей только добра желают. Всё это верно, но сердечко болело, не находила выхода расстроенная душа. Было ощущение пустоты и обмана. Анечка взяла слово с Полины, что та не будет ничего пока матери рассказывать, чтобы её не расстроить лишний раз, а как только она сама поймёт что с Валерой всё кончено безвозвратно, так и доложит родителям о том. С этим вернулась домой поздно вечером Анна Зайцева.
Проходя по тёмному коридору барака к своей комнате, Анна натолкнулась на маму, выходившую от Егоровых.
- О, доченька, что-то припозднилась, дорогая! - Зинаида Дмитриевна обняла дочурку.
Анна заглянула в открытую дверь, поздоровалась с соседями. За круглым столом она заметила парня, того самого Сашу Терещенко. Он сидел рядом с Наташкой, как в воду опущенный. Чашка горячего чая дымила у него под рукой, его бледное лицо ничего не выражало, ему ничего не хотелось... Светлана сама привела его на ужин, когда пришли с работы мужчины. Парень просидел целый день у сестры, до того момента, пока к ней в палату не вошёл её муж, Фёдор...
- Ты бы ехал, Сашок! - проговорила Надежда ему вслед. - Мне уже полегче, нечего тут в городу делать, по чужим квартирам мотаться...
- Это я для вас всех чужой, для тебя чужим стал... почему-то! - в сердцах произнёс Терещенко, выскакивая в коридор из палаты. - Уеду, не сомневайся!..
Теперь он жалел о сказанном, он видел судорожный взгляд Надежды, её сквозную боль в глазах. Неужели причина была в том, что она смертельно боялась Фёдора? За него, за Сашку боялась?!
- Кто опрокинул на твою сестру эти ящики, сам ли Фёдор, или кого попросил, неизвестно, - говорил Султанов, сидя за столом, - но доказать это будет невозможно, хотя... можно попробовать. Надо лишь, чтобы Надежда написала заявление для рассмотрения дела о покушение на её жизнь и здоровье.
- Она никогда этого не сделает, - тихо проговорил Сашка. - Я уверен, теперь уверен... что Надя знает всё! Она Фёдора боится... Не знаю почему? Потому что любит... наверное. Ведь и тогда на вокзале, когда она меня провожала в Ростов, говорила, что для неё обман очень дорого может обойтись. Она имела ввиду, что не расскажет мужу до времени о ребёнке, потом будто всё наладится... Не наладилось! Но она уже тогда чувствовала, что всё кончится плачевно. А потому не может теперь не догадаться, кто явился виной в её несчастье.
- Вот она - жизнь! - вздохнул Евгений. - И в порту трагедия, погиб крановщик... Лазарев не в себе, кричал, ногами топал на летучке... И правда, кто же додумался до такого, чтобы в грозу позволить работать на кране? Когда так гремит, все работы останавлявают. Теперь наш отдел подключился, Рузаев метался сегодня целый день на опросах в порту, и мы с Лёшкой... Человек погиб, надо не просто найти виновных и причину гибели, но и на будущее устранить все возможные нюансы, чтобы такая трагедия не повторилась больше.
Алексей молча допивал свой ароматный мятный чай. Он не спорил, не встревал в разговор, сегодняшний длинный день его утомил не на шутку, хотелось побыстрее отключиться, голова немного кружилась, стучало в висках. Светлана о чём-то шептала на ушко дочери, Евгений разговаривал с Терещенко, который собрался уезжать в это воскресенье. Впереди был ещё один день суббота. Пойдёт ли завтра Сашка к сестре попрощаться, или же больше не захочет встретиться там с Фёдором? Вот он встаёт из-за стола, благодарит Светку за чай, к которому так и не притронулся... Наташка бежит его провожать до комнаты, что в конце коридора. Алексей прислушался... Скрипнула дверь, побежали быстрые шаги обратно. "Если бы можно было, - подумал Егоров, - то бы Наташка там у него и ночевать осталась!.. Егоза такая!" Он улыбнулся в ответ на свои мысли, посмотрел на вошедшую дочку, проводил её глазами в завешанный ситцевой занавеской закуток, а сам потёр уставшие веки. Глаза слипались, спать хотели... Да, завтра будет новый день!
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
Наступила вторая суббота октября. У Наташки с Элькой в школе на уроках не заладилось. Отец ушёл рано на работу, мама плохо спала, ночью о чём-то долго говорила с отцом, прижавшись к его тёплому плечу. Только Евгений за шкафом сладко посапывал во сне, сегодня проснулся свежим и бодрым.
Элька на первом же уроке схватила двойку по арифметике. Вышла к доске уравнения решать, а точно в ступор впала, не могла толком ни решить, ни ответить на вопросы учительницы. Очень злая сегодня Валентина Дмитриевна была. Доброй она казалась лишь на первом году, а теперь чуть что, сразу пускалась в крик. И на Егорову сегодня кинулась за то, что та грызла кончик карандаша. Подскочила к парте, выбила у Наташки этот злополучный карандаш, больно ударила девочку по руке. Подняла её стоять в наказание у парты на пол урока. Да ещё в конце дня замечание в дневнике родителям напишет, боялась Наташка. Так оно и вышло, классная схватила с парты дневник Егоровой, написала там замечание по поведению для родителей с просьбой провести с дочерью профилактическую беседу о том, как правильно вести себя на уроке.
Понурые с опущенными вниз головами, девчонки возвращались из школы. Они обе прошли сперва к Рахматуллиным, там дома была ласковая бабушка Катя, которая уже приготовила обед, дымящийся на столе в ожидании внучки с соседкой. Если не было дома Наташиных родителей, то она шла обедать к Эльмирке, а если у Эльки было дома пусто, то обе шли к Егоровым.
Сидя за столом, они на перебой рассказывали бабушке Кате про свои школьные злоключения. Про злую учительницу, про двойку и замечание в дневнике. Они не заметили, как за разговорами пролетело два часа. Элька спохватилась, когда стрелки часов приблизились к трём. Девчушка стала быстренько собираться в музыкальную школу, складывать тетради для сольфеджио, запихивать скрипку в футляр. Томик радостно крутился под ногами, он всегда провожал свою хозяйку до угла барака, но никогда не бегал через дорогу, но в этот раз... Элька вышла во двор, махнула рукой Наташке, погладила Томика по загривку. Она бегом побежала на остановку автобуса через дорогу от детского садика в сторону Первомайской площади. Девчонка была уверена, что щенок ушёл вместе с Наташкой к Егоровым домой, и потому даже не оглянулась ни разу. Сестра Гульнарка была в соседнем дворе, играла с малышами в классики. Наташка, придя домой, переоделась в свой домашний жёлтый халатик, сразу села за учебники, чтобы повторить урок по арифметике, которая ей давалась с трудом. Вдруг неожиданно со стороны дороги раздался резкий скрип тормозов, какая-то тяжёлая машина встала, были слышны взрослые голоса, а потом... пронзительны крик знакомого голоса... Да, она не ослышалась, так могла кричать только Эльмирка!
Наташка откинула табуретку, выскочила из-за стола, кинулась на улицу, обежала дом, выскочила на проезжую дорогу через узкий переулок. В левой стороне на автобусной остановке стояла толпа народа. У Наташки упала душа в пятки, что-то случилось, что-то с Эльмиркой. Девочка кинулась в эту толпу... На дороге у бордюра, почти под колесом автобуса, подъехавшего к остановке на Почтовой улице, лежал на правом боку Томик, их общий щенок. Над ним стояла застывшая, побелевшая лицом Элька, крепко прижимавшая к себе скрипичный футляр. Её портфель с тетрадками по музыке был откинул в сторону на тротуар.
- Что, что... это?! - Наташка склонилась над собакой.
В тот момент, когда Эльмирка уже перешла через дорогу, чтобы пойти сквером в музыкалку, позади раздался скрип тормозов, чей-то женский голос закричал:
- Собаку задавили!... Чей щенок?
Элька обернулась на этот крик, она поняла, что Томик побежал её провожать, чего никогда не делал прежде, и попал под колёса пришедшего на остановку автобуса. И вот теперь они стояли обе над щенком, голосили, от горя хватали себя за волосы... Ребята из соседнего двора, пришедшие сюда на крики и шум, ринулись во двор за Гулькой. Когда та прибежала сюда, то сразу упала на мёртвое тело Томика. Она кричала, плакала, пыталась его поднять, перевернула на другой бок и все увидели большую зияющую рану на его головке, выбитый глазик, сплющенный висок... Что-то предпринимать уже было поздно. Пришла баба Катя, стала уговаривать Эльку всё же пойти на занятия, а Гульку подняться с земли, но безуспешно. Когда до Наташки дошёл весь смысл происшедшего, она заорала так, что Сашка Терещенко, возвращавшийся из больницы от сестры,(всё же пошёл) даже на ходу подпрыгнул, бросился бежать на этот крик, растолкал толпу зевак, став свидетелем ужасного зрелища!..
Девчонок никак не могли отогнать, баба Катя плакала от отчаяния, они не давали забрать Томика, Гулька так на нём и лежала, закатившись от горькой боли. Сашка быстренько добежал до почты, выпросил там большую коробку, вернулся к остановке, оттащил девчонок, молча поднял бедного щенка с дороги, уложил его в принесённую тару. Траурная процессия проследовала от автобусной остановки до пустыря за гаражами. Бабушка Катя сперва предложила похоронить собачку за железной дорогой, возле насыпи, на что ей Терещенко строго возразил:
- Будут бегать девчонки на могилку, а тут небезопасно... Могут, чего доброго, под поезд попасть от горя-то, малы ещё, не понимают всей опасности...
Он был прав, это поняли сразу и подчинились.
Наташка с Элькой горько рыдали, стоя над лежавшим в коробке Томиком, пока Сашка вместе с мальчишками из соседнего двора рыли яму. Гульнарка уже плакать не могла, она стонала, опираясь на руки бабушка Кати. Вскоре она повалилась на пожухлую осеннюю траву, её пришлось уносить домой на руках. Кто-то из соседей забежал в дежурную аптеку за нашатырём... Наташка села на колени, Александр молча опускал в могилку тело Томика в закрытой коробке. Он отгребал руками лишний песок, укладывая коробку на дно. Он был скуп на слова, не смотрел по сторонам, просто старательно работал, зажав эмоции внутри себя, сжав плотно губы.
Они ещё долго стояли над могильным холмиком и плакали... Наташка не могла понять, как их такой живой и подвижный Томик теперь лежит в сырой земле и никогда больше не придёт домой, не подойдёт к своей блестящей миске, не попьёт любимого молочка...
Войдя с улицы к Эльмирке в комнату, сразу бросились в глаза висевшие на гвоздике поводки, миски, стоявшие в углу... Снова крик, громкий жалобный плач и всхлипы. Гулька, лежавшая на кровати с повязкой на голове, была последним аккордом в этом траурном вечере.
Когда пришёл домой уставший Егоров, он разбираться долго не стал, ему соседка Катя рассказала про горе своих внучек, но так же поведала о состоянии Гульнарки, и глядя на свою Наташку, Алексей сбесился окончательно:
- Что ревёшь?! Хочешь, как младшая соседка упасть и лежать без памяти? - он строго смотрел на дочь. - Успокаивайся давай, ну!.. Хватит ныть, нельзя так!.. Его теперь вашими криками не вернуть, смотреть надо было лучше, а то привыкли всё спихивать на взрослых, и прогулку, и кормёжку... Что, неправда?
Наташка от горя и упрёков кричала всё громче. Терещенко решил вступиться:
- Не надо так, Алексей Михайлович, им и так беднягам плохо!
- Ты ещё тут мне поговори!..
Наташка закричала ещё сильнее, её горе было слишком велико, чтобы сразу успокоиться, даже на отцовский недовольный окрик.
- Замолчи, сейчас же! - громко оборвал он дочь. - Мы второй день подряд в напряжении на работе, голова идёт кругом, а тут ты со своими капризами!.. Хочешь выплакаться, иди на улицу... Уйди с глаз моих долой!
Наташка бросилась к порогу, вылетела из дома, пробежала через двор и скрылась за гаражами.
- Что же вы так? Ну, зачем?! Эх... - Сашка ринулся за ней догонять.
Злой Егоров посмотрел через двор вслед Терещенко, прошёл к себе в комнату, закрылся, громко хлопнув дверью. Он начал остывать лишь когда вернулась с работы Светлана. Она ещё дорогой, подойдя к дому, узнала от дворовых ребят о всей постигшей детей трагедии. Быстро пройдя к себе, увидела грозного мужа, поискала глазами Наташу:
- Ну?! - спросила она, чувствуя подвох.
- Раскричалась... я ей указал на то, что так нельзя, не возможно терзаться из-за собаки... Зачем своё сердце рвать, и я не железный... Устал, а тут она ещё...
- И что?! - Светлана стала бледнеть.
- Убежала... Не знаю куда. Сашка полетел за ней, - буркнул себе под нос Егоров.
Вечернее догорающее небо бросала бронзовые кольца в море. Они искрились, прибиваясь к берегу волной. Поднялся сильный, холодный ветер, он налетел неожиданно, окатив свежестью прибрежные песчаные скаты, с шумом поднимал нагонную волну в заливе и с грохотом бросал её на каменистый берег. Высокие валуны, торчавшие из воды, сверкали и пели под напором игристых радужных брызг.
Наташа с берега от отчаяния забралась на один такой высокий камень. Она стояла маленькая и тоненькая, одетая в тонкий домашний халатик, продуваемая всеми ветрами насквозь, обдаваемая бурным водяным валом. Ей было почему-то сильно жарко, лицо горело, в глазах расплывались радужные круги, тело при этом дрожало мелкой дрожью. Как только прибежала на косу, сразу кинулась к воде, опустилась в неё до колен, потом залезла на валун, отстоящий от берега метров на десять. Волны, вздымаемые гребнем, шарашили в этот скользкий камень, а девочка совсем не чувствовала холода в этот момент. Перед глазами был только Томик, их маленький дорогой дружок, так нелепо и глупо погибший у самого дома.
Терещенко бегал по соседним дворам, заходил в магазины, пробежался до детского пляжа, а потом по берегу пустился искать Наташку на косе возле каменистого пляжа в сторону улицы Отрадной. Он ещё издали на фоне закатного солнца разглядел её маленькую фигуру на камне. Её едва не сбивали поднявшиеся волны... Сашка подбежал к ней, ступил в воду, схватил хрупкую фигурку с валуна и вытащил на берег. При этом обоих окатило густой пенной волной у самого откоса. Терещенко забрался повыше, неся на руках дрожавшую Наташу, сел на тёплый плоский камень:
- Холодная ты, как лёдышка, - начал он, согревая своим тёплым дыханием Наташкины ладошки. - Всё плачешь?!
Она кивала головой, заливаясь слезами, вздрагивала, всхлипывала...
Терещенко распахнул свой синий плащ:
- Ныряй сюда, согрейся! - предложил он, усаживая девочку на колени, запахивая полы, закрывая ими Наташку от порывистого ветра. - Не надо так плакать, малышка!.. Давай, успокаивайся!..
Он прижал покрепче к своей горячей груди её растрёпанную головку, пытаясь согреть это худенькое тельце.
- Ну, всё... всё! Слезами горю не поможешь, говорят мудрые люди...
- А я, как теперь... папа обиделся... а ещё дневник посмотрит, а там... двойка за поведение и замечание, он совсем разозлится на меня, - всхлипывала девчонка. - Получается, что я его огорчаю только... Он сильно устаёт, а я... Я не пойду домой! - она схватилась рукой Сашке за шею, кутаясь в его плаще.
- Ничего, не переживай, всякое в школе бывает... Я тоже в отличниках никогда не ходил, - парень ухмыльнулся и предложил: - А хочешь, я тебе сейчас весёлую историю расскажу, чтобы ты не плакала, хочешь? Рассказать, как я манекеном работал? - он громко при этом рассмеялся, задорно подмигивая.
- Как это... манекен? - Наташка подняла на парня свои мокрые от слёз глазёнки.
- Ну, манекен - это кукла такая!.. Большая кукла! Их ставят в витрины магазинов для показа одежды... Так вот, а дело было весной...
Егоров окончательно пришёл в себя после увесистого Светкиного подзатыльника. Он, не помня себя от волнения, выскочил во двор, пробежал на остановку, повернул в переулок в сторону Первомайской площади, затем бросился к берегу моря... Он так же как и Сашка проделал тот же путь до косы. Шурша мелкой галькой, спустился с откоса... В глазах зарябил тысячами янтарных зайчиков морской прибой, на его фоне на плоском камне пологого откоса сидел закутанный в синий плащ Терещенко.
Наташка слушая весёлую историю про витрину пассажа, выглянула из-за Сашкиного плеча, увидев отца, она забилась в испуге:
- Он идёт сюда, я боюсь... Спрячь меня, дядя Саша!
Терещенко запахнул свой плащ плотнее, укрывая им девочку с головой. Он наклонился вперёд, сев на камень пониже. Егоров подошёл и встал сзади, разглядывая Сашкину фигуру на камне. Сперва он не увидел Наташку, но предательская ленточка, которая развязалась на косичке и неосторожно вылезла из под полы плаща, указала ему точку поиска. Алексей остановился. Он
с улыбкой стал внимательно заглядывать под Сашкин плащ, который тот прилежно старался запахнуть, как можно плотнее, отворачиваясь от Егорова всем корпусом. Ветер поднимался всё сильнее, хлестая радужными осколками вздыбленной волны мокрый берег.
- Холодно, - поникшим голосом произнёс Алексей. - Шли бы уже домой!.. Саш, а тебе совсем нельзя сидеть на ветру, ты же недавно воспаление лёгких перенёс... Пойдёмте домой, ребята... Оба!.. Там Света чайник поставила, она вкусное печенье принесла... Попьёте горяченького, а то... вы совсем замёрзли!
Из плаща показалась Наташкина голова.
- Пап, а ты меня не сильно будешь ругать за дневник? - тихим голоском спросила она и всхлипнула.
- Господи, - развёл руками Алексей, - когда же я тебя ругал-то за школьные проказы? И что в нём? Клякса?! Сами такие были! - он весело подмигнул Сашке и подошёл к ним. - Ну всё, идёмте, нечего тут сидеть на холоде!..
Они пошли вслед за Егоровым по песчаному откосу на подъём от каменистого пляжа. Ветер дул уже в спину, Терещенко продолжал прикрывать краем плаща замёрзшую Наташку, прижимая к себе её худенькое тельце.
Они сидели за столом притихшие... Алексей стоял у комода, смотрел на дочку, на жену, которая молча читала запись в дневнике, краем глаза поглядывал на спокойного внешне Терещенко. Егорова будоражили мысли о своей несдержаности, вот и в этот раз, он не смог справиться со своими эмоциями, накричал на Наташку. За что, спрашивается?! Она, бедняжка, не смела на него глаз поднять, так ей было стыдно за свою двойку по поведению.
- Никогда не поверю, - наконец заговорил Алексей, - чтобы моя дочь была такой непоседой, и за это двойку схлопотала... У нас за поведение такие оценки ставили только самым отъявленным бандитам, что сидели на галёрке и окурками стрелялись... Света, ты знаешь хорошо их учительницу?
- Да, Валентина Дмитриевна Никандрова у нас в почёте, опытный педагог с большим рабочим стажем, - подняла глаза на мужа Светлана. - Но всем известно, что она очень строга, даже бывает жестока. И всё же, считается что у неё самый сильный в школе класс. Нашей дочке повезло учиться у такого педагога... Что до этой двойки, тут надо разобраться... Наташа, как такое вышло?
- Её наши ответы разозлили... Элька стала у доски отвечать, урок не выучила, - ответила Наташа. - Учительница ей двойку поставила, наругалась на неё, а потом... на меня кинулась. Я карандаш грызла, даже не заметила этого... Она подскочила, выбила у меня его, потом... ударила больно по руку, подняла перед всем классом у парты... Я виновата, я знаю!.. Но я у неё прощения попросила, а она только громче наругалась.
- И всё, и больше ничего ты не сделала? - удивился Егоров.
- Больше ничего, - ответила дочка, опустив ресницы.
- Ну, доберусь я завтра до этой вашей школы!.. - Алексей вспыхнул факелом, краснея до кончиков ушей.
- Остынь, Алёша!- осекла его жена. - Я сама с Валентиной поговорю... Что у тебя на работе мало проблем? Вон, Женька идёт, сейчас лучше своими делами займитесь! - кивнула она головой на дверь, в которую просунулась Женькина голова.
- Привет, все дома? - улыбаясь спросил он. - Ну, наконец-то завтра выходной и я высплюсь как следует, а то что-то все эти дни, почти не спал.
Он прошёл в комнату, повесил свой форменный плащ на вешалку, подошёл к столу, потрепал по затылку Наташку, похлопал Сашку по плечу, и обратил внимание на необычно притихшую обстановку.
- Садись, Женя, ужинать будем, - Светлана выдвинула стул из-под стола. - Мы уже поели, теперь твой черёд...
- А ну, колитесь, что произошло? Я же вижу какое-то напряжение во взглядах, меня не проведёшь!.. Что-нибудь случилось?! - Евгений опустился на предложенный стул, окидывая взглядом своё семейство.
Да, это была его семья, кроме Егоровых у Евгения никого не было, не считая маленького сына, находившегося очень далеко.
- Катастрофа, Жень, - Светлана отложила Наташкин дневник в сторону, - наши дети сегодня отличились не по своей вине...
Света рассказала Султанову все подробности сегодняшнего дня.
Они вместе с Алексеем вышли перекурить во двор. Стоя под козырьком подъезда, они обсуждали рабочие дела, портовые новости, расследование пожара и моногое другое, не забыли и про сегодняшнее горе. Егоров признался, что виноват перед дочкой, но его вывела из себя её истерика, чего он никогда не одобрял, не хотел растить из Наташки кисейную барышню.
Мимо с тазом полным стиранного белья, прошла соседка Аннушка Зайцева. Она грустно посмотрела по сторонам, поздоровалась, как-то неловко оступилась у порога, поставила таз на скамейку и, как показалось Султанову, была очень сильно чем-то расстроена. Мужчины продолжали разговаривать под козырьком, во дворе сгущались сумерки, а из соседнего переулка в эту тёмную пору неожиданно вышли две торжественные фигуры. Они неспешным шагом направились в сторону их тринадцатого дома...
Алёксей с шумом вбежал в комнату, распахнув дверь, окинул горящими глазами сидевших за столом и крикнул:
- Поглядите, кто пришёл к нашим соседям!.. К Аньке свататься с огромным букетом цветов пришёл её парень, да ещё вместе с отцом!.. Вон он, стоит во дворе перед ней на коленях, видно они поссорились накануне.
- Валера из армии пришёл?! - Светлана встала из-за стола и быстро вышла во двор вслед за Алексеем.
Сцена была и правда неописуемая: Анюта молча стояла, недовольно разглядывая стоявшего перед ней Валерия, державшего перед собой огромный букет алых роз на вытянутых руках. Бутоны были крупные, полураскрытые, они своими влажными венчиками касались его пылающего лица, будто прикрывали его стыд от посторонних глаз. Он что-то тараторил невпопад, отец поправлял его неловкие фразы. Старший Дымов пришёл при полном параде вместе с сыном в своём генеральском кителе. Ему начальнику артиллерийского Подольского училища, было неловко осознавать, что его сын оказался таким мелким пакостником. Валерий признался ему накануне, что у него с Анютой состоялся довольно грубый по всем показателям разговор, и виноват в этом он сам, его неуверенность в своих чувствах, своих поступках. Он боялся потерять свободу и независимость в принятии решений, отец с ним по этому поводу имел серьёзный разговор, вызвав его на откровенность. Они отправились порыбачить сидели в лодке, раскачивающейся на волнах, Иван Ильич рассуждал о жизни, о судьбе, по-отцовски упрекая:
- Конечно, ты ей не пара, охламон, - в сердцах говорил он. - Ты забыл, как мы с матерью тебя вытаскивали из всяких мелких неприятностей ещё в школе, а потом... ты только первый год служил в армии, и что? Я тебя определил в Краснодар, в образцовую часть, а ты и там нашкодил... Мелкий пакостник!.. Только мне и делов было, как доставать тебя из бобровского притона! И где благодарность? Теперь весь город будет мне тыкать пальцем и пенять на то, что ты отпихнул от себя такую девчонку!.. По своей же собственной глупости. Хорошенькую же славу ты мне удружил, спасибо, сынок!.. Весь наш род Дымовых обесчестил!.. И я тебя, как прежде, прикрывать уже не буду, учти!.. А я многое о тебе знаю. Думаешь, я не догадался, о том случае?! - загадочно понял он глаза на сына, что Валерка вздрогнул под его суровым взглядом. - Ведь это ты тогда был, ты... Там в палатке на Сенной!.. Я видел в зажатой руке у Лоры твою цепочку... Но я никогда тебя не выдам, ведь ты мой сын!.. Так вот, остепенись, наконец, женись на хорошей девушке, или... ещё лучше, если ты ей скажешь всю о себе правду!.. И она поймёт, с каким дерьмом связалась. Думай же!.. Или правду, чтобы не оставлять у Аннушки иллюзий на свой счёт, или женись, мирись с ней!..
И вот они пришли сегодня вечером к Зайцевым. Анна стояла с угрюмым видом, молча смотрела на Валерика, пышный букет в его руках, пытаясь оценить непростую ситуацию, в которой оказалась, искренность чувств, своих и Дымова.
Она любила Валерку, ей хотелось думать, что он пришёл сюда по своей воле, а не по желанию родителя, его глаза были, как раньше, искрящиеся любовью, в них плескалось неподдельное к ней чувство, желание быть вместе. Уступить или расстаться навсегда?! Расстаться?! Но это было для неё слишком страшное слово.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
Середина октября выдалась тёплая и сухая. Западные холодные ветра с дождями унёс восточный циклон, пришедший на смену сырой погоде. Он тоже был в меру влажный, выстилал небо по утрам белёсой поволокой, шумел над морем ласковым прибоем, был по осеннему свеж, но очень мягок. 18 октября в воскресенье, около восьми часов утра Светлана Егорова вышла в общий коридор за картошкой. Она откинула крышку ларя, стала набирать в миску молодых кругляшов для супа. В это время скрипнула дверь у соседей Зайцевых, на пороге появилась разряженная в праздничную атласную зелёную кофту и длинную чёрную юбку с пышными оборками Зинаида. Она весело подмигнула соседке, прошлась по коридору, демонстрируя свой наряд:
- Ну как, Светик, я выгляжу?
- Очень отлично, - ответила та с улыбкой. - Никак праздник у вас какой?
- Можно сказать и так! - она поправила рюшки на груди. - Сватов сегодня ждём в гости, Валеркиных родителей. Они в обед прийти обещались, а я заранее принарядилась, достала свою лучшую одёжу, чтобы подогнать, если что не приглянется... Так, значит, хорошо? - она ещё раз покрутилась перед Светланой.
- Очень здорово! Сама шила? - Светлана положила миску с картошкой на ларь, а сама стала разглядывать наряд соседки Зинаиды.
- Только кофту, а юбку купила на рынке ещё прошлый год... повезло!
Пока они весело разговаривали, мимо них прошла Анюта, поздоровалась, плеснула себе в лицо водой из умывальника, подошла к телефону, сняла трубку:
- Валер, где тебя ждать? - раздался вопрос.
- Не жди, Анюта, не поеду сегодня, - послышался ответ.
- Как же так, мы же договорились!.. - упавшим голосом, переспросила девушка.
- Бегу сейчас к тётке, маминой сестре помогать собрать новый шкаф. Она одна живёт и мы с ней давно договорились, но я думал, она не вспомнит... вспомнила! Понимаешь, она очень сварливая особа, с ней лучше не спорить, - ответил Валерий. - Я же приду к вам сегодня с родителями, вот у вас и встретимся, а ты... с подружкой покатайся.
- Ладно, я с Юлькой Курпатовой поеду, мы с ней летом катались каждый выходной. Пока, до встречи! - Аня повесила трубку и на секунду задумалась.
- Чего ты? - спросила мать, подойдя к ней.
- Ну вот, батяня обещался сегодня со мной покататься на великах, и уехал с отцом Валерки на рыбалку... И Валерка не смог, - она прошла к выходу, вышла во двор перебежала на лужайку к сараям, выкатила из подсобки велосипед. - Ладно, мам, я поеду к Юльке, вместе веселее. Она деду обещалась сегодня заехать, вот мы к нему вместе и махнём на Слободку.
Светлана знала, что по выходным отец с Анной катались на велосипедах вместе всегда, а сегодня за ним на рассвете приехал на личном автомобиле Иван Ильич, забрал его вместе с рыболовными снастями на Тамаровские лиманы, на своё излюбленной место, чтобы ближе свети знакомство.
- Это получается, что после рыбалки они приедут к вам? - глядя на Анюткины сборы, спросила Егорова.
- Да, - ответила Зинаида, - заедут домой к Дымовым, возьмут жену и сына, приедут к нам на обед... Познакомлю тебя с будущими родственниками! - она довольно оглядела свой праздничный костюм. - Анна, ты не опаздывай к обеду!
- Нет, мам, что ты?! Мы только до деда проедем и обратно! - Анюта поправила на себе красную кофту одетую поверх белой футболки, повыше закатала синие брюки на коленях, села на дамский велосипед, махнула рукой матери и соседке Егоровой, выехала со двора на улицу и помчалась в сторону Первомайской, где жила её подруга и одноклассница Юлька Курпатова.
Зинаида вошла в коридор, поправила причёску у висевшего в простенке зеркала, и снова повернулась к Егоровой...
Евгений и Алексей вчера пришли усталые после полуночи, сразу свалились без ужина, а теперь не могли долго проснуться. Наташка возилась у себя в комнате в ночной пижаме, пока мама готовила куриный супчик. Она выглянула в комнату из своего закутка, кинула взгляд на постель, быстро пробежала по комнате и сиганула на кровать рядом с отцом. Она прижалась к его тёплому плечу, тихонько, бочком легла рядом. Светлана пригрозила ей пальцем и прошептала:
- Тихо, не разбуди! Отец вчера устал, дай ему выспаться...
Егоров всю ночь проспал, как придавленный тяжёлым камнем в тёмном пространстве, лишь под утро пришёл успокаивающий светлый сон. Он оказался в Москве в комнате у друга Жорки Коновалова. Ему приснился сюжет из его юности - они стоят у зеркала в общаге, обсуждают Алёшкин костюм перед походом в гости к профессору Шахову. Жорка недоволен. Он отговаривает Алексея от этой затеи, ему не нравится профессорское окружение. И так чётко, ясно Егоров сейчас всё это увидел во сне, как будто не было этих прошедших десяти лет, как будто он всё это видит на экране кинотеатра, в красках, звуках запахах... Утреннее солнце брызнуло в окно, Егоров стал просыпаться. Вот Жорка о чём-то ему долго и много говорит, о чём-то предупреждает... Но всё стало таять, как туманная дымка на рассвете, всё рассеялось и исчезло, застилая Жоркину фигуру белой поволокой. Последние его слова Егоров не расслышал... Он открыл глаза, повернулся на бок, увидел рядом с собой спящую Наташку, услышал, как Светлана гремит кастрюлями, а перед глазами встала образная картина прошлого из сегодняшнего яркого сна - Жорка и он сам стоят у зеркала в резной оправе!
Алексей потянулся, погладил Натульку по голове.
- Свет, - полушёпотом позвал он жену. - Женька спит ещё?
- Да, спит... не буди! - они кинула взгляд на его диван за шкафом.
- Ладно, это я хотел сон рассказать... Представляешь, мне сейчас под утро Жорка приснился, как живой!.. Мы с ним в Москве как будто, в его комнате у зеркала разговариваем. Он меня сперва всё отговаривал, чтобы я к Шаховым не ходил, а потом я уже не слышал, что он мне говорил... Но лицо у него тревожное было!
- В таких случаях говорят, что покойник помина просит, - ответила Светлана.
- Это как? Собраться, что ли, за столом надо?
- Нет, в церковь пойти и записочку подать на панихиду, - со знанием дела ответила Света. - Но ты же ведь не верующий!..
- А ты?! - он приподнялся на локте, поглядывая на жену с улыбкой.
- Мудрые люди так говорят - Божиться Божусь, а в попы не гожусь! Это про меня, - Светлана повязалась косынкой, помешивая суп на керосинке.
В это время на Тамаровских лиманах рыбалка шла ударным темпами. Афанасий Иванович вместе с Иваном Ильичом весело проводили время.
- Ну что, стало быть породнимся скоро? - спрашивал отец Валерия. - Мать сегодня к вам привезём и всё сложится, как надо!.. А потом и о свадьбе поговорить пора уже!
- Это, как водится, - отвечал Афанасий Зайцев. - Что касаемо финансов, так мы для своего ребёнка ничего не пожалеем. Как там по модному, в ресторанах сейчас справляют? Я в этом не спец...
- И я тоже считаю, что надо по-нашему, по древнему... Дома бы, а? Надо с молодыми разговаривать на этот счёт, им жениться, им и решать!
- Вот это мудро, вот это по-нашему, - радостно отозвался Афанасий. - Я тоже буду ратовать за то, чтобы дома справить!.. Вон, старшим-то, мы всем дома справляли, и никто не в обиде был, всё честь по чести! Сперва дочкам старшим, Клавке и Полине, а последним сынок женился, вот и Анютке не хуже отметим!
- А что тебя волнует? - спросил Дымов. - Что-то ты, как будто не договариваешь? Поделись с родственником!
- Заметно? - улыбнулся Зайцев. - Нет, я не кручинюсь, просто... мне кажется, что не созрело у наших молодых до конца такое серьёзное решение. Поторопились они в ЗАГС завернуть.
- Ну, ещё не завернули... Заявку-то ещё не подавали, а вот познакомить нас решили и правильно сделали!.. Молодцы, так и надо! Когда родители сойдутся, там и решение придёт быстрее, дела наладятся, да серьёзные думки прибегут. Они ведь упрямые, жадные на поступки, им всё надо побыстрее, будто живут последний день, - Дымов закинул удочку. - А ежели и нас вспомнить, тоже вот такими были торопыгами. Ветер гуляет в голове, а опыта никакого!.. Вот и надо им подсказать, надоумить... Соберёмся сегодня, посидим вместе, посоветуемся, как нам дальше нашу жизнь налаживать. Твоя-то девчонка совсем ещё юная, а мой уж в армию сходил, теперь будет на работе силушки набираться, да уму разуму в семейных делах... Не скрою, тебе как будущему родственнику скажу, что он у меня уже... опытный! Ну, понял?! - поднял глаза на Афанасия Дымов.
- Без опыта, какой это мужик! - покраснел Зайцев. - И мы, чай, с тобой, тоже небось, опыт имели, прежде чем окрутиться-то!..
- Это верно, не совру... тоже знавал женский пол по молодости лет!.. А скольких перебрал-то, прежде чем жениться на моей Таисье, - он положил удочку на траву, а сам полез в приготовленную сумку с напитками и бутербродами. - Давай-ка откинем по чарке! - предложил Дымов, вытаскивая бутылку водки.
Анюта поставив велосипед у забора, забежала в подъезд. Позвонила в квартиру Курпатовых на первом этаже. Через несколько минут дверь открыла Василина, младшая сестра Юли, вся замотанная, с припухшими глазами.
- Юлька дома? - весело спросила у неё Анна.
- Дома, но она тоже болеет, - проговорила девочка охрипшим голоском.
- Как тоже?! - удивилась Аннушка её ответу.
- Я в школе что-то подхватила, и сестру заразила.
К двери подошла шаркающей походкой, завёрнутая в тёплый халат, Юля.
- Анюта, ты гулять меня хотела позвать? - с такой же хрипотцой в голосе, спросила Курпатова. - А я не могу, затемпературили вчерась с Васькой!..
- Вижу... Я собралась сегодня покататься, а отец уехал на рыбалку с Валеркиным папаней. Вон за тобой решила заехать, к тому же, ты про деда говорила...
- Нет, приболела я, какая уж тут прогулка! - Юля поплотнее запахнула на себе халат. - Значит, у вас с Дымовым всё наладилось? Поздравляю!.. И с родителями его уже знакома?
- Сегодня придут к обеду, как раз с рыбалки приедут... Машина у них своя, оказывается... Дымов сегодня сам за нашим отцом заехал, чтобы познакомиться поближе. Он ему ещё в прошлый раз на рыбалку обещался, но не смог, а сегодня уж перед приходом к нам, решился! - Анна сияла, её солнечное настроение передалось Юльке.
- А ты домой возвращайся, коли так, - сказала подруга. - Чего одной-то мотаться?
- Да, сейчас придётся вернуться. Одна не хочу... Только заеду к ДК, афишу посмотрю и обратно!.. Ну, выздоравливай! - Анечка махнула рукой, сбежала вниз и через несколько секунд Юля услышала, как зашуршали колёса велосипеда по рыхлой песчаной дорожке во дворе.
Обратно от Дома Культуры она поехала через Центральный парк по липовой аллее с облетевшей листовой. Кругом гуляли люди, дети с родителями, молодёжь, за танцплощадкой проходили соревнования бегунов. Вдоль аккуратно постриженных парковых дорожек стояли смотрители и члены жюри, среди которых она увидела Ибрагими Алиева, своего одноклассника. Он тоже заметил её, кивнув головой. Анечка остановилась рядом с ним.
- Это от вашего училища соревнования проходят? - спросила она у парня.
- Да, ребята из мастерских вызвали на кросс наш цех, - ответил он. - Нам уже всем пришли повестки, последний раз выходим на бега!
- Когда отправляют?
- В конце месяца, куда-то под Краснодар, - Ибрагим скользнул по ней глазами. - А ты, говорят, замуж собралась за Валерку? Помирились?
- Да, помирились!.. Но мы и не ссорились, так, был небольшой раздор на почве непонимания сути вещей, - она улыбнулась. - Я тоже посмотрю, постою...
Над головой шумели сухими листьями тополя и шелковицы, под туями суетились и пыхтели южные голуби, охая и подвывая на все лады. Кросс закончился, жюри стало подводить итоги соревнований, на пьедестал забирались победители, им выдавали, как и положено, награды, вешали значки, медали, отмечали почётными грамотами. Вскоре по тенистой аллее по направлению к выходу из парка шли двое - девушка с велосипедом и парень в надвинутой на глаза тёмной кепке, в спортивном костюме и кедах.
Организаторы мероприятия посмотрели им вслед, что-то крикнули Ибрагиму, но он уже ничего не слышал, он шёл рядом с той, в кого был тайно влюблён ещё с пятого класса, как только пришёл в эту школу, приехав из дальнего посёлка Марьино в Приморск с семьёй. Они шли неспешно, переговариваясь, а солнце светило сквозь тонкие облачка, освещая тенистые парковые аллеи, отбрасывая неяркие тени на асфальтовые дорожки.
К вечеру море неуютно расшумелось. Пенные валы с мощным рокотом обрушивались на берег, накатывая на песчаные откосы, облизывая гладкие, блестящие валуны.
Наташа с Элькой бегали по общему коридору, прислушиваясь к шуму, раздающемуся из соседской квартиры Зайцевых. Хозяйка часто выходила в коридор, тревожно поглядывая на входную дверь.
- Девчонки, - обратилась она к двум подружкам. - Анютку мою не видели во дворе, не сидит ли она у соседей в детском саду?
- Нет, не видали, - ответила Элька.
- Гости пришли, а её всё нет... Обещалась пораньше прийти, а что-то задержалась, - Зинаида Дмитриевна в который уже раз вышла на двор.
Забили тревогу, когда совсем стемнело, дворы и переулки погрузились в сизую мглу. Султанов, лёжа на диване, читая вслух Наташке детскую книжку, под мерное журчание настенного радио, вдруг ясно услышал непонятный шум в коридоре. Зайцевы вместе с Дымовыми, стояли у открытой настежь двери, громко переговариваясь. Валерий размахивал руками:
- Нет, она же должна понимать, что мы тут все собрались для обсуждения нашей самой важной в жизни вехи... она не могла так долго где-то быть!
- Может вы опять поссорились? - спрашивал у него отец. - И она не хочет тебя видеть, не пришла, сидит где-то у подружек... Зинаида Дмитриевна, что она вам утром говорила, к кому пойдёт?
Султанов прислушался, но ответа не расслышал. Он скрипя пружинами, поднялся с дивана, бросил взгляд на сонного Егорова, на Светлану, проверяющую школьные тетради за письменным столом, шаркая тапками на босу ногу, вышел в коридор. У порога стояла заплаканная Зинаида:
- Жень, наша Анютка где-то задержалась, - начала она плаксивым голосом. - К нам уже сваты явились, как перед обедом, и она дома быть сегодня пораньше обещалась. Прямо не знаю, что и думать!.. Валерика послали сейчас на Первомайскую к подруге Юльке. Они с ней утром должны были ехать к деду на Слободку, на велосипедах... Что-то нет её, может у Юльки загостилась?
Из своей комнаты выглянула соседка Рахматуллина:
- Что тут стряслось-то? - спросила она.
- Мам, - ответила ей за всех Элька, - Анюта уехала кататься на лисапеде и не вернулась... Тётя Зина беспокоится!
Лиля Рахматуллина, запахнула свой байковый халат и вышла в общий коридор. Скоро стали подтягиваться другие соседи, отдохнувшие за день, приготовившиеся смотреть вечерние передачи. Телевизоры были не у всех, только в двух квартирах, к ним и приходили на вечерние посиделки жители барака номер тринадцать. Тревожная атмосфера передалась по цепочке всем, стоявшим в коридоре. Ждали возвращения Валерия с Первомайки. Он вернулся через полчаса бледный, развёл руками, взглянув на Зинаиду, произнёс:
- Нет её там... Юлька заболела, осталась дома, Анна одна поехала кататься, но... Она сказала подруге, что вернётся домой, заедет только в ДК посмотреть афишу.
Султанов вышел вперёд, встал возле Афанасия Ивановича.
- Что случилось? - спросил он. - Слышу, у вас шумят!
- Женя, не можем Анюту найти, - с волнением в голосе, ответил Зайцев. - Странно, она никогда так нигде не задерживалась. И Валера к подруге её сейчас ходил, говорит, что не поехала та с нашей дочкой утром.
- Да, она сказала, что одна кататься не станет, поедет сразу домой из ДК... А где она? - Валерий бледнел всё больше, руки его нервно подрагивали.
- Я всегда с ней катался на велосипеде по выходным, ты же знаешь, - говорил Зайцев, обращаясь к Евгению. - А в этот раз меня сват пригласил порыбачить, вот и... уехали, а Валерка не смог. Анюта пошла к подруге, а та выходит, тоже не смогла, заболела... Но она домой-то и вернулась бы!.. Где же она?!
- Тем более, что знает, мы сегодня будем тут, - вставила мать Валерия.
- Подождите, спокойно! - выставил руку вперёд Евгений. - Где она всегда каталась, Афанасий, ты должен знать?
- Мы с ней ездили на Дубраву, потом к совхозу Первомайский, возвращались вдоль лесополосы возле военного училища. Там очень хорошая накатанная дорожка, гражданским там не запрещено бывать. Но она не могла туда одна-то? - растерянно разведя руками, ответил Зайцев.
- Звони своим, звони Егору, - Султанов подошёл к телефону. - Может она у них? Если нет, пошлём кого-нибудь к Клавке и Полине... У них ведь телефонов нет, по другому узнать не получиться.
Афанасий Иванович выхватил у Евгения трубку, стал лихорадочно крутить диск телефона. Этот аппарат им повесили сразу, как только Егоров и Султанов стали сотрудниками Приморского горотдела милиции, теперь они работники УВД, и этим удобным во всех отношениях устройством пользуется весь дом.
У Егора Аннушки не было, тот обеспокоенный таким сообщением, обещался срочно приехать с улицы Карла Маркса, где проживал с семейством, к родительскому дому, но прежде заехать к сёстрам, узнать у них про младшую сестру. Он приехал через полтора часа с отрицательным ответом, вместе со старшей сестрой Клавой. Все прошли в квартиру к Зайцевым, встали вокруг большого круглого стола. Зинаида сидела, положив руки на скатерть, отодвинув закуски и бокалы на край. Она поджимала посиневшие губы, прислушивалась к стукам во дворе, поднимала глаза, то на мужа, то на сына...
Евгений забежал к себе в комнату после приезда Егора Зайцева:
- Алёшка, - прокричал он над ухом полусонного друга, - Анюта Зайцева пропала!.. Давай, вставай... Что-то надо делать!
Через пару минут они оба стояли рядом с Егоркой, обсуждали план дальнейших поисков.
- Подключаться надо, на то мы и оперативники, - говорил Алексей. - Официально заявление сейчас не примут, будут ждать до утра... Рузаев на выходные поехал в Ростов за какими-то справками для жены. Его нет сейчас на месте, а Лазарев попросит обождать, не станет он поднимать на ночь глядя наш молодняк. Совсем сопляков набрали, не обкатанные ещё сотрудники.
- Тогда обратимся к военным, - Евгений обвёл глазами комнату. - Там у них есть такой Пискунов, тебе Алёша, хорошо знакомый... Мы с ним дело в порту ещё не окончили, а он всех уже достал своими рассуждениями и сплетнями. Страшное трепло, но... за своих стоит горой! Если его попросить поднять патрули и прочесать всё побережье, парки, скверы, послать людей в Дубраву, Первомайский, в лесополосу... Тем более, что там военное училище, как Афанасий Иванович говорит, там они с Анютой катались всегда.
- Господи, что же это? - причитала Клавдия. - Егор, мама, отец... что же это?!
- Что стоим, кого ждём? - Алексей выскочил в коридор, подбежал к телефону, вызвал дежурного по военному оперштабу, попросил его срочно связать с Вадимом Пискуновым представившись по полной форме.
Не прошло и пяти минут, как тот перезвонил на Почтовую, выслушал все доводы, попросил всех троих сотрудников УВД подъехать к центральному корпусу военно-инженерного училища.
- Что известно на данный момент? - спрашивал он, когда Зайцев, Егоров и Султанов вошли в кабинет начальника по взаимодействию городских спецслужб в котором сейчас заседал, прибежавший из дома старший оперуполномоченный военного оперативного штаба Вадим Пискунов, стремившийся поскорее заполучить место зама.
- Ничего не известно, кроме мест постоянного пребывания её в выходные дни, когда они вместе с отцом ездили на велопрогулку, - ответил Султанов.
- Вот с этих мест и начнём, - Пискунов поднял трубку: - Дежурный, патрульный наряд отправьте по адресу, который я сейчас вам продиктую, поднимайте все резервы, которые задействованы сейчас на улицах и парках, пусть ищут девушку-блондинку с велосипедом восемнадцати лет... Сейчас размножим её фото. Принесли? - он протянул руку через стол к Зайцеву.
Тот достал из кармана пиджака, фото сестры.
Искали всю ночь, в поисках принимала участие вся семья Зайцевых, соседи по бараку, Дымовы в полном составе. К утру прибыли кинологи со служебными собаками из питомника. Животным дали обнюхать Анюткины вещи, пуская их в поиски от сарая, в котором она брала свой велосипед.
В предутренних сумерках вдоль высокого бетонного забора военно-инженерного училища у лесополосы бежали солдаты со служебными собаками на длинных поводках. Ватные ошмётки тумана поднимались над прохладной землёй, закрывая пологое пространство перелесков, дальних лугов, нависали над низинами и оврагами. Одна из молодых собак сильно натянула поводок, дёргая проводника в сторону узкой дорожки, заросшей разнотравьем. Он, ступая по влажному, росному, примятому клеверу, увидел у низких кустов орешника лежавший на боку велосипед, одним колесом выкатившийся на тропинку. Проводник с собакой ринулись туда... Вскоре над поляной у забора раздался звонкий условный свист, в свисток свистел молоденький проводник, удерживая свою собаку возле ноги. В его сторону стали сбегаться патрульные. Они обступили место страшной находки, вызвали Пискунова, который находился на месте координируя действия поисковиков.
Вместе с Султановым, Егоровым и Зайцевым Вадим протиснулся сквозь толпу солдат и проводников. Под кустами, в густых зарослях крапивы и папоротника на пожухлой пожелтевшей траве, откинув голову назад, со свесившейся на приоткрытые глаза белокурой чёлкой, без движения лежала Анюта. Она не дышала, не двигалась... Девушка была мертва.
Егор дрожавшими руками прикоснулся к лицу сестры. Он не мог поверить в случившееся, не мог осознать, что Аня, его дорогая младшая сестрёнка Аня уже никогда не отзовётся на его голос. Нет, этого не могло быть, она живая, просто ей стало плохо:
- Анечка, детка! - он сел возле сестры, поднимая её голову. - Что с тобой? Это я, Егорка, твой брат... Анечка, ответь!.. Ну, что же ты?! Мама волнуется, отец себе места не находит... Аня, Анюта!.. А-а-а! - он закричал на всю лесополосу, прижимая к себе мёртвое тело сестры.
Пискунов наклонился, чтобы ближе разглядеть всю картину, Султанов с Егоровым, присели рядом, с ужасом в глазах они смотрели на Зайцева, на девушку в разорванной красной кофточке, на синяки и ссадины, проступившие на её бледном лице. Было видно, что она с кем-то боролась, на руках были царапины, содранные ногти говорили о сильном сопротивлении кому-то.
Всё утро на месте происшествия работали криминалисты, приехавшие как из военного ведомства, так и с Загорянки,18. Прибыл полковник Лазарев, вместе со своими сотрудниками из особого оперативного отдела они работали в оцеплении, собирая улики, вещественные доказательства, предметы, сколько-нибудь пригодные для следственных действий.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
Тучи над Приморском
© Copyright: Ольга Азарова 3, 2025
Свидетельство о публикации №225021801537
Свидетельство о публикации №225021801537
Рецензии