В аду

Я думаю в аду никого не жарят. Нет котлов, дров, ледяных полей и всяких прочих бездн и болот. Ну что вы право, какие цепи, какие крюки и сковородки, средневековщина какая то. Как то всё это не страшно совсем.

В моём аду, горят люминесцентные лампы без плафонов, некоторые спорадически помаргивают, некоторые вообще не горят но гудят. По огромному телеку круглые сутки показывают "Аншлаг лучшее" вперемешку с новогодним голубым огоньком, шоу Малахова и концертом "Звёзды Шансона", понятно что ни выключить этот телек, ни убавить звук нельзя.

Кровать сделана из пенопласта, который скрипит и крошится когда на нём лежишь, а подушка набита синтетической ватой. Это вот той, которую когда берёшь в руки на секундочку продирает аж до позвоночника.

В моём аду полно людей, и они постоянно говорят. Их ни кто ни о чём не спрашивает, они просто молотят чушь, заходят присаживаются, смотрят поверх плеча, (а некоторые бродят из угла в угол не умолкая), и рассказывают о скидках на колбасу в адском супермаркете, ремонте в гараже, соседях, соседках, инфернальных телезвёздах, кто с кем спит, кто кого жрёт, про очередное обращение Сатаны к населению и пр.

Комната в аду многоугольная с наклонным потолком. И низким. Нет симметрии, нет прямых углов, нет окон, зато есть позолоченные сусальным золотом балясины и плинтуса. Ковры ещё.

Пахнет прогорклым бараньим жиром, строительной бытовкой, кипячёным бельём. Справа за стеной кто то бесконечно, ругается, мужской голос бубнит, женский взвизгивает.

Да, женщин тут тоже полно, куда ж без них. Они ходят по аду в засаленных махровых халатах не определённого цвета, иногда собираются в кучки по интересам, иногда злобно огрызаются, но тоже постоянно говорят - самый модный цвет недели для ногтей - кармин, как глаза у нашего владыки, впрочем как и последние миллион лет.

Еды кстати полно, и все постоянно жрут. Просыпаешься - а какой то незнакомый типок смотрит на тебя остановившимся взглядом и со свистом засасывает макаронину, а она его так ещё по губам на излёте бьёт. А рядом другой жадно подгребая руками бросает в рот куски, давится, набивает щёки, чавкает, плямкает губами, но жует, потом рыгает.

Тут же пьют, водки полно, она палёная пахнет стекломоем, но её столько что на линолеуме постоянно пролитый спирт. Некоторые пьют прямо с пола, что бы не вставать.

Вода в кране ржавая, пахнет тиной, слегка тёплая, бежит прерывающейся струйкой. Летом её отключают.

В аду есть лето, но оно ничем не отличается от зимы, нет природы.

Только маленькие комнатки, которые не запираются, узкие коридоры, покрашенные масляной краской, и протянутыми под потолком кабелями высокого напряжения. По подтёкам мазута угадывается спрятанная за этими стенами машинерия, зубчатые колёса, валы, механизмы.

Оттуда нет выхода, он бесконечен и вечен. Запутан, и погружён в полумрак, не таинственный, а просто плохо видно, такое ощущение, что всё происходит за мутным поцарапанным стеклом. Постоянно хочется глаза протереть.

Навязчивый, душный, потный, суетной, тесный.

Страшный.