Память. Гелани Индербаев

Память.
Гелани Индербаев
                Чеченская трагедия 44 года: правда и ложь вокруг нее
 
Куда летишь, куда летишь ты, птица?
Куда твой лет над облаком стремится?
Я знаю, то не солнечный восход
стремит куда-то твой полет...
О, как свободно, быстро, без усилья
тебя несут играющие крылья!
Открыт тебе небес родных простор,
весь свет твой обнимает взор...
А мы в плену тюремного засова,
закованы в булатные оковы...
Оповести же всех, порхающая птица,
что наш народ стал узником темницы...
                Чеченская народная песня
                периода депортации.
Черной зловещей тенью встает в памяти старшего поколения чеченцев и ингушей снежный февральский день 1944 года... В том году сталинско-бериевская репрессивная машина сделала свой очередной оборот и в ее беспощадные шестерни попали чеченцы и ингуши, как и некоторые другие народы Советского Союза.
Встревоженная память, словно кадры киноленты, являет перед мысленным взором картины того страшного времени: вереницы машин с испуганными людьми... Душные, забитые до отказа детьми, женщинами и стариками товарные вагоны... Трупы, выбрасываемые прямо на платформы под отчаянные стенания женщин и детей... Заснеженные казахстанские степи, принимающие нежданных и неизвестных «гостей» с далекого Кавказа... Голод, лишения, болезни, унижения... Острая тоска по родным местам...
Эти печальные картины, видимо, исчезнут из памяти нашего народа только со смертью последнего чеченца-спецпереселенца. О трагедии, пережитой чеченским народом в годы депортации, необходимо рассказывать и рассказывать: современное молодое поколение должно знать о ней всю правду... Знать, чтобы не доверять слепо надуманным трактовкам истории выселения... Знать, чтобы правильно разбираться в событиях, которые имели место в Чечне в последние десятилетия.
В то время, когда в Кремле зарождался коварный план депортации чеченцев и ингушей, тысячи и тысячи сынов нашего народа сражались на всех фронтах Отечественной войны. Многие из них за ратные подвиги были удостоены высоких наград Родины. Имена их нам теперь хорошо известны. В составе действующей армии сражался кавалерийский дивизион и 225-й отдельный чечено-ингушский кавалерийский полк, которым командовал Мовлади Висаитов. Полк Висаитова с боями дошел до Эльбы и первым из Советской Армии встретился с войсками союзников. Мовлади Висаитов был представлен командованием к званию Героя Советского Союза, но поскольку он являлся представителем нации, попавшей в немилость вождя, был вычеркнут из наградных списков. Заслуженное звание Висаитову было присвоено, когда в нашей стране началась так называемая «перестройка». К этому времени Висаитова уже не было в живых...
Отважный пулеметчик Ханпаша Нурадилов в боях под Сталинградом (ныне Волгоград) уничтожил 920 фашистов. Ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Имя героя увековечено на Мамаевом Кургане в Волгограде. До восстановления Чечено-Ингушской АССР (1957) Ханпаша Нурадилов числился Героем-дагестанцем.
Героические подвиги совершал и чеченец Салман Мидаев, командир партизанского отряда «Казбек», действовавшего на территории Белоруссии. О смелых подвигах Салмана Мидаева рассказывается в документально-художественной повести И. Лебедева «Казбек принимает бой»...
«Среди желтых опавших листьев - писал В. Гроссман в повести «Годы войны», - стоят строгие холмики-могилы, простые дощатые памятники с фамилией, именем, датой смерти... Когда-нибудь здесь будет стоять суровый и темный обелиск, памятник героям сталинградской переправы. И люди прочтут имя комбата Смерчинского, основателя переправы, прочтут имя его преемника - чеченца капитана Езиева».
Газета «Вечерняя Москва» от 23 апреля 1943 года писала: «Триста девять фашистов сразил сын свободной Чечни коммунист Идрисов. Бьет он их и в обороне, и в наступлении. Днем и ночью не дает он передышки врагу...»
Героическими подвигами отмечен боевой путь ингуша Абдуллы Цароева. Его боевой путь начался от стен Брестской крепости. Он был начальником разведки в знаменитом партизанском отряде Медведева. В книгах «Сильные духом» и «Это было под Ровно» он проходит под партизанской кличкой «Володя». Абдулла Цароев был сподвижником легендарного разведчика Советского Союза Николая Кузнецова. Это он снабжал мужественного разведчика немецкой формой и документами.
За двадцать дней до выселения чеченцев и ингушей в газете «Грозненский рабочий» сообщалось о снайпере М. Амаеве, истребившем 177 фашистов. Тульские оружейники изготовили для него именную снайперскую винтовку, а командование части подарило кинжал с надписью: «Солнце врагу не погасить, а нас не победить». Амаев погиб на земле Смоленщины.
«Не текут наши горные реки вспять, не восходит солнце на западе, не бывать врагу в Чечено-Ингушетии, не топтать кованому немецкому сапогу наших гор и равнин! К оружию, горцы! Пусть враг найдет свою черную смерть от руки джигитов Чечено-Ингушетии!» - эти слова взяты из обращения добровольцев Веденского района. В числе других двух тысяч добровольцев из республики они влились в состав 4-го Кубанского кавалерийского корпуса в разгар боев за Северный Кавказ и показали примеры настоящего мужества.
В. И. Филькин, бывший в годы войны секретарем Чечено-Ингушского обкома ВКП (б), в своей книге «Чечено-Ингушская партийная организация в годы Великой Отечественной войны» приводит отрывок из письма командира 4-го Кубанского кавалерийского корпуса генерала Кириченко обкому партии и Совнаркому ЧИАССР. О добровольцах из республики генерал сообщал: «Ваши люди, представители Чечено- Ингушетии, дерутся замечательно, показывая пример и мужество настоящих сынов нашего народа...» Сказанное о наших добровольцах подтверждал в своих отзывах и Военный Совет Закавказского фронта. «Добровольцы чеченцы и ингуши являются лучшими конноразведчиками энской дивизии», - сообщалось руководству республики из Военного Совета.
Трижды с начала войны в Чечено-Ингушетии формировались дивизии из добровольцев, и они составляли десятки тысяч человек. Сегодня уже известны имена чеченцев и ингушей, принявших первый бой с немецкими фашистами в Брестской крепости в июне 1941года. Их было более 500 человек. Почти все они погибли, защищая в течение месяца Брестскую крепость. О подвиге защитников крепости рассказывает повесть Х. Ошаева «Брест - орешек крепкий». В 1944 году, отношение высокого военного начальства к ничего не подозревающим солдатам и офицерам высланных национальностей резко изменилось. Появилась дискриминация, которая выражалась в том, что эти солдаты и офицеры уже не повышались в звании, не награждались, а если получали награду, то не ту, что заслуживали. Вскоре все они были под разными предлогами отозваны с фронтов и демобилизованы. Не избежал горькой участи своих братьев чеченцев и ингушей и Мовлади Висаитов, о героизме, которого рассказывалось выше. В сентябре 1946 года Мовлади Висаитов был отчислен из Военной академии и отправлен в запас. Добиваясь в отношении себя справедливости, он обращается к Сталину. Вот что он писал в своем рапорте: «Уходя в запас и вынужденный оставить ряды Красной Армии, где безупречно провел четырнадцатилетнюю службу, из них четыре года в Отечественной войне, я решил доложить Вам, товарищ Генералиссимус, о нижеследующем...» Описывая в рапорте свои ратные дела, Висаитов просил Сталина оказать содействие в том, чтобы он мог остаться в рядах Красной Армии и приносить пользу Родине... На свой рапорт герой получил следующую безграмотную отписку: «Уволен Висаитов со службы правильно, доверие партии не оправдал, из академии отчислен, а в армии использовать по сокращению Вооруженных сил не можем. С. Буденный. 4.11.46.»
А в то время гвардии подполковнику Мовлади Висаитову было всего 32 года.. История знает немало примеров, когда командиры делали все, чтобы сохранить в армии чеченцев и ингушей, морально поддерживали их, представляли к наградам, изменив их национальность. Уже в конце 1945 года демобилизованные чеченцы стали возвращаться к своим семьям в Казахстане и Киргизии. Едва прибыв на место, они должны были стать на учет в спецкомендатуре и ежемесячно расписываться в собственном бесправии. Тайна о предстоящем выселении чеченцев и ингушей сохранялась очень строго вплоть до середины февраля 1944. Она осталась недоступной народу (точнее, не осознанной им) даже тогда, когда ее рассекретили движимые благородными помыслами армейские офицеры и солдаты. Народ верил «вождю народов», который слал в республику телеграммы с «братским приветом и благодарностью» за сверхплановую сдачу зерна и сбор средств, в фонд обороны. Проводилась крупномасштабная работа по дезинформации населения. Объектом воздействия были все слои населения, представители всех народов, работники всех уровней, включая служителей ислама.
На общественных и даже частных домах вывешивались плакаты-призывы: «Дорогие товарищи, чеченцы и ингуши! Почетные старики! Поможем частям Красной Армии в проведении маневров в горных условиях!» Был, прежде всего, очищен местный НКВД от чеченцев и ингушей, входивших в руководящее ядро аппарата и поэтому представляющих потенциальную опасность для возможной утечки секретной информации. Под благовидным предлогом повышения их отозвали в распоряжение НКВД, под крылышко самого Берии. И было их всего-то 3 человека. Э. Левин, один из курсантов Ленинградского военного училища, прибывшего в Чечено-Ингушскую республику в октябре 1944 года, в газете «Ленинградский рабочий» (1990) вспоминает о том, как чеченцы и ингуши принимали их. Он писал: «Нас приглашали в сакли, угощали горячими кукурузными лепешками, делились табаком-самосадом, от которого захватывало дух... Очень скоро многих мы знали в лицо, называли по именам, в выходные дни устраивали состязания в плясках, угощали ребятишек кусочками сахара..»
Командир 40-го стрелкового полка полковник Гавриш после трехнедельного пребывания в республике доносил командиру стрелковой дивизии ВВ. НКВД. Герасименко: «Во всех населениях пунктах люди встречали наши войска доброжелательно. Всеми способами стараются помочь нашим гарнизонам...» Завершая свое донесение, командир писал: «... Всем начальникам гарнизонов дано указание, не пренебрегать этой добротой, использовать в наших интересах и одновременно повышать бдительность».
Чеченский народ, оказывая посильную помощь солдатам, искренне верил, что войска, прибывшие в их села и аулы, действительно учатся воевать в горных условиях, чтобы сражаться за Карпатами, к которым приближался фронт. Бойцы по-домашнему жили в семьях чеченцев, отдыхали и спали спокойно, выставив в угол винтовки и автоматы. Даже позволяли подросткам рассматривать и держать в руках свое оружие. Солдаты и офицеры приходили на чеченские свадьбы и белхи. «Чтобы все выглядело достоверно, - писал все тот же Э. Левин, - с наступлением темноты мы уходили на окраины аулов и инсценировали атаки. Возвращались с бодрой красноармейской песней». В телеграмме к Сталину от 17.02.44 Берия сообщал: «Была беседа с наиболее авторитетными и влиятельными в Чечено-Ингушетии духовными лицами... Они призывались оказывать помощь через мулл и других местных авторитетов». Вскоре после этой телеграммы к домам известных в республике религиозных деятелей были подвезены стройматериалы и их заставили «строиться».
Берия и его сообщники достигли своей коварной цели: массы отвергли сообщенную им правду о готовящейся над ними расправе. Они убежденно думали: если бы это была правда, то отцы религии не занимались бы столь мирскими делами... Наверное, это и хорошо, что народ обманулся, не внял доходившей до него правде. Возможное сопротивление могло обернуться для народа его полным уничтожением.
Операция по выселению чеченцев и ингушей имела кодовое название: «Посадочная площадка-аэродром».
Суть кода была в следующем: сбор мужчин отдельно от семьи на «посадочной площадке» (любая площадь, мечеть, помещение государственного учреждения, окраина населенного пункта) и конвоирование мужчин на «аэродром» заранее определенное место для сбора жителей определенного района.
Перед теми, кто реализовывал план выселения, была поставлена задача: «не допускать связи между аулами, для чего на тропах и дорогах к началу действия иметь боевые заслоны». На эти «боевые заслоны» на рассвете 23.02.44 ровно в 5 часов утра поступал приказ: «Каждый входящий и выходящий из населенного пункта без предупреждения ликвидируется на месте...».
Накануне 23 февраля в телеграмме в Москву Берия сообщал: «Выселение начинается с рассвета 23. 02. сего года. Население будет приглашено на сход, часть схода (женщины, подростки - И. Г.) будет отпущена для сбора вещей, а остальная часть (старики и пожилые мужчины – И. Г.) разоружена и доставлена к месту погрузки...»
Для выселения чеченцев и ингушей была привлечена целая армия, 18 тысяч товарных вагонов, 65 тысяч автомашин. Эти людские и материальные ресурсы были оторваны от нужд фронта и тыла.
Для того чтобы не утруждать себя в транспортировке немощных стариков и больных, проживавших в горной части Чечни, солдаты и офицеры НКВД расстреливали их на месте или сжигали, согнав в колхозные конюшни. Так, например, по указанию руководителя дальневосточного НКВД комиссара третьего го ранга Гвишиани в горном селении Хайбах были заживо сожжены более 700 человек. К сожалению, среди современных ученых-историков встречаются люди, которые позволяют себе сомневаться в истинности приведенного выше трагического факта. Так, например, осетинский историк Глушков сомневается в трагедии Хайбаха на том основании, что этот факт не был в то время документально зафиксирован. Можно подумать, что беспомощные старики и дети, под дулами автоматов согнанные на скотный двор, имели возможность зафиксировать факт своего физического уничтожения... Как это все наивно и предвзято!
«За образцовое» выполнение распоряжения по высылке со своих исконных мест чеченцев и ингушей Указом Верховного Совета СССР от 8 марта 1944 года орденами Суворова 1 степени были награждены Берия, Кабулов, Серов и Круглов — руководящее звено НКВД СССР. По военному статусу такой награды должны были удостаиваться командующие фронтами и армиями за победу в боях в масштабе фронтовой или армейской операции. Выселение женщин, детей и стариков (молодежь была в основном на фронте) было приравнено к фронтовой операции, в которой участвует до миллиона человек, тысячи танков, тяжелых орудий и самолетов!
Злодеяние, совершенное вышеперечисленными лицами, не осталось безнаказанным Всевышним: десять лет спустя после выселения чеченцев Берия, Кабулов, Серов, Круглов были расстреляны за государственные преступления.
Известный нам Э. Левин вспоминал: «Погрузка людей в товарные вагоны шла ужасающе. В каждой вагон набивали столько человек, что находиться там можно было только стоя... Стоны, крики, проклятья, матери просили для детей воды. Конвойники быстро сообразили, что есть деньги - будет вода, и за каждый наполненный кувшин требовали тридцать рублей...»
Тысячами гибли люди по пути следования. Каждый товарный вагон охраняли четыре солдата, вооруженные автоматами. Мертвых из вагонов просто выбрасывали на платформу во время остановки поезда. Хоронить не разрешалось. Того, кто осмеливался на этом настаивать, расстреливали на месте. Эту же участь разделяли и те, кто не успевал оправить свои естественные надобности за 5 минут, отведенных для этой цели в течение суток. Участь несчастных, которые доехали до места назначения, была не легче. Можно сказать, их просто выбросили на снег со своими немудреными пожитками, которые они успели захватить за 20 минут, отведенных для сбора в день выселения. Впервые 2-3 года после выселения, в Казахстане погибло около 300 тысяч человек от голода, холода и болезней. Особенно трудным для спецпереселенцев с Кавказа было проживание в таких областях, как Актюбинская, Павлодарская, Акмолинская (позже Целиноградская), Семипалатинская и т. д. Эти области отличались суровыми продолжительными зимами. «Одежда» чеченцев и ингушей, которые теперь здесь должны были жить, могла вызвать только горькую усмешку...
Более тягостной, чем голод и болезни, для горцев была незыблемая тоска по покинутой родине. Казахстанский поэт Ю. Гусинский в стихотворении «Бродит чеченец одинокий...» писал в те годы:
Пахнут солнцем, камнем и тоскою
Голубые сопки Кокчетава.
Бродит в них чеченец одинокий,
Словно опрокинутый во тьму.
У него папаха дышит горем,
Сердце горько жжет ему отрава.
У него в глазах другие горы, те,
Что больше не видать ему.
Видя бедственное положение депортированных, Совет Народных Комиссаров и ЦК КП (б) Казахстана и ЦК КП(б) Киргизии обратились к Молотову и Маленкову (декабрь 1945г.) с просьбой выделить строительные материалы для спецпереселенцев, аргументируя свою просьбу тем, что люди живут практически под открытым небом. Обращение это осталось без какого-либо ответа...
Руководству Казахстана и Киргизии стало окончательно ясно, что участь переселенцев Москвой «по-своему» решена, и любое проявление добрых чувств к этим народам рассматривается там, как недопустимая и даже преступная мягкость. Сочувствие к спецпереселенцам равно соучастию - вот лозунг для официальной власти того времени. Высланные народы властями были брошены на произвол судьбы, на самостоятельное выживание в жестоких условиях того времени. В ответ на просьбу чеченца, просившего спасти его умирающих детей, председатель Тихомировского сельского совета Павлодарской области заявил: «Вас следовало бы всех истребить, а не переселять с места на место...» Комендант одного из районов Семипалатинской области после каждой встречи со спецпереселенцами «наставлял»: «И во сне помните: Сталин вас выслал как врагов Советской власти». Даже те скудные материальные ресурсы, выделяемые для переселенцев, не доходили на них, разворовывались на различных властных инстанциях.
Уже к лету 1946 года чеченцы и ингуши начали самостоятельно решать свои «жилищные» вопросы... На окраинах населенных пунктов и городов стали появляться землянки, стены которых возводились из дерна. Мои пожилые односельчане, которые во время ссылки проживали в одном из районов Актюбинской области, рассказывают, как впервые годы к ним относилось местное «начальство». Рассказ их о бригадире-казахе, который рано утром садился на коня и объезжал бараки, в которых ютились дистрофичные, полуживые от голода чеченцы. Проезжая от барака к бараку, он, матерно ругаясь, выяснял, все ли чеченцы вышли на колхозное поле. Если обнаруживалось, что кто-то не смог или замешкался с выходом, он безжалостно хлестал плеткой по спине «провинившегося», заставлял рысью бежать впереди своего коня. Попробуй ответить - получишь срок за «неподчинение властям». Но такое положение продолжалось недолго: даже в тех жестоких условиях чеченцы умели постоять за себя, сохранить свое человеческое достоинство.
В 1945 – 1946 годах переселенцы вымирали целыми семьями. Хоронить умерших людей было некому. Местные власти организовали специальные похоронные команды, в состав которых входили и переселенцы. Члены команды ежедневно обходили жилища переселенцев, собирали трупы и закапывали их в одной яме. Так бывало в летнее время. Зимой же умерших просто зарывали в снег: долбить мерзлую землю не было сил. В памяти народа сохранилось много печальных историй, связанных с «деятельностью» этих похоронных команд. Вот одна из них...
Несколько лет назад в нашем селе (Элистанжи) умерла Чумакова Парха. Ей было 80 лет. В 1945 году она была больна тифом. Члены санитарной команды, собиравшие очередную «партию» умерших, застали девушку без сознания и решили, что девушка не доживет до их возвращения назад. Чтобы лишний раз не возвращаться, они решили вместе с трупами вывезти и больную. Придя в сознание по пути на кладбище, Парха с ужасом поняла, что с нею собираются делать... Она стала умолять членов команды не закапывать ее в землю живой. Но главный «похоронщик» (не хочу здесь называть его имя, чтобы не позорить его потомков) был неумолим. Он говорил: «Ты все равно умрешь... мне некогда за тобой вновь возвращаться...» К счастью для Чумаковой, в это время там оказался посторонний человек, который насильно забрал ее у похоронной команды. После Чумаковой остались дети, внуки и правнуки... А могло их и не быть... К сожалению, не всем людям дано выдерживать удары тяжелого времени. Большинство детей спецпереселенцев не ходило в школу. Причин тому было много: незнание русского, казахского или киргизского языков, на которых велось обучение, нездоровое отношение к ним в школе, безразличие властей к детям переселенцев и т. д. Но самая главная причина не в чем было ходить. Даже просто выйти на улицу было не в чем. Если и удавалось детям обучаться в школе, то в лучшем случае они могли окончить только начальную школу, т. е. четыре класса. Для того чтобы учиться в средних или старших классах, необходимо было выезжать в более крупные населенные пункты, где были семилетние и средние школы. Для этого необходимо было получить разрешение спецкомендатуры, что было почти неосуществимо. Учебе детей спецпереселенцев мог препятствовать даже колхозный бригадир, если ему нужны были люди, чтобы пасти телят, очищать поля от сорняков и т.д. В районах Казахстана, каждый из которых по территории превосходил нашу республику, можно было встретить одного или двух учащихся-спецпереселенцев, обучающихся в старших классах. На этих ребят их сверстники смотрели с восхищением и завистью... В силу вышеперечисленных причин целое поколение чеченцев так и осталось неграмотным. Это поколение, к сожалению, сыграло роковую роль в судьбе чеченского народа в последние десятилетия. Именно на представителей этого поколения опирались чеченские сепаратисты, давшие повод для начала первой военной кампании в Чечне.
В местах поселения чеченцы, как и другие депортированные народы, были под неусыпным надзором спецкомендатуры, которой разрешалось посадить в тюрьму на 20 лет любого, кто без специального разрешения удалялся дальше 3-х километров от населенного пункта, в котором ему предписывалось проживать. Соблюдение этого закона порождало в то время немало нелепых ситуаций, которые сегодня невозможно вспомнить без улыбки. Но в то время, конечно, было не до смеха... Такие ограничения были наложены на всех переселенцев старше 12 лет, в том числе на Героев Советского Союза, Героев соцтруда, кавалеров орденов Ленина и других заслуженных людей. Чеченский народ был обречен в ссылке на муки и страдания, на бесчестье и национальный позор. Оскорблений, более унизительных, чем выше перечисленных, невозможно было придумать для горцев.Автор этих строк, шестиклассник в год смерти Сталина, помнит и никогда не сможет забыть то унижение, которое испытали спецпереселенцы (чеченцы, ингуши, немцы), пришедшие на траурный митинг в школе по случаю смерти «Великого Вождя». Открывая траурный митинг, секретарь местной партийной ячейки срывающимся голосом произнес: «Прошу всех спецпереселенцев покинуть помещение... Враги товарища Сталина не должны здесь присутствовать...» Понурив головы, стыдясь взглянуть в лицо друг другу, один за другим покидали митинг чеченцы, немцы и ингуши. Депортированные народы в то время были полностью исключены из духовной и политической жизни страны. В энциклопедии, изданной в 1953 году, среди советских народов не значились чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы и т. д. Как ни старалась сталинско-бериевская клика набросить на чеченцев ярлык отщепенцев, предателей, большинство народов Советского Союза не поверило этому. Русские и казахи, украинцы и немцы (последние были депортированы из Поволжья в 1941 году) протянули руку помощи чеченцам и ингушам. Помогли пережить трудное время и сохранить свое национальное достоинство. Сегодня страшно представить другое к нам отношение... А если бы двери домов местных жителей оказались закрытыми перед нами? Ведь официальная власть еще до прибытия нас к местам поселения представила чеченцев и ингушей людоедами и изменниками Родины. Ведь в условиях продолжающейся войны не было слов страшнее, чем слово «предатель»... Ведь чеченцы и ингуши были поселены в семьи, из которых все мужчины ушли на фронт, на которых, то в один дом, то в другой, ежедневно приходили похоронки. Русские, казахи и киргизы делились с спецпереселенцами тем, что имели: молоком, картошкой. Местное население само жило в большой нужде. Главным, что помогло чеченцам выжить в то страшное время, сохранить свое национальное достоинство, была великая вера в Аллаха, взаимная поддержка, народная песня. Палачи есть всегда палачи, но люди простые, сохраняющие в своем сердце человеческую доброту, всегда сочувственно относились к беде любого человека, какой бы он ни был национальности... Многое забывается, с годами гаснут воспоминания горьких годин, но остаются в памяти народа имена тех, кто не остался безучастным к народной беде. Великая беда, случившаяся с чеченцами и ингушами в 1944 году, острой болью отозвалась в сердцах многих народов Северного Кавказа, Закавказья. Сегодня нам известны многочисленные факты, подтверждающие истину высказанной мысли. Рассказывают, что горские евреи, проживавшие в Грозном, в знак протеста против насилия над чеченским и ингушским народами категорически отказались занять освободившиеся дома и квартиры чеченцев и ингушей. В Пшав-Хевсурском районе Грузии в дни чечено-ингушской трагедии отслужили молебну по невинно пострадавшим чеченцам и ингушам. Некоторые жители Грузии были арестованы за укрывательство чеченцев и ингушей, не пожелавших покинуть свою родину. Народы Дагестана, насильственно переселенные в чеченские села, бережно сохранили кладбища чеченцев. Навсегда останется в памяти нашего народа поступок русского солдата (к великому сожалению, имя его осталось неизвестным), который, став свидетелем, как сжигают безвинных людей, в знак протеста застрелился на глазах своих командиров.
Никогда чеченцы и ингуши не забудут Ивана Васильевича Сергеева, Бывшего директора Республиканской библиотеки имени А. П. Чехова. Который в 44-ом году, подвергая себя и свою семью большой опасности, спас литературу на чеченском и ингушском языках от уничтожения «энкавэдэшниками». На протяжении 13 лет Иван Васильевич хранил у себя дома книги чеченцев и ингушей, веря и надеясь, что рано или поздно справедливость восторжествует, и изгнанные народы снова будут их читать на своем родном языке.
Не должно быть забыто имя В. И. Филькина, который мужественно выступил на 10-ом Пленуме (1973) Обкома КПСС в защиту чеченцев и ингушей, обвиняемых незаслуженно в предательстве и бандитизме.
В разгар режима несправедливости и насилия, словно гром средь ясного дня, явилась в 1947 году опера В. Мурадели «Великая дружба». Опера была написана к 30-ой годовщине Октябрьской революции и поставлена на главной сцене страны Большого театра. Опера рассказывала, о том, как сплотила народы царской России Октябрьская революция. Сразу же после премьеры опера была запрещена. Композитор подвергся травле. В постановлении ЦК ВКП (б) от 10 февраля 1948 года говорилось: «Опера является порочным как в музыкальном, так и в сюжетном отношении антихудожественным произведением». Что же послужило причиной столь резкой оценки оперы? Причина была в содержании оперы. Сюжет оперы возвращал зрителя к событиям на Северном Кавказе в 1918-1920 годы. Она рассказывала о дружбе народов, боровшихся с белогвардейцами, о той исторической роли, которую сыграли чеченцы и ингуши в этой борьбе. В дискуссии, развернувшейся в печати вокруг оперы, главный идеолог культа Сталина А. Жданов открыто заявил: «Помехой в дружбе народов на Северном Кавказе являлись в то время чеченцы и ингуши...»
Эта ложь не без умысла была пущена в оборот надолго и приносила свои плоды в политике, построенной на циничном принципе «разделяй и властвуй»: разжигая рознь между людьми и народами, легко было творить в стране беззаконие. Этим пресловутым принципом, к сожалению, не пренебрегают и современные российские политики – «демократы». Судьба оперы была решена, сильными людьми мира сего, однозначно: снять, запретить. Имя композитора в течение десяти лет было окружено молчанием.
В 1957 году Вано Мурадели приезжал в Грозный, чтобы вместе с чеченцами и ингушами порадоваться восстановлению автономии Чечено-Ингушской республики. Выступая на торжественном митинге, Вано Мурадели произнес такие слова: «Я безмерно горд, что в суровый час протянул руку дружбы своим собратьям - чеченцам и ингушам и по-своему разделил с ними горькую чашу испытаний, иначе я не мыслил восстановить в их глазах доброе имя грузина...» Композитор, произнося эти слова, каялся за действия Сталина, Берия, Гвишиани палачей грузинской национальности. Только мужественный человек был способен на такой поступок...
События, о которых рассказывалось выше, происходили в далеком прошлом... Пора бы, кажется, нашему народу все это забыть, «успокоиться» и начать жить по принципу: что было, то было и былью поросло... Но нам, чеченцам, никак не позволяют забыть свое трагическое прошлое, уйти от него... Идеологический капкан, поставленный нашему народу сталинско-бериевской группой в 1944 году, до сих пор не отпускает нас. Тень Сталина все еще витает над определенной частью российского общества. Все еще находятся люди, которые, вопреки неопровержимым фактам, стараются доказать. Что чеченцы в прошлом пострадали «за дело», что чеченцы - люди, генетически подверженные разбоям, жестокости, предательству. Если в советское время, напоминая о причинах выселения, нас можно было незаслуженно оскорбить только на бытовом уровне, то теперь, с начала так называемой «перестройки» и принятия закона «О свободе слова», возможным стало это делать открыто и в печати, и на телевидении. Никто за ложь и клевету по отношению к целому народу не наказывается. Привилегиями «свободы слова» широко сегодня пользуются недруги нашего народа. В своих инсинуациях они намеренно искажают историю нашего народа, стараясь вызвать к нему зло и недоверие со стороны российского общества. Их «старания» не остаются незамеченными российским обывателем... Откликаясь на материалы, опубликованные в «Грозненском рабочем» в связи с 45-летием депортации чеченцев и ингушей, житель Грозного Г. Зубков писал: «... Удивляешься, до чего они (чеченцы и ингуши - И. Г.) расплакались, что им было трудно, что были голодные и холодные. Сталин, мол, коренных сильно обидел, а, по-моему, им Сталина на руках носить надо, ведь он им жизнь спас. Нас послали на фронт, на смерть, а они этого не знали. В Казахстане пули не свистели...»
Во время второй «чеченской войны» солдаты после «зачисток» и погромов оставили на стенах Ассиновской участковой больницы такой «поэтический» автограф:
 
«Свободным чеченцам - багажный вагон», -
С горячим приветом Якутский ОМОН.
«Товарищ Сталин жив!» - эти слова были написаны крупными буквами на одном из блокпостов Грозного. Нетрудно догадаться, что писал все это не рядовой Иванов или Петров, полуграмотный паренек из российской глубинки... Автор приведенным выше опусом хорошо знал, кто такой Сталин и какую зловещую роль он сыграл в судьбе чеченского народа.
Уже после завершения второй военной кампании в Чечне корреспондент одной из центральных газет спрашивал у военного, как бы он отнесся к тому, если бы в его часть прислали служить чеченских ребят: «Да нормально. В молодые годы мне довелось служить с чеченцами. Мы были друзьями, - ответил он. И, задумавшись на секунду, добавил: «Но боевых патронов на учениях я бы им не дал. Чтобы они мне в спину не выстрелили...» Откуда все это? Все это идет из далекого 44 года. «Они стреляли в спину нашим бойцам...» - так, поверив ложной бериевской пропаганде, говорили о чеченцах и ингушах в местах, куда они были высланы в 44 году.
В чьих интересах было из народа, неоднократно подвергавшегося геноциду, делать образ врага России? Это было в интересах тех, кому понадобилось разрушить и разгромить сначала СССР, а потом и РСФСР под видом экономических реформ. Направив с помощью СМИ гнев бедствующего российского общества против маленького народа, Ельцину и его преступному окружению удалось вывести из-под удара тех, кто присвоил себе богатство СССР и продолжал грабить Россию.
Отмечая «заслуги» российских СМИ по дискредитации чеченского народа, «Независимая газета» в 1999 году, накануне второй военной кампании, писала: «... Стоит отметить, что момент сегодня гораздо более благоприятный, чем в декабре 1944 г. Сегодня общественное мнение в самой России, да и в мире, подготовлено средствами массовой информации к этой кампании...» Что можно сказать по поводу этого «откровения»?
И последнее. Еще в советское время в отношении депортированных народов был принят Закон о реабилитации 1991году.
Получил ли чеченский народ обещанную ему реабилитацию? К сожалению, нет. Государством до сегодняшнего дня не сделано ничего, чтобы возместить нашему народу хотя бы материальный ущерб, а политической реабилитации, как показывают приведенные примеры, до сих пор нет.