Сын, отец и дед

На улице образовалась необычная погода, перекрывающая планы фермеров и простых людей. Времена года, степенно проходящие в течение года, теперь же менялись каждый час: зима, весна, лето, осень — и так много раз за день.

Сначала снег ложился на землю, потом, не успев моргнуть глазом, жители видели, как он тает, далее становилось жарко и припекало так, что будь здоров и снова холодало, дул мерзлявый ветер. Но сами растения и природа не поспевали за такой переменчивостью и, например, когда повсюду зеленела трава, то на ней лежал уверенный снег.

Созывались собрания жителей населенного пункта, ибо больше помощи ждать было не от кого. Одни кричали, взмахивая руками и пытаясь обратить на себя внимание. И другие, более красные с отдышкой, в срыве голоса, молча топали ногами, но продолжали настаивать на своей, отличной от других, точке зрения. В конце концов, и те, и другие выдохлись, но к единому решению так и не пришли. Начали искать виноватых. Не нашли, но все хотели. Был там и один дедушка, который лишь прислушивался, что говорят и о чем суетятся люди. Через неделю решили собраться повторно. Народ расходился и дед в том числе.

Этого дедушку звали Порфирий, сын Иванов, по фамилии Пусть-так. Итак, наш Порфирий Иванович собирался на рыбалку со своим сыном – Валентином, сыном Порфирьевым и внуком Иваном, сыном Валентиновым.

Вот сидят уже они на рыбалке: стрекозы и комары летают возле реки, звон свинцовых грузил и блесен, удочки закидываются, а дед вдруг ни с того ни с сего и промолвил:

—Видели-нет, погода меняется слишком спешно, слишком спешно говорят. А люди на обсуждениях глотки рвут за право сказать что-нибудь. Даже ни к делу. Лишь бы что-нибудь да ляпнуть, главное, что твой ляп да ты и рад, ты и довольный. — сказал дед, потирая слегка раздраженный и дергающийся глаз.

—Тут даже меняется? Тогда зря мы рыбачим, сомневаюсь, что вообще кого-то поймаем. И даже при нормальной погоде ничего бы не поймали.

— Ты мне еще такое поговори! Чтоб мы без ничего, совсем пустые к бабам вернулись? Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить! А последний раз? Вот то-то же! Последний раз же поймали целых две щуки, а Катенька моя почистила да пожарила их.

—Да, а обе рыбы я поймал! —вскрикнул мальчуган, половина роста которого была в резиновых сапогах.

—Ну так знаешь об погоде и сборах? —спросил Порфирий, обратившись к Валентину

—Да, только что смыслу в том? Думаешь там, —Валентин кивнул в сторону, — они что-то решат? Сомневаюсь. Да и последние решение были достаточно спорные.

—Ох, не скажи, не скажи: все лучше, чем ничего. Возможно, они до чего-то там докричаться, дойдут. И палка раз в год стреляет, знаешь ли, — сказал дед, сдувая налетающих мошек с лица.

— Но придут они к чему-то приемлемому лишь через год. Да к тому же, что они смогут сделать с погодой, которая бурно меняется? Неужели начнут по летним месяцам снег плавить, а по зимним — замораживать на подольше? Бред какой. В чем причина такой погоды, что говорят метеорологи или они тоже разводят руками?

—Не знаю я, хотя ты прав. Может это от глобального потепления или планета чуть-чуть поменяла форму и бац – такое. Или солнце резвее вращается?

—Может, но маловероятно. Как знать...

Вдруг прозвучал голос Вани:

—Деда, можно я не буду больше стоять тут? Все равно рыба не ловится. Я хочу с рогатки пострелять, по банкам. А еще у меня от ожидания уже сапоги в землю засасывает—

мальчик попытался поднять ногу, но ботинок оставался внутри, и на виду у всех был только шерстяной носок. Резиновые сапоги беспристрастно зеленого цвета чавкали в сероватой илистой почве, безвозвратно затягивая обувь.

—А ты походи, малой, походи; не стой на месте. А то ведь повязнешь, потом до дома добираться в одних носках по траве будешь…Или тут останешься жить, с лягушками.

Иван — так звали мальчика— дернул ногой еще раз и , издавая напряженные звуки, наконец, сумел поднять ногу с одним ботинком и держа ботинок в воздухе, он заметил, как образовавшаяся ямка с трещинами, сжимается и наполняется той же водой, что и в русле.

—По банкам? — спросил Валентин вместо Порфирия.

Ваня указал пальцем на какие-то жестяные банки, кинутые тут у берега реки. Дед и отец разрешили, но сказали ему, что главное, чтоб по живым не стрелял. И сын, отдав удочку, принялся палить из рогатки по банкам.

—Давай тогда еще полчаса и закругляемся. Я еще машину хотел посмотреть, зря пригнал что ли.

—Хорошо, если что — помогу, главное — попроси.

Через час они, по возвращении осмотрев себя на клещей, ушли к машине, а Ваня как ни в чем не бывало уже пил с бабушкой(Екатериной) компот из сухофруктов и после вытирал полотенцем досуха посуду , которую она мыла в тазике. После Иван пошел играть в свои игры на приставке, которые так любил. Дверь в доме легонько скрипнула, послышался неторопливый дедушкин шаг. Отец отправил его домой, не мешать. Смотря на мирно пьющего компот внука, он сказал, причмокнув:

— Э-эх, прозябаешь! Не то, что мы, раньше. А вас и ни ремнем стегануть – не стеганешь, и в угол не поставишь на перевоспитание. Всё-таки нежные же вы какие-то. Даже боюсь, как бы слова лишнего не сказать, а то, не дай Бог, обидится кто, может еще зациклиться на этом, — пощипав свои седые усы, он кашлянул, оглянувшись. Это была его характерная черта. Достав и закурив трубку, он ощутил, как в голову ударило облегчение, а в легкие поступал смертельный дым. Внезапно нахлынули воспоминания. Заворожив Ивана завесой дыма, он сказал, что точно такие же завесы случаются на торфяниках, когда болото горит.

— И все, что создавала природа своими усилиями, разрушается, тлеет, но не воспламеняется. И в свое время мы никак не могли потушить его, после этой операции из команды объявлен один без вести пропавший, а все началось с брошенного мангала, маленькой искорки и рогоз, распушивших нутро по ветру.

Как бы между делом проверяя скрипучие дверные петли, Порфирий добавил, не умея говорить напрямую о сокровенном:

—Вот поэтому теперь в этих краях чаще обычного пролетают вертолеты над дачами, ибо пожары — это не шутки. Ну хватит о грустном…и дряни этой хватит, — и он высыпал содержимое табачной камеры в жестяное ведро, притоптав его подошвой, а потом кинул туда и саму трубку, — ерунда какая. А помнится же мне как еще мой прадед, только представь, как давно это было, учил меня лапти плести да дрова рубить. Часто, помню, в лес с ним ходили: грибочки собирали, ягоды; рыбу с ним ловили, поле распахивали, на лошадей упряжь набрасывали, да с плугом пошли, это тут саба;ном зовётся. Да-а, это всё было, а как-давно-то. Эй, ты меня вообще слушаешь?

—Не особо. Я слегка занят игрой. А ты что-то важное говорил?

—Да нет, внучок, это я так, о своем, о старческом.

Казалось, что от рассказов деда, его борода едва заметно выросла. Дед, осознав, что не может разделить воспоминания напополам с внуком, принялся довольствоваться их прокручиванием один.

— Ванька, а ну-ка сделайся встанькой и налей чайку или принеси стакан воды старику. Уж стакан воды я заслужил за детей и внуков. Хорошо ведь, когда есть кому принести в старости, не попусту говорю это.— разобрался Порфирий с дверью.

Но мальчик продолжил играть, а когда его торопили он в спокойном и малость раздраженном тоне повторял "сейчас-сейчас. Иду".

Дед с агрессивными взмахами и смирившимся вздохом вышел из дому наружу, идя к гаражу, где вымотанный Валентин — отец Ивана, корпел над машиной.

— Валя, Валя, леший бы тебя извел, какого сына ты воспитал, ты вообще знаешь?
— Бать, ты о чем? Каюсь, иногда малой и выносит мозг, хочется дать по одному месту, для профилактики, но я сдерживаю себя. Так будь добр объяснить, чем тебе не угодил мой сын, который на минуту— твой внук?

—Ага! Вот и вырос твой сыночка-корзиночка, видать считает себя самым главным или умным, да только глаз от игр не отрывает. Единственное, что попросил у него, самое простое — стакан воды принесть, а он как столб стоит…сидит. Ох ну и возьму же я ремень свой, солдатский, с блестящей бляхой, как застыжу да как проучу наглеца за дерзость.

— Я думаю не стоит. Лучше помоги мне открутить вот тут…

Внезапно на ремень деда села муха, потирая и смачивая слюной лапки.

Отец, паталогически боящийся всех насекомых, живя при этом в тайге, где кругом сплошные насекомые, за что его часто называли "тепличный замарашка", попятился назад к стене, но вжавшись в стену как уже больше нельзя вжаться, непроизвольно вздрогнул.

— Муха на бляхе! — указал пальцем Валентин на пояс деда.

Наконец, муху поймали, и как во всякой сказке, она оказалась не простой, а говорящей.

—Do you speak English? — спросил отец, как умел и знал, очень путанно сопоставляя слова на ломанном английском.

Муха молчала, продолжая свою привычную деятельность, окруженная банкой для закруток.

Отодвинув Валентина, к мухе решительно подошел Порфирий, с видом показывающего как правильно, и спросил:

—Sprechen Sie Deutsch? — спросил дед, как умел и знал, на не менее ломанном немецком. Муха по-прежнему молчала.

Решили позвать сына, мало ли он какие языки знает и разговорит своевольного зверя. Прибежал взволнованный сын, оглядываясь по сторонам, потому что не знал зачем его позвали.

—Ваня, сделай доброе дело, спроси у мухи что-нибудь, а, как умеешь и знаешь естественно?

Иван, покосившись на родственников, удивился необычной просьбе, но противиться не стал.

—Муха-муха, ты умеешь говорить? — с некоторым замешательством спросил, как умел и знал, мальчик.

—Умею ли я говорить?! Конечно умею! Ведь это негуманно, запирать живое существо и мучить бестолковыми расспросами, изверги. — на удивление мужичков ответила муха.

— Постой же, лихая; отчего не отвечала, когда мы — тут Порфирий обвел руками себя и Валентина — спрашивали тебя?

—Во-первых, я простая таежная муха; мне ни к чему знать то, что вы мне говорили. Я живу под разваленной телегой между спицами, в деревянном колесе. А, во-вторых, я видела, как вы вешали липкие ленты возле стен: вы запятнали свою репутацию. У нас это считается низостью и крайним неуважением. Мальчик ничего плохого не сделал, во всяком случае, ни в чем не был замечен, — повернувшись к Ивану, муха прожужжала. — Эх, загадывай, парень, и я исполню любое одно твое желание.

—Серьезно одно, почему всего одно? Обычно же всегда три, — спохватился Валентин

—Я не маг, не джин и не золотая рыбка, чтобы исполнять целых 3 желания. Каждая муха исполняет ровно одно желание, всегда так было. Не вы его установили — не вам его нарушать. Или ты что, хочешь покуситься на традиции, заложенные первыми мухами?! Вот если бы вы нашли ту телегу, так там каждая муха исполняет желание, а нас там пруд пруди, но это слишком далеко. Туда ни один человек не дойдет.

— А как же телега могла добраться до туда, если —как ты сказала— "ни один человек не дойдет"?

— Телега доехала — человек не дошел. Что тут непонятного? Сам подумай, уважаемый, ведь человек был на телеге, а ногами по тропе не ступал.

— Хорошо, значит, прояснили ситуацию. А теперь, Иван, — обратился Валентин к сыну, — самое время тебе загадать желание, но прежде подумай и загадай такое, чтобы оно выручило нас всех.

—Да, внучок, —Порфирий приглядывался и протирал банку с мухой, обращая её к мальчику, — да, Ваня, делу время – потехе час.

— Фух, ну хорошо…Слушай муха, хочу, чтобы мы все оказались в том месте с телегой,— смотря на оранжевый вертолет, облетающий дачи и ближайшие леса, загадал Иван.

Они очутились в необычном месте, лишь частично похожем на хвойный лес, ведь птицы тут звучали чаще обычного, трава почти не росла, а деревья в округе росли вьющимися, и так плотно друг к другу расположены, что нельзя было пройти сквозь них.

Сначала дед и отец, да и сын то же, начали горевать, потом обрадовались найденному источнику желаний и каждый принялся загадывать своё. Чтобы заявить себя, вырезали на дереве свои имена: "Здесь был Порфирий, Валентин и Иван". Все были счастливы, но счастье длилось недолго. Пойманная муха добавила, что отсюда, из леса, нет выхода, ибо кто сюда попадёт, тот не выберется.

Дед собрал семейство вместе и нашептал, что в случае неудачных переговоров, передавить всех мух и, возможно, благодаря угрозе они нашли бы выход и тогда они были бы свободны.

—Не отпустим, ведь мы такие же заложники ситуации, в одной лодке. Мы то же, как и вы, были людьми, но пожелав перенестись сюда, где много мух, исполняющих желание, спустя долгое время, чтобы не обезуметь от одиночества, мы начали превращаться в тех самых мух, ведь каждый из нас появлялся тут поодиночке, а вас тут трое. Надеюсь вам удастся выбраться отсюда, а место тут темное и непроходимое, поэтому никто не может сюда прийти, да и выйти никому не удавалось, как сами понимаете.

—М-да, фантастика, не иначе! —произнес дед, изучая необычный узор на коре деревьев.

—Нет, всего лишь сказка, так для развлечения, — сказала муха, ранее бывшая в банке.

—У нас произошла беда; погода неуправляемая, а времена года меняются за считанные часы. Как быть, ведь помощи ждать не от кого, а у людей поля, пашни, людям надо сажать, собирать урожай, природа начинает загибаться?— осматривал незнакомую местность Валентин.

—Да, никаких инструкций не поступало, верха молчат, словно обиженные или в рот воды набрали, — переминался с ноги на ногу Порфирий, простукивая деревья, что стальные бочки.

— Как знать, —жужжала муха, —в нашем лесу нет никакой непогоды. У нас вообще всегда так темно и глухо запаяно из-за этих переплетенных между собой деревьев, что мы все ориентируемся по звуку.

— Возможно, мы могли бы пожелать избавления от этого караула, и всё прошло бы, — предложил Иван.

—Нет, невозможно, — ответила муха, — "почему?" – спросишь ты, ведь спросишь? — да потому, что чтобы исполнить желание мы, мухи, должны знать его причину и суть. То есть из чего состоит и чем вызвано то, что ты желаешь. Это скрытое условие. Для нас ваш катаклизм неизвестно чем вызван, мы не знаем причину его возникновения, вы и сами не знаете, поэтому тут мы вам не поможем.

—Клятые дополнительные условия! — от злобы крикнул дед.

— Значит, раз мы отсюда не выберемся, да и там такое происходит, то мы с радостью останемся тут, тем более тут есть почти безграничные желания.И мы все равно не выберемся отсюда. Ведь так, муха, я прав?

— Совершенно верно: сюда невозможно дойти и еще более невозможно покинуть это место. Ну делайте как знаете, люди, — сказала муха, — вам виднее.

Семейство разошлось кто куда, загадывать желания и каждый загадывал, что хотел пока мальчик тщетно пытался развести огонь, выпросив у мух лишь один топор. Деревья не рубились, а топор застревал и тупился или отскакивал от коры. Пришлось выпросить обычные поленья. Интернета не было, но он отследил геолокацию места с телефона. Послышался треск. Иван надергал травы, листьев с деревьев. Кинул охапку на костер. Пламя приутихло, а после пошел едкий слезоточивый дым. Столб плотного дыма, поднимался вверх, сквозь вьющиеся стальные деревья. Наконец, он получил то, что хотел, пока Порфирий и Валентин отговаривали мальчика и махали на него рукой, продолжая осыпать себя безграничными желаниями и ненужными вещами. Спустя время что-то произошло там, в небе. Он слышал этот звук раньше и часто выбегал на улицу из дома, помогать взмахами облакам и пытаться догнать это. Это был вертолет, осматривающий лес. Заприметив костер, пилоты вызвали подногу. После нескольких часов прилетели спасатели и вытащили оттуда заложников стального хвойного леса. Все были рады, что так закончилась эта история, однако катаклизмы в городе не прекратились.

На следующий день после возвращения сын, отец и дед пошли в баню.

—Только крестик сними, а то на теле расплавится, — сказал Валентин Ивану.

Они сидели в шапках и полотенцах.

—Всегда спросить хотел, почему на шапке написано "царь" и "царица". Именно определенные искал?

Дед слегка смутился от такого, неожиданного и личного вопроса:

—Это мы…с бабкой надевали. Она выбирала…Да

—Понятно.

После они хлопали друг друга колючим ароматным веником и выбегали на улицу, где среди зеленой травы гулял прохладный ветер. Там стоял красный стол и там же они сидели, помешивая чай и охлаждаясь после бани.

— А я утром, во время тумана ежика видел. Правда на нем не было ни грибов, ни яблок, — сказал дед.

—Разумеется, они же не переносят на иголках еду. Лишь для отпугивая и самообороны.

—Да? Даже не знал о таком интересном факте, спасибо сынок, теперь буду знать, — сказал дед, зевая от свежего загородного воздуха.

—Но, согласись отец, мы пережили невероятное: попали в лес, где деревья не берет топор, загадывали столько желаний и, хотя оттуда никто не выбирался до нас, но мы живы-здоровы и сидим тут, чай вот пьем.

—Да, ты прав. Я думаю нам стоило бы поблагодарить Ваню, считай он нас и спас — наш маленький герой.

Позвали Ваню, хвалили за упорство и спасение, он пил вместе с ними чай, но долго просидеть в халате на улице не смог.

— Мне холодно, можно я переоденусь и посижу с вами еще?

—Да, приходи как переоденешься, — сказал Валентин.

—Сибиряк это не тот, кому не холодно, а тот, кто тепло одевается. Вот как. Народная мудрость. Поэтому, Ваня, иди скорее в дом, пока не простудился.

И когда Ваня пришел, они продолжили обсуждение. Мужички наслаждались своими тапочками, полотенцами со змей-Горынычем, с гордостью осматривая свой участок и чужой. Смотрели у кого стоит спутниковая тарелка, у кого – нет. Смотрели на забор, а дальше заброшенный участок, полностью поросший крапивой.

—Может хватит уже пялиться, куда не попадя? Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! — сказал Валентин, удивившись, что именно он, а не Порфирий произнес эти слова.

—Да, да, твоя правда. Но что касаемо мух? Кажется, что решение должно прийти само, будто оно где-то рядом. Мы это чувствуем, обязательно, но где точно находиться черт его знает.

—Слушай, сынка, а я все думаю, — почесывая свои белоснежные нагрудные волосы, — а может ведь быть еще подоплека какая-то с мухами. Не может быть с ними прямо всё так гладко: ведь есть явно еще какие-то правила и доп. условия.

— Но ведь они могли бы знать кого-то кто знает не конкретно про это, но в ладах с природой и хорошо, если не идеально, ее понимает. И все же этот человек…или любое другое существо было бы полезным нам, пусть хоть это будет знакомый знакомого и так много раз, или пущай даже это будет дальний родственник мухи по левой пятке в правом колене, но попробовать стоит: не попробуешь – не узнаешь. — проговорил Порфирий, трижды чихнув, так что аж воробьи всполохнулись.

Валентин устало выдохнул, видя, как надолго затянется разговор.

Тебе самому не кажется это странным, что они могут знать кого-то…просто гипотетически, то есть говорим без всяких оснований, что кто-то где-то там знает о плохой погоде и не просто расскажет о ней, но и сможет указать на причины нашей проблемной погоды.

—Наша погода всегда была проблемной и недружелюбной.

— Но ты ведь пойми, что в последнее время она еще более дурацкая, чем обычно. Это не возвышенные чувства, но хочется просто жить под солнышком и небом. Хотя что в Гондурасе, что в Швеции, что в Антарктиде — солнце всем из космоса светит одинаково, но где-то Земля ближе к Солнцу, где-то она дальше от Солнца, поэтому и холодно по-разному.

—Сына, ты меня что ли поучаешь? Спасибо за ликбез, но я уже знал это до тебя. Уж пусть яйцо курицу не учит, ага, сын? — Порфирий напряг закрытые глаза и потирал указательным и большим пальцем брови.

—Нет, пап, просто нужно понять стоит оно того, а если даже стоит, то я не возьму сына с собой на Кудыкину Гору, неизвестно куда. Чтобы что?

—Но он ведь будет под нашим строгим контролем. Разве ты не хочешь передать Ване какие-нибудь навыки туриста и выживания в лесу? Что-то же должно передаться ему от умений: научить его вязать узлы разные, ориентироваться, опознавать съедобные плоды растений.

—Как минимум учить его разжигать костер уже не нужно, — прогоготал со смешком Валентин.

—Ладно, что-то меня подташнивает, пойду перекушу, может солененькой воблы с пенным, а ты обмозговывай мои слова.

Порфирий встал со стула и жестами окинул сидящего на стуле Ивана.

—Надо парню набраться силенок, вишь какой тощий, как щепка! — и Порфирий ушел в дом греться, только мотыльки на фиолетовой керосиновой лампе блестели, как никогда хорошо. Отец с надеждой и интересом посмотрел на сына:

— Ну что, сына, хочешь в поход?

— То есть в лес, с ночевой?

— Да-а, и кажется всех нас ждет длиннющая дорога. И не одна ночевка.

— Думаю можно.

—Славно, вот и пошли уже в дом: холодает на улице, у меня из носа потекло аж. Пошли, пошли!

И они ушли в дом, потушив лампу.Так они и просидели до глубокой ночи, но возле забора было очень тихо. Так они пару раз еще сходили в баню, ополоснулись прохладной водой, чтобы облегчить боль от укусов комаров и мошек. Чувство холодка, пробегающего по коже, снимающее пульсирующее нытьё на месте множества зудящих волдырей. Нет ничего приятнее этого.

— Господи! Где вы пропадали? — послышался милый голос Екатерины, встречающий их у открывшейся двери.

На следующий день они собирали вещи в долгий поход. Компас, спички, торфяные круглые брикеты. Каждому взяли по рации. Не обошлось и без консерв. Снабдились всем необходимым. Дожидаться следующего дня не стали и после сборов в путешествие отправились, немного посидев на дорожку.

—Дед ты куда собрался: в путь-дорогу или на маскарад, — сказал Иван деду, надевшему традиционную белую рубаху с воротом, кепку с розовым бутоном и холщовые штаны.

— Мы ведь в сказке, поэтому оправдано жанром. К тому же чего он без дела лежит. Нутро говорит, что пригодится как-нибудь.

—Ну ладно, тебе виднее.

Решили ориентироваться по навигации Ивана. Они ушли из дома, потом вышли за порог, за забор, потом в лес, дальше и дальше. Сквозь рощи, другие населенные пункты и дачи они пробирались всё ближе к цели. Там была ни одна куча ушибов, и каждый день они осматривали себя на наличие клещей. Пересекали глубокие обрывы по стволам деревьев в хвойной чаще, пересекали гребную понтонную переправу, где через реку качался протянутый стальной трос или разбежавшись, забегали вверх на земляные холмы, если то было необходимо. Шли долго и сердито, но несмотря на всё, продолжали пока, наконец, не дошли до какого-то поля с одуванчиками, а дальше — дикие зеленогривые березы.

—Ой, дуньчики, дуньчики! — обрадовался Иван.

Все деревья окружали поляну вокруг и, казалось, своим уплотненным расположением указывали на темный проход в самом конце. Летали бабочки, стрекозы и природа будто оживало, но не подпускало, не давало коснуться себя. Мужички не знали, что им делать дальше, но не растерялись. Они увидели яркий-преяркий солнечный свет до боли, до защемления в груди знакомые места, где никогда не были. Но не растерялись и, не задумываясь, пошли дальше, куда глаза глядят. Озирались вокруг на еле-еле пошатывающиеся стволы деревьев. Пока шли, увидели подберезовики, решили собрать грибов. И Порфирий укладывал пару к себе в рюкзак, приговаривая "не пропадать же добру", и он же отломал себе с зеленоватой корой сук осины, долго же он его крутил, мотал туда-сюда прежде, чем он поддался и отошел, но дело было сделано. Зашли в лес, идут-бредут по стёжке, слышат кукушка кукует. Дед обратился первым:

—Кукушка-кукушка, сколько мне еще жить осталось?

Кукушка молчала.

Обратился отец к кукушке:

—Кукушка, скажи пожалуйста, сколько я еще буду жить на этом свете?

Кукушка снова молчала. Не утерпел сын и пристально, прищуриваясь, посмотрел на молчаливую птицу. Решил спросить сын. Он начал очень простодушно и обходительно.

—Кукушка, родная, сколько же мне еще ножками по земле ходить?

Птица опять молчала. Тут мальчик, не стерпел такой наглости, от ярости взял рогатку и камешек да как выстрелил по кукушке. Наконец она начала куковать, быстро и боязливо, что было мочи. Выдохнувшись, птица прокричала обидчикам:

—Идиоты, я даже не кукушка! — сказал воробей и улетел.

У всей семьи глаза на лоб вылезли.

—Ничего себе. Вы видели это, говорящая птица!

—Это потому, что мы в сказке, тут у них за норму взято. Но палить было лишним, живое ведь существо, — заключил дед.

—Это поэтому ты надел белую рубаху, вместо практичного лесного костюма? Кстати, тебя еще слепни и комары не растерзали, — спросил Валентин у Порфирия.

—Да, конечно, это что касается первого, а по второму: нет, не едят, я ведь хорошо от них побрызгался.

Пошли дальше видят волк на четвереньках бегает с овцами. Мужички с осторожностью подошли ближе, а волк им и говорит:

—Колобок, колобок…тьфу тебя; мужички-мужички, я вас съем! Вы или платите, или я вас съем. Петь вы ведь не умеете?

— Не ешь нас, волк. Петь мы не умеем, мы простые мужички. И сколько ты хочешь, серый?

— Пятьдесят деревянных, и я вас отпущу. Аль нет у вас таких денег?

— Ну как же нет, конечно есть!

И все спешно потянулись в карманы рюкзаков: скинулись и пересчитали — с облегчением вздохнули. Дали волку, волк пробует на зуб круглые торфяные брикеты и от удовольствия клацает зубами, махая хвостом.

—А-а, ольховый торф, ценно. Это хорошо.

— Обижаешь, какая ольха? — береза и зеленые мхи!

— Ну не суть, главное, что показательно, не липовые.Главное, что не липа. А то, знаете, не люблю, когда меня обманывают, — и он показательно щелкнул челюстями.

—Волк, а Волк, а зачем тебе деревянные, неужели у вас есть магазины или вы что-то покупаете?

—Ну конечно, только не совсем. Видите ли, лиса управляет всем в лесу и если мы живем в лесу, то обязаны ей платить аренду. И хоть у нас есть сила, но она хитрее и умнее, а еще мы этими монетами согреваемся зимой, когда совсем приспичит. Хотя в последнее время отчисления повысились, ну сами понимаете, инфляция – всё дорожает. Я уж подумываю занять у кого-нибудь. У вас случаем нет еще сто пятьдесят в придачу? Верну, как только, так сразу – честное слово.

— Нет, извини волк, нету.

—Эх, печально, ну тогда уходите поскорее, пока я не разозлился.

И они собрались идти дальше, как внезапно увидели, что волк бежит к ним с просьбой.

—Постойте, хочу попросить вас, можете успокоить стадо, а то оно меня не слушается совсем. Это вызывает глубокое чувство фрустрации и досады. Только побыстрее, пожалуйста, — осматриваясь по сторонам, нащелкивал волк. Семья согласилась, и они подошли к стаду баранов. От них слышалось недовольное блеяние.

— Не смешите меня, вы не просто стадо — вы остолопы! – таков был 1-й

— А вы, уважаемый не считаете себя стадом, хотя родились, жили и живете в нем? — таков был 2-й

3-й баран ничего не говорил и делал байронически задумчивое лицо, смотря на небо, не замечая никого.

— Друзья, давайте спокойно разберемся, в конце концов, мы цивилизованные бараны. — таков был 4-й

— А-а, как я вас всех ненавижу, стадо! — выкрикивал 5-й, но его игнорировали.

— Святой агнец мой, это же конфликт, конфликт! Эх, вечная проблема…из поколения в поколение... — таков был 6-й

— А вот, когда я был совсем ягненком, никаких конфликтов не было. Ну было же время, да раньше было лучше, и трава была зеленей и вкусней.— таков был 7-й

—Да-а, тогда трава вкусней, потому что натуральная, без химии.— таков был 8-й

9-й просто хихикал и расслабленно слушал очередную перепалку.

10-й баран хотел сказать своё, но его постоянно перебивали.

11-й говорил: "Это всё заговор, заговор тайно ложи баранов!"

12-й ничего не говорил, но делал бескорыстное добро, ласкаясь к волку и мужичкам.

—Вот видите, я никак не могу их успокоить. Помогите, прошу вас.— потрепав по голове 12-го барана, волк посмотрел на мужичков.

—Но вы ведь волк, —произнёс Валентин, — вы не можете их просто съесть или запугать?

— Ага, вот так сразу! Я же...выращиваю их и продаю, а если съем, то жить мне потом на какие шиши? За аренду ведь платить лисице надо, будь она не ладна.

— Можете натаскать им воды и отборной травы, тогда они не будут жаловаться.

—А можно так: послушных хорошо кормить, а буйных хворостиной отходить?

—Кнут и пряник? Что вы, это же неэтично и негуманно!

—Ну ладно, спасибо, можете удирать поскорее да не говаривайте никому, что видели меня, прощайте!

—Ладно-ладно.

И мужички ушли. Идут по протоптанной поляне дальше. Вдруг видят — медведь: ревет большой на пеньке, потерянный.

—Что ты, Миша, плачешь? Может обидел кто косолапого?

Медведь печально взглянул на мужичков, вытирая лапами слезы.

— Эх, здравствуйте, человеки. Украли у меня стадо баранов. Я ведь не простой медведь, а еще и пастух. Да только отвлекся я на отдых, как меня под солнышком разморило, уснул. Просыпаюсь, а стада-то и нетути.

—Подожди, Миша, нам нужно обсудить кое-что.

Медведь продолжил всхлипывать, заедая горе дикой малиной с куста. Собрались мужички в круг, обсуждать дело.

—Надо что-то думать, —сказал дед, — предлагаю выдать медведю, что мы видели волка, он-то его изломает в гармошку.

—А если волк скажет, что мы помогли ему и мы его сообщники? Что тогда? — упирался Валентин.

—Тогда он и нас заодно с волком изломит, — сказал сын, — Хм, а может мы с медведя обещание возьмем не трогать нас, если покажем ему, где стадо

—Точно, — подхватил Порфирий, почесывая бороду, — а в дополнение у волка есть 50 наших деревянных, и мы скажем, что он их украл.

— А если вскроется, что волк их не крал, а мы добросовестно заплатили за проход. Миша не любит ложь, это во всех сказках написано. К тому же волка жалко, у него у самого жизнь не сахар.

— Но он хотел нас съесть! Сколько волка не корми, он всё в лес смотрит, — возразил дед.

— И все же не съел, а лишь припугнул. Тогда договорились, итак, берем с медведя обещание не трогать нас, показываем волка и про деньги ни слова.

Они подошли к ревущему медведю, осматривавшем лысый куст малины.

—Ну давай, "глава семьи", договаривайся, — сказал Валентин.

Порфирий надел свою особенную народную рубаху и подошел к животному, тыкнув его в спину.

—Чего тебе, мужичок? — обернулся Миша

—Мы, так да, поразмыслили и решили помочь тебе, но нам надо убедиться в безопасности и взять с тебя слово, что ты нас не тронешь, если мы покажем тебе твоё стадо.

—Так видели его, где оно?

—Сначала слово.

—Да, я вас не трону ребятки, а теперь быстрее покажите мне моих бесценных баранов.

— Пошли за нами.

И они отвели его на поляну ко входу в лес, почти к полю с одуванчиками.

— Ах ты! — вскрикнул медведь и, разодрав его, выгнал далеко-далеко — Сверкай лапами, серый! А вот и мои дорогие! Спасибо вам, друзья.

—Пожалуйста, Миша.

—Раз вы мне помогли, то и я вам помогу. Я не буду брать с вас плату, как должен, хочу пропустить вас бесплатно. Это мой подарок вам. И еще кое-что: поведаю я вам про книгу одну, она поможет решить любую проблему, ведь проблемы всегда присутствуют у всякого. Есть в лесу книга одна. Очень хорошая книга "руководство ко всему" называется. Так вот, стоит только подумать о проблеме, которую вам нужно решить и план решения появится в доступных последовательных шагах. Лежит она между трех сосен, под каменным дольменом.

—Спасибо тебе большое, Миша.

— Не за что, ребята. Сам я медведь, и хоть говорю, но ни грамоты, ни чтения не разумею. Да и неуклюжие лапы не позволяют листать хрупкие и ломкие страницы. Поговаривают же, что книгу сделал в 16-ом веке один летописец, использовавший особые чернила по утерянному Византийскому рецепту. Потом он книгу скрыл и изначально, написанная для Ивана Грозного, будто бы в его библиотеку, но после пропавшая, ибо побоявшись, что книга будет использована в дурных целях, он закопал ее где-то тут, но самого его поймали и казнили

—Откуда ты это знаешь, ведь ты не умеешь ни писать, ни читать?

— Это мне рассказывал дед, которому рассказал его дед, а тому его дед…ну и так далее. Хотя, понимаешь, может любая часть легенды или вся целиком является просто выдумкой — не более, чем бородатая байка. Мне самому интересно узнать, что там. Да только не могу стадо оставлять, да вместе с вами то же не смогу пойти — надо дорогу сторожить. Ладно, прощайте, друзья и удачи вам!

Ну всё, достаточно существ повидали. Пошли они дальше — видят бабушка среднего роста изогнулась чуть не пополам, в белом платке в красную крапинку. Сама румяная, живая, полная сил и энергии, чересчур для бабушки.

—Видать молодость решила вспомнить, — сказал семье дед.

—Вижу вас и слышу вас, родненькие. С чем пожаловали к старой с косой?

—А вы прям как смерть, то же с косой…— неучтиво заметил Валентин, на что старушка в том же весело-искреннем тоне ответила:

—Она, сынок, она собственной персоной.

На эти слова никто не отреагировал, но крепко держались за них, подумав, что бабушка по-старчески шутит, присматриваясь на развевающееся волосики под платком и её бодрые движения. Перед ней было как-то тяжело дышать, практически нельзя было надышаться перед ней. Поэтому наши герои поворачивали голову в сторону, насколько позволяли рамки приличия.

— Ну, мы пошли, нам еще нужно по своим делам кой-куда сходить?

—Как? Куда это пошли, нет; я не разрешаю. Хоть хотите – не хотите, а токмо я вас не пущу. Коли сыграете со мной и притом выиграете, то ступайте, даже и на все четыре стороны. А сейчас нет, — косила траву бабушка в перчатках, расчищая место под саженцы цветов.

—Гм, а во что же будем играть, бабуся? —спросил Порфирий.

—Да во что умеете, в то и давайте. Можем даже не играть, а посоревноваться, в чем хотите: в беге, в прыжках в длину или высоту. Или загадки поотгадываем. Словом, могу во всё, где есть соревновательный элемент.

— Загадки…чертов сфинкс, загадки еще тут отгадывать. Уже солнце садится, привал нигде не разбили.

—И не перечьте, не сговаривайтесь и без шушуканья. Относитесь с уважением к моим преклонным летам, к тому же я в музыкальной школе училась. У меня идеальный слух.

И как победить того, кто знает все правила, все комбинации? — подумал Валентин. — Это надо же…хм, а что если сыграть на ее невнимательности?

Пока Валентин пытался найти ответ на вопрос, Порфирий, покрывшись легким старческим румянцем, невольно ловил на себе вдохновенный взгляд старухи. Она, вытянув руки в замок, крутила ногой на месте.

"Сбить с толку – точно!" хлопнул себя в лоб Валентин. Пока дед отходил, и старуха придвигалась ближе, Валентин решился говорить с ней.

—Эм…уважаемая, давайте я с вами сыграю…в шахматы.

— Давайте без "давайте", Валюша.

Валентин удивился тому, что старуха знает его имя.

—Может лучше вправду в шахматы? — предложил Порфирий.

—Ох, ну если вы так хотите, ладно. Черно-белые фигурки ваши. Шахматы так шахматы.

И на пеньке, где возле лежала коса появилась складная доска с фигурами внутри.

— А что они не разложенные?

—Вам не угодишь, я же не фея и не волшебница. Много хотите да дать взамен нечего. А вот еще какая штука. Да, вспомнила, на что играем, милыя?

— На пропуск нас дальше?

—Мало, на кону ведь вы все.

—Ну ладно, что можете предложить?

—Есть у меня тут рядом погребок закрутки с прошлого года, хорошие, вкусныя.

—Э, нет, у нас у самих есть что пожевать, бабусь. Ты нам лучше дай, что только у тебя есть и больше ни у кого. Нам бы неплохо было бы знать, где находится Руководство ко всему?

—Ну что ж, и такую просьбу удовлетворю. Но в случае если победите.

Старуха достала из правого кармана один пузырек и из левого другой.

—Вот, живая и мертвая вода. Хорошая вещь, да, но для меня бесполезная. Вы не смотрите, что флаконы маленькие, но тут целую ораву богатырей можно оживить. Да, хорошая вещь. Договорились? Всё честно, — под конец добавила старушенция, дав осмотреть пузырьки в руки. — Убедились? А теперь и разыграться можно.

И бабушка возле пня пожала руку Валентину, прогнула спину и прекратила заниматься саженцами, потирая ладони и расставляя фигуры на доске. Они играли в классические шахматы без времени. Сын помогал, пользуясь искусственным интеллектом, который просчитывал ходы. Но и это не особо помогло. Тогда к противостоянию решил подключиться дед. Он, будучи в рубахе, нацепил на ноги белые полотняные штаны, уложил, насколько возможно, свою бороду и волосы. Взял балалайку и помчал брать нараспев народные песни:

" Живет моя отрада в высоком терему…" — было слышно от него. Старуха так загляделась на него, вдохновенно вздыхая, что проморгала важные позиции, будто поддаваясь. Валентин сыграл блестяще. Было две ничьих и одна партия за мужиками, это была победа. Однако у деда уже заканчивались стихи и песни, и он уже порядочно вспотел. По свойственной ему привычке, дед оглядывался назад, смотря нет ли там кого.

—Эх, ну раз проиграла, значит всё по-честному, как договаривались. Она отдала им флакончики в несколько крат меньше тех, что она показывала. Ворчливо достав из кармана бумажку, она начертила дорогу к тайнику у трех сосен.

—А почему такие малёхонькие? Были ведь другие?

— Тут по 10 капель и той, и той. А вы думали я буду вести дела честно и играть в поддавки? Как бы не так. Ну, ребят, так же нельзя, сказок не читаете что ли? Гляньте в бумажку, по ней пойдете, и дойдете до своего руководства. А еще с вас одежда этого, милого. Хочу на память себе оставить…когда встретимся с ним вновь — произнесла она, махая рукой уходящим странникам, заглядываясь на Порфирия. Порфирий был рад, что всё это кончилось, потому что кажется он простыл.

—Ну ты дед исполнил, — удивился Иван

— Да, браво настоящему артисту, — крикнул Валентин

— Ну, видно не зря взял с собой, пригодился костюм. — прочищал горло Порфирий.

Пошли по бумажке. Иван увидел болото и там даже квакали лягушки со стрелами, а на краю маячило что-то желтое. Оказалась морошка. Двинули искать ягоды, потому что Иван сказал, что не ел никогда такой странной ягоды, вот они пошли с дедом достать её. И пока собирали, погрузились по пояс в жижу и чуть сами не утонули, но к счастью сразу подоспел Валентин и вытащил их. Им повезло выбраться оттуда целыми и невредимыми.

—На что вы вообще туда полезли? — крутя и отряхивая Ивана от болотной, нервно повышал голос Валентин.

Никто не решился ответить. Морошка была собрана, а мужички пошли дальше.

— Без сучка – без задоринки, — опираясь на палку, осматривался Порфирий.

Пришли. Где-то тут должно быть. Кое-как они разобрали поросший мхом дольмен, три сосны, достали сундук дубовый и достали книгу в красной обложке с золотыми уголками. Открыли, а она пустая.

—Неужели обманул нас медведь? — спросил Иван

— Иван-дурак и точно, то-то тебя так называли, надо же подумать о чем-то. Пускай Валя откроет.

Валентин открыл книгу, задумавшись о плохой погоде. На книге, как чернилами начали вырисовываться понятные буквы с рисунками. И он начал читать вслед за проявлением слов:

—Чтобы устранить непогоду, вам нужно найти того, кто отвечает за погоду. Вам нужен Стрибог. Божество древнерусского пантеона с неустановленными функциями, однако, традиционно считается богом ветра. Также отвечает за погоду. Чтобы улучшить погоду вам нужно обратиться к нему с молением. Вам нужно пройти в капище, там он обитает и поднести ему дары. Итак, для устранения непогоды вам необходимо:

1.Сделать тотем Стрибога, который приведет вас к капищу.

2.Совершить жертвоприношение или поднести дар Стрибогу.

3.Когда вы его увидите, то нужно отнестись к нему с уважением, ведь он довольно вспыльчив и грозен.

4.Попросить его о хорошей погоде.

5.Готово!

На странице проявилось: "все ли доходчиво написано?"

—Да, спасибо— закончил читать Валентин.

—О, ну как же возможно? Я так вам высмотрю это капище! —сказал дед, вдоволь натерпевшись произошедшим — Я посмотрю куда могу достать.

И Порфирий, зевнув и размяв суставы, принялся высматривать капище. Смотрел под водой, смотрел и на высоком сибирском кедре и сосне, смотрел на небесах, но нигде не находил он капища. В это время Иванушка решил отдохнуть и понаблюдать за дедушкой. Иван сидел под тенью дерева, грыз вкусный брикет клубничного киселя, а после достал варган и, сложив ноги по-турецки, бренчал на нем, наслаждаясь природой. По рации Порфирий сообщил, чтоб его вытащили и пробником живой и мертвой воды привели его в чувства.

—Такая импульсивная спешка до добра никогда не доводила, —сказал Валентин

—Понял, я уже понял: делать, не подумав, с кондачка — это очень незрело.

Близился закат. Поев и успокоившись, сын и отец легли спать, пока дед, мучаясь бессонницей сидел на холодной земле и строгал тотем. Он не мог оторваться от трескучего костра. Пламя костра плясало, игривое и живое.

Утром они собрались, тотем показывал магнитным притяжением дорогу. Выставили подношения капищу в виде собранных ягод, шишек и съедобных грибов к большому тотему на холме. Они ожидающе смотрели на тотем, но было по-прежнему тихо. Вдруг из чащи прорезался мужской бас.

—Обернитесь назад, смотрите туда — там птичка!

Обернувшись назад они увидели, что никакой птицы там нет и на поляне, возле тотема, уже стояла, как будто сотни лет, изба, а в двери смотрел на них низенький старичок.

—Уважаемый, а…эм, совершенно абсурдная ситуация, но все же рискну: вы Стрибог?

—Он самый, я тот, кто вам нужен. —спускаясь, он шел к ним, но потом резко повернул к корзине с подношениями, положив на траву свой цилиндрический гречневик и порыскав пальцами в густой пепельной бороде.

—Так значит вы управляете погодой?

—Да, это всё я. Я наслал на вас эту странную погоду, неплохо да? Я старался сделать что-то оригинальное, потому что как будто почти всё уже где-то когда-то было: потоп уже был, метеориты, экстремальное похолодание — прошлый век. Вот я и решил сделать вам быстроменяющуюся погоду, чтобы времена года менялись ежечасно. Да, это тоже я, —сказал Стрибог, перебирая корзину с подношениями, ни на кого не обращая внимания.

—Мне казалось за времена года отвечают 12 месяцев, — сомневался Иван

—Ну где-то они, где-то я. А по существу мы все вместе. К тому же со всеми можно договориться,— возразил Стрибог, поедая ягоды, — молодцы, что зашли: не зря всего-всего насобирали, ай порадовали старика!

—Так ты переделаешь погоду?

—Ха-ха, с чего вдруг, мил человек? Человечество забывает про природу, про бережное отношение к ней, хотя не вы таковы, но вообще я не поэтому разгневался на людей. А потому что мне слишком одиноко, и никто ко мне не приходит, а у меня ведь даже самовар есть, серебряный, 18-го века. Никто не хочет ко мне ходить.

—Ну да жить в такой беспробудной дали. Странно удивляться отсутствию гостей в вашем доме: место совсем не подходящее, да и доберется не каждый.

—Если хочешь, можем устроить тебе гуляние, чтобы поднять твое настроение? Там будут люди, веселье, песнопения, ну?

—Я не знаю, ведь во мне свербит такая печаль, которую, пожалуй, ничто не может заделать. Слишком легко вот так судить с чужой стороны, взмахнуть: "найди себе занятие и просто отвелекись". Это так не работает, и мне совсем не легче от подобных слов!

—И все же тебе стоит попробовать! Не попробуешь — не узнаешь.

—Так уж и быть, соглашусь. Но я не обещаю, что погода улучшится — только если мое настроение улучшится.

—Вот и договорились! — радостно объявил Порфирий.

Стрибог пожал каждому руки. И все направились на выход из темного леса, благо Стрибог помог.

Устроили вечернее застолье: дачи, ночь, темнота стояла на улице, кузнечики стрекотали и фонарь на доме освещал стол, на который налетали мошки и мотыльки. На столе стоял удачный арбуз, персики, яблоки, виноград и, конечно, сибирские ягоды, собранные мужичками: морошка, земляника, голубика. Было немного алкоголя, потому что всем нужно было на работу. Баловались в основном черным и зеленым чаем, с сахаром и без. На такой случай Стрибог притащил с собой серебряный самоварчик. Взрослые заставили Ивана и других детей натаскать воды с колодца. Пили чай с блюдца, баловались плюшками и пирогами. Пели застольные песни, травили анекдоты и вспоминали забавные истории. Иногда просили детей закрыть уши. Играли на балалайке, а Валентин на своей акустической гитаре, Иван -на жалейке. Под конец Стрибог сказал на ухо Порфирию, чтобы тот попросил внимания у присутствующих. Порфирий руками успокоил его.

—Хорошо-хорошо, будет. Друзья, — обратился он ко всем присутствующим, — прошу внимания, наш глубоко уважаемый приятель хочет сделать заявление.

И Стрибог встал, озорно перехватывая жестяную кружку с чаем.

—Мне очень нравится ваша дружная атмосфера. Поэтому, хочу объявить, что у вас появится новый сосед! Я куплю участок рядом с вами и построю себе замечательную дачу, вот так! — слишком развеселив, он шутливо стукнул по столу.

Гости еще больше притихли, а потом захлопали с радостными лицами. Один полный мужчина даже засвистел с помощью пальцев. Так оно всё и было.

Мы мешок развязали, вам сказок насказали. А теперь завяжем мешок – и дальше пойдем, новых сказок наберем. А вы нас ждите — пироги пеките!