Мир где живут ароматы Ч2

Открыла тетрадь и решила ещё раз начать сначала - чтобы собрать это всё в кучку, что тут накалякано… Ещё этот почерк Женин ужасный… Корявый как непонятно что… Нет, с виду - всё в загогульках и хвостиках, всё ажурно, всё кружевное, но… Но только за этими кружевами не разобрать иногда - что за буква написана. Тааак…

"Маленький мальчик, который ещё совсем не знал этой страны, но только чувствовал всегда, что она где-то есть, отправился искать… Он шёл на запах, на звук... И сам не знал даже точно - куда же он идёт и придёт ли куда-нибудь?.. Но только, когда он начинал идти - он немного чувствовал себя и уже в этой стране. Он шёл и был окружён ароматами, звуками, бликами света - всем тем, что доносится из далекой страны, и что составляет её суть... Когда же маленький мальчик впервые вошёл в эту сказочную страну, когда он сделал только первый шаг - он тотчас же остановился как вкопанный. Разулыбался и... заплакал. - Аня на время перестала читать - с укором выглянула из-за тетради и прожигающе посмотрела на дверь в комнату, через которую всё-таки пробирался звук включенного телеящика. Как будто бы виновник этого шума её мог видеть и как-то отреагировать на этот укоряющий взгляд. Не мог... Ну а что же ей ещё делать?.. На этот раз Жека врубил, чуть ли не на полную, какой-то концерт, где, очевидно очень самовлюбленный, тенор поёт с овечьим вибратто длиннющую верхнюю ноту... Аж уши закладывает. И даже через дверь. А как он там сам это слушает?.. И для чего вообще включает? Он любит совсем другую музыку - поп, рок, да и то - зарубежный... А это... Просто издевательство какое-то... Анечка рухнула головой обратно в подушку и принялась дальше с усилием пробираться через завесу из синих чернильных изящных кружавок, за которыми не увидеть слов по нормальному. - Он плакал и понимал что где-то здесь - точно где-то здесь находится его мама. Та, что, казалось - уже никогда не окажется рядом, пока он живёт на земле. Где-то здесь... Совсем рядом. Совсем близко... Она всюду вокруг. - Аня опять остановилась и вопросительно взглянула на дверь. Это он о своей маме, интересно?.. Или так? Ну, во всяком случае - он уж точно давно не маленький мальчик... Если только это не аллегория какая-то. - Она - в этих запахах, звуках и в бликах света. Она здесь - о ней память живёт в этой странной воздушной стране - что, как будто бы и не существует. Живёт эта страна, а в ней и мама - внутри самого мальчика. А проникает туда извне. Она сочится в глаза и в ноздри, в уши и в душу из тысяч открытых источников - тех, что остались в реальности и тех, что остались в памяти. Из старых касет, занавесок, посуды, цветов, обоев… льются тёплым, щемящим сердце светом из лампы… У этой страны много прекрасных заповедных уголков - есть те края, где живут звуки, есть те, где живут зрительные образы, есть те, где живут слова и разговоры, есть те, где живут ощущения - сами по себе... неясные, смутные... не связанные ни с чем конкретным, что воспринять можно с помощью других органов чувств, кроме души... Но самой близкой для мальчика оказалась та часть страны, где живут ароматы. Он, в первую очередь, входит в неё. Да и... Куда бы он не пошёл - во всяком случае мальчик окажется, всё равно, и в этой части чудесного мира тоже. Одновременно. Ведь эта часть - та часть, где живут ароматы - распространяется на все королевство. Она всюду. Она и в той части где обитают звуки, и в той части, где обитают образы и... Везде. Она - как и свойственно ароматам - лёгким незримым чудесным дымком распространяется над всем миром, в который пришёл мальчик. Она окутывает его... Она наполняет. В этом маленьком, необозримо громадном мире, ароматы правят. Они - настоящая правящая династия. Они - высший свет этой страны: дворянство, королевский двор, палата лордов и сами монаршие особы. Поэтому-то королевский дворец чудной страны располагается наверху - над головой мальчика. Он оформлен в виде одной старой кухонной полки, которая была в доме мальчика и его мамы давно... Давно-давно - в его детстве... И, как оказывается - есть и теперь. Теперь,когда мама ушла - мальчик внезапно открыл для себя эту полку... И она - всё та же. Это волшебный маленький стольный городок, в котором так много всего!.. Это отдельное маленькое королевство в королевстве!.. Оно наполняло его детский мир... Оно сможет, наверное, наполнить теперь и его мир повзрослевший... и так опустевший с уходом мамы… Он открывает дверцы - тихо, прислушиваясь к их скрипу, который, наверное тысячи раз, слышала и она... Он открывает их, словно большие ворота в главный город - в самый центр чудесной страны. Он делает первый шаг... Этот стольный град наполнен дворянскими домами - богатыми и самодостаточными. Каждый дом - баночка со специями... Эти специи порой высыпались в те блюда, что мама готовила... Те блюда были чем-то восхитительным. Они были куда большим, чем просто блюда... Они были её теплом и любовью... поддержкой и силой. И эти дворяне, служащие при дворе, высыпали в те времена иногда из своих резиденций, чтобы отправиться на королевскую службу - они исполняли, каждый, свою роль при дворе. Вот эти - солили супы. А эти - перчили салаты. А этот вот, например, знатный лорд - добавлялся в чаи когда мальчик болел. Он всех их теперь смутно помнит... Они все... Они все стоят перед ним, толпятся на входе в столицу и громко-громко наперебой приветствуют. Мальчик смотрит на них, раскрыв глаза и слушая... Он плачет ещё и не может понять - кто есть кто здесь?.. Чей это голос звучит так сладко?.. А чей же - так остро?.. А чей вот этот - с кислинкой?.. Они все поют хором торжественную приветственную песнь, и мальчик в этом хоре, то и дело, слышит то один, то другой знакомый голос... Но всё не может пока никого толком узнать. Все слишком сливаются в этом торжественном старинном гимне... Тогда мальчик, чуть совладав с эмоциями, спрашивает у пространства вокруг: "Лу-ук?.. Я очень хотел бы услышать тебя, Лук... Они все прекрасны, но... Но твой голос сейчас я не слышу. А мне бы его очень хотелось услыхать!.. Лу-уук, говори пожалуйста! Ты - самый добрый дедушка, которого я по детству помню!.. Ты ведь точно живёшь где-то здесь!"
 Мальчик закрыл врата города и все обитатели его замолчали. Почти замолчали - в его голове ещё эхом звучит их многоголосье - их звучная гигантская песнь. Он направляется туда, где, как он знает - живёт дедушка Лук. Тот обитает в отдельной келье за пределами города - у мамы всегда лук хранился в отдельной корзинке, которая стоит отдельно - конечно же не в шкафчике с приправами. И сейчас осталось там же немного... Мальчик знает, что хочет, сперва, именно с ним говорить. Может быть - для того он и шёл... Может быть того он и ждал... Он помнит из детства его добрый голос - такой, словно в нём отражаются все морщинки, что появляются на улыбающемся старческом лице, когда дедушка Лук говорит. Мальчик помнит этот голос. Он очень его любил... Он в нём купался и грелся, он им питался и очищался. Этот голос у мальчика больше всего связан с теми прекрасными днями, когда он, бывало, заболевал чем-нибудь простудным и оставался тогда дома... А мама весь день была рядом - готовила что-то ужасно ароматное на кухне и заваривала для мальчишки полезные травяные чаи. Когда мама готовила, а мальчик лежал в комнате на кровати - ка-аак он любил говорить с этим добрым мудрым старичком!.. Голос дедушки улыбался из кухни, заглядывая весело в комнату ароматом жареного лука. Жареный лук почти обязательно мама делала, если он заболевал. Вернее что с жареного лука начинались другие прекрасные блюда - на сковородку он падал первым. А мама затем каждый раз обязательно делала лук, чтобы тот полечил, сперва, мальчика своим фитанцидным голосом, стоя, нарезанный, в тарелочке рядом с ним, при кровати, и очистил помещение. А потом уже - стал и полезным вкусным горячим блюдом. Мальчик с теплом вспоминает о тех визитах дедушки Лука в свой дом. Он всегда сообщал ему что-то... что-то очень высокое и летящее своим голосом. Он всегда... всегда-всегда заставлял задуматься. Но задумываться с ним было крайне приятно и весело! Этот дедушка Лук всегда, если даже учил - то учил мудрыми добрыми поучительными сказками и притчами. Ка-аак здорово было эти сказки слушать!.. Милый добрый старик Лук, как теперь видит мальчик - монах отшельник, живущий при городе, но… как бы и не в нём. Он тоже часть городка ароматов, но всё же - он что-то отдельное. Что-то и в этом мире, и не в этом... Он, конечно же, монах. Иначе не может быть. Больше никем не может быть старик Лук в царстве маминых прекрасных ароматов!.. За тем, наверное, его звали к мальчику в дом тогда - в детстве - когда малыш заболевал, чтобы тот, своим серьёзным голосом пока ещё, полечил, покурил в воздухе… особым острым видом благовония, которое очищает пространство и, одновременно, душу... Провел эту важную службу в их доме, а уж потом - перешёл к неофициальной части и стал бы улыбаться со сковородки и беседовать с мальчиком по душам - подоброму рассказывать мальчишке приятные светлые сказки со смыслом и петь колыбельную... А после - когда его сказочка подойдёт к завершению - подвёл итог и насытил мальчонку своей мудростью, вложенной в эту сказку: эту мудрость малыш съест и почувствует что он сыт. Да, дедушка Лук - самый добрый и славный и мудрый духовный наставник из всех, кто живёт и когда-либо жил в этой части мира мамы - в маленьком внутреннем мирке ароматов!.. Все обитатели стольного града - всегда говорили к носу мальчишки и, реже - немного к сердцу. Старик Лук же - всегда говорил прямо в душу своими словами. И мальчик опять с нетерпением ждёт того чтобы услыхать его голос... Один из тех голосов, что даже в памяти озвучивают для него мамин мир - словно закадровый мудрый голос. Мамин мир частично помещается в той самой маленькой квартирке где он рос, и которая теперь, на несколько дней, оказалась после ухода мамы в его полном распоряжении. Теперь-то, когда он один и идёт погулять по этому миру - исследовать все его уголки, открыть для себя многое снова, а что-то - и впервые... Теперь - один из первых, о ком вспоминает малыш - это, конечно же, дедушка Лук... Мальчишка открывает дверь - счищает кожуру медленно, вглядываясь внутрь - как часто заходят к кому-нибудь в двери, при этом оглядывая помещение...

- Ну здравствуй! - услышал мальчишка голос где-то внутри. Он звучит из-за двери - из-под кожуры. Этот голос - знакомый старый добрый голос... Такой звонкий и острый от радости в первый момент встречи!.. Дедушка лук бежит к мальчику, ведь сразу его узнал, и бросается на него так свежо и радостно, как резвый юнец, обнимает... А у мальчика от этого аж радостно щипет в глазах и начинают наворачиваться слёзы... Та-каая радостная встреча!.. Они обнялись и глядят друг на друга, чуть-чуть успокоившись... Мальчик замер над кухонным столом и глядит в старые милые глаза Луку. А Лук - пронзительно глядит в его. Оба чуть плачут - мальчик слезами, а дедушка Лук - прозрачным едким соком. Оба глядят друг на друга и разговаривают молча о маме. Вспоминают... И думают о будущем.

- Ну ни-че-го-оо!.. - ободрительно хлопает мальчика по спине дедушка, - Ещё встретитесь!.. Ты только будь славным малым и там - на Небесах - обязательно встретитесь! - вглядывается старик ласково в знакомое лицо. Мальчик кивнул, улыбнулся. - Ну что ж!.. Проходи! Поболтаем! Пока режь и чисть, погуляем чуток… А потом я тебе расскажу, как в былые времена, ска-аа-зоч-ку-ку!.. Вечерком зажжем огонь, чтобы греться и… Я припас для тебя мно-оожество новых дивных историй!..

- Да, да, дедушка!.. Обязательно расскажи! Непременно расскажи!.. - радуется мальчик, - Я за тем и шёл к тебе... Спасибо тебе, дедушка Лук! Я ещё по детству помню отлично твои истории!.. Я помню, как ты приходил лечить меня и кадил по своему в комнате, чтобы избавить её от нечистоты... А потом... а потом - ты рассказывал мне свои добрые сказки!.. Охх-ххх!.. - сладко вздохнул выросший малыш и смахнул большу-ууую хрустальную слезу, - Чего только не было в этих твоих сказках!.. Чего только тогда я в них не повида-аал!.. Столько сказочных миров! Столько дивного света! Столько драгоценных, диковинных чувств и ощущений!.. Ты мастер рассказывать сказки, дедушка! Так и помню, как ты всегда садился у камина, а мама разжигала огонь - на конфорке - и ты грелся в его лучах, улыбался и нежился от тепла, и рассказывал мне эти сказки... Всегда они были наполнены смыслом. Всегда были очень высоким и важным чем-то... Очень, очень и очень возвышенным!.. Помню... Помню - ты часто рассказывал тогда и о маме. Да…даже больше - о ней... Ты многое мне говорил. Ты читал поучительные сказки, в которых мне объяснял - как меня она любит!.. Как здорово делает мама, что готовит теперь для меня и что лечит... Как много во всём этом любви и тепла!.. И ты говорил мне тогда, что её надо ценить и любить, пока она есть... Но я... но я... дедушка... Не всегда уважал её, знаешь, доста…точно... - расплакался мальчик, как бы сильно ни пытался поговорить с Луком в этот раз без слёз. Но вот - всё равно что-то не вышло… Теперь уже плачет аж во второй раз - уже не от радости встречи, а горько и стыдливо, - Порой мне казалось... знаешь… бывало... что мама была неправа. В чем-нибудь... И тогда я с ней спорил - слишком грубо и резко отвечал... И мама мне даже частенько говорила о том, что её обижает моё поведение... А я... я ещё больше сердился и нервничал и считал что она опять обвиняет меня незаслуженно. Но теперь-то... теперь-то я знаю... - малыш заплакал потише. - Что... что... Что надо было поступать по... по другому... - мальчик всхлипывает и глядит виновато на дедушку, - Я... Я очч-чччень много всего... неправильно сделал. Я о... очень много напутал и... И... Но тогда-то мне это казалось правильным?.. А... теперь - когда мама там... Ты знаешь - теперь-то всё преобразилось. Теперь, сразу же, всё за что я обижался, в моём мозгу стало тем, за что на меня можно было... Обидеться. Знаешь - я вижу теперь та-ак много того, что не видел!.. Я вижу... Я вижу свою неправоту, которая выходила... всегда почти... когда я пытался свою правоту, как раз, защитить... отстоять. Я вижу что... что делал грубые вещи когда... Когда думал что вступаюсь за нежное сердце. А оказалось - теперь-то - что я ранил, как раз-таки, сам же... Такую же... нежную... душу. А может быть - что и более ранимую, чем моя... Намно…го… Я был неправ. Очень неправ, дедушка... Во многом... Очень во… мно…

- Ну... что ж?.. - поразмыслив и покачав головой глядит на мальчика дедушка Лук, пока тот с горечью самозабвенно орудует ножиком над сковородкой и разворачивается к корзине, чтобы очистить ещё луковицу. - Ну, раз осознал - то и молодец. А дальше горевать - нечего.

- Ну... Ну как же нечего, дедушка Лук?.. - в отчаянии всхлипывает малыш, - Ведь те... теперь уже ничего не... не вернуть?.. Уже ни... ничего не скажешь маме и... И не извинишься... И не обнимешь... И не попросишь прощения... Я всё, всё испортил, милый дедушка Лук!.. Вс-сссееее!..

- Ну... Как же это - не извинишься? - улыбается добрый старик и гладит мальчика по макушке, - Ка-аак раз и прекрасное самое время теперь для того чтоб просить прощения!.. Ты разве забыл?.. Мама - с Богом. Ты знаешь что мама там - ты видел, каким она была человеком. Мы все это отлично знаем!.. Да ты любого спроси в нашем маленьком чудном мирке - так любой тебе скажет с полнейшей уверенностью что она там! Мы все верим в это. Все до единого - и ароматы, и вкусы, и звуки, и... И мы улыбаемся, глядя на небо, а не скорбим, вспоминая о ней. Мы знаем - что ей сейчас лучше. Мы знаем о том, что она все-все видит оттуда - с высоты. И все-все слышит... Вот так и ты - помни, что мама на Небе. И помни что мама теперь слышит твои слова, обращенные к ней, и мама... Ты знаешь - ведь для неё тоже теперь очень многое изменилось. Я верю в это... Точно так же, как и для тебя. Ведь если ты, будучи всё ещё на земле, где не так много знания - и то осознал после ухода мамы как много всего было в ней доброго по отношению к тебе... как много всего в ней ты недооценивал... как много раз ты случайно ей делал больно и даже не подозревал о том, что она, будто бы тоже делая больно тебе - на самом деле хотела тебе хорошего... Если ты так её хорошо почувствовал теперь - после расставания... То, представь - как же глубоко теперь мама смогла почувствовать тебя?.. А она смотрит с высоты, мой мальчик, а не отсюда - с земли... И ей тоже всё то видно, что ты делал и говорил - совсем не так, как прежде. Она видит мотивы. Она видит чувства. Она видит причины. А эти вещи как недоговоренные слова из фразы - не скажи часть теста, умолчи - и смысл потеряется. Ведь ты иногда тоже пытался ей намекнуть, как и она тебе - о том что тебя что-то ранит, а что-то ты не хотел бы слышать, а что-то тебя нервирует... Но мама тогда не могла видеть сразу всей фразы. Она не могла тогда слышать весь текст. И вышло так же - как у тебя. Ты сам договариваешь за собеседника, и договариваешь своими словами - а не его, правильными. Ты должен был, например, расслышать что... что мама, допустим, из-за того говорит тебе что-то, кажущееся моему мальчику обидным - что очень и очень за тебя переживает и боится. Ты этой части текста, как раз, не расслышал… Хотя она и основополагающая... И додумал сам, чувствуя что здесь что-то недосказано (ведь должен же быть какой-нибудь мотив?). Додумал не то. Додумал ты прямо противоположное… Решил для себя что причина в том - как мама не любит тебя сильно и как ей теперь на тебя всё равно. Так?.. Бывало?.. - вгляделся старик, улыбаясь, в опущенные глаза мальчика. Тот, всхлипнув, кивнул. - Тааак... Конечно - так... Так вот, наверняка, и у неё - у неё так же, наверное, часто получалось. Она тоже, наверняка, не видела твоих истинных мотивов, раз иногда обижалась. Она не видела иногда того, что ты просто обиделся сам, первым, на додуманный тобою же мотив, а с того и решил ей сказать что-нибудь грубое... Ну или ещё что-нибудь подобное. Так просто запомни, мой мальчик - что лучше на всякий случай совсем никому не грубить на пути, совсем никому не делать больно, даже чуть-чуть - чтобы потом не переживать вот так... Возьми это в сердце на будущее, но не на прошлое. Что в прошлом - теперь уже смыто слезами и искуплено болью раскаяния... Что было - уже, будь уверен, обращено в доброе - светом прощения и любви. Не переживай из-за этого больше. Смотри в небо и улыбайся почаще!.. Оттуда тебе улыбаются тоже. Хорошо?..

- Хорошо... - кивнул и тоже улыбнулся мальчик, - Спасибо тебе, дедушка!.. Ты как всегда... ты... Ты очень хорошо умел лечить всегда!.. Я помню... Ты всег-да-ааа так здорово умел лечить!.. Спасибо тебе!.. Ты это сделал и в этот раз... Ты мастер лечить и очищать душу... Спасибо тебе.

- Не за что, не за что, милый... Давай лучше дальше говорить по душам... Когда планируешь в город отправиться?..

- Сейчас... сейчас я... С тобой наговорюсь и... И буду ходить там, гулять, заходить в гости. Планирую доставать, одну за другой, баночки - посещать эти усадьбы и дома, да и беседовать с их жителями... Узнавать чуточку больше о них... Вспоминать - где я, когда кого видел... Кого на каком балу мог встречать... Ты помнишь?!. Ка-ки-е это были чудные балы!!!

- Конечно помню... Конечно. - улыбается добрый старик, - Я и сам ведь, и сам в них участие принимал!.. Час-те-ееенько. Да-аа!.. Были времена!.. Хорошие были балы!

- Один пирожковый с яйцом и зеленым луком - чего только стоит!.. Один только даже оладиковый!..

- А пловный?!.

- А корейско-морковный?!. А... Осетинско-пироговый ещё забыл!.. Ка-кооой он был - чудный бал!!!

- Да уж... Члены прованской партии в тот вечер были на высоте!

- О да-аа!.. Это был их вечер! А ка-аак тепло я по сей день вспоминаю простой и деревянный немного, но такой славный танец графа Тмина на том картофельно-мясном вечере, что давали во дворце ещё в раннем моём детстве?!.

- Да, да... Помню... Помню, помню. Тогда молодой граф Тмин был так робок, смущен и вместе с тем серьезен... Он был, конечно, немного зажат и неуклюж в танце, но… Он сообщил, при том, всеобщему плясу та-ки-е... задумчивые… острые… простые… пряные черты... Ведь он был мыслитель. Но юный совсем - и от того многим казалось всё это чуть более даже смешным, чем серьёзным. Он был тогда ещё слишком, слишком юн... Его Ваша мама, мой дорогой милый друг, только-только тогда пригласила ко двору - купила всего-то один только маленький пакетик. И... Надо сказать что, в отличие от Вас, друг мой, он маме пришёлся не очень-то по вкусу. Она его несколько не поняла. Её даже возмутили, в какой-то степени, его грубоватые деревенские простоватые манеры. А он - то и считает, мой друг, по настоящему своей сутью - вот эту вот простоту... С тех пор его больше не звали ко двору. Но я слышал что он едет к нам в город сегодня... Впервые за столько лет!.. Он  вроде ехал с тобой, мой мальчик?..

- Да... Я взял его в магазине и согласился подвезти - нам стоило, всего-то, сесть на один автобус. По пути... Я помню что мама его не любила... Но всё-таки... для меня он тоже родом отсюда - из мира связанного с ней... И я... Я хотел бы чтобы он присутствовал на том картофельном балу, что я планирую дать сегодня вечером...

- Да, это очень хорошо, мой мальчик!.. Прекр-ррасно!.. Чудесно что ты решил снова давать у нас балы! Мне кажется - что в королевстве не должна наступать тишина. Любой застой губителен... Мне кажется - лучше чтоб жизнь продолжалась. Я ждал и очень хотел, что бы Вы согласились опять проводить балы. Как здорово что мне даже не прошлось Вас об этом просить!.. А... А то что граф Тмин будет присутствовать - и вовсе замечательно! Та-аак жаль что славный юноша живёт вдали - на чужбине… Но что же делать - верховная королева вправе выбирать - кого видеть при дворе. Вот помню... И острый, пряный, терпкий взгляд, глядящий прямо в сердце, месье Аниса - тоже ей не пришёлся по нраву. Но только Анис - хоть ещё остался при дворе из-за своей чрезвычайной полезности для государства и иногда появляется на кофейных церемониях. А Тмин...

- Да, жаль... Весьма жаль. Ну, что ж - сегодня он пожалует на бал. Вы тоже, конечно же, приглашены, дорогой дедушка... Но... Что же это… смотрите?.. Что это сегодня такое происходит с нами?.. Я прежде заметил в Вас... а вернее - в тебе, дедушка, что ты стал меня вдруг называть то на ты, то на Вы... а теперь вот - и я... Что же это такое?.. Ведь что-то не так с нами уж то-оочно!.. - посмотрел растерянно в глаза деду Луку мальчик и рассмеялся неловко.

- Это с нами - время, мой мальчик... время... Ты стал большой и я... Я стал, теперь уже, ниже тебя... Видишь?.. - смеётся в ответ дедушка Лук очень подоброму. - Вот мне уж и совестно как-то даже... случается… тебя на ты называть, милый. Да и ты уж отвык от меня сам, и не гоже тебе кажется - называть, чуть ли не чужого незнакомого деда на ты!.. Но ты об этом не думай, малыш! Совершенно не думай! Мы все должны быть детьми и друг другу равными... Поэтому будем на ты - хорошо?..

- Да, да, дедушка! Я, конечно же, буду на ты... Но и Вы тоже... ой, то есть ты - ты тоже на ты со мной, ладно?.. Не будь со мной робок, дедушка! Ведь я - всего лишь навсего тот мальчик, что учился у Вас в своё время...

- У Вас?.. - хитренько прищурился Лук.

- Ох!.. Точно! У тебя, у те-бя, дедушка! - засмеялся мальчик и поцеловал старика в его белый нос - тот самый старый-добрый знакомый нос луковкой. Старик радостно рассмеялся.

- Ну что ж, милый?.. Отправимся?

- Да, пожалуй...

- Готов?

- Да... - кивнул ему мальчик немножечко неуверенно и помрачнел отчего-то. Даже, как будто бы испугался.

- Не бойся... - с сочувствием взял юношу за плечо старый монах и поглядел в его потерянные глаза так тихо и успокаивающе, так участливо и с такой любовью, что мальчик почувствовал тотчас внутри большое-большое и чудное тепло от этого доброго взгляда и мягкого касания руки... - Всё будет хорошо. Поверь мне.

- Да. Знаю. Спасибо... - кивнул юноша неуверенно. А потом подумал и посмотрел дедушке прямо в глаза так, словно безумно сильно жаждет ответа. - Они... Они... не станут меня... Меня ранить тем... Тем что... они... Они тоже знали маму?.. Не станут… Дразниться?..

- Не-еет... - медленно покрутил головой старец, - Они не такие. Тебе может стать больно, однако, когда они станут рассказывать тебе о маме. Но это уже будет не их вина... Поверь мне - они не хотят тебе зла. Так отправимся?..

- Д...да... - сглотнул громко мальчик, кивнул, и они вместе прошли к выходу."

 Ттта-аак... Аня опустила тетрадь. Глаза круглые, не совсем понимающие, немного саркастичные и, вместе с тем, озадаченные. Поняла, кстати, только теперь - что давно уже не слышит телевизора. Наверное потому удалось хоть чуть-чуть прочитать побольше. От этого, правда, не легче... Вот любит же он всё завертеть так, что... Что весь мозг о письмена эти сломаешь. Сходить, что ли, воды попить?.. Освежить сознание... Как там это... У него... У Женьки?.. "Словно безумно сильно жаждет..." Во-во. Тоже самое - она уже давно "безумно жаждет", а всё лежит и роется в этой мешанине литературной. Пор-рра р-рразмяться... Аня потянулась и вылезла, зевая, из кровати. Поплелась, помахивая тетрадкой в руке, к двери. Ведь… надо же!.. Такого сентиментального бреда начитаешься - и поймёшь только одно: что автор, хотя и бездарь конечно - но, видимо, супер уж какой-то такой слезливый и чувственный!.. Весь такой эмпатичный и тонкий… А ничего ведь подобного?.. Чурбан в жизни полный. Хоть бы слезинку при ней проронил после смерти матери… Хоть бы сыграл что-нибудь… хоть притворился. Вот - на страницах своих притворяться умеет ведь?.. А ту-ут… Ни-че-го. Ей даже жалко его бедную маму… И стыдно перед ней За него. Стыдно… И тошно. За что Аня не любит вот эту вот всю писанину - так это за лицемерие. Не ведёт же себя он так в жизни?.. Нн-ууу никогда не ведёт!.. Так и зачем... Разве что ещё когда-то давно она что-то такое в нём видела, но... Перед Анечкой вдруг замелькали какие-то смутные далёкие образы из давно забытого прошлого... Но не было у неё сейчас ни времени, ни желания их вылавливать из воспоминаний и, уж тем более - разбирать их суть и степень правдоподобности. Наверняка ничего весомого толком там всё равно не поймаешь. Она просто теперь хочет пить... Пить и уже немного - спать. Сейчас вот немножко ещё почитает, когда вернётся из кухни, и на боковую... Тем более что от такой графомании стр-ррашно в сон клонит...