Поезд во времени. Часть 1. Глава 16

                16

                Загадка последнего вагона
 
  Долгая театральная пауза слишком затянулась, и, наконец, Реваль прервал свое молчание:
- Давайте, месье, я лучше вам кое-что покажу?

  Француз вопросительно кивнул в сторону тамбура, откуда он только что пришел. Орлов с немцем удивленно переглянулись: чего-чего, а спать им точно сейчас не хотелось. Тем более что Реваль имел такой взволнованный и даже испуганный вид, как будто увидел нечто весьма необычное. Впрочем, путешествие в этом поезде уже приучило их к тому, что просто не укладывалось в их головах ни в какие рамки. Подумаешь, одной странностью больше, одной меньше... Ну что, Наполеон, веди нас к своему Ватерлоо — месту поражения разума и логики.

  Поезд больше никуда не двигался, что давало им возможность легко перебраться в соседний вагон, не рискуя быть раздавленными буферами при затяжном подъеме поезда. Когда они, наконец, попали в тамбур последнего вагона, то Шварц внимательно оглянулся назад и загадочно произнес:
- Судя по всему, конструкция поезда использует автоматическую сцепку вагонов Ви;ллисона, вот почему поезд обходится без кондукторов.

  Орлов внимательно посмотрел на немца и насмешливо произнес:
- Пытаетесь найти логику, Шварц? Может, вы еще нам объясните, как наш поезд обходится без паровозной бригады и вообще без машиниста?
 
- Насчет машиниста ничего не скажу, а вот хоть как-то объяснить, что с нами происходит, по крайней мере, пытаюсь, — невозмутимо отреагировал немец.

  Первое, что бросилась в глаза, когда они попали в коридор последнего вагона, была непонятная, какая-то просто пугающая тишина. Свечные фонари тускло горели, слабо освещая коридор так, как и в их вагоне, но вот это странное безмолвие — ни единого звука. Они вопросительно посмотрели на Реваля, и тот открыл им первое купе — ни единой души. Орлов со Шварцем шли по коридору вслед за французом, который последовательно открывал двери следующих купе — тоже никого. Вот почему в вагоне стояла такая странная тишина, там просто никого не было. Помнится, во время последней остановки, когда все высыпали в ресторан, все пассажиры последнего вагона дружно последовали их примеру. В конце концов, за время этого долгого путешествия они уже знали всех пассажиров в лицо, но даже и по имени: Аллессандро, Лукино, синьор и синьора Веккья, профессор Фермини, в конце концов. Когда они еще возвращались по своим вагонам, то тот подошел к Орлову, взял его за руку и печально произнес:
- Я не верю, граф, что мы вот так просто вернемся назад в свое время и в то место, откуда вывалились.

  Он еще использовал странное выражение - "вывалились", как будто он — птенцы, которые вывалились из гнезда. Орлов тогда еще поморщился, но ничего не сказал тому в ответ. А что он мог тогда ответить профессору, что все, в конце концов, возвращается на круги своя? И вот после затяжного подъема поезда в снежную гору, они действительно все куда-то вывалились.

  Орлов повернулся в сторону Реваля, который стоял перед закрытой дверью в последнее купе:
- А вы, месье Реваль, почему тогда вместе со всеми не вышли в ресторан?

  Француз в ответ пожал плечами и просто ответил:
- Я спал.

- Подождите, Реваль, вы говорили, что успели запрыгнуть в последний вагон поезда еще в Лионе? — вспомнил Орлов. - В вагоне были пассажиры?
- Конечно, граф. Я просто тогда сильно устал, прошел в вагон и открыл первое попавшее купе — там никого не было. И я сразу уснул, а когда проснулся, то в вагоне уже никого не было.

- Крепкий же у вас сон, Реваль, — саркастически заметил, вмешавшийся в разговор, Шварц.

  Орлов легким жестом остановил немца:
- Подождите, Шварц, я так вас и не понял, Реваль, вместе с вами в купе еще были люди?

- В том то и дело, граф, что я был там один, - стал объяснять француз, - а когда проснулся, то поезд уже стоял, и я вышел из купе в коридор, но там было все тихо, прямо как сейчас.
- И вы сразу бросились искать нас? -  поинтересовался Шварц.
- Нет, я прошелся по всему вагону, открывая одно за другим купе, но там никого не было. И тогда я испугался, что еду в поезде совсем один, и попробовал вернуться в свое купе.
- Вы сказали - попробовали?
- Да, граф, но я не смог этого сделать, поскольку дверь в купе почему-то захлопнулась.

  Словно в подтверждение своих слов, Реваль дернул ручку в последнее купе, возле которого стоял, но дверь не поддалась. Тогда он стал дергать ее из всех сил, но с тем же самым успехом. Немец пытался помочь французу, как будто в купе находилось что-то весьма важное, что могло пролить свет на эту странную историю. Но у Шварца с дверью тоже ничего не получилось, хотя было видно, что тот пытался проникнуть в купе со знанием дела.

  Трое мужчин стояли в коридоре перед закрытой дверью в купе вагона, в котором не было ни одного пассажира. Неужели они все набились туда, когда произошло что-то необычное, хотя Реваль рассказывал, что он там был все время один.

  Орлов выглянул в окно, хотя там стояла глухая ночь, но в темноте белели вершины окружающих гор. Где-то вдали даже можно было разглядеть какие-то одинокие огоньки, значит, они были еще на земле. А куда тогда подевались пассажиры последнего вагона: вывалились отсюда во время подъема из этого безумного колеса обозрения. Как там говорил начальник станции внизу: ваша конечная станция Юнгфрауйох — вершина Европы. М-да, действительно, йох. Поезд дальше не идет — просьба освободить вагоны. И куда попали эти пассажиры, в ад или в рай?

  Немец с французом уже перестали дергать за ручку двери купе и вопросительно смотрели на Орлова.  Ах, да, совсем забыл - дамская шпилька. Граф со сноровкой старого петербургского домушника просунул последнюю память о графине Ростовцевой в замок и попробовал осторожно открыть дверь, которая неожиданно легко открылась. В купе было действительно пусто, все так, как и рассказывал Реваль, и они медленно в него вошли.

  Француз сразу бросился искать свой саквояж и с облегчением выдохнул: деньги были на месте и никуда не пропали.

- Странные люди, — подумал Орлов, - еще какое-то время назад он мог бесследно исчезнуть вместе с остальными пассажирами, а сейчас волнуется из-за какого-то там саквояжа. Что там у него, деньги, золото, драгоценности? На том свете ведь ничего не нужно.

- Это - не мое, — неожиданно произнес Реваль и показал рукой на какой-то предмет на столике в купе.

  Там стоял небольшой металлический ящик, похожий на маленький сейф, и Орлов протянул к нему руку.

- Подождите, граф, не трогайте это, — остановил его Шварц, и Орлов инстинктивно одернул свою руку. - Тут действительно могло произойти что-то ужасное и нам не стоит так рисковать.

- Подумаешь, Шварц, эка невидаль - металлический сейф, может просто забыл кто-то из пассажиров вагона, - рассудительно заметил Орлов, но все же, осторожно дотронулся до металлического предмета.

  Ничего не произошло, они никуда не провалились, и немец даже рассмеялся, а потом повернулся к Ревалю.

- Этот ящик был тут, когда вы вошли в купе в Лионе?
- Не помню, — неуверенно ответил француз, только крепко сжимая в руках свой заветный саквояж.

  В этом металлическом ящике не было ничего необычного, разве что полное отсутствие в нем замка, так, что поиском ключа не надо было сильно заворачиваться. Впрочем, шпилька графини Ростовцевой тут тоже ничем бы не помогла.

  Орлов внимательно осмотрел металлический ящик со всех сторон, попробовал даже его осторожно потрясти, но потом с озабоченным видом поставил назад на стол.

- Дайте теперь мне попробовать, — попросил Шварц и со знанием дела взял ящик в свои руки.

- Похоже, что к исчезновению пассажиров он не имеет никого отношения, — заметил Орлов.

  Непонятно, что он имел в виду: то ли странный металлический ящик, то ли любящего хорошо поспать француза, но Реваль посмотрел на графа с благодарностью.

   У хорошего знатока секретных сейфов — Отто Шварца тоже ничего не получилось, и он поставил его на стол.  Действительно, дался им это металлический ящик. Не один год, проработавший в банке, Реваль тоже решил попробовать попытать счастья, но Орлов положил на ящик свою широкую ладонь, словно давая понять, что сейчас не время заниматься подобной чепухой. Но как только Орлов убрал с предмета пристального внимания свою ладонь, тот неожиданно открылся.