ПУТЬ. Глава 16. Наши дни

– И что ты там ей наобещал такого? – Веленов развернулся лицом к Албанцу.
– Ничего особенного, – ответил тот, – ее доля в случае, если принесет нам содержимое камеры хранения, ну, и после реализации, конечно, составит пятнадцать процентов от суммы сделки. Но рассчитываться она будет с каждым из нас раздельно – вдруг у кого-то свое видение этого вопроса. Я только за себя ответчик.
– То есть, – Дима быстро прикинул в голове, – если сдать товар за два миллиона, это будет триста штук зелени?
– Думаешь, много?
– Думаю.
– А ты бы сколько предложил?
– Ну… хотя бы пять, может семь. Ты прежде со мной посоветоваться мог?
– Зачем? Это же пока только слова. Не хочешь отдавать, бери пушку и кончи эту дуреху – ты-то с ней ни о чем не договаривался.
– Сдурел? Сам занимайся этим.
– Я не могу, слово дал. А своих слов я не нарушаю.
Дмитрий отвернулся, достал сигарету.
– А что за баба к ней подойти должна в туалете? – Спросил он, щелкая зажигалкой.
– Да, есть у меня «слепая» агентесса. За долю малую в любую помойку влезть готова. Подбрасываю ей помаленьку деньжат. Она уже должна быть на месте, я ей пару часов назад звонил.
– Ты же сам говорил, что уверенным можно быть только в прошлом, и только в своем.
– Риск всегда есть, так уж все в этом мире устроено. Просто я как-то спас эту девушку от троих бакланов, собиравшихся ее изнасиловать. И, наверное, ты догадываешься, что я не просто набил им морды. Когда при тебе убивают несколько человек, к тому же, собиравшихся причинить тебе боль, а может что и похуже, ты испытываешь к спасителю не только чувство глубокой благодарности, но огромного страха и одновременно обожания. Именно эта гремучая смесь вселяет в меня 99-ти процентную уверенность в успехе.
– Да-а, – протянул Веленов, начавший уже привыкать к жутковатым делам и рассказам своего компаньона, – что ж, подождем. Но у нашего старлея шансов на успех куда меньше. А крепость цепи определяется крепостью самого слабого ее звена.
– В любом случае, – пожал плечами Албанец, – ничего другого нам не остается. А что касается…
Задняя дверца машины вдруг распахнулась, и на сиденья плюхнулась Сергеева.
– Жми, давай, – скомандовала она прерывающимся голосом запыхавшегося на бегу человека.
Веленов не стал ничего спрашивать: в некоторых случаях это только вредит делу, поинтересоваться подробностями можно и позже. «Нексия» плавно тронулась и двинулась в направлении Кузнечного рынка. Дмитрий уже два дня удивлялся, как у такой «старушки» все так чудесно работает?
– Ты… ты почему так рано? И почему здесь? – Растеряно спросил наемник, он с вопросами ждать не стал, – почему не на Гончарной?
– Всякий план хорош только до сражения, – Люда отдышалась.
Она опять толкнула Диму в плечо.
– Я же просила не курить в салоне.
Тот приоткрыл окно, и выбросил недокуренную сигарету на улицу.
– Все дело завалить хочешь?! – Разъярился Албанец; Веленову было интересно наблюдать за ним в зеркало заднего вида – он никогда не видел проявление каких-либо чувств в его поведении, тем более растерянности, – если за тобой следили – нам всем хана!
– Заткнись, – грубо оборвала Людмила, – камни у меня, и теперь я диктую условия! А что до «следили – не следили», можешь не переживать – на вокзале меня поймал собственный дядя, заменивший мне по жизни отца.
– И-и?.. – Наемник моментально успокоился – все-таки, хорошо умел владеть своими эмоциями.
– И тут же отпустил, да еще и в спину подтолкнул, и… – Люда вытащила из кармана помятые купюры, – и денег дал… три… пять… шесть семь тысяч рублей.
Повисла недолгая пауза, во время которой Веленов думал: «Повезло», а Албанец: «Где янтарь?» У Людмилы же мысли были направлены в другую сторону.
– Но подставили вы меня конкретно! – Сказала она, оглядывая мужчин одного за другим, – а если бы там ОМОН в засаде сидел?
– Но ведь все получилось? – Как-то неубедительно ответил наемник.
– Получилось?! – Выкрикнула девушка, – да более идиотского плана я не видела! Если бы не мой родственник, я бы сейчас ехала в сизо , а ваша дорогостоящая реликвия фигурировала в моем уголовном деле, как улика!
– Извини, – уже совершенно спокойным голосом проговорил Албанец, – у нас не было другого выхода. Где янтарь?
– В Караганде! Надо кое-что обсудить, потом и про янтарь поговорим. Езжай на квартиру.
Веленов и так туда ехал.
Гамидов достал телефон, нажал пару кнопок.
– Спасибо, милочка, – услышали водитель и пассажирка, – все отменяется. Иди домой, я скоро заеду.
Он отключился и, откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза – разговаривать сейчас никому ни о чем не хотелось.
В адрес приехали когда уже на улице стало совсем темно. Выключив фары и заглушив мотор, Веленов первым выбрался из машины. Накрапывал мелкий противный дождик, но сейчас он был весьма кстати – разгоряченным последними событиями подельникам, не помешает охладиться, причем в прямом смысле. Спокойным казался лишь Албанец, но по нему никогда было не понять, что он чувствует на самом деле.
Когда зашли в квартиру и скинули верхнюю одежду, Дима уже не дожидаясь просьб, больше похожих на команды, прошел на кухню и включил чайник, порылся в холодильнике и достал остатки еды – все устали и кофе с бутербродами точно не будут лишними.
– Ну, что ж, Людочка, – спокойно сказал хозяин квартиры, – о чем ты хотела поговорить?
– О многом!
– Начни все-таки с главного – где янтарь? Удалось открыть камеру хранения?
Вместо ответа Сергеева вышла в прихожую и, вернувшись через тридцать секунд, потрясла в воздухе холщевым пакетом.
– Вот ваш янтарь, – усмехнулась она и, опустившись в кресло, спрятала мешок за спину, – дядя сам его мне в карман запихнул, даже смотреть не стал, что там.
– Наверное, он тебя очень любит, – вставил Дмитрий.
– Можешь не сомневаться, – ответила пока еще старший лейтенант, – и еще он сказал, что вероятно уже завтра меня объявят в розыск, и что я должна этой же ночью исчезнуть из города.
– Исчезнуть можно по-разному, – двусмысленно проговорил Албанец.
Людмила задрала пуловер, и извлекла из-за пояса ТТ.
– Это точно, – она ни в кого специально не целилась, но ствол пистолета был направлен наемнику в живот.
– Оружие надо хранить при себе, – назидательно сказала Люда, – а не во внутреннем кармане куртки. Еще Глеб Жеглов предупреждал: «Товарищ…»
– Хватит, – оборвал Гамидов, – все поняли, что ты молодец. Теперь говори по делу – что ты хочешь?
– Сейчас мы все в одной лодке, и я прекрасно понимаю, что камни добыли вы, и реализовывать их тоже будите сами, но два часа назад рисковала за них своей свободой, а может и шкурой Людмила Сергеева. И янтарь сейчас – это ее добыча! Если бы ни она – хрен бы вы его увидели!
– Если бы не счастливое стечение обстоятельств, – поправил Албанец.
– Да мы пока ничего и не видели, – добавил Дмитрий.
Люда чуть развернулась в его сторону, и на секунду ее рука с зажатым в ней пистолетом, утратила прицельную направленность – сейчас ствол смотрел в сиреневые изрядно замызганные обои ближайшей стены. Веленов чуть нагнулся и резким ударом одновременно двух рук – одной по кисти, другой по сгибу запястью, выбил оружие из ладони девушки. Пистолет волчком закрутился по полу. Дима носком ботинка отбросил его в сторону от дернувшейся было за ним Сергеевой. Сделал несколько шагов и поднял оружие.
– Расклады меняются, – сказал он, пряча пистолет под ремень брюк.
Албанец на все это реагировал совершенно спокойно.
– Может, все-таки посмотрим на нашу добычу? – Задал он риторический вопрос.
Сергеева хмыкнула и, достав мешок из-за спины, бросила его на стол, опрокинув кружку с остатками чая на дне. Наемник успел раздвинуть ноги и бледно-коричневая струйка потекла на пол. Он неодобрительно покачал головой.
Веленов развязал тесемки и… высыпал на столешницу битые куски кирпича!
– А вот это уже совсем не красиво, и я сейчас не про кружку с чаем! – Албанец зачем-то взял один из красных осколков, повертел перед глазами и положил обратно.
– Нам надо научиться доверять друг другу, – спокойно сказал он, – я понимаю, что это почти невозможно, но иначе мы просто завалим все дело, и в лучшем случае останемся без денег, а в худшем – перестреляем друг друга. В последнем варианте мои шансы выглядят предпочтительней. Давайте решать, что будем делать. Времени у нас почти не осталось, надо выбираться из города.
Предложение было встречено с пониманием. После минутного молчания, Дмитрий достал ТТшник, и положил его рядом с битым кирпичом. Гамидов дернул бровью, оценив жест компаньона, и в свою очередь высыпал на стол восемь блестящих пистолетных гильз с торчащими из них острыми пулями.
– Я не совсем дурак, – он посмотрел на Сергееву.
Та взяла пистолет, вытащила обойму и убедившись, что она пуста, ловко вщелкнула в нее все патроны. Вставила обратно в рукоятку, досылать патрон в ствол не стала – у ТТ нет штатного предохранителя, можно случайно пальнуть – и в таком виде вернула пистолет на стол.
– Я вчера сняла однушку на Старо-Невском недалеко от вокзала, янтарь находится там.
– Ну, что ж, уже веселее, – подвел предварительный итог Албанец, – но ведь это не все?
– Не все! – Вскинулась Люда, – я такая же беглянка, как и вы. И рискую также. А потому долю от продажи хочу иметь равную со всеми. Если нас трое, то…
– Нас четверо, – поправил Веленов.
– Пусть так, значит, двадцать пять процентов от вырученных денег мои.
– Я не нахожу это полностью обоснованным и, тем более, справедливым, – сказал Гамидов, – все-таки ребята нашли камни, доблестно их защищали, а я на этом потерял напарника и себя вне закона поставил, в стране, где до этого засвечен не был. Опять же, не ясно, как с заказчиками дело обернется – а там люди серьезные: с ними ведь мне разбираться.  А ты только вынула янтарь из ячейки; да – рискуя, но не так, как мы. К тому же, сильно повезло. Будет справедливо, если мы сойдемся на двадцати. Ты как думаешь?
Это он к Диме обратился.
Тот пожал плечами и кивнул. Он хотел еще что-то сказать, но его опередила Люда:
– Ладно, по рукам. Надо за камнями ехать.
– Да подождите вы! – перебил Веленов, – рано шкуру неубитого медведя делить. Меня послушайте.
Все замолчали. После такого вступления всегда выплывает какая-нибудь бяка. Две пары глаз и ушей готовились воспринять неизвестную информацию. Напряжение возросло.
– Тут такое дело, – неуверенно проговорил Дима, и посмотрел на Албанца, – все, что я тебе про находку рассказал – правда, ну… насколько можно считать правдой мои выводы и догадки. И про стоимость их я не врал, думаю, даже преуменьшил ее. Но проблема в другом: у меня нет человека, который может дать не только настоящую цену, но даже те два – три миллиона, на которые мы все губы раскатали.
Наемник смотрел исподлобья, но во взгляде угрозы не было.
– Поймите, – продолжал оправдываться кладоискатель, – мы с Лехой никогда ничего подобного не находили – одно дело сдать пару золотых или серебряных монет, ржавую шпагу семнадцатого века, винтовочный штык времен Бородинского сражения, и совсем другое – дар волхвов самому Иисусу Христу!
Дмитрий еще раз обвел взглядом компаньонов, и снова остановил его на Албанце.
– Я питал некоторую надежду, что смогу выйти на солидных покупателей через Хитрого, но Казак лишил меня этой возможности.
Он умолк.
Людмила выглядела озадаченной; она хотела что-то сказать, но не находила подходящих слов. А вот Гамидов отреагировал на услышанное совсем не так, как ожидал Дима.
– Ну, чего-то подобного я и ожидал – странно, что имея возможность сдать реликвию за такие деньжищи, вы понеслись к этому вашему… э-э… Хитрому, продавать ларец по бросовой цене.
Он пожевал губами, как бы прикидывая – говорить или нет. Наконец, решился.
– Коль уж на то пошло, и я тебе скажу: никаких железобетонных доказательств твоей невиновности у меня нет. Единственное что – там камера слежения на доме напротив установлена, метрах в восьмидесяти. Если диск забрать, то хоть лиц и не разобрать будет, но что не ты стрелял – видно ясно. Только туда сейчас не сунешься, да может, и полиция уже все изъяла.
Дмитрий вздохнул – призрачная надежда; он тоже ожидал нечто подобное.
Пистолет по-прежнему лежал на столе – у кого первого он окажется в руках, тот и будет диктовать условия. Во всяком случае, именно в этот момент. Но никто не пытался его схватить.
– Так что делать то? – Нашла, наконец, нужные слова Сергеева, ее не интересовала какая-то видеосъемка, а вот невозможность реализации камней – это да! – Мне-то точно кирдык без этих денег. Я не в блатном мире живу, у меня нет хаз и малин, где можно пересидеть весь этот кипешь.
Веленов вспомнил о своих пяти миллионах рублей и золотом сундучке спрятанных у подружки в Шушарах, Албанец подумал о кейсе со ста тысячами долларов, лежащем в соседней комнате. Но все это ни шло ни в какое сравнение с теми деньгами, которые можно было получить за янтарь. И уж конечно, имеющихся у обоих сумм не хватит им на всю оставшуюся жизнь. А ведь Дмитрию еще и другу половину отдать надо.
Он вытянул указательный палец в направлении ТТ.
– Я возьму? – Спросил.
– Пожалуйста, – наемник демонстративно завел руки за спину.
Дима взял пистолет со стола.
– Только если мы и дальше будем действовать в команде, – как всегда неторопливо выговаривая слова произнес Албанец, – то лучше, чтобы он был у меня. Для дела лучше – я все-таки профи.
Веленов повертел единственное оставшиеся у них оружие в руках, и вернул его на прежнее место.
– В команде? – Вскинулась Людмила, – в какой команде?!
– Раз уж мы несколькими минутами ранее смогли поверить друг другу, – продолжил Гамидов, – давайте и дальше не нарушать это доверие.
– А с камнями-то что? Кому их продать? – Люда была на грани истерики.
– Попробуем поиграть со святыми отцами, – ответил Албанец.
– Какими еще отцами?
– Мой заказчик – римская католическая церковь. Я не знаю, кто именно, но общаюсь с одним из представителей Ватикана. Если им так нужны эти янтарные цацки с рунами – вот пусть они и заплатят нам настоящую цену. Ну, или, по крайней мере, те три ляма, на которые мы изначально рассчитывали.
Старлей и кладоискатель переглянулись; угасшая, было, надежда возродилась вновь. Впереди замаячила одурманившая перспектива богатства и тихой спокойной кому жизни, а кому старости на берегу лазурного берега какого-нибудь океана.
– А мы-то тебе зачем? – Первым пришел в себя Веленов; Люда тоже вопросительно посмотрела на наемника.
Тот вскинул брови, и чуть заметно улыбнулся.
– Ну, во-первых, – заметил он, – камни все еще у нашей прекрасной правоохранительницы, а во-вторых, я же говорил, что не нарушаю данного однажды слова.
Албанец встал, вышел в коридор и через несколько секунд вернулся уже в куртке.
– Чего сидим?
– А что делать-то? – Дмитрий тоже поднялся.
Встала и Людмила.
– Ехать за камнями, а потом сматываться из города. Твой дядя вряд ли шутил, говоря, что тебя завтра в розыск объявят.
Троица посмотрела на пистолет, потом друг на друга. Веленов помотал головой, Люда сделала тоже самое.
– Закон христианского милосердия предписывает нам не вводить ближнего в соблазн, – загадочно возвестил Гамидов и, пожав плечами, сунул ТТ во внутренний карман куртки. Потом он прошел в закрытую комнату и, выйдя из нее через пять минут, передал Дмитрию набитую под завязку сумку типа «банан». У самого в руках остался небольшой кейс.
– Мы сюда больше не вернемся, – коротко пояснил он, и кивнул на сумку, – а в игре со Святой церковью, неплохо иметь некоторые козыри и на руках, и в рукаве.
– Это они и есть? – Веленов качнул на руке увесистую поклажу.
– Они, – ответил Албанец, и обратился к Люде, – удостоверение личности с собой?
– Да.
– В сумке не совсем то, что надо видеть ГИБэДэДэшникам. Если остановят – помаши ксивой.
Старший лейтенант понимающе кивнула. Хотя девушка уже по уши увязла в этих незаконных и за версту отдающих криминалом играх, до, как минимум, завтрашнего дня она еще официально оставалась офицером полиции, и ни в каких документах, как лицо, скрывающееся от правосудия, не значилась.
Но до адреса добрались без каких-либо приключений. Когда подъехали к дому на Старо-Невском проспекте, Гамидов придержал уже открывшую дверь машины Людмилу за рукав.
– Надеюсь, – сказал он, пристально глядя ей в глаза, – ты больше не будешь нас обманывать?
Девушка дернула рукой и, освободившись, хлопнула дверцей, и скрылась в парадной. Минут через десять она вынырнула из подъезда и села в машину. В руках у нее были два полиэтиленовых пакета с логотипом «O,key». Один она бросила на колени Диме.
– Что-то он больно легкий, – забеспокоился тот, – теперь вместо кирпича пенопласт накрошила?
– Угощайтесь, – коротко сказала девушка, – вчера покупала, да съесть так и не успела.
В пакете оказались пирожки с картошкой и грибами и пластиковая бутылка «Русского кваса». За весь день перекусившие лишь бутербродами компаньоны накинулись на еду.
– А где то, основное? – Спросил, с сожалением дожевывая последний кусок, Веленов.
– Вот, – Сергеева потрясла в воздухе вторым пакетом; послышалось глухое звяканье.
Албанец протянул руку, и Люда передала ему камни.
Он наугад вытащил один, включил верхний свет и долго рассматривал мутный серо-желтый кусок янтаря, испещренный древними рунами идолопоклонников.
– И что? – Спросил он наконец, – кто-то может дать за это три миллиона долларов?
– Думаю, и больше, – ответил кладоискатель, резонно предположив, что вопрос больше адресован ему, – только, как на такого покупателя выйти? Тем более что самим при этом светиться нельзя ни коим образом. Так что, давай со святыми отцами попробуем. У них и свой интерес в находке есть, и деньги приличные имеются. И даже не смотря на то, что они страшные скряги и скупердяи, о трех лямах договориться с ними можно.
– Посмотрим, – кивнул Албанец, положив янтарь обратно в пакет, и передав его обратно Люде, – а теперь дергаем из города.
– Подожди, – придержал руку, опустившуюся на рычаг переключения скоростей, Дмитрий, – у меня тут машина с обратной стороны «Крестов» припаркована.
– С обратной стороны чего? – Не понял наемник.
– «Крестов». Ну, следственный изолятор на набережной Невы, недалеко от Финляндского вокзала. Тюрьма… Заводи, я покажу дорогу.
К месту, где днем ранее Веленов оставил свою «Рено Меган» они подъехали как раз в тот момент, когда машину уже погрузили на эвакуатор и даже укрепили специальными тросами. Дима, было, дернулся выручать свое тонированное «пугало» с зелеными полосами вдоль бортов и инвалидным знаком на заднем стекле, но Албанец не дал ему выйти из машины.
– Не сейчас, – покрутил он головой, – только не сейчас. Если все получится – купишь себе что-нибудь получше, а если нет… если нет – то тебе и эта не нужна будет.
С этим трудно было не согласиться.
– Тогда давай по Октябрьской набережной до Вантового моста, потом по КАДу к съезду на Софийскую, затем по Дунайскому проспекту до виадука.
– По М-10  выбираться будем? – Спросила Сергеева.
– Можно и так, но мне надо в Шушары заехать, забрать кое-что.
– Ларец? – Догадался Гамидов.
– Поехали, – вместо ответа скомандовал кладоискатель.
Золотой ларец Веленов забирать не стал. Более того, он распаковал его и показал Ксюше, в очередной раз предупредив о том, чтобы она никому не проговорилась и, напомнив о последствиях, которые могут наступить, если она раскроет рот, где не надо. Сделал это, чтобы успокоить девушку: мол, уж вернется-то он за ней обязательно. А когда целовал ее на прощанье, подумал, что если повезет, и все получится, как задумано, то это не такая и плохая идея – вернуться. Ну, или, скорее, Ксению к себе вытащить – где он там потом окажется. Впрочем, сейчас думать надо было не об этом.
– Все в порядке? – Спросил Албанец, когда Дима забрался в машину, и видя, что сундучка при нем нет.
Заметив некоторое удивление наемника, тот усмехнулся – он специально попросил остановить машину на приличном отдалении от квартиры, где жила Ксения: не за чем никому знать, где живет его барышня.
– Абсолютно, – ответил, – можно ехать.
– А куда? – Задала Люда естественный вопрос.
Албанец тоже казался несколько растерянным и, даже, обеспокоенным. Вообще, то, как повернулись события последних дней, было для него настолько неожиданным, что импровизировать приходилось на каждом шагу. А он привык все заранее просчитывать и планировать, а после, не отступая от намеченных направляющих, воплощать в жизнь те самые планы. Но сейчас ему ничего не приходило в голову, и твердо он решил лишь одно – если операция с выкупом камней церковью выгорит – то уедет в какое-нибудь местечко подальше и потише, и бросит свое опасное ремесло.
– Вот теперь выезжаем на дорогу М-10, и держим путь на Гатчину. Но перед ней уходим налево на виадук. Дальше придется немного попетлять, я покажу. Только…
– Что еще за новая проблема?
– Нет, никаких проблем. Но пусть Людочка за руль сядет – там пост ГИБДД, и лучше, чтобы водитель ксиву ментовскую показывал, а не пассажир.
Это было резонно. Поменялись местами.
Миновали пост, но опасения оказались напрасны – старенькая «Нексия» никого не интересовала. На одной из заправок, где залили девяносто пятого под завязку, в магазинчике накупили всяких пирожных, шоколадок, чипсов и сухариков, да литров десять газировки – ничего более существенного не было. Для немедленного употребления взяли по большому бумажному стакану кофе «Эспрессо».
Когда проехали по виадуку, а потом через десяток километров под мостом, на который затем пришлось забраться, теперь уже долго никуда не сворачивали.
– А куда мы все-таки едем? – Спросила Сергеева.
– Да, есть тут деревня одна – Куравицы. Небольшая такая, всего одна улица – Заречная, и коренного населения по описи, правда, тридцати летней давности, всего сто семь человек. Дружок у меня там живет – служили вместе, но он месяца четыре, как в Краснодар уехал, мы оба родом оттуда, а мне ключи от дома оставил – попросил присмотреть… А я так и не выбрался за все время.
Он приоткрыл окно и сплюнул в темноту ночи.
– Здесь налево, – скорректировал направление, – не знаю, может, уже и вернулся, но вряд ли – не звонил, про ключи не спрашивал.
– Что ж, – растерянность и беспокойство Албанца прошло по мере того, как рассказ Димы подходил к концу, – вот заодно и проверим, как там жилище товарища твоего. Кстати, там электричество есть?
– Должно быть.
– А телефон ловит?
– Раньше ловил, значит и сейчас будет. Тут ретрансляторов понатыкали много. Да, деревня-то всего в пятидесяти шести километрах от города.
На подъезду к поселку асфальтированная дорога кончилась, началась ухабистая грунтовка. Низкая посадка «корейца» не способствовала быстрому продвижению вперед, защита картера то и дело скребла о насыпанную в изобилии щебенку. Впрочем, пассажиры авто сейчас никуда не торопились.
– Черт, ну и дорожка! – Ругалась Люда.
– Скажи спасибо, что дождей сильных не было, – несколько примирил ее с действительностью Дмитрий, – а то мы бы сейчас отсюда пешком топали.
Через десять минут Веленов скомандовал:
– Тормози! Приехали.
Справа от дороги вплотную примыкал лес. Высоченные сосны метров по тридцать – тридцать пять слегка поскрипывали, качаясь на ветру, и издавали звук, чем-то напоминающий морской прибой: ш-ш-ш, ш-ш-ш…
Единственный фонарь проселочной дороги горел метрах в ста от места, где остановилась машина, и освещал только небольшой пятачок рядом с собой. До путешественников он не добивал.
Слева, приткнутые друг к другу общими заборами, стояли дома постройки годов шестидесятых прошлого века, света не было ни в одном окне. Темные силуэты треугольных крыш на фоне чуть более светлого неба выделялись какими-то могильными надгробиями, и у компаньонов создавалось впечатление, что они приехали на кладбище великанов.
– По-моему, если мы хотим спрятаться – места лучше не придумаешь, – сказал Дима.
– Если бы нас тут знали – то да. Или если бы здесь народу было не сто семь человек, как по переписи, а хотя бы в десять раз больше – могли бы не заметить, да и мало ли: кто-то к кому-то в гости приехал. А при наших раскладах – мы здесь, как бельмо на глазу. Чужаков в малой общине примечают сразу.
Албанец потер подбородок.
– Другое дело, – продолжал рассуждать он, – что сейчас всем все по фигу. Поболтать языком – это да-а! А вот доносить не побегут точно: кому? Зачем? Себе дороже.
– Мы ж сюда не жить приехали, – удивился Веленов, – пару-тройку дней пересидеть и на чипсах с шоколадками можно, что б глаза людям не мозолить. Ну, съездим разок в соседний поселок, закупимся зараз всем необходимым на неделю.
– Да, – задумчиво проговорил наемник, – тянуть нечего, как заселимся, сразу позвоню работодателю. Тут все и выяснится.
Он проверил сеть – как и говорил Дима, ретрансляторы передавали сигнал без сбоев.
Машину загнали во двор. Веленов достал ключ, Албанец подсветил ему зажигалкой и вскоре большой навесной замок был снят с петель. Дверь со скрипом отворилась, и троица вошла внутрь дома. Дмитрий пошарил ладонью справа по стене, и щелкнул выключателем. Лампочка под потолком вспыхнула, как маленькое солнце, на мгновение ослепив незваных гостей. Но уже через минуту те перестали щуриться, и принялись осматривать убогонькое жилище, где собирались провести несколько дней, до того, как станут миллионерами. Возможно, станут.