Дядя Евпатий ошибся

- Тетя Ира, неужели для вас нет ничего святого? – Верка прижала кулачки к груди.
- Отчего же, - Ирина Васильевна пошарила в сумочке. – Это подойдет? – протянула Верке зубочистку.
- Как можно попирать ногами святыни?! – Верка затопала валенками по половицам.
- Деточка, все относительно, - Ирина Васильевна не понимала, что от нее хотят. – Можешь в деталях?
- Куда кидали? – Верка не расслышала и продолжала топтать святыни.
- Куда подальше, - Ирина Васильевна вздохнула.
- Дядя Евпатий, говорит, что вы все знаете? – Верка устала топать и присела.
- Первый раз слышу, - Ирина Васильевна уставилась в потолок. – Если я все знаю, то и это бы тоже знала?
- Кто такой враг народа и революционер Нав…й? За что его убили? Почему вы не вступились за него? История повторяется дважды или трижды?
- Это дядя Евпатий тебя надоумил? Что же он сам не ответил? – Ирина Васильевна достала из сумочки зеркальце и губную помаду.
- У него зуб разболелся, когда я спросила.
- По-человечески, мне жалко этого врага народа. Скажу больше, я его стала уважать после изуверских пыток палачей и мученической смерти. Он яркий представитель сотен и тысяч невинных людей, загубленных сатрапами с не меньшей жестокостью и садизмом. Один из многих. Но… - Ирина Васильевна закончила красить губы.
- Больше, чем ваша сумочка меня пугает ваша "но", - Верка приготовилась защищаться веником.
- Он не был врагом народа, не был революционером. Он собирал вокруг себя массы бездельников, организовывал потешные "полки", вооружая их мыльными пузырями и вениками, вроде твоего. Это был великий провокатор и массовик-затейник.
- Не отдам! – Верка вцепилась в веник мертвой хваткой.
- Он делал то же самое с народом, что и власть. И народ шел за ним, потому что он был за власть, потому что этот народ не пошел бы за ним, если бы он был против власти хотя бы на йоту. Те же принципы оболванивания, власть вешала под них одну лапшу, он – другую. Поэтому народ и велся. Не на его болтовню.
- Не понимаю… - Верка не понимала.
- Условные социальные рефлексы. Человек - социальное  или, точнее, стадное существо. Это используется как властью, так и мошенниками. Нужно лишь изобразить социальный статус в стаде и любая лапша будет принята. Слова вторичны и нужны для отвлечения, пока лезешь зевакам в карман. Манипуляции идут на уровне социальных инстинктов. Он и Западу подал себя "по-западному" и тот тоже повелся. Власть долгое время была уверена, что у него есть связи на Западе, что за ним стоят влиятельные силы. Отчасти поэтому и заигрывала с ним, и где-то помогала, думая, что помогает Западу и ей это зачтется.
В конечном итоге он переиграл сам себя. Постепенно, снимая слой за слоем, власть убедилась, что это пустышка, фикция, но довольно убедительная.
- Ля-ля-ля, - Верка стала напевать мелодию, чтобы на слышать кощунство и святотатство. – Ля-ля-ля!
- Это его сторонники бьют поклоны царю-самозванцу, записывают ютубы, где их обижают плохие бояре. Это он и компания слили народный гнев под бредовые идеи. В формирование быдла он внес неоценимый вклад, как и многие другие представители творческой интеллигенции, мечтавшие стать "властителями дум" и занять место у трона, чтобы учить царя-батюшку, как управлять государством. Царь осыпал их золотом, и, после выполненной работы, дал пинок под зад.
Заблуждался ли он? Не думаю. Он был плоть от плоти власти, до последнего винтика. И власть знала, что он работает на нее, отлично работает, но поделиться пирогом не захотела, а тот кусок, который ему предлагала, был для его амбиций маловат. Он как бы шантажировал власть своими бумажными сторонниками, требуя весь пирог. Его конец был вопросом времени. Его предали все - родные, близкие, дальние, сподвижники, режимные, потому что сначала он предал их, когда сделал инструментом своих желаний.
- Дядя Евпатий ошибся, - Верка отпустила веник и он упал на пол.
- Как я это определила? Очень просто, - Ирина Васильевна пожамкала накрашенными губами. – Я видела этих людей, его сторонников, и я для них враг. Я это чувствую, я это знаю…
- Тетя Ира, вы станете врагом любого, кто вас послушает хотя бы пять минут. Вон, наши цветочки на подоконнике уже завяли.
- Разве я похожа на исчадие ада? – удивилась Ирина Васильевна.
- Похожи, - буркнула Верка. - Скоро мир будет, а вы всё воюете.
- Не десять шкур сдерут, а восемь? Остальные две сдерут после? – Ирина Васильевна посмотрела на часы. – Деточка, сторонники и плакальщицы Нав…го топили и топят за войну. Они ничем не отличаются от патриотов, власти и вертухаев. Проститутки умеют абстрагироваться, главное поверить в себя.
- Я против войны, но не хочу, чтобы наша страна проиграла, какой бы ни была плохой власть. И так думает любой нормальный человек, и патриотизм тут ни при чем.
- Превосходно! Именно из-за вас, я тоже стала за войну до победного конца. Стала поклонницей старика Трумэна. До самого победного, до самого последнего победного, чтобы ни один нормальный не ушел. Уф-ф! - на сегодня Ирина Васильевна устала воевать. - А что твой папаня думает?
- Я не поняла. Говорит, что окончание войны хуже, чем ее начало, потому что похмелье. Причем тут похмелье? - удивилась Верка. - А это правда, что будет парад военных преступников на майские праздники? Они оттуда будут маршировать сразу в тюрьму?