Дневник. Июнь 1979

4.06.1979 Понедельник.

О, несчастная я женщина! Кто я? Любовница Лёвы? Я уже не удивляюсь своей
покорности; как говорит Слава: "Покоримся судьбе" В жизни всё так шатко и
неустойчиво, так изменчиво. Не знаешь, что и ожидать от судьбы, да и от Лёвы
тоже.

То он всецело возле Маши, женщины ублажают его. То он весь, кажется, мой.
У костра пьют и поют, за ним присылают парламентёров, а он лежит себе в
гамачке, угощает меня сухим вином, предлагает идти с ним пешком до Ромашково.
- С Машей ты можешь дружить, а со мной нет.
Он смеется: "Нет, не могу."

Господи! Я испытываю к нему какую-то нежность. Я готова часами сидеть рядом
с ним, у него на коленях, в его обьятиях. Он целует меня, целует мою грудь,
делает вроде бы всё, но я не возбуждаюсь. Почему - не могу понять... Он целует
мне живот, целует холмик, но не так, как тогда, у Гены. Я чувствую там только
пальцы. Член его я рассмотрела, наконец. Он такой же, как в Славкиной
шведской книжке! И я его снова сосу, целую, он вторгается в меня, наконец, но
я не возбуждаюсь...

Он же, наоборот, кончает быстро. В этот раз, правда, спросил: "Наташка, в тебя
же нельзя кончать?" У меня заканчивалась менструация, я не боялась, но ничего
ему определённого не сказала. Пролепетала: "Я не знаю..."
- Нельзя, - за меня ответил он.
Да и вообще, я лежала расслабленная, мне было всё равно: кончит он в меня
или нет, вообще не кончит, уйдёт ли сейчас или через 5 минут. Всё равно он
уйдёт. Я и сама ушла бы домой, к маме, даже если бы он и остался.

И всё у нас получается, как по расписанию. Эти редкие неожиданные встречи
и неизбежные прощания. В этот вечер я доехала в его обьятиях до Кунцево.
- Ты к Галке пойдёшь? - спросил он.
- Нет, что мне сейчас делать у Галки, - грустно ответила я, и, обернувшись,
махнула ему рукой: "Пока!"

12.06.1979 Понедельник.

"А мне не надо от тебя
Ни редких встреч и ни прощаний,
А мне не надо от тебя
Ни робких слов, ни обещаний..."

Господи! Всё ждёшь, ждёшь чего-то, ждёшь всю жизнь! Дни бегут, не принося
радости... Ничего не меняется. Ну, если он порвал со мной, то почему не любит,
когда брошенная женщина его забывает, ему хочется, чтобы всё тянулось, чтобы
его продолжали любить и из-за него мучиться. У всех мужиков такая иллюзия...
Он держит меня на расстоянии, то приближая, то отталкивая, безжалостно
и надолго. Он добился, что я, наконец, легла под него, и тем горше, тем
тяжелее мне теперь выносить эти разрывы, эти разлуки.

В субботу 10 апреля вечером Маша с Люсей пригласили нас на костёр и на
Машин день рождения в воскресенье. Лёва не проявлял никакой инициативы
в этом деле, но сухого он нам налил. Рядом с ним сидела девица, которую я уже
однажды с ним видела... Как сказала бы Люба - "молодая соперница моя."

Он, конечно, за ней ухаживал, угощал, даже болтал там о чём-то. Кто-то уступил
мне место с другой стороны от Лёвы. Я почему-то отказалась, села Люба. Потом
начались эти объятия. У меня даже голова закружилась. Правда, обнимала она
его. Он обнимал Любу. Но я видела эту ручку на его плече, её приглашения
танцевать. Вот они уже танцуют, потом Любка мне сообщает, что Паровоз взял
свои вещички и ушёл. И что они договорились. И что она, заторопившись
убежала.

Ноги у меня подкашивались. Хотелось пойти, найти, увидеть, наконец, что я для
него не значу ровным счётом ничего, что это всё пустые мечты - ехать со мной на
юг, переселиться на Рабочий поселок. И это после близости... Боже мой. Это
совсем убило меня. Спасибо Любке. Она уговорила остаться, не бегать за ним,
ехать на следующей электричке. Я немного успокоилась... Боря ехал на свою дачу.
Даже от отчаяния я не могла подойти к нему.

В воскресенье у меня не было сил с утра ехать на Поляну. У меня не было
вдохновения, настроения, бодрости духа. А мы договорились с девчонками идти
к Маше, Любка разрабатывала новые варианты кадрёжа. Но я упёрлась. Сказала,
что поеду на пляж.

В Рублёво было холодно и ветрено. Вода бодрит. Искупались, поиграли в кружок,
я маленько отошла. А когда шли пешком до Раздоров, совсем было развеселилась.
Мы делали привал, распили пиво. "Может цветочков нарвём Машутке", -
предложила Любка. Но когда мы пришли на Поляну, и я увидела его, сердце
снова заныло.

Он на меня ноль внимания, собрал свои шмотки и прямиком на костёр. И мы
должны идти туда же, вслед за ним. И она, может быть, уже там! А я снова
должна разыгрывать равнодушие, веселье, и кадриться с кем-нибудь.
К горлу подкатывал комок. Я уже знала, что не выдержу. Любка начала
возмущаться моими фокусами, говорила, что она меня, конечно, понимает,
но на моем месте она бы наоборот, пошла бы и подкадрилась к тому же Саше,
который вчера делал попытки меня обнять.

Надежда мне тоже советовала: "Да брось ты, Наташ, будь проще..." Они заявили,
что без меня не пойдут. И опять получается некрасиво. Подошёл Валера, спросил,
почему не идём.
- Да вот Наташа у нас не хочет, - сказала Любка. Чувствуя, что слёзы вот-вот
брызнут у меня из глаз, я схватила рюкзак, и не прощаясь, буркнув: "Да ну вас",
резко свернула в лес.

Слёзы облегчения, наконец, потекли по щекам обильными ручьями. Навстречу
мне из кустов вышли какие-то две девицы. Я даже не могла разглядеть, кто это,
услышала только: "Да не расстраивайтесь вы, девушка. Вы же отдыхаете." Теперь
уже не надо было ни сдерживаться, ни показывать своё веселье. Я не могу
объяснить себе ничего. Ведь он меня не возбуждает. Как только он начинает ко
мне более менее внимательно относиться, я боюсь быть с ним вместе долго...
Как только он отдаляется от меня, я начинаю беситься. И какая меня укусила
муха...

Я сидела на брёвнышке и тихо рыдала. Пошла бы со Славкой в этот вечер, но он
был при семье. Когда его бросают любовницы, он приводит жену и детей.
В прошлый раз, когда мы с Лёвой остались в гамаке, Слава нас  приглашал к
Косте на мясо. Но я осталась с Лёвой, девчонки не пошли без меня. Они ушли
вдвоём с Костей. У Славы был такой грустный вид... А в эту субботу он тоже
сделал попытку нас позвать, но мы ушли на Машин костёр. И он сказал нам
вслед: "Наташ, опять будешь режим сегодня нарушать?"

 15-16-17 июня 1979

Итак, несколько слов о походе, который был большой неожиданностью  для
Поляны, вернее, её обитателей. Машин костёр вообще переполошился. Хотели
даже Земфиру нам оставить для проверки. Возникли некоторые сложности по
поводу нашего разделения, ибо Маша настаивала на совместном костре.
Паровоза в этот день не было. И Машин костёр долго тлел в субботу вечером, не
расходились. Кроме Валеры, одного парня — Андрея, мы оставили в палатке, а
остальные - Пушкин, Коля и Одесса остались по собственной инициативе. Коля
и Пушкин постелили себе постель из веток, а Лёня Одесса - в гамаке.

Но в этот вечер мы делали шашлыки, долго пели, ходили купаться на пруд. Я аж
два раза. Второй раз, конечно с мужиком, то бишь с Андреем. Он долго
упрашивал меня почему-то показать ему дорогу на этот пруд. Я сказала, что
пойду с ним только в том случае, если между нами ничего не произойдет, на что
он обиделся... Ещё сложность была в том, что без чьей-либо посторонней помощи
я выкарабкаться из этого пруда со своей ногой не могу.

Пока я держалась, всё было прекрасно: и ночь, и птицы, и купание. Правда,
вытирая мне спину, он попытался меня поцеловать, но я оттолкнула его.
- Ну я только раз, - проговорил он. Пока одевались, разговаривали об жизни -
рассвело. Он вдруг разоткровенничался, начал мне рассказывать о жене, о том,
что развёлся, т.к. детей у неё быть не может. "Но я не подхожу для этой роли", -
мысленно говорила я.

Обратно шли в обход вдоль поля пшеницы. Я рвала травы луговые, говорила
как они называются. Всё было бы ничего, если бы не попалось по пути сено.
Вспомнилась даже карпатская песня:

"А як буде сено
А як буде сено,
Можешь идти смело..."

Запах сена, пение птиц, рассвет. Я не выдержала, предложила чуточку посидеть
на сене. И когда я опустилась в этот пахучий стожок, я сразу захмелела. И его
прикосновение щекой к моей щеке казалось мне таким естественным и
необходимым. Сколько раз с Паровозом собирались в стог. Далее последовал
поцелуй, и не успела я прийти в себя, как поцелуй уже в другие губы заставил
меня мучительно вздрогнуть от слабости. Мои ноги непроизвольно раздвинулись,
и она начала ловить его язык. А он целовал и целовал, не давая мне времени
опомниться. Я попробовала его поласкать ответно.

Мы совсем разделись, комарики начали безжалостно кусать нас, сено кололось.
И не успела я поймать губами его член, он застонал и кончил, частично мне в рот.
Но он продолжал ласкать меня, силы куда-то уходили, я чувствовала слабость и
дрожь. Вспомнились Любкины слова: "А ты темпераментная..." Я не знаю. Когда
как. С Паровозом я и не возбуждаюсь и не кончаю. А этого человека я вижу
второй раз, я его не люблю. И вот пожалуйста: от его прикосновений я падаю.

Он уговаривал меня пойти погулять, пойти купаться, но я сказала, что в воде мы,
наверное, будем заниматься этим делом. И вообще: "Мне хочется поспать с тобой
как следует" - сказала я ему. И это была правда. Никогда ещё мне с такой силой
этого не хотелось. Я даже идти не могла. Но мы всё же дошли до Поляны. Птицы
распевали на все голоса.

Поляна утопала в тишине. Пушкин и Коля спали под полиэтиленом, в гамаке
болтался Одесса. Голова его была накрыта полотенцем, ногами он отгонял
комаров, которые немилосердно кружились над ним и успевал ещё храпеть
при этом.
- Вот видишь, какой ты бессовестный, - сказала я Андрею, - "Лёня мог бы
в палатке поспать, а ты занял место и гуляешь"
- Ну хочешь, я его туда затащу, - предложил Андрей. Я засмеялась.
Влезли мы в палатку к Володе. Он сразу же отвернулся к стене, и не
поворачивался, до тех пор, пока я не выползла к девчонкам.

Наутро мы выглянули из палатки и увидели следующую картину: Трое наших
рыцарей качались в гамаках и читали "свежие" газеты, требуя "кофе" в постель
(воду опохмелиться).

Воскресный день прошёл прекрасно. Погода стояла солнечная и теплая. Мы
ходили на Барвихинский пруд купаться, утром с Любой мылись голые под
трубой, где нас застал Коля. Играли в волейбол. И все удивлялись, что мы
"тут живём". Андрей ушёл раньше, попросил проводить его. По дороге
спрашивал, будем ли мы встречаться после моего приезда. Я ничего
определённого ему не сказала. Вообще, я этого не хотела

В этот вечер произошёл ещё один любопытный эпизод. Валера пригласил
на суп девицу и Паровоза. Паровоз был в очень симпатичной маечке, которая
ему очень идёт. Я им залюбовалась даже. Но к нему не подступиться - окружён
дамами. Мы с Любой отправились купаться под трубу, пригласив Колю с собой,
как телохранителя. Он взял огромную дубину и пошёл перекрывать ход к трубе,
пока мы мылись.

Вернувшись, мы влезли в палатку, затащив и Колю с собой. Тут ещё притащился
Коллега с бутылкой якобы Арбатского вина, в которую был налит чай. И в тот
самый момент, когда Коллега устроился рядом с Любой, а Коле пришлось
перекатиться ко мне, пола палатки отдёрнулась, и в неё заглянул Паровоз.
Увидел, оценил обстановку, и мгновенно исчез, ушёл сразу же на Машин костёр.

С одной стороны можно ликовать - хоть за слёзы отомстила я ему, но с другой
стороны - это прощание на месяц, а может и на больший срок. Я уезжаю, потом
уедет он, а там неизвестно, что будет, может снова ссора. Да ещё Андрей этот.
Совсем незачем. Стало грустновато. Но в общем-то, о походе вспоминаю с
удовольствием, отдохнули хорошо. Удивили мир Поляны. Все девы теперь будут
готовиться к следующему выходному, а меня умчит поезд на север. Люба тоже
не придёт, Надежда не сможет.