Двенадцать коржей для новогоднего Наполеона

               Зима в Игрим пришла в начале ноября, опустившись на землю толстым слоем снега, нетающего до середины весны*. Прошло больше месяца с того утра, когда Лидия, проснулась и увидела за окном своего небольшого домика, в котором они с мужем жили третий год, снежный щит северной земли, уставшей от яркой временной зелени кустарников и травы.

                Оставались считанные дни до нового года, и женщина, закончив завтракать, помыла посуду после себя и рано уехавшего на работу мужа Валентина, работающего прорабом в строительной бригаде, поэтому часто уезжающего раньше молодой жены, у которой рабочий график начинался неизменно с девяти утра.

               Лида работала телефонисткой и обычно успевала сделать мелкие домашние дела, но потом почти бегом бежала к зданию почты, которое приютило под своей крышей еще одно предприятие связи – телеграф. Она туго повязала голову ситцевой косынкой на деревенский манер, обернув узкие концы вокруг шеи и затянув их узлом, – не возникало опасения, что замерзнут уши и бывалая женщина, встречающая предновогодние морозы с открытым лицом, давно уже приноровилась так поступать в холодную погоду. Лида была не малодушной, однако мороз не щадит нежную женскую кожу и не раз она чувствовала нестерпимую боль, входя зимой в теплое помещение с холодной улицы.
 
               Замерзшие руки нестерпимо болели каке-то время и это ощущение Лида переносила плохо, поэтому она давно отказалась от сомнительных в холодную погоду шелковых шарфиков, предпочитая им шерстяные свитера, гамаши и варежки грубой вязки. Однако никакая сила, в том числе безжалостный мороз, не может препятствовать женской сущности – желании выглядеть привлекательно. Лида не была кокеткой, но порой ей нравилось прихорашиваться перед зеркалом, расчесывая красивые белокурые локоны или касаться запястья и шеи тонким пальчиком, который оросила капля из флакончика духов с нежным цветочным запахом, но такое случалось не каждый день. Шел тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год, и Лида, поддавшаяся общему пониманию модного в множественности, купила рыжую лисью шапку в форме купола – эта шапка надевалась сверху косынки и завершала образ симпатичной тепло одетой женщины.

                Наплыв жаждущих северян, планирующих позвонить родным, которые ждут их дома в Алма-Ате или Новосибирске, ожидался ближе к вечеру, а пока Лида закипятила в электрочайнике воду, налила себе чашку чая и углубилась в бумаги, отпивая по глотку горячий напиток из большой фарфоровой чашки. Близились предновогодние выходные дни, когда желающие поздравить пожилых родителей и близких друзей валом валили на переговорочный пункт с момента его открытия, но сейчас у двух женщин, работающих на телеграфе – ее и начальницы, было время выпить чаю с утра, а не только в обеденное время. Лида отпила глоток и задумалась – мысли перенеслись на берег реки Северной Сосьвы, куда после встречи Нового Года они с мужем пойдут с друзьями: сосны с припорошенными снегом ветками будут стоять вдоль замерзшего берега, кустарники поддадутся снегу более – после снегопадов они кажутся белыми конусами под снежной тяжестью, лежащей на густых переплетениях веток. Лидия думала о том, как они и еще одна семейная пара – их друзья – завязнув в сугробах, станут хохотать и подбадривать друг друга в крепкий мороз.

               …Лида жила с мамой, отца своего она не помнила, но была неизменно обласкана матерью и ее незамужней сестрой. Вспомнился мамин торт «Наполеон», который испекла женщина, ожидавшая дочь из училища. Повзрослев, превратилась в девушку Лидию с серыми глазами и светло-русой толстой косой – привлекательную и серьезную, однако увидев это кулинарное чудо на большой плоской тарелке, – творение рук мастера кулинарии в лице ее матери было высоким, засыпанным крошкой от растолченного коржа, ароматным и аппетитным, – большая Лида казалась себе маленькой Лидочкой,несколько раз в день ставящей на стол тяжелую тарелку, чтоб отрезать кусочек-другой. Куски были холодными, пропитавшимися нежным кремом – девушка отрезала их от большого круглого десерта, а остаток лакомства ставила в холодильник; возвращалась,чтобы налить чашку черного чая; потом, взяв рукой торопливо отрезанный кусок,откусывала с довольным видом. Каким прочным кажется счастье, если есть дом, мать и ее забота!..

               Лида встретила своего будущего мужа зимой на катке, в последний год учебы, а летом влюбленные молодые люди поженились. Ничего драматического не случалось, но Лиду все устраивало – она была счастлива.

               …В памяти задумавшейся женщины всплыла сцена, в которой она пригласила Валентина к себе домой после недельного знакомства, где для молодых людей был приготовлен сюрприз – испеченный старшей хозяйкой дома «Наполеон». Это даже был не сюрприз, а неизменно удачный кулинарный трюк Лидиной матери, который всегда удавался, – гость расхваливал угощение, будущую свекровь, Лиду, уютный дом. И она решила испечь мамин торт, хотя ей было немного боязно – готовить Лидия научилась, но выпечка так и не стала ни ее увлечением, ни необходимостью – в их семейной жизни к праздникам торты покупал в магазине Валентин. В этом году гостей не ожидалось – новогоднее празднование за столом должно было ограничиться только присутствием Лиды с мужем, но приготовить хозяйка решила побольше блюд, чтобы хватило на несколько дней.

               Решено – сделано, вернее, предпринята попытка, потому что наступило утро тридцать первого декабря, и молодая хозяйка решила осуществить задуманное. Рецепт у нее хранился, и Лида затеяла в кухне выпечку в отсутствие мужа. Прошло немногим более часа – на жестяном подносе возвышались двенадцать твердых коржей для новогоднего «Наполеона». Женщина устало озиралась по сторонам, пока ее взгляд не упал на верхнюю полку шкафа. Лида решила отдохнуть от хлопот, поставив туда поднос, а затем уже готовить заварной крем. Она сделала несколько шагов, подняла руки к полке навесного шкафа, при этом поднос с коржами оказался выше ее головы. Неожиданно он покачнулся в тонких вытянутых руках, потом накренился – тоненькие коржи, съехав на край подноса, упали на пол и рассыпались с сухим треском на куски под ногами испуганной женщины. На глазах неудачливой хозяйки выступили слезы. Вернувшись к столу, Лида поставила
поднос на столешницу и расплакалась – ей было обидно и немного страшно, потому что, как ей казалось, вместе с коржами, распавшимися на множество кусков, случился надлом в ее уверенности в прошлом и будущем. Погоревав, Лида взяла себя в руки, замела пол и выбросила фрагмента неудавшегося десерта в мусорное ведро.

              Предчувствие не обмануло женщину. Валентин, вернувшийся после обеда, был зол и поэтому раздражителен – на работе его обошли с премией, и он чуть не впервые за четыре года совместной жизни напустился на жену с придирками. Вторая половина предновогоднего дня прошла в молчании – Лида бегала от плиты к холодильнику, от холодильника к столу и готовила, готовила, готовила… Хмурый муж иногда приходил помогать ей, но при всяком удобном случае возвращался к телевизору в комнату. Расстроенная женщина старалась сдерживаться, а потом вдруг, ворвавшись в их большую комнату, которая служила одновременно гостиной и спальней, запальчиво высказала Валентину все, что накипело на душе. Причем, слова «я уеду с севера» были еще не самыми резкими словами ее гневной тирады. Муж встал с дивана, прошел мимо стройной женской фигуры, исчезнул в прихожей, и через несколько минут женщина услышала стук входной двери – Валентин ушел.

                Стрелки часов будильника, стоящего на тумбочке возле дивана, показывали без четверти девять. Умывшись, Лида вытерла насухо красное от слез лицо. Немного погодя она тепло оделась и вышла на улицу. По тротуарам спешили люди, возвращающиеся с работы или из магазина. Женщина подняла воротник пальто и побрела вперед. Людей стало больше – Лида очутилась на центральной улице. Огни фонарей слепили ее, женщина повернула голову – она смотрела сквозь украшенную снежинками витрину продуктового магазина: угол молочного отдела, часть хлебного, отдел десертов между первыми двумя. Женщина увидела пустые деревянные полки – тортов, рулетов, кексов на полках не было – все раскупили жаждущие счастья игримовцы, ибо радость и сладость являются тождественными понятиями.

               Переступив с ноги на ноги, Лида решила вернуться домой – она чувствовала, что замерзает, а душа, как ей казалось, застыла еще раньше от холода в чувствах и ощущениях. В доме никого не было. Лида включила свет, сняла теплую одежду, разулась и вошла в комнату. Сев с ногами на диван, она закуталась в лежащее рядом одеяло и закрыла глаза… Ей снились провода, много проводов, длинных и прямых – у них были имена: ее матери, тети, мужа, подруг, знакомых. Все они звенели на морозе и Лида, стоящая перед ними, слушала их звон…

               Голоса, раздающиеся из прихожей, прервали сон, и женщина открыла глаза. Она услышала баритон Андрея, мужа ее подруги Светланы, приглушенный женский смех, а через мгновение заговорил Валентин. Лида откинув одеяло, поспешила встать – в комнату заглядывали друзья и ее муж. Четыре пары глаз встретились – люди шагнули друг к другу. Света взяла в руки опущенную на табурет в прихожей тарелку с перевернутой сверху миской и протянула подруге. Лида машинально приняла посуду из ее рук, тогда Света быстро сняла эмалированную миску и перед опущенным взглядом удивленной женщины возник торт. Это был «Наполеон»! Светлана, работавшая перед самым Новым Годом, не успела ничего приготовить, но торт испекла заранее, да и любила она печь-выпекать
сладости. Валентин, замерзнув на улице, зашел к ним, они быстро собрались, решив
вернуться с ним в дом, внезапно опустевший из-за отсутствия его хозяина.

                Последний час перед новым годом прошел в беготне четверки перед
включенным телевизором и постепенно заставляемым блюдами столом в комнате: мыли,
резали, жарили, украшали все вместе. По краям стола ставились тарелки с закусками: сыром, колбасой, селедкой, бутербродами с печеночным паштетом и шпротами. В прозрачных салатниках высились горки салатов. Валентин увлеченно толок тупым концом скалки картофельное пюре, в то время как Андрей брал из рук женщин глубокие тарелки с котлетами и тушеной птицей и ловко расставлял между посудой для закусок.

               В последние минуты из холодильника достали шампанское, торт и тоже поставили на стол. Лида успела сменить домашний халат на синее новогоднее платье и поспешила занять место за столом. Вадим открывал шампанское под бой курантов, а женщина смотрела на него, друзей, потом на Светин торт, от которого исходил аромат ванили. Валентин разливал шампанское, улыбаясь друзьям и жене.

               Лиде почему-то пришла в голову мысль о туго натянутых проводах, тянущихся от каждого игримского дома куда-то вдаль. Ей казалось, что стоит захотеть – провода загудят в кромешной тьме. Эта мысль нравилась Лиде. Она поздравила своих гостей и мужа с Новым Годом, подняв бокал шампанского, а потом сделала первый глоток.


* Зима в Игрим пришла в начале ноября, опустившись на землю толстым слоем снега,
нетающего до середины весны – ИгрИм – поселок городского типа в Березовском районе Ханты-Мансийского автономного округа – Югры Тюменской области России.

15.11.2024/Кулинарные фотографии в коллаже из личного архива. Сервиз на первом фото привезен с севера.
Рассказ написан на конкурс "Север – страна без границ", 2024-2025