Ядовитая орхидея

Авторское примечание:

 Мне не известно, встречаются ли в природе ядовитые орхидеи, хотя видов орхидей так много, что, возможно, какой-то из них, этих видов, действительно ядовит.

 В любом случае, словосочетание “Ядовитая орхидея” - только аллегория.

 



 Ну что ж... Думаю, пришло время начать рассказ.

Не бойтесь, я не собираюсь философствовать или впадать в занудливое морализаторство.

 Просто изложу события. В хронологическом порядке.

 Боюсь, абсолютно объективной быть я все-таки не смогу... Да этого от меня никто не требует, верно?

 Итак... с чего же мне начать? С того, как создавалась наша семья?

 Слишком официально звучит, да? Сухо. Казенно как-то. “Создавалась семья...”

 На самом деле все началось с огромного букета ярко-алых роз, который Сергей преподнес мне в день нашей помолвки. Красивый жест, ничего не скажешь. Наверняка, он отдал за этот букет не меньше половины своей месячной стипендии... Красивый... но немножко глупый. Почему глупый? Да потому, что, явись он свататься ко мне с пустыми руками, я все равно сказала бы “да”. Да! Да!! Да!!! Потому, что была влюблена в него. По уши. “Под завязку”, как выразилась бы моя лучшая подруга Лиска (ее полное имя Алиса, но я обычно называла ее не иначе, как Лиска. Она не обижалась. Рыжая, поджарая и шустрая, она действительно чем-то внешне напоминала лису.)

 Итак... мы поженились и зажили, как в сказке - весело, дружно и... наверное, счастливо.

 Человек ведь не задумывается над тем, счастлив ли он, когда ему хорошо. Вот когда становится плохо...

 Стоп. Я же обещала не вдаваться в дешевую бытовую философию. Все, простите, больше не буду.

 Итак, продолжу.

 Мы с мужем оба закончили архитектурный институт, но он в качестве архитектора проработал недолго. Тогда в нашей стране начало возрождаться кооперативное движение, и Сергей вместе с двумя другими нашими однокурсниками основали свое ЧП (частное предприятие).

 Выяснилось, что деловая хватка у него имеется, так же, как и прагматизм. Наконец, помимо острого ума, он обладал и неплохой житейско смекалкой... Ну, и без везенья тут тоже, конечно, не обошлось.

 С помощью родного дядюшки, занимавшего немалый пост в городской администрации, Сергей быстро обзавелся нужными связями...

 В общем, скоро мы на себе ощутили, что значит жить не “как все”, а хорошо. По-настоящему хорошо.

 Заводить ребенка мы не спешили... но вот наступил и тот благоприятный момент, когда мы поняли - пора.

 Жили мы в достатке, имели собственную квартиру улучшенной планировки, доходы наши превышали расходы...

 Дела у Сергея шли в гору.

 И спустя четыре года после свадьбы у нас родился сын. Замечательный ясноглазый мальчуган, которого мы назвали Денисом, в честь дедушки, моего отца.

 Дениске еще не исполнилось и пяти лет, а он уже умел читать по слогам. Очень способный ребенок.

 Знаете, я себя ощущала по-настоящему счастливой матерью. И женой тоже.

 Сергей любил нас. Действительно любил. И меня, и сынишку. Любил и баловал.

 Цветы я получала не только в дни рождения и к восьмому марта... но что цветы?

 Одевалась я по последней моде, причем, преимущественно не в магазинах готового платья, а лучших ателье Города, мои ювелирные украшения неизменно вызывали завистливый блеск в глазах женщин...

 А отдыхать мы с мужем ездили всегда вместе. Конечно, на престижные курорты...

 Ну вот. Ударилась в воспоминания.

 А ведь на самом деле началось все вовсе не с того роскошного букета роз...

 Это светлая сторона нашей семейной жизни началась с купленного на скромную стипендию букета...

 Да. О хорошем можно рассказывать бесконечно... а у слушателей тем временем возникнет зевота. От скуки.

 Да и не об этом я собиралась рассказать... не том, как замечательно мы жили... пока не случилось той страшной аварии.

 Очень тяжело мне об этом вспоминать. Вы уж меня простите, если расскажу совсем вкратце, с чего все действительно началось.

 А началось все того, что пьяный водитель КамАЗа не успел вовремя среагировать на выскочившую перед ним на перекрестке нашу машину.

 Мы с Леней (он был нашим шофером) чудом остались в живых. Леня до сих пор инвалид, передвигается только в коляске.

 Да это все ерунда... Кощунство, скажете вы? А по моему мнению это - ерунда. И то, что я провела четыре месяца на больничной койке, и то, что Леонид повредил позвоночник - ерунда по сравнению с тем, что семилетний Дениска погиб.

 Вот так. Погиб наш мальчик. Наш единственный сын. Наша гордость и надежда...

 И устоявшийся мирок нашего семейного счастья рухнул. Рухнул. Как карточный домик.

 Нет, врагами мы с мужем не стали... 

 Но и глупостей насчет того, что горе, мол, нас сплотило, я тоже говорить не стану.

 В самом деле, как может сплотить горе? И вокруг чего сплотить?

 И все-таки Сережа меня поддерживал. Поддерживал морально. И не только на первых порах.

 Да если б не он... не Сергей... не знаю, смогла ли бы я вообще вынести это несчастье.

 Однако, время шло. Боль утраты постепенно начала притупляться. Хотя, конечно, не исчезла...

 Фирма Сергей процветала, постоянно расширяя сферу своей деятельности...

 А я продолжала работать в своем КаБе (уже в качестве заместителя начальника отдела).

 С Алисой мы сблизились еще теснее. У Лиски было свое несчастье - на седьмом году брака она потеряла мужа (он был военным и погиб в “горячей точке”). Она воспитывала дочь одна.

 Именно Лиса произнесла сакраментальную фразу о том, что клин вышибают клином.

 В один из вечеров мы, как обычно, сидели с ней на кухне ее двухкомнатной “хрущевки”. “По-нашему”, “по-бабьи”, как выражалась Лиска. Приканчивали, не спеша, бутылочку “Токайского”.

 И Алиса вдруг, сощурившись, сказала:

 - Не пора ли тебе, Иришечка, вышибить клин клином?

 То есть, подумать о ребенке.

 Да я и сама начинала об этом задумываться...

 -Годы-то, милая, идут, - добавила мудрая Лиска, - Тебе скоро тридцать пять стукнет... Это мужика в тридцать пять можно назвать молодым, а у бабы, как известно, век короток... Серега твой - мужчина видный, к тому же состоятельный... А сейчас, знаешь, сколько скороспелок развелось, только и мечтающих отхватить богатого спонсора?

 Я невольно улыбнулась.

 Сергей? Да, он был очень недурен собой - шатен с тонкими чертами лица и светло-карими глазами, - но “котярой” он не являлся. Отнюдь. Да за все тринадцать лет нашей с ним совместной жизни он ни разу не дал мне повода для ревности!

 Бегать за юбками? Казалось, что это ему попросту... неинтересно. Он любил меня... И я почему-то считала, что так будет вечно.

 Точнее, я вовсе не задумывалась над тем, что он может увлечься другой женщиной.

 А что? Лично у меня относительно внешности никогда комплексов не возникало. К частым комплиментам в свой адрес я привыкла еще со школы...

 В свои тридцать четыре я выглядела лет на двадцать восемь. Максимум, тридцать. Не больше.

 Одевалась всегда со вкусом, косметикой пользовалась умело, причесывалась у лучших парикмахеров...

 Фигура у меня была если не прекрасной, то во всяком случае очень хорошей.

 Талия тонкая, грудь высокая, ноги длинные и стройные...

 С таким же успехом как я его, и Сергей мог меня ревновать к лицам противоположного пола - сослуживцам, к примеру.

 Но в одном моя лучшая подруга была безусловно права - без ребенка семью полноценной назвать нельзя.

 Однако, вернувшись домой, Сергею я передавать ее слова не стала.

 Просто на следующий же день пошла к гинекологу... и удалила внутриматочную спираль.

 “Когда забеременею, тогда и поставлю его перед фактом, - решила я, - Сюрпрайз!”

 Разумеется, это событие должно было явиться для него очень приятным “сюрпрайзом”...

 

 * * *

 

 Я уже несколько раз упоминала о том, что Сергей не являлся рядовым служащим, клерком, а имел свое дело. Следовательно, и рабочий день его не ограничивался восемью часами, и на неделе у него выдавался всего один выходной...

 А после гибели Дениса он вообще “с головой” ушел в свой бизнес.

 Но напряженная работа неминуемо приводит к переутомлению.

 Сергей осунулся, похудел, его начала мучить бессонница... Разумеется, смотреть на его усталое лицо равнодушно я не могла.

 В конце концов, он согласился с тем, что пусть небольшой, но отпуск ему необходим, и мы приобрели две путевки в круиз по Средиземноморью на океанском лайнере.

 Стоял конец марта... но для нас это, в общем, не имело большого значения.

 В коммерческих делах моего мужа наступило некоторое затишье, я без труда взяла отпуск в своем КБ...

 Однако - вот он, закон подлости! - в это время слег мой отец. Он давно жаловался на здоровье - давление подскакивало, сердечко шалило... но на сей раз его скрутило здорово. Он даже угодил в больницу с диагнозом “предынфарктное состояние”, и, конечно, ни о каком круизе (хоть и двухнедельном) для меня не могло идти и речи.

 Сергей тоже заявил, что без меня никуда не поедет... но я все же настояла на том, что ему необходимо развеяться и сменить обстановку.

 Решающим аргументом в нашем с ним споре послужило мое заявление о том, что я не желаю прослыть нерадивой супругой, ухитрившейся довести мужа до нервного истощения...

 Он рассмеялся, поцеловал меня в нос и сказал, что круиз все равно не доставит ему того удовольствия, которое он мог бы получить, если б совершал его вместе со своей любимой женщиной.

 И после этого вы еще удивляетесь, почему мне было незнакомо чувство ревности?

 * * *

 

 Вам это может показаться странным, но за все тринадцать лет совместной жизни мы с мужем не расставались на срок, превышающий неделю.

 И за те четырнадцать дней, что его не было, я успела по нему соскучиться.

 Конечно, согласно общепринятой теории, супруги просто-таки обязаны время от времени отдыхать друг от друга, но, вероятно, это относится к тем, кто успел здорово друг другу надоесть...

 Разумеется, на втором десятке прожитых вместе лет мы уже не испытывали друг к другу слишком пылких чувств (которые, как правило, очень недолговечны), но были очень привязаны друг к другу. Мы умели друг другу уступать, причем, не только в мелочах, и если вспыхивали между нами небольшие ссоры (а у кого их не бывает?), то они обычно быстро угасали, не успевая разрастись в конфликты...

 По словам Лиски, союз наш был на редкость гармоничным...

 Но вот миновали две недели... Папа мой, слава Богу, шел на поправку, хоть и был еще очень слаб...

 И я начала с нетерпением ожидать возвращения мужа.

 В день его приезда приготовила обед, состоящий из его любимых блюд (по-моему, как бы хорошо ни кормили в ресторанах, ничто не сравнится с домашней пищей).

 Нет, встречать его в аэропорту я не стала.

 Привела себя в порядок (прическа, макияж, изысканный наряд) и, каждые десять минут посматривая на часы, затаилась в ожидании...

 Наконец, шум мотора нашего “Вольво” заглох перед домом.

 Я распахнула дверь, вышла за порог...

 Дверца машины открылась, и на дорогу ступил стройный загорелый мужчина в элегантном светлом костюме - мой муж.

 “Он... изменился”, - вот какой была моя первая мысль, когда я его увидела.

 Загорел, посвежел... но не только.

 Что-то новое появилось в выражении его лица, в его светло-карих глазах... неуловимое что-то...

 Возможно, профессиональный писатель с легкостью нашел бы этому определение...

 Но я не профессиональный писатель.

 Просто в моей памяти тут же всплыли слова Лиски о том, что в тридцать пять мужчину еще можно назвать молодым...

 Как обычно, он ласково меня обнял, мы расцеловались, вошли в дом... Следом шофер внес его чемоданы, в которых, конечно, оказались подарки друзьям и родственникам, и, разумеется, подарки для меня...

 Я заметила, что он изменил прическу - волосы стали короче, стрижка более стильной. Возможно, оттого мне и показалось, что он стал немного другим?

 Да нет, конечно, не только поэтому.

 Но вообще, если он и изменился, то явно в лучшую сторону. Ни следа усталости не осталось ни на его лице, ни в выражении глаз...

 А со мной он был особенно ласков, и у меня создалось впечатление, что он скучал по мне не меньше, чем я по нему...

 

 * * *

 

 Рискуя показаться вам занудой, должна заметить, что мой муж всегда был редким аккуратистом. Даже дома он не позволял себе ходить в “трениках” с обвисшими коленками, растянутой майке или небритым.

 Возможно, поэтому меня нисколько не удивляло то, как тщательно он начал следить за своим внешним видом, вернувшись из круиза. Он же всегда тщательно за собой следил!

 Даже когда был бедным студентом...

 Итак, жизнь наша начала вновь налаживаться. Во всяком случае, я так думала.

 Сергей с каким-то новым рвением занялся свои бизнесом, стал чаще задерживаться в офисе (меня это, кстати, не волновало - я же всегда могла связаться с ним по “мобильнику”), его деловые поездки сделались продолжительнее...

 А меня ничто не настораживало.

 Ни новая элегантная прическа мужа, ни долгие отлучки... ни его особенная ласковость в сочетании с...

 Да. Сейчас-то я это хорошо понимаю.

 Он начал слишком часто ссылаться на усталость. Настолько часто, что секс у нас практически сошел на нет.

 Но меня не удивляло даже это!

 Зато поведение моего мужа вызвало вполне обоснованные подозрения у Лиски, и однажды, когда Сергей в очередной раз мне позвонил и предупредил, что на работе - запарка, она заявила без обиняков, что мне следует досконально выяснить, не завел ли он себе подружку.

 Это дикое (на мой взгляд) предположение немедленно вызвало у меня прилив крови к щекам и заодно бешеное сердцебиение.

 -Ерунда, - ответила я, вероятно, менее уверенно, чем следовало, - Да и как ты предлагаешь это выяснить? Задать ему вопрос в лоб?

 Лиска усмехнулась.

 -А почему бы и нет? Если он смутится и начнет бормотать что-нибудь невразумительное, значит, точно пошел налево.

 -А, может, его смутит сама нелепость такого предположения? - возразила я.

 Лиска посмотрела на меня с грустью.

 -Ты, Ирунчик, всегда думала о людях лучше, чем они того заслуживают... Конечно, ты можешь мне ответить, что я просто тебе завидую - вот, мол, отхватила мужика - и деловой, и порядочный, и симпатичный... светский, наконец...

 Нет, не скажу, что он не в моем вкусе, - продолжила Лиска, затянувшись тонкой сигареткой с ментолом. - Это было бы враньем. Он душка, это неоспоримо... но я тебя, Ирка, люблю почти как родную сестру и желаю тебе только добра... Если пресечь это его увлечение “в зародыше”, сейчас, можно предотвратить будущую драму. Раскрой глаза, подруга! По всем признакам он стал погуливать. Когда вы с ним последний раз занимались любовью?

 Я задумалась. А действительно, когда? Внезапно меня охватил озноб. Когда? Да сразу же после его возвращения из круиза! А случилось это (держитесь за стулья) месяц назад!

 А ведь Сергей вовсе не был импотентом...

 К тому же, спиртным он никогда не злоупотреблял, не курил, медикаментозными средствами не увлекался...

 Напротив, регулярно посещал бассейн и даже порой баловался тренажерами, чтобы поддерживать себя в форме...

 Конечно, снижение потенции можно было бы объяснить нервным напряжением... но ведь и до этого его работа была весьма напряженной!

 Однако, от супружеских обязанностей он ранее не уклонялся...

 -Да не расстраивайся ты! - подбодрила меня коварная Лиска, - С кем не бывает... Ну, гульнул разок-другой... Знает, шлюхи (она выразилась гораздо более нецензурно) они и есть шлюхи. А жена, с которой пятнадцать лет почти душа в душу прожили - человек!

 И она озорно улыбнулась. Умела Лиска испортить настроение, но и исправить его также умела.

 -Да по статистике девяносто девять и девять десятых мужей - гулящие! - добавила она, - А оставшаяся десятая доля процента - импотенты!

 И она засмеялась.

 Я тоже улыбнулась.

 Но не словам Лиски, а тому, что вспомнила вдруг - у меня же еще пять дней назад должны были начаться “критические дни”, а вот не наступили... до сих пор. Неужели?..

 * * *

 

 Еще пять дней я провела как на иголках, прислушиваясь к собственным ощущениям.

 Вывод был однозначен - похоже, я действительно забеременела.

 Я начала болезненно реагировать на сильные запахи, от пищи, которую я любила прежде, меня стало мутить, зато потянуло на макароны (которые я раньше просто ненавидела) и ветчину (к которой я, в общем-то, была равнодушна). Ну и конечно, постоянно хотелось чего-нибудь кисленького...

 Когда гинеколог подтвердил мою догадку, на мгновение я почувствовала себя на седьмом небе. Но уже в следующую секунду врач вернул меня на землю, спросив, не страдаю ли я какими-либо хроническими заболеваниями.

 Дело в том, что у меня была гипертония. В начальной стадии. Не то, чтобы это могло сильно осложнить течение беременности, но и наплевательски относиться к этому было нельзя.

 Врач даже предложил мне на пару недель лечь в клинику на обследование. Сохранение беременности, иными словами.

 -Заодно и от раннего токсикоза мы вас избавим, - добавил гинеколог (с каждым днем меня тошнило все сильнее и чаще).

 Я согласилась. Этот ребенок, будущий ребенок... он был мне слишком дорог, чтобы я могла игнорировать рекомендации врачей (хотя врачи, как известно, любят преувеличивать опасность).

 Вернувшись домой, я ждала Сергея с особым нетерпением...

 Как ни странно, в этот день он пришел с работы вовремя. Даже немного раньше обычного. И выглядел, как мне показалось, либо чем-то расстроенным, либо озабоченным.

 Впрочем, для меня сейчас это не имело большого значения. Меня просто-таки распирало от потрясающей новости!

 Я собрала на стол, мы уселись ужинать... Есть мне не хотелось, снова подташнивало (врач прописал мне специальные витамины для беременных, но от токсикоза они избавить, увы, не могли).

 Сергей тоже ел вяло, явно поглощенный собственными мыслями.

 -Сережа, - обратилась я к нему, стараясь, чтобы голос звучал особенно ласково.

 Он поднял голову.

 -Что, зайка? - нет, определенно вид у него был слишком рассеянным.

 -Я сегодня была у врача.

 -У врача? - озадаченно переспросил он, - Что-то случилось?

 -Случилось, - кивнула я. Как ни старалась, но улыбки сдержать не смогла.

 -У меня будет ребенок, - произнесла я звенящим от ликования голосом, - Точнее, у нас с тобой будет ребенок.

 От резкого металлического звука, который издала упавшая на край его тарелки вилка, я даже вздрогнула.

 Он побледнел (побледнел!) и несколько секунд просто смотрел на меня. Не отрываясь.

 Сердце у меня противно екнуло. Как? Он...

 -Ты... уверена? - наконец, спросил он слегка охрипшим голосом, - Это... точно?

 Я кивнула. Почему-то ликования я больше не ощущала. Напротив. Во мне все сжалось от дурного предчувствия.

 -Но ты же предохранялась! У тебя спираль! Ты что, обманывала меня?!

...Я не знала, начал он мне изменять или нет. Я не знала, есть ли у него другая женщина. Но одно я знала точно - так реагировать на чудесное известие о ребенке муж не должен.

 Не так он должен был реагировать на столь потрясающее известие!

 Мои глаза немедленно наполнились слезами. Непроизвольно. Словно он отвесил мне пощечину (хотя не думаю, что он когда-либо поднимал руку на женщину).

 -Я удалила спираль, -пояснила я, едва сдерживая слезы, - Удалила... Я хотела, чтобы у нас был ребенок... - голос у меня непроизвольно задрожал, - Я хочу, чтобы у нас снова был ребенок...

 Он молча поднялся из-за стола, подошел ко мне, мягко обнял за плечи.

 -Ну, прости, - его губы очень нежно коснулись моей щеки, - Прости, зайка. Просто... уж слишком это неожиданно. Ты меня буквально ошарашила...

 И он, наконец, улыбнулся. А я все-таки разревелась.

 Он начал гладить меня по голове, как маленькую девочку, бормотать слова утешения...

 Господи, я так любила его... Все эти годы я ни на минуту не переставала его любить... Он же был моим первым мужчиной... Единственным мужчиной...

 -Ты ведь хочешь этого ребенка? Хочешь? - всхлипывала я, и он. разумеется, кивал:

 - Хочу, зайка. Конечно, я хочу этого ребенка...

 И мне, наконец, стало казаться, что мои подозрения - всего лишь паранойя, что он по-прежнему меня любит... и что он действительно хочет, чтобы я родила ему ребенка...

 Снова родила ребенка...

 Ведь когда-то он души не чаял в нашем погибшем мальчике...

 

 * * *

 

 Я уже говорила о том, что дала согласие лечь в больницу на обследование.

 Если б я это сделала на следующий же день после посещения гинеколога...

 Впрочем... можем ли мы изменить то, то должно, уже должно случиться?

 Сейчас, оглядываясь в прошлое, я так не думаю...

 В общем, я еще несколько дней продолжала ходить на работу несмотря на то, что мое состояние все ухудшалось. Тошнота усилилась, начались головные боли...

 Наконец, дошло до того, что мой начальник (“мужик понимающий”, как выразилась бы Лиска), видя мое паршивое состояние, сам предложил мне раньше пойти домой... что я и сделала.

 Вернувшись в дом (мы жили в двухэтажном коттедже), я решила, наплевав на плохое самочувствие, собрать кое-какие вещи. Самое необходимое - предметы гигиены, нижнее белье. Я не могла больше откладывать госпитализацию.

 Стука входной двери я не услышала, зато услышала шаги, раздавшиеся в соседней комнате, кабинете моего мужа.

 Не успела я среагировать на эти шаги (дверь спальни, где я находилась, была прикрыта, но неплотно, и слышимость являлась прекрасной), как раздался тихий мелодичный звон - Сергей набирал номер телефона.

 Спустя несколько секунд я услышала его мягкий баритон.

 -Котенок? Да, я... Нет, звоню не из офиса. Забыл дома копию контракта... Да, дома.

 Я застыла на месте.

 -Прости, обстоятельства изменились... у меня не было возможности связаться с тобой раньше... - в голосе появились виноватые нотки, - Да, конечно, я все понимаю... Но и ты меня пойти - у меня изменились обстоятельства!

 Ноги у меня подкосились, и я прислонилась к стене, испытывая легкое головокружение. Перед глазами все плыло... Но я все так же отчетливо слышала его голос.

 -Пожалуйста, не бросай трубку... Даша!

 “Даша, - автоматически зафиксировалось у меня в мозгу, - Ее зовут Дарья...”

 И вновь - так можно разговаривать с ребенком - ласково и терпеливо.

 - Давай встретимся. Да, сейчас. Максимум, через четверть часа я буду на Солнечной... Послушай, я все объясню тебе при встрече... Хорошо? Ну и прекрасно. Уже еду.

 Опять шаги. Быстрые шаги по коридору, потом по лестнице, вниз... хлопнула дверь. Наконец, раздался шум мотора отъезжающей машины.

 В глазах у меня потемнело, и я опустилась на пол...

 

 * * *

 

 -Ирина Денисовна... Ира... - кто-то настойчиво похлопывал меня по щекам, - Ирина...

 Я медленно открыла глаза, словно выплывая из небытия. Увидела склонившееся надо мной озабоченное лицо Вадима Кротова, нашего охранника.

 -С вами все в порядке?

 В руке он держал стакан с водой.

 Я кивнула. Кажется, в порядке... Как я оказалась на кровати? Что произошло? Да, я потеряла сознание... Ничего удивительного, с беременными такое случается... Кротов, видимо, обнаружил меня в спальне, на ковре, и перенес на кровать.

 (“Котенок? Да, я...”)

 Меня затошнило.

 -Дай попить, - прошептала я, и Кротов услужливо поднес к моим губам стакан с водой.

 Я сделала пару глотков минералки, перевела дыхание.

 -Дай телефон...

 После того, как Кротов подал мне мой мобильник, я набрала номер Алисы.

 Никого, кроме нее, я видеть не хотела.

 А уж подонка, отца моего будущего малыша, меньше всех.

 Приехал врач. Измерил мне давление, осторожно ощупал живот.

 -Не бережете вы себя, голубушка... А ведь в вашем положении наплевательски относиться к своему здоровью нельзя...

 Потом появился Сергей. Бледный и, как мне показалось, расстроенный.

 -Завтра же ляжешь в клинику! Без возражений!

 Я молча кивнула. Мне не хотелось с ним разговаривать. Ни о чем.

 Наконец, появилась встревоженная Лиска.

 Когда мы с ней остались в комнате одни (Сергей находился в холле, на первом этаже), я перестала сдерживаться и разрыдалась.

 Перепуганная Лиска совала мне под нос мензурку с валерьянкой, воду, порывалась бежать за Сергеем... но я запретила ей это делать.

 Кое-как, сбивчиво, со всхлипами, то и дело хлюпая носом, я рассказала ей о подслушанном разговоре.

 Лиска несколько секунд молчала. Губы сжались в узкую полоску. Между бровей пролегла вертикальная морщинка.

 -Нет, - наконец, негромко сказала Алиса, - О том, что тебе известно, говорить ему не нужно. Нет. Ты должна взять себя в руки и сделать вид, что ничего не произошло.

 -Как это - ничего не произошло? - от возмущения у меня даже дыхание перехватило.

 А Алиса неожиданно улыбнулась. Но не весело и беззаботно, как обычно, а нехорошо улыбнулась. Как-то... зло.

 -Ты еще успеешь взять реванш, - заверила меня лучшая подруга, - Сейчас не лучший момент для выяснения отношений. И тем более, для раздувания скандала. Не забывай о своем повышенном давлении! Пойми, Ирунчик, преимущество-то на твоей стороне! Это у тебя будет ребеночек! Точнее, у вас. И что останется делать этой наглой сучке, которая хочет отнять у тебя мужа? Да только локти кусать! Больше ничегошеньки ей не останется. А ты должна думать только о том, чтобы благополучно проходить эти семь месяцев и родить ему здорового карапуза. Вот твоя основная задача. Все остальное - не твоя забота. Он тебя не бросит. Не бросит. Он это уже доказал. Он же не просил себя сделать аборт? Не просил? И сейчас посмотри - на нем же лица нет! Он за тебя волнуется! За тебя... и вашего будущего ребенка. Так что давай бери себя в руки и сосредоточься на ребеночке. Если врачи советуют лечь в больницу - ложись. Без колебаний.

 Как и всегда, она была права.

 И, как всегда, после разговора с ней, я почувствовала облегчение.

 Нет, все-таки Лиска - настоящий друг...

 

 * * *

 

 В больнице я провела три нудных недели. Состояние мое врачи не находили слишком уж тяжелым. Ну, токсикоз, конечно, давление немного повышенное, но в целом угрозы выкидыша не было. Я послушно принимала все, прописанные мне, лекарства, не возражала против уколов...

 В конце концов, тошнота прошла, я стала чувствовать себя гораздо лучше (физически, по крайней мере), аппетит появился...

 Сергей навещал меня через день. Вначале, конечно, мое нежелание разговаривать с ним можно было списать на плохое самочувствие, но сдерживать себя мне с каждым днем становилось все труднее. Я смотрела на него, слушала его мягкий, участливый голос и не могла понять - как он мог? Как он мог предать меня так жестоко? После стольких лет совместной жизни, после всего, что нам с ним пришлось пережить...

 Наконец, я все-таки не выдержала.

 Когда он в очередной раз явился меня навестить (я находилась в отдельной палате - не потому, что состояние мое было таким уж тяжелым, а потому, что средства позволяли), я, не дослушав его расспросов о моем самочувствии, попросила его присесть и, когда он опустился на придвинутый к моей кровати стул, сказала ему напрямую:

 - Мне все известно.

 Разумеется, в первый момент он не понял, что я имею в виду.

 -Что известно? - осторожно переспросил он.

 -Мне известно... о Даше. Я слышала твой разговор с ней по телефону... в тот день. Я была дома.

 Несколько секунд он молчал... потом встал и отошел к окну.

 -Может, оно и к лучшему, - негромко сказал он, - Мне тяжело было тебя обманывать.

 И замолчал.

 Я тоже не произнесла ни слова.

 -Мы познакомились во время круиза, - продолжил он после паузы, - Она совсем еще девочка... двадцати нет. Черт, - он провел ладонью по лбу, - Я, конечно, повел себя как последний дурак... Двадцать лет разницы... безумие.

 Повернулся лицом ко мне.

 -Тебе, конечно, трудно это понять... и тем более простить. Когда ты сообщила мне о своей беременности, я, наконец, понял, какую ошибку собирался совершить...

 Собирался?

 Я похолодела. “Собирался совершить ошибку...” Это означает только одно - он хотел бросить меня! Бросить ради девятнадцатилетней пигалицы...

 -Ира...- он приблизился ко мне, взял за руку, - Пожалуйста... пожалуйста, постарайся... хотя бы постарайся меня простить. Это был какой-то бред... безумие... Но это не должно тебя сейчас волновать. Мы больше не видимся... и не будем видеться. Все в прошлом. Уверяю тебя, в прошлом.

 Его голос звучал так виновато... так проникновенно... так убедительно...

 А в глазах было столько искреннего раскаяния...

...что я ему поверила. Что греха таить? Мне хотелось (очень хотелось!) ему верить.

 Ведь ближе него у меня никого не было... и я все еще продолжала его любить.

 Несмотря на чудовищное предательство с его стороны, я продолжала его любить...

 Я отвернулась к стене.

 Он осторожно обнял меня... я не воспротивилась. Мне хотелось, чтобы он меня обнимал. Несмотря ни на что, мне было с ним хорошо.

 Я молчала, ни слова не произнесла... но он, конечно, понял, что прощен. Он знал, что будет прощен. Знал.

 Все, как в детской поговорке: “Первый раз прощается...”

 

 * * *

 После того, как я рассказала о нашем с ним объяснении Лиске, она тонко улыбнулась.

 -Вот все они такие, - сказала Лиса с усмешкой, - Вначале натворят делов, а потом просят прощения. Мужики, мужики... чисто малые дети.

 

 * * *

 Во время моего нахождения в клинике Сергей подыскал домработницу - усердную даму бальзаковского возраста, - которая, кстати, и готовить умела неплохо...

 Вернувшись из больницы, я была полностью освобождения от обязанностей по дому. А на работу ходить мне запретили врачи - по их мнению, мне было противопоказано малейшее напряжение...

 Два месяца пролетели как один день. Состояние мое нормализовалось, давление не поднималось выше положенного, аппетит был прямо-таки зверским...

 Ультразвуковое исследование показало, что ребенок развивается нормально, а также то, что у нас родится мальчик...

 Настал миг, когда я ощутила первое шевеление плода - таинственное и прекрасное мгновение...

 И, кажется, Сергей был счастлив не меньше меня...

 

 * * *

 

 Вы верите в предчувствия? Нет? Наверное, человек начинает верить в предчувствия лишь тогда, когда они сбываются...

 В тот день - поистине роковой день, - я с утра испытывала какое-то непонятное, щемящее чувство... совершенно необъяснимое. Кажется, все шло хорошо, просто замечательно... а на душе у меня было неспокойно. Как-то тоскливо было у меня на душе, муторно...

 Настойчивый звонок в дверь раздался ближе к вечеру. Перед приходом Сергея с работы.

 Я не спеша спустилась по лестнице (ну, не бегать же - в моем положении), приблизилась к дверям, подняла трубку домофона.

 -Мне нужен господин Загорицкий, - услышала я голос пожилого мужчины.

 -Он еще не вернулся с работы...

 - Простите, - в голосе незнакомца появились напористые интонации, -Но я не уйду отсюда, пока его не увижу...

 После некоторого колебания я открыла дверь.

 Бояться мне, вообще-то, было нечего - помимо меня в доме находились домработница и охранник.

 На пороге стоял худощавый старик невысокого роста. Красивый старик. Аккуратная седая (так называемая “профессорская”) бородка, иконописное лицо...

 Я не сразу обратила внимание на покрасневшие (вероятно, вследствие бессонницы) белки его выразительных глаз.

 Я посторонилась, и незваный гость прошел в холл.

 -Присаживайтесь, пожалуйста, - предложила я, испытывая небольшую неловкость.

 Старик опустился на край дивана, обитого мягкой кожей.

 Одет он был очень опрятно, но довольно бедно. Во всяком случае, по нашим меркам. Меркам людей нашего круга.

 -Вы, вероятно, его супруга? - обратился он ко мне.

 Я кивнула.

 -Меня зовут Валерий Николаевич Саврасов, - негромко сказал старик, - Работаю в НИИ природных ресурсов. К знаменитому художнику Саврасову не имею никакого отношения... я просто его однофамилец, - он слабо усмехнулся.

 Институт природных ресурсов? Наверняка что-то, связанное с нарушением экологии, привело его сюда. Фирма Сергея как раз затевала строительство некоего комплекса...

 -Предвижу ваш вопрос, - продолжил старик (голос у него был немного глуховатым и очень интеллигентным). - Почему этот дед врывается в чужой дом столь бесцеремонно? - он вскинул голову. От его взгляда мне стало немного не по себе, - Я вам отвечу - потому, что так же бесцеремонно ваш муж вломился в жизнь моей дочери!

 Дочери? Господи, неужели кошмар повторяется? Неужели кошмар перешел на новый виток?

 Я опустилась в кресло - ноги перестали меня держать.

 -Судя по вашей бледности, вы понимаете, что я имею в виду, - с горечью сказал Саврасов. - Да, я - отец Дарьи. Той девочки, чью жизнь походя растоптал ваш драгоценный супруг. Вот так - взял и растоптал. А ведь Даша... она же еще ребенок... двадцать лет исполнится только через полгода... Знаете, как легко дети верят обещаниям взрослых? Верят, к сожалению, не задумываясь...

 Я, наконец, сумела взять себя в руки. И даже ощутила досаду.

 -Послушайте... да, мне известно, что у Сергея была связь с девушкой по имени Дарья, но в наше время, согласитесь...

 -В наше время?! - перебил меня старик, повысив голос. Глаза его гневно сверкнули. - При чем тут наше время?! Выходит, быть подонком в наше время не возбраняется?! Да, конечно... вы можете обвинить меня в том, что я воспитал свою дочь неправильно... Что не предупредил ее о том, что в наше время подонки встречаются на каждом шагу... На каждом шагу!

 Он перевел дыхание.

 -Простите... простите, Бога ради, - сказал он неожиданно устало, - Я на ногах вторые сутки... нервы сдают... Простите, ведь моя девочка... - его голос сорвался, и я вдруг испугалась, что он заплачет.

 Мне показалось, что он готов заплакать...

 -Неизвестно, выкарабкается ли она, - каждое его слово отдавалось у меня в ушах, словно набат. Похоронный набат, - Десять таблеток сильнейшего снотворного... Все, что я держал в аптечке для себя... - он вновь поднял голову, но в мою сторону не смотрел. Он словно заговаривал сам с собой, - Господи... да разве я думал, что она на такое способна... девочка моя... моя маленькая девочка... такая юная, такая красивая, такая талантливая...

 -Но... почему вы считаете, что именно Сергей во всем виноват? - я все еще цеплялась за призрачную надежду, как утопающий за соломинку. Впрочем, уже понимая, что надежда нелепа... Нелепа моя надежда...

 Старик достал из кармана своего пиджака сложенный вчетверо листок бумаги, вероятно, вырванный из тетради.

 Протянул его мне.

 -А кто же виноват? - спросил он тихо, - Кто тут виноват - ребенок или взрослый, толкнувший его на такое?

 Я развернула листок, исписанный четким ученическим почерком.

 Буквы расплывались у меня перед глазами.

Прости меня, папочка. Пожалуйста. Не хочу я так больше жить. Просто не могу.

Будь проклят тот вечер, когда он ко мне подошел.

Будь проклят тот день, когда я согласилась совершить круиз вместе с дядей Женей...

Будь проклята та первая ночь, когда я впервые стала близка с мужчиной. С НИМ. В квартире, которую он снял для наших с ним встреч.

 И все последующие ночи. И дни. И вообще все.

БУДЬ ПРОКЛЯТА ЭТА ЛЖИВАЯ СУКА ЛЮБОВЬ.

 Только ты его не вини ни в чем, папа. Он не лгал мне. Я с самого начала знала, что у него семья. Такие как он семей не бросают. Я не питала иллюзий. Ты думаешь, я все же питала какие-то иллюзии? Нет, папа. Я такая же дрянь, как и остальные. Ничуть не лучше других. А за ошибки приходится расплачиваться, верно?

 Дядя Женя тебе, конечно, уже рассказал о Серже... Я знаю. Рассказал.

 Когда он, старательно пряча глаза, сказал мне, что нам обоим следует взять себя в руки и подчиниться обстоятельствам, тем обстоятельствам, которые сильнее нас, я не стала с ним спорить.

 И винить его ни в чем не стала.

 Господи, да глупо же винить кого-то, кроме себя! Просто глупо.

 Только мне очень тяжело жить без него. Я честно пыталась это делать, папочка. Целых два месяца пыталась. Даже с Игорем снова встречаться начала.

 Но... не хочу.

 Очень больно, понимаешь? С каждым днем все больнее. Слишком больно.

 Ты меня прости, пожалуйста. Ни черта я не оправдала твоих надежд. Ни черта.

 Скоро я окажусь там же, где и мама... Может, там не будет так больно. Наверняка там не будет больно...

 Твоя Даша”

 

 -Что происходит? - я от неожиданно вздрогнула и подняла голову.

 Сергей стоял у входа, переводя взгляд со старика на меня.

 Что происходит?

 Я поднялась с кресла, направилась к нему. Идти было трудно - казалось, я продвигаюсь сквозь толщу воды. Протянула ему листок.

 Он пробежал его глазами... пробежал глазами... пробежал...

 Повернул к старику не просто побледневшее - посеревшее лицо.

 -Что? - это было похоже на хриплый стон, - Что... с ней? Господи, она...

 -Десять таблеток нембутала (автор считает нужным пояснить - название лекарства выдумано), - глухо ответил старик, - Состояние критическое. Врачи не говорят ничего определенного.

 -В какой она больнице? Впрочем, - он повернулся, направился к двери, - Вы едете со мной?

 Старик встал с дивана.

 -Не думаю, что вам...

 - Мне насрать на то, что вы думаете! - заорал Сергей, - В какой она больнице, я спрашиваю?! Я поеду туда сейчас же, и не вам меня удерживать!

 “Безумие, - вспомнила я его слова, - Бред...”

 Он действительно в этот момент был похож на безумца. А все происходящее напоминало бред.

 -Она в третьей городской, - ответил Саврасов, кажется, даже слегка обескураженный поведением того, по чьей вине его дочь пыталась покончить с собой.

 -Едем, - коротко бросил Сергей, и, распахнув дверь, пропустил старика вперед.

 В мою сторону он не смотрел.

 Да и помнил ли он вообще о моем существовании?..

 

 * * *

 

 -Господи, ну что еще?

 Алиса так же, как вначале я, а потом и мой муж пробежала глазами тетрадный листок.

 -И что? - спросила она, понизив голос, - Она действительно...

 -Она приняла лошадиную дозу снотворного, - ответила я вяло, - Может, выживет, может, нет... еще неизвестно.

 -Выживет, - уверенно сказала Алиса, - Такие стервы всегда выживают. Вот гадина, а? Не мытьем, так катаньем...

 -Перестань... Раз она на это решилась, значит, ей было действительно плохо...

 -А о родителях она подумала? - Алиса повысила голос, - Об отце? О чем она вообще думала? Отомстить ему хотела, что ли?

 Я промолчала. Прикрыла глаза.

 Мне было плохо. И морально, и физически.

 Очень плохо.

 Алиса осторожно коснулась тыльной стороной ладони моего лба.

 - В больницу тебе надо, подруга. И чем быстрее, тем лучше. В твоем положении такие стрессы противопоказаны.

 Она тяжело вздохнула.

 -Вот дрянь... Пусть только попробует выжить... Устрою я ей хорошую жизнь... Кстати, а где твой благоверный?

 -В больницу помчался, - ответила я все так же вяло, - В третью городскую. К ней.

 -Да... выходит, против судьбы не попрешь, - глубокомысленно заметила Алиса, - Как ни греби против течения, все равно снесет...

 

 * * *

 

 Напольные часы пробили половину двенадцатого ночи. Сергей не возвращался. Алиска, абсолютно не принимая во внимание того, что я не выносила табачного дыма, курила одну сигарету за другой.

 -Иди домой, - сказала я ей, - Тебя дочка ждет. Чего здесь сидеть?

 Она вскинулась.

 -Во-первых, Сашке уже четырнадцать, девка взрослая и самостоятельная. А во-вторых, я этого мерзавца дождусь и не откажу себе в удовольствии отвесить ему пару оплеух... Ишь, Ромео себя возомнил на четвертом десятке...

 Я закрыла глаза. Заснуть бы... заснуть крепко, а, проснувшись, узнать, что все происходящее являлось лишь кошмарным сном.

 Проснулась я среди ночи. В комнате горел ночник.

 Алиса дремала, сидя в кресле. Рядом с креслом, на полу, стояла полная окурков пепельница.

 Я поднялась с дивана, спустилась в холл.

 Сергея не было. По словам охранника, он еще не возвращался.

 Часы показывали половину третьего.

 Я набрала номер его сотового.

 Никто не ответил.

 Я вернулась в свою комнату. Снова прилегла на диван. Опять попыталась заснуть.

 Не сразу, но мне это удалось.

 Снилось мне что-то невнятное... и кошмарное.

 Проснулась и ощутила, как по ногам течет нечто теплое и липкое.

 Протянула руку. Коснулась внутренней стороны бедра. Потом поднесла руку к глазам.

 На пальцах была кровь.

 Низ живота скрутил сильный спазм. В глазах у меня потемнело. Спазм повторился. Раз, другой...

 Я застонала. Проснулась Алиса, подбежала ко мне... на ее лице появился ужас.

 -Выкидыш, - прошептала Лиска, - У тебя такое сильное кровотечение...

 Через двадцать минут приехала “скорая”. Меня отвезли в больницу.

 Через час все закончилось. Я во второй раз лишилась ребенка.

 

 * * *

 

 “Вот и все...”

 Странно... но я испытывала необъяснимое облегчение. Мне нечего было больше терять, а когда терять нечего, то и беспокоиться не о чем, верно?

 Сергей появился в больнице только на второй день после того, как я туда угодила.

 О выкидыше он уже знал от Лиски.

 Выглядел он крайне подавленным и очень уставшим. Можно сказать, смертельно уставшим.

 Мне даже стало его жаль.

 Впервые за тринадцать лет нашей с ним совместной жизни я видела на его щеках двухдневную щетину.

 -Как ты? - спросил он негромко.

 - А ты как? - ответила я вопросом на вопрос, -А она?

 Он провел ладонью по своему осунувшемуся лицу, словно желая стереть с него следы усталости.

 - Она пришла в себя. Кажется, опасность миновала.

 -Ну и хорошо, - сказала я довольно равнодушно и снова закрыла глаза.

 Меня напичкали транквилизаторами, и я воспринимала окружающую действительность так же, как воспринимает внешний мир рыбина, взирающая на него сквозь толщу воды и аквариумного стекла.

 Сергей осторожно дотронулся до моей руки. Я ее отдернула.

 -Мне очень жаль, Ира.

 -Не надо. Что случилось, то случилось. Значит, не судьба.

 Если б он принялся меня утешать, мое хрупкое душевное равновесие могло нарушиться, а я этого не хотела.

 -Ты ее любишь? - тускло спросила я.

 Почему я вообще спросила его об этом? И что ожидала услышать в ответ? Не знаю.

 -Люблю, - сказал он негромко, - Тебя такой ответ не устраивает? Прости, у меня больше нет желания тебе врать.

 Я открыла глаза.

 В конце концов, он не был ни благородным рыцарем, ни подонком.

 Он был самым обычным человеком. Живым и страдающим.

 -Я дам тебе развод, Сережа, - устало сказала я, - Дам. Не беспокойся, препятствий не возникнет. Я тебе дам развод.

 Он отвел глаза и промолчал.

 Дверь открылась, и в палату вошла Лиска, держа в руке полиэтиленовый пакет с яблоками и грушами.

 Он повернул голову в ее сторону.

 -Добрый день, Алиса, - вежливо поздоровался он и встал со стула.

 -Не слишком добрый, - возразила Лиска, впрочем, беззлобно.

 -Да, не слишком, - согласился он и вышел из палаты.

 -Я была в третьей горбольнице, - сообщила мне Алиса, когда дверь за моим мужем закрылась, - Там, куда ее отвезли. Эту его Дарью.

 -И что?

 Алиска вздохнула.

 - Во всяком случае, понять его можно. Девчонка действительно хороша. Ангельски хороша... Дает же Бог внешность стервам! Почему только стервам?

 -Он мне сейчас сказал, что любит ее.

 Алиска удрученно кивнула.

 - Я его там, в больнице, видела. С медсестрой разговаривала. Она сказала, он весь медперсонал на уши поставил, чуть ли не тюрьмой им грозил, если они ее на ноги в ближайшее время не поднимут... сам восемь часов у ее койки провел...

 Говорят, плакал, руки ей целовал... бормотал что-то все время... вроде как прощения у нее просил... В общем определенно был не в себе. Главврач даже охрану позвал, чтобы выставить его из палаты, да только ничего не вышло. У него ж самого охрана покруче больничной...

 Вот ведьма, а? Такого мужика сбить с панталыку...

 -Алиса... - позвала я.

 Она присела на придвинутый к моей кровати стул, взяла меня за руку.

 До чего же нежной была ее теплая ладошка... И глаза ее, светло-карие, обычно такие веселые, искрящиеся, были сейчас печальными... и очень красивыми.

 - А почему ты себе не подыщешь кого-нибудь? - спросила я, - Ты ж еще хоть куда. Баба яркая...

 Алиска усмехнулась.

 - Ага, чтобы травиться потом или аборты делать? Ну уж нет, уволь. Если я и встречаюсь с кем-то, это не длится больше полутора месяцев. Так, знаешь ли, вернее. Привязаться не успеваешь...

 Наконец, плотину прорвало - я заплакала.

 Алиска прижала мою голову к своей груди, совсем по-матерински, гладила меня по волосам, по плечам... бормотала что-то утешительное...

 А слезы все лились и лились и, казалось, нет им конца...

 

 * * *

Вы, наверное, ждете, что на этом я поставлю точку?

 Ошибаетесь. Да я и сама ошибалась, считая, что все закончилось...

 Через пару дней Сергей вновь меня навестил. Выглядел он уже получше. Конечно, далеко не как огурчик, но хоть побриться не забыл.

 Принес фрукты, соки, мой любимый сладкий творог...

 Наверное, мне следовало выставить его вон, не разговаривать с ним...

 Да я, в общем, и не разговаривала. Так, сказала лишь, что чувствую себя нормально, поинтересовалась, как дела в его фирме... Он ответил, что дел невпроворот, передал мне пожелания скорейшего выздоровления от своих партнеров по бизнесу и наших общих друзей...

 О Даше я его спрашивать не стала. А сам он о ней не упоминал.

 Я смотрела на него и (странно!) никак не могла (или не хотела?) поверить в то, что этот человек стал для меня чужим. Не был он для меня чужим. Не был, и все тут.

 Господи, ведь даже Алиска его оправдывала! Что уж обо мне говорить?

 Он же никогда намеренно не причинял мне зла... Ни разу он не заставил меня плакать за все годы супружества...

 ...пока не появилась эта пигалица, девятнадцатилетняя студентка института искусств.

 Но вот она появилась - и все рухнуло.

 Так кого я должна была во всем винить? Его или ее?

 У меня все не выходил из головы старик с иконописным лицом - Валерий Николаевич Саврасов. Алиска выяснила, что он действительно работает в НИИ природных ресурсов, к тому же имеет докторскую степень. Что Даша - его единственная дочь, так называемый “поздний ребенок” (ему было сорок три года, когда она родилась), что жена его умерла шесть лет назад от пневмонии...

 Мне казалось странным, что дочь интеллигента, доктора наук, оказалась, как выражалась Лиска, скороспелкой, мечтающей заполучить богатого спонсора.

 Впрочем, если у них с Сергеем все действительно серьезно, мне не остается ничего другого, кроме как с достоинством отойти в сторону.

 Кстати, и Алиска была того же мнения.

 -Предоставь этих голубков самим себе, - посоветовала она мне, - А уж время все расставит по местам. Не забывай, что ему тридцать семь, а ей двадцати даже не исполнилось. Разве такой с позволения сказать “союз” может быть долговечным? Страсть? Не смеши, подруга. Страсть проходит слишком быстро. Быстрее, чем все любовники поначалу думают...

 И я заняла выжидательную позицию...

 Шли дни... и всякий раз, наблюдая за тем, как часовая стрелка приближается к отметке 4, я думала о том, что сегодня-то он точно ко мне не придет... но он приходил.

 Ровно в четыре часа.

 Приносил разную домашнюю снедь (я уже упоминала о том, что наша домработница отлично умела готовить), интересовался моим состоянием... рассказывал, как у него идут дела...

 И ни слова о том, что произошло. Ни слова о Даше.

 Ни намека на развод.

 А сама я, признаюсь честно, эти темы затрагивать боялась. Лиска обозвала бы меня малодушной, и, конечно, была бы права.

 В день выписки он ждал меня в машине. С цветами. Это были не розы, всего лишь садовые ромашки... довольно скромный букет, но все же букет.

 Мы вернулись в наш дом... Может, он намеренно оттягивал серьезный разговор до моего возвращения из больницы?

 Но... странно. Он вел себя как обычно. Словно ничего не случилось.

 Когда я направилась после ужина в свою комнату, чтобы разобрать себе постель (я была еще довольно слаба и хотела лечь спать пораньше), он вошел следом, приблизился ко мне, мягко обнял за плечи.

 -Не стоит этого делать, - сказал он, - Мы ведь все еще супруги? Идем в спальню, зайка. А кровать я сам тебе разберу.

 И я подчинилась.

 

 * * *

 Спустя пару недель я пришла к Алиске домой, чтобы поделиться с ней своими сомнениями.

 Выслушав меня, она только усмехнулась.

 - Ну, вот видишь - я опять оказалась права... Ладно, если тебя пугает обсуждения болезненных тем с ним (и, знаешь, я тебя даже понимаю), поговори... с ней.

 -С ней?

 - Угу, - кивнула Лиска, невозмутимо щелкая кедровые орешки, который ей регулярно присылал из Сибири то ли троюродный брат, то ли бойфренд - Алиска не делилась подробностями своей личной жизни даже со мной, - Именно. Поговори с девчонкой. Адресок выяснить нетрудно... Придешь к ней... Чего тебе, в конце концов, стесняться? Правота на твоей стороне. К тому же баба ты еще не старая, очень интересная внешне... Расскажешь ей о вашей с Серегой семейной жизни, о том, как жили вы дружно, как любил он тебя... а, может, и до сих пор любит... Очень поучительная беседа может состояться. А заодно и выяснишь исподволь, что там в действительности между ними произошло - поссорились или решили выбросить дурь из головы окончательно и больше не встречаться...

 После некоторого раздумья я согласилась с Алисой.

 Да и что греха таить? Мной двигало, помимо всего прочего, и элементарное любопытство.

 Спросите любую, попадавшую в подобную ситуацию женщину - хотелось ли ей взглянуть на соперницу? Уверена, ни одна не ответила бы “нет”.

 

 * * *

 Через несколько дней я стояла у двери квартиры Саврасовых.

 Конечно, оделась, причесалась и накрасилась я по этому случаю особенно тщательно - выглядеть я обязана была безупречно.

 Собралась с духом и нажала на кнопку звонка.

 За дверью послышались легкие шаги, и она распахнулась.

 Я увидела тоненькую девушку, невысокую, очень изящную, одетую в потертые джинсы и майку-топ.

 Длинные, вьющиеся (определенно, от природы) светло-каштановые волосы перевязаны тонкой лентой, глаза синие... нет, даже васильковые.

 На вид девушке было не больше восемнадцати лет.

 “Ангельски хороша”, вспомнила я слова Лиски. Да. В этом с ней нельзя было не согласиться.

 Сходство между девушкой и ее отцом также было очевидным.

 Я поздоровалась.

 -Добрый день, - ответила она удивительно приятным и мелодичным голосом, - Если вы к папе, то он должен вернуться через полчаса. Ему что-нибудь передать?

 И она приветливо улыбнулась.

 За ее спиной маячила долговязая фигура довольно симпатичного парня лет двадцати двух, от силы.

 -Я, собственно, к вам, Дарья...

 Девчонка удивленно приподняла брови.

 -О, простите... Вероятно, вы из редакции? Мне очень жаль, что я задержала заказ, но, вы понимаете, занятия... Я почти закончила иллюстрировать, осталось только...

 -Меня зовут Ирина, - перебила я юную художницу, - Ирина Заго’рицкая.

 На нежных щеках девчонки проступил румянец.

 -Извините, - она посторонилась, шире распахивая дверь, - Пожалуйста, проходите в комнату... Туфли снимать не обязательно.

 Похоже, мой приход ее не слишком смутил.

 Словно она его ожидала.

 Я вошла в скромно обставленную гостиную. Везде царили почти идеальная чистота и порядок.

 -Игорек, - ласково обратилась Дарья к долговязому парню, и на ее ангельском личике появилась необыкновенно милая улыбка. - Папа меня просил хлеба купить, а я забыла... Ты не сбегаешь? Тут булочная за углом... Да, Игоречек? Пожалуйста...

 Игоречек с готовностью кивнул. В его темных глазах светилась поистине собачья преданность. Думаю, попроси она его прыгнуть зимой в прорубь нагишом, он и это был сделал. Причем, с удовольствием.

 Когда дверь за парнем закрылась, Даша повернулась ко мне.

 -Хотите кофе? Правда, у нас только растворимый...

 -Не нужно, спасибо...

 Странно, но я больше не ощущала той решимости, с какой сюда направлялась. Нет. Ну, в самом деле, это же смешно - каким образом я, зрелая, опытная, тридцатипятилетняя женщина стану выяснять отношения с этим ребенком? Они были совершенно правы - и Сергей, и Саврасов, - она всего лишь ребенок. Девушка-подросток.

 С удивлением я поняла, что не испытываю по отношению к ней даже ревности!

 Подумав о Сергее, я внезапно почувствовала сильную досаду - он не должен был влюблять в себя этого ребенка!

 ...Даша встала спиной к оконному проему, опираясь о подоконник.

 -Мне известно, что с вами произошло, - тихо сказала она, не поднимая глаз, - Поверьте, я очень... очень сожалею, - коротко вздохнув, отбросила со щеки непослушный локон, - Говорят, люди умные учатся на чужих ошибках, а дураки - на своих собственных... Я, конечно, отношусь к последним. Своим ужасным поступком я едва не довела папу до инфаркта...

 -Главное, уметь исправлять свои ошибки, - мягко сказала я, - Вовремя.

 Даша невесело усмехнулась.

 -Если вы имеете в виду Сергея, думаю, эту ошибку я уже исправила. Мы оба ее исправили. Мы не станем больше встречаться.

 Она вскинула голову. Посмотрела мне прямо в глаза. Открыто и ясно.

 -Вы ведь пришли сюда для того, чтобы выяснить, не продолжаем ли мы встречаться?

 Я ощутила, что сама готова покраснеть - эта девчонка своей прямотой меня обезоружила.

 Даша перевела взгляд на висящую на стене гравюру, сцепила тонкие пальцы в замок.

 -Еще находясь в больнице, я попросила Сергея больше не искать встреч со мной... и он согласился. Все равно ничего хорошего не могло из этого выйти... Мы уже столько зла причинили своим близким, пусть даже ненамеренно... Прав папа - нельзя поддаваться эмоциям...

 Похоже, она говорила искренне. Во всяком случае, у меня сложилось именно такое впечатление.

 Раздался скрежет ключа в замке, негромко хлопнула входная дверь, и в комнате появился Саврасов.

 Я выдавила из себя довольно фальшивую улыбку.

 -Добрый день, Валерий Николаевич.

 - Здравствуйте, - кивнул Саврасов, - У вас все в порядке? - он повернулся к дочери, - Даша?

 -Все нормально, па, - спокойно и даже немного устало ответила Даша, - Просто Ирина Денисовна захотела узнать, не собираюсь ли я повторно наступить на те же грабли, а я ответила, что для меня и одного раза достаточно.

 И она снова очень обаятельно улыбнулась.

 Я пробормотала невнятное извинение и направилась к двери.

 Не знаю, что меня заставило обернуться напоследок. Даша пристально смотрела на меня, и на ее лице уже не было улыбки.

 В прекрасных, с поволокой глазах сквозило сожаление.

 Да-да, дамы и господа. Ни ненависть, досада или ревность...

 ...а всего лишь сожаление.

 Впрочем, сейчас, оглядываясь в прошлое, я начинаю сомневаться в том, что она смотрела на меня именно с сожалением.

 Боюсь, не с сожалением (как мне тогда показалось) она на меня смотрела.

 Она смотрела на меня с жалостью.

 * * *

 

 -Да, - сказала Лиска задумчиво, закуривая очередную сигаретку, - На первый взгляд, все складывается как нельзя лучше...

 -А что тебя настораживает?

 В последнее время я, как ни странно, находилась в приподнятом настроении. Жизнь, казалось, опять вступает в светлую полосу...

 -Настораживает? - Алиса вздохнула, - Не хотела я тебе об этом говорить, Ирунчик, но, думаю, все-таки будет лучше, если скажу...

 ...Помнишь, я приходила к девчонке в больницу? Так вот, представившись ее родной тетушкой, я побеседовала с лечащим врачом...и, знаешь, что выяснилось?

 Перед тем, как проглотить пресловутые таблетки, она плотно пообедала, а на десерт слопала огромный кусок кремового торта. Причем, крем был на масляной основе. Улавливаешь? Масло обволокло стенки желудка и не дало снотворному быстро всосаться в кровь. Любому мало-мальски грамотному человеку известно о таких вещах. Некоторые люди, к примеру, чтоб не слишком опьянеть, перед употреблением спиртного съедают несколько бутербродов с маслом. Масло создает что-то вроде защитного барьера на стенках желудка...

 Что спиртное, что транквилизаторы - прими их на голодный желудок, и тебя гораздо быстрее развезет...

 Конечно, можно допустить, что девчонка была “нулем” в области органической химии... Тогда что же получается? У нее была депрессия, она жить не хотела, и тем не менее, с аппетитом пообедала, на десерт побаловалась тортиком... и потом сразу же хапнула горсть папиных таблеток и запила их... нет, не спиртным или даже не чаем, а молоком! Холодным молоком! А молоко, как опять же всем известно, обладает свойством выводить из организма токсины...

 И, наконец, главное. Если она наверняка хотела покончить с собой, то почему совершила попытку самоубийства минут за сорок до прихода с работы отца? Почему не за четыре, пять или... хотя бы два часа до его прихода? Почему за полчаса?

 Вывод напрашивается сам собой - она надеялась, что ее откачают еще до того, как снотворное окажет свое губительное действие. Думаю, она даже рассчитывала на то, что таблетки не успеют раствориться в желудке.

 И самое интересное - это то, что она действительно верно все рассчитала. Она умело подстраховалась!

 Я ощутила легкий озноб.

 -Ну, знаешь... А ты не слишком пристрастна?

 Алиска прищурилась.

 -Демонстративная попытка самоубийства, вот как это называется, - жестко сказала она, - Рассчитанная на произведение нужного эффекта. Кстати, ты ее “предсмертную” записку помнишь? Конечно, тогда ты была слишком шокирована, чтобы обратить внимание на имеющиеся в ней некоторые несоответствия... или лучше сказать, странности... а я обратила.

 Во-первых, она не указывает ни фамилии мужчины, который ее соблазнил, ни его адреса.

 Откуда же ее папа узнал о Загорицком?

 А вот откуда. Она в своей писульке упоминает о дяде Жене, вместе с которым совершала круиз. Я не поленилась выяснить, кто этот “дядя Женя”. А дядя Женя - это Евгений Михайловский, корреспондент одной “желтой” газетенки. И всё обо всех знает.

 Во-вторых:

 Смотри, какое возникает противоречие - она обращается к папе: мол, Серж ни в чем не виноват, и в то же время пишет, что он имеет семью; намекает на то, что он лишил ее девственности (в этом я, правда, сильно сомневаюсь), что он снял квартиру специально для встреч с ней...

 Отец делает однозначный вывод - этот мужик - прожженный мерзавец, редкий подонок, он во всем виноват, и он обязан знать, до чего довел бедную девочку...

 А тут тебе подсказка - “дядя Женя тебе о Серже может рассказать”. То есть, дядя Жена знает, кто этот “негодяй Серж”.

 Исполненный праведного гнева, ее бедный папа бежит к дяде Жене, перепуганный дядя Женя, разумеется, рассказывает о том, что был свидетелем того, как девочку обольщал во время круиза подлый бизнесмен Загорицкий...

 И папа мчится к “подлому бизнесмену”, не иначе с желанием придушить его голыми руками...

 Ну, что? Дальше требуется объяснять, на кого был рассчитан этот спектакль в духе Шекспира?

 Вот, мол, получи, гад! Порядочным хочешь остаться? К жене решил вернуться? Ну, так подпорчу я тебе “семейную идиллию”...

 Я не знаю, - Алиска понизила голос, - Было ей известно о твоей беременности, или нет, но девяносто девять процентов за то, что было известно. Загорицкий ведь должен был ей объяснить, что за “обстоятельства” изменились...

 А стрессы для беременных женщин, переступивших рубеж среднего возраста, особенно губительны.

 Это почти верный выкидыш.

 У меня перехватило дыхание.

 -Прекрати. Тебя послушать - так она настоящая дьяволица. Не забывай, я ее видела, общалась с ней... Она совсем не производит впечатления стервы. Да и расстались они...

 Алиска усмехнулась.

 -Возможно, и расстались... Она сказала, что “пнула” твоего муженька? Ну, а если не она, а он ее пнул? В этом случае тебе действительно не о чем беспокоиться.

 Но давай рассмотрим худший вариант - “пнул” не он ее, а она его. В этом случае ему не остается ничего другого, кроме как вернуться к тебе и попытаться наладить отношения...

 Но почему она его “пнула”? О порядочности говорить не будем -такое понятие, как порядочность, ей неизвестно, иначе она вообще не стала бы встречаться с женатым мужиком... Тогда что?

 Помнишь, я тебе говорила, что нам следует выждать?

 А если выжидает она?

 Ты, Ира, прекрасная женщина, конечно, но увы. Тебе тридцать пять. А ей - всего девятнадцать. И красива она... как ядовитая орхидея.

 Я невольно улыбнулась.

 - Разве бывают ядовитые орхидеи?

 -Еще и не то бывает! - отмахнулась Лиска, - Я к тому все это говорю, что рано тебе еще расслабляться. Укреплять надо завоеванные позиции! Хорошо было бы увезти его... на полгодика хотя бы. Куда-нибудь за кордон. Подальше от этой ведьмы с лицом ангела...

 -Ты забыла, что у него бизнес, который он бросить не может...

 - -Не забыла, - вздохнула Алиска. - А ты, подруга, не забывай о том, что он уже отведал сладенького... А аппетит, как известно, приходит во время еды...

 Да... очень мне не нравятся ее фальшивые заверения, что она, мол, сожалеет... О чем эта дрянь сожалеет?

 Эти ее “сожаления”, может, и способны убедить твоего страдальца, да только он, увы, необъективен. Знаешь, чем начинает думать мужик, завидев такую куколку, как эта Даша? Знаешь... А мы с тобой, подруга, обязаны шевелить мозгами...

 -Что же ты предлагаешь? - меня в очередной раз охватила досада. - Врачи запретили мне беременеть минимум полгода, иначе снова выкидыш. Чем я его удержу рядом с собой?

 Алиска усмехнулась.

 -Иркой, милая. Той Иркой, с которой он прожил четырнадцать лет. Только этим ты его и удержишь... может быть.

 * * *

 

 Разговор с Алисой заставил меня призадуматься. Лиска легкомысленна лишь на первый взгляд. На самом деле она обладает острым умом и прекрасной интуицией. Что, если она права?

 Если Даша и в самом деле кончать жизнь самоубийством не собиралась, а попросту устроила “показательные выступления”?

 Значит, она не просто чертовски хорошенькая, а чертовски хитрая...

 Но в таком случае, почему она не воспользовалась благоприятным моментом для того, чтобы взять моего мужа “под уздцы”?

 А так ли уж благоприятен был момент?

 У меня случился выкидыш, и Сергей, конечно, должен был испытывать острое чувство вины. А ее в этой ситуации обвинить ни в чем нельзя - она выглядела такой же жертвой обстоятельств, как и я...

 Она обязана была доиграть пьесу до конца!

 Я представила себе эту сцену - она в больнице, еще не совсем оправившаяся, бледная, с ввалившимися глазами, несчастный, заблудший “ребенок”, угодивший в сети коварного соблазнителя. Бедный “соблазнитель” сидит в изголовье ее кровати и казнит себя всячески.

 Она нежно касается его щеки своими тонкими прохладными пальчиками и слабым голоском говорит, что он ни в чем не виноват, что оба они - жертвы своей страсти, но его участие необходимо прежде всего не ей, она, в конце концов, сама во всем виновата, а той, что лишилась неродившегося ребенка... Он, разумеется, соглашается...

 Красавица льет крокодиловы слезы, неоднократно клянется ему в любви, но при этом говорит, что не простит себе никогда, если станет причиной чужого горя, и просто-таки умоляет его вернуться к жене, которой сейчас особенно необходимо его участие...

 И в этой ситуации она выглядит в его глазах едва ли не ангелом во плоти...

 Пьеса доиграна, и она начинает выжидать.

 Спокойно. Хладнокровно. Как истинная хищница.

 Время идет... Чувство вины притупляется, постепенно сходя на нет... и он вспоминает о ней. Может, сравнивает ее с женой... и сравнение, конечно же, оказывается не пользу жены, увы.

 Наконец, его вновь начинают посещать крамольные мысли - ведь стоит ему подъехать к ее дому на своей “Вольво”...

 Стоп. Все не так просто...

 Что она там сказала?

 “Я не собираюсь повторно наступать на те же грабли?”

 Нет. Роль любовницы ее уже не устроит. Это пройденный этап.

 Если Алиска права (а она, скорее всего, права), девчонка очень расчетлива и не боится идти “ва-банк”.

 “Пнув” Сергея, она уже пошла “ва-банк”!

 Если он не захочет возобновить с ней отношений, она станет подыскивать нового “папика”, только и всего.

 А если захочет...

 Она поставит его перед выбором. На сей раз она жестко поставит Сергея перед выбором. Компромиссы исключены. Он будет обязан сделать выбор.

 И кого же он выберет?..

 

 * * *

 

 ...Часы пробили половину первого ночи. Поняв, что теперь мне долго не уснуть, я встала с постели и спустилась в холл. Может, выпить немного? Чтобы прогнать неприятные мысли?

 Я уже достала из бара графин с коньяком, когда услышала за спиной шаги. Я резко обернулась.

 -Вредно пить в одиночку, - негромко сказал Сергей, - Налей и мне.

 Мы присели на диван. Выпили по пятьдесят граммов коньяку. Помолчали.

 -Это правда, что она попросила тебя больше не искать с ней встреч? - наконец, осторожно спросила я мужа.

 Он усмехнулся.

 -Это имеет для тебя значение? Ты что, виделась с ней?

 Я кивнула.

 -Правда, - сказал он после небольшой паузы, не глядя на меня.

 -И ты считаешь, что она поступила правильно? Ты же говорил, что любишь ее...

 Он вздохнул.

 -Если б одной любви было достаточно... Видишь ли, Ира, все не так просто... Между нами - пропасть протяженностью почти в двадцать лет. Нельзя этого не учитывать. Когда ей исполнится тридцать, она все еще будет красивой молодой женщиной...

 -А ты красивым старым мужчиной...

 Он издал короткий смешок.

 -Старым козлом я стану. Вот кем.

 -Значит, ты не слишком в ней уверен...

 -Уверен? - он пожал плечами, - Даша незаурядная личность, и как всякая незаурядная личность, мягко говоря, своеобразна. Она очень неглупа... но зачастую мне кажется, что она хочет выглядеть гораздо наивнее, чем есть на самом деле...

 -И невиннее?

 Он бросил в мою сторону быстрый взгляд.

 - В чем я совершенно точно уверен, так это в том, что Даша - не потаскуха. Уж поверь моему жизненному опыту. У нее действительно до меня не было близости ни с одним мужчиной.

 -А... после тебя?

 Опять по его лицу скользнуло подобие усмешки.

 - С кем попало она в койку не прыгнет. Эта девочка знает себе цену. Она прекрасно знает себе цену...

 -А ты? Ты знаешь ей цену? Тебе, кстати, не приходит в голову, что в действительности она кончать с собой не собиралась, а просто хотела попугать - тебя?

 -Ей это успешно удалось, - серьезно ответил Сергей, - Даже слишком успешно. Видимо, твоя пронырливая подруга узнала о времени, когда Даша совершила попытку самоубийства - незадолго до прихода с работы отца, - и торте с масляным кремом? - он поморщился, помассировал пальцами виски - так, словно у него начала болеть голова. - Это-то как раз и доказывает, какой она еще ребенок... Она попросту не сознавала всей опасности, всего риска... Десять минут... Лишние десять минут - и ей уже ничто не помогло бы... Или ты думаешь, она от скуки решилась на такое? Да она пошла на это от отчаяния! Она была растеряна, она попросту не знала, что ей делать... Господи, ребенок, всего лишь ребенок... Ну почему она не попыталась хотя бы поговорить со мной откровенно? Связаться со мной? Неужели я не понял бы ее? Мне ведь тоже было...

 Он осекся, но я, разумеется, догадалась, что он собирался сказать.

 Он хотел сказать, что ему тоже было плохо. Без нее.

 Его рука осторожно легла на мое плечо.

 -Ира? Все в порядке?

 Я резко отпрянула.

 Пожалуй, даже слишком резко.

 -К чему все это?

 Действительно, к чему? К чему эти странные игры? Эта фальшь?

 -Сделай, наконец, выбор, - устало сказала я, - Реши для себя, кто тебе дороже, кто ближе... Не мучай меня. Если не собираешься больше с ней встречаться, выброси, наконец, ее из головы!

 Он промолчал.

 Я пошла наверх, в спальню.

 Когда он вернулся и лег рядом, я его обняла. Он этому не воспротивился.

 Но любовью мы с ним заниматься не стали. Он просто не пытался заняться любовью со мной.

 А спустя неделю он сделал, наконец, и свой окончательный выбор.

...Вы еще спрашиваете, какой?..

 * * *

Конец

 

Написано в июле 2000 года.