Речь и язык как способы видеть. Орган умозрения

Мне показалась очень интересной мысль о том, что если убрать понимание культуры, убрать саму культуру, но оставить способность пользоваться словами для самого необходимого, то мы получим аналог феномена маугли - когда человек не способен к полноценному обмену информацией в общественной жизни (потеря способности коммуникации в социуме).

Мне также показалось интересным сравнение с тем, как устроены компьютерные операционные системы. Если человек не понимает устройства компьютерных систем на уровне архитектуры и на уровне программного обеспечения, зачастую возникают мистификации и упрощения, языковые игры: компьютеры думают, компьютеры могут, и так далее. То есть, от незнания возникают фантомы, домыслы, с мистическим оттенком о том, что "могут" компьютеры, и компьютеры персонифицируются в восприятии, как будто действуют самостоятельно.

Оба случая выше соприкасаются по сути. В чём суть феномена маугли? Маугли способен слышать, способен различать звуки, слова, может повторить некоторые из них, может откликаться на слова как на команды, но не может полноценно пользоваться языком. По этой причине целый пласт жизни людей недоступен маугли - хотя он у него перед глазами, но, в то же время, невидим для маугли, недоступен.

В случае с незнанием (на примере с компьютерными системами) людям недоступно понимание того, как устроено на самом деле, и люди домысливают тем пониманием, которое у них есть. Своего рода автоматическая подмена понятий. Это естественный процесс, когда мышление пытается выстроить понимание из тех фигур конструктора, которое есть в распоряжении. Несуразность не имеет значения - попытки понять будут продолжаться. Беда здесь в том, что в случае, если возникнет иллюзия понимания, то начнутся и действия, исходя из такого понимания.

Наиболее интересным для этого текста в упомянутых выше феноменах то, что и там, и там мы наблюдаем недоступность чего-то вполне реального. Социальная жизнь реально существует. Мы это знаем, так как осознаём. Те, кто обладают компьютерной грамотностью, могут наблюдать, как люди неграмотные домысливают то, чего нет, и не видят того, что есть.

Почему так? Что обеспечивает доступность? Ведь зрения и слуха маугли не лишены. (Вспоминается небезызвестное: имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит).

Становится ясно, что зрения и слуха недостаточно, и нужно что-то ещё, дающее возможность такие вещи видеть-понимать. Недаром в английском "I see" - это и "я вижу", и "я понимаю".

Мы также знаем, что маугли уже не могут полноценно научиться языку, но дело не в ограничениях слуха или зрения. Нам также известно, что окно максимальной нейропластичности мозга в изучении языка имеет временные рамки, которые если упущены, то уже ничем не помочь. Но что именно формируется? Если младенец попадает в социум, то соблюдаются оба условия: 1) окно открыто; 2) есть достаточно взаимодействий для научения языку.

На мой взгляд, тут подходит существующий термин "речевая модель". Именно она позволяет видеть социальную жизнь, в том числе и говорить о ней. Формируется система понятий, понятий аппарат.

Но теперь давайте сфокусируемся на качестве этого аппарата. Если вычистить понятийный аппарат так, чтобы там не было культурного кода, получаем роботов, которых можно программировать и так, и этак, у которых нет своей культуры. Очень удобно. Своебразные маугли по отношению к культуре, но готовые быть запрограммированными мистическими и идеологическими идеями.

Некоторые органы у человека весьма занимательны. Например, глазная слёзная плёнка, она живёт несколько секунд, но считается органом, без которого зрение невозможно.

Понятия - куда более долгоживущие образования. Они вполне физически существуют в нервной системе человека. Можно называть их органами, можно - переключателями, и как угодно ещё, смотря по тому, какую модель мы строим, какую задачу рассматриваем, и в какой парадигме, в каком контексте.

Важно понять, что понятийный аппарат - своеобразный орган. Вспоминаем: "красота в глазах смотрящего".

Этим органом мы смотрим на жизнь, на себя, на всё. Это наш способ видеть. Самый важный способ. И самый недооцениваемый среди людей. Люди боятся глаукомы, но не боятся, когда им промывают мозг. А это, если задуматься, пострашнее глаукомы.

Самое печальное, что это происходит повсеместно, уже сейчас, прямо сейчас, и мы в этом часто активно участвуем по принципу "обманываться рад".

Есть люди, которые боятся вживления чипов, боятся числа зверя, говорят о компьютере в Брюсселе под названием "зверь"... Но эти же люди не видят, что чипы уже вживлены - посредством понятий, и это весьма эффективно работает... В том числе, по иронии судьбы, сами эти страхи по отношению к числу "666" - как раз пример такого вживления... Имеющим ум да увидит.

*

Не хочу показаться нескромным, но считаю эту заметку очень важной и достаточно глубокой. К ней есть смысл возвращаться, и не раз.

Почему я так считаю.

Например, потому, что из этой точки можно лучше понять слова Выготского, цитата ниже.

*

"Новые факты и новый метод их добывания и анализа рождают множество новых проблем, из которых значительная часть вообще впервые поставлена перед научной психологией, а другая часть поставлена если не вновь, то в новом виде. Стоит назвать для примера проблему грамматики и логики в детской речи, проблему развития детской интроспекции и ее функционального значения в развитии логических операций, проблему понимания вербальной мысли между детьми и многое другое.

Но Пиаже не удалось избежать, как и всем остальным исследователям, той роковой двойственности, на которую обрекает современный кризис психологической науки даже лучших ее представителей. Он надеялся укрыться от кризиса за надежной, высокой стеной фактов.

Но факты ему изменили и предали его. Они привели к проблемам. Проблемы – к теории, пусть неразвитой и неразвернутой, но тем не менее подлинной теории, которой так стремился избегнуть Пиаже. Да, в его книгах есть теория. Это – неизбежно, это – судьба.

«Мы просто старались, – рассказывает Пиаже, – следить шаг за шагом за фактами в том их виде, в каком их нам преподнес эксперимент. Мы, конечно, знаем, что эксперимент всегда определяется породившими его гипотезами, но пока мы ограничили себя только лишь рассмотрением фактов» (1, 64).

Но кто рассматривает факты, неизбежно рассматривает их в свете той или иной теории.

Факты неразрывно переплетены с философией, особенно те факты развития детского мышления, которые открывает, сообщает и анализирует Пиаже.

И кто хочет найти ключ к этому богатому собранию новых фактов, должен раньше всего вскрыть философию факта , его добывания и осмысливания. Без этого факты останутся немы и мертвы."

*

Вот ведь в чём штука. Факты - не сами по себе. Очевидность - неочевидна. Мы зрим посредством понятий, а не фактически. Понятия определяют, что мы увидим, а чего не увидим. Поэтому факты - это не вся полнота действительности, а только то, что текущий личный понятийный аппарат позволил увидеть.

Если это как следует осознать, многое в жизни может поменяться.