Ясхаим Мила. Начало

 В дремучей глубине лесной чащи, промеж корней дубов, что старше царств земных, кудесник в шкуре, увенчанной рогами оленя-великана, склонился над котлом.
Железный котёл стоял на трёх кованных ногах на открытом огне. Звёздное небо заботливо покрывало странников и их тайну.
 Лик старца-кудесника, испещрённый письменами охры да сажи, мерцал в пламени костра, а борода его, сплетённая в космы, к земле тянулась, будто корни, жаждущие влаги.
 Шёпотом на языке стихий, коему учили лишь ветра да камни, бормотал он заклятья, мешая посохом зелье.
 Внезапно, кудесник взревел, словно медведь, раненный в берлоге, и очертил круг вокруг котла своим посохом, да так, что земля застонала. Он сделал надрез на персте изогнутым острым ножом и капли крови, алые как закат, упали в отвар. Вода же забурлила тёмными каплями, будто в неё ночное небо пролилось.

- Подойди, дитя... гляди в чашу, - прохрипел он, бросая в пламя горсть порошка из костей да звёздных осколков.
Созерцатель, дрожа, шагнул к котлу, вдохнул пар, что пахнул дымом предков и пеплом забытых богов... 
Искры - синие, как очи совы вспыхнули, как вдруг... увидел...

И видит созерцатель былое:

 В Древнем Вавилоне, город окутан войнами и разорением, жрец на вершине Зиккурата читает заклинание. Звёздная ночь, город пылает в осаде.
Но разверзается небо, огненным столбом падает звезда в гущу врагов, осадивших город. В страхе, в огне разбегаются они, а из пламени неторопливой поступью шагает она - царица из другого мира.
 И не решаются враги бросить в неё ни копья, ни стрелы, ни камня. Кто бежит в страхе от неё, кто стоит как камень, заворожённый.
 И заходит она в город и поднимается на главный Зиккурат.
Жрец падает перед ней на колени и молит её принять в мужья его царя и спасти его народ. Умоляет жрец царя - принять дар богов и взять её в жёны. Плачет жрец, говоря, что она пришла из пролома между мирами.
 
 Говорит жрец царю: "Моё племя зовёт её Слово Жизни - Ясхаим мила! Но ты, царь, можешь звать её на своём языке - Ис Милу! Потому что она вышла из огня".
Молодой царь завороженно смотрит на высокую обнажённую чёрноволосую девушку. Под светом луны, её серая кожа блестит звёздами, а голову её венчает, не то гигантские рога овна, не то божественная диадема.
 Грудь её так манительна и велика, а фиолетовые соски пылают возбуждением.
Стройное тело её затмевает красотою любую танцовщицу. А мускулы её, так подчеркнуты и крепки, что не каждый воин, может быть сравним с ней в силе.
Бёдра и ягодицы её так сочны и объёмны, что любой целитель скажет: "Плодородие её взрастит армию великих мужей".
Голени и стопы её подобны когтям орла или грифона, но темны как ночь.
Никто из смертных не усомнится, что с неба спустилась богиня.
И падает царь к ногам её и умоляет принять его в мужья.
Поднимает она его с земли и видит всю красоту его и юность.
Говорит ему, что ждала его и всем его несчастьям настал конец.

Поднимается звёздная пыль. И видит созерцатель дальше.

Видит он, что царь возмужал, процветает Вавилон. Наполняется богатствами и рабами и много новых земель покоряют его воины. И все в победе над врагами кричат:
"Ис милу!"
"Ис милу!" - кричит и царь, поднимая кубок над головой и все его воины и слуги поднимают кубки вслед за ним и кричат в ответ: "Ис милу!"
Обращается царь в речи своей к слугам его и к жене своей: "Мы знаем тебя, как Ис милу - слово огня, но для меня ты будешь всегда любима как слово жизни - Ясхаим мила".
И узнали слуги его, что перед ними Ясхаим мила.

Накрывает туман. И видит он дальше.

 На просторах Средиземного моря, звёздная ночь. Все воины спят на палубах галер. Другие галеры плывут рядом. А на одной из них простой юноша-воин, в солдатской тунике занимается любовью в тишине звёздной ночи на палубе с красавицей - тёмноволосой большегрудой девицей с фиолетовыми сосками. Её кожа мерцала, словно звёзды, запутавшиеся в пепле. И клянётся ей воин в верности и любви.

Звёздная пыль накрывает ночь. И видит созерцатель дальше. Как возмужавший воин становится царём и покоряет остров Средиземного моря. И все его братья-воины поднимают кубок за победу. Пьёт и царь из кубка, но предлагает всем братьям своим испить вина за его любовь и ту женщину, что привела их к победе.
Говорит красноречивые слова, восседает его любовь на ложе, рядом с царём и улыбается, восхищается им, смотрит своими сияющими глазами полными любви прямо в глаза молодого царя.
 И говорит царь: "Так выпьем же за мою любовь, за ту, что спасла нас и привела сюда, за ту женщину, что сладка как мёд! Мели! Ос мелис! За мою Асмелис!"
И пьют воины кубки за ту, что сладка как мёд: за Асмелис!

Накрывает туман созерцателя.

 И рассеивается туман и видит он, как славянский князь плачет в палатах.
Крепость в осаде и близка смерть его и людей его. И приходит к нему в покои его девица с вороными волосами и блестящей серой кожей, обнимает его, целует. Наделяет его отвагою и силою.
Падают огненные камни с неба, разбегаются враги в страхе, и князь с дружиною врывается в их стан и рубит их.
 Спасается крепость от полчищ недругов. Процветает княжество. И пьёт князь мёд со своей дружиною, и поднимает кубок за ту, что ясна и мила его сердцу. Та, что сидит рядом с ним. "За ясную и милую сердцу моему! За Ясмилу!"
И пьёт дружина мёд за Ясмилу.

...А когда видение растаяло, как дым от костра, кудесник, чей лик ныне морщинами глубже покрылся, прошептал: 
— Не богиня она, дитя. Беглая тварь из Иного, что кормится юностью царей. Видишь, как съёжились её рога-диадема? Точно так же ссохся Вавилон, выпитый ею до дна...
И ныне скитается меж миров, меняя имена, как змея кожу. Слово Жизни? Слово Огня? Слово Лжи! Сладка как мёд? Горька как яд! Ос мелис звали её те, кто не ведал... а познавшие — шепчут: Асмелис... Адский мёд!

 Любовь её — петля из шёлка. Ласкает, пока не почует сытость. А когда мёд в кубке превратится в уксус... Спроси царя Вавилонского, чей прах ветер развеял. Спроси князя, что в могиле тлеет, забытый ею. И спроси себя... Чем заплатишь, когда возжелаешь свободы? Жизнью или душой?