Квантовая Кровь

На остановке зажегся огонек. Суровый мужик с бородой до колен закурил. Часть бороды превратилась в стационарную копию статуи на полупорванном плакате у разбитого стекла “КОНЦЕРТ В ФИЛАРМОНИИ СЕГОДНЯ, ПРИ ПОДДЕРЖКЕ АССОЦИАЦИИ…”, выцветшие размытые буквы уступили место поднятой порывом ветра руке… Ребенок схватил родителя за руку и заплакал. Прозрачная остановка осветилась тысячью огней. Старый автобус, скрипнув всем, чем только можно, остановился у бордюра, обдав будущих пассажиров облаком отработанного топлива. Мужик потянул сына за собой. Сопливое чадо, проклиная все на свете, протиснулось в вонючий салон, затерявшись среди мутных тел.

ЛЕД ТРОНУЛСЯ. Водитель приоткрыл окно и слегка поправил зеркало, чтобы лучше видеть поток ярких звезд позади. Автомобили в медленном потоке проходили мимо автобуса, растворяя тьму плохо освещенной улицы светом стоп-сигналов. Остановка за мутным, запотевшим окном тронулась, исчез из вида тусклый световой короб вывески магазина ШЕСТЕРОЧКА. Отец и сын стояли, прижавшись к друг другу в сплошном поле, состоящем из нервных, распотрошенных рабочим днем и усталостью тел.

На сидении рядом коротко вздохнул дед. Он достал из кармана новенький плоский телефон и щелчком разблокировки заставил космическую технологию плюнуть себе на лицо ядовитую порцию новостей.

“СЕГОДНЯ НА СОБРАНИИ СОВЕТА ДЕПУТАТОВ ГОРОДА Х. БЫЛО ПРИНЯТО РЕШЕНИЕ…”
“НА СОВЕЩАНИИ ПРАВИТЕЛЬСТВА…”
“ТОЛЬКО ЛУЧШИЕ ЦЕНЫ, НАС НЕ ДОГОНЯТ. МАГАЗИН БЛЮВЧЪХЧЩЧЯ - ТОЛЬКО ЛУЧШИЕ ПРОСРОЧЕННЫЕ ТОВАРЫ ПО ВЫГОДНЫМ ЦЕНАМ!”
“АРМИЯ Х. СЕГОДНЯ ПРОДВИНУЛАСЬ НА НЕСКОЛЬКО КИЛОМЕТРОВ ВГЛУБЬ ВРАЖЕСКОЙ ТЕРРИТОРИИ, НА СЕГОДНЯ…”

Дед остановил взгляд на вылезшем откуда-то окошке с приложением ГОВНОВОЗ. Взгляд старика зацепился за нечто не вполне удобоваримое, но в каком-то смысле выгодное для психики. Трясущийся, ладно срубленный указательный палец пенсионера опустился на аккуратно вычерченное “СКАЧАТЬ”. Подумав немного, смартфон, прокашлявшись для верности утечкой персональных данных в СТРАНКОМНАДЗОР, принял сигнал, и потекли по невидимым каналам данных в крошечный храм далекого от науки деда знания поколений.

Автобус сильно качнулся на ухабе. Дед с проклятиями потянулся за упавшим в вонючую жижу на прорезиненном полу СМЫСЛУ ЖИЗНИ. Широкий, качественно-яркий, цветастый экран с лакированным покрытием и символом двухголового Януса на торце покрылся грязью. Однако на том самом месте, куда память телефона поместила новую программу, сияла чистотой ничуть не потревоженная мутной жижей надпись “ЗАГРУЗКА ЗАВЕРШЕНА”.

Дед поднял телефон и принялся, ворча, очищать подаренную внуком технику рукавом куртки. Добравшись наконец до нужной остановки автобус тормознул, двери открылись, и поток густонаселенных мыслями и потугами жизни тел с усталостью выкатился на улицу. Поездка продолжилась лишь для мужика с ребенком и пенсионера. Их остановка была конечной.

Ясень смотрел в окошко, силясь различить что-нибудь интересное. За окном проплывали покрытые птицами голые деревья, подтаявшая земля сверкала мусорными кучами, и тускло-желтый свет уличных фонарей падал на крыши одинаковых, мертвых автомобилей на парковке, которые, словно пещерные человеки из далекого прошлого, стремились подобраться к теплым окошкам панельных домов как можно ближе, чтобы согреться.

Отец Ясеня, Добродетель Горбун Субчиков, он же главарь подпольной группировки головорезов и маленького, gjkeлегального бизнеса Субчиковы Братья и К.О., читал растрепанную старую книгу в пожелтевшем от времени переплете. На обложке, в выпотрошенной звездной массе, на автобусе со странным названием Матушка Смерть ехали бородатый мужик и ангельского вида дитя.

КРАЙМ И ПАНИШМЕНТ. История одинокого Воина Судьбы. Бестселлер 2008-2128 года! Радостно, когда ничего не меняется! СТАБИЛЬНО, ЗНАЧИТ БОЖЕВIЛЬНО!

Горбун Субчиков внимательно прочитал последний абзац и перевернул страницу. Он чувствовал, что дом становится ближе. Чувствовал это и его сын, Яська. Подросток внимательно изучал расположение остановок на подсвеченной самодельным фонариком доске у входа в водительское отделение. Пейзаж за окном изменился. С мятной пронзительностью и спиртовым запахом, естественно, словно мыльный пузырь, лопнула оболочка сурового города за спиной странствующих в пространстве тел и автобус вплыл в радужно-мембранную область Деревенского Диска.

Колеса автобуса гулко шлепнулись на раскатистое эхо ровной, как закаленная на фабрике сталь, асфальтовой дороги. Лес по обе стороны сгустился, собрался в кулак и заставил водителя автобуса нажать на тормоза.

“Выходим, мужики, по одному”.

Тяжелые, навьюченные поклажей животные в камуфляжной форме строем зашагали в откуда-то взявшуюся посреди цветущей пустоши землянку. Да, Горбун был знатно пьян! Проклятый лес, сгоревшая на губах, будто шальная пуля, шрамом застрявшая в голове после неудачного штурма сигарета, покрытый пузырями город и едкий, задыхающийся в самом себе запах спирта. Все смешалось в голове бывшего участника давно забытой войны. Гордо сверкнула, перечеркнувшая жизнь деревенского Алкоголика с большой буквы, Звезда.

“Приехали…тра-та-та…та-тааааа…”

Вздохнул седой Горбун и с помощью долговязого сынка-студента Академии Наук при Его Величестве Императоре Земли Русской Единой и Непобедимой выскочил из упряжки. Крестьяне тронулись с места. Длинная, шелковистая, напоминающая ковер в дорогих отелях и ресторанах, красная дорожка понесла Горбуна с Сыном домой. Мимо покосившихся ново и старостроек, разбитых заборов, заброшенных элеваторов и фермерских угодий, бывших колхозов, мимо широкой реки с заснеженным белоголовьем лесопосадок на другом конце берега, напротив крошечной, полумертвой деревни, там, где мост пересекал нужное деревенским место, Дорогу на Город.

Скрипучая дверь открылась с толкача. На Горбуна тут же посыпались оплеухи. Жена неистово верещала про ПРОПИТОЕ СЧАСТЬЕ и Великую Миссию Близких к Господу его Величеству Императору Всея Руси. Горбун протиснулся в прихожую, отбился от настырной пасынщицы и прошагал прямиком на кухню, к пустому холодильнику.

“Я выкинула твою водку! Понял!!!!???”

Глаза забравшегося домой опохмелиться расширились, скотились. С-КОТ-ИЛИСЬ. Мяу! Обиженно протянула голодная кошка. Взгляды животного и человека встретились. Жена тут же встала стеной между суженым и любимым питомцем.

“Ах ты с*чка крашена! Вот я тебе покажу!”

Сквозь звон посуды и истошных криков, Ясень Субъективантович Простофилькин пытался нащупать номер своей возлюбленной. Катька не отвечала. Запустив руки поглубже в неистовую шевелюру, студент посмотрел на узорчатый ковер на стене и старую, времен Евро-Интеграции мебель. “Минимализм ист дас масс гроссер гайстер!” Минимализм - мера великих умов. Слова Великого Канцлера Германии схлестнулись в бурном понимании получившей приказ от хозяина кофемашины. Ясень надел наушники и включил Пересмотр. На заглавной стороне браузера отобразилось лицо Императора Земли Русской Великого Князя Константина Луншэна Циньдао.

“Великое время настает для русского народа, каждый мужчина обязан следовать мудрости учителя и Космогона Мармозекка Шаулонхуа Сингваня. Когда он сказал, что поднимет Россию с колен в космос, ему не верили, но он превзошел все ожидания. Великая нация была в упадке, но где мы сейчас…”

В голове Ясеня зазвонил телефон. Трубку взяло правое полушарие мозга, ответственное за похоть. Катька появилась на экране компьютера без белья. Искусственный интеллект умело раздел девушку и придал ее телу формы любимого фильма Ясеня, о котором однокурсница не догадывалась.

Катерина долго наряжалась, чтобы явиться возлюбленному во всей красе. Платье от Трех Дубайских Шейхов и К.О., колье от Дамских Угодников и растерзанное на голографические импульсы самораскрашивающееся нижнее белье Опасная Женщина, она же бывшая в употреблении недружественная FF, FEMME FATALE. Катерина пыталась впечатлить избранника. Сперва умом, затем сердцем и уже после, возможно однажды…но ей было невдомек, что тот, кто представлялся сыном великого Уездного Князя Иван Сеня Лаодзы на самом деле был никем иным, вернее ничем иным как новым русским крепостным крестьянином, существовавшим на задворках не только высшего света, но и этикета. Иными словами Ясеня интересовало одно, и это самое одно он возжелал заполучить как можно скорее.

…

Гермоген Стратегович Ушляп, “ударение на У!”, как всегда напоминал дед каждому, кто вступал с ним в контакты третьего и первого родов, ковылял по раскрашенной транспарантами улице. Он не знал, что от остановки с автобусом до забвения его отделяли считанные секунды. “Грязный” Телефон с Большой Земли, спрятанный в потайном кармане пальто, казалось пронзительно сообщал каждому встречному гражданину, что готовится государственная измена. 

Вокруг в феерии космогонического атавизма сновали аккуратно одетые люди. Неброско одетые молодцы и утонченно, по-имперски вычурно выструганные, будто бы из адамантной кладки, сверхпрочные, поднятые носами к самому космосу девушки. Некоторые мужички сопровождались женской половиной празднества на коротких поводках, модных среди членов Китайской Концессии Хунвейбинов.

По единственной чисто вымытой для такого случая улице города, в сиянии искусственного солнца и поднимающихся отовсюду цветочных садов с диковинными фонтанами-ирригаторами, сновали, в прострации “светофиллированные”, прозрачнокожие человекоподобные механизмы. Чудеса русско-китайских инженеров поражали гостей праздника разностью и необычным применением в хозяйстве.

Вокруг аккуратных кирпичных четырехэтажных домов “давних времен славы союза” без следа временного разложения, летали тарелкообразные садовники. Словно самолеты ушедших в пламени прошлого веков, таинственные роботы рассекали небеса реактивной тягой, разбрызгивая вокруг себя удобрения, Скоророст и слова похвалы Великому Вождю.

Недалеко от озера с погрязшим в центре зеркально-чистой воды монументом суровых китайских мудрецов, покорителей космических пустошей, разразилось представление юможеньгунской гильдии актеров. Юмо Женьгун, роботы-клоуны, сражались друг с другом на потеху аристократической публике сделанными из фосфогонии мечами. С каждым ударом, многоногие машины в треском молний и водовортом из заряженных Квинтэссенией син-ву-бей-хе частиц, возвращали сломанное оружие и поврежденные конечности в прежнее положение. Треугольные тела “развлекателей” раскладывались и складывались в фантасмагории форм и оттенков величественности создавших их ученых.

Гермоген Страгегович подошел к толстому, аккуратному красному раздатчику газировки и “шлепнул юшку”. Транзиционная панель поглотила кровь старика, и на его счете загорелся “кровавый ухань”. Юани на сестринской матрице отобразили доступные покупателю опции.

ЯНГАТО-НАПИТОК
НЕДОСТАТОЧНО СРЕДСТВ
НЕДОСТАТОЧНО СРЕДСТВ
ОШИБКА
I&^((&)*_(+)+)+_()*()&(*^%*^%%%$&
…

КРОВЬ НЕ НАПОЛНЯЕТ АППАРАТ В ДОСТАТОЧНОМ ДЛЯ ПРОВЕДЕНИИ ТРАНЗАКЦИИ РАЗМЕРЕ.

Гость городской вечеринки налил в стакан янтарного варева и, отпив, сморщился.

“Однако хорошо для здоровья, товарищ Ушляп, не правда ли?”

Сквозь туманную неразбериху праздничных оповещений, тошнотворный свет искусственного солнца и тугих, масочных лиц участников великого торжества, проступили очертания коллеги Гермогена по цеху. Тучная масса Циалковского закрыла концентрированные лучи, висящие над орбитой ночного города. Ученый третьего ранга похлопал собрата по науке по плечу и рассмеялся проклятым градостроительным смехом.

“Ни капли интеллигенции!”

С отвращением подумал Гермоген, но виду не подал и улыбнулся в ответ слегка вымученной для подобной важной встречи улыбкой. Бывший строитель-высотник, временно освобожденный по указу Тайной Полиции Его Величества, каторжанин Оська Циалковский распространил, раскрыл татуированную пяту. Его тело хлюпнулось назад, опустившись на змеевидные отростки церебральных хирургических машин. Гермоген с еще большим отвращением пожал ногу своего коллеги.

“Здорово, Оська, как поживаешь?”

Циалковский снова усмехнулся добродушно-хищной улыбкой.

“Как же-как же, все путем, под тебя копаю, старикан!”

Сердце Гермогена на мгновение ушло в пятки. Он остро ощутил, как прилип к потному карману застывший ледяным осколком под сердцем Запретный Инструмент. Как бы издеваясь над нарушителем порядка, телефон гордо зажужжал, принимая новые сообщения от Сообщников Связи за далеким, спящим в снежно-бессолнечной пустоши, Кордоном. Циалковский внимательно посмотрел на коллегу по цеху.

Цепкий, полный расхолаживающей теплоты взгляд бывалого потребителя распространенного в Предместьях Империи тяжелого наркотика, камсЫ, не смог проникнуть в суть страха стоящего перед ним, трясущегося, как дерево под сильным порывом ветра младшего научного сотрудника. Гермоген, уставший от накатившей от него ядовитой волны тревоги, уже готов был во всем признаться Всевидящему Идеологическому Надзирателю. Он был готов раскрыть проступок, за который в Великой Русской Империи Тадзяхао Лаовао Минже граждан в прямом эфире сажали на кол товарищам на потеху и миру на обозрение.

“Да пошутил я, да простит меня Веньгао Хуангже! Ну че ты, не рад меня видеть, что ли?!!”

Циалковский, громогласно рассмеявшись, снова хлопнул Гермогена по плечу. Тот пришел в себя, приняв на грудь в буквальном и переносном смысле действительное осознание реальности. Старый ученый под действием купленного в раздаточной машине приводящего в тонус всякого человека напитка, сразу понял, что его коллега никакая не угроза, а всего лишь жирный, нелицеприятный, к тому же тупой партработник, единственное средство которого к выживанию в жестко-колкой системе партийной власти заключалось в “принятии на сосульку” под синий и опухший от употребления, язык таблеток трибинкубыра и камсЫ.

“Ну что ты, дружище, я всегда рад служить партии и увАжить своего товарища!”

Фальшиво рассмеявшись, Гермоген, как бы зеркаля своего собеседника, хлопнул толстокожего партийца по выпученному “таймаоцзи” пузу. Китайские татуировки на лице сморщились в понурую, но удовлетворенную усмешку. Циалковский поднялся с принятого у касты ученых “спинного” приветствия и пригласил “старого друга лаованьце” проследовать “в периметр”.  Товарищи, взявшись за руки, как и многие другие обитатели города в праздничной суете, над летающими, ползающими и ходящими Чудесами Совместной Науки, отправились в центральную, главную часть представления, наблюдать за СиДжихуо Мингьонг Льеганг, открытием Портала в Вечность.

…

За Бессолнечным Кордоном, в одном из Ограниченно-Свободных поселений Царскосельского Уезда, Московской Губернии, в “полуфарватерной”, сотканной из слитков адамастита, набережной и заснеженных скамейках с газовыми фонарями шла, окруженная темными думами фигура статского советника. Ни для кого из живущих в Великой Русской Империи не являлось секретом, что во мрачных кулуарах Придворных Сословий готовился большой переворот.

Уездный Князь Иван Сень Лаодзы поручил своему статскому советнику разобраться в теневых игрищах Врагов Русской Империи. Статский советник остановился возле мраморно-гранитного ограничителя с таинственно светящимися самосветной краской предупреждающими иероглифами. Перчаточные руки вынулись из самогревов и распластались в призывном жесте. На другом конце берега, в одном из полуразрушенных, не затронутых ЗайГонгуэХуа, Реиндустриализацией поселков проснулось “Приводное Тело”.

Ясень прокрался мимо валяющегося в рвотной луже отца и полуслепой матери, руки которой обнимали “кулбышку” с камсой. В прихожей старообрядческой избы, покрытой маскировочной сетью от ударов Имперской Автономной Авиации, горели тусклые лампочки. Ясень прошел по скрипучим доскам, чуть не провалившись в погреб, в котором, подключившись внутриголовной машинкой к Единому Разуму, всплывал и успокаивался старик, бывший помещик, а ныне бомж Ахрыз Притоптоевич Оглу.

Забравшись в тарантайку, Ясень включил подле себя информационное окошко, и плавная машина отъехала с зарядных реле с щелчком отсоединившихся трубок. На дороге-самоедке, среди снега и тусклых, кое-как прикрученных к деревьям ртутно-газовых светильников, по ухабам средство передвижения несло Ясеня на набережную, где его ожидал Таинственный Покровитель.

Ясень смотрел в окно на пробегающие мимо прозрачного мультипластика кристаллические символы. Изображения Перихвостъ-ов и диковиных зверей-запчастей, доставленных с неземных колоний сквозь Барьер, представляли вниманию зрителей рекламного ролика шоу, от которого, по идее, должны были лопнуть глаза и взорваться мозговой шпунтик. Яркие флаги взрывались в имперской тиши, овевая деревья, и отовсюду, с рекламой или без, сиял лик Его Величества Императора Русского. Вокруг мертвого, замерзшего леса с остатками построек из эпохи до Реиндустриализации, раскидывалось широкое, полуразрушенное зарядное полотно. Ясень знал, что скоро дорога закончится и придется взять управление тарантайкой в свои непоседливые руки. Парень перепрыгнул с поворотного сидения и включил топливную тягу. Колеса машины с шумом и хрустом зацепились за ледяной покров ЕЖЕСНЕГА, искусственной земли.

За баранкой Ясень думал о том, какое задание ожидается ему вызнать от Таинственного Покровителя, который не называл себя и всегда носил на лице лицещит, железную маску с множеством красно-паучьих глаз. Покровитель был немногословен и единственное, что удалось Ясеню однажды выспросить у опрято одетого человека в гражданской форме Тайной Полиции Его Величества, это Великую Цель каждого из нанимаемых Его Величеством Уездным Князем Иваном Сеньем Лаодзы для ответственной работы.

Цель была проста, но непонятна выросшему на худом пайке и в худом мозгу ограниченно-свободного гражданина Российской Империи. Она заключалась в том, чтобы ИЗЪЯВЛЯТЬ, иными словами доносить и предавать правосудию тех обитателей Великой Российской Империи, которых ни живьем ни знатностью ни электроподвохом было не достать.

Ясень крутил баранку и видел другую картину. Он видел великое море возможностей, которые мягко разминали мозг Подотчетного теперь служителя Императора и давали ему слабую надежду на побег из цепкого, выцветшего в реале и в виртуале мира, в котором обитал весь Ограниченно-Своободный люд. Старая десятка подскакивала на гусеницах, рокотал бензиновый мотор. В салоне пахло потом и перегаром. Ясень пододвинул поближе рукоятку обогревательного устройства и взглянул на подотчетную ему панель наблюдения. Набережная подступала к горлу и глазам. За лесом гулко бабахнул сноп света. К небу взвилась “драконья струя”. Громадная грузовая Шестиступенчатая Ракета с хвостиками-самосадами в очередной раз стартанула в глубокий космос.

Под ярко освещенным полем, у самой воды, стоял, преклонив колени в смиренном обряде цайху-медитации Непревзойденный и Всебожественный Покровитель. Ясень аккуратно затормозил наподалеку от аппаратчика и включил свою внутриголовную машинку на обратный прием. Покровитель театрально поднялся с колен и повернулся. Ослепленный яркими фарами, он поклонился и тут же в просветленный мозг Ясеня стали записиваться, “кондуцироваться” формы и оттенки Высшего Знания.

На самом деле все обстояло намного проще, но Ясень, по простоте своей и “майской” глупости, не спешил вдаваться в подробности, а изумленно наблюдал за творившемся в его создании спинномозговом взрыве. Пожар пробежал от самой макушке до позвоночника и глаза ограниченно-свободного, крепостного в сознании и бессознательном расширились от притока энергии. Ясень лишь один раз пробовал камсу, но кайф, который он испытал в момент получения Истинной Информации, юркой, цепкой, прямо в мозг направленной, чуть не свела парня с ума.

Ракета оставила атмосферу, превратившись в тусклый уголек на фоне лунной маски под облаками. Справа от луны, на некотором расстоянии три ярких прожектора концентрированным пучком света, ярким и почти осязаемым, коснулись Наукограда.

А затем все кончилось.

…

“Милый, боже мой, скорее, скорее, у вас есть вода?! Ему помощь нужна, звони скорее в скорую!”

“Да они мусоров вызовут, вызывайте такси и везите сами его…”

“В какую больницу?”

“Тебе не пх*й должно быть?? Шмара, сама виновата, дай сюда мобильник!”

ДОЛГИЙ ГУДОК ПАРОВОЗА. Или….гудок в телефонной трубке по громкоговорителю…сирены, запах больницы и тусклое просветление. Пацан очнулся от передоза в одной из больниц города Москвы. Как не существовал длинный наркотический трип, так естественно не существовало ничего вокруг. Лишь больное тело, покрытое следами от уколов и капельниц. Однако дающее жизнь слабому телу существо примостилось на подоконнике. Существо смотрело на передозника горячим, полукошачьим взглядом. Сын употребил с отцом и дело с концом. А куда же тогда подевался лес…и обнаженная девчонка.

“Сын употребил с отцом и дело с концом, тебе что не понятно, или повторить?”

Существо спорхнуло с подоконника и, внимательно принюхавшись, легло на чистое больничное покрывало пахнущее…МЕДИЦИНОЙ.

“Твою маааать…”

Пробормотал очнувшийся наконец от долгого, странного и очень тяжелого сна Ясень. Его действительно звали Ясень, но он не был жителем футуристического мира, а был обычным средних лет наркоманом, произошедшим, пустившим корни из хорошей семьи, все как надо. Мать учительница, отец предприниматель. Ясень пытался вписаться в бизнес к отцу, но его не пустили, потому что бизнес был не вполне легальный, а мать….мать жила в однушке на окраине москвы и к бывшему мужу наведывалась, только когда ей совсем нечего было есть. Была у Ясеня и подруга, одинокая Олечка, та еще бл*дь и наркоманка, она-то и затащила своего несчастного еб*ря в этот долгий и едва не окончивший телесное существование трип.

Существо сидящее рядом с Ясенем сделало реверанс в сторону фотки Олечки на мобильном телефоне с разбитым экраном.

“Какова стеррва, а? А ты знаешь, что она тебя убить пыталась, за те деньги, который тебе отец оставил в наследство?”

Сказав наследство, странное существо фыркнуло.

“Наследство, понимаешь, так не последние деньги, а бабки на твои гулянки, так голову и не собрал до сих пор, но я-то знаю, урок усвоен…”

“Ты что это, бля, такое?”

Ясень наконец сообразил, что не спит, а существо, говорящее с ним, вполне реально. Он не сильно-то и испугался, потому что в молодые годы зачитывался Кастанедой и прочими трипоманами по самые гланды.

“А что сразу бля, я между прочим твой ОРИЕНТИР! Так сказать мера всех вещей в этом весьма ограниченном пространстве, как его, два дэ три дэ четыре дэ, да до п*зды впрочем, ты сам все понимаешь, главное, что я у тебя теперь навсегда, никуда ты от меня не денешься, буду учить тебя уму разуму, сделаю из тебя человека”.

Существо булькнуло и расплылось в оранжево-мыльной, радужной дымке , превратившись…в доктора.

“Та-аа-к, пациент Савельев Ясень Викторович, проснулся, солнцу улыбнулся?”

Ясень кивнул. Куда делось существо и вправду ли оно превратилось в человека…по синьке было не определить.

“Дебил ты, пациент Савельев Ясень Викторович, полный дебил, твой батя звонил. Если бы мы тебя не забрали сразу в нашу клинику, то тебя бы в общей, сам знаешь в какой, приняли бы мусора. В этот раз не отмазался бы, я из твоей машины выгреб…”

На пол плюхнулся мокрый и дурно пахнущий брендовый портфель. Ясень узнал его. Узнал он и содержимое сумки.

“Двадвавосемь, Савельев, в следующий раз выручать не буду. Бате так и передай, я перед ним долг закрыл, больше ни тебя ни его головорезов спасать не буду, сами разбирайтесь как хотите…”

Следом за доктором-владельцем частной клиники на окраине Москвы и его робкими ассистентами в палату зашла заплаканная Олечка. Растрепанная, в разорванном платье, с растекшимися чернильными кругами под глазами, она подбежала к Ясеню и прижалась к любимому, бормоча при этом что-то нечленароздельное. Ассистенты доктора, мутного вида парень, а особенно две девчонки, с нескрываемым презрением наблюдали за воссоединением парочки богатых наркоманов, один из которых, лежащий на больничной койке, и вовсе был мало похож на человека.

Дальше как в мутной киносъемке с ускоренной перемоткой проплыли извинения Олечки, желание закончить с наркотиками, секс в больнице на холодном полу, элитный рехаб в лучшем санатории и прочая выздоравливающая мозг и душу, как думал Ясень, ПОЕБЕНЬ, самой интересной из которых было существо по имени ОРИЕНТИР, которое принимало разные формы и оттенки, показывая своему товарищу ВСЕ ОБО ВСЕХ. Сначала Ясень сопротивлялся влиянию существа, но дальше, чем больше привыкал, тем больше позволял странной хреновине ФОНИТЬСЯ, оставаться где-то на периферии сознания, впитывая ее странные комментарии по поводу всего происходящего. А своего апогея странное знакомство человека со зверем достигло так.

…

          
 СиДжихуо Мингьонг Льеганг, Портал в Вечность, раскрылся фейерверком из стационарных линий, уходящих в пустоту располовиненного космоса. Коллегия ученых, присутствующих при таймрифте, временном разломе, натянула на лица черные маски, и на всю мощь заработали внутри их машинированных, покрытых аугмантациями тел стабилизирующие вибро отталкиватели. Кристаллические нити, вшитые в кожу, позволяли наблюдателям безболезненно и безопасно наблюдать за экспериментом с безопасного расстояния.

Концентрированные лучи искусственного солнца били в странное устройство, соединявшее воедино ткань реальности так, чтобы сквозь разлом без вреда для окружающего люда могла просочиться всякая хреновина. Разлом и пространство вокруг огородили специальным барьером, а землю залили странной и дурно пахнущей жижей, которая по идее должна была не пускать то, что проявлялось наружу никуда, ни в воздух, ни в землю, ни в сердца зрителей вокруг.

Каково же было удивление зрителей главного представления Наукограда, когда разлом, вопреки всем вычислениями и планам расширился, быстро преодолел отделяющее его от людей пространство и с легкостью иглы проникнул в каждого из присутствующих. Расположившись поудобнее в сердцах людей, Нечто из Ничего начало планомерно впитывать в себя жизнь обитателей мира за его гранью.

Именно так произошло слияние мира Ясеня с судьбой старика в автобусе, телефон которого был лишь своеобразной привязкой, состыковавшей оба мира в одно целое, нерушимое сотрудничество. Старый Гермоген со своим коллегой в ужасе наблюдали за провалившимся экспериментом, ничуть не думая о более страшном последствии Слияния, имя которому впоследствии было дано достаточно странное, МАТРЕШКОВАНИЕ.

Гермоген, Циалковский и другие персонажи истории, впечатались в мир Ясеня, а мир Ясеня, проникнув в естество за холодной границей иного бытия, впечатался, соединился с существованием противоположной ему природы. Так появился ОРИЕНТИР и ему подобные существа, параллельные герои не соприкасающихся друг с другом историй, временных линий и прочих чудес, о которых я тебе, дорогой читатель, поведаю в следующих сериях жизни Подзвездного Мира!

До скорых встреч в Пунктиромирье!