Мученическое

Мы трое дружили взахлёб, расставаясь лишь на ночь. После школы, наскоро покидав в рот то, что приготовили нам наши мамы и, сделав, а иногда и не сделав домашнее задание, бежали друг к другу, чтобы побыть вместе. Никогда и никого мы в нашу тесную компанию не принимали, а поэтому нет ни одной фотографии, где мы были бы вместе. Втроём.

Утром, точнее, ближе к обеду 1 января 1969 года, припёрся Саня и разбудил меня.
- Пошли выпьем, - говорит. У меня одна знакомая есть, у неё дома всегда что-то можно найти.
Оделся я, что-то мы с ним в рот закинули, выслушали бабушкино брюзжание, послушно покивали головами и пошли к Саниной знакомой. Мы уже десятиклассники, что нам моя бабушка...
Пришли к какому-то частному дому, во дворе собака цепная. Саня говорит
- ты бочком, бочком иди, тогда она тебя не достанет.
А я ему, - да ладно, чего я собак не видал? И руку к ней тяну, чтобы погладить. А она меня кусь…
Больно было, помню. Но рука в папиной кожаной перчатке. Толстая такая перчатка была. Не прокусили перчатку собаченция.
Зашли, поздоровались. Девчушка та, Наташей зовут (с ней ещё одна встреча через год произошла), вынесла нам по стакану водки.
Я свой сразу проглотил и смотрю на Саню. А тот борется. Он водку эту в себя, а она назад в стакан. Вроде как состязание между огненной водой и желудком. Гонял он так, гонял жидкость эту туда-сюда, а я смотрю - в стакане уже кусочки колбасы, которую у меня дома перехватили, шкурки от сала плавают. Ещё какие-то ошмётки от нашего завтрака.
Однако победил, как и следовало ожидать молодой организм и водка эта, в конце концов, со свистом и рыком из Саниного рта прямиком в ведро вылетела.
Вышли мы из гостей, я ему и говорю.
- На хрена ты мучил себя так?
Молчит, только сплёвывает по привычке в разные стороны.
А плевался он, к слову сказать, мастерски – голубю на лету мог в глаз попасть.