Записки землемера. Рубашка. 1980 год

                В первых числах июня я купил билет на теплоход «Метеор», до Ханты-Мансийска. По землеустроительному делу по отводу земельного участка под жилой поселок на 7 тыс. жителей, было принято положительное решение. Я всё время, с января месяца этого года, названивал и Матвееву в Сургут, с одним вопросом - Как там наше дело? И получал один и тот же ответ – Решения пока нет, НГДУ не выполнило все выданные предписания. Потом знаменитое Постановление ЦК КПСС и СМ СССР, внесло свои коррективы. НГДУ попало в пристальное внимание, и не только местных властей. Деталей мне никто не разъяснял, документов не показывали. Магазин был построен, для обеспечения необходимыми товарами работников НГДУ, и часть вопросов предложенных для выполнения нашему НГДУ, насколько я понял была решена. В конце апреля мне позвонил сам Матвеев, и сообщил, что положительное решение по отводу земельного участка вынесено, и он сам в начале мая отвезёт его в Ханты-Мансийск (для рассмотрения, и принятия решения окружным исполкомом).
                Занятый организацией комиссии по освидетельствованию мест рубок, я мог только его поблагодарить. Ну, наконец-то, это дело стронулось с мёртвой точки! Дальше я созвонился, с землеустроителем округа Мочаловым Л.Ф., чтобы узнать, когда мне подъехать, и забрать дело с решением. Он назвал мне ориентировочную дату. А так, как билетов на самолет до Ханты-Мансийска не было, пришлось воспользоваться водным транспортом. Как выбираться из Ханты-Мансийска, планов не было. Надежда была на удачу. Приеду в четверг вечером, пересижу в аэропорту одну ночь, возможно там и куплю билет до Тюмени. Утром заберу землеустроительное дело с решением, и улечу в Тюмень. Планы наметил, дело за малым – за их выполнением.
                Рано утром, полусонный, под гудение мощного двигателя теплохода, я отправился вниз по течению реки Обь. Город Ханты-Мансийск расположен в месте слияния Иртыша и Оби. Таким видом транспорта в окружную столицу я ещё не попадал. Уровень воды в Оби был высокий, что давало возможность наблюдать не только берег, в виде обрыва (как летом), а можно было видеть и то, что расположено за этой границей русла реки. А там, ничего интересного не было – сплошная вода! Розлив Оби в половодье – великолепное зрелище! Водой заливаются все прибрежные пойменные территории, которые в летнее время используются, как пастбища и сенокосы. Территории обширные, и все они под водой. Дело в том, что в местах поворота реки, берега. как правило высокие, даже в самое сильное наводнение они не затапливаются, а так, как от края в глубь поймы имеется уклон, то обрывы и возвышаются над водой. С одной стороны их омывает мощное течение реки, с другой они окружены половодьем. Ширина таких полосок берега может быть 10-15 метров, а может и быть шире. Всё зависит от рельефа. Иногда берег разрывается какой-либо протокой с течением, а иногда в пониженных местах просто покрыт водой. О наличии в таких местах берега указывают торчащие из воды корявые стволы деревьев, или вершинки кустов, как правило ивы. Противоположный высокому берегу Оби, более пологий, полностью покрыт водой, и также обозначенный древесно-кустарниковой растительностью.
                Так незаметно промелькнули – Покур, Локосово, Сургут, Высокий Мыс, Лямина, Сытомино. А дальше стала сказываться усталость, и всё это бесконечное водное приволье, стало утомлять. Надоел также беспрерывный шум двигателя, и все эти бесчисленные остановки у населенных пунктов. Хотелось, куда-то в покой, в тишину, в тепло. Одно согревало – скоро я получу землеустроительное дело, и повезу его в последнюю инстанцию! А там, всё! Почти более полуторогодовалая эпопея с отводом поселка будет завершена! И вот это событие, как свет далёкой звезды, и придавал мне силы, в моем утомительном водном путешествии.
                Теплоход прибыл в конечную точку через четырнадцать часов моего путешествия. Причем речной вокзал Ханты-Мансийска находился, как мне подсказали не на реке Обь, а на реке Иртыш. А для этого теплоходу, нужно было обойти город (благо было половодье, и была возможность пройти по протокам наполненным половодьем), срезая значительную часть пути. Само место впадения Иртыша в Обь, находится гораздо ниже по течению (около 15 км). Так, что пришлось наблюдать, как теплоход огибая видимый из окна город, движется дальше, хотя дома уже закончились, показался темный хвойный лес. Стало не понятно – куда мы? Попутчики успокоили – пристань находится в Самарово! Успокоился.
                Ну вот и всё! Теплоход причалил к дебаркадеру, с надписью «Ханты-Мансийск». Моё затянувшееся путешествие закончилось. Даже не заезжая в гостиницу, а здесь была только одна мне известная – с названием «Обь», я проехал сразу в аэропорт. Просто знал мест там нет. К концу недели в пятницу пожалуйста. А я прибыл в четверг вечером. Здание аэропорта было мне знакомо, занял свободное место, и так занятый чтением книги, встретил утро нового дня. Сразу побежал к окошечку кассы. Билет до Тюмени один, нашёлся! Как будто лежал меня и ждал. Рейс правда после обеда, но это-то как раз меня полностью устраивало.
                К девяти часам утра, я уже был в кабинете у Мочалова. Обычные вопросы – как дела, как жизнь молодая! Все специалисты, занимающиеся отводом земель для нефтегазодобывающих предприятий, были известны специалистам землеустроительных служб сельхозуправлений. Нас они считали своими коллегами. Хоть я и созванивался с Мочаловым, но он всё равно меня спросил, поглядев на меня через очки.
                –Что у тебя сегодня, для нас?
                Имея ввиду, с каким делом я прибыл.
Ничего удивительного, время было такое. Количество предприятия росли, как грибы. Всех не упомнишь, а что уж там говорить о делах.
Я объяснил, цель своего визита – назвал дело, площадь, объект. Зашелестели страницы «амбарной книги», в поисках моего дела. Найдя нужную строчку, Мочалов прочёл оставленную пометку, потом глядя на меня поверх очков сообщил:
                - А по вашему делу, не выдано положительного заключения управлением архитектуры. Мы в проект решения включили, но без заключения выдать его тебе не могу. Давай в архитектуру, какие-то вопросы у архитектора появились. Дело находится у него. Так, что с ним разбирайтесь.
                Моё радостное настроение, мигом улетучилось. По двум причинам – билет до Тюмени пропадает. И самое главное- какая же появилась новая проблема?
                Иду, в здание окрисполкома, при входе милиционер подсказал этаж, и показал направление. Иду, читая таблички на дверях, а вот и нужная дверь. Постучался, услышав ответ, захожу.
Архитектор оказался мужчиной предпенсионного возраста, худощавый, в очках, интеллигентного вида. Представляюсь – кто, откуда, по какому вопросу.
                Из стопки папок, достается наше дело, знакомое мне по завязкам, и табличке, приклеенной к серой картонной обложке.
Архитектор раскрывает начинает листать, находит свою записку, вспоминает. И задает, так не нужный мне вопрос:
                - Постановлением, и называет мной уже зазубренный документ высшего партийного органа, принято решение о строительстве на станции Когалымская - города. А вы в том же месте просите произвести отвод земель под какой-то жилой посёлок. Зачем НГДУ являясь заказчиком по строительству города, само же и нарушает проектные решения по генплану? Который ещё только разрабатывается?
                От вопроса мне становится не по себе. Ответа на вопрос у меня просто нет. Рассказывать, как фактически обстоит дело, мне никто полномочий не давал. Молчу. Потом, начинаю сославшись на решение района, объяснять ситуацию. Хорошо, что для таких дел, у меня всегда с собой была обзорная схема. Вот и показываю, где на схеме расположен участок, испрашиваемый к отводу под строительство поселка. О том, что поселок, уже построен почти полностью, молчу. Почти два года на Севере научили многому. Привезёшь проблему в НГДУ. Сам и будешь расхлебывать!  Да и, как мне ответить на поставленный вопрос. Начать рассказывать, всю «подноготную» историю»? Но сейчас, это никто не поймёт. Вопрос строительства городов в Приобье, уже созрел, и вылился в конкретное решение высшего органа страны. А что было до этого, что заставило принять такое решение, сейчас никому не интересно. Включился огромный механизм. Суть работы которого, мне в тот момент было не понять. Какой должен был быть ответ на вопрос, я в тот момент просто не знал, думал только о последствиях своих слов.
                Архитектор же, продолжает листать документы в деле. А в нём весь перечень документов, какой должен быть в землеустроительном деле. Вопросов к перечню документов нет, как и к самим документам. Там всё проверено, и не раз в районе. Но всё не совпадало, с какими-то архитектурными нормами, которые появились после всех этих документов, принятых высоким государственным органом. Что в голове у архитектора, я не понимал. Одно понял, решение по делу мне сегодня не получить. Рассказывать, что поселок уже стоит, и там живут люди, которые трудятся на промыслах месторождения нефти, я не рискнул. Просто знал, скажешь не то, и виновной будет не создавшаяся ситуация, связанная со строительством поселка, а конкретно я, как специалист не сумевший решить вопрос. А как его решить? На моем месте не мог бы и даже сам начальник НГДУ. Видя, моё замешательство, и не способность внятно что-либо разъяснить, архитектор поднимает трубку телефона, и набирает номер. Спросил, когда будет тот, кто ему нужен. Затем положил трубку, и сказал:
                - Зампредседателя окрисполкома, будет только в понедельник, так, что до ждите до понедельника. Вам гостиница нужна?
                - Нужна.  -  отвечаю машинально я.
                На этом и расстались. Я, недовольный сорвавшимися планами, и архитектор округа, уловивший несоответствие в деле. Договорились в понедельник в 9-00 утра, я должен подойти к архитектору.
                Гостиница «Обь», уже выпроводив всех командировочных, была полностью свободно. Меня поселили в номер на первом этаже. Я впервые за двое суток прилег на кровать. Сон не шёл, да и какой сон, если всё сорвалось! А, это для меня было всегда большой неприятностью, как неожиданно возникшая преграда.
                Обнадеживала, только предстоящая встреча с заместителем председателя окрисполкома. Но, до понедельника надо ещё дожить. Деньги с собой были, так, что проблем с этим для меня не предвидится. Съездил в аэропорт, успел сдать, не теряя денег авиабилет. Купить новый билет до Тюмени, на понедельник не рискнул. Не знал, каким будет для меня понедельник. В субботу до обеда спал, вечером вышел побродить по городку. Благо погода была теплая, не дождливая. Листья на деревьях, в основном берёзы, недавно только появившиеся на свет, придавали городу приятный вид, весенний вид. Хоть это и было в начале июня. Дополняла всю эту прелесть зелёная трава, растущая сама по себе, вдоль   деревянных тротуаров (так напомнивших мне мой родной посёлок), в ней выделялись желтые цветки одуванчика, рассыпанные по этой зелени. На улицах, было мало народа, редкие машины проезжали по своим делам, подпрыгивая на кочках грунтовых, а где-то и покрытых щебенкой дорогах. После шумных, наполненных транспортом (в основном большегрузов, вахтовых автобусах) улиц Нижневартовска, столица округа казалась каким-то раем. Про себя отмечаю – нет привычного грохота, и стоящим столбом пыли, над проезжей частью. Время было, вот и гулял, наслаждаясь тишью.
                На следующий день, решил съездить в Самарово, в район пристани. Походил по берегу Иртыша, посмотрел, как на широкой глади проходят тянущие огромные баржи речные буксиры, как работают портовые краны, издавая металлические звуки, при повороте, своих стрел, похожих на громадные руки, переносящих грузы. Портовая жизнь, резко отличалась, от тихих улиц Ханты-Мансийска. Здесь была привычная, мне жизнь, края, где уже второй десяток лет беспрерывным потоком, меняя всё вокруг, движется трудовая жизнь. От всего этого, и от рисуемых перспектив предстоящего, захватывало дух. Появлялось желание – быть соучастником, а не созерцателем всех этих меняющих жизнь дел.
                По пути попался трос, держащий какую-то портовую конструкцию, зафиксированный на берегу бетонной деталью. Трос, немного провисая под своей тяжестью, над кромкой берега, вынудил меня немного пригнуться, чтобы пройти под ним. В момент прохода почувствовал, как трос чиркнул по моей рубашке. Я и не придал особого значения этому. Вернувшись в гостиницу вечером, заметил в районе воротничка, след, оставленный тросом. Если не приглядываться, было не заметно, но, если приглядеться след был виден. Принимаю решение, вспомнив с кем мне придется завтра встречаться, постирать рубашку. Мыло со мной было, вода была в умывальной комнате была. Армейская закалка, ещё не пропала, тем более был ещё холост. Через минут двадцать рубашка была постирана. Пришлось возиться с пятном, помог имеющийся в моем портфеле одеколон. След от грязи был убран. Впереди ночь. Думаю высохнет. А если не успеет, высушу утюгом, благо он в гостинице имеется. Форточка окна открывалась наружу, поэтому вещаю, зацепив ворот рубашки за защёлку на форточке, таким образом, что рубашка оказывается на улице. Хорошо, что окно выходит не на улицу, а на пустырь, окружающий здание гостиницы. Прямо, забор из потемневших от времени досок. Народ здесь не ходит. Пусть сохнет. С такой мыслью и вскоре заснул, успев немного подумать о завтрашнем дне.
                Утром проснувшись, первым делом, взглянул на окно, и сразу же холодок по спине. Рубашке на форточке не было. Сердце тревожно застучало. Не теряя надежды выглядываю в форточку. Ни влево, ни в вправо – рубашки нет. Тревога усиливается. Раскрыл окно, вышел на всю в трещинах бетонную отмостку здания, прошёл до самого угла. И там нет рубашки! Затеряться на фоне зеленой свежей травы она не могла. Её цвет был синеватый, образованный небольшими клеточками, на белом фоне. Рубашки нет! Залезаю в окно, подвожу итоги. Время сейчас пол восьмого утра. Мне прибыть нужно к девяти к архитектору. Универмаг открывается ровно в десять. С собой запасной рубашки у меня нет. Ходить по зданиям власти в футболках в советское время было не принято.
Сижу минут пять, ошарашенный новым препятствием. Перебираю все варианты. Не явиться в назначенное время. Дождаться открытие универмага, купить рубашку, а потом явиться с извинениями. Но приученный и армией, и работой – понимаю, явиться должен именно в назначенное время! Иначе всё поменяется, и не в лучшую для меня сторону. Из гостиницы меня выселяют в восемь часов, дежурная уже предупредила. Что делать? Машинально одеваю свой походный костюм, на голое тело, и иду к выходу, предупредив дежурную, что через пять минут вернусь. Ключ не сдаю. Дежурная так странно посмотрела на меня. Видимо, это было необычно – костюм на голое тело. Выхожу на улицу – тишь да благодать!
А в голове одно – что делать? Иду в сторону универмага, в надежде – может открыт? Нет двери не открываются, людей нет. Нигде нет!
И тут замечаю, рядом с универмагом киоск, и он работает. Но ведь там только одни газеты. Подхожу, здороваюсь. Продавец, женщина в ответ также здоровается, раскладывая по прилавку газеты. Стою тупо гляжу на прилавок, затем поднимаю глаза, и о чудо – вижу на задней стенке висит в упаковке рубашка! Спрашиваю какой размер? Получаю ответ. Размер мой! Правда с длинным рукавом. Да какая разница! Отдаю деньги, беру дрожащими от счастья руками рубашку, и бегу в гостиницу. Я – спасен! Жизнь продолжается!
Одел, не разглаживая утюгом (не до этого). Сдаю ключи и выхожу из гостиницы.
                Просто иду по улице, успокаиваясь, после такого стресса. В груди поёт радость – я приду в назначенный час! И счастливее меня на улице утреннего Ханты-Мансийска в этот час нет. Немного прихожу в себя, появляется волнение от предстоящего разговора. Как он сложится? Буду я отправлен ни с чем, или всё сложится удачно? Настраиваю себя на оптимистический исход.
                Так незаметно, подходит время. Уже приученный приходить не в точно назначенное время, а минут за пятнадцать до него, вхожу в здание окружного исполнительного комитета. На вахте меня останавливают – ждите. Работа начинается ровно в девять.
Дожидаюсь, глядя на часы, висящие на стене. Стрелки встали в нужное положение – пора заходить. Архитектор уже ждал меня. Сразу же поднялся, и взяв с собой документы, пригласил меня в коридор. Поднимаемся на третий этаж, я успел прочитать на двери, только одно – зам.председателя окрисполкома. Фамилию не успел.
Заходим в кабинет, мне жестом показали на стул, сажусь. Понимаю, что мой молодой вид, не внушил им особого доверия. В таком кабинете - место должности на много выше моей. И я это понимаю. Жаль только, что не могу им рассказать, про стресс, полученный утром из-за пропажи рубашки. Ладно проехали. Включаюсь в разговор. Архитектор, как и в пятницу мне, объяснил суть вопроса своему начальнику. Тот полистал бумаги, и взглянув на меня спросил:
                – И почему вы решили там строить посёлок? Если принято решение о строительстве города? И район вам, как это всё разрешил.
                Что я ему мог ответить? Рассказать, как сам был огорошен этим поселком в первый месяц своей работы в НГДУ? Рассказать, о том сколько было командировок моих в Сургут? Сколько было отказов разных инстанций? Сколько раз приходилось ночевать на бетонном полу в аэропорту? Нет в таких кабинетах, это не высказывают, это твои личные проблемы, и решать их только тебе.
Единственное, что я мог сказать, а точнее дать пояснение, что поселок нужен работникам НГДУ, которым не дают квартиры в Нижневартовске, зная, что будет переезд на станцию Когалымская, и возможно, нас передадут сургутскому объединению. А, где жить набираемым на работу специалистам, ни в каком документе не указано. И что, люди там уже живут в этом поселке, занятые проблемами добычи воды, дров и прочего, мне сообщать никто не разрешал.
                По интонации вопросов зам.председателя, понимаю, что дело начинает приобретать нежелательный мне поворот. И тут, он берёт телефонную трубку, и просит (видимо секретаря) организовать телефонный разговор с председателем Сургутского райсполкома. Через минуту, слышу слова приветствия, и после обязательных слов о делах, задается вопрос, по поселку. Районом вынесено решение и т.д., а вот представитель НГДУ ничего объяснить не может, почему они просят землю под поселок, если есть Постановление о строительстве города. Затем выслушивает ответ, благодарит за разъяснение, и положив телефонную трубку, оборачивается ко мне:
                - А вы почему нам не говорите, что поселок уже существует, и идет процесс приведение дела к требованиям законодательства?
                Для архитектора, это тоже явилось неожиданностью, и они оба уничтожающими взглядами наградили меня, сопровождая это всё не менее приятными словами. Я выполняя роль громоотвода. Молчу, потупив глаза. Меня просят выйти, и ждать у архитектора. Что я с удовольствием и сделал. Вернувшийся архитектор, сказал, что заключение подготовит и передаст Мочалову Л.Ф., для оформления решения. Мне здесь больше делать нечего. По дороге заскакиваю к Мочалову, спрашиваю:
                -Когда будет решение?
                - В лучшем случае через неделю, ждать не надо, передадим с попутчиками, или в Сургут, или в Тюмень.
                На этом прощаемся. Я выхожу на улицу, там снова начало лета - зелёная листва берёз, и трава вдоль тротуаров.
Еду в аэропорт, не надеясь на удачу. Но она есть, в виде одного единственного билета до Нижневартовска. Вторая часть сегодняшнего дня гораздо удачливее его первой части.
Самолет ЯК-40, не очень просторный салон, но мне-то какая разница! И только в полёте, мелькнула мысль – «А почему архитектор не мог сам позвонить в район, и задать такой же вопрос?». Так вот, это «почему», и осталось не разгаданным.
Рубашку приобретенную в киоске, я носил долго, вспоминая добрым словом, человека определившего его на продажу в газетном киоске.


Февраль, 2025 года