Расстрел. Краткая версия

Скелет в шкафу. Предыстория

Что? Начали перебирать в чуланах своей памяти истории, не предназначенные для ушей прочих посторонних? Да, ладно! Я на них не претендую. Своих хватает.

Лучше расскажу настоящую  из жизни. В моей семье она была настолько под грифом секретно, что языки участников развязались лишь через полсотни лет. Учитывая временнУю дистанцию и возраст рассказчиков, подробности, возможно, в действительности выглядели иначе, но суть происходившего с её героями сохранена.

Умолчание.
Мои родственники решились опустить один факт из своей жизни от надзирающего ока  родного дотошного государства. Им пришлось пойти на такой шаг забывчивости из чувства самосохранения. Контроль за своими гражданами в те годы был тотальный. Для закрытого оборонного города требовательность к лояльности населения всегда была высокой. Сведения же в личном деле о нахождении на оккупированных врагом территориях могли повлечь повышенный надзор, проблемы при устройстве на учёбу и работу.

Надо понять крайне жестокие обстоятельства того военного времени.
Осенью 1941 года в ходе наступления на Москву подавляющая часть тульской области на непродолжительное время оказалась под властью немцев. Сам город огромными усилиями жителей, Тульского рабочего полка и частей Красной Армии удалось удержать в условиях атак гитлеровских войск в течении 40 дней блокады. Связью с “материком” оставались нити железной и автомобильных дорог на столицу.
Последней попыткой окружения Москвы охватом с юга был удар немецких войск во второй половине ноября 1941 года в направлении Рязани и Коломны. Отдельные группы врага достигли стратегической железной дороги Рязань-Москва.  В ходе этого наступления Куркинский район юга тульской области оказался оккупирован 16 ноября. Население подвергалось грабежам, насилию, уничтожению. И только через месяц захваченные территории были освобождены от врага свежими частями 61  и 10 армий. Вермахт откатился ко Мценску. Это был один из эпизодов грандиозной битвы по разгрому немцев под Москвой в ходе общего контрнаступления Красной Армии декабря 1941 года.

Акции вермахта - действующих воинских частей, не карательных войск!, были направлены на подавление сопротивления, устрашение и ликвидацию активной части советского народа. И это военное преступление против мирного населения. Методы “оригинальных” фашистов ничем не отличались от изуверства нацистских молодчиков  киевского режима, забрасывающих гранаты в подвалы с мирными жителями, пытки женщин и стариков.




Село Птань. Юг Тульской области. Раннее утро декабря 1941. Морозы пошли на убыль, минус тридцать.
Вдоль обитого железом склада МТС стояли согнанные на расстрел оставшиеся представители власти, учителя, комсомольцы. В основном чужаки, выданные местными жителями, принуждённые врагом. В противном случае каратели обещали сжечь всё село. 

Их было человек тридцать. Испуганные дети жались к своим матерям, лили слёзы.
Пожары уже занимались: горели залитые огнемётами здания школы, сельсовета.
Перед обречёнными людьми стояла шеренга немецких солдат в ожидании команды офицера. Кто-то из них курил, другие, переговариваясь, притопывали на месте от холода или передёргивали затворы, проверяя обмёрзшее оружие. На свои жертвы фашисты поглядывали безразлично, готовясь выполнить ставшую привычной для них работу. В стороне жались друг к другу зрители- согнанные местные крестьяне, превратившиеся одномоментно из приветливых вчерашних сограждан в запуганную толпу.
Стояние в ожидании расстрела затянулось. Офицер был отвлечён от завершения экзекуции вызовом командования по рации. Разговор из бронеавтомобиля, стоящего рядом со станцией железной дороги затягивался, несколько раз прерывался.
Наконец, поступила гортанная команда и немцы забегали по площади, готовя обоз к маршу. На телеги грузили оружие, узлы с награбленным добром, сено. Детей, чтобы не снижать темпа бегства, отступавшие распорядились тоже посадить на телеги. Реквизированный скот и пленников фашисты погнали с собой на запад степными заснеженными  дорогами. Несчастные поняли, что неминуемая расправа отложена, но не имели представления о своей дальнейшей судьбе.
Среди угоняемых гитлеровцами людей находились и мои родственники. Дед Иван, две его дочери и три внучки.

Семья
Мои родители после окончания рабфака в Туле были направлены учительствовать в сельскую школу посёлка Птань Куркинского района. Для вчерашних горожан устройство работы и быта на новом месте потребовало большой активности, но преодоление трудностей приносило им радость, сближало и множило силы. На выбор профессии повлияло выделение служебного жилья: половины дома в деревне Кротовке, спутнике посёлка Птани. И молодая семья не стала терять времени даром: за четыре с половиной года родились три дочери.

Отец за свою энергичность и открытость заслужил уважение жителей ”прихода” школы Птани. А  ученики за стремительную походку дали ему забавную кличку:
-  Гхлянь, паря!  Опеть наш Рысак побёх. Нох не берегёт!

Их счастливая жизнь оборвалась неизвестностью в трагическую для нашего народа дату : 22 июня 1941 года.

Отца мобилизовали в первые же дни войны. В доме остались мать с тремя малолетками; младшей, Тамаре, было три месяца отроду и 14-летней сестрой Ниной, приехавшей в деревню на летние каникулы. Перед самым нашествием врага на Тулу и блокированием дорог на юго-восток, в Кротовку на выручку попавшим в безвыходное положение дочерей и внучек приехал дед Иван. В этом дальнем углу тульской области преобладает открытая холмистая местность с очень плохими дорогами. Грязь непролазная, поезда не ходили, добирался на перекладных да пешком.

Как раз к середине сентября Иван Сергеич  закончил в Туле работы по демонтажу и консервации оборудования своего цеха механического завода МПС перед эвакуацией на Урал. Приехал в Кротовку и застрял, поскольку все пути назад оказались перекрыты. Информация о событиях на фронтах поступала куцая. Основные боевые действия с наступавшей на Тулу и Москву второй танковой армией Гудериана развернулись с первых дней октября до середины ноября сотню километров западнее Птани.
До прихода немцев в Куркинский район в ноябре 41 года население успело убрать урожай; колхозное имущество и скот частично вывезти на восток.


Солодилово. Бой

Пленники мучались неизвестностью и тяготами пути на заснеженных просторах, где снега  доходило до колена, при потере “накатанной” идти приходилось по полям и  бездорожью. В овражках бывало проваливались до пояса. Дул пронизывающий ветер, не имеющий естественных преград, вилась позёмка, мороз, однако, убывал. Несчастные пленники и их конвоиры выбивались из сил на этом изматывающем пути, но темп движения колонны не снижался. Прошли без задержек несколько хуторов, пересекли замёрзшие речушки. Из общего направления движения стало понятно, что их гонят то ли в Волово, то ли в Ефремов.
И без того пасмурный зимний день заканчивался, смеркалось. Лишь белая пелена чистого снега позволяла избежать кромешной темноты и различать следы на дороге.  Двигавшийся впереди колонны броневик прокладывал путь при включённых фарах. Стала известна цель пути: немцы идут в село Солодилово.
Нынешнее Солодилово-  зашибленная деревушка в три с половиной дома, а раньше это было крепкое село на берегу реки Красивая Меча с двумя тысячей жителей, присутствовавшее на всех довоенных картах. В Солодилово располагался штаб немецкой моторизованной дивизии, туда стягивались распылённые по окрестным деревням подразделения.
Глубокой ночью впереди послышались звуки нарастающего боя. Оккупанты активизировались, расхватали амуницию и оружие  с телег и устремились бегом вперёд. При этом они просто сталкивали пленников со своего пути. До села, как оказалось, оставалось несколько сот метров и их отряд попал в нейтральную зону. Наступление Красной армии осуществлялось силами 1176 полка с охватом села с трёх сторон.
Пленённые разбежались кто куда, ища укрытия от пуль и снарядов, летевших над их головами со всех сторон. Дед Иван со своими родными свалились в овраг. Это их на какое-то время спасло, но бой усилился и им пришлось низиной бежать, ползти к крайним домам села. Немецкие пулемёты поливали смертельным огнём цепи красноармейцев, наступавшие по полям.  Страшные разрывы артиллерийских снарядов сотрясали землю.
Уже в селе дед Иван попусту пытался достучаться в закрытые наглухо дома. Хозяева попрятались по погребам. Чудом их пустила к себе одна женщина, имевшая в своём доме хороший глубокий подвал. Им повезло, судьба сжалилась над несчастными. Утром бой затих. Победа- был разгромлен штаб немецкой дивизии,- далась Красной Армии тяжёлыми потерями. Когда семья выбралась из убежища, их поразила страшная картина смерти: поля перед селом были покрыты десятками тел павших бойцов в белых масхалатах.

Хроника:
К вечеру 16.12.41. начался бой 1176 сп за СОЛОДИЛОВО и ТУРДЕЙ. Противник^]
укрепившись на подступах к селу[,] имел хорошо замаскированные огневые точки
в самом селе и пристрелял все возможные подступы к селу. 3/1176 сп наступал
на СОЛОДИЛОВО, 2/1176 сп развернулся в направлении ТУРДЕЩ,] имея задачей
обойти СОЛОДИЛОВО с юга. В тыл и во фланг пр-ка продвигался 1/1176 сп. К рассвету
17.12.41. части дивизии[,] перейдя в атаку[,] выбили противника и заняли
СОЛОДИЛОВО, ТУРДЕЙ и КРУЧА, захватив штаб дивизии противника.

Исход
Дед Иван изловчился и поймал одну из ошалевших лошадей, уцелевшую в ночной мясорубке. С помощью добросердечного местного жителя удалось восстановить упряжь, снарядить телегу и уехать из Солодилова до утверждения полного порядка в селе. Документы у них отсутствовали, надо было торопиться. Ехали на север вслепую: единого фронта не существовало и вполне могли нарваться на отступающие немецкие части. Им повезло ещё несколько раз: проскочить без проблем к крупной станции Узловой, на которой с неимоверной толкотнёй и давкой забраться в один из первых эшелонов, следовавших с юго-востока в освобождённую от блокады Тулу. И только тогда беглецы смогли вздохнуть с облегчением, когда нашли дедов дом в городе, подвергнутом месячным обстрелам и бомбардировкам, уцелевшим. Дальше надо было как-то устраиваться, находить пропитание. Жизнь продолжалась.
Эпизод с пребыванием в немецком плену семья постаралась забыть, как страшный сон.