Загадка исчезающих подъездов

                Введение.
       Все имена, фамилии, названия улиц, лекарств вымышлены. А совпадения случайны. Рассказ поведу от имени персонажа по имени Сергей Ломов 1978 года рождения. Приятного чтения.
                Глава 1. Вход в неизведанное.
                Среда 1 февраля 2006 год.
      Февраль в Оренбурге - настоящее царство зимы. Морозный воздух обжигает щёки, заставляя людей кутаться в тёплые шубы и шарфы. Под ногами скрипит белый, пушистый снег, словно хрустальный песок, а над головой небо кажется особенно высоким и чистым. Ночью мороз крепчает. И термометр порой показывает до минус двадцати градусов по цельсию. В такие моменты город замирает, укрывшись белоснежным одеялом. Днём солнце пытается пробиться сквозь облака, но его лучи едва согревают промёрзшую землю. На улицах можно увидеть детей, радостно катающихся на санках и лепящих снеговиков. Взрослые спешат по делам, стараясь поскорее добраться до тёплого, уютного дома. Вечером город освещается фонарями, создавая дружелюбную атмосферу зимнего вечера. Февраль это время, когда природа отдыхает перед весенним пробуждением. Но даже в этот холодный период есть своя красота и очарование.
      Смеркалось. Около часа ночи старенький микроавтобус модели раф с большим красным крестом на борту, рассекая ночную тьму и разбрызгивая по мостовой мутные потоки ливня, стремительно мчался на срочный вызов. "Скорую" вызвала супруга пожилого мужчины. Все признаки указывали на внезапный сердечный приступ. И каждая минута промедления могла стать решающей. Машина съехала с главной дороги и повернула в сторону серой панельной девятиэтажки. Яркий свет передних фар пробежался по голым ветвям зарослей кустарника. Следом метнулся на мокрую стену здания и на мгновение выхватил из темноты металлическую табличку с потёртыми буквами: улица Мезенская 32. "Скорая" остановилась. Глухая торцевая стена дома со множеством пластиковых окон и кондиционеров со стороны улицы выглядела, как огромная мокрая скала среди бушующих от ветра деревьев. И только старый тёмный подъезд с большой, ржавой, кривой единицей на покосившейся двери одиноко маячил прямо по её центру. Вход почему-то показался водителю реанимационной бригады  странным. Правда в чём именно заключалась эта нелепость он вряд ли смог сейчас внятно объяснить. Диспетчер вроде бы сказал, что первый подъезд.
- Тогда нам сюда, - задумчиво буркнул себе под нос пожилой водитель и покрутил седой головой, чтобы получше сориентироваться, - сейчас, Татьяна Викторовна, я поближе подъеду, чтобы вам меньше мокнуть под дождём. Тогда и стартуйте.
- Спасибо, Игорь Сергеевич, - отозвалась невысокая, полноватая шатенка примерно 35 лет, - а вы пока развернитесь и ждите нас тут. Надеюсь, что сегодня это последний вызов. Вторые сутки уже на ногах, - с усталой улыбкой ответила она перед тем, как выскочить под ливень.
            Она поспешно повернулась к приоткрытому за спиной окошку и привычно громко скомандовала коллеге:
- Серёжа, бери аптечку и быстро за мной.
            Громко хлопнули двери машины. И люди в белых халатах резво побежали к нужному подъезду под косыми струями дождя. Водитель дождался, пока медики добежали до парадной и скрылись за дверью и только после этого медленно развернулся, задом наперёд выехал на шоссе, свернул направо и поехал во двор перед домом разворачивать автомобиль. Дом на Мезенской был довольно длинным и имел несколько подъездов. И все они выходили во двор, который худо-бедно освещался оранжевыми электрическими фонарями. Отыскав удобный пятачок для манёвра, Игорь Сергеевич неторопливо повернул руль. И фары по очереди стали выхватывать из темноты номера подъездов: четвёртый, третий, второй и первый. У мужчины перехватило дыхание. Этого не может быть! Два первых подъезда! Один тут во дворе, а второй тот, что в торце здания! Но это значит, что врачи зашли не туда. По его спине пробежал холодок. В голове вихрем закружились тревожные мысли. Надо срочно вернуться к тому подъезду. Вероятно, что Татьяна с Сергеем уже поняли свою ошибку и ждут его  на улице. Пронзительно скрипнув тормозами, "скорая" поспешно завернула за угол дома к торцевой стене.  Игорь Сергеевич с угасающей надеждой посмотрел через боковое запотевшее стекло. Но на тёмной улице никого не было. Он протёр окно рукавом и почти прижался к нему лицом. Но двор по-прежнему был пустынным. В этот момент вспышка молнии осветила промокший город и мгновенно распахнувшиеся от ужаса глаза водителя. В торцевой стене девяти этажного панельного дома не обнаружилось никакого дополнительного подъезда. Серый прямоугольник взмывал вверх на девять этажей и на его гладкой поверхности не было даже намёка на какую-либо дверь. Снова сверкнула молния. Игорь Сергеевич с искажённым от ужаса лицом почти вывалился из кабины и на ватных ногах опрометью бросился к зданию. Словно не веря своим глазам, мужчина в панике принялся водить мигом вспотевшими ладонями по мокрой шершавой стене, разбрызгивая при этом потоки дождевой воды и пытаясь наощупь отыскать злополучную дверь исчезнувшего подъезда. Но, увы, проход исчез так же внезапно, как и появился. И только сейчас старик с ужасом понял, что ему показалось странным в этой парадной. Дверной косяк был перекошен и выглядел так, словно его небрежно приклеили к стене...
            На следующий день я вернулся с утренней пробежки и тренировки на загородном полигоне с моими напарниками Костей Мироновым и Ксюхой Светловой, и наконец вспомнил про бутерброды, заботливо приготовленные рано утром перед выходом из дома и уложенные в походный рюкзак у себя за спиной. Зайдя  в квартиру, я принял душ, переоделся, вскипятил электрический чайник и решил затеять перекус. Сходив на кухню за чаем, я сел в зале перед телевизором и с наслаждением откусил неслабый ломтик серого хлеба с маслом, сыром и ветчиной. Как водится в такие моменты обязательно звонит телефон. И чёрный глянцевый стационарный дисковый аппарат на тумбочке под телевизором не заставил себя ждать. "Кого там черти принесли?!" - возмущённо подумал я, нахмурив тонкие брови и сосредоточенно пережёвывая пищу, направился к противно трезвонящему агрегату, убрав пультом звук у телевизора и взгромоздив пластиковый контейнер с завтраком на журнальный столик.
- Угу, - это всё, что я смог издать с набитым ртом в трубку.
- Привет, командир, давно не виделись, - услышал я насмешливый голос напарницы.
- Ближе к теме, Ксюша - хрюша. Уж не скончался ли президент и не придушила ли ты премьер - министра? - не удержался от колкости я, стараясь поскорее прожевать неповоротливый кусок хлеба с маслом, сыром и ветчиной.
          Помощница нечленораздельно фыркнула и слишком взволнованно сообщила:
- Серёга, мне Изольда Александровна только что звонила. Там моего дядю Игоря арестовали. Представляешь?! И в психушку отвезли! - чуть не плакала в трубку женщина.
             Запив трапезу чаем, я откашлялся, ибо бутерброд кубом встал в горле и вновь заговорил:
- Давай сначала. Не торопись. Кто такой этот дядя Игорь? Причём тут я? И за что его арестовали? И, главное, кто арестовал?
- Игорь Сергеевич это мой дядя и сосед по совместительству, - терпеливо начала объяснять Ксюха, - он двадцать лет проработал водителем на "скорой помощи". Его в убийстве обвиняют.
- Давай сначала. Не торопись. Кто такой Игорь Сергеевич? Причём тут я? И за что его арестовали? И, главное, кто арестовал?
- Игорь Сергеевич это мой дядя и сосед по совместительству, - терпеливо начала объяснять Ксюха, - он двадцать лет проработал водителем на "скорой помощи". Его в убийстве обвиняют.
- В чьём убийстве и кто обвиняет? - терпеливо настаивал я, понимая, что надежда на спокойный перекус растаяла, как дым.
- Петкин обвиняет водителя реанимационной бригады в убийстве коллег, - отдышавшись и взяв эмоции под контроль, сообщила Ксюха.
- Уже теплее. Кажется, я начинаю понимать сложившуюся ситуацию, - одобрил я и отхлебнул пока ещё горячий чай, - не торопись, успокойся и постарайся по-военному чётко объяснить, что у тебя стряслось.
- Игорь Сергеевич Тихонов - душевный, отзывчивый, заботливый человек. Он и мухи не обидит. Он всю жизнь посвятил себя медицине, - сказала Ксюха, - а его взяли и в психушку отправили.
- Это я уже понял. Ближе к теме, пожалуйста, - попросил я и с тоской поглядел на контейнер с лежащими внутри полутора бутербродами. Глубоко вздохнув, я уточнил: - так. Стоп. А почему психушка? Разве судебно-психиатрическая экспертиза уже проведена?
- Не знаю. Бабуля в шоке. Она плачет. Как бы давление не поднялось. Ничего мне толком объяснить не может. Серёга, пожалуйста, забери моего соседа из сумасшедшего дома. Я тебя очень прошу.
- Я не кудесник, Ксюша-хрюша. Но что-нибудь придумаю, - обтекаемо отозвался я и дружелюбно добавил, стараясь утешить девушку: - не переживай, товарищ, я сейчас всё выясню и потом тебе позвоню. Это явно какая-то ошибка. Жди звонка.
           Покончив, наконец, с перекусом, пятнадцать минут спустя я выяснил у хакера Грошева, кто ведёт дело Игоря Сергеевича и куда подследственного увезли для медицинского обследования. Это была психиатрическая больница номер пятнадцать. Или в народе просто пятнашка. К счастью, глав врач пятнашки Виктор Семёнович Лукин был моим хорошим знакомым и часто консультировал по профильным случаям.
         Ещё через полчаса я уже сидел в кабинете у Виктора Семёновича.
- Да-да, Серёга. У нас твой Тихонов. Его утром привезли где-то около семи, - Лукин недовольно вскинул густые, как у Брежнева, брови, - ты знаешь, этот недалёкий оперуполномоченный Петкин просто обезумел. Ему бы самому у нас подлечиться. Постоянно шумел и требовал, чтобы мы Тихонова под строгий контроль в закрытое отделение поместили и непременно заставили признаться в двойном убийстве врача Лариной и санитара Васечкина. А заодно убедили Тихонова показать то место, где он закопал их трупы.
- Ну, уж если Петкин взялся за дело, то ситуация почти безнадёжная, - с разочарованным вздохом буркнул я себе под нос и удивлённо продолжил: - не понимаю, Семёнович, зачем Тихонова сразу в сумасшедший дом привезли? Чем он вызвал у Николая Ивановича подозрение во вменяемости и дееспособности? Или в убойном отделе уже допрашивать разучились?
- Дело в том, что  пациент Тихонов рассказывал на допросе такое, от чего у капитана Петкина, видимо, пар из ушей пошёл, - глав врач лизнул пухлый, как сарделька, короткий указательный палец и перелистнул несколько страниц в новенькой папке с историей болезни водителя "скорой помощи", - вот послушай. Цитирую: "ровно в полночь между тридцать первым января и первым февраля к нам на подстанцию поступил экстренный вызов для кардиологической реанимационной бригады. Врач Ларина приняла вызов от дежурного, расписалась в журнале об уведомлении, взяла санитара Васечкина и села в мою машину. Через час мы прибыли на улицу Мезенскую дом номер три и остановились около первого подъезда в торце девяти этажного панельного здания. Затем Ларина с Васечкиным вышла из кабины, прихватив чемоданчик с лекарствами, и вошла в нужную парадную. А я отъехал во двор и стал разворачивать транспорт. В свете автомобильных фар я заметил ещё один подъезд с цифрой один посередине двери и подумал, что мы ошиблись. И я не там припарковал транспорт. Знаете, мозг затуманивается от бессонницы и усталости. Всё же двое суток без сна провели на дежурстве. После недавней медицинской реформы две больницы объездили в одну, а часть персонала сократили. Нагрузка увеличилась. В связи с этим я что-то мог и перепутать. Но так я сначала думал. А потом и вовсе окончательно поседел. Ведь в торце дома вообще дверей не оказалось. Только окна и кондиционеры. Врачи бесследно исчезли", - Лукин поднял голову и выжидательно посмотрел мне в глаза поверх очков.
- Я могу увидеть Тихонова? - поинтересовался я, ощущая какой-то подвох, и подумал при этом: "тут одно из двух: либо Игорь Сергеевич на старости лет обзавёлся деменцией и просто не помнит, куда отвёз врачей. Что скорее всего. Либо опять наклёвывается какая-то набившая оскомину чертовщина вроде призрачной электрички, приезжающей ровно в полночь по ночам в метро города и области. Во втором случае комбриг Щепкин меня с дерьмом смешает. Он страсть как не любит события, выходящие за привычные юридические рамки, хотя и сталкивался с необъяснимыми логически явлениями".
             Старясь не выдать волнения, я вопросительно взглянул в глаза Лукину.
- Серёга, пойми: человека полночи промурыжили допросами в полиции, избили, потом сюда привезли. Тут в приёмный покой определили и снова вопросы задавали. Постановкой диагноза я лично занимался. В общем, нервишки у него потрепались основательно. Поэтому я пациенту вколол успокоительное. И он сейчас отдыхает.
- Ясно. И когда с ним можно поговорить? - поинтересовался я.
- Часа через три или четыре, - ответил собеседник, - и вот ещё что, Серёга, - Лукин как-то странно замялся и отвёл взгляд в сторону. Потом осторожно заявил: - а это ведь не первый случай, когда пациент рассказывает про исчезающие подъезды.
- Серьёзно? - заинтересованно вскинул я тонкие брови.
- Лечился тут у нас полгода назад профессор, разработавший метод радио электронной борьбы с прослушивающими устройствами и ракетами ближнего и дальнего действия, - с расстановкой начал глав врач, - его тоже к нам полиция доставила. Так вот, он утверждал, что регулярно видит, как он выразился "фантомные подъезды", в которых якобы живёт жуткая тварь, пожирающая людей. Ну как тебе такое? Этот чудак рассказывал, как он сам однажды попал в такой подъезд и выбрался обратно, - психиатр грустно вздохнул, - эдакая навязчивая идея, характерная для шизофрении. Профессора я с коллегами, конечно, подлечил и выписал из больницы три месяца назад в весьма удовлетворительном состоянии.
- Семёныч, как зовут того профессора? - я задумчиво покрутил в левой руке карандаш, взятый со стола Лукина, - а ты мне адресок его черкани.
- Не вопрос, - оживился Лукин, - сейчас историю его болезни подниму и скажу его адрес.
       Он схватил телефонную трубку и набрал короткий внутренний номер. Дождавшись ответа, отдал распоряжение:
- Анжелочка, подними, пожалуйста, историю болезни профессора Раиля Фатхатовича Кантора. Ну, помнишь, того, который про монстра в фантомных подъездах рассказывал? Он-то мне и нужен. И телефончик ещё. Ты уж запиши, пожалуйста, на листочек и занеси ко мне в кабинет. Заранее спасибо.
- Раиль Фатхатович? Что-то знакомое, - задумчиво озвучил пришедшую в голову мысль вслух, - где-то я уже слышал это имя. Уж не многострадальный ли это мой сосед по подъезду, который два тюремных срока получил за общественно опасные изобретения в далёком 1970 году?
        Старый дисковый аппарат недовольно звякнул, когда доктор положил телефонную трубку на рычаг.
- И ещё, Семёныч, не в службу, а в дружбу. Как только мой Тихонов очухается, ты, будь добр, его в наш блок переведи на четвёртом этаже в первом корпусе.
- Серёга, мне этот полицейский Петкин всю больницу в пух и прах разнесёт, когда узнает об этом! Туда ведь никому, кроме твоей команды, доступа нет, - взвился психиатр.
- Вот потому и прошу тебя, Семёныч, - с нажимом, но вежливо, произнёс я и посоветовал: - а Петкину скажи, что его подозреваемым управление по планированию специальных мероприятий заинтересовалось. У Тихонова на лицо последствия отравления психотропным препаратом зарубежного производства, применённое неустановленными пока спецслужбами с целью промышленного шпионажа. Отсюда и галлюцинации с подъездом. А если оперуполномоченный буянить начнёт, то номер моего мобильного оператора ему продиктуй. Пусть позвонит. Я ему лично промывку мозгов устрою не хуже нервно-паралитического газа.
- Комбриг Щепкин в курсе? - насторожился мозгоправ.
- Разумеется, - не моргнув и глазом, соврал я.
              Хотя на самом деле Борис Борисович не одобрит мою самодеятельность. Ну да и чёрт с ним. Проблемы начну решать по мере их поступления.
- Вот только не пойму, за каким чёртом западным спецслужбам следить за обычным водителем реанимационной бригады? - поинтересовался психиатр.
- У меня нет такой информации, Виктор Семёнович. Как только что-нибудь узнаю, то обязательно вам сообщу, - расплылся я в самой дружелюбной улыбке, на которую оказался способен.
- Серёга, но это подстава какая-то! - недовольно всплеснул руками глав врач! Твой Петкин мне тут всю плешь проест!
- Ничего-ничего! На то ты и психиатрия, чтобы неврастеников усмирять, - я вновь улыбнулся и уже серьёзно добавил: - так надо, Семёныч.
          В дверь постучали. И в кабинет, цокая каблуками, вплыла Анжела. Её коротенький белый халатик с эротичным вырезом на груди, как влитой сидел на точёной фигурке девушки. Она положила листок бумаги с адресом и телефоном Раиля Фатхатовича на стол перед шефом, одарив меня при этом белоснежной улыбкой. "Фигура у тебя чудесная, - одобрительно подумал я, глядя на медсестру, и плотно сжав болтливый язык зубами во избежания непроизвольной озвучки мыслей вслух, - а вот лицо тебе явно на сдачу дали. Вытянутый подбородок, редкие волосы, собранные на затылке в крысиный хвостик, тонкие брови, пухлые от силикона губы, впалые скулы, как будто чугунной сковородой огрели по челюстной поверхности, синие, глубоко посаженные глазки-бусинки, курносый, чуть вздёрнутый вверх носик и зубы, взятые от первого варианта памятника коня Пржевальского".
- А вот и адресок нашего Кантора, - обрадовался психиатр, - спасибо, Анжелочка. Будь добра, чайку нам ещё организуй, пожалуйста, заметно оживился Лукин.
- Да, конечно, Виктор Семёнович, - залебезила девушка и не менее эффектно раскачивая бёдрами на ходу, отправилась за чаем.
- Нет, вы посмотрите на него! - наигранно возмутился я, когда дверь за секретаршей закрылась, - даже у меня и комбрига Щепкина такой очаровательной помощницы нет. Где такие кадры подбираешь, проказник ты старый?
- Завидуй молча, - усмехнулся Лукин, - я тут за день такого насмотрюсь, что глазам просто необходимо отдохнуть на чём-нибудь прекрасном. Ты видел моих санитарок из женского отделения? Они буйных на раз крутят!
        Лицо доктора озарилось самой ехидной улыбкой, на которую тот только был способен.
- Кстати, могу тебе порекомендовать кого-нибудь из них вам в помощь. Барышни очень серьёзные.
- Нет уж. Спасибо. Как-нибудь без них обойдусь, - сдержанно улыбнулся я, подумав при этом: "мне одной Ксюхи Светловой за глаза хватает. А двух боевых феминисток моя нервная система уже не выдержит". Я прочитал адрес, убедившись в том, что Кантор действительно мой сосед, а не однофамилец, свернул листок с адресом и левой рукой спрятал его карман гражданского пиджака, - ты уж извини, но я не стану чай дожидаться. Хочу сегодня успеть ещё Кантора навестить. Надеюсь, что Раиль Фатхатович сумеет прояснить ситуацию.
- Я бы на это не рассчитывал, - задумчиво произнёс психиатр, почесав гладко выбритый подбородок, - Серёга, ты, надеюсь, всерьёз не воспринимаешь этот бред с блуждающими подъездами и мутантами, обитающими в параллельных мирах в абсолютной космической темноте?
- Разумеется, - сдержанно подтвердил я, хотя за семь лет службы в "УПСМ", задача которой сводилась не только к борьбе с терроризмом и контрабандистами, но и с ситуациями, не вписывающимися в стандартные юридические рамки, убедился на личном горьком опыте в том, что наш мир отнюдь не плоский и однополярный, как принято считать в современном обществе, а непознанный, многогранный, загадочный, таинственный и не изученный. Наша наука к сожалению ещё не дошла до того, чтобы объяснить те или иные аномалии, периодически возникающие в городе и области, - зато я верю в работу иностранных диверсантов, использующих всевозможные отравляющие вещества. В том числе и с галлюциногенным эффектом. Кантор - учёный с мировым именем. Хотя все его изобретения по какой-то роковой случайности и становились злодеями. А Тихонов мой сосед по гаражному кооперативу. Эти люди вполне могут интересовать кого-нибудь за бугром. И мой долг отставника комитета государственной безопасности их защитить и проверить полученную от тебя информацию.
- Ну что ж. Придётся тогда пить чай с Анжелой, - подытожил круглолицый толстяк, широко улыбнувшись, и протянул на прощанье пухлую правую ладонь.
- Приятного чаепития, товарищ, - сдержанно отозвался я, отвечая на рукопожатие.
       Покинув кабинет Лукина и здание психиатрической лечебницы, я поспешил к машине, припаркованной неподалёку на улице.   
      Кантор Раиль Фатхатович проживал по адресу: улица Снежинская дом 10а квартира 31 во втором по счёту подъезде четырёх этажного двух подъездного кирпичного здания 1961 года постройки. Прибыв на место, я сразу заметил ещё одну закономерность. Улица Мезенская, на которой бесследно исчезла бригада медиков, находилась буквально через два квартала от места жительства инженера Кантора. А выше названный учёный регулярно посещал местную поликлинику как мимо того места, где произошла трагедия. Заглушив двигатель серебристой пяти дверной серебристой "Шевроле" "Нивы", я вышел во двор, включил пультом сигнализацию и направился к нужному подъезду, скрипя белым, пушистым снегом. Отряхнув с сапог снег в тамбуре, я поднялся на четвёртый этаж и нажал на кнопку звонка.
- Кто там? - раздался в глубине коридора хрипловатый голос соседа.
- Добрый день, Раиль Фатхатович. Это ваш сосед Ломов, - представился я и громко добавил, наклонившись к двери: - мне нужно с вами поговорить по поводу вашего лечения в психиатрической клинике.
- А какое тебе дело до того, где я лечился?! - сердито огрызнулся Кантор и уточнил: - или этот старый хрыч Лукин тебя ко мне подослал?
- Ну да, - растерянно подтвердил я и почти не соврал.
              Ведь я действительно посещал это государственное учреждение. Сообщать на весь подъезд, что я из "УПСМ", мне не хотелось. Народная пословица всегда права: у любых стен есть уши. А свидетели мне ни к чему. И лишь когда хозяин квартиры открыл дверь, я прошептал:
- Мне нужно с вами кое о чём посоветоваться. Извините за беспокойство.  Но это срочно.
- Серёга, тут такое дело. У меня не прибрано. Я недавно из запоя вышел, - смущённо промямлил учёный.
- Я не кисейная барышня, Раиль Фатхатович. Такая досадная мелочь, бардак в квартире, меня не смутит, - спокойно возразил я.
 - Ну, как знаешь, - неопределённо буркнул собеседник, защёлкав замками и откидывая цепочку.
              Невысокий, полноватый, широкоплечий брюнет с лисиной на макушке и кудрявыми волосами на затылке и висках примерно 55 лет немного ошарашенно отступил к стене, пропуская меня в квартиру. Чтобы лучше представить себе внешность инженера, представьте покойного актёра по имени Евгений Леонов. Мне в нос тут же шибанул мерзкий запах перегара и дешёвого крепкого табака. Досадливо поморщившись, я громко чихнул и высморкался в чистый носовой платок. "Проветрить тут не мешает", - подумал я, но промолчал.
            Захлопнув за мной дверь и заперев на щеколду, Кантор молча прошёл на кухню и налил в старенький эмалированный чайник воду, справедливо подозревая, что беседа может затянуться надолго. С отрешённым видом поставив этот предмет на газовую плиту и чиркнув спичкой, зажигая конфорку, академик угрюмо произнёс:
- Ну, спрашивай чего хотел.
             Затем он с трудом отыскал пакет и переместил в него со стола и подоконника целый ряд пустых бутылок из-под разного дешёвого алкоголя, а затем убрал в угол комнаты между раковиной и стеной.             Я последовал за соседом, перешагивая через перевёрнутое кресло, лежащее на боку около тумбочки с ламповым телевизором.
- Вы позволите? - уточнил я, кивнув на маленький деревянный табурет рядом с небольшим кухонным столом.
- Да. Конечно. Присаживайся, - пригласил сосед и открыл окно, чтобы проветрить комнату от алкогольного смрада. Кантор обречённо вздохнул, - будем чай пить.
            "Похоже, от чая мне сегодня не отвертеться", - подумал я и решил сразу взять быка за рога:
- Раиль Фатхатович, что вы знаете о фантомном подъезде?
- Когда-то давно у меня была такая навязчивая идея, вызванная алкогольной интоксикацией по причине личных неурядиц, - задумчиво подтвердил Кантор и поспешил заверить: - но меня уже вылечили. И теперь я ничего подобного не вижу.
- Раиль Фатхатович, - как можно более мягко начал я разговор, надеясь, что доверительный тон снимет напряжение, - прошлой ночью водитель реанимационной бригады видел, как в таком блуждающем подъезде пропала врач Ларина и санитар Васечкин. Произошло это рядом с поликлиникой, которую вы посещаете. В тридцать втором доме по Мезенской улице. Не думаю, что это простое совпадение. Поэтому я здесь. Поймите, пожалуйста, возможно люди сейчас в опасности и им срочно нужна наша помощь.
- Щепкин в курсе? - уточнил Кантор.
- Ещё нет. Но я вынужден буду ему доложить, если информация подтвердится, - отозвался я.
- Значит, у водителя скорой тоже навязчивая идея, - с абсолютно невозмутимым лицом заключил Кантор, - стараясь казаться невозмутимым.
         Но по тремору рук и бегающим встревоженным карим глазам я понял, что это не так.  Я провёл левой ладонью по лицу и вздохнул.
- Дело в том, что я прекрасно знаю водителя "скорой". Это сосед моей напарницы по бизнесу. И я абсолютно уверен в его адекватности. Тем более выяснилось, что вы тоже видели эту аномалию.
- Передай этому старому хрычу Лукину пусть идёт к дьяволу со своими проверками! - вдруг сердито огрызнулся учёный, - и нечего ко мне шпионов подсылать!
- Я понимаю ваши опасения, Раиль Фатхатович, - после небольшой паузы продолжил я, - но у меня нет оснований вам не доверять. Пока ехал сюда я изучил на смартфоне полицейскую сводку. Мой человек Грошев добыл по моей просьбе эту статистику за прошлый год. По статистике шестьдесят процентов пропавших без вести людей исчезают по вполне тривиальным причинам: разбой, грабёж, нанесение тяжких телесных повреждений; ДТП со смертельным исходом; несчастный случай, произошедший по вине пешехода; изнасилование с последующим удушением; пьяные драки. А вот история оставшихся сорока процентов "потеряшек" вызывает у меня большие сомнения. Не хочу криминальную сводку озвучивать. Это долго. Перейду к сути. Давайте поступим так: вы мне без протокола расскажете то, во что официальное следствие не поверило. И, если информация подтвердится, пойду спасать людей. А потом поставлю куратора Щепкина перед фактом. Поверьте: я трудился в таком отделе, где к подобным ситуациям относятся вполне серьёзно.
          Я поймал на себе быстрый недоверчивый взгляд Кантора.
- Да. Такой отдел "ФСБ" есть. И он очень хорошо засекречен. О нашем разговоре будут знать только двое: я и мой непосредственный начальник  Щепкин. И никакая психушка вас больше не побеспокоит. Обещаю.
- Ты говоришь лишь то, что я хочу услышать. Но не факт, что ты так думаешь, - засомневался татарин, качая полу лысой головой с кудрявыми волосами на висках.
- Раиль Фатхатович, я должен попытаться спасти людей, - продолжал убеждать я соседа.
         В этот момент на плите протяжно засвистел эмалированный чайник. Выключив газ, Кантор тщательно вымыл две фарфоровые чашки под краном и снял эмалированный чайник с плиты свёрнутым в несколько слоёв замызганным кухонным полотенцем. Теперь он налил дымящийся кипяток в обе кружки, одна из которых оказалась без ручки, и с едва различимой надписью: "олимпиада - 80" и опустил в них заварочный пакетик. Глубоко вздохнув, сосед нахмурил густые, как у Брежнева брови, потёр пальцем переносицу, пододвинул к себе чашку без ручки, молча сел на табуретку напротив меня, взял чайную ложечку и задумчиво произнёс:
- Сначала этот идиот Петкин меня в убийцы записал. Но назначенный государством адвокат по негласному распоряжению полковника Щепкина направил меня на психиатрическое обследование к Лукину. Лукин приклеил мне диагноз шизофрения. Дураком я был. Языком трепал лишнего, как Горбачёв на заседание в политбюро. За это и поплатился.  А теперь, стало быть, моя помощь потребовалась?
         Я благоразумно пропустил эту реплику мимо ушей, предусмотрительно сцепив болтливый язык между зубами во избежание непроизвольной озвучки мыслей вслух, и стал ждать продолжение монолога профессора. После короткой паузы, татарин насыпал в чай сахар, размешал его ложечкой, смачно отхлебнул чай, прикрыв при этом один глаз, чтобы не выбить его черенком ложечки, и вновь заговорил:
-  Убедил, Серёга. С чего бы начать, чтобы понятнее было?
        Кантор задумчиво наморщил лоб:
- У меня есть теория, что существует множество миров и у каждого из них своя частота вибраций. Ну, как в радио эфире все станции вещают на своей частоте и при этом не мешают друг другу. И я долго думал над тем, как проверить эту теорию.
        Я сосредоточенно кивнул и ложечкой попробовал чай. Решив дать кипятку немного остыть, чтобы не обжечь язык и дёсна, я отставил чашку на середину стола, поставил левую руку локтем на стол, раскрыл ладонь и положил в неё подбородок, не сводя с собеседника пристального взгляда больших серых глаз.
- Однако начну издалека. В начале двадцатого века жил такой мужик по имени Игорь Сикорский. Он разрабатывал авиационные двигатели. И что-то у него не срослось в начале 1918 года с Лениным или Троцким. Но советский инженер сбежал вместе со своими передовыми по тем временам разработками сбежал на запад. Обосновался в Истоне штат Коннектикут в США и там открыл своё конструкторское бюро. Знаешь такого инженера?
       Я молча кивнул, оказавшись заинтригованным этим повествованием. А Кантор продолжил:
- По стечению обстоятельств меня, как молодого, перспективного математика, в 1970 году пригласили работать над прототипом волновой пушки в закрытый городок "Обнинск-2". Я был тогда амбициозным учёным, который жаждал признания, славы, успеха. Хотел оставить положительный след в истории. Ну, и, конечно же мечтал совершить научное открытие, которое принесёт пользу людям.  Меня это заинтересовало. И я согласился. В качестве второстепенной причины укажу повышенную по сравнению с другими математиками зарплату. Кроме того, этот прототип мог бы подтвердить, либо опровергнуть мою теорию о множестве миров.  Я доступно объясняю?
        Я снова кивнул. А Кантор продолжил:
- Так вот, в 1970 году по приказу твоего куратора в разгаре "холодной войны" между западом и С.С.С.Р. я создавал прибор для блокировки GPS - трекера в самолётах. По замыслу полковника Щепкина два диверсанта-смертника по поддельным документам должны были прилететь в Стратфорд штат Коннектикут, незаметно пронести на борт мой инструмент и в нужный момент включить его, чтобы пассажирский лайнер исчез с радаров. А потом заставить (или подкупить пилота), убить других пассажиров, вызвав разгерметизацию в салоне, и перегнать трофей в Россию. А уже потом на основе трофейной технологии создать у нас самолёт знаменитый "ИЛ-86".
- А как бы эти мифические диверсанты это осуществили бы? - поинтересовался я.
- Запросто. Твой наставник снабдил их кислородными баллонами. Так вот, в случае успеха подкупленных пилотов после приземления нужного пассажирского самолёта убили бы по-тихому. А трупы растворили в кислоте, - сообщил Кантор, криво усмехнувшись.
- Вы описываете ужасные события, - сказал я, - о пассажирах боинга кто-нибудь подумал?
- Это жизнь, - пожал плечами Раиль, - ради возвеличивания С.С.С.Р пятью сотнями пассажиров и членами экипажа можно пожертвовать. Поверь мне, Серёга, это невысокая цена успеха в государственном масштабе.
- Это же варварство и геноцид! - возмутился я.
               Кантор молча пожал плечами. А я спросил после короткой паузы:
- Как разработка авиационной глушилки связана с текущим делом?
- Самым прямым способом, - подтвердил татарин и пояснил: - так вот, когда опытный образец был собран в моём НИИ, я решил проверить свою догадку о параллельных мирах. Сама по себе пушка являлась мощным генератором СВЧ-частот, как в микроволновой печи. Прототипов было два. Первый использовали для похищения самолёта боинг 747. Идея военных заключалась в том, чтобы проверить возможность разрушения объектов при помощи прототипа номер два на большом расстоянии.
- Резонанс? - предположил я.
- Совершенно верно, - начал постепенно оттаивать Кантор, - прототип номер два определённую частоту в теории можно было разрушить целое здание за многие километры от пушки. На этапе сборки и тестирования прибор номер два находился в бункере под землёй. Над бомбоубежищем возвышалось четырёх этажное здание лаборатории, замаскированной под обычный жилой дом. Чтобы вражеские спутники не разглядели ничего лишнего. С виду самое обычное кирпичное двух подъездное четырёх этажное здание, а под ним катакомбы с резервным электропитанием, спецсвязью, мед.блоком, кабинетами, огромными залами. И всё это нашпиговано самым современным оборудованием.
- А что случилось с первым прототипом? - перебил я профессора.
- Его забрал у меня твой куратор. Он тогда ещё был капитаном гос безопасности, - отозвался Кантор и снова отхлебнул из чашки чай.
            А я только приступил к чаепитию, чтобы не обижать собеседника.
- Прототип пушки с СВЧ-излучением стоял в зале номер один. Непосредственный доступ к изделию имели всего семь человек. В том числе и я. И вот однажды глубокой ночью, когда все мои коллеги уже разошлись по домам, и лаборатория опустела, я решил остаться в бункере под предлогом проверки некоторых вычислений в прототипе номер два. На самом деле моей целью было вывести прибор на критический диапазон частот для проверки моей теории о параллельных мирах без посторонних глаз. Знаешь, в атеистическом научном сообществе мою дееспособность мигом поставили бы под сомнение и в лучшем случае исключили бы из коммунистической партии с волчьим билетом. А в худшем - тот же дурдом или тюрьма. Ни того, ни другого, я не хотел. Поэтому соблюдал режим чрезвычайной секретности. Я сознательно шёл на огромный риск. Дорогостоящий прототип мог не выдержать запредельной нагрузки и взорваться от перегрева модулей. И в таком случае крупных неприятностей избежать бы не удалось.
- Что же вы хотели увидеть в результате опыта над СВЧ-пушкой? - с искренним интересом спросил я, хлебая пустой чай и ощущая голод, так как не успел пообедать. А напрягать этим соседа не собирался.
- Тогда я об этом не задумывался, - признался Кантор, - в моём деле главное начать. А потом разгребать последствия сапёрной лопатой.
             Академик непринуждённо засмеялся.
- Возможно открылся бы некий проход в другое измерение. Или я просто расщепился бы на атомы вместе с прибором, - с энтузиазмом развёл руками Кантор, - а может, наоборот, ничего не произошло бы. Типа, эксперимент не сработал. Моё сердце в предвкушении научного открытия бешено колотилось; глаза расширились от возбуждения, а ладони вспотели. Но я вывернул все рукоятки на максимум. Установка отозвалась сначала протяжным воем, а потом тревожно загудела, как тысяча трансформаторов. Напряжение в сети сначала просело, а потом в щитовой от перегрузки вырубило автомат. И комната погрузилась во тьму. Ты можешь представить, как я испугался. Вопреки моим ожиданиям, установка не отключилась. Автоматика перевела её на резервное электропитание. Да-да. В бункере имелось огромное количество соединённых между собой генераторов. Эта гигантская батарея могла без проблем около часа питать мой прототип номер два. И заодно ещё несколько лампочек аварийного освещения. Сначала я подумал, что мой эксперимент бездарно провалился. И надо без промедления глушить установку. Но тут я почувствовал, как бы это получше сформулировать?  - татарин озадаченно потёр лоб правой рукой, - что-то вроде ударной волны. Она едва не сбила меня с ног. А после этого всё как-то неуловимо изменилось. Я даже не могу этого логически объяснить. Но пространство словно раздвоилось.  Как будто кто-то наложил друг на друга две одинаковые картинки и слегка сместил одну из них относительно другой. Представляешь? Двоилось абсолютно всё.  Мои руки, ноги, сам прибор, тусклые лампы под потолком. Я тёр глаза, но это оказалось бесполезно. Ну, думаю, устал. Наверное, поспать надо. Решил пойти включить автоматы для освещения. Электрощитовая находилась на первом этаже здания над бункером в конце коридора. Плазмомёт в суматохе я забыл отключить. Да и фонарик с собой не взял. О чём потом горько пожалел. Ведь аварийное освещение только внизу находилось. В общем, поднимаюсь я из бомбоубежища на поверхность, а там тьма непроглядная. Хорошо, что коробок спичек  в моём кармане завалялся. Я же курить начал ещё в институте. Чиркнул я, значит, спичкой, иду вперёд по коридору прямо к рубильнику и замечаю подозрительную ситуацию. И, самое главное, ничего понять не могу. Двери всех кабинетов перекошенные и находятся на разной высоте. А в конце коридора подъездное окно находилось. А сейчас оно куда-то исчезло. Дверца электрического щита вообще на потолке оказалась. Но это только цветочки. Ягодки терпеливо ждали впереди. Мне ведь взбрело в голову и на второй этаж подняться. Интерес отключил мой инстинкт самосохранения. Вот где происходила настоящая дичь! - глаза Кантора заблестели в полутёмной кухне от возбуждения.
               А я напротив напрягся. Становился всё более хмурым и мрачным.
- Коридор второго этажа закручивался по спирали, а двери были хаотично разбросаны по потолку, полу и стенам. Хотя там вообще сложно понять, где пол, а где потолок. Прямо из стен торчали углы рабочих кабинетов, столов, ножки стульев, папки с документами, сейфы с оружием и реактивами. Хаос окружающего пространства просто поражал воображение. При этом я не заметил никаких физических разрушений в привычном для нашей цивилизации понимания. Предметы просто пронизывали стены и друг друга. Всё выглядело так, словно какой-то безумный скульптор решил слепить из пластилина дом с мебелью. Но его совершенно не заботило, как мебель будет располагаться внутри его необычного здания, - внезапно профессор умолк и весь как-то сник. А в его глазах впервые появился страх, - а потом у меня потухла спичка, - Кантор заговорил быстрее, будто старался выговориться, - следующая сломалась. Стоя в кромешной тьме посередине этого жуткого хаоса, я несколько раз попытался зажечь очередную спичку. Но она упорно отказывалась гореть. И тут я услышал шорох и почувствовал чьё-то присутствие. Моё сердце просто ушло в пятки от ужаса. Я замер и еле выдавил из себя: "кто здесь"?
              Я заметил, как мелко задрожала кружка с чаем без ручки, позвякивая стальной чайной ложкой в пухлой ладони у собеседника.
- Шорох затих. Но ощущение, что я находился там не один просто сводило с ума. Ноги стали ватными. Я боялся даже дышать. Спичка выскочила из потных от эмоций пальцев. И я услышал, как она цокнула об пол и долго катилась в сторону. Очень осторожно я извлёк следующую и резко чиркнул о коробок. Мерцающий свет озарил пространство и то, что я увидел, заставило мою кровь буквально заледенеть. Онемев от ужаса, я попытался заорать во всё горло, но вместо крика вышел лишь какой-то хрип. Не более чем в метре от меня притаилось оно. Это было какое-то невероятное порождение ада. Сначала мне показалось, что бледное и худое тело длинной метра в три зависло горизонтально в воздухе прямо посреди коридора. Но потом я разглядел его ноги. Или руки? Я так и не разобрал что это за хрень. Но они были чёрными с вывернутыми назад суставами, как у паука, и покрыты мелкими ворсинками. И их оказалось много. Очень много. Тонкие с изломами суставов конечности торчали в разные стороны из огромного белёсого туловища, упираясь в стены, потолок и пол закрученного коридора.  а россыпь чёрных зрачков разного размера покрывала лысую голову этой жуткой твари. Я машинально швырнул в него горящую спичку. И видимо попал прямо в глаз.  Челюсти насекомого словно два зазубренных серпа, резко разомкнулись. Мутант буквально оглушил меня, издав что-то среднее между криком дельфина и писком летучей мыши. Затем быстро засеменил, перебирая полусотней своих конечностей и мгновенно скрылась во тьме коридора.
            Кантор замолчал, нервно облизывая пересохшие губы. Я заметил, что воспоминания, которые пытались из него вытравить в психушке психотропными препаратами, давались ему тяжело.
-  Всё это произошло меньше, чем за секунду. Звук, который издало насекомое, вывел меня из ступора. И я в панике побежал назад к ступенькам. Пламя спички, естественно, потухло. И мне пришлось уносить ноги в кромешной темноте на ощупь, - с тяжёлым вздохом вновь заговорил Раиль, - что оказалось весьма травмоопасно.  Уже через несколько шагов я провалился в открытую дверь одного из кабинетов, которая зияла прямо в полу у меня под ногами. Чудом зацепившись пальцами за край, я повис над тёмной бездной. Из глубин которой на меня повеяло сухим, тёплым и каким-то очень плотным воздухом. Не знаю, как, но мне удалось выбраться из этого жуткого колодца. Наверное, кошмарные мысли о том, что могло меня ожидать там, внизу, придали сил. Уже на четвереньках я дополз до ступеней и бегом бросился вниз. В вестибюле первого этажа мне пришлось запалить ещё одну спичку, чтобы осмотреться и рвануть в спасительный бункер под зданием. Внизу я словно форточку захлопнул многотонную стальную дверь и закрыл её на замок. Откуда только взялись такие силы? Не понятно. Потом отключил прототип номер два и заперся в одном из кабинетов. Пот лил с меня ручьём. Я весь дрожал. Нет. Меня просто колотило от увиденного. Не знаю, сколько я просидел вот так, прямо на полу у запертой двери, обхватив колени руками и уткнувшись в них лбом, сжимая в правой руке кусок ржавой трубы, но видимо, вскоре я потерял сознание. Так как больше ничего не запомнил. А утром на работу пришли мои коллеги. Кто-то из них включил рубильник. Они же и кодовый замок открыли снаружи лаборатории. Никто даже не удивился, что я ночевал на работе, а сейчас нахожусь в полуобморочном состоянии. В нашем коллективе трудились очень увлечённые люди. И мы часто теряли счёт времени, проводя в лаборатории дни и ночи напролёт. А вот я целый день ходил мрачнее тучи, как чумной, не понимая, что же произошло на самом деле прошедшей ночью. Либо я действительно пробил проход в другой мир, либо ударился головой об угол стола и отрубился на полу. А описанные выше события мне только приснились от переутомления.
-  Но из ваших слов я понял, что вы так и не увидели никакого прохода, - я уже обвыкся у Кантора и сам подлил себе чаю.
- Совершенно верно, - кивнул Раиль, - ничего похожего на портал сквозь пространство и время я там не увидел.  Всё вышло совсем иначе, чем я себе это представлял. Полагаю, что наша установка, генерируя определённую частоту, создала точку наложения двух параллельных миров. Нашего и того, где этот паршивый паук обитает. При этом оба мира находятся сравнительно недалеко друг от друга. Иначе на хлёст бы не произошёл.
- Как это? - спросил я и отхлебнул чай из чашки.
- Вокруг генератора образовалась область в виде некой сферы,  в которой существовало сразу оба мира одновременно: наш и параллельный. Миры словно перемешались в определённой точке. Отсюда все искажения пространства. Но как только я отключил генератор, наложение прекратилось. И встало на свои места, - сказал Раиль.
- Но вы ведь не заметили ничего необычного, пока не вышли из лаборатории?
- Вот мне трудно что либо объяснить, - задумчиво почесал тонкую полосу волос под лысиной на затылке татарин, - видимо, чем дальше от генератора, тем более хаотичной становится обстановка.
- А каков примерно размер этой сферы? - спросил я.
- Думаю, что она относительно небольшая. Возможно, что несколько десятков метров в диаметре, - ответил Раиль, пожимая плечами, - точнее сказать не могу.
- И вы считаете, что появление фантомного блуждающего подъезда связано именно с этим экспериментом? - я обмакнул кубик рафинада  чай и откусил половину.
- Самым непосредственным образом, - подтвердил Раиль, удивлённо округлив глаза, словно реагируя на мою речь, словно на слова студента, который усомнился в его расчётах, и пояснил: - дело в том, что проект волновой пушки заморозили через пару месяцев после того, как я нахимичил в подземной лаборатории. Внезапно обнаружились опасные побочные эффекты от излучения. Да и финансирование урезали. Ну и всех сотрудников отправили в бессрочный отпуск без содержания. Бункер опечатали. "Обнинск-2" практически забросили, оставив только охрану на КПП, чтобы посторонние не проникали на секретный объект. И всё. Ну, а когда я вернулся из командировки домой, то стал замечать эту аномалию с подъездом. Она всегда происходит в тёмное время суток. Первый раз я просто остолбенел, когда увидел хорошо знакомую мне дверь в бункер обнинской лаборатории прямо в задней стене нашего продуктового магазина. На улицу опустилась ночь. Редкие прохожие проходили мимо по своим делам. Я шёл домой и решил срезать путь. Завернул за магазин, а тут сюрприз. Минут десять я стоял и пялился на эту чёртову герметичную дверь бомбоубежища, как баран на новые ворота, и пытался понять, что это такое. А потом по подъезду словно пошли помехи. Знаешь, как рябь в телевизоре, когда он не исправен, и через секунду проход просто испарился, как дым, открыв привычную для меня стену булочной. Я сначала не поверил своим глазам. Но через пару дней я убедил себя в том, что видел хрономираж. Но чёртов подъезд опять появился. И теперь уже прямо в бетонном заборе, который огораживал местную стройку. Далее он возникал снова и снова  в самых неожиданных местах, постепенно сжимая радиус действия. Но при этом неукоснительно соблюдались два условия: это темнота и безлюдное место. А однажды я набрался смелости и заглянул в него.
- И что вы там увидели? - спросил я.
            Очередная печенька застыла в паре сантиметрах от моего рта. Казалось, что она тоже ждёт ответ Кантора о его приключениях.
- Там было оно! - взволнованно прокричал профессор.
- Оно? - сначала не понял я, нахмурив тонкие брови.
- Там было темно. Но я отчётливо услышал звуки, которые издавало это существо, - Кантор неожиданно перешёл на шёпотом и наклонился ко мне. На лице Раиля на миг промелькнул ужас, - оно словно караулило меня в засаде. И не кого-то, а именно меня. Я понимаю, что это звучит, как бред шизофреника, но в этих звуках я услышал радость. Нет, даже не радость, а предвкушение от близкого возмездия. И ещё. Тогда во время эксперимента я случайно потерял свой дневник с наблюдениями за прибором. Я вспомнил о нём только на следующий день. В общем, я его нигде не нашёл.  И поэтому представьте себе весь мой ужас, когда приоткрыв фантомную дверь, я увидел в фойе того подъезда лежащий на полу мой же блокнот с записями. Он находился недалеко от двери, словно приглашал меня зайти внутрь и забрать его. И тогда я понял, что этот предмет положили специально для меня в качестве приманки. Это был мой сыр в мышеловке. Я захлопнул дверь и рванул домой, как ошпаренный. А потом мне на глаза стали попадаться объявления о пропаже людей. От этого я ушёл в запой на несколько месяцев до того, как попасть в дурдом. Я очень быстро сопоставил оба этих факта и получил очевидный вывод. Представляешь, если кто-то случайно или из любопытства зайдёт в этот призрачный подъезд, назад дороги не будет. Это билет для жертвы в один конец. Вот тогда я и решил обратиться в полицию. Но вместо тщательно организованного поиска людей или хотя бы внимательного изучения тех мест на карте города, где уже появлялась фантомная дверь, с целью вычисления в аналитическом отделе "МВД" её приблизительного появления в обозримом будущем, этот тупица Петкин обвинил меня в убийстве студента, который шёл за хлебом и угодил в ловушку, перепутав парадную. Камера видео регистратора ближайшего автомобиля на парковке засняла, как я схватил парня за руку, пытаясь его остановить. А Петкин вывернул всё так, будто я стремился ограбить незнакомца, схватил его руку и попытался затащить в тёмный подъезд. Так как труп студента копы не нашли, то стали давить на меня, пытаясь заставить признаться в убийстве, которого я не совершал. Твой Петкин, Серёга, конченный идиот. Не знаю, как его до сих пор не выгнали из полиции.
- Сочувствую. Вы её легко отделались, Раиль Фатхатович, - кивнул я и тяжело вздохнул.
              Собирался было сказать соседу, что Николай Иванович использует мои достижения в розыске для продвижения по служебной лестнице, но промолчал. Нечего ещё сильнее расстраивать бывшего учёного.
- Постойте. Я что-то не пойму, - хрустнув печеньем, вновь заговорил я, прервав монолог собеседника, - вы ставили опыты  в "Обнинске-2". Ваша энергетическая пушка находится там же. И она по всей видимости, отключена. Так каким же образом подъезд вашей лаборатории появляется здесь за тысячу километров от испытательного полигона?
- Знаешь, Серёга, того, что я уже рассказал, оказалось достаточно, чтобы упрятать меня в сумасшедший дом. И если я начну сейчас излагать свою теорию про этот подъезд и паука в пещере, боюсь, что ты тоже начнёшь крутить пальцем у виска, - возразил математик.
- Раиль Фатхатович, а если я вам сообщу о том, с чем мне приходилось сталкиваться по роду службы помимо борьбы с западными диверсантами и главарями наркокартелей и что я видел своими глазами, то пальцем у виска станете крутить уже вы, - невозмутимо возразил я, усмехнувшись уголками губ, - сейчас у меня всего одна цель - спасти врача Ларину и медбрата Васечкина. А для этого я должен знать всю информацию, чтобы составить полную картину сложившейся ситуации. Поэтому прошу вас не томите.
             Кантор тяжело вздохнул, медленно откинулся назад и упёрся спиной в газовую плиту, рядом с которой сидел на табуретке, не отводя настороженного взгляда от моего непроницаемого внешне лица.
- Ну хорошо. Ты сам напросился, Серёга. Потом не жалуйся, - обречённо выдохнул старик, - как ты уже знаешь, в психушке у меня было достаточно времени для размышления над этим феноменом. И я пришёл к неожиданному и единственно логическому выводу о том, что этот паук может сам генерировать нужные колебания и пробивать тоннели между мирами. Да-да, эта инопланетная тварь своими вибрациями буквально генерирует любые порталы. Запомнив однажды частоту нашей вселенной, паук способен её копировать, создавая при этом переход такого вида, который типичен для обитателей нашего мира. Например, подъезд. Это что-то вроде засады. Так, например, в природе охотятся обычные львы, тигры, пантеры, крокодилы, пумы, леопарды, змеи, другие пауки.  Они создают примитивную ловушку и поджидают жертву. Но мой  мутант значительно превосходит интеллектом его внеземных сородичей.  И он использует в качестве засады подъезд обнинской лаборатории, полагая, что это и есть привычный для землян объект, в который люди  входят без опасений.
- А почему мутант так долго ждал? Неужели он не мог расправиться с вами тридцать лет назад? - спросил я.
- Мог. Но на это у меня есть версия, - кивнул математик, - это время потребовалось монстру для регенерации повреждений.
- Неужели слабый огонь от спички так сильно его повредил? - удивился я.
- Спичка тут ни при чём. Во всём виноват образец энергетической пушки, который я испытал на свой страх и риск. Если луч так исковеркал привычный мир многоножки, то повредил и её саму, - объяснил старик.
- Так ваш монстр на людей охотится? - догадался я, прижавшись спиной к холодильнику, рядом с которым сидел на табуретке.
- Уверен, что да, - подтвердил Кантор, - но изначально цель пришельца именно я. А потом он вошёл во вкус. Это существо настоящий хищник, который способен перемещаться между мирами. Но при этом, как я понял, оно боится огня и света. Его глаза устроены так, что видят в абсолютной темноте. Но даже незначительный источник освещения причиняет ему невероятную боль.  А я умудрился ещё и горящей спичкой ему глаз оплавить. В общем теперь, как я полагаю, оно охотится именно на меня. Это кровная месть за то, что я испортил его сытую, комфортную жизнь. Конечно, паук не брезгует и случайными жертвами. Но его основная цель - добраться до меня как можно скорее.  Поэтому подъезд-ловушка возникает неподалёку от моего жилья или тех инстанций, которые я чаще всего посещаю. Этот пришелец каким-то образом  чувствует, где я нахожусь, прямо из пещеры, - Кантор аж передёрнулся от воспоминания о событиях прошлых лет.
- Но ведь многоножка должна понимать, что вы давно раскусили её хитрость и сменить тактику, - предположил я.
- Мне кажется, это существо находится ниже людей по умственному развитию, но выше соплеменников, - ответил Кантор, - поэтому оно настойчиво продолжает повторять один и тот же приём охоты. Тем более, что эта тактика периодически приносит успех. В подъезд попадают и случайные прохожие. Но не все люди ошибаются дверью в парадной.
- И что же с ними там происходит? - поинтересовался я.
- Я не знаю. Но полагаю, что ничего хорошего. В насекомых я не разбираюсь, - собеседник пожал плечами.
- Но вы  сказали, что когда отключили прототип пушки, то комната вернулась в привычное состояние, - напомнил я, - паук остался в своём измерении. А вы в своём. Почему же тогда прохожие, которые заходят в фантомный подъезд, не остаются в своём мире после исчезновения ловушки?
- Как я уже говорил, прототип пушки создал точку наложения двух миров. Где оба мира существуют одновременно в одной плоскости. Поэтому в бункере я видел эти дикие изменения знакомого мне пространства, - ответил Раиль, - а эта тварь поступает совсем по-другому. Она пробивает проход. Или, если хочешь, чёрную дыру из своего мира в наш. Поэтому из подъезда уже никто не выйдет.
- Понял. Где находится ваш "Обнинск-2"? - уточнил я.
- Между Оренбургом и Саратовом, - сказал старик и уточнил: - а что?
- Едем туда. К сожалению, у меня нет времени ждать, когда паук откроет портал в ближайшее время, - терпеливо объяснил я, - к тому же у меня нет группы аналитиков, чтобы вычислить появление нового тоннеля.
- Но это не законно! - возмутился Раиль.
            Хитро прищурившись, я произнёс:
- Я теперь нарушенные статьи в уголовном кодексе коллекционирую. Если вы откроете учебник и  ткнёте в любую случайную страницу, то попадёте в статью, которую я уже когда-либо нарушил или собираюсь нарушить в ближайшее время. Вот только проникновения на режимный объект у меня ещё не было. Хочу исправить эту нелепую оплошность, - и я заговорщицки подмигнул собеседнику, - так сколько там охранников на КПП?
- Двое, - ответил Раиль и озадаченно почесал небритый с похмелья подбородок.
- Всего-то? Я полагал, что будет сложнее, - презрительно фыркнул я, поднимаясь с табуретки, - нам надо спешить. Идёмте.
- Что ты задумал? - насторожился Кантор, - Серёга, одумайся! Нас туда просто не пустят! Там же охраняемый периметр! - глаза математика с каждым словом раскрывались всё шире и шире. 
- Скажите, Раиль Фатхатович, если включить сейчас ваш прототип номер два, то мы сможем открыть портал в пещеру на соседней планете и вытащить оттуда медиков? - поинтересовался я, умышленно проигнорировав его протест.
- Вполне, - подтвердил старик, - но при условии, если там оборудование не разворовали. Или оно не проржавело.
- Так в чём же дело? - я торжествующе ухмыльнулся уголками губ.
- Ты же не пытаешься меня убедить в том, что мы должны нарушить закон? Ведь вы же без санкции прокурора продырявили своим лазером обе планеты насквозь, - насторожился сосед.
- Когда бы вас эта досадная мелочь смущала, Раиль Фатхатович? - не удержался я от колкости и вышел в коридор, уточнил: - так вы со мной?
- Мне нужно найти шубу, тёплые брюки и шапку, - сказал старик,- в процессе запоя забыл, куда дел тёплые вещи.
- Жду. Сколько вам потребуется времени, чтобы через восемь минут вы были готовы? - съязвил я.
              Сосед удручённо вздохнул.
- Открой секрет, зачем ты в 1987 году полез в твою бывшую квартиру, когда созданный мной по заказу министерства обороны энергетический щит для защиты от авиа бомбёжки противника, вышел из-под контроля и заблокировал жильцов многоквартирных домов, мешая выйти во двор? Я же тебе запретил туда ходить после того, как из-за возникшей в зданиях аномалии весь район обесточили, а людей расселили, - заявил Кантор.
- Меня всегда тянуло к чему-то запретному, - признался я, пожимая плечами, и спросил: - а что стало с "Боингом747", который собирался угнать Щепкин в 1970 году с помощью вашего образца номер один?
- Это секретная информация и разглашению не подлежит, - уклонился от прямого ответа Кантор и поинтересовался: - ты самолёт "ИЛ-86" видел в России?
- Конечно.
- Рад, что ты сам ответил на свой вопрос, - дружелюбно заявил математик со снисходительной улыбкой на губах.
- А для чего вы в 1987 году создали опасный для окружающих энергетический купол? Ведь мы и без него сотню нет как-то справлялись с защитой от авиационной бомбардировки.
- Хотелось как лучше сделать, а получилось, как всегда, - растерянно пожал плечами Раиль Фатхатович.
- Понимаю, - кивнул я и вышел из комнаты.
                Глава 2 Тайна "Обнинска-2".
                Среда 1 февраля 2006 год.
      Падал мягкий снежок, укрывая землю пушистым одеялом. На улице было морозно, но детям это нисколько не мешало. Они радостно выбежали на улицу, чтобы насладиться зимними забавами. Кто-то катался на санках, кто-то лепил снеговиков, а некоторые просто бросались снежками, заливаясь смехом.
       На одной из улиц города, где стояло старое здание школы, собралась целая толпа ребятни. В центре двора возвышался огромный снеговик, украшенный морковкой вместо носа и старой шапкой на голове. Дети наперебой предлагали идеи для украшения своего творения, а потом дружно принялись за работу.
       Один мальчик, Петя, был особенно увлечён этой игрой. Он старательно скатывал снежки, помогая младшим ребятам. Когда снеговик был готов, все начали кидаться снежками. Петя оказался самым метким – каждый его снежок точно попадал в цель.
      Время шло незаметно, и вскоре стемнело. Родители стали звать детей домой. Один за другим ребята уходили, оставляя двор пустым. Только Петя всё ещё оставался там, продолжая играть со своим новым другом-снеговиком. Когда совсем стемнело, он решил тоже идти домой. Но вдруг его внимание привлекла странная дверь, которая появилась в торце старого школьного здания. Она была сделана из какого-то необычного материала, который мерцал в темноте. Петя остановился, задумавшись. Что это может быть? Откуда взялась эта дверь? Петя подошёл ближе и осторожно открыл её. Когда Петя зашел в призрачный подъезд, его сердце забилось быстрее. Потемневшие стены казались живыми, в каждом шорохе он слышал шёпот. Запах влажной земли и плесени напоминал о том, что здесь давно никто не жил. В углах прятались тени, и Петя чувствовал, как похолодели ладони от страха. Смесь страха и любопытства овладела им. Внутри него инстинкт самосохранения боролся с   желанием исследовать загадочную пещеру, но каждый шаг давал понять, что это место хранит свои тайны, и он не должен оставаться здесь надолго. В итоге, находясь в кромешной темноте, Петя решил вернуться назад. Он вынул из кармана брюк мобильный телефон, включил фонарик и направился в обратном направлении. Но разочарованию мальчика не было предела. Массивная железная дверь куда-то исчезла. По спине школьника забегали мурашки.
       Петя стоял у входа в тёмную, мрачную пещеру, сердце его набатом колотилось в груди. Холодный ветерок пробежал по его спине, заставляя волосы на голове и в подмышках встать дыбом. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь редкими каплями воды, падающими с потолка где-то в дали за поворотом. Свет фонарика из Самсунга тускло освещал пространство перед ним, создавая причудливые тени на стенах. Стены пещеры были покрыты вековой плесенью и паутиной, местами виднелись трещины и разломы. Камни под ногами скрипели и хрустели при каждом шаге, словно предупреждая об опасности. Воздух был тяжелым и влажным, пахло сыростью и чем-то древним, давно забытым. Попытавшись позвонить родителям, мальчик понял, что мобильная связь не доступна. Толстые своды грота экранируют сигнал, посылаемой вышкой сотового оператора. Петя понял, что пути назад теперь нет и решил поискать выход в другом месте. И медленно продвигался вперед, стараясь не упустить из виду то, что могло оказаться опасным. Под сапогами школьника хрустели мелкие камешки, обломки сталактитов и человеческие кости. Он чувствовал, как страх постепенно сменяется любопытством. Что же скрыто в глубине этой пещеры? Какие тайны она хранит?
     Откуда-то сверху послышался шорох. Петя с тревогой огляделся по сторонам, но никого не заметил.  На втором ярусе в гнетущей и зловещей темноте посередине этой мрачной красоты, среди извилистых сталактитов и сталагмитов, скрывалась ужасающая фигура. Инопланетный паук, чудовище, о котором Ломову рассказал его сосед Кантор, чудом уцелевший тридцать лет назад после неудачного эксперимента с плазменной пушкой. Тело двухметрового мутанта было покрыто хитиновым панцирем с металлическим отблеском. Восемь длинных ног заканчивались острыми когтями, способными пробить даже самую твердую броню. Глаза паука горели холодным голубым огнем, проникая в самые темные уголки души. Он принюхался, шевеля тонкими усиками в том месте, где должен был располагаться рот. Учуяв запах добычи, хищник обрадовался и медленно пополз вперёд, разматывая паутину, выделяющуюся из брюшка задними лапами.
        Исследуя многочисленные пещеры, Петя заметил, что батарея телефона полностью разряжена. Мигнув на прощанье, самсунг отключился навсегда. В этот момент откуда-то сзади на плечи ребёнку опустился огромный паук и сбил его с ног своим весом. Прокусив жвалами кожу на шее потерпевшего, насекомое ввело сначала парализующее вещество, а потом желудочный сок и стало ждать, когда внутренности добычи превратятся в съедобное лакомство. Вскоре паук приступил к трапезе, с аппетитом чавкая серповидными челюстями. Насытившись, мутант выпустил из брюшка паутину и вскарабкался по ней наверх, ловко перебирая всеми восемью лапками. С той поры пятиклассника Боброва никто и никогда не увидел. Его родители искали сына повсюду, но безрезультатно. Даже полицейский Петкин со взводом спецназа и отрядом волонтёров не смог им помочь. Скрепя сердце, Николаю Ивановичу пришлось возбудить уголовное дело под давлением родителей Пети. Но наспех проведённые оперативно-розыскные мероприятия результата не принесли. Шли годы, а история о мальчике, который исчез через таинственную дверь, стала легендой среди местных жителей. Некоторые говорили, что Петю убил маньяк. Другие утверждали, что он пошёл в лес за грибами и заблудился. В чаще на Петю напали волки и расправились с ним. Третьи сплетники уверяли, что Петя пошёл кататься на реку на коньках и провалился под лёд. Но горькая правда так и осталась неизвестной. Ведь труп мальчика и его одежду никто из сыщиков не нашёл...
       И до сих пор, когда зима окутывает землю мягким снегом, дети собираются возле того самого места, где стояла та самая дверь. Они шёпотом рассказывают друг другу историю о Пете и его невероятных приключениях, надеясь, что однажды мальчик когда-нибудь к ним вернётся.
       Сидя за рулём серебристой "Шевроле Нивы", я инструктировал соседа, умышленно отчеканив каждое слово так, что у старика не осталось и тени сомнения в широте моих полномочий:
- Ваша задача, Раиль Фатхатович, просто запустить плазмомёт. И у нас появится шанс спасти обоих врачей. А заодно избавить вас и весь город от этой напасти. Остальное я беру на себя.
       Я выждал паузу, пристально глядя в глаза Кантору. Учёный смутился от такого напора и смог лишь вяло пробормотать:
- Мы что, прямо сейчас туда поедем?
- Конечно, - подтвердил я, - а что тянуть-то. Каждая потерянная секунда играет против врачей, запертых с монстром в пещере. Но сначала я сделаю с вашего позволения пару телефонных звонков. А затем заеду в одно место, чтобы прибарахлиться.
            Стальные нотки в моём голосе не оставили математику никаких шансов на возражение. И он подчинился.
- Да. Конечно, - заикаясь, с трудом выдавил он и отвернулся к открытому окну в автомобиле.
           Держа руль правой рукой, я левой ладонью извлёк из кармана шубы смартфон, набрал номер полковника Щепкина и доложил:
- Здравия желаю, Борис Борисович. Есть срочное дело.
- Привет, Серёга. Во что ты опять вляпался?  - сердито отозвался комбриг, - где тебя носит? Мало того, что твой смартфон не доступен, так ещё и на звонки по стационарному телефону не отвечаешь. Какого чёрта вместо тебя я должен оправдываться перед заместителем начальника убойного отдела Петкиным? Мне, по-твоему, заняться больше нечем?
- Товарищ полковник, я всё объясню, - постарался как можно спокойнее ответить я, чувствуя глубокую досаду из-за того, что меня отвлекают от работы, - тут такая ситуация сложилась.
- Не я, но вляпался. Вы правы, - после паузы заявил я и подробно описал наставнику всё, о чём печатал выше.
- Согласен. Положение серьёзное, - согласился Щепкин, - прикрою, как смогу.
            Тяжело вздохнув, офицер перешёл на привычный для него стиль общения:
- Развёл тут, понимаешь, самодеятельность со своей Светловой и психиатром Лукиным! Они мне уже обо всём лично доложили! Повезло тебе, что сейчас в отставке находишься с волчьим билетом. А то бы под трибунал загремел.
            Я вздохнул, но промолчал. Под щеками от стиснутых зубов от возмущения заходили желваки. После короткой паузы Щепкин чуть дружелюбнее заговорил:
-  За Тихонова не волнуйся. Я о Сергеевиче позабочусь. На данный момент по понятным причинам его из психушки забрать не могу. Но с Лукиным обо всём договорился в лучшем виде.
- Спасибо. А что Петкин от меня хотел?
- Навёл твой мент тут шороху, - чуть слышно усмехнулся в густые моржовые усы Щепкин, - шумел, жаловался на тебя. Дескать, тут люди пропали. Скорее всего, двойное убийство. А ты подозреваемого из-под его носа увел и расследованию мешаешь! В общем, пришлось немного усмирить этого джигита. Но, сам понимаешь, на Сергеевиче дело висит. Факты и аргументы весомые требуются для прекращения уголовного преследования. Только вижу я, что ты уже что-то накопал. Я прав?
- Так точно, товарищ полковник, - подтвердил я, управляя автомобилем, - поэтому и звоню вам. Мне срочно нужен допуск на объект "Обнинск-2" на меня и академика Кантора.
- Сделаю. Что-то ещё?
- Предупредите охрану. Пусть не путаются у меня под ногами, - попросил я и предположил: - так бойцы хотя бы живы останутся.
- Вот только не устраивай мне маленькую победоносную войну, - сурово предупредил комбриг.
- Постараюсь, - я искренне засмеялся и подумал: "как карта ляжет", но промолчал, прикусив болтливый язык зубами во избежание непроизвольной озвучки мыслей вслух.
            А Щепкин после паузы продолжил:
- К тому же сын директора школы по фамилии Бобров несколько часов назад пропал при невыясненных обстоятельствах. Олег Иванович забеспокоился, когда сын ужинать не пришёл. Сначала в полицию пошла мать пятиклассника Пети. Нарвалась на Петкина. Капитан её культурно послал. Клавдия Матвеевна позвонила мужу. Он связался с полковником "МВД" Ершовым и попросил найти сына. А уже этот Ершов напряг твоего Петкина. И после этого оперуполномоченный пытался тебя найти, но ты куда-то от всего мира спрятался.
- Ясно, - сдержанно отозвался я.
- Что случилось? Опять кто-то пропал? - забеспокоился математик, едва взглянув на моё побледневшее лицо.
- Ваш мутант сожрал пятиклассника Петю Боброва несколько часов назад, - будничным тоном сообщил я соседу, словно речь идёт о сосисках.
- Проклятье! Лично напалмом выжгу эту тварь! - рявкнул Раиль и стукнул пухлыми кулаками о приборную панель моей машины над бардачком.
- Что у тебя там грохочет? - насторожился Щепкин, уловив громкий посторонний звук.
- Сосед-математик буянит. Еду с ним в "Обнинск-2" для ликвидации последствий его очередного провалившегося эксперимента, - сообщил я, - он подтвердил слова Тихонова о фантомном подъезде. А это уже два свидетеля.
- А что там?
- В "Обнинске-2" Кантор нелегально испытал лазерную установку и от этого начались проблемы с фантомным подъездом, - обтекаемо ответил я, умолчав о плотоядном инопланетном пауке в пещере.
- Полагаешь, что медики ещё живы? - уточнил комбриг.
- Не знаю. Надо проверить, - отозвался я и уточнил: - Борис Борисыч, какими уликами против Тихонова располагает Петкин? Николай Иванович установил мотив для совершения Тихоновым преступления или от фонаря взял? Орудие убийства или трупы оперуполномоченный уже нашёл или ещё нет? Свидетели уже дали против водителя реанимационной бригады показания? Отпечатки пальцев Тихонова Петкин обнаружил на орудии убийства? На камерах наружного наблюдения момент нападения Тихонова на врачей есть?
       Полковник гос безопасности искренне засмеялся:
- Тебе повезло. Петкин ничем из перечисленного тобой не обладает. Но разве ему это когда-либо мешало подтасовывать факты под уже существующую версию? Он живёт по принципу: свидетеля Иванова считать подозреваемым Петровым. Петрова - Сидоровым. Тетрадки - акциями по делу о коррупции. Твой капитан уже доложил полковнику Ершову о раскрытом преступлении по горячим следам и ждёт премию, радостно потирая вспотевшие от возбуждения ладони.
- Значит дело дрянь. Тихонова, скорее всего, посадят, - удручённо вздохнул я и пояснил: - по личному опыту знаю: именно такие люди, как Тихонов, в девяноста процентов случаев приобретают тюремный срок. Ни один суд не захочет опротестовать выводы полиции, чтобы не признавать ошибку судебной системы. Ведь если общественность усомнится в легитимности действий сотрудников правопорядка, то тюремный срок светит уже суду присяжных. А этого никто не допустит.
- Не будь пессимистом, Серёга, - с улыбкой возразил мне босс, - поборемся ещё за твоего Тихонова. Но при условии, что действительно не виноват.
- Спасибо за поддержку, Борис Борисович, - вздохнул я.
              Я услышал в трубке, как отчаянно заскрипело кресло под начальником. Так бывало всегда, когда офицер не решался предложить дополнительную подмогу.
- Спецназ выслать? - с трудом выдавил из себя командир и вытер пот со лба носовым платком.
- Нет. Спасибо. Сам справлюсь, - возразил я, не желая привлекать к этому щекотливому заданию лишних свидетелей.
            Я с тревогой посмотрел на наручные часы. Пора было заканчивать этот пустой разговор. Я собирался заехать за экипировкой в офис фирмы "Великолепная четвёрка".
 - Не волнуйтесь. Когда выполню задание, то обо всём подробно доложу. На связь буду выходить по мере необходимости, - пообещал я и  сбросил исходящий вызов, убрав смартфон левой рукой в карман.      
- Добро, капитан, ты давай там поосторожнее, - произнёс Щепкин и положил телефонную трубку на рычаг.
             Прибыв на улицу маршала Жукова 48, я остановился возле двухэтажного, двухподъездного жёлтого здания со множеством пластиковых окон и кондиционеров и острой стальной крышей, окрашенной в зелёный цвет. Выключив двигатель, я распорядился:
- Ждите. Скоро вернусь, - и покинул тёплую кабину внедорожника.
               Сосед кивнул. Миновав высокие пирамидальные тополя, растущие под окнами во дворе, я остановился у закрытого входа, снял варежки и нажал несколько кнопок на пульте управления, выключая сигнализацию. Дождавшись подтверждения о том, что сигнализация отключена через смс-оповещение на телефоне, я зашёл внутрь здания. Тщательно стряхнув снег о резиновый коврик, я направился в оружейную комнату. Тут замок оказался интереснее. Я соединил попарно четыре пальца на левой ладони и слегка отодвинул обе пары в сторону друг от друга. А пятый палец расположил чуть дальше от остальных. И в таком положении я приложил ладонь к сенсору. Прибор запищал, считывая биометрию. Потом загорелся ряд зелёных лампочек над сенсорной панелью. Раздался щелчок. И массивная сейфовая дверь в оружейное помещение открылась. Этот метод защиты я подглядел в фантастическом боевике со Шварценеггером в главной роли. И захотел сделать также в своём хранилище боеприпасов.
            Взяв с полки пару бронежилетов и касок с укреплёнными на них фонариками, я засунул их в спортивную сумку, лежащую на полке. Сюда же отправил примерно с десяток коктейлей Молотова; положил поверх брони кобуру с наградным пистолетом Ярыгина "Грач", не забыв о четырёх заранее заряженных патронами магазинах, походную хирургическую аптечку с медикаментами, огнемёт с парой запасных газовых баллонов, пять ручных противопехотных осколочных гранат "F-1" и закрыл замок-молнию, накинул ремень на плечи, а затем вышел в коридор. Уже там я повторил процедуру запирания сейфовой двери, надел перчатки и вышел во двор. Водрузив багаж на заднее сидение машины, я сел за руль, завёл двигатель и плавно выехал со двора, коротко бросив при этом:
- Порядок.
- А что там? - заволновался сосед, с опаской покосившись на сумку.
- Отройте и посмотрите, - невозмутимо разрешил я.
              Хотя в моём взгляде уже читался неподдельный азарт.
             Расстегнув замок-молнию, Раиль Фатхатович удивлённо округлил карие глаза:
- Откуда всё это?
- Махнул, не глядя. Завидуйте, смертные, - уклонился я от прямого ответа и широко улыбнулся.
- Теперь куда? - осведомился Кантор.
- В "Обнинск-2", - невозмутимо отозвался я, управляя автомобилем.
- Я могу отказаться? - робко уточнил математик.
- Уже нет, - возразил я ледяным тоном, даже не взглянув на собеседника, и пояснил: - вы эту кашу заварили, вам и расхлёбывать. Покажите дорогу. Я в "Обнинске" ещё не был.
              Кантор тяжело вздохнул.
Внезапно в моём кармане снова завибрировал телефон.
- Кого там черти принесли? - сердито заворчал я себе под нос и вынул трубку из шубы.
             Приняв входящий вызов, я по привычке рявкнул:
- На связи!
- О, Господи, Серёга! Наконец-то я до тебя дозвонилась! - затараторила Ксюха, - куда ты пропал? Почему на звонки не отвечаешь?
- Извини, Ксюша-хрюша, я сейчас слегка занят. Я тебе чуть позже всё расскажу. Обещаю, - засуетился я, понимая, что могу не успеть.
- Я себе с утра места не нахожу. Как на иголках вся. Хорошо, что Борис Борисович позвонил. Немного успокоил. Ты дядю Игоря Видел? Как он? - запричитала Ксюха.
- Да нормально он, Ксюша-хрюша, не переживай, - попытался утешить я напарницу, - лично с Тихоновым сегодня не общался, но позаботился, чтобы его пока не трогали. Хоть отоспится в дурдоме в волю.
- Типун тебе на язык, придурок! - огрызнулась Светлова.
             Я услышал, как девушка грустно вздохнула.
- Он ведь не виноват. Правда? - в её голосе я уловил беспокойство.
- Уверен, что нет. Твой Петкин опять телегу впереди коня поставил и поспешил доложить руководству об успешно раскрытом по горячим следам преступлении, - усмехнулся я.
- Предсказуемо, - фыркнула Ксюха, - давно пора этого бездельника со службы выгнать.
- Ага, - подтвердил я и продолжил: - сейчас в область съезжу по твоему поручению, чтобы кое-что выяснить. А потом тебе доложу.
- Это не опасно? - забеспокоилась компаньонка.
- Нет. Что ты. В архив смотаюсь поищу там кое-что по твоему делу, - я постарался сказать это как можно более беззаботным тоном, - только туда и обратно. Завтра уже домой вернусь.
- Спасибо, шеф. С меня должок, - усмехнулась Ксюха.
- Само собой, - повторно усмехнулся я и сбросил входящий вызов.
              Окончательно отключив мобильный телефон, чтобы не отвлекал, я убрал его в бардачок машины, сосредоточившись на вождении.
- Кто звонил? - насторожился Кантор.
- Клиент по делу Тихонова, - небрежно бросил я, досадливо поморщившись.
           Я знал, что когда меня не дёргают, я тружусь на износ, выдавая при этом максимальный результат.
- А судя по голосу, там целая клиентка, - усмехнулся Кантор, расплывшись в похотливой улыбке, - она хоть симпатичная?
- Да. Но её мужу вы вряд ли понравитесь, - предупредил я соседа.
- А кто у неё муж? - сразу сник академик.
- Боксёр, - с гаденькой улыбкой сообщил я и развеял его опасения: - но не я.
             Кантор облегчённо вздохнул.
             Дорога до "Обнинска-2" заняла не более двух часов. Почти весь путь от Оренбурга до Саратова мы преодолели по шестисотой трассе и уже миновав сам "Обнинск" через десяток километров свернули на серую бетонку без опознавательных знаков, ведущую куда-то вдаль в направлении тёмного лесного массива. Ехали молча, вяло покачиваясь на ухабах заброшенной и давно не ремонтированной дороги.  Я чувствовал, что это было сделано не просто так. Но вешать на себя ещё одно расследование из чистого любопытства не захотел. Я бы предпочёл добраться до пункта назначения засветло. Но, к сожалению, не получилось. И к мрачному ельнику подъезжал уже в сумерках.
- Идеальное место для серийных убийц и озверевших от голода медведей, - поёжился Кантор.
- Сплюньте, сударь, - беспечно отмахнулся я.
             В лесу дорога изменилась. Широкие бетонные плиты уступили место ровному асфальту. И машина легко заскользила между стволами высоких деревьев.  Через пару минут свет передних фар появился небольшой скворечник КПП. На крыше которого примостился одинокий глаз прожектора. Периметр объекта густо ощетинился струнами колючей проволоки туго натянутой по частоколу из высоких бетонных столбов. Я осторожно подъехал ближе, сосредоточенно нахмурив тонкие брови, и остановил внедорожник в метре от коричневого шлагбаума в белую полоску. Надёжно перекрывшего дальнейший путь. Большой знак STOP по центру перекладины и надпись: "глуши мотор" выглядели зловеще. Я повернул ключ зажигания. И наступила тишина. Кантор нервно кашлянул и заёрзал на сидении.
- Наденьте броню и каску, - попросил я, кивнув в сторону спортивной сумки.
- А это обязательно? - насторожился математик.
- Да! - сердито рявкнул я и перегнулся в узкий проём между сидениями, чтобы перетащить багаж.
              Бережно вынув уже заполненную тару с коктейлями Молотова и другим вооружением и снаряжением, я всучил их в руки соседа и уже дружелюбно произнёс:
- Не волнуйтесь, Раиль Фатхатович.  Документы проверят и дальше поедем.
- Да-да, - так же тихо, почти шёпотом отозвался сосед.
              Когда я извлёк оба бронежилета, то передал один из них Кантору, я второй положил себе на колени и принялся расстёгивать шубу. Сняв шапку-ушанку, я поверх потного от волнения свитера натянул армейский бронежилет и застегнул на рёбрах липучки. Затем убрал зажигательную смесь в сумку и надел на себя кобуру с оружием. Далее я помог математику надеть под его обветшалый замызганный тулуп второй бронежилет и поправил на нём одежду, чтобы охрана ни о чём не догадалась. Затем сам заново закрутил себе вокруг шеи шарф и напялил шубу. Кобура стала жать. "Пора худеть", - удручённо подумал я, застёгивая пуговицы у шубы. Водрузив ушанку на голову я закрыл замок на сумке и убрал на заднее сидение.
- Знаешь, я думал, что здесь уже всё заброшено и бурьяном поросло, а пропускной пункт только для вида остался, - признался Кантор.         
            Неожиданно яркий свет прожектора ударил прямо в лобовое стекло. Я прикрыл глаза левой ладонью. Сквозь щели между пальцами я увидел две фигуры в камуфляжном бушлате с "АК-74" в руках, которые неторопливо приблизились к машине. Я опустил боковое стекло на водительской дверце и раскрыл левой рукой пенсионное удостоверение, громко сказав при этом:
- Я от комбрига Щепкина.
            Один из подошедших солдат молча посветил фонариком, сверяя фото на документе с оригиналом. Потом так же молча махнул в сторону будки КПП правой рукой и отошёл на обочину дороги, пропуская машину вперёд. Шлагбаум медленно поднялся, открывая дальнейший путь. Вновь запустив мощный двигатель ключом зажигания, я поехал вперёд в зловещую темноту с клубящимися над асфальтом клочьями сизого тумана. Внедорожник осторожно въехал в мрачный заброшенный город.
- Сейчас прямо. А потом вон за той котельной налево, - прокомментировал Кантор, указав правой рукой на высокую, освещённую луной заводскую трубу.
- Угу, - сосредоточенно отозвался я, поворачивая руль.
             Я медленно вёл машину по давно не метённым улицам. Фары выхватывали из сумерек заколоченные снаружи крест накрест досками окна брошенных домов. Иногда луч проникал внутрь  квартир и на секунду высвечивал фрагменты мебели давно ушедшей эпохи. У меня возникло ощущение, что я ненадолго попал в прошлое. Но это оказалась светлая ностальгия, а не раздражение от С.С.С.Р. Я сдержанно улыбнулся. Ведь я сам себя в шутку называл человеком другой эпохи.  На окнах первого этажа внутри кухни висели пыльные занавески. Горшок с высохшим растением на подоконнике. Пожелтевшие, старые, местами отслаивающиеся обои на стенах. Давно потухшая, опутанная паутиной, люстра, свисающая бесформенным кубом с потолка.
            Кантор невольно умолк, созерцая данную обстановку. Тишину нарушало лишь мерное урчание двигателя и хруст мусора под колёсами.  Город чем-то неумолимо напоминал обоим пассажирам транспорта ночное кладбище. И никому не хотелось нарушать его вечный покой. Подъезд выглядел точно так, как описывал его учёный.  Старый с несколькими бетонными ступеньками снаружи и большой, выкрашенной серой краской дверью.  Только вот сама дверь с намалёванной белой единицей оказалась не перекошена, а располагалась, как и положено, прямо. Ещё слева от входа виднелся небольшой уличный фонарь, закреплённый н ржавом, кривом кронштейне. Разумеется, прибор не работал.
- Настоящая декорация для фильма о зомби апокалипсисе, - не удержался от колкости я, управляя автомобилем.
- Угу, - угрюмо отозвался Кантор.
        По вполне понятной причине, Кантор не любил это место. Очень много тяжёлых негативных воспоминаний "Обнинск-2" у него вызывал. В своей искалеченной биографии Раиль Фатхатович в тайне винил именно начало работы в "Обнинске", после которой он начал употреблять алкоголь. Усугубило ситуацию получение двух тюремных сроков за общественно опасные эксперименты, которые он проводил в далёком прошлом по заданию коммунистической партии Советского Союза. Вернее, сам Кантор и министерство науки хотели сделать, как лучше, а получилось, как всегда. В девяностые годы его НИИ окончательно расформировали. И учёный занялся коммерцией. Взяв ипотеку, он купил ночной клуб под названием "Ласточка". Вместе с математиком в бизнес вошли два его одногруппника: Андрей Рубцов и Павел Минаев. Семь лет всё шло хорошо. Потом Минаев в тайне от Раиля выкупил акции у Рубцова и с контрольным пакетом вышвырнул Кантора из бизнеса. Тщетно пытаясь заглушить бремя вины от общественно опасных экспериментов и окончательно рухнувшей карьеры, татарин запил по-чёрному. Это стало причиной развода с женой. Забрав сына Арсения, Татьяна уехала в Самару к родителям. А вскоре после этого у восемнадцати летнего сына Сени медики диагностировали рак мозга. И красивый спортсмен стал медленно угасать от онкологии и в итоге умер. Это окончательно сломило волю к жизни у амбициозного и перспективного учёного. С той поры Кантор превратился в беспробудно запойного пьяницу.
            Слегка проехав пару метров вперёд, я затормозил и распорядился, приглушив мотор:
- Наденьте каску и возьмите сумку.
-  Понял. Сделаю, - кивнул профессор.
               Когда он с каской в руках и сумкой на плече вышел во двор, я взял свою каску и спрыгнул на снег с подножки транспорта. Включив пультом сигнализацию, я направился к подъезду, скрипя белым пушистым снегом. Ледяной, пронизывающий ветер дул мне прямо в лицо. Но я игнорировал это досадное недоразумение. Ощущая смутную и непонятную тревогу, словно кто-то невидимый пристально смотрит в спину, я оглядел тёмную пустынную улицу, продолжая сосредоточенно хмуриться, усилием воли подавляя желание схватить правой рукой рукоять наградного пистолета Ярыгина, находящегося в кобуре под шубой слева под мышкой. Вокруг стояла тишина, лишь изредка нарушаемая уханьем полуночной совы над головой на дереве и протяжным волчьим воем из кустарника, который буйно разросся между пустующими домами. Кантор поёжился, но промолчал. Ему было неуютно стоять посередине двора заброшенного города. Казалось, что со всех сторон за ним пристально наблюдали голодными взглядами чёрные глазницы пятиэтажек. Ну и входить в подъезд лаборатории ему тоже не хотелось. А вдруг там его уже поджидает плотоядная внеземная многоножка? Я подошёл к двери и включил фонарик  на каске, а потом навёл яркий луч на выцветший листок бумаги, приклеенный на часть дверного косяка и фрагмент двери рядом с ней. Надпись гласила: "здание опечатано и обесточено". Далее подпись, печать и дата. Я дёрнул за ручку, разрывая бумагу пополам. На юридическом языке это означало: "сорвать пломбу". Стальная массивная створка со скрипом открылась. И дверь подъезда с протяжным скрипом отворилась. Я шагнул внутрь. За мной последовал напарник.
- Здесь нет замков, Серёга, - прокомментировал Кантор, шагнув за мной в тёмную бездну парадной.
      Тугая пружина, закреплённая внутри тамбура под потолком, тут же с лязгом захлопнула массивную створку за спиной математика. Интерьер здания отличался от обычной жилой многоэтажки. В левой части просторного фойе находился лестничный марш. Бетонные ступени вели как вверх, так и вниз, в подвал. Очевидно, к бункеру. В правую сторону предбанник переходил в длинный рукав коридора с рядами деревянных дверей, где раньше находились служебные помещения. В самом конце коридора свет от моего фонаря на каске отразился от пыльных стёкол торцевого окна. Всё именно так, как описал в предварительном рассказе Кантор. Сняв с головы меховую шапку-ушанку, затрудняющую обзор, я заменил её на каску с фонариком, которую держал в левой руке. Затем я включил фонарик на лбу и огляделся по сторонам, но никакой опасности не обнаружил.
- Куда теперь, академик? - прошептал я, ощущая смутную тревогу и несколько раз порываясь выхватить из кобуры наградной "Грач", но мысленно себя останавливал, чтобы не пугать сообщника.  Хотя я сотню раз видел заброшенные здания и пострашнее "Обнинска-2", когда искал с одноклассниками Сашей Петровым, Игорем Ветровым и Колей Васильевым клады в руинах старинных помещичьих особняков. Двое из которых погибли в результате несчастного случая и навсегда остались восьмиклассниками. Но это уже совсем другая история.
- Нам нужно вниз, - коротко отозвался Раиль Фатхатович, включив свой фонарь на головном уборе, и указал на вторую часть лестницы, - иди за мной и постарайся не наступить на осыпавшуюся штукатурку. 
        Внезапно Кантор схватил меня за левый локоть, развернул к себе лицом и прошептал:
- Серёга, послушай. Возможно, тебе это покажется странным, но будь осторожен. Возвращаясь по безлюдной улице ночью, считай подъезды.
       Криво усмехнувшись уголками губ, я добродушно произнёс:
- Я вас услышал, Раиль Фатхатович. Не волнуйтесь. Спасибо за совет.
       Спустившись на два пролёта вниз по массивным бетонным ступеням и освещая путь фонариком на каске, Кантор остановился перед массивной дверью в бункер и стал тыкать указательным пальцем правой руки в кнопки кодового замка.
- Одну минуточку. Сейчас открою, - задумчиво пыхтел себе под нос профессор, вспоминая нужную комбинацию цифр. После третьей попытки раздался щелчок, - есть контакт! - обрадовался учёный и несколько раз провернул стальной штурвал на двери по часовой стрелке, затем потянул его на себя.
       Многотонная сейфовая створка в человеческий рост отворилась без единого звука. Чем не слабо удивила обоих заговорщиков.
- Надёжная конструкция плюс хорошая смазка - вот секрет качества, - уже из катакомб раздался довольный голос Кантора, - иди за мной, Серёга, и смотри под ноги. Не споткнись. Тут замусорено.
- Угу, - сосредоточенно отозвался я и шагнул в темноту, освещая путь налобным фонариком на каске.
       Уже в просторном помещении лаборатории я ощутил неприятный запах горелой проводки. В центре комнаты на столе из нержавеющей стали покоилась секретная военная энергетическая разработка под кодовым названием "Плазма-70". Не оружие, скорее, артефакт, законсервированный осколок будущего, разработанный и сконструированный в серые будни советской науки. Её корпус, словно выточенный из матового лунного камня, хранил следы кропотливой ручной работы. Спиральные трубки из кварцевого стекла, опутанные сетью медных проводов и шлангов, сплетались в хитроумный узор вокруг реакционной камеры – сердца чудовища, способного порождать сгустки неземного лазера. Тусклый свет люминесцентной лампы обрисовывал её контуры, подчёркивая заклёпки и швы, свидетельствующие о бессонных ночах конструкторов. Манометры и тумблеры, словно глаза и уши древнего идола, безмолвно хранили тайну мощности, заключенной внутри. "Плазма-70" замерла, уснула, но её молчание было наэлектризовано предвкушением момента, когда, повинуясь воле человека, она вновь оживет, исторгая из себя ярость далёкого прошлого, способную расплавить саму реальность. Чтобы лучше представить себе данный агрегат, вспомните тот прибор, с которым работал учёный Тимофеев в фантастической комедии Эльдара Рязанова под названием "Иван Васильевич меняет профессию".
- К сожалению, - Кантор подошёл к электрическому щитку и стал щёлкать тумблерами, - во время эксперимента по тестированию пушки часто возникали повреждения проводки и прочих элементов конструкции. Отсюда и запах.
            Кантор щёлкнул ещё одним тумблером и вслед за этим раздался протяжный гул. И на панели управления в дальнем углу комнаты замигали разноцветные лампочки.
- Надеюсь, сейчас проблем не возникнет? - с плохо скрываемой тревогой в голосе поинтересовался я с интересом разглядывая сложную установку, которая меньше всего напоминала собой пушку в привычном её облике. У неё не было ни ствола, ни лафета, ни затвора, ни других элементов, характерных для артиллерии начала двадцатого века.
      Установка больше походила на огромную стрекозу с четырьмя двухметровыми крыльями, перевёрнутую вверх ногами. Её крылья выполнены из металлической сетки со сложным узором и переплетениями кабелей разной толщины. В центре каждой пары крыльев размещались небольшие, размером с футбольный мяч, металлические сферы.
 - Сейчас узнаем, - философски отозвался математик, пожимая плечами, и поставил спортивную сумку около входа, а затем направился вглубь комнаты, - все системы были протестированы перед консервацией оборудования. Заряд аккумуляторов я тоже сейчас проверил. Они питаются по резервной схеме подзарядки.
      Кантор нажал ещё какую-то кнопку и повернулся наконец ко мне лицом.
      В комнате я фонарик выключил, так как хватало и тусклого аварийного освещения под потолком.
- Ну вот и всё. Установка готова к эксплуатации, - сообщил сосед. В его потускневшем от личных неурядиц взгляде на миг вновь блеснул былой азарт учёного, но тут же погас, не найдя поддержки.
Чтобы заглушить волнение, я стал тихо петь себе под нос:
- Тёмная ночь. Только пули свистят по степи. Только ветер гудит в проводах. Тускло звёзды мерцают.
- Замолчи, Серёга. И так нервы ни к чёрту, - сердито огрызнулся Кантор.
- Виноват. Исправлюсь, - не стал я обострять конфликт, но ехидно подумал: "Ура! Пошла реакция! Я уж и не надеялся!"
- Мудрый выбор, - кивнул Кантор.
- Скажите, Раиль Фатхатович, если вы сейчас просто включите эту установку на полную мощность, создадите эту вашу точку наложения миров, а затем сразу выключите, то медики вернутся из плена в наш привычный мир? Или как? - спросил я.
- Дело в том, что диаметр точки наложения не велик. Помнишь, я говорил, что он диапазоном несколько десятков метров, а мы не знаем, как далеко находятся реаниматологи от точки соприкосновения между мирами. Вдруг они дальше или на самом её краю? Тогда их просто порвёт на куски? - выразил опасения сосед.
- Ясно. Значит, придётся опытным путём это выяснять, - вздохнул я, стараясь казаться невозмутимым.
             Теперь я подошёл к спортивной сумке, лежащей на полу у входа, раскрыл её и стал выкладывать на ближайший стул содержимое.  Сначала появились бутылки с зажигательной смесью, а потом и четыре обоймы с патронами от "Грача". Боекомплект я тут же распределил в ячейки пояса, на котором держались брюки, и произнёс:
- Раиль Фатхатович, останьтесь тут. Следите за прототипом. Если он вдруг отключится или сломается, то наберите мне на мобильник по этому номеру, - и я продиктовал соседу одиннадцать цифр, и пояснил: - если мы оба туда пойдём, то прибор останется без контроля.
- Да-да, конечно, - подтвердил Кантор.
       Математик и сам не горел желанием лезть на рожон, но стеснялся в этом признаться, чтобы я не счёл его трусом.
- А вдруг в пещере мобильная связь не работает? - предположил Кантор.
- Чёрт! Не сообразил. Вы правы, - вздохнул я, снимая шубу и шарф, чтобы облегчить доступ к оружию в кобуре слева под мышкой. Бережно свернув одежду, я сложил её на тот же стул на газетке и водрузил сверху шапку, чтобы не потерять в пещере. А сам багаж положил на пыльный пол.
      Убрав вооружение на дно сумки, я повесил её на ремне за спину и со словами:
- Поехали, однако,- и пристально посмотрел на загадочную лазерную установку.
- Я прослежу. Но ты там не мешкай. Как только найдёшь врачей, сразу возвращайся назад. Дряхлые аккумуляторы долго не протянут, - попросил Кантор.
- Принято, - подтвердил я.
      
       Кантор мученически вздохнул и повернул выключатель. Гул усиливался. Но в комнате ничего не менялось. В тусклом красном свете я разглядел Кантора, который склонился над пультом управления и торопливо нажимал какие-то кнопки. Я хотел было подойти к старику, но внезапно всё вокруг завибрировало. По поверхности огромных крыльев замелькали голубые молнии. А ещё через секунду по комнате пробежала тугая волна, едва не свалившая меня и соседа с ног. Секунду спустя всё стихло так же внезапно, как и началось.
- Ох, мама! Моя любовь - Барак Обама! - озвучил я пришедшую в голову мысль вслух.
- Это приговор для моей научной карьеры и начало твоего приключения, Серёга, - усмехнулся Кантор.
      Я проигнорировал эту реплику. Сначала мне показалось, что меня поместили в огромный вакуумный пузырь. Все звуки потонули в пустоте. В ушах звенело. Я тупо смотрел на Кантора и видел только открывающийся словно у большой рыбы рот. Но это длилось недолго. Звуки вернулись. Но вслед за этим начались проблемы со зрением. Все предметы стали двоиться и перемешиваться в диком танце. Я с трудом удержался на ногах и закрыл ладонями глаза, чтобы не ослепнуть. Кто-то тряс меня за плечо.
- Серёга, очнись. Нельзя терять ни минуты, - обеспокоенно заявил Кантор, - это всё переход между мирами. Портал открыт. Торопись.
- Да-да. Сейчас иду, - невнятно бормотал я себе под нос, растирая попеременно глаза и виски руками.
- Шевелись. Установка протянет не более часа, - предупредил Кантор.
      Его губы дрожали. Я снова огляделся по сторонам, сосредоточенно нахмурив брови. Вместе с профессором я подошёл к двери. Тот взялся за ручку, но открывать не спешил. А напротив обернулся ко мне и сказал:
- Я просто прикрою дверь. А на замок не стану закрывать, чтобы ты в любой момент смог войти в бункер, не набирая кода.
- Да не волнуйтесь вы так, сударь, - нарочито беспечно отозвался я и заговорщицки подмигнул старику, - вы и оглянуться не успеете, как я вернусь сюда с медиками.
      Сосед тяжело вздохнул.
- Ты эту зверюгу не видел, Серёга. Он реально жуткая, - засомневался пьяница, открывая сейфовую дверь в человеческий рост.
- Значит, скоро увижу, - философски заявил я, пожимая плечами, и нарочито воинственно добавил: - теперь пришелец узнает, как мешать настоящему русскому солдату. Прорвёмся, профессор. Без паники. Бывало и хуже.
      Чтобы не слушать нытьё старца, я покинул бункер и шагнул в неизвестность. А  массивная дверь за моей спиной захлопнулась. И я очутился в зловещей, противоестественной темноте. Я просто чувствовал это кожей. Всё тут было инородное и чужое. Даже от свежего воздуха не осталось и следа. В голове возник образ побега из подвала старинного особняка, принадлежавшего нарко барыге Аль-Ансари, в заброшенном посёлке "Гамсутль". Я криво усмехнулся уголками губ, подумав при этом: "жизнь-Родине, а честь-никому", и выхватил из кобуры под мышкой наградной пистолет. Меня окружал плотный, с запахом гнили, тёплый болотный смрад. Я в нерешительности застыл на месте и прислушался к звукам. Многотонная дверь глушила шум прототипа. Вокруг стояла полная тишина, прерываемая только взволнованным сердцебиением и учащённым от эмоционального напряжения дыханием. Хотя нет. Где-то очень далеко мой слух уловил едва различимый шелест. Так шуршит галька, потревоженная морской волной. Я потряс головой, отгоняя тревожные мысли, и включил фонарик, закреплённый на каске. Затем я осторожно поднялся вверх по бетонной лестнице в фойе. Беглый осмотр подтвердил слова Кантора. Чем дальше от прибора я отходил, тем сильнее искажалось пространство. Это было заметно уже на первом этаже. Здание словно перестало принадлежать нашему миру. Исчезли все внешние окна и двери. Я облизал пересохшие от волнения губы.
       Я не знал, что ждёт меня на поверхности, но инстинкт искателя приключений неумолимо толкал вперёд. При этом я в голове пытался выстроить логическую цепочку: "раз оба медика шли по вызову к пациенту на второй этаж, то искать их нужно примерно там же. Не факт, что моя теория подтвердится на практике. Но так даже интереснее". Когда я миновал изуверски закрученный по спирали коридор, то не поверил своим глазам: вместо обычной кирпичной многоэтажки я очутился в угрюмой пещере. Под ногами хрустели человеческие кости. И каждый шаг отдавался в ушах глухим эхом. Пахло сыростью, плесенью и тленом, а где-то вдалеке слышался монотонный звук капающей воды. Луч налобного фонарика скользил по стенам, обрамленным сталактитами и сталагмитами, словно древними стражами этого подземного мира. Я знал, что здесь не просто пещера. Это было логово чего-то зловещего. Правой рукой я крепко сжимал наградной пистолет Ярыгина, а в спортивной сумке за спиной позвякивали тарой коктейли Молотова и тихо постукивали друг о друга противопехотные гранаты "F-1". Я шагал вперёд, внимательно осматривая каждый уголок, и вскоре заметил паучьи яйца размером с рюкзак альпиниста, сверкающие в темноте, как зловещие жемчужины. Я не раздумывая убрал пистолет в кобуру под левой рукой и правой рукой вынул из багажа первую бутылку с зажигательной смесью. Подпалив матерчатый фитиль зажигалкой, я метнул снаряд вперёд, предусмотрительно отпрыгнув в сторону. Сначала в темноте скалистого грота прогремел взрыв. Столб едкого сизого дыма вперемешку со щебнем и огнём вырвался в узкий проход. С мерным поскрипыванием и треском яичная паучья скорлупа начала гореть. Удовлетворённо кивнув, я продолжил осмотр местности. Чтобы справиться с волнением, я стал тихо напевать себе под нос:
- Наша служба и опасна, и трудна. И, на первый взгляд, как будто не видна. Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет. Значит, с ними нам вести незримый бой. Так назначено судьбой для нас с тобой. Служба дни и ночи.  Ну, а если вдруг кому-нибудь из нас тоже станет худо. Что ж. Друг друга выручали мы не раз. И не раз в тяжёлый час согрело сердце друга, - и так далее по списку.
       Настроение ненадолго улучшилось. Мрачная атмосфера не так ощутимо давила на психику. Освещая путь фонариком на каске, я  осторожно двигался из одного грота в другой, то вынимая "Грач" из кобуры, то убирая его назад, попутно сжигая попутно сжигая струёй из огнемёта, укреплённой на левой руке, паучьи кладки. Скорлупа инопланетных яиц тихонько потрескивала, объятая беспощадным пламенем и деформировалась, уничтожая всех зародышей внутри себя. И это внушало оптимизм. Всего я насчитал девять таких гротов на первом ярусе.
       Поднимаясь на второй ярус лабиринта по камням, причудливо сложенным друг над другом на манер ступеней, я наткнулся на санитаров  в одном из углублений, расположенном слева от импровизированного входа. Санитар Васечкин с окровавленной головой, наспех перевязанной грязным куском медицинского халата лежал без сознания на полу. Сломанный фрагмент большой берцовой кости торчал из окровавленных брюк. Рядом с ним сидела на корточках, обхватив колени руками, частично обезумевшая от ужаса женщина - врач Ларина. Я замер на мгновение, оценивая ситуацию. Татьяна Викторовна, казалось, была одержима чем-то, что выходило за пределы обычного человеческого разума. Ее  пальцы в хирургических перчатках дрожали, а в глазах читалась смесь страха и безумия. Она зажала в правой руке скальпель, который блестел в свете фонарика, как будто ждал своего часа.
- Татьяна Викторовна, вы в порядке? Что тут произошло? - спросил я у дамы как можно дружелюбнее.
            Она не ответила, лишь продолжала смотреть на меня, как будто не замечая моего присутствия. Множество вопросов крутились в моей голове. Но ответов на них я найти не мог. Да и некогда было. Мобильный телефон жалобно пискнул и погас ещё на нижнем ярусе. Рабочими остались только механические наградные дедовы наручные часы. По ним я и рассчитывал время, оставшееся до того момента, как схлопнется телепорт между мирами.
       Левой рукой я вынул из кармана брюк пенсионное удостоверение, подошёл к круглолицей, полноватой шатенке тридцати пяти лет и с расстановкой произнёс:
- Капитан Ломов. Управление по планированию специальных мероприятий. Вы меня слышите, Татьяна Викторовна?
      Медик испугалась меня ещё сильнее, чем инопланетного таракана. Истерически взвизгнув, она попятилась назад, размахивая скальпелем перед моим носом. На её руках были надеты прозрачные хирургические перчатки. Видимо, Ларина пыталась оказать напарнику медицинскую помощь, раз надела на руки перчатки и взяла в руки скальпель, но не успела.
- Чёрт с тобой. Сиди тут, - сердито буркнул я себе под нос и убрал "ксиву" в карман брюк.
- Сергей Анатольевич, вы в порядке? - спросил я, потеребив санитара за рукав.
             Тот не ответил, его лицо было бледным, а дыхание — прерывистым. Я присел на корточки, чтобы проверить пульс, и почувствовал, как сердце Васечкина бьется слабо, но уверенно.
- Он жив. И то радует, - сам себе вслух громким шёпотом сообщил я, выпрямляясь во весь рост.
        Незримая опасность витала в воздухе. И я  не мог позволить себе терять время.
         Татьяна Викторовна продолжала отрешённо смотреть в пустоту, как будто находилась в трансе. Я почувствовал пробежавший по спине холодок. Я знал, что время играет против меня. Нас троих по-прежнему окутывала угрюмая тишина. И каждый звук казался предвестником чего-то ужасного.
         Я снова подошел к Васечкину и, опустившись на колени, попытался осмотреть его ногу. Сломанная кость выглядела ужасно, и я понимал, что без медицинской помощи санитару не выжить. Но как помочь, когда вокруг них царила такая зловещая атмосфера? Вновь оглядевшись по сторонам, я обнаружил раскрытый медицинский кейс с разбросанными по полу лекарствами.
- Это уже кое-что, - вслух свистящим шёпотом обрадовался я и стал искать морфий для обезболивания или кровоостанавливающее.
        Хотя откуда у рядовых реаниматологов такая роскошь? Они же не к олигархам ездят на вызовы, а к скромным пенсионерам. Любая государственная больница финансируется наверняка по остаточному принципу. То, что не успели украсть в министерстве здравоохранения, шло на закупку скудного запаса лекарств и на грошовую зарплату сотрудникам. Уж простите за мой цинизм, уважаемые читатели. Внимательно осмотрев грот пещеры, я обнаружил на камнях пару перчаток в герметичной упаковке. Противоожоговые, кровоостанавливающие и ранозаживляющие препараты в пузырьках с завинченными крышками; обезболивающие и спазмолитики; средства от кишечных расстройств; нашатырный спирт; антигистаминные препараты; шприцы, пинцет, градусник.
         Вспомнив всё, чему меня учил на лекциях по выживанию заместитель полковника Щепкина майор Новиков, я надел оставшуюся пару стерильных перчаток на руки, прочитал инструкцию у всех лекарств, приклеенных к тюбикам, нашёл анестетик, распечатал шприц, набрал в него жидкость, подошёл к Васечкину и вколол в плечо прямо через пиджак и рубашку. Санитар тихо застонал.
- Терпи, казак, атаманом станешь, - прошептал я себе под нос, обращаясь к медбрату.
        Затем я разорвал брюки медика в месте перелома, обработал спиртом открытую рану, смывая лишнюю кровь; нахмурив тонкие брови, я сначала ощупал верхнюю и нижнюю часть бедра, а затем резким движением вставил поломанную конечность внутрь ноги. Сергей Анатольевич взвыл от боли.
- Тише, братан, тише. Всё будет хорошо. Сейчас боль уйдёт, - бурчал я себе под нос и бесцеремонно похлопал потерпевшего по правому плечу левой рукой.
        Мужик тихонько застонал, открыл глаза и мутным взглядом уставился на меня.
- Ты кто? - с трудом выдавил из себя Васечкин.
- Спокойно. Я - свой, - с нажимом, но вежливо сообщил я.
      Отыскав среди осколков разбитой тары антибиотик, я распечатал второй шприц, набрал в него лекарство и сделал Васечкину второй укол в правое плечо левой рукой. Я быстро осмотрелся, пытаясь найти способ соорудить носилки для Васечкина и вывести из грота Ларину. К сожалению, подручных предметов, таких, как обломки мебели или сухие, но прочные ветки деревьев, тут не находились. А жаль. Не придумав ничего лучше, я снял с плеча спортивную сумку, переложил из неё обоймы к пистолету и осколочные гранаты себе в карманы свитера и рубашки, а последнюю бутылку с зажигательной смесью и огнемёт на пол. Осторожно просунув плотную ткань под повреждённую конечность санитара, я вынул кожаный ремень из брюк и прикрутил им бедро к сумке. Затем критически осмотрел работу и буркнул себе под нос:
- Так сойдёт.
      Внезапно Васечкин захрипел. Его глаза округлились. И он стал в панике тыкать мне за спину пальцем. Вслух чертыхнувшись, я проследил в указанном направлении и остолбенел. По стене сверху-вниз полз  паук-альбинос размером с телёнка. Его лапки покрыты мелкими чёрными ворсинками, а тело сплошь усеяно глазами разного размера. Когда луч фонаря на моей каске достиг монстра, то он издал звук, напоминающий нечто среднее между визгом летучей мыши и криком дельфина от рези в сетчатках, и попытался закрыть передними лапками часть глаз на морде. Если таковая у него была. Будучи опытным офицером, я не растерялся. Выпрямляясь во весь рост, я выполнил дыхательную гимнастику для успокоения расшалившихся нервов и вынул правой рукой из кобуры слева под мышкой наградной "Грач". Широко расставив ноги, я левую ладонь снизу подложил под обойму и обхватил пальцами своё правое запястье для надёжности. Криво усмехнувшись, я снял пистолет с предохранителя передёрнул затвор, и начал стрелять по суставам конечностей, поддерживая снизу правое запястье левой ладонью. Из семнадцати пуль лишь три достигли цели, так как этот гад ловко маневрировал на паутине. За моей спиной по скале зацокали гильзы. Обе передние лапы монстра оказались повреждены и нижняя их часть упала на каменный свод пещеры. Виляя из стороны в сторону под потолком, насекомое выплюнуло в меня какой-то тягучей зелёной жижей.  Кувыркнувшись влево через плечо, я спрятался за сталагмитом. Попавшая в раскрытый медицинский кейс жижа зашипела и запузырилась, растворяя металл вместе с остатком содержимого. "Кислота, чтоб её черти забрали, - подумал я, перезаряжая оружие, - но откуда она у этой многоножки?" И тут же сам себе возразил: "а, ладно. Потом разберусь". И перезарядил "Грач" второй обоймой, небрежно выкинув за спину пустой магазин левой рукой.
         Паук заверещал и задёргался, но ринулся в бой, понимая безвыходность ситуации. Расстояние стремительно сокращалось. По моему лбу от напряжения заструился пот. Наспех вытерев его левым рукавом, я перезарядил оружие и продолжил стрелять. Сердце набатом стучало  в груди.   Обогнув препятствие сбоку по потолку, паук прыгнул мне на грудь. Витиевато выматерившись, я кувырком откатился в сторону и высадил остаток патронов во врага со словами:
- Иди ко мне, чучело огородное! Я тебе покажу, как жрать безоружных гражданских!
         В этот раз все семнадцать пуль попали врагу в корпус, уничтожив часть глаз. Визжа ультразвуком и истекая зелёной жидкостью,  паук снова прыгнул мне на голову.  Я откатился влево и спрятался за сталагмитом, растущим снизу-вверх. Убрав оружие в кобуру, я удручённо подумал: "Всё, ****ь, приплыл! Глухота на всю оставшуюся жизнь обеспечена от его концерта. Если, конечно, выживу". Вторая пустая обойма щелчком отправилась в угол пещеры.
         Улучшив момент, когда членистоногое отвлечётся на истерически визжащую от ужаса Ларину, я выпрыгнул из укрытия и схватил бутылку с коктейлем Молотова и спрятался назад. Успел. Поток зловонной болотной жижи ударился в сталагмит за спиной. Раздалось шипение. Камень начал плавиться. Дрожащими от эмоционального перенапряжения пальцами рук, я зажёг с помощью зажигалки фитиль, высунулся из укрытия и швырнул снаряд насекомому в морду. А затем спрятался назад.
        Где-то за углом громко хлопнуло. Горящий коктейль Молотова вылился на морду  насекомого. Злодей заверещал и закрутился вокруг себя, пытаясь сбить пламя. Это дало мне возможность в третий раз перезарядить наградной пистолет, облегчённо подумав при этом: "хорошо, что Ларина заткнулась, потеряв сознание. Двух одинаково громких источников шума мои многострадальные барабанные перепонки точно не выдержат".
      Высунувшись из укрытия, я метко отстреливал монстру суставы, чтобы обездвижить его. Получилось. Лишившись части лапок, паук плашмя упал на шершавые камни и попытался отползти к выходу из пещеры. Перезарядив оружие в последний раз, я окончательно вышел из укрытия и на ходу выпустил в насекомое всю обойму, игнорируя истошный вопль оппонента.  Тело паука теперь напоминало решето. Из последних сил монстр поднялся на обрубках лап, чтобы плюнуть мне в лицо зелёной кислотой. Я кувыркнулся вправо, убирая разряженный "Грач" в кобуру под левой рукой и застёгивая хлястик. Выпрямившись во весь рост, я еле поднял тяжёлый гладкий камень  и медленно приблизился к монстру с целью добивания. Кряхтя от натуги,  я с трудом размахнулся и опустил валун на спину насекомого. Приняв свою участь, смертельно раненный монстр закрыл остаток глаз и заскрипел. Я расценил это, как предсмертный вздох, и прихлопнул паука камнем, с досадой подумав о том, что радикулит на полгода мне обеспечен. И это в лучшем случае. А в худшем - появится трещина в позвоночнике. Либо произойдёт смещение межпозвоночных дисков.  И здравствуй окончательная и бесповоротная инвалидность. И посещения травмпункта придётся  ограничить на пару лет физическую нагрузку. "Мало мне хромого левого колена и снизившегося в подвале у Аль-Ансари зрения! Блин! Что такое невезуха и как с ней бороться?!" - угрюмо ворчал тихим шёпотом себе под нос я, сердито нахмурив тонкие брови, наплевав на то, что Ларина с Васечкиным меня прекрасно слышит. Когда паук сдох после нескольких ударов валуном по спине, я вернулся в пещеру с заложниками. Но радость моя оказалась преждевременной. Тёмная пещера внезапно ожила зловещим шорохом.  Из ниш в скале, выполняющей роль стен, стали выползать потревоженные шумом борьбы арахниды размером с большую собаку. Двигаясь потолком на паутине, монстры стали продвигаться ко мне. Нецензурно матерясь вслух, я надел баллон от огнемёта на спину, просунув резиновый шланг под правой рукой. Стальную трубку для подачи газа я закрепил ремнями на левом предплечье. Круглым реле я отрегулировал струю и дальность полёта пламени. Сфокусировав на мне бесчисленное множество глаз, арахниды ринулись в бой. Качая правой рукой из баллона газ рычагом, я направил мощную струю пламени в первый ряд насекомых, медленно двигая левой рукой справа налево. По многострадальным ушам резанул ультразвуком визг членистоногих. В воздухе витал запах гари и сгоревшего хитинового покрова. Часть атакующих погибла на месте и упала вниз со стен, пола и потолка бесформенными угольками. Обладая зачатком интеллекта, объятые пламенем особи развили нехилую скорость и попытались меня протаранить с разных сторон. Санитар Васечкин с интересом за мной наблюдал, отползая на руках в глубину грота. Продолжая сердитым шёпотом материться, я отскочил за ближайший сталагмит, продолжая поливать прущего напролом неприятеля непрерывным огнём. Всё же паучки уступали любому человеку в сообразительности, хотя и были умнее не мутировавших сородичей.
- Берегись! Сзади! - крикнул мне Васечкин, заметив притаившегося в углу на потолке тарантула размером с поросёнка и активно плетущего лассо из паутины, намереваясь набросить его мне на шею.
- Спасибо, - отозвался я и обернулся лицом к насекомому.
      Дёрнув рычаг огнемёта, я услышал тихий лязг. Первый газовый баллон опустел.  Смачно выругавшись, я правой рукой из кармана свитера выхватил первую гранату. Выдернув чеку левой рукой, я швырнул снаряд в насекомое. Но гадёныш увернулся. И лимонка попала в пару его сородичей. Прогремел взрыв. Стальные осколки разрывали на куски мощный хитиновый покров. Зелёная болотная жижа с шипением забрызгала стены, пол и потолок, оставляя на них трещины, как от кислоты. Сырой воздух наполнился ужасом, когда на потолке под прикрытием сталагмитов стал приближаться ко мне сбоку, поднялся на лапках и стал плести очень толстую, прочную нить.  Санитар Васечкин из угла кинул в монстра пустым флаконом из-под лекарства, привлекая моё внимание. Я обернулся на звук и метнул в паука вторую гранату. А чеку от неё небрежно швырнул себе за спину. Паук опять отскочил. Прогремел взрыв, уничтожающий ещё пять тарантулов.
- Ненавижу пауков! - сердито заворчал я себе под нос и заметил окружающих меня насекомых размером с кота или большую собаку.      
      Время катастрофически поджимало. Не успевая перезарядить огнемёт, я выхватывал гранаты из карманов рубашки, свитера и брюк, я метал их со скоростью пулемёта. Но не всегда метко. Громкие взрывы и всполохи света сотрясали пещеру. Мелкие и крупные камни хаотично сыпались вниз, придавливая зазевавшихся насекомых.
- Кидай огнемёт! - крикнул Васечкин, - я задержу их сколько смогу.
      Увернувшись от туловища паука-птицееда, я пригнувшись побежал к гроту с заложниками. Торопливо стянув огнедышащую конструкцию, я положил её на пол и кувырком ушёл в сторону сразу от двух прыгнувших на меня сбоку справа и слева пауков. Столкнувшись пузиками, возмущённо заворчали и упали на пол. Спрятавшись за сталагмитом, я продолжил метать "лимонки", опустошая боекомплект. Не имея возможности достать меня, часть арахнидов переключилась на заложников, ломанувшись в грот со всех лап и метко стреляя зелёной жижей или паутиной в медиков. Натужно сопя, Васечкин подполз к огнемёту и сменил пустой баллон на полный, повесив его за спину. Надев на правое предплечье трубку подачи газа, Сергей Анатольевич левой рукой качал рычагом газ из баллона за спиной, а правой рукой водил из стороны в сторону, планомерно уничтожая штурмующую стаю пауков-мутантов. Вскоре в гроте начался пожар, сжигающий заживо чудом уцелевших противников. Кашляя от смрада и вытирая слёзы, я побежал через огонь в нишу с заложниками, нашатырём привёл в сознание Татьяну Викторовну, помог ей встать на ноги, отпихнув скальпель подальше носком сапога, бережно подхватил на руки тело санитара Васечкина со сломанной правой ногой  и побрёл к выходу со второго яруса пещеры. Врач Ларина держала меня за локоть и ковыляла за мной. Теперь втроём мы спустились по каменным блокам, вырубленным в скале, на нижний ярус, а затем и в знакомый бункер.
- Как?! У тебя получилось?! - недоумённо воскликнул Кантор, уставившись на еле шевелящего под тяжестью санитара Васечкина меня.
- Да, сударь. Как видите, - с трудом выдавливал я от физического перенапряжения я каждое слово, - уж и тяжёлый же этот гад! - пожаловался я, бережно положив санитара со сломанной правой ногой на пол, - чем он только питается? Жирный, как два слона, объединённых в одном человеке!      
      Раиль Фатхатович сдержанно засмеялся. В этот момент свет в комнате мигнул и погас. "Плазма-70" тоже перестал жужжать и отключился. Знакомая энергетическая волна сбила меня с ног. Портал между мирами закрылся. Но навсегда ли? Вот в чём вопрос! 
- Видимо, в моём преклонном возрасте уже не рекомендуется бить  инопланетных пауков глыбами, чья масса превышает мой собственный вес приблизительно в пять раз, - вслух саркастично озвучил я пришедшую в голову мысль, - был бы я хотя бы лет на десять помоложе...
       И со вздохом добавил, сокрушённо качая головой:
- Эх, мечты...мечты...
       Раиль Фатхатович многозначительно ухмыльнулся. В этот момент в правом кармане брюк ожил телефон. Усадив Ларину на пыльный стул, покрытый газетой, я бережно положил санитара Васечкина на пол и вынул смартфон.
- На связи! - коротко рявкнул я, приняв входящий вызов.
- Где тебя черти носят, капитан?! Я целый час не могу до тебя дозвониться! - метал гром и молнии комбриг Щепкин.
-  Я по-прежнему в "Обнинске", товарищ полковник, - с раздосадованным вздохом ответил я и сообщил: - задание выполнил. Потерь в личном составе и технике нет.
- Молодец, - одобрил круглолицый толстяк с моржовыми усами, - медики живы?
- Да. Оба реаниматолога в бункере. В подвале. Санитар Васечкин ногу сломал. Находится без сознания. Врач Ларина сошла с ума. Пытается меня укусить, - сердито буркнул я себе под нос, настойчиво отпихивая ополоумевшую женщину от себя подальше левой рукой.
- Это плохо. Значит, они показания дать в полиции дать не смогут, - огорчился Щепкин.
- Похоже на то, - подтвердил я и попросил: - срочно вызывайте за медиками вторую бригаду неотложки.
- Уже делаю. Не переживай, - пообещал Щепкин и заявил: - твой Петкин забрал водителя Тихонова из психушки и отвёз в полицейский участок для допроса.
- Проклятье! - выругался я и уточнил: - на каком основании?
- Ты же знаешь оперуполномоченного из центрального РОВД. Его эта досадная мелочь не интересует. Петкин уже оформил санкцию на задержание Тихонова для допроса.
- Какой идиот её подписал? Видно же, что дело шито белыми нитками, - выругался я.
- Тебе, может, и видно. А прокурор счёл довод Петкина убедительным, - философски пожал плечами Щепкин и тяжело вздохнул.
- Когда терпилы очухаются, с радостью Николаю Ивановичу кайф от раскрытия по горячим следам обломаю, - злорадно пообещал я и добавил: - а уже после этого явлюсь к вам на доклад.
- Ну и кровожадный же ты, Серёга, - осуждающе покачал головой сосед.
- Какой есть, - беззлобно огрызнулся я, закрыв микрофон смартфона левой ладонью.
- Добро, - подтвердил толстяк и положил телефонную трубку на рычаг.
        Сбросив входящий вызов, я убрал смартфон в правый карман брюк и спросил у математика:
- Раиль Фатхатович, у вас алкоголь есть?
- Сейчас посмотрю, - пробормотал сосед себе под нос и спросил: - а тебе зачем?
- Отметить нашу скромную победу, - усмехнувшись уголками губ, ответил я.
 - Это я мигом организую, - обрадовался старик и вынул из кармана шубы стальную флагу.
        Пошарив внутри подвесных ящиков, он извлёк пыльный гранёный стакан, вытер его чистым носовым платком, и налил мутноватую жидкость, похожую на самогон.
-  Будем жить, Раиль Фатхатович, - произнёс я тост и залпом выпил самогон.
- За жизнь, - кивнул сосед, опорожнив из горла флягу.
       Полчаса спустя в сопровождении полковника Щепкина к секретному НИИ под названием "Обнинск-2" подъехал белый фургон скорой помощи с красным крестом на борту. Я помог пожилому водителю погрузить Васечкина на носилки и отнёс его в кузов медицинского транспорта. Надев шарф, шапку и шубу, я вышел из бункера. А Кантор в последний раз запер за собой кодовый замок на массивной сейфовой двери в человеческий рост. После чего Борис Борисович настоял на том, чтобы отвезти Раиля домой, а меня на допрос к Петкину. Хотя я и порывался пьяным сесть за руль шевроле нивы.
                Глава 2. Заключение.
                Четверг 3 февраля 2006 год.
             Зимний февральский рассвет это волшебный момент, когда солнце пробуждается ото сна под морозным дыханием утреннего воздуха. Ночь ещё окутывает улицы Оренбурга своим мягким покровом, но уже ощущается приближение утра. Свинцово серое небо постепенно светлеет, приобретая сначала тёмно-синие оттенки, плавно переходящие в серые и розовые тона. Звёзды тускнеют, уступая место робким солнечным лучам.
             На крышах домов и кронах деревьев лежит пушистый снег, который искрится в предрассветных сумерках. Снежинки, словно маленькие бриллианты, сверкают в первых солнечных лучах. Уличные электрические фонари ещё горят, освещая тротуары и шоссе, создавая атмосферу таинственности, романтики и спокойствия.
           Температура воздуха варьируется от минус четырнадцати до минус восемнадцати градусов по Цельсию. Морозный воздух заставляет редких прохожих дышать с осторожностью, чтобы не простудить дыхательные пути и горло. Но ощущая при этом свежесть и чистоту. Лёгкий ветерок колышет ветви деревьев, покрытые инеем, который переливается всеми оттенками радуги на солнце.
            Люди просыпаются и начинают собираться на работу. Шагая по улице, они скрипят белым пушистым снегом, оставляя на нём глубокие следы. Постепенно город оживает, готовясь встретить новый день. Зимний февральский рассвет это время тишины, покоя, умиротворения и красоты, которое наполняет любого человека творческим вдохновением.
         Полицейский Петкин сидел спиной к окну в своём кабинете. Он изрядно вымотался, допрашивая всю ночь подозреваемого Тихонова, и украдкой тёр покрасневшие глаза с образовавшимися под нижними веками чёрными кругами. Дядя Ксении Светловой по имени Игорь Сергеевич со скованными за спиной наручниками руками сидел на стуле напротив него, изо всех сил стараясь убедить себя в том, что это реальность, а не кошмарный сон. Лицо водителя неотложки выражало полное недоумение.
- Игорь Сергеевич, вы тратите моё время. Рекомендую вам написать чистосердечное признание в убийстве врача Лариной и санитара Васечкина. Покажите, где закопали трупы и спрятали орудие убийства. Я оформлю вам явку с повинной. Суд это учтёт.
            Тихонов, казалось, был сам не свой. Склонив голову к груди, он монотонно раз за разом повторял:
- Около часу ночи я привёз врача Ларину и санитара Васечкина на улицу Мезенскую 32. У пенсионерки Пузырьковой случился сердечный приступ. Сначала я остановил машину рядом с торцом пятиэтажки. Таня с Серёгой вышла и зашла в подъезд. Его дверь показалась мне подозрительной из-за её перекособоченности. Но я не придал этому значения и решил найти лучшее место для парковки. Потому задним ходом выехал со двора, объехал вокруг жилого дома и остановился возле лицевой стороны многоэтажки. Тогда я увидел ещё четыре пронумерованных подъезда. Заподозрив неладное, я выбежал из кабины и побежал к торцу. Но там вместо железной двери находилась сплошная кирпичная стена. Сколько раз вам твердить: у меня не было ни желания, ни возможности убивать экипаж реанимационной бригады. С этими людьми я дружу уже десять лет.
       Петкин устало потёр виски руками.
- Хватит мне врать, Игорь Сергеевич! - закричал капитан, хлопнув правой ладонью по столу, - эту чушь Лукину в дурдоме рассказывайте! А мне нужна только правда! Зачем вы убили Ларину и Васечкина?! Отвечайте! Учтите: моё терпение на исходе. Я не собираюсь тут с вами до утра сидеть! Меня дома ждёт телевизор, футбол и пиво с воблой.
        Тихонов тяжело вздохнул. Он понимал безвыходность своего положения, но сделать ничего не мог. Если психиатр Лукин докажет его невменяемость, то это освободит пожилого водителя от уголовной ответственности, но положит могильный крест на карьере. А Тихонов не мог так просто взять и уйти из медицины. Особенно тогда, когда помогал внучке платить кредит за ипотеку.
- Давайте откровенно, товарищ капитан? Сколько вам заплатили за фабрикование липового уголовного дела? - устало спросил Тихонов.
- Что вы себе позволяете?! - заорал Петкин, приподнимаясь над столом на руках и нависая над стариком, как скала.
        В этот момент дверь в допросную пинком распахнулась и с грохотом ударилась о ближайшую стену.
- Я занят! Приходите попозже! - рявкнул оперуполномоченный, не оборачиваясь.
- Интересно чем, Коля? Фальсификацией улик по старой доброй традиции? - не удержался я от злорадного комментария с лёгкой ухмылкой на губах.
        Обернувшись на звук, капитан с ужасом заметил бледного, как смерть, санитара Васечкина с перебинтованной головой и гипсом на правом бедре, который на ходунках входил в комнату. За Сергеем Анатольевичем зашла, ведомая под локоть психиатром Лукиным сошедшая с ума после встречи с инопланетным пауком-мутантом врач Ларина. А замыкал шествие я, торжествующе улыбаясь.
- Что за... - растерянно начал Петкин, вытирая выступивший на лбу пот носовым платком.
         Водитель Тихонов сначала перекрестился, а затем повеселел:
- Я же говорил, товарищ капитан, не убивал я напарников!
- Так чем же ты занят, Коля? Процессом кройки и шитья уголовного дела? - с ехидным нажимом повторил вопрос я.
- О, господи! Серёга! Весь кайф мне обломал! - огрызнулся Петкин, - я уже своему начальнику доложил о раскрытом по горячим следам преступлении.
- Вот если бы ты хоть изредка думал тем, на чём носишь фуражку, то давно бы сам стал полковником без моей помощи, - продолжал ехидничать я.
- Прекрати кривляться,  Серёга! - Петкин в изнеможении схватился правой ладонью за лицо.
       А я с ухмылкой произнёс:
- Меня, конечно же, по-разному называли. Но вот богом впервые. Ты мне льстишь, Коля.
- Иди к бесу, Серёга! - огрызнулся оперативник и отвернулся к окну.
- Садись и записывай. Вместо Тихонова дам показания я, - не повышая голоса, распорядился я.
          А затем подробно рассказал копу то, что описывал выше. Петкин постепенно впадал в ступор.
- Это же бред, Серёга! Так не бывает! Неужели ты веришь этому старому алкашу Кантору?! - наконец совладав с обуревающими эмоциями, завопил Петкин, - у него же белочка от пьянства развилась! Блуждающие подъезды мерещатся!
          Психиатр Лукин одобрительно закивал, соглашаясь с оперативником.
- Всё бывает. И жук свистит, и бык летает, - равнодушно возразил я, пожав плечами, - если не вершить, то поезжай в НИИ "Обнинск-2" и сам всё посмотри. Разумеется, придётся подписку о неразглашении для тебя оформить. Я уже за семь лет службы в госбезопасности такого насмотрелся, что уже ничему не удивляюсь.
- Твой сосед Раиль - патентованный шизофреник! Он давно уже не учёный! Ему доверять нельзя, Серёга! - горячился Петкин, - Кантор заслуженно лечился несколько месяцев в психбольнице. Но ему это помогло. Ты же не в детском саду, я надеюсь, чтобы в бред старого алкоголика верить! Когда ты повзрослеешь?!
- Коля, я верю лишь в то, что видел своими глазами, а не общественному мнению, - возразил я, опять пожимая плечами, - я сам себе порой напоминаю этим кино персонажа по имени Портос. К тому же если аномалию не видишь или не признаёшь её, то это вовсе не значит, что аномалии нет.
- Может, ты ещё и в бога веришь?! - съязвил Петкин.
- В бога не верю. Я его ни разу не видел, - признался я и добавил: - как и в чёрта. Но если вдруг кого-нибудь из них когда-нибудь увижу, то начну в них тоже верить.
- Ещё один псих на мою голову! - покачал головой Николай, схватившись обеими руками за виски.
- Такова жизнь, сударь, - философски заявил я, ухмыляясь уголками губ.
- Но это же бред сивой кобылы, Серёга! Ну как ты этого не понимаешь?! Вроде бы взрослый мужик, а чушь рассказываешь! - попытался оказать на меня ментальное воздействие Петкин.
       Но я промолчал, снова пожав плечами.
- Надеюсь, с моего подзащитного все обвинения сняты? - со снисходительной полуулыбкой на губах спросил я у Петкина.
      Развязав узел на галстуке, полицейский покрутил головой, разминая шею, и сердито буркнул себе под нос:
- Да.
- Вот и чудненько, - одобрил я, пристально глядя на собеседника, - тебе бы, Коля, сменить вывеску над входом в здание. Вместо "министерства внутренних дел" рекомендую повесить плакат с надписью: "кружок кройки и шитья". И лозунг под ним: "крою (ломаю) человеческие судьбы и шью уголовные дела белыми нитками".
- Серёга, не нарывайся на статью за оскорблении полицейского, находящегося при исполнении служебных обязанностей, - побагровел от ярости Петкин и встал из-за стола.
           Я вновь сдержанно усмехнулся уголками губ, оставаясь при своём мнении. В этот момент дверь в допросную открылась, и в помещение вбежала запыхавшаяся Ксюха. Сразу направившись к водителю неотложки Тихонову, Светлова обняла его за плечи, поцеловала в лоб со словами:
- Дядя Игорь, рада тебя видеть. Ты в порядке?
- Теперь да, - вымученно улыбнулся пенсионер, - а ты как тут оказалась?
- За тобой приехала, - ответила Ксюха и тоном министра обороны рявкнула, обращаясь к Петкину: - наручники сними!
          Тяжело вздохнув, капитан подчинился.
- Серёга, спасибо тебе, - с лучезарной улыбкой сказала мне Ксюха.
- Не за что, Ксюша-хрюша. Служба такая. Дни и ночи, - вновь возразил я со знакомой полуулыбкой на губах. И после паузы я саркастически добавил: - кажется, ты впервые сказала "спасибо". Или мне померещилось?
         Светлова смерила меня высокомерным взглядом и слегка стукнула в грудь правым кулачком с длинными алыми, как у ведьмы ногтями. А я вновь усмехнулся.
- Как тебя отблагодарить? - спросила Ксюха.
- Да никак. Сочтёмся когда-нибудь, - возразил я, подумав при этом: "чертовски приятно быть для кого-то опорой в трудную минуту.
- Серёга, приглашаю тебе и дядю Игоря ко мне домой пить чай с пирожками, - предложила мне Ксюха.
- Как, Ксюша-хрюша, ты научилась готовить?! - искренне изумился я, - вот уж, воистину, вечер открытий! А раньше вместо тебя муж готовил.
      И получил ещё один тычок кулачком в грудь. Повернувшись к Петкину, я добродушно предостерёг:
- Будь осторожен, Коля. Возвращаясь домой в полнолуние по безлюдной улице, считай подъезды. Удачи тебе.
- Иди к дьяволу, кайфоломщик! - огрызнулся полицейский.
        Таким образом дело номер 1488 благополучно завершилось и было передано в архив "ФСБ" России под грифом "совершенно секретно". Все участники данного происшествия в кабинете полковника "УПСМ" Щепкина дали подписку о неразглашении. С водителя скорой помощи Тихонова капитан полиции Петкин снял обвинения в убийстве медиков из реанимационной бригады и отпустил домой под подписку о невыезде. Профессору Кантору впервые объявили благодарность за спасение врача Лариной и санитара Васечкина.
                Пост скриптум:
           В тот же день примерно около пяти часов утра слегка подвыпивший Петкин шёл к себе домой из пивного бара, где смотрел футбол и снимал стресс. Он зашёл во двор и по ошибке зашёл в торцевой подъезд. Изумлению Петкину не было предела, когда вместо окрашенных в ядовито бордовый цвет стен с бетонной лестницей он очутился в пещере в кромешной темноте. Где-то далеко впереди монотонно капала вода. В нос капитану ударил запах тлена, плесени и прелых листьев.
- Что за чёрт?! Я вроде не сильно пьян, а уже глюки пошли! - ворчал коп себе под нос, доставая из правого кармана шубы смартфон.
            Включив фонарик, встроенный в трубку, он осветил шершавые каменные стены, покрытые паутиной и плесенью, с растущими повсюду сталактитами и сталагмитами. На лбу полицейского выступил пот. Резко обернувшись, он с изумлением обнаружил, что подъездная дверь исчезла. А вместо неё повсюду находились шершавые стены каменного грота. Внезапно Николай Иванович услышал какое-то шебушание под потолком. Подняв луч фонарика, он увидел огромного бесцветного паука с ворсистыми лапками размером с кошку, чьё тело сплошь покрывали светящиеся в темноте синим цветом глаза.
- Этого не может быть! Так не бывает! Я сплю! Мне снится кошмар! Но я сейчас проснусь, и всё будет хорошо, - напрасно убеждал себя Петкин.
             Ущипнув себя за левый локоть, оперативник убедился, что не спит. В этот момент с обеих сторон под потолком к главному тарантулу нарочито медленно подползали две особи комплекцией поменьше. Телефон в руке у Петкина задрожал. Предательски пискнув, прибор внезапно разрядился. Пещера погрузилась в  кромешную тьму, нарушаемую лишь торжествующим пощёлкиванием инопланетных арахнидов.
- Помогите! - в ужасе крикнул Николай Иванович, роняя смартфон себе под ноги и судорожно пытаясь выхватить из набедренной кобуры табельный "Макаров".
       Продолжение следует...
       Рассказ закончил писать 20.02.2025 года.
       Надеюсь, что понравилось. Если нет, то извините за беспокойство. С уважением, Сергей Петров 35.