Как мы с сыном стихи людям передавали...

Как папа, я  счастливый, старательный разгильдяй.  Потому что у меня три родительских счастья. Два сына и ещё Катя. Сыны - Ромаха и Андрюшка.
Счастья мои уже разлетелись по своим семьям и сделали меня многодедом. А я всё тех маленьких люблю. Внуки, это здорово. Но всё  же, другая юрисдикция. Ведь пелёнки я менял, да жизнь учил при этих моих. И по ним маленьким скучаю очень. Они меня уже  переросли во многом. Своего набрали. Мне оставили игрушки, рисунки, да тетрадки с оценками. Теперь очевидно, что эти оценки мои. И за старания и за разгильдяйства. А стараний было не мало. Всё успеть самому, всё наладить, у них. Как мог, как понимал. Так-то, я считаю, что человек должен сам выстроить свои убеждения, в заботливых рамках диктатора. Ты себе диктуешь, а дитё впитывает, убеждается, растёт. Главное, чтоб впитывалось в открытые: рты, ухи, глаза и прочие ёмкости человеческих сокровищниц. Вот младшенький наш, который ростом всех обогнал, похоже впитал по максимуму. Дольше всех не отпускался из дома. Про него и расскажу. Называется он Андрей и ещё целым списком семейных имён. У нас всё так, ещё с моего детства. Официально величали и шкет, и олух, и ну-ка иди сюда. Так вот, по семейной линии мы пешеходы-путешественники. Сколько недополучили выручки транспортные кассы?! Сколько мы дырявили свой бюджет на обувку? Как ухойдакивали её самою в многокилометровых маршах? Нас только собаки, которым семь вёрст не круг обскакивали. А как ёкали детские селезёнки и вытягивались руки, таскаемых по всяческим дорожьям человечков - шимпанзят? Об этом помнят лишь годичные кольца наших вырастающих ходулек. Зато - чемпионские лёгкие, железные сухожилия и много семейных атракционов с речёвками. Типа: не шаркай, шуруй быстрее, смотри под ноги. Были и развивающие игры. Например - А вот дорога. Смотри сразу во все стороны. Потом стой. Потом найди взрослого. Но сам не будь дураком. -  Щедро дарились жемчужины опыта преодоления всего с былинами об оном. -Вот в нашем классе один мальчик четыре раза под машины попадал. Очень чесался под гипсом. - Или - Одна девочка засмотрелась на свадебню куклу праздничного кортежа.- Тут финал ещё назидательнее.
 Но нельзя же детей постоянно накручивать. Потому у нас с Нюсем. ( Секретное семейное имя. Произошло от специфического выговаривания собственного имени Андрюша с заменой Ша на эС и исключением А, Де, эР.) У нас сыном Андреем были ещё ходовые игры. Например в зайчика и волка. Где я или рычал волком, или припускал зайцем. Мы орательно  растили лёгкие и крылья воображения, на которых скакали к цели мимо капризов. Ну папа-лошадь тоже применялся, но как средство эвакуации обессилевших на шее. Или способ поощрения победивших. Только семивёрстные собаки могли за нами угнаться. Но бывало, что мы держали спокойный крейсерский ритм и не гнались за графиком детских занятий. Тут наступали минуты бесед о мироустройстве, с легендами и считанием ворон. Потом опять шли игры, так как мы уставали плестись. То играли в разведчиков. Задача разведчика была тихо подобраться к часовому. А часовой валил во все лопатки, чуя ими опасность. У Андрюшки лопатки были на месте, а у меня совмещены с поясом нижних конечностей. Выше пятилетка не доставал. А я, чтоб было всё по демократии, в свою очередь подкрадываться, применял особый разведческий пинок-ускоритель. И принимался улепётывать сам. В этом и заключается искусство педагогического достижения целей. А наши цели частенько бывали километров за четыре - пять, от точки старта. По дороге мы конечно же играли в национально-семейное шоу - города. Сколько сопливой любознательности смазывало неровности дальнего маршрута? Сколько городов на А выучил сын?! И даже на Ы. Это когда папе надоедало,  был фирменный приём по достижению тишины. А тихо-втянутый в процесс побеждания (ждуния, ждения, не знаю) ребёнок, отлично наматывал милли на кардан. И мы легко успевали на очередное мероприятие.
 Так, постепенно передавая родовую мудрость, я лепил себе друга. Надо сказать, что у нас достаточно творческая семья.
Всё время что-то вытворяем. Так повелось. Интересно же. И хочется поделиться с мелким. Тем более, что детство впитывает всё на ходу, особенно яркое и красивое. Вот я и начал, по ходу, делиться с Андрюшкой всякими стишками, поговорками и прочим цензурным фолклёром. Сам то я перекопский. ( Исконно пролетарский район. Шибко, по нынешнему брутальный). Про цензуру понятия имею.  Ну вот и передавал. Старательно с раздолбайским счастьем общения. Молодой был. Дури до звёзд. Идём мы как-то с Нюсей в марте по высокой снежной тропинке. Это когда снег тая, начинает проседать, а утоптанные тропинки превращаются в ледяные валики. И на этм валике оказались мы с сыной посреди цепочки хмуро хрупающих ледяной коркой фигур. Тропинка длинная, звёзды колкие и только в тишине ползёт общий ритм шагов. Все после работы с ослабленной личной энергией, впали в общий бездумный транс, Как племя тёмнофигурых, исполняющее танец приближения ужина. А Андрюшка то выпадает по возрасту и уровню энтузиазма. Мальчик словил ритм и завёлся. Вот пружиня звонким голосом пятилетки в похрустывающей тишине, объявил. - Папа, а давай я тебе стихи почитаю, которым ты меня научил?- Я как заботливый отец пофигист иду на встречу инициативе и этак умеренно гордо, в навострившуюся публику. -Давай, сынок-
А Андрюшка в детстве был особо творческий. На понях уже в скачках поучаствовал, на тренировках по рукопашке знаний набирался. И даже предлагал садишному логопеду показать, болевой приём на большой палец, от захвата за кисть. Мальчик привык внятно подавать себя. Вот он, как дяденька в телевизоре, вспугивая закоченевших галок, возглашает на всю рощу.
- Первый стих, которому научил меня папа ! - Галки встрепенулись, цепочка синхронизировала шаг.
- У попа была собака! Он её любил!- Ой, припозднясь подумал я. Ведь про лютики-цветочки мы пройти ещё не успели. А банальное в лесу родилась ёлочка парень похоже изъял из программы.
- Поп её любил. - продолжило дитя.
-Она съела кусок мяса он её убил- В унисон подумала просветлевшая вереница.
Через пять шагов, когда попу надоело закапывать животное и царапать бесконечную эпитафию на камне, дитё огласил галкам.
 - Второе стихотворение, которому научил меня папа!
- Мляааа, понял я, куда ведёт маленький Качалов. Я ж ему самое дорогое из детства сначала в подкорку вшил. И это была не ёлочка, хоть вся и в иголках. Парень выбрал острее. И звёзды услышали. Из раннеперекопского эпоса.
- Поп полез на каланчу за медными ключааами!
Прищемил себе язык между кирпичааами! - Неслось с паром дыхания из схваченного шарфиком мехового воротничка семенящей пятилетки. Как будто ветер пробежал по роще через мои лопатки. Вереница стала качаться и оборачиваться, чтобы увидеть декламатора. А он уже огласил
- Третье стихотворение, котрому научил меня папа! -  засеребрился в мартовском морозце голосок малыша. Сквозняк интриги пронзил попутчиков и меня тоже. Видимо третей будет не ёлочка. В третей будут сочные поэтические образы правды воспитавшей меня в детстве пролетарской действительности. Не путать с социалистическим реализмом. Это такой стиль в искусстве той светлой эпохи, когда мои деревья были большие. И в манере зрелого Маяковского Нюсенька швыряет чеканно...
- Мамаша!
Варила картошку!
Папаша!
Пошёл за вином!
Мамаша!
Подставила ножку!
Папаша!
С вином!
Ку!
Выр!
Ком! -
Выстрелило дитя. Вереница стала пугать галок на деревьях, увязая вдоль тропинки...А парень явно собирался через пузырящийся носик затянуть любимо-хулиганскую, романтическую. "Снова ночь на Ваганьковском кладбище".
- Москва!- Ору я. - Сына, давай в города?! - Чтобы заткнуть фонтан и завалить кладезь фолклёра. -До дома дотянем!-
Недавно я спросил - Нюсямба, а помнишь песни и стихи из детства?
 - Смутно. - отвечает сын.
Чего-то мы не доучили. Надо освежить. Да и к внукам скоро пойду. Они детки творческие, в меня, надеюсь)