Королевский гвардеец, Ч. 1, Глава 2

Глава вторая
Дама со связями

- А почему вы так считаете? – удивленно спросил Фернан.
- Потому что этот человек – граф Джон Чёрч – видный дворянин из той свиты британцев, которая находится при дворе французского короля. Данный человек не просто один из большой группы представителей, а тень в шелках и бархате; которая дергает за невидимые нити власти, пока другие танцуют менуэты. Об этом говорят его некоторые связи в уголовном мире Франции, и это свидетельствует о том, что вам его нужно бояться вдвойне, поскольку он ночью может иногда встречаться с теми людьми, которых днем не признает: ворами, убийцами, словом, людьми, готовыми совершить любое грязное дело ради небольшой прибавки к своим денежным запасам.
- Скажите более точно, каким авторитетом пользуется этот человек в высших эшелонах Франции?
-  Достаточным, чтобы  четверть    представителей нашего высшего све-
та склонилась в его сторону и содействовала принятию выгодных для английского двора решений.
- Да уж, не очень приятные новости вы для меня говорите – заметил Фернан. – А как, собственно говоря, вас зовут, и кто вы такая?
Молодая женщина поначалу не очень хотела говорить о себе, но, испытывая просто непреодолимую симпатию к молодому человеку из-за его исключительной порядочности, все же решилась на это. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто ее не подслушивает, она начала:
- Меня зовут Камилла де Вержи. Я – наперсница первого министра Франции г-на де Жуанвиля. Должно быть, вас интересует, что это значит? Мсье де Жуанвиль имеет привычку советоваться со мной при принятии ответственных решений, а также я выполняю деликатные поручения его светлости. К примеру, одним из таких заданий была доставка секретной корреспонденции в Священную римскую империю, причем, эту миссию нужно было проделать так искусно, чтобы об этой переписке не узнали англичане. Все-таки, отношения с этой страной имеют тенденцию к охлаждению и, весьма возможно, в скором времени перерастут в войну.
- А что вы можете рассказать о себе? – полюбопытствовал молодой человек.
- О себе могу сказать, что мое детство было похоже на солнечный луговой цветок, ибо было таким же легким и беззаботным – начала Камилла. – Родители меня любили так же нежно, как садовник – самый нежный росток, и заботились о моем воспитании так хорошо, что я выросла благородным человеком. В знак своих возвышенных чувств они дарили мне такие прекрасные игрушки, что они стали для меня целыми мирами со своими удивительными особенностями. В тот период своей жизни мне также очень нравилось ходить в школу, где я довольно быстро полюбила точные науки – строгие, как циркуль, но прекрасные, как музыка сфер. Но моей истинной любовью стало пение, чему способствовал мой чистый, словно родниковая вода, голос. Так что, скоро меня зачислили в церковный хор, где я получила такое признание, что викарий сказал мне: «Ты поешь так великолепно, словно сама видишь ноты». Это была, пожалуй, самая лучшая похвала в моей жизни.
Также я очень сильно любила животных, а особенно сдружилась со своей домашней собакой – золотистым ретривером по кличке Анж. К слову сказать, он совершенно оправдывал свое прозвище, обладая поистине ангельским нравом и неизменной добротой.
- Любопытно – заметил Фернан. – Что было в вашей дальнейшей жизни?
- После вступления в подростковый возраст я стала активно обучаться кройке и шитью. Это получалось у меня с трудом, поскольку мои руки имели свойство предательски дрожать при малейшем напряжении, словно отзываясь на каждый кружившийся в голове вихрь мыслей. Это делало любую кропотливую работу мучительной, и я чуть было не отчаялась.
Но благодаря лечению у мудрого старика я исцелила как тело, так и душу. Он прописал мне строгие упражнения для рук, долгие беседы о смирении и молитвы, от которых в груди теплело; благодаря чему дрожь постепенно ушла, а вместе с ней и нервозность перестала отравлять мне жизнь.
- И как долго длилось лечение?
- Два года. Столько времени ушло, поскольку я поначалу очень сильно сопротивлялась, когда лекарь говорил, что у меня предостаточно страхов,  чему причиной была моя большая уверенность в себе, которая иной раз переходила в самоуверенность. Но подобному тому, как вода точит камень, так и монастырскому лекарю удалось убедить меня, что в моем здоровье есть серьезные недостатки. И постепенно, не в последнюю очередь благодаря детальному разбору их, мне удалось постепенно оздоровить себя.
- А что было потом? – со все возрастающим интересом спросил Фернан.
Со временем я выросла и превратилась в девушку, чьей внешности позавидовала бы даже фрейлина королевы. И едва это произошло, родители тут же принялись искать для меня «достойную партию» — разумеется, по их меркам. Они пересмотрели десятки кандидатов, пока выбор не пал на молодого иностранца: высокого, как сосна в нашем саду, с тёмными волосами и пронзительными зелёными глазами. Его костюм ложился безупречно, а манеры — словно сошли со страниц романов о галантных кавалерах. Я, очарованная его любезностью и изысканными жестами, даже не задумалась о последствиях. Лишь со временем я поняла, как сильно ошиблась, тогда же без тени сомнения я согласилась стать его женой — и тем создала себе кучу проблем в перспективе.
- И как все прошло?
- Поначалу все казалось идеальным, поскольку мы оба поначалу искренне любили друг друга. Он периодически делал мне богатые подарки, которые мне были очень по вкусу, а однажды подарил мне необычайно изысканное кольцо с бриллиантом. Которое было тончайшей паутиной зо- лота, изготовленное известнейшим парижским ювелиром мсье Буваром. Но прошел сначала месяц, потом два, и он начал находит изъяны там, где раньше видел достоинства. Мы стали все чаще ссориться по мелким поводам: то ему не понравилось, что я долго сплю, то, что у меня «глупая улыбка». Причем, с каждым днем эти всплески негодования происходили все чаще и чаще. Из этого я все больше осознавала, что обстановка в нашей семье накаляется, и нас ждет катастрофа.
- И чем все закончилось?
- Тем, что однажды на него залаял Анж, который поначалу ему нравился. Ни з того ни с сего он вызверился на него, достал из ножен меч и просто взял и заколол мою любимую собаку.
- Боже правый! Это же просто пес! – сказал с неподдельным ужасом Фернан.
- Этот его приступ бешенства был настолько жутким, что у меня кровь в жилах застыла. Так что я сию же секунду схватила все свои пожитки и сбежала от него, поскольку боялась, что буду убита не менее зверски. Я примчалась к родителям, рассказала им о своей трагической ситуации и попросила позволения некоторое время пожить у них.
Я не стала ждать ни дня и написала папе римскому письмо, где рассказала о всем: внезапной ярости, окровавленном мече, моем ужасе. Его святейшество провел расследование и, когда подтвердились мои слова, расторг брак без промедления. Так я обрела свободу, но вместе с ней и пустоту. Остаться одной после такого – это хуже чем быть несвободной: я бродила по дому родителей, словно тень, не зная, куда теперь идти и зачем.
- И как вы сумели устроиться на службу к первому министру?
- Ну, все началось с того, что мой отец напряг все свои знакомства с просьбой найти мне достойное занятие. Герцогиня де Лонгвиль, вняв его ходатайству, почтила меня своим покровительством и возвела ко двору королевы Маргариты в звании камеристки. Там я, благодаря своей огромной общительности, завела ценные знакомства со многими знатными людьми. А однажды я познакомилась с мсье де Жуанвилем, который просто покорил меня своими эрудицией и богатым жизненным опытом. У нас очень быстро завязались дружеские отношения, наша взаимная привязанность росла день ото дня, так что спустя полгода я стала его доверенным лицом и очень близкой помощницей. Первый министр стал поручать мне деликатные дела, с которыми я успешно справлялась.
- А вы можете мне рассказать об истории с доставкой корреспонденции в Священную римскую империю? – спросил молодой человек.
- Могу сказать, что история эта — старая по нынешним меркам, так что ею вполне можно и поделиться. Тогда я везла своего рода секретный ди  пломатический багаж – письма французского короля германскому им- ператору с предложением заключить военный союз против Англии. Как я уже говорила, эта работа требовала от меня серьезной ловкости, поскольку если бы об этих письмах узнали англичане, то нам было бы не миновать дипломатического скандала с этой страной. Для обеспечения моего при- крытия в этой нелегкой миссии для меня была выработана довольно хитрая легенда, что я являюсь сестрой короля герцогиней Орлеанской. Которая просто навещает своего немецкого родственника императора Фридриха ІІІ. Уникальность этой операции заключалась в том, что никто не должен был усомниться в подлинности удостоверяющих мою личность документов, которые были изготовлены превосходными умельцами этого дела. Сама я была так хорошо загримирована, что меня при желании действительно можно было принять за герцогиню, поскольку мы с ней внешне довольно схожи. И, несмотря на это, я очень сильно волновалась, когда ехала в империю, так как существовал немалый риск моего разоблачения. Это было связано с тем, что герцогиня Орлеанская, как выяснилось позже, в тот момент находилась при дворе своего брата во Франции. Если бы кто-то из знавших её в лицо немецких вельмож заподозрил неладное или получил известие из Парижа – моя легенда рассыпалась бы, как карточный домик.
Но фортуна любит смелых. Я въехала в империю под звон колоколов и приветственные крики горожан – как ни странно, слухи о «визите герцогини» опередили меня. Местные бюргеры, не видевшие французскую знать вживую, с восторгом кидали под ноги моей лошади цветы, а стража почтительно расступалась.
- Это просто восхитительно! – сказал пораженный молодой человек. – Выходит, что вы не последняя дама при королевском дворе.
И, немного волнуясь, он спросил:
- Вы не могли бы оказать содействие в одном деле?
- Безусловно, если вы не замышляете какое-то преступление.
- Нет, конечно. Я просто хочу встать на службу в королевскую гвардию и хочу, чтобы мне составили протекцию перед ее командующим.
- Без проблем. Вы показали себя неплохим бойцом, а такие люди несомненно нужны его величеству.
- Заранее благодарю. Ну что ж, до встречи! – сказал Фернан, садясь на своего коня.
- До встречи! – сказала Камилла.
И молодой человек поскакал в направлении Парижа.