Дети войны. Монолог моей мамы

         
— Давным-давно и я была маленькой девочкой. Мне было девять лет, когда началась война. Моя мама осталась с тремя детьми на руках, а четвертого носила под сердцем. Я была старшим ребенком в семье, причем единственной девочкой. Отец наш так и не вернулся, мама сказала, что он пропал без вести. А мы жили… А что делать? Нужно было растить братьев и выживать как умеем, другого выхода у нас не было. Ни у кого тогда не было выбора — просто все вокруг знали, что нужно жить и нельзя сдаваться. В селе остались одни женщины и им пришлось ой как нелегко. Мама с утра уходила в поле и возвращалась затемно, уставшая и голодная. Я в семье была главной и старалась не подводить маму, ведь я была единственной её поддержкой. Дел у меня по хозяйству было очень много, благо речка была рядом, прямо за огородом, вот там и проходили мои дни. Там я стирала и полоскала бельё, чистила до блеска речным песочком кухонную утварь. Я была послушным ребенком и никогда не перечила. Моя мама была сильной женщиной, по крайней мере, мне тогда так казалось. Времена были тяжелыми, надо было выстоять. Главное, мы держались вместе и поддерживали друг друга. Потом у нас начал разрушаться дом. Совсем. К зиме нужно было хотя бы кое-какую избу соорудить. Мама вечерами уходила в лес и каждый раз возвращалась с огромным бревном на хрупких плечах. Спросив у меня, накормлены ли дети, она падала без сил до утра. Так, потихонечку, мама наша собрала нужное количество брёвен. А потом, сама, одна, построила нам новый дом, небольшой, но теплый и крепкий. И стало нам уже веселее жить: не протекала крыша, не поддувало из щелей, да и ребятишки наши уже меньше стали болеть. Вот так и жили. Закончилась война, подросли наши мальчишки, да и мама сейчас как- то чаще стала улыбаться. Так и жили, растили братьев и радовались новой весне. Незаметно для своей мамы я стала взрослой девушкой, а она не хотела в это верить. Я окончила восемь классов и сказала, что стану артисткой и поеду учиться. Мама моя, ваша бабушка, запричитала, что опозорю семью, что артисткой становятся только легкомысленные девушки, что негоже девушке-мусульманке быть на виду и блистать на сцене. Это были послевоенные годы, доказывать я не стала, да и не могла, нельзя было перечить взрослым, ведь моя мама была верующей женщиной, читала Коран, и она больше меня знала, как будет лучше. Так я оказалась в Республике Коми. Снимала маленькую комнатушку у одного дедушки. Днем я училась, а вечерами помогала деду по хозяйству. Он относился ко мне как к внучке, искренне любил меня и оберегал от местных парней, никого ко мне не подпускал. Хороший был дед, всю свою жизнь вспоминаю его добрым словом. Отучилась я на маляра и вернулась домой. Потом замуж вышла за вашего отца, вот вас всех родила.
— А как же твоя мечта стать певицей?
— Ну, что с того, дочь, глупости всё это, какая сцена? — мама краснела, как будто бы стыдилась своей несбывшейся мечты.
Как же жалко ее было, когда она вот так мельком вспоминала свою молодость. С одной стороны, она хотела об этом говорить, а с другой — избегала этого разговора. Жить не для себя, а жить в пользу и в угоду другим, запрещая себе даже вспоминать об этом. А ведь такие судьбы, как у моей мамы, в послевоенные годы были сплошь и рядом, уж этому поколению досталось с лихвой. На вопрос: гуляла ли она с подругами по полям и лугам, моя мама отвечала, что её молодость унесло течение, когда она целыми днями на берегу реки мыла, чистила и стирала на всю семью. А ведь ей было всего девять лет, когда началась Великая Отечественная война. Вся жизнь в заботах: сначала братьев поднимала, потом своя семья появилась. Наша мама прожила очень короткую жизнь, не успев поднять своих собственных детей. Она часто болела и умерла в сорок восемь лет от астмы, оставив пятерых детей без самой себя. Мама наша словно бы знала, что проживет недолго, поэтому заранее готовила нас к самостоятельной жизни. Мы, конечно об этом не догадывались. Учила нас всему, что знала сама. Все ее обучения проходили деликатно: она не торопила, показывала всё досконально, подробно объясняя премудрости домашнего хозяйства и быта. Через многие годы одна наша родственница рассказала, что наша мама чувствовала свой уход и переживала, что мы можем осиротеть в столь раннем возрасте. Так и случилось. А мамой она была замечательной, о которой можно снимать фильмы и писать книги. Ее душа осталась для нас загадкой. Она часто и подолгу могла молчать, мысленно уходя в свои мысли. О чем она молчала, конечно же, теперь, сама будучи мамой и бабушкой, очень даже догадываюсь. Одному богу было известно, через какие душевные муки ей пришлось пройти, чувствуя свой уход. В наследство от самой себя она для нас оставила трудолюбие, честность, душевность, порядочность и стойкое принятие всех жизненных обстоятельств. Трудности без нее сначала лишили сил, а позже закалили характер всем ее детям. Утекло уже очень много воды, у нее есть внуки, правнуки, и, слава богу, ей не приходится краснеть за нас всех, наблюдая за нами со своего небесного дома. Мы ее любим и помним, рассказываем о ней детям, внукам и ее правнукам. Ведь за такую короткую жизнь она успела сделать очень и очень много... Мой десятилетний внук Иван недавно спросил меня, кто это женщина в черном пальто на фотографии? Я ответила, что это его прабабушка. Он уточнил срок ее жизни и удивился, что она очень мало прожила. В силу юного возраста внука многие вещи я еще не могу ему рассказать, думаю, для этого наступит более позднее откровение. Но радует то, что его интересует его род и он не отмахивается от этой информации, закрывшись наушниками. Я сейчас гораздо старше своей мамы. Когда оборачиваюсь назад в прошлое, я чувствую теплое дуновение ветра, словно мама шлет нам всем привет и говорит, что всё будет хорошо, ведь мы под ее неустанной защитой. И не надо бояться, и не надо сомневаться, ведь всё обязательно будет хорошо, потому что с небес на нас глядят мамины глаза и мы конечно же ее не подведем!..


Картина из просторов Интернета.