Аральский огонёк

В декабре всегда похороны у нашей семьи. И вот наступило время уходить и для нашей «маленькой»; Малики. Она всегда оставалась для меня маленькой, несмотря на то, что она сделала серьезную карьеру в V-отделе Комитета Национальной Безопасности Казахстана. В нашей стране многое позволяется женщинам, и она этим пользовалась. Её родители и я, старший дядя, никогда не мешали её амбициям. А сейчас сухой остаток: мы похоронили нашу Малику в проклятом для нашей семьи декабре.

Последнее дело Малики было связано с катастрофой Боинга, произошедшей 13 сентября этого года над Аральским морем. Я не знаю, зачем она ввязалась в эту авантюру? Может быть, вновь заиграло ее честолюбие. Официальные новости были таковы: Боинг, совершавший рейс Москва-Самарканд, потерпел катастрофу на острове Барсакельмес в Аральском море. Уголовное дело открыли сразу, к расследованию подключились россияне и узбеки, но почему-то его передали в КНБ, в V-отдел, который занимается контрразведкой. В обществе стали возникать неприятные вопросы к власти. Неужели это была спланированная акция?

После похорон Малики я начал собственное расследование. Поехал в место крушения, чтобы понять, не столько причину авиакатастрофы, сколько причину гибели моей племянницы.

Дорога к Аральскому морю - это печальное свидетельство долгого кризиса в Казахстане. Разбитые трассы, бедные городки, грязь в местных забегаловках и вера в пустом месте, что мы строим новую страну. Я это уже видел во времена застоя. Коммунизм и демократия - это одна и та же религия для глупцов. Малика тоже верила в это. Она надеялась, что с приходом нового президента восторжествует тотальная справедливость в Казахстане. Во время таких разговоров она мне напоминала комсомолок, которые приходили к нам в контору и просились на службу. Стукачки, которые поверили в сказки о справедливой власти.

Я уже старый чекист, и никому я не был нужен, кроме Малики. Поэтому сел в машину и покатился к Аральскому морю. Зима. Степь. Тяжелые мысли. Почему её убили?

С утра я ничего не ел; остановился в магазине и взял бутылку воды и сэндвич. Когда расплачивался, разговорился с кассиром. Это был аксакал, старше меня лет на пятнадцать. В тот день его внуки попросили постоять на кассе. Он не жаловался. Когда он узнал, куда я еду, то сказал, что старейшины племен запрещали посещать остров Барсакельмес из-за пропажи людей. Из-за своей подлой чекистской натуры я спросил аксакала: а где доказательства? Он ответил, что в детстве видел странные огни над островом. Я улыбнулся, расплатился за товар и попрощался с аксакалом. Тогда мне не особо хотелось верить в фантастические вещи.

Поздно позавтракав, я продолжил свой путь. Чтобы не нагнетать обстановку, включил радио и поймал российскую волну: «… в небе над витебской демилитаризованной зоной российские средства обнаружения заметили 10 крупных дронов без опознавательных знаков. (...) Пока ни одна из сторон не взяла на себя ответственность за это». Опять какая-то фантастика, подумал я и выключил радио.

Я начал вспоминать дело Малики, особенно странности. Почему предыдущий главный следователь в КНБ отказался от этого расследования, и Малика, увидев возможность прославиться, взяла его на себя? Я знал этого следователя, звали его Габит. Он тоже был молодой и горячий, но что-то он понял и решил отказаться. Сейчас навряд ли мне удастся с ним встретиться. Еще была странность с черным ящиком, который был настолько поломан, что специалисты не смогли восстановить запись. Значит, было или внутреннее, или внешнее воздействие. Следствие продолжается, и, я знаю, через год КНБ выступит с нейтральной версией произошедшего. За такую работу им платит казахстанский налогоплательщик.

Я заметил, что за мной следят. Это были кнбшники. Я остановил машину через 500 метров, вышел и закурил. Машина кнбшников тоже остановилась, оттуда вышел мой старый знакомый - Кайрат. Он когда-то был моим учеником, а сейчас крупный, стокилограммовый полковник КНБ, который вечно следит за своим учителем.

- Бекзат Даниярович, куда делись ваши морщины на лице? Отдам свою дочь-студентку за вас!

- В новом Казахстане можно стареть, а двоеженство еще не разрешено.

- Мы в КНБ это быстро исправим.

Мы крепко пожали друг другу руки. Он попросил сигарету (совсем не изменил себе живя за чужой счет).

- Слышал о Малике. Я не причем, и мои люди тоже.

- Ну тогда зачем на этот раз следишь за мной?

- Я буду с вами честен, Бекзат Даниярович. За полторы недели до смерти Малики в нашу контору приехали наглые люди из Астаны, россияне.

- Интересные у нас братья-федерации.

- Ну вот. Короче. Они попросили меня поднять всю базу по острову Барсакельмес. Я человек новый на этом посту, и многое не знал. На этом острове, короче, еще наши предки из НКВД создали станцию слежения под прикрытием метеослужбы.

- Следили за истребителями басмачей?

- За странными огнями. В архиве они названы как «аральские огоньки».

- Ну и ты шутник, Кайра!

- При таких погонах я не похож на клоуна. Я приехал к вам, чтобы об этом сказать. Там какая-то чертовщина творится, Бекзат Даниярович. И из-за этой чертовщины убили Малику. Я просто хочу предупредить своего учителя. Больше я не буду вам досаждать.

Он бросил недокуренную сигарету, погасил правым ботинком и ушел к своей машине.

-Кайра!

Кайрат не откликнулся, он молча сел в машину и уехал. Странно. Я остался один со своими мыслями. Докурив сигарету, я сел в машину и ушел в воспоминания.

Однажды Малика за семейным столом бросила фразу, что Боинг был абсолютно исправен, и пилоты были опытными. Только такими намеками она нам могла говорить про это дело.

До точки падения самолета было еще 20 километров. Мне казалось, что Кайра сошел с ума. Да и весь мир давно сошел с ума. Я человек старой закалки и таким бредням не особо верю.

На часах было 15:00. За это время я мыслями возвращался к словам Кайры. Ладно, - подумал я. - посмотрим, что это за чертовщина.

Впереди показались сутулые саксаулы. Это был остров Барсакельмес. Ничего особенного. Вокруг одна замершая степь.

Через полчаса я приехал на место крушения. Ничего не осталось. Специалисты уже всё подчистили. Я закурил. Место падения было засыпано песком. Что-то они пытались скрыть, - подумал я.

Спустя какое-то время я заметил на небе вертолет. Он был высоко и далеко, метрах 700-800 от меня. Это означало, что мне нужно было уходить.

В голове всплыли слова Кайры о станции слежения. Я открыл карту на смартфоне и нашел это место. Бензина оставалось на 15-25 минут дороги. Я решил поехать в один конец. Впереди вновь встречай меня безжизненное пространство.

Смерть Аральского моря - это вина нашего поколения. Мы гордо считали себя людьми коммунизма, полубогами. А природа доказала обратное: человек остался наивной мартышкой. Недотепы. За такие мысли вслух меня бы давно посадили при демократах. У этих ребят отсутствует уважение к свободе других.

По дороге я стал свидетелем охоты волков на куланов. Это зрелище. Но я не в том возрасте. Я проехал, запомнив момент, когда волки схватили одного кулана. Жаль. У природы отсутствует мораль.

Доехал. Вышел из машины и заметил, что вертолет не отставал от меня. Он летел прямо на меня. Ладно.

От станции остались одни руины. О чем я надеялся?! Как мальчишка замечтался, что найду документы о «аральских огоньках». Теперь придется дожидаться, когда этот вертолет приземлится. Бензина в машине не осталось.

Вертолет сел в 200 метрах от меня. Оттуда вышел спецназ, человек десять. Я спокойно вытащил сигарету и закурил. Заметил, что это были люди в российской форме. Вперед вышел их главный (по физиономии тоже как и я чекист). Значит, спецназ ФСБ. Они хозяйничают в стране еще со времен январских событий. Положенцы для кнбшников. 

Россияне меня окружили, но не стали наставлять оружие. Их главный подошел ко мне и начал разговор.

- Бекзат Даниярович, я рад знакомству!

- Чем могу помочь?

- Мы друзья Малики и хотели вас вывезти отсюда в безопасное место.

- А если я не соглашусь?

- Тогда нам придется немножко повозиться с вами, казахским стариком.

- Я добровольно пойду с вами, если вы скажете, кто убил Малику.

У него засверкали глаза, и он улыбнулся. Мне всё стало понятно.

- Я понял.

- Ну, хорошо. Поездка будет недолгой. Вы даже не почувствуете.

Я докурил последнюю сигарету и один пошел в сторону вертолета. Остальные за мной.

Всё встало на свои места. Мы все платим за свои амбиции, особенно за свою гордыню. Малика была похожа на меня молодого. Я много раз переступал через совесть, чтобы подняться вверх по пищевой цепочке в КГБ-КНБ.

Мы сели в вертолет. Начался взлет. Через иллюминатор я в последний раз смотрел на остров Барсакельмес. Мертвая земля.

Когда вертолет поднялся на 300 метров, я заметил, как в нашу сторону летит «аральский огонёк». Пилоты тоже его заметили, увеличили скорость и пытались оторваться. У «пассажиров» наступила жуткая паника. За всё надо платить. Жизнь не остается в долгу перед человеком.

За мгновения до удара я был спокоен. Перед глазами возник образ Малики, когда ей было шесть лет, когда мы вместе поехали навестить её в маму в больнице. Она была так счастлива тогда, впервые ехала на машине. В последние моменты мы уходим навсегда к своим любимым.