Сауран

Темно-красное небо висело над пустыней. Западное направление. Северный ветер тревожил оранжевые дюны, предвещая приближение Великой Бури.
[Звук гусениц]. Вездеход медленно полз по разбитой дороге, проложенной сто лет назад трудолюбивыми севаритами. Сквозь пыльное стекло иллюминатора Переговорщик разглядел на южном плато руины поселений севаритских колонистов, уничтоженные в боях. Там, среди обломков, скрывались партизанские группы с дальнобойными противотанковыми ракетами, уже нацеленными на машину. Но ни он, ни водитель не сомневались: севариты не ударят. Им нужны переговоры. Им нужно время.
В голове Переговорщика крутились инструкции и планы предстоящей встречи с противником, но мысли то и дело уносились в прошлое. Перед глазами вставали её черты — улыбка, серые глаза, золотистые волосы, тонкие скулы и… запах её кожи.
— Спасибо, что привёл меня сюда. У меня одни командировки да экспедиции. На себя совсем времени не остаётся. Даже не знаю, как жить дальше.
— Я тоже не знаю. В штабе вряд ли одобрят наши отношения.
— Может, дезертируем?
[Звук ударов по корпусу]. Тёплые воспоминания оборвались. Вездеход остановился. Водитель стукнул по рулю, пробормотал что-то себе под нос и, обернувшись, обратился к Переговорщику:
— Дальше не едем, командир! Кажется, лента вылетела. Не выдержала нагрузки.
— Сиди тут. Я выйду, проверю.
[Скрежет]. Переговорщик надел шлем и выбрался наружу. Великая Буря накрыла пустыню, подняв в воздух тяжёлый песок. Непокорная земля.
Осмотрев машину, он понял: грязь и песок забили гусеницы. Пока буря не утихнет, ничего не исправить. Переговорщик вернулся в кабину.
— Как погода, командир?
— Под песком не позагораешь. Подождём, пока эта чёртова буря уймётся.
— Ладно. А можно вопрос?
— Валяй.
— Правда, что вы были чёрным солдатом?
— Мы все тут чёрные солдаты, брат.
— Нет, я про первую кашу. Самую первую.
— Так и есть. Что-то смущает?
— Вы, из первой каши, кажетесь… другими. Особенными.
— Всё из-за неё. Если бы она не подняла нас с мечом на севаритов, нас бы тут не было.
— Вы её знали?
Переговорщик сделал вид, что не расслышал. Он ушёл в себя, мысленно повторяя приказ: «Переговорщик обязан убедить противника сдать планету-пустыню. Намекнуть, что окружённые войска попадут под удар…»
— Ты не думай, что я сумасшедшая, но мне часто снится один город.
— Интересно.
— Башни, дороги, железные черви… А внутри — существа, похожие на нас, но бледные, маленькие, какие-то кривые.
— И как называется этот город?
— Сауран.
— Красивое имя.
— Наверное, я кажусь тебе дурой?
— Не говори так. Я тебя люблю.
— И я тебя.
[Шум рации]. Центр пытался выйти на связь, но доносились лишь обрывки слов. Переговорщик вслушивался, но тщетно — севариты глушили эфир.
— Не разобрать, что говорят, командир.
— Севариты гасят связь.
— А как же они сами общаются?
— По кабелю.
— Серьёзно?
— Да. Технологии тысячелетней давности.
— Я и не думал, что они настолько отсталые.
— В чём-то они нас опережают. Колонизация планет у них на высоте.
— Мне говорили, они как вирус.
— Не верь пропаганде. Это надо уметь — строить и при этом расти в численности.
— Но против нашего оружия и интеллекта у них нет шансов!
— Патриот, что ли?
— Так точно!
— Из третьей каши?
— Да, командир!
— Война тебя ещё исправит.
Прошёл час. Наступил глаз бури — погода ненадолго прояснилась, и путь до Города стал возможен.
— У тебя есть дети?
— Да, дочка. Отличница в школе. Гордится, что я служу в армии. «Во благо страны», — так она говорит одноклассникам. Очень по ней скучаю.
Переговорщик задумался. Достав портативный компьютер, он открыл папку с фотографиями. Её лицо — волосы цвета пшена, светлые глаза, прямой нос. Он позволил себе задержать взгляд лишь на миг, затем выключил устройство и протянул его водителю.
— Отдашь дочке. Подарок за пятёрки. Я выхожу.
Впереди — одни руины. Яркий свет местной звезды тонул в густом алом куполе пылевой бури.
— У меня уже возраст. Боюсь остаться старой девой.
— Я тоже не молод.
— В штабе стали косо смотреть. Вопросов не задают, но все уже знают про нас.
— Видишь, не так всё страшно.
Переговорщик остановился у разрушенного авиаударом дома. Вокруг лежали тела — мужчины, женщины, дети, старики. Одна большая севаритская семья.
— Ты когда-нибудь задумывалась, зачем мы существуем?
— Ты что, тоже в бога веришь? Брось! Не думала, что буду с парнем, который верит в сказки.
На горизонте вырос Город. Переговорщик спустился по крутому каменному склону и подошёл к железным воротам. Вдруг из тьмы бури, с высоты стен, на его лоб скрестились красные лучи лазерных прицелов.
— Я — Переговорщик! Пришёл на переговоры!
Ворота распахнулись. Его встретил десяток солдат в грязно-белых скафандрах, вооружённых до зубов. Старший офицер шагнул вперёд, опустил оружие и спросил:
— Ты меня понимаешь? Знаешь севаритский язык?
— Да. Мне нужен Полковник.
Его повели через пустые улицы. Пыльный ветер гулял по заброшенным переулкам. Некоторые дороги были завалены машинами и мебелью, на каждом шагу — посты с охраной. Но в окнах Переговорщик замечал детей и их родителей. Гражданских.
— Мне тревожно.
— Не думай, что война — это так страшно.
— Не обманывай! Я знала, на что иду. Мои друзья — модные, вечно в центре событий — говорили, что эта война никому не нужна. Узнав, что я записалась в армию, сразу отвернулись.
— Значит, не друзья они тебе были.
— Только тебе скажу: я пошла в армию добровольцем, чтобы защитить детей от войны…
Севариты привели его в здание ресторана. На полу — битая посуда и сломанная утварь, стены украшены аляповатыми узорами. Его усадили за грязный стол и сказали ждать Полковника. Он молча кивнул.
Ждать пришлось недолго. Вошёл Полковник — белолицый, с тяжёлым, суровым взглядом. Сев напротив, он спросил:
— Это вас прислали на переговоры?
— Приказ есть приказ.
— Значит, вы хороший солдат.
— Ситуация тяжёлая. Ваши войска окружены. Не хочу угрожать, но командование готово пойти на крайние меры.
Полковник задумался, затем ответил:
— Вы считаете свою войну справедливой? Мы слышали вашу пропаганду: великий звёздный народ освободит Галактику от нас, от злых севаритов, что заселяют никому не нужные пустыни. Теперь мы должны сдать вам наш дом. Вы лично — считаете это правильным?
— Мы потеряли многих. Могли бы отсидеться на своих зелёных планетах… Но что, если правды нет? Война — это ложь и пропаганда. Кто теперь знает истину? Ни вы, ни я. Но я уверен: победа не стоит новых невинных жизней…
Тем временем Центр тщетно пытался связаться с Переговорщиком — севариты глушили все волны. Разведка донесла: в стане врага — переворот. Гражданское правительство расстреляно по приказу Полковника. Севариты готовят не оборону, а самоубийственный контрудар.
— Нам придётся расстаться? А если навсегда?
— Ты вечно о чём-то переживаешь.
— Почему ты избегаешь этой темы?
— Ладно, промолчу.
— Я не выйду замуж. Знаю свою судьбу.
— А говорила, что это я верю в сказки.
Буря набирала силу. В Городе севариты под дулами автоматов повели Переговорщика на центральную площадь. Там стояли танки и бронетранспортёры, окружённые головорезами Полковника. Переговоры провалились.
Из здания управления вывели остатки гражданского правительства — тех, кто пытался остановить Полковника. На площади воцарилась тишина. Их поставили к стене, ударами заставили встать на колени. Один сопротивлялся — ему прострелили лоб. Затем прозвучала команда. Севарит убивал севарита.
— Я была любима?
— Опять начинаешь. Я устал.
— Я неудачница, а ты этого не видишь. Я приношу беду.
— Не думай так. И вообще, тебе повезло встретить такого красавца, как я.
Солдаты Полковника вели Переговорщика на вершину горы. Крутые склоны замедляли путь. Оттуда было видно, как песчаный ветер, словно злой джинн, разрушает осаждённый город.
— Жаль, таков приказ. Есть последнее желание?
— Меня уже ждут. Чего ещё желать?
Солдаты не стали ставить его на колени. Их движения выдавали нежелание выполнять приказ. Старший офицер нервно заряжал и перезаряжал пистолет. Щелчок. Последний.
— Давай вернёмся в этот Сауран из твоих снов?
— Да, буду мечтать об этом в разлуке.
— Договорились. Там и встретимся.
Полковник ошибся, начав контратаку. Его ждало поражение. Центр отказался от оружия массового поражения. Победа осталась за коэлдами. Когда разрушенный город освободили, чёрные солдаты нашли тело Переговорщика на вершине горы. Он смотрел в чистое небо. Великая Буря ушла.
Жители Города убедили коэлдов похоронить его в братской могиле с членами гражданского правительства — теми, кто предотвратил ядерную катастрофу. Коэлды ушли, а он остался в этом Городе, спасённом им от безумия войны.
— И мы будем жить долго и счастливо в городе из твоих снов?
— Да, моя любовь, на большее я и не надеюсь.